Герцогиня

Глава 21. Новые дороги, новые встречи

Уезжали мы из замка рано утром. Оба герцога, несмотря на раннее время, вышли нас провожать.

Прощание вышло коротким и даже несколько скомканным. Мне просто хотелось побыстрее исчезнуть из замка. Эдвин с товарищами засиделись дома, и им не терпелось двинуться в путь. У Лэрта же, похоже, были некоторые разногласия со старшими Вэрински, поэтому длинных прощальных речей никто не произносил.

Перед самым выездом старый герцог представил мне капитана Грэя, человека неразговорчивого, с жестким выражением лица, которому с виду было лет сорок — пятьдесят. Шрамы, на его лице не давали возможности сказать точнее. Под командованием капитана, с нами ехал отряд из тридцати человек. Как утверждал Бертран, зная, что нас сопровождает большой отряд, ему будет спокойнее за жизнь сына и внука.

— Основной обязанностью вашего отряда является охрана и защита обоих Вэрински и друзей Эдвина. Со мной же будут десять человек личной охраны, которые за мной и присмотрят, — тут же уточнил я, повернувшись к Грэю.

Старый герцог никак не прокомментировал мое заявление, а капитан лишь кивнул головой, что принял к сведению и отъехал к своему отряду.

Высказав дежурные прощальные фразы, мы выехали за ворота и направились по единственной дороге к ближайшему городку, от которого мы должны будем свернуть на тракт, ведущий в Родэнию. Как только мы покинули владения Вэрински, отряд охраны разбился на две почти равные части. Часть солдат, с капитаном во главе, переместилась во главу нашего отряда, остальные остались замыкать колонну. Мне понравились перестановки капитана, но никаких комментариев выказывать не стал, мужик в военном деле и в охране специалист, и не с моим опытом лезть в его дела.

Я не был фанатом верховой езды, и такой способ перемещения утомлял меня. Однако приходилось помалкивать и терпеть, поскольку сам, несмотря на уговоры Бертрана, настоял ехать не в карете, а верхом. К тому же, в том гробу на колесиках, по недомыслию называемом каретой, ездить еще хуже, чем верхом. Качество рессор и колдобины на дорогах доводили меня до такой степени, что, после длительной поездки в этом символе престижа, слугам приходилось меня вытаскивать и чуть ли не на руках тащить в дом.

Не знаю, сколько мы уже ехали, но все сильнее стали давать о себе знать неприятные ощущения в заднице и в пояснице. Да и ноги затекли, их тоже не помешало бы размять. Мне все труднее получалось сдерживаться, чтобы не затребовать привал. Чтобы немного отвлечься, начал смотреть по сторонам. На глаза мне попался Вакула, едущий среди членов моей команды. Его посадка выглядела какой-то неестественной, слишком уж прямой, при этом он подпрыгивал в седле не совсем в такт шагу лошади, да и взгляд был как неживой, направленный строго перед собой. Я не сразу понял, что это с ним, но потом вспомнил рассказ Бертрана. Ведь парень с детства был пристроен к кузне, а поэтому, вряд ли имеет опыт длительных путешествий верхом.

Мы никуда не опаздывали и вполне могли себе позволить ехать медленно и с многочисленными остановками. Не будучи сам большим любителем, без особой необходимости, долго трястись в седле, я обрадовался поводу для привала. Подъехав к капитану, я указал глазами на кузнеца.

— Мне кажется, нам сейчас не помешает устроить привал, чая попить, перекусить. Да и просто отдохнуть было бы неплохо, — нейтральным голосом предложил я, стараясь скрыть и свою собственную заинтересованность.

Понимая, что офицер находится в моем подчинении, я не торопился помыкать мужиком. Вряд ли ему понравится, когда юная девица будет им командовать, хотя внешне он вряд ли покажет свое недовольство. Тайные враги опаснее явных, поэтому я решил не рисковать, чтобы ненароком не настроить его против себя, ведь путь нам предстоит неблизкий.

Прозвучавшую команду все восприняли с облегчением. Похоже, устал не я один. Кто-то тут же помчался за хворостом, а другие приступили к готовке чая и бутербродов.

Пока народ расходился по своим делам, я присел под деревом, наблюдая за суетой. Недалеко от себя я заметил Вакулу, с трудом сползающего с коня. Постояв с пару минут неподвижно, он, еле передвигая ноги, ушлепал в лес. Увидев, в какую раскоряку пошел парень, мне стало его жаль.

— Помоги Вакуле. Покажи, как массировать ноги и если надо, то принеси ему поесть. Да и вообще, присмотри за ним в пути. А то ведь он сам не попросит помощи, и будет молчать до упора, — подозвав Тарэна, попросил я.

Кивнув, что понял, он достал что-то из сумки, захватил пару бутербродов и направился за кузнецом.

Что уж он ему говорил и что делал, не знаю, но через часик парни подошли к костру, и кузнец выглядел уже более живым, чем до этого.

В дальнейшем я стал присматривать за парнем и когда видел, что он уже доходит до состояния бревна, обращался к капитану с предложением сделать привал. Отряд, приданный нам герцогом для охраны, с не меньшим удовольствием воспринимал столь медленный способ передвижения. И их можно было понять: солдат спит, а служба идет.

На третий день пути, когда наш отряд остановился для очередного отдыха, и пока девушки готовили чай и бутерброды, я расположился на расстеленном плаще, опершись спиной на пень. Краем глаза засек Вакулу, который скрылся в лесу. Присмотревшись к нему, пришел к мнению, что кузнец понемногу привыкает к езде, поскольку его походка стала более естественной.

Задумавшись, я и не заметил, как он уже выбрался из леса, и, не глядя по сторонам, направился к своему предмету обожания. Как назло, я оказался на его пути, и этот медведь всем своим весом наступил на пальцы отставленной ноги.

— Иди-ио-от… Скоти-и-ина-а… — взвившись от боли, взвыл я дурным голосом и, запрыгал на одной ноге.

На мои вопли сбежался весь лагерь, да не просто так, а все с оружием в руках. Видимо решили, что на нас напали. Заметив красного, как рак Вакулу и меня, прыгающего вокруг него на одной ноге, все замерли не понимая, что же случилось и что делать. Проломившись сквозь замершую в недоумении толпу, ко мне подбежала Орра, сразу догадавшись, что произошло.

— У-убью-ю-у… — заорала взбешенная девушка и, подлетев к кузнецу, та-а-ак врезала в челюсть, что тот торпедой, с воем подбитого истребителя, исчез в ближайших кустах.

Мощь удара так всех впечатлила, что собравшиеся замерли, восхищенно наблюдая за полетом завывающего парня. Отметив про себя сложности аварийного приземления в столь неблагоприятной обстановке, я вспомнил о пострадавшей ноге и, тихо постанывая, осторожно опустился на землю. Орра, выдав виновнику происшествия всю степень своего гнева, одарила зевак, собравшихся вокруг нас, соответствующим обстановке и событиям, взглядом. Народ быстро сообразил о возможных последствиях и шустро рассосался, сделав вид, что вспомнил, что-то особо важное. Не обращая внимания на разбегающуюся толпу, девушка подскочила ко мне и, стянув сапожок, осторожно прощупала пальцы. Дернувшись, я сдавленно и сквозь зубы выматерился.

— Гр-р-р… Больно же, — взвыл я, попытавшись отобрать свою ногу, но на Орру это не произвело никакого впечатления.

Убедившись, что переломов нет, она поднялась и, схватив что-то из сумки, помчалась к ручью, протекавшему недалеко от нашей стоянки. Как только она отбежала, я позвал Тарэна.

— Проверь-ка, как там Вакула, и если потребуется, окажи ему помощь, — быстро распорядился я.

Не успел парень скрыться в кустах, как примчалась Орра и начала делать мне компрессы.

Игнорируя мои попытки отбиться, она уложила возле меня несколько мокрых тряпок, которые и принялась часто менять, прикладывая к больной ноге. Через несколько минут в кустах, куда улетел кузнец, послышался шум и, раздвигая ветки, показался Тарэн, вытаскивающий стонущего и покачивающего Вакулу. Как только Орра увидела кузнеца, поднялась и, найдя взглядом хороший такой дубец, подняла его и, перехватив поудобнее, двинулась этой парочке навстречу.

— Ах, ты, медве-е-едь… — зашипела она, грозно нахмурившись.

Увидев выражение лица девушки, кузнец не стал дожидаться пинка и, вырвавшись из рук Тарэна, как лось, ломанул в кусты, проламывая целую просеку.

Подошедший капитан, увидев мою ногу, и решимость на лице Орры, решил не нарываться на выяснения отношений с взбешенной красавицей с неустойчивой психикой. Обратившись к народу, он обрадовал всех, сообщив, что здесь мы задержимся подольше, и отдал приказ, чтобы готовили обед.

Протерпев какое-то время, почти ледяные компрессы, я понял, что если не пресеку их сейчас, то нога грозит отмерзнуть и отвалиться.

— Орра, ты что, хочешь меня без пальцев оставить? Не отдавили, так пусть от холода отваляться, что ли? — зашипел я.

Нехорошо конечно обижать её, она же со всей душой, но терпеть уже не было никаких сил. Еле уговорил свою заботливую няньку оставить меня в покое. Попросив достать плащ, я укутал больную и совершенно ледяную ногу в теплую ткань, стараясь её согреть. Повозился, устраиваясь удобнее, и попытался заснуть.

В лагере народ, радуясь непредвиденной задержке, разлегся на траве и, пока дежурные готовили обед, дремал. Вокруг стояла относительная тишина, нарушаемая лишь чьим-то иногда звучащим храпом, журчанием ручья, шелестом листвы да пением птиц. Время от времени слышались шаги стражников, охраняющих наш сон, да тихие переговоры наших поваров.

Вдруг, меня охватило ощущение горя и страха, да настолько сильное, чуть ли не на грани смерти, что я чуть не взвыл. Такую бурю эмоций мне еще не приходилось испытывать в своей жизни. Решив, что это Вакула мог отреагировать подобным образом на недавние события, я испугался. Ведь, при таких сильных эмоциях он и покончить с собой может. Вскочив, я, сильно прихрамывая, пошел в ту сторону, откуда, как мне показалось, шел поток этих чувств.

Ощутив какое-то движение за спиной, я оглянулся. Сзади осторожно подходили Род и Тарэн.

— Хорошо, что вы меня догнали, а то я сама как-то не сообразила никого позвать. Какое-то совершенно ненормальное беспокойство навалилось на меня. Даже и не знаю, что и думать. Может с Вакулой какая проблема? — прошептал я.

— С ним все в относительном порядке. Когда я, заметив вас, пошел следом, он лежал под кустом с компрессом на лице, — так же тихо ответил Тарэн.

— Да-а-а… В любом случае стоит проверить, кто это там столь сильные эмоции разбрасывает. Может помощь какая нужна? — подав знак идти за мной, я двинулся дальше.

Дорога оказалась неблизкой, и вскоре стали слышны какие-то хрипы и шуршание. Эмоции уже били по нервам так сильно, что я с трудом сдерживался, чтобы не заорать. Осторожно раздвинув ветки густого куста, возникшего у нас на пути, застыл с открытым ртом. Рядом со мной вынырнули головы Тарэна и Рода.

На небольшой поляне находилась молоденькая девушка лет четырнадцати, в рваном и грязном платье, когда-то бывшем очень богатым. Лицо и руки были покрыты густой сетью царапин, часть из которых кровоточила. Порвав верхнюю юбку на полосы, она соорудила себе что-то вроде веревки, и явно не для качелей, хотя если повеситься за горло, то тоже можно раскачиваться.

Встав на корягу, она, судорожно всхлипывая, привязала импровизированное орудие самоубийства к толстой ветке. Повернувшись к своим парням, я показал на девушку глазами.

— Осторожно. Постарайтесь резких движений не делать, чтобы не перепугать ребенка окончательно, — шепотом предупредил я.

Сам же стараясь не шуметь, вышел на открытое пространство и попытался заговорить с девушкой. Увидев меня, малышка вскрикнула и поторопилась накинуть на шею уже готовую петлю. Почти одновременно девушка прыгнула с опоры, и подскочивший Тарэн едва успел обрезал натянувшуюся веревку. Потеряв опору под ногами и лишившись поддержки в виде петли на горле, маленькая самоубийца начала падать. Уже в полете её на руки подхватил Род.

Осознав, что находится на руках парня, а не в петле, как планировала, девушка начала истерично рыдать и вырываться. Никаких слов, обращенных к ней, она не слышала и не воспринимала.

— Быстро несите её в лагерь. На меня не смотрите, не заблужусь, — рыкнул я парням, и они быстро помчались к нашей стоянке.

Я же, стараясь не сильно налегать на больную ногу, осторожно похромал за ними. Выбравшись на поляну, заметил большую толпу, собравшуюся посреди поляны.

— А ну быстро разошлись! Не нервируйте ребенка! — заорал я.

Народ медленно и нехотя начал расходиться.

— Орра! Придай-ка скорости нерасторопным, — рассердился я на тупых солдат, не соображающих, что своим вниманием только сильнее нервируют несчастную девочку.

Стоило моей телохранительнице перехватить дубинку поудобнее, и всех медленно соображающих как ветром сдуло. Оставив рядом с собой только девушек, я отослал парней греть как можно больше воды. Лицо и руки малышки были расцарапаны, волосы растрепались, платье порвано и грязно. Её в первую очередь необходимо было умыть, переодеть и напоить успокаивающими отварами.

Управились мы где-то за час. После трех кружек успокаивающего и пары небольших бутербродов девушка почувствовала себя лучше, хотя и держалась очень настороженно. Представившись, я попытался осторожно пораспрашивать о причинах, требующих столь кардинальных методов решения. Девушка упорно не желала разговаривать.

— Если тебе некуда идти, я предлагаю присоединиться к нашему путешествию и обещаю, что ничего плохого тебе никто не сделает. На открывании имени не настаиваю. Если захочешь, расскажешь сама. Для общения можешь придумать любое, какое захочешь, — я говорил очень медленно и тихо, опасаясь еще сильнее расстроить нашу находку.

— Я… буду не против… присоединиться к вам… Зовите меня Нэля. Только к дядюшке не отсылайте, — вдруг заплакала в конце своей речи девочка.

— Обещаю, никого, кого ты не захочешь видеть, мы и близко к тебе не подпустим. А сколько тебе лет? Если это конечно, не секрет? — осторожно выспрашивал я.

— Шестнадцать… Дядя меня хотел замуж отдать за старого соседа, чтоб не маячила перед глазами, — заплакала Нэля.

Не зная, как успокоить девочку, я погладил её по голове.

— У него уже три жены умерло. Я его боюсь. Я там тоже умру, — пожаловалась она и зарыдала громче.

— Поэтому ты и решила поторопить события? Хотя конечно, мелькать у дяди перед глазами ты бы точно перестала. Получается, ты, своим поступком, решила сделать приятное дядюшке?! — съехидничал я.

Поняв, что нагрубил, смутился. Бедный ребенок и так не знает, что делать и куда податься, а тут еще я дополнительно расстраиваю.

— Не бойся. Никто тебя не потащит замуж. Поживешь у моего брата какое-то время, а потом посмотрим. Если захочешь, то я могу тебя фрейлиной к королеве пристроить. Забудь про старика, сейчас главное не заболей от потрясений, — попытался я успокоить рыдающую девушку.

Как ни удивительно, но мои обещания подействовали. Она начала потихоньку успокаиваться и вскоре уснула. Да уж, любим мы перекладывать заботу о себе на других, хотя и не всегда довольны результатами. Правда её собственный метод решения проблемы далек от совершенства, хотя к нему не так уж и редко любят обращаться подростки.

Моя нога за всеми этими хлопотами почти прошла, по крайней мере, ехать она точно не мешала. Единственной проблемой для нас сейчас являлась Нэля. Напившись успокоительного и согревшись, она, укутанная в одеяла, заснула глубоким, но беспокойным сном. Прикинув и так, и эдак, я подошел к Эдвину и сообщил ему, что девушка поедет с ним.

— Почему? — возмущенно поинтересовался он.

— Судя по всему, она из благородной семьи, а значит, я не могу позволить, чтобы её обжимали солдаты и наемники. Она хоть и в тяжелом положении, но не стоит оскорблять её еще больше, чем есть, — резко осадил его я.

Парень немного смутился, но промолчал.

— Лэрту я тоже не доверю малышку. Репутация у него неподходящая. Ты тоже не подарок, но все же меньшее из имеющихся зол. Вопрос исчерпан. Никаких отговорок я не принимаю, — поставил я его перед фактом.

Не обращая внимания на бурчания парня, я направился к капитану, сообщить, что мы можем ехать. Лагерь, стараясь не сильно шуметь, начал собираться в дорогу. Проверив, что мы ничего не забыли, я проследил, как спящую Нэлю, укутанную словно маленький ребенок, помогли усадить к Эдвину.

Дальше мы ехали медленно и старались не шуметь. Всем было жалко девочку. На лицах у большинства было задумчивое выражение, как будто вспоминали о похожих случаях или о своих близких или детях.

Я же размышлял о том, что опека над этой несчастной девочкой может помочь Эдвину научиться заботиться о ком-то слабом и беззащитном. Он всю свою жизнь только и делал, что принимал заботу от других — слуг, родственников, и позиция опекающего расширит его кругозор. Насколько я помню, в моем прошлом мире, иногда, чтобы научить ответственности, детям дарили щенков или котят. Правда при этом, необходимо было самих детей учить, что и как делать и постоянно следить, чтобы те не навредили, по недомыслию, тому же щенку.

Всю дорогу я ехал рядом с Эдвином и время от времени посматривал на Нэлю, стараясь понять, как она себя чувствует. Девочка спала. В какой-то момент, вспомнив про нашего пострадавшего от собственной невнимательности, я осмотрелся, ища глазами кузнеца.

— Слушай, а где Вакула? Не добила ли его наша воительница, чтобы не мучился? — не заметив парня поблизости, я спросил о нем у Рода.

— Да жив. Что такому сделается? Правда пол-лица сменило окрас, и глаз заплыл, а в остальном совершенно здоров. Он, по совету Тарэна, едет в конце отряда, чтобы не попадать Орре на глаза. Мало ли, вдруг она все еще не в настроении, — с легким смешком сообщил Род.

Отъехав на обочину дороги, я посмотрел в конец нашей колонны. Кузнец и вправду в хвосте околачивался. Успокоившись, я вернулся в строй.

На ближайшей остановке, Вакула подошел ко мне, настороженно оглядываясь по сторонам. Увидев его, я тоже окинул взглядом окружающих. Орры поблизости не наблюдалось. Мы почти синхронно облегченно вздохнули. Добравшись до моей персоны, парень начал многословно извиняться за то, что случайно… нечаянно…

Я чуть не брякнул, что мол, не расстраивайся, все влюбленные плохо замечают окружающий мир, но вовремя остановился. Прервав его словоизлияния тем, что не сержусь, и уже все почти прошло, я понадеялся, что он уйдет, но не угадал.

— Я хотел бы попросить прощения и у Орры, но она так сильно гневается на меня, что мне не хватает решимости, — совсем уж по детски пожаловался здоровяк.

Да уж. Получив такое огромное украшение на пол лица, я бы пожалуй тоже не рискнул набираться решимости, и не только для разговора, но даже и для встречи.

— А от меня то, что ты хочешь? — поинтересовался я, глядя на мнущегося парня.

— Ну-у-у… может, подскажете чего-нибудь? — смущенно и, чуть ли не шепотом, попросил он.

Мда. Специалист из меня еще тот. Тем более, и сам не знаю, что можно порекомендовать в качестве знаков внимания, находясь в лесу.

— Цветы ты ей, что ли, подарил бы, — предложил я, но, вспомнив действия Рэма на подобный совет, тут же добавил:

— Только не просто траву, а действительно цветы. Чем больше сам цветок, тем лучше. Да, к тому же, дари не охапку, а то, что она с ней будет делать, не лошадь же, чтоб сено есть. Всего несколько цветков принеси.

Уже через пол часа увидел, как Вакула, с небольшим пучочком ярких цветов, заходя со спины, приблизился к Орре. Я напрягся, подозревая, что нашему влюбленному сейчас кирдык вполне может наступить, приголубят так, что только подошвами сверкнет. Как ни странно, увидев сунутые почти под нос цветы, Орра замерла, и… ничего не сделала за это парню.

Рядом со мной раздался вздох облегчения. Я с любопытством скосил глаза. Оказалось, что за парочкой наблюдал не только я, но и почти все мои парни, и даже Эдвин с Лэртом, стоящие чуть в стороне, заинтересованно следили за развитием событий.

Никаких физических разборок между Оррой и Вакулой не последовало. Эта парочка так и просидела, почти не двигаясь и не разговаривая между собой, до самого конца привала. С этого момента Вакула ехал все оставшееся путешествие рядом с Оррой.