Генрих Кламм

Неприятность

— Вылезайте из воды! Одеваться! Марш! — скомандовал Эвальд. — Сегодня день рождения моего папы. В шесть часов у нас соберется много гостей, и я должен прочесть стихотворение. Ну, пошли!

В этот момент они услышали с берега басистый и не слишком приветливый голос:

— Эй вы, негодяи! Вылезете из воды или нет? Я вам покажу, как купаться в местах, где это запрещено!

— Ой, беда! — крикнул один из мальчиков.

— Только без паники, — гордо ответил Эвальд и пригладил пробор, как это делал его отец. — Только без паники. Если мы ему скажем, кто мы такие, он сейчас же замолчит.

И он пошел вперед. Двое других неуверенно зашлепали за ним по воде. Как только Эвальд вылез на берег, шуцман схватил его за ухо.

— Купаться там, где запрещено! — зарычал он. — И еще к тому же безобразничать! Записочки приклеивать…

— Пустите меня! — закричал Эвальд. — Мы пимфы!

— Хороши пимфы. Записочки приклеивать. — И он так больно дернул обоих за уши, что они завопили. Третий прыгнул обратно в воду и с перепугу глубоко нырнул.

— Пустите! — орал Эвальд. — Мой отец капитан и прикажет наказать вас.

— Молчать! — крикнул шуцман. — Идите за мной! Мы после поговорим… Кто тут пимфы и кто капитан!..

Шуцман приволок за уши обоих ревущих мальчишек к дереву, где висела записка.

— Это что такое, а? Купальня Ротфронт? А? Коммунистическую агитацию разводить? Вшивые мальчишки! Достанется вам за это!

— Это неправда! Мы не приклеивали эту записку. Мы настоящие пимфы. Вот тут под хворостом спрятана наша форма.

— Где?

— Здесь! — крикнул Эвальд. — Вы сейчас увидите. И я скажу моему отцу, как вы грубо обошлись с нами.

Он торопливо стал раскидывать ветки. А шуцман думал: «Может быть, его отец и в самом деле капитан. Тогда мне не сдобровать за мою грубость».

— Отец сообщит вашему начальнику, что вы нас били! — вопил Эвальд, разбрасывая ветки.

— Я вас не бил, — пробормотал вполголоса шуцман.

— Где же наша форма? — испуганно прошептал один из пимфов. Однако шуцман услышал его шопот.

— Где же форма? — спросил он уже громче.

— Сейчас увидите! — воскликнул Эвальд. — Вот башмаки и чулки. Видите?

— Ну, а где форма? — спросил шуцман еще громче.

— Сейчас увидите! — сказал Эвальд уже тише, ощупывая руками голую землю.

— Где же она? — спросил шуцман уже громко.

— Вот сейчас… — уже совсем тихо сказал Эвальд. — Она же была тут!.. Вот тут она должна быть! — И… хлоп! Он угодил во что-то мокрое. Когда он вытащил руку, она была зеленой до локтя, и краска капала на его голые ноги.

— Ах вы, негодники! — снова заорал шуцман. — Обманывать полицию? — И он снова схватил Эвальда за ухо.

— Но ведь наша форма была здесь, господин шуцман! — И все трое сделали последнюю отчаянную попытку найти под ветками свою одежду. При этом все трое угодили в ведерко с краской и вдобавок еще и опрокинули его.

— Нашу форму украли! — заревели они, вытирая глаза зелеными руками. Толстые красные щеки Эвальда стали наполовину зелеными. Мальчики выглядели смешнее, чем клоуны в цирке.

— Где вы живете? — спросил шуцман.

Эвальд плача сказал адрес.

— Марш! — скомандовал шуцман. — Посмотрим, правда ли это. А потом будем разговаривать!

Шуцман сложил записку и сунул ее в свою толстую записную книжку.

— Мы наденем чулки и башмаки. Мы не привыкли ходить босиком! — взмолился Эвальд.

— Очень хорошо! Ступайте босиком. По крайней мере, не удерете! Марш!