Герцог

Глава 25

— Ты ведь не позволишь, чтобы с Яном что-нибудь случилось? — испуганно спросила малышка Фиона.

Она уже знала, что такое смерть. Ведь дедушка Ангус умер, но тот был старый, вообще было непонятно, как он так долго жил.

Брэнди закутала сестренку в одеяло, наклонилась и поцеловала в лобик.

— Нет, малышка, я не позволю никому причинить ему вред. Не волнуйся. Он сильный и большой, и с ним все будет хорошо, я обещаю.

Она оставила Фиону и пошла в свою комнату. Ей не хотелось участвовать во всей этой суете, которая происходила в гостиной.

В десять часов утра бледная фигурка потихоньку открыла дверь спальни герцога.

— Это я, Мэбли. Как он, лучше?

Старику не хотелось разочаровывать девушку, голос которой был преисполнен надежды.

— Нет, не совсем, мисс Брэнди. Иногда бредит и говорит невпопад. Прошло шесть лет, но он все еще зовет ее.

Мэбли покачал головой. Брэнди уставилась на него.

— Ты говоришь о Марианне?

— Да, мисс Брэнди, я думаю, он никогда не забудет то время.

Мэбли так устал за ночь, что вот-вот готов был упасть. Он плюхнулся на стул и закрыл глаза, вспоминая, каким изможденным вернулся герцог из Франции. Вслух старик произнес:

— Его друзья так беспокоились тогда за него. Даже король прислал свои соболезнования. Грустное было время, да, грустное.

Брэнди взяла себя в руки. «Марианна мертва, — подумала девушка, — а я жива! Если ему хочется увидеть привидение, он его увидит».

— Иди спать, Мэбли, ты на ногах не стоишь.

Мэбли скрылся за противоположной дверью.

— Вы позовете меня, мисс, если он уж очень разбуянится?

— Конечно. Запри дверь, пожалуйста. Его светлость и так в опасности, а мне не хочется лишний раз думать о том, что кто-то может застрелить его.

Мэбли ушел, заперев за собой дверь. Он минуту постоял посреди комнаты, где жил уже несколько недель. Подумав о том, что Мораг перестилала ему простыни, старик громко икнул. Он, как и леди Фелисити, больше всего на свете мечтал оказаться дома, в Англии. Молился, чтобы его светлость побыстрее выздоровел, дабы уехать подальше из этой страны, где люди так смешно разговаривают, едят странную пищу и дышат морским, пропитанным солью воздухом.

Старик медленно стянул с себя пиджак и посмотрел на закрытую дверь. Он нахмурился: нет, все-таки плохо, что Брэнди охраняет его светлость в одиночку, лучше бы это делал, к примеру, мистер Джилз. Упрямая все-таки эта мисс Брэнди, и она, несомненно, без ума от герцога.

Мэбли не любил леди Фелисити. Он считал, что его светлость поторопился с помолвкой. И, разумеется, не мог не заметить разницы между прежней герцогиней и будущей. Жаль, да, жаль, но ничего не попишешь.

Брэнди молча стояла возле кровати герцога. Его лицо было красное и горячее. Она вытирала ему лоб мокрой тряпочкой, а когда касалась плечей и шеи, он начинал метаться, бормотать что-то непонятное, прятать лицо в подушку или пытался отвести ее руки в сторону.

— Шшшш, — успокаивала Брэнди.

Она откинула одеяло, чтобы ему легче было дышать, и накрыла простыней, которая прилипала к телу, и сквозь ткань проглядывали черные волосы на груди герцога. Он задышал ровнее, перестал метаться, но лихорадка еще не оставляла его.

Брэнди еле держалась на ногах. Хоть бы он поправился поскорее!

Еще полчаса она провела рядом с ним, а затем развела огонь в очаге, и оранжевые языки пламени стали лизать дрова. Затем снова переоделась в ночную рубашку, набросила на плечи накидку и, забравшись в кресло, заснула.

Проснулась Брэнди от того, что кто-то ругался и бормотал. Моментально девушка подскочила, кинулась к герцогу и увидела, что из его глаз капают слезы. С болью в голосе он бормотал:

— Марианна, Марианна. Если бы ты только поверила мне… сказала мне. Я бы попытался их спасти… Марианна, неужели ты сомневалась во мне… Слишком поздно… я приехал слишком поздно.

— О нет, Ян, ты не виноват. Не стоит винить себя в ее смерти. Тихо, любовь моя, тихо. Я люблю тебя больше, чем она. И никогда не брошу тебя.

Он начал метаться из стороны в сторону, размахивать руками, и Брэнди, боясь, что рана откроется, села рядом и обняла его за плечи, стараясь успокоить.

— Тихо, Ян, лежи спокойно.

Он почти кричал. Ему мерещилась гильотина, огромный топор, который падает на тоненькую шейку Марианны. И Брэнди поняла, герцогиня отправилась во Францию, чтобы спасти своих родителей. Но почему она не сказала ничего мужу? Почему?

— Это не твоя вина, Ян, — повторяла она снова и снова, желая, чтобы он услышал ее. Брэнди коснулась пальцами его губ и щекой прижалась к щеке герцога.

Но он по-прежнему шептал имя Марианны. Желая прогнать прочь видения прошлого, Брэнди поцеловала Яна, и тот ответил ей. Может быть, герцог просто пытался что-то сказать, но так или иначе девушка страстно желала обнять его, крепко прижать к себе, чтобы его руки заскользили по спине, ребрам…

Она сознавала, что не нужно этого делать, ведь он не понимал, что творит. Ян принял Брэнди за свою первую жену. Она попыталась высвободиться, но он только крепче схватил ее.

— Ян, нет, не нужно, — шептала девушка, но на самом деле сгорала от желания и понимала, что лжет себе и ему.

Неожиданно его губы зашевелились, и герцог посмотрел на Брэнди широко открытыми глазами:

— Любовь моя, моя малышка, — шептал он.

Герцог притянул ее к себе и поцеловал, и она, почувствовав его желание, страстно ответила на поцелуй.

«Он подумал, что я Марианна», — решила Брэнди, но ей было уже все равно. Она принимала его таким, какой он есть. «Ян будет моим этой ночью, — подумала Брэнди, — всего одну ночь».

Неожиданно герцог втащил девушку на себя, и она почувствовала нечто твердое на своем животе и уткнулась лицом в его шею, а руки Яна ласкали ее тело, медленно снимая с нее ночную рубашку. Брэнди помогала ему без притворства и страха. Представив любимого обнаженным, она чуть не сошла с ума, сорвала с себя одежду, отдернула простыню и среди черных волос внизу живота увидела его возбужденную плоть. О Господи, эта штука показалась ей такой большой, Брэнди представить себе не могла, как она поместится внутри нее. На секунду стало страшно, но затем страх пропал, и она почувствовала только, что Ян хочет ее.

— Я люблю тебя, — прошептала девушка, зная, что он не может слышать ее, но даже если бы и мог, эти слова принадлежали Марианне, а не Брэнди.

Его руки ласкали ее тело, и она прижималась к нему ногами и животом все сильнее и сильнее.

И вдруг он лег на нее, лаская пальцами грудь, затем живот и ниже, и она сходила с ума от наслаждения, такое новое и непонятное, но прекрасное ощущение охватило ее. Только бы он не останавливался. Возбуждение нарастало и нарастало, казалось, это никогда не кончится. Брэнди не знала, что должно случиться дальше, но страстно желала этого, как никогда и ничего не желала еще в своей жизни.

Потом она почувствовала внутри себя его пальцы, а затем — и член. Ей казалось, что ничего не получится, он слишком велик для нее. Схватив Яна за шею, Брэнди подалась ему навстречу и ощутила, как он входит в нее, и ей стало страшно от мысли, что она умрет в этой постели.

Тут она почувствовала сильную боль. Кричать нельзя, в соседней комнате — Мэбли.

Неожиданно герцог подался назад, почти вышел из нее, но затем устремился вперед с еще большей силой и теперь уже был полностью внутри нее. Ян тяжело задышал.

И он начал двигаться вперед и назад, говоря какие-то непонятные французские слова, слова любви, и целовал ее подбородок, щеки, шею, но ей было так больно, что она скрипела зубами, лишь бы только не закричать, а потом Ян замер и напрягся. И Брэнди все-таки закричала, но, уткнувшись ему в шею, сумела заглушить крик. Ян застонал и лег на нее всем телом, обняв обеими руками. Дышал он ртом, как рыба, которой не хватает воздуха.

Брэнди вела себя спокойно. Герцог оказался тяжелым, но ей было все равно, потому что заполучила его, он всецело принадлежал ей. Ян стал ровно дышать, и она почувствовала тепло его губ на щеке. Затем он снова тихонько застонал и успокоился.

«Теперь я — часть его», — подумала Брэнди, крепко обняла герцога и лежала так до тех пор, пока не начала задыхаться, а затем как можно аккуратнее выползла из-под него и легла рядом. Лицо Яна было умиротворенным и спокойным.

«Сегодня ночью он был моим, и теперь ни Фелисити, ни призрак Марианны не могут помешать мне», — подумала Брэнди и, укрыв себя и герцога одеялом, мирно устроилась у него на плече, считая секунды до того момента, когда надо будет вставать.

Ян проснулся и посмотрел по сторонам. Солнце било в глаза. Тяжело было приходить в сознание, но он все-таки пересилил себя и приподнялся на локте.

— Ваша светлость?

— Мэбли, господи, который час и какой сегодня день? Мне показалось, я проспал целую вечность.

— Как вы себя чувствуете?

— Кажется, ко мне наконец вернулся разум.

Герцог пошевелился и застонал.

— Однако спина еще болит.

— Сегодня четверг, ваша светлость, около десяти утра.

— Ты хочешь сказать, что я провалялся без сознания со вчерашнего дня?

Черты лица Мэбли стали более мягкими, когда он улыбнулся хозяину.

— Да, ваша светлость, так и есть, а вчера вы бредили в лихорадке. Заставили нас поволноваться, честно говоря.

— Бредил?

Он закрыл глаза, пытаясь припомнить.

— Да, ваша светлость.

Приблизившись к хозяину, Мэбли добавил:

— Вы снова все это вспоминали.

Больше объяснений не требовалось.

К удивлению Мэбли, герцог не стал заострять на этом внимания.

— Похоже, кто-то невзлюбил меня в этой стране, но кто? Преступника поймали?

Мэбли покачал головой.

— Нет, ваша светлость. Этим сейчас занимается мистер Тревор, местный следователь. Если хотите, я приведу мистера Джилза.

— Да, разумеется, я поговорю с ним, но для начала приготовь мне ванну и все для бритья.

Он замолчал, глядя на старика.

— Ты, похоже, сейчас упадешь, Мэбли. Только не говори мне, что был моей единственной сиделкой за все это время.

— Нет, ваша светлость. Ночью за вами присматривала мисс Брэнди. Теперь, я думаю, вы сможете сами о себе позаботиться. Мисс Брэнди такая сильная девушка. Вы лучше лежите, а я сейчас вернусь. К сожалению, колокольчик сломался, я сейчас позову Коротышку Алби.

— Кажется, в этой стране много коротышек. Помнится, здесь есть еще кто-то по имени Коротышка Роберт.

— Да, это местный доктор. Он, скорее всего, придет сегодня утром.

Как только Мэбли вышел, герцог спустил ноги с кровати и попытался сесть. Ян замер, увидев на простыне пятнышки крови. Он схватился за голову, припоминая события последней ночи. Проведя рукой по шее, обнаружил следы от укусов. Вспомнил слезы девушки на своих щеках, как грубо схватил ее, прижимая к себе, и все глубже и глубже входил в нее, пока не получил удовлетворения. И не дал ей ничего, кроме боли. Неужели она терпела?

Вскоре вернулся Мэбли. Герцог сидел на кровати и глядел прямо перед собой. Слуга подумал, что хозяина мучает боль. Сам он был здоров и принимал болезнь как нечто неприятное, что всегда быстро проходит, стоит только захотеть.

— Лучше не вставайте пока. Вы еще слабы. Может начаться лихорадка. Давайте я помогу вам лечь. Мистер Джилз скоро придет. Может быть, вам бульону принести? Надо восстанавливать силы.

Герцог кивнул.

— Ладно, ванна подождет. Пришлите мне бульон и попросите зайти Джилза.

Через десять минут Джилз вошел в спальню герцога. На секунду он задержался на пороге и посмотрел на кузена сверху вниз.

— Ян, дружище. У тебя появился аппетит, значит, ты поправляешься.

Джилз подошел к кровати и присмотрелся повнимательнее.

— Тебе лучше?

— Да, Джилз, намного лучше. Присядь, пока я поем. Они называют это куриным бульоном, хотя курицей и не пахнет. Он просто безвкусный.

— И слава Богу. Похоже, ты давно не едал здешних трюфелей.

Джилз улыбнулся, присел в кресло рядом с кроватью и задумчиво застучал костяшками пальцев по подлокотнику.

— Ты хоть что-нибудь помнишь, Ян? Может быть, ты видел какие-нибудь тени или слышал что-нибудь?

— Я слишком хорошо все помню, — промямлил герцог. — К сожалению, ничего такого, что бы могло указать на возможного убийцу. Мне сказали, что какой-то парень, кажется, его зовут Тревор, занимается расследованием.

— Да, и леди Аделла называет его старым дураком. На самом деле он весьма не глуп, но ему не хватает фактов. Как ты понимаешь, сейчас Робертсоны катят друг на друга бочку, подозревая и обвиняя друг друга. Мне хочется уехать отсюда, как только ты сможешь передвигаться.

Герцог промолчал, поглощая бульон.

— Нет, думаю, нам не стоит уезжать, пока не поймали убийцу. Не хочу, чтобы он портил мне жизнь в Англии. Может быть, мы зря потратим время. Во всяком случае, этот ублюдок сам не придет к нам.

— Ты имеешь в виду Перси?

— Да, настоящий ублюдок, как по положению, так и по характеру. А что говорит леди Аделла? Я хочу слышать, наверняка всем уже уши прожужжала.

— Она что-то там болтала про то, что не любит тайны и негодяев. А пока леди Аделла, как и все остальные Робертсоны, под подозрением. Фелисити в шоке.

— Ты знаешь, Джилз, — весело сказал герцог, — что Брэнди дежурила возле меня всю ночь? Это было глупо, я ей так и сказал.

— Не думаю, что это глупо. И не думаю, что это понравится Фелисити. Совершенно точно, она устроит скандал. А Брэнди весьма необычная девушка.

— Вот и я так думаю.

— После того как тебя подстрелили, она набросилась на Клода, где он был в момент выстрела. Но все-таки, Ян, может, лучше уехать? Никто не знает, кому понадобилось убивать тебя, и кроме подозрений, мы ничего не имеем. Опасно оставаться здесь. Ты даешь преступнику шанс отыграться.

— Я буду крайне осторожен, обещаю тебе. И, тем более, если я окружен Робертсонами, шанса у него не будет.

Всем своим видом Джилз выразил неудовольствие, но промолчал. Герцог был упрям, и кузен отлично это знал.

— Знаешь, старик, вряд ли это понравится Фелисити, которая направо и налево рассказывает всем, как ей здесь плохо и как она терпеть не может это место. Я все время жду, что леди Аделла наконец приложит ее палкой по голове, но старуха пока держится. Если бы леди Аделла умела стрелять… я последнее время все больше об этом думаю.

— Мне нужно поговорить с Фелисити. После того как Мэбли меня побреет и вымоет, пришли ее ко мне, Джилз.

Да, он хотел поговорить с Фелисити. Очень хотел.