Герман Вук еще жив

I Бренда выигрывает в лотерею «ПИК 4» $2700 и сопротивляется первичному порыву

Вместо того чтобы отпраздновать случившееся с бутылкой «Оранж-Драйвер», она пополняет счет кредитки «Мастеркард», и тот стал казаться практически бесконечным. Потом звонит в «Герц» и кое о чем расспрашивает. Затем набирает свою подругу Жасмин, живущую в Норт-Бервике, и рассказывает о «ПИК 4». Жасмин кричит:

— Подруга, да ты богата!

Если бы. Бренда говорит, что погасила кредитку и теперь могла бы взять напрокат «Шевроле Экспресс». Это такой фургон, вмещающий до девяти человек, как сказали в «Герц».

— Мы можем захватить детей и двинуть в Марс Хилл. Навестить твоих родителей и моих тоже. Показать им внуков. Выжать из них еще немного теста. Что скажешь?

Жасмин сомневается. В расхваленной лачуге, которую ее родные называют домом, нет лишней комнаты. Да она не захотела бы там оставаться даже, если бы комната и была. Она ненавидит их обоих. Бренда знает, что на то есть особые причины. Ее собственный отец изнасиловал Жасмин, когда ей было пятнадцать. Мать знала, что произошло, и ничего не сделала. Когда Жасмин пришла к ней в слезах, ее мать сказала:

— Тебе не о чем волноваться, он больше ни на что не способен.

Жас вышла замуж за Митча Робишо, чтобы съехать от них, и сейчас, после трех мужчин, четырех детей и спустя восемь лет, у нее все в порядке. Она вполне себя обеспечивает, работая на катке шестнадцать часов в неделю, выдавая коньки и обменивая мелочь для видеоавтоматов, принимающих только специальные жетоны. Ей позволяют брать с собой двоих самых младших детей. Делайт спит в офисе, а трехлетний Труз, подтягивая подгузники, гуляет среди автоматов. От него немного хлопот, хотя в прошлом году у него нашли вши, и двум подругам пришлось остричь его наголо. Как же он тогда ревел!

— Осталось шесть сотен после того, как я погасила остаток кредита, — сообщает Бренда. — Ну, четыреста, если учесть квартплату, но я не учитываю, потому что могу оплатить ее с «Мастеркард». Можем остановиться в гостинице «Ред-Руф» и смотреть «Хоум-Бокс». Заберем вычет в городе, а дети могут поплавать в бассейне. Что скажешь?

Позади нее раздается вопль. Бренда поднимает голос:

— Фредди, хватит дразнить сестру. Верни ей обратно!

Потом их ссоры будят малыша. Господи Боже! А может, Фридом сам пачкает свои подгузники и просыпается. Фридом всегда пачкает подгузники. Бренде казалось, что Фридом всегда гадит на всю ее работу. Как и ее отец.

— Я думаю… — говорит Жасмин, растягивая «думаю» на четыре слога. А то и на пять.

— Давай, подруга! Это же будет настоящее путешествие! Программа у нас такая. Добираемся до Джетпорта на автобусе, там берем фургон на прокат. Триста миль мы проедем часа за четыре. Дочь говорит, они могут посмотреть DVD. «Русалочка» и все такое.

— Может, я смогу получить от матери часть компенсации, пока не поздно, — задумчиво говорит Жасмин. Ее брат Томми погиб год назад в Афганистане. Подорвался на СВУ. Ее мать и отец после этого получили восемьдесят тысяч. Мама пообещала ей денег, правда, пока старик не слышал их телефонного разговора. Конечно, сейчас уже может быть поздно. Наверняка так и есть. Она в курсе, что мистер Романтик купил гоночную Ямаху. Хотя Жасмин и представления не имеет, как в его возрасте могла пригодиться подобная вещь. Ей также известно, что компенсация — это просто мираж. Это то, что хорошо известно им обеим. Всякий раз, когда видишь какую-то яркую вещь, кто-то включает дождевую машину. Яркие вещи никогда не бывают цветостойкими.

— Да ладно тебе, — говорит Бренда. Она поглощена идеей нагрузить фургон детворой вместе со своей лучшей (и единственной) подругой из средней школы, теперь живущей в соседнем городке. У них обеих все в порядке, между ними семеро детей, позади них слишком много паршивых мужчин, но им все еще удается иногда себя развлекать.

Она слышит глухой стук. Фредди кричит. Глори бьет его игрушкой в глаз.

— Глори, сейчас же перестань, или я опять поломаю! — орет Бренда.

— Он не отдает мою Суперкрошку! — вопит Глори и реветпервой. Тут же они начинают рыдать хором — Фредди, Глори и Фридом. На миг серость закрадывается в ее поле зрения. В последнее время ей приходилось видеть много серого. Вот они в трехкомнатной квартире на третьем этаже. Нет фотографий парней; со своим последним, Тимом, она рассталась полгода назад. Они живут в основном на лапше и пепси, и том дешевом мороженом, которое продают в «Уолмарт», без кондиционера, без кабельного. Она работала в «Квик-Флэш», но компания разорилась, директор нанял Тако Пако на ее место, потому что он мог работать двенадцать или четырнадцать часов в сутки. Тако Пако носит бандану и противные мелкие усики над верхней губой, и он никогда не был беременным. Его работа делать девушек беременными. Они теряют голову от этих мелких усиков, потом разбухают, тест на беременность дает положительный результат — и вот уже приходит еще одна, такая же, как и предыдущая.

Бренда имеет личный опыт. Она говорит людям, что знает, кто отец Фредди, но это не так. Она помнит несколько пьяных ночей, когда все они выглядели мило. И в самом деле, как она могла найти работу? У нее родились эти дети. Ей что, оставить Фредди с Глори и брать с собой Фридома на чертовы собеседования о приеме на работу. Конечно, это должно сработать. И что ей светит, кроме места продавщицы в «Микки Ди» или «Бугер-Кинг»? В Портленде есть пара стрип-клубов, но с ее комплекцией такой работы не получить, а за остальное столько не платят.

Она напоминает себе о выигрыше в лотерею. Она напоминает себе, что они могли бы ночевать сегодня в двухкомнатном номере с кондиционерами в «Ред-Руф», а то и в трехкомнатном. А почему бы и нет? Всякое бывает!

— Бренни? — в голосе ее подруги слышится больше сомнения, чем обычно. — Ты еще здесь?

— Ага, — отзывается она. — Давай, подруга, говорю тебе. Телка из «Герц» говорит, что фургон красный, — и, понизив голос, прибавляет: — Твой счастливый цвет.

— Ты погасила кредитку через интернет? Как это ты так? — Жасмин знает, что случилось с ноутбуком Бренды. В прошлом месяце Фредди и Глори затеяли драку и уронили ноутбук с кровати. Он упал на пол и сломался.

— Я использовала ноутбук в библиотеке, — она проговаривает это, как в детстве в Марс Хилл: в бибитеке. — Пришлось подождать, но оно того стоило. Так что скажешь?

— Может, возьмем бутылочку «Алленс», — спрашивает ее подруга. Жасмин любит кофе-бренди «Алленс», когда может себе его позволить. По правде говоря, Жасмин любит все, когда может себе это позволить.

— Не вопрос! — говорит Бренда. — И мне бутылочку «Драйвера». Но за рулем я пить не буду, Жас. Ты можешь, но я не буду. Мне дороги мои права. Это почти все, что у меня осталось.

— Думаешь, и вправду удастся получить какие-то деньги от родителей?

Бренда загадывает себе, что если они хоть раз увидят детей спокойными, пусть даже с учетом того, что их можно подкупить или запугать, то она сможет получить деньги. Подруге она отвечает:

— Ни слова о лотерее.

— Ни в коем случае, — говорит Жасмин. — Я хоть и родилась ночью, но не вчера.

Они хохочут. Старо, но забавно.

— Так что ты думаешь?

— Мне надо забрать из школы Эдди и Розелин…

— Великое дело! — говорит Бренда. — Так что ты думаешь, подруга?

После долгой паузы Жасмин говорит:

— В путь!

— В путь! — кричит ей в ответ Бренда.

Позже они распевают песни, пока трое детей шумят в квартире Бренды в Санфорде, и еще один, а возможно, двое, шумит у Жасмин в Норт-Берике. Это полные женщины, на которых никто не смотрит на улицах, которых мужчины не хотят цеплять в барах, если только не поздний час, высокий градус и никого поприличнее рядом нет. Бренда и Жасмин обе знают, о чем думают мужчины, когда они пьяны: толстые ляжки лучше, чем ничего. Они вместе ходили в среднюю школу в Марс Хилл, теперь живут на юге штата и по возможности помогают друг другу. Полные женщины, на которых никто не смотрит, с оравой детей между ними, поют: «Путешествие, путешествие», как пара глупеньких чирлидерш. Сентябрьским утром в полдевятого, практически жара. Так и все и происходит. Так было всегда.