Герои Гражданской войны

ПАВЕЛ ПАВЛОВ

Генерал долго сидел в кресле, похрустывая пальцами. Потом решительно потянулся к золоченому письменному прибору. Тонкое перо вывело первые строки прошения на «высочайшее имя». Не раз «высочайшая рука» жаловала его ценными подарками. Да и наместник Кавказа Воронцов-Дашков благоволил к генералу «для особых поручений».

И вот — прошение… До весны 1914 года генерал не собирался оставлять милую его сердцу должность, надеялся, что все как-нибудь обойдется, но теперь…

Подумав с минуту, он бисерным почерком изложил причину прошения о досрочной отставке: «по расстроенным домашним обстоятельствам».

Об истинной причине он не хотел да и не мог писать. Но она ни для кого не была тайной. Его сослуживцы знали, что генерал вынужден идти в отставку из-за революционной деятельности сына.

Непреодолимая стена противоположных взглядов навсегда разделила их. Расхождения начались с давних пор. Еще не высказанные, зрели они день ото дня, становились осознаннее, яснее… С раннего детства Павел видел чудовищную несправедливость мира, который его окружал. Особняк, сверкающий достатком, и жалкие лачуги бедняков. Чинные обеды с денщиком за спиной и голодная чумазая детвора, лишенная куска хлеба…

Все говорило: так не должно быть, с этим нельзя мириться!

В октябре 1905 года Николай II, напуганный размахом революционного движения, «даровал» народам России конституцию. «Куцей» была эта вынужденная уступка.

И все-таки она была «первой ласточкой» грядущих побед над монархией.

В честь этого события в Тифлисе состоялась демонстрация. В ее колоннах шел трудовой народ и студенчество, передовая интеллигенция и немногочисленная группа воспитанников кадетского корпуса.

Когда демонстранты подошли к Дворцовой площади, появились войска. Сначала никто не придал этому значения. Появление войск показалось неожиданным, и только. Даже отрывистые слова команды не открыли глаза на то, что здесь затевается.

Прозвучал первый выстрел. Послышались возмущенные крики. Кто-то уверял, что это недоразумение. Кто-то просил прекратить стрельбу.

Ответом был залповый огонь.

Упали первые раненые и убитые. Тротуар окрасился кровью. Поднялась паника. Беззащитные люди метались по площади, а выстрелы все гремели и гремели.

Зрелище гнусной расправы с мирной демонстрацией потрясло двух подростков — однокашников по кадетскому корпусу. Один из них был Павел Павлов.

В 1909 году, окончив кадетский корпус, Павел поступил в Петербургский политехнический институт.

Напрасно отец надеялся, что в столице новые впечатления помогут сыну избавиться от «юношеских увлечений». Убеждения Павла окрепли, он ясно видел свою цель.

Институт имел славные революционные традиции. Их создала плеяда революционеров, учившихся в нем: М. В. Фрунзе, Н. А. Скрыпник и целый ряд других, В институте существовала подпольная группа социал-демократов. Павлов сразу же включился в ее работу.

Партийная организация поручила ему провести студенческую забастовку. Энергичный и деятельный, Павлов хорошо выполнил задание. За первой забастовкой последовала вторая, третья…

В Петербурге стало известно о зверском обращении с политзаключенными в казематах Зерентульской тюрьмы. Павел организовал забастовку протеста. Забастовка приобрела широкий размах. Была вызвана полиция. Ее появление не смутило организатора забастовки. Он призвал молодежь не уступать требованиям властей…

За организацию забастовки и сопротивление полиции в декабре 1910 года восемнадцатилетний революционер Павел Павлов был присужден к двухмесячному тюремному заключению.

Едва успев выйти на свободу, Павлов опять с головой ушел в подпольную работу.

Он — представитель студенчества в подпольном Красном Кресте. На его ответственности — сбор средств для оказания помощи политзаключенным и ссыльным. Он успевал еще писать и распространять листовки. Но и этим не ограничилась его деятельность: он регулярно выступал на собраниях студенческой молодежи.

Энергия Павлова была безгранична. К каждому партийному поручению он относился с той страстностью, которая никого не могла оставить равнодушным.

Студент политехнического института становится все более заметной фигурой в революционном движении молодежи. Это не ускользнуло от внимания шпиков. Департамент полиции взял его под свое наблюдение.

Забастовочное движение в Петербурге к лету 1914 года достигло необычайных размеров. В нем участвовало около 200 тысяч человек.

Правительство искало наиболее верный способ подавить революционное движение. В первую очередь было решено разгромить боевую ленинскую газету «Трудовая правда» (под таким названием выходила тогда «Правда»).

8 июля 1914 года полиция произвела налет на редакцию газеты. Помещение было разгромлено. Архив и тираж газеты конфискован. 40 человек арестовано. В том числе и студент Павлов. К этому времени он уже включился в работу пролетарской газеты, стал ее постоянным «хроникером».

После двухмесячного заключения большая часть арестованных была выслана из Петербурга. Павлова исключили из института, а в конце сентября призвали в армию.

Один за другим подходили призывники к столу, за которым сидел хмурый офицер. Он не смотрел на подходивших. Его интересовали только документы.

Фамилия: Павлов.

Год, месяц рождения: 1892-й, март.

Образование…

Нет, не то, что у призывника незаконченное высшее образование, заставило офицера взглянуть на него. Из документов было видно, что перед ним сын генерал-лейтенанта в отставке…

Павлов был направлен в привилегированное Павловское юнкерское училище. Пробыл он там всего несколько дней. Получив от жандармского управления сведения о политической неблагонадежности Павлова, начальник училища тотчас его исключил.

В ходе войны царская армия несла большие потери в офицерском составе. В октябре Павлова снова направили учиться. На этот раз в Ораниенбаумскую школу прапорщиков.

Через три месяца Павлов был выпущен в чине прапорщика и направлен на Юго-Западный фронт в лейб-гвардии Волынский полк.

Молодой офицер сразу завоевал симпатии солдат. Сначала во взводе, а потом и в роте он стал своим человеком.

Мягкий и отзывчивый в часы затишья, молодой офицер был храбр и решителен в бою. За отличие в сражениях на полях Галиции Павлов награжден боевыми орденами: Анны 4-й и 3-й степени, Станислава 3-й и 2-й степени.

Дошли до солдат сведения и о том, что Павлов сидел в тюрьме «за народную правду». Это окончательно расположило их к молодому офицеру. Рядовые роты относились к Павлову с любовью и уважением.

Павлов был уже несколько раз ранен, правда сравнительно легко. Но в одном из последних боев в Галиции осколок разрывной ружейной гранаты поразил голову, шею, плечи. В довершение всего — тяжелая контузия.

Под ураганным огнем ползком добрались солдаты к раненому. Положив на шинель, вытащили с поля боя и доставили в госпиталь.

Удалив последний осколок, застрявший около сонной артерии, видавший виды врач облегченно вздохнул.

— Удачно отделались, молодой человек. Теперь, хоть в заплатах, но будете жить!

В феврале 1917 года пала монархия. Началась демократизация армии. Павлова избрали в полковой комитет.

Офицеры, которых страшила его популярность, делали все возможное, чтобы помешать этому. Никакие ухищрения не помогли. Солдаты не представляли себе работу комитета без участия Павлова. Его популярность неуклонно росла. Вместе с ней рос и масштаб его общественной деятельности.

Штабс-капитана Павлова последовательно избирают членом солдатских комитетов 3-й гвардейской дивизии, 2-го гвардейского корпуса, 7-й армии и, наконец, Юго-Западного фронта.

Свершилась Великая Октябрьская революция. В ноябре 1917 года состав солдатских комитетов был переизбран. Но в солдатском комитете Волынского полка по-прежнему оказался Павлов.

Худощавый, высокий, с какой-то особенной собранностью, которая делала его еще стройнее, стоял он в окружении солдат полка. То и дело повторялась одна и та же фраза:

— Поздравляем… товарищ Павлов.

И каждый раз он улыбался, голубые глаза смотрели мягко и радостно. Товарищ! Первое звание, которое дала ему Советская республика.

Контрреволюция была разбита, но не сдалась. Враги ждали удобного случая, чтобы нанести удар молодой советской власти.

Не отказалась от борьбы и националистически настроенная украинская буржуазия. Не рассчитывая на свои силы, она обратилась за помощью к кайзеровской Германии. Весной 1918 года на Украину вторглись германские войска. Власть оккупанты передали царскому генералу, крупному украинскому помещику Скоропадскому. Он стал «гетманом» Украины.

Большевики ушли в подполье. В тяжких условиях преследований и кровавых расправ коммунисты вели непримиримую борьбу с захватчиками и их украинскими наймитами.

Павлов остался в Киеве. Прекрасно владея украинским языком, он по заданию подпольной партийной организации формировал повстанческие отряды, вел активную пропагандистскую работу. Свою подпольную деятельность Павлов маскировал чтением легальных лекций на культурно-просветительные темы.

Павлов был прекрасным оратором. Как бы долго ни говорил он, внимание и интерес слушателей не ослабевали. Тема лекций была вполне безобидная.

Например, «Задачи демократии на Украине». Но в словах оратора содержалась такая бичующая оценка положения, в котором очутилась Украина, что сам собой напрашивался единственно возможный вывод: так дальше продолжаться не может, надо бороться с теми, кто довел родную землю до такого отчаянного состояния. По существу, это были не лекции, а страстные пропагандистские выступления.

Долгое время деятельность молодого лектора оставалась вне поля зрения гетманской охранки.

Наконец шпики обратили внимание на настроение слушателей после «невинных» лекций. Павлову пришлось скрываться. Особенно усложнились условия конспирации после объявления гетманом мобилизации всех мужчин от 18 до 35 лет и в первую очередь бывших офицеров.

Весной 1918 года для подпольщиков даже появление на улице было связано с риском. Но партийная организация и в этих условиях продолжала свою деятельность.

После очередного собрания подпольного кружка Павлов вышел на улицу вместе с одной из участниц подполья.

Город был погружен во тьму. Ни одного огонька не видно в домах. Где-то прозвучало несколько выстрелов, и снова тишина. За месяцы оккупации подпольщики привыкли быть постоянно настороже. Шли, вглядываясь в ночную тьму, прислушиваясь к каждому звуку.

Опять выстрел прогремел где-то совсем неподалеку.

И сразу, словно из-под земли, показались три мужские фигуры.

— Ваши документы!

Павлов шагнул навстречу гетманскому патрулю, стараясь отвлечь внимание на себя. Начальник патруля повторил свое требование. Павлов с нарочитой медлительностью стал искать «документы». Он их искал то в одном кармане, то в другом. Потом спохватился, что они не там, и снова принялся за поиски.

Прием оправдал себя. Патрульные занялись «подозрительной личностью», а в это время спутница Павлова успела скрыться. Когда по расчетам Павлова она была уже вне опасности, фальшивый документ, наконец, «нашелся»… Он не вызвал подозрений у начальника патруля. Профессия — адвокат. Основание для освобождения от воинской службы — инвалидность. Все в порядке.

Офицер уже собирался было вернуть его Павлову и вдруг обратил внимание на выправку задержанного. Она не соответствовала ни профессии, ни состоянию его здоровья.

— Марш за мной в комендатуру! Там разберутся! — скомандовал он.

Точным ударом Павлов сбил с ног патрульного, стоявшего рядом, и стремительно перемахнул через невысокий забор. Лавируя между деревьями, выбежал к противоположной стороне сада. Снова перескочил через забор и оказался на другой улице.

За спиной раздавались свистки, ругань, выстрелы.

Павлов все яснее слышал топот по плитам тротуара. Вот-вот преследователи настигнут его, а вокруг глухие стены домов с запертыми подъездами.

Вдруг с балкона второго этажа раздался чей-то голос:

— Скорее сюда! Скорее!

Это была спутница Павла. Случайно он оказался возле ее дома.

К балкону примыкала фигурная ограда. Через минуту Павлов уже стоял на ней. Потом схватился за балюстраду балкона, подтянулся. Маленькая, но сильная рука помогла ему.

— Останетесь до утра у нас. Я предупрежу отца.

Из-за тяжелой шторы балконной двери Павлов следил за гетманским патрулем. На секунду задержавшись около дома, патрульные ринулись дальше. Скоро стук тяжелых сапог затих вдалеке.

Эта тревожная ночь положила начало дружбе Павлова с участницей киевского подполья Идой Амханицкой, которая вскоре стала его женой.

…Павлова схватили во время выступления в казармах гайдамацкого полка. Он призывал солдат к восстанию против гетмана. Как большевик — «агент Ленина» — Павлов был заключен в знаменитую в Киеве Лукьяновскую тюрьму.

Тщетно искал Павлов хоть какую-нибудь возможность побега. Надежны каменные стены каземата. На окнах решетки. В коридоре надзиратели и часовые с винтовками в руках. И вдруг среди тюремной стражи мелькнуло знакомое лицо. Ошибся? Нет. Кузьмичев — унтер-офицер роты, которой когда-то командовал Павлов в Волынском полку.

Узнал и Кузьмичев своего бывшего командира.

Некоторое время при встрече они только посматривали друг на друга и молчали. Наконец, выбрав удобный момент, Кузьмичев подошел к Павлову.

— Можете на меня рассчитывать, Павел Андреевич. Если согласны бежать — помогу!

Предложение застало врасплох. Охватили сомнения: можно ли довериться, почему Кузьмичев пошел служить в тюрьму; что, если это провокация?.. Нет, не может быть. Павлов направил Кузьмичева к своей жене.

— Пусть она посоветуется с кем нужно.

Подпольная организация одобрила план побега.

Кузьмичев действовал осторожно и смело.

В ночь с субботы на воскресенье, когда начальства в тюрьме не было, он споил надзирателей корпуса, в котором находилась камера Павлова.

Вместе с Павловым они связали и обезоружили часового. Затем оба (Павлов успел переодеться в форму часового) выбрались за ограду тюрьмы. Благополучно миновав заставы, они скрылись в лесах Киевщины. Здесь их ждал организованный раньше Павловым повстанческий отряд.

Суровая дисциплина, правильная расстановка сил помогли превратить отряд, в котором было много необстрелянных партизан, в грозную боевую единицу. Бывшие фронтовики делились с новичками своими опытом и военными знаниями. В короткий срок отряд приобрел качества, присущие регулярной «обстрелянной» воинской части.

С ранней юности Павлов встал на путь революционной борьбы. Каждый шаг его жизни был служением революции. По существу, еще не вступив в партию, Павлов был коммунистом. В январе 1919 года он оформил свою принадлежность к Коммунистической партии официально.

В феврале Киев радостно встречал регулярные советские войска. В них влились партизанские отряды, в том числе отряд Павлова.

Через несколько дней после взятия Киева Центральный Комитет Коммунистической партии Украины возложил на Павлова руководство борьбой с контрреволюцией и бандитизмом в Киевской губернии. Коммунист Павлов назначен киевским губернским комиссаром, а затем командующим Киевским боевым участком. Должности разные — задача одна: уничтожение врагов на «внутреннем фронте».

В Киевской губернии действовали контрреволюционные банды. Они грабили и поджигали советские учреждения, убивали советских работников.

Бандиты представляли двойную опасность: для борьбы с ними приходилось отвлекать части Красной Армии с основных фронтов. Умелое маневрирование, тактическое мастерство позволяли Павлову громить не только мелкие, но и многочисленные хорошо вооруженные банды.

Павлов, ведя неутомимую борьбу с бандитами, восстанавливал органы советской власти, формировал красные отряды.

В середине марта 1919 года вспыхнуло восстание в Белой Церкви. Город захватили бандиты. Разведка установила, что к городу из уезда прорывается банда Гончара, насчитывавшая около 5 тысяч человек. В их распоряжении 8 орудий и 18 пулеметов. Несмотря на неравенство сил, Белая Церковь была освобождена, а затем разбита и банда Гончара.

Но этим не ограничился Павлов. Он внимательно изучил причины вспыхнувшего восстания, сделал все, чтобы исправить допущенные местными работниками ошибки.

Вслед за бандой Гончара были разбиты банды Орловского, Зеленого, Мазуренко и целого ряда атаманов, действовавших на Киевщине.

Летом 1919 года Киев снова оказался под ударом белых. Враги революции, притаившиеся до времени, стали действовать активнее.

Павлову сообщили, что в 15-м кавалерийском полку зреет заговор. Командный состав — в основном бывшие офицеры — намеревался при подходе белой армии к Киеву перейти на ее сторону и увлечь за собой полк. Необходимо было срочно изолировать изменников от основной массы полка. Арест решили произвести не в расположении части, а в штабе Павлова. Заговорщиков вызвали на срочное совещание.

В назначенное время они прибыли и расположились в зале заседаний. Все шло, как было задумано. Но взвод красноармейцев китайцев, который должен был арестовать изменников, где-то задержался. Против группы изменников оказались только двое: Павлов и его порученец М. А. Чельцов.

Почти с детских лет были знакомы они. Вместе подростками мечтали о революции, о новом мире. Теперь вместе его защищали.

Время шло, а взвод все не появлялся. Уговорив Павлова ни в коем случае не выходить из кабинета, Чельцов пошел звонить по телефону, чтобы выяснить причину задержки красноармейцев. Узнав, что вызванное подразделение с минуты на минуту должно прибыть, Чельцов, успокоенный, направился в. зал заседаний. Поднимаясь по лестнице, он услышал крики:

— Такие, как ты, большевикам Россию продали!

— Хватит, откомандовался!

Чельцов стремглав бросился вверх по лестнице. Рванул дверь зала заседаний…

Павлов стоял у стены, держа руки за спиной. Со всех сторон к нему подступали заговорщики.

Неожиданно Павлов скомандовал:

— Положить оружие!

В его поднятых руках были гранаты-«лимонки».

Чельцов с выхваченным револьвером в руках замер у входа.

В ту же секунду прозвучал второй приказ:

— Немедленно выполнить приказ командующего!

В зал из противоположной двери вошел взвод красноармейцев.

Павлов устало опустился на стул и, словно извиняясь перед своим порученцем за нарушенное обещание, мягко произнес:

— Понимаешь, боялся, что они удерут, поэтому и вышел…

«За мужество и энергию в беспрерывной борьбе с контрреволюцией и бандитизмом» Павел Андреевич Павлов 25 июля 1919 года одним из первых на Украине был награжден орденом Красного Знамени.

Осень 1919 года была одним из самых тяжелых периодов гражданской войны. «Все на борьбу с Деникиным!» — вот лозунг, который определял жизнь молодой республики в эти дни.

В сентябре Пленум ЦК РКП (б) утвердил для организации отпора Добровольческой армии ряд срочных мер. Одной из них было создание на Южном фронте Ударной группы, в которую входили Латышская дивизия, бригада червонных казаков и отдельная стрелковая бригада Павлова. Она должна была вырвать инициативу из рук врага и уничтожить его группировку, прорывающуюся к Орлу. Командующим группой назначили начальника Латышской дивизии.

Бригада Павлова состояла из Киевского, Пластунского и Сводного полков общей численностью 1683 штыка и кавалерийского дивизиона в 120 сабель.

При переброске на Южный фронт в ядро бригады, состоявшее из бойцов, проверенных в сражениях, влилось пополнение из бывших дезертиров и мобилизованных перебежчиков. Они нуждались в серьезной политической и воспитательной работе, но политотдел еще только предстояло сформировать. В этой сложной обстановке бригаде сразу после выгрузки из эшелона пришлось вступить в тяжелые бои.

Уничтожая живую силу белогвардейцев, бригада несла большие потери. Они резке увеличивались из-за отсутствия врачебного персонала. В штабе бригады был только один врач. В полках врачей совсем не было.

Большие жертвы, нестойкое пополнение — все это не замедлило сказаться на ходе одного из боев.

Днем 25 октября белые начали наступление на левый фланг Пластунского полка и на правый — Киевского. Располагая численным и техническим превосходством, противник вынудил батальоны, находившиеся на стыке этих полков, отойти.

С отходом фланговых батальонов возникла угроза прорыва белогвардейцев в тыл и удара во фланг другим частям Ударной группы…

Узнав о случившемся, Павлов вскочил на коня и поскакал на передовые позиции. Он вклинился в самую гущу отступавших.

— Стой! Ни шагу назад! Трусы и паникеры будут расстреляны на месте!

Из-за грома выстрелов многие не слышали слов комбрига. Но неколебимая воля, которой дышало каждое движение Павлова, яснее слов напомнила о воинском долге.

Большинство красноармейцев остановилось. Среди лавины отступавших оказалось немало бойцов из пополнения. Охваченные страхом, они были готовы на все. Один из них взмахнул винтовкой, собираясь прикладом ударить командира.

Павлов вскинул маузер. Прогремел выстрел.

Это отрезвило остальных. Отступление прекратилось. Тем временем белые успели подойти уже настолько близко, что готовились начать штыковую атаку. Сорвать их планы — вот чего теперь надо было добиться!

Павлов бросился к пулемету. Развернул его на противника. Едва успел вставить ленту, подбежал пулеметчик.

— Товарищ комбриг, я сам…

— Ложись к соседнему!

По врагу ударили два пулемета. За ними «заговорили» остальные. Пример командира вернул бойцам волю к борьбе. Огонь еще несколько минут назад отступавших батальонов становился все ожесточенней. Белогвардейцы уже не думали о штыковой атаке. Они залегли, спасаясь от огня красных. Наступила переломная минута боя. Ее нельзя потерять.

Павлов поднялся во весь рост.

— Коммунисты, за мной!

Не оглядываясь, двинулся он на врага. Шаг — группа бойцов поднялась вслед за комбригом. Второй — растет число смельчаков. Третий батальоны пошли в атаку. Гремит дружное: «Ура-а-а!»

На следующий день Павлов докладывал о ходе сражения. Слова точны. Сообщения скупы.

— Части Пластунского и Киевского полков перешли в наступление и заставили противника отступить.

Вот и все. О себе ни слова.

Труден был путь бригады. Велики жертвы. К ноябрю в ней осталось только 680 штыков и 90 сабель. И все-таки она неуклонно продвигалась вперед. Ей удалось изрядно потрепать лучшие офицерские части корниловской и марковской дивизий белых.

Героические действия бригады Павлова позволили Ударной группе выполнить задачу, стоявшую перед ней. Орловский прорыв стал началом перелома в пользу Красной Армии по всему фронту.

За храбрость, проявленную в Орловско-Кромской операции, Павлов был награжден командованием от имени ВЦИК золотыми часами.

Ударная группа была расформирована. На базе бригады, Павлова организована 3-я бригада Эстонской дивизии.

В январе 1920 года части 13-й армии, в. которую входила Эстонская дивизия, преследуя разбитую Добровольческую армию, вышли на побережье Азовского моря. Впереди были подступы к Крымскому полуострову.

На Перекопском перешейке, в районе Карта — Казан — междуозерное пространство, противник создал укрепленную позицию.

Для удара в этом направлении командование армии сформировало Перекопскую группу войск.

Части, входившие в состав группы, обескровленные в предыдущих боях, были очень малочисленны. В полках 3-й бригады, которой командовал Павлов, насчитывалось не более 110 штыков в каждом.

Положение усложнялось болезнью командующего группы. Он переносил на ногах сыпной тиф и все-таки взял на себя руководство предстоящей операцией. 8 марта 1920 года после короткой артиллерийской подготовки советские войска пошли в наступление. Местный успех был достигнут, но в целом задачу не выполнили. Несмотря на то, что донесения командиров ясной картины расположения сил не давали, командующий группой приказал произвести перегруппировку частей и продолжить наступление. В тот же вечер болезнь окончательно свалила его.

Приняв командование, Павлов тотчас выехал на боевые участки. На месте ознакомился с обстановкой. Выслушал донесение разведок…

Сопоставив все данные, Павлов вынужден был отменить приказ о наступлении. Пока междуозерное пространство занято белыми, войска группы все время находились под угрозой удара врага с тыла.

Павлов приказал командиру 1-й Эстонской бригады очистить междуозерное пространство, одновременно обороняя проход между соленым озером Красное и Сивашем.

Комбриг не смог выполнить приказ. Из-за его неумелых действий операция была сорвана. Павлов немедленно снял не справившегося со своими обязанностями комбрига и назначил другого. Действовать приходилось стремительно, решать тут же, сейчас, немедленно.

Утром 9 марта противник перебросил в направлении деревни Юшунь крупные резервы и перешел в контратаку. Красным частям удалось отразить натиск превосходящих сил врага.

10 марта белые перешли в наступление по всему фронту. Их самолеты произвели массированный налет на советские войска, находящиеся в районе деревни Юшунь. Командирам многих подразделений аэропланы казались неуязвимыми. Залечь, укрыться — вот все, что, по их мнению, требовалось от бойцов при появлении вражеских самолетов.

Павлов немедленно собрал командиров.

— Почему бездействуете? Не пережидать надо налет — бороться с авиацией противника.

— Как, товарищ командующий?

— Организованным ружейным огнем. Дружным! Залповым! Не давать снизиться! Держать самолеты врага на высоте, исключающей удачное бомбометание!

Командующий не ограничился советом. Он тут же поднял группу бойцов на борьбу с самолетами. Высокий, в ладно пригнанной простой солдатской форме, он стоял среди красноармейцев с винтовкой в руках.

Убедившись, что «урок» усвоен, Павлов поспешил в соседнее подразделение, где белая конница грозила прорвать рубежи обороны. Он все время был на самых опасных участках.

Решая десятки неотложных вопросов, командующий зорко следил за ходом боя в целом. Бойцы сражались яростно, держались стойко, но белые вводили в бой все новые силы.

Павлов вернулся на командный пункт. Еще раз пересмотрел данные разведок и отбросил в сторону, ход боя опровергал все сведения. Конница Морозова оценивалась в 600 сабель, а на самом деле их было по крайней мере вдвое больше. Силы белых в целом катастрофически недооценены. Данные о численности резервов вообще не были собраны. Не налажена точная и действенная связь между красными частями. Неподготовленность операции поставила советские части в исключительно трудное положение.

В белогвардейском штабе знали о численности советских войск и все-таки не чувствовали себя уверенно. Враги остро восприняли сообщение разведки о смене руководства красными полками.

Вот как оценил нового командующего советских войск один из виднейших белогвардейских генералов Я. Слащев:

«…Павлов, герой орловского прорыва, бывший офицер лейб-гвардии Волынского полка… Талантлив, очень энергичен, умеет действовать на массы и лично храбр, всегда впереди. Если к этому добавить прежние победы Павлова, то становится ясным, что предстоит тяжелая борьба».

Слащев не ошибся. Правда, под давлением превосходящих сил противника красные части были вынуждены оставить деревню Юшунь, но основной замысел белым не пришлось осуществить. Хотели поймать Перекопскую группу в ловушку — не удалось. Намеревались уничтожить советские части — не вышло. Несмотря на то, что белые располагали вчетверо большими силами, Павлов, умело маневрируя, сумел создать стойкий заслон на пути врага.

И все-таки до последней минуты положение оставалось напряженным. Командующий это видел лучше других, но ничем не выдавал своей тревоги. Нашлись скептики, которых удивляло спокойствие Павлова.

— Положение безнадежно, — говорили они. — В полках осталось только по пятьдесят-шестьдесят штыков. Нам не вырваться.

— А мы все-таки попытаемся, — возражал Павлов.

Он приказал ввести в строй бойцов из вспомогательных команд.

Ведя напряженные бои, Перекопская группа под командованием Павлова вырвалась из ловушки и отошла в район Перво-Константиновка — хутор Спендиаровка.

17 марта Павел Андреевич докладывал командующему 13-й армией:

— Полагая, что враг захочет воспользоваться своим успехом, позволю высказать мнение, что только наличие в районе Херсон — Борислав свежих резервов, готовых ударить во фланг врагу, может создать успех, исправить допущенную ошибку.

В записке, адресованной 15 марта 1920 года к заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянскому, Владимир Ильич писал:

«Нужно постановление РВС:

обратить сугубое внимание на явно допущенную ошибку с Крымом (вовремя не двинули достаточных сил)…»

Летом 1920 года из Крыма ударил барон Врангель.

Грозная опасность вынудила Коммунистическую партию снять с учебы несколько тысяч курсантов и сформировать из них сводную дивизию. Начальником и военным комиссаром ее назначен Павлов.

Формирование шло в исключительно сжатые сроки. Две неотложные задачи стояли перед Павловым: сцементировать подразделения, превратить дивизию в слаженное воинское соединение и провести большую работу с командным составом, в основном подобранным из преподавателей курсов, бывших офицеров царской армии. Они честно служили советской власти, но специфика гражданской войны была им незнакома.

Глубокое знание личного состава — одна из основ умения Павлова руководить массами — не раз помогало ему добыть успех в бою.

Павлов знакомился с курсантами и командирами на марше. В условиях форсированных переходов люди раскрывались быстро. В холод и грязь шла дивизия, не останавливаясь подчас на ночлег. У многих курсантов не было зимнего обмундирования. У некоторых даже сапог. Но упрямо шагали «ленинские юнкера».

Они брали пример со своего командира. Он делил с ними все тяготы переходов. Мерз под холодными ветрами, месил грязь размытых дождями дорог Таврии, голодал, как и все: продовольствия было в обрез.

Но обычная жизнерадостность не покидала его. Когда силы курсантов таяли, свинцом наливались натруженные ноги, ободряющая улыбка начдива, его веселая шутка помогали стряхнуть усталость.

Марш сводной дивизии был для нее хорошей школой. Курсантские части стали организованными, монолитными и маневренными.

Соседние части, удивляясь стремительности переходов сводной дивизии, шутливо называли ее «Третьей конной армией»..

Усилия Павлова не пропали даром. В короткий срок дивизия превратилась в мощный ударный кулак.

10 ноября 1920 года командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе телеграфировал главкому: «…Если 6-й армии не удастся овладеть Юшуньской позицией — подкрепим ее Сводной дивизией курсантов…»

К этому прибегать не пришлось. Через три дня Красная Армия прорвала крымские укрепления, а 16 ноября взяла Керчь. Борьба с «черным бароном» закончилась.

Сводной дивизии не пришлось непосредственно участвовать в боях, но ее присутствие позволило остальным частям Южного фронта свободно маневрировать.

Наступила передышка. Павлов использовал ее для усиленной учебы курсантов и командиров. Занятия проводились ежедневно. Павлов лично присутствовал на каждом занятии. Сам составлял задачи по тактике.

…Недолгим было военное затишье. Вновь Махно изменил советской власти и выступил против Красной Армии.

Сводная дивизия под командованием Павлова немедленно включилась в борьбу с махновскими бандами. Павлов не только руководил боями, но и проводил огромную политическую работу. Она велась и среди личного состава дивизии и среди населения сел и деревень. Слова правды открывали людям глаза на истинное лицо махновщины, спекулирующей лозунгом свободы и распространяющей слухи о гибели республики. Большое внимание уделял Павлов восстановлению органов советской власти и созданию комитетов незаможных селян в районах, освобожденных от махновщины. День, когда в город или село возвращалась народная власть, был для него праздником.

Курсанты дрались с подлинным воодушевлением. Под колонией Межерич только один курсантский полк выдержал атаку пятитысячного махновского отряда. Сотни махновцев попали в плен. Еще больше их осталось на поле боя.

Под ударами сводной дивизии и других частей Красной Армии силы Махно таяли. Район за районом уходили из-под его влияния. Но все еще оставались места, где цепко держались махновцы.

Главным гнездом махновщины был Гуляй-Польский уезд Екатеринославской губернии. Даже воинским частям менее батальона появляться здесь было рискованно.

Член Реввоенсовета 4-й армии Шкляр писал Павлову, что задача по очищению занятого бандитами района будет возложена исключительно на сводную дивизию курсантов. Он просил Павлова иметь в виду, что «Реввоенсовет армии в этом отношении надеется исключительно на него».

Сводная дивизия выбила махновцев из насиженных мест, и население вздохнуло свободно. В районе, занятом дивизией, в полной безопасности были и одиночные красноармейцы и советские работники. Задача была выполнена.

Курсанты вернулись к учебе. Павлова назначили начальником и комиссаром Московского управления. военно-учебными заведениями.

Антоновщина — кулацко-эсеровский мятеж, вспыхнувший в 1920 году в Тамбовской губернии. Эсер Антонов, руководивший им, возглавлял кулацкие банды еще в 1918–1919 годах. К 1921 году антоновцы, пользуясь тяжелым положением в стране, стали действовать активнее. Бандиты убивали советских работников, жгли советские учреждения. Антонов обладал значительными силами. Две армии, созданные им, насчитывали до 50 тысяч человек.

Покончить с антоновскими бандами стало острой необходимостью. Общее командование войсками было поручено М. Н. Тухачевскому. Командирами войсковых соединений и отдельных частей были назначены И. П. Уборевич, И. Ф. Федько, Г. И. Котовский, П. А. Павлов и другие выдающиеся полководцы гражданской войны.

…До отъезда оставались считанные дни. Павлов сумел за это время сформировать штаб лагерного сбора. Это должно было облегчить работу по прибытии на место.

Курсантские части Московского и Орловского округов сосредоточились в Тамбове. Под руководством Павлова штаб лагерного сбора разрабатывал планы предстоящих операций, изучал районы будущих боев, тактику бандитских отрядов.

Одновременно велась большая разъяснительная работа среди населения. Надо было донести до самых отдаленных селений постановление ВЦИК об отмене Продразверстки и замене ее продналогом, сообщить о мерах Коммунистической партии и Советского правительства, направленных на улучшение положения крестьянства. Только сочетание широкой агитационной работы с боевыми действиями могло принести успех в борьбе с антоновщиной.

Павлов добивался ясного понимания этой сложной задачи от каждого командира и каждого курсанта.

Серьезная пропагандистская работа помогла обманутым крестьянам увидеть, где их настоящие друзья. Значительная часть середняков стала отходить от мятежа, но антоновцы все еще располагали значительными силами.

Учитывая сложность и масштаб предстоящих операций, полевые занятия пришлось прервать. Курсантские части должны были полностью переключаться на ликвидацию бандитизма.

Одной из основных баз антоновцев был район Калугино — Трескино — Каравайня. Через этот участок проходили главные маршруты движения банд. К концу мая курсанты с боями заняли этот район. Все связи с источниками пополнения бандитов были перерезаны. В последующие дни курсанты вытеснили главные силы мятежников на юг.

Борьба с антоновцами становилась все более острой. Лагерный сбор курсантов был переименован в 6-й боевой участок. Курсантам предстояли бои с главными силами бандитов, отброшенных на юг.

Уходя от преследования, они скрылись в Чернавских и Пущинских лесах…

Борьба предстояла трудная. Здесь нужно было и мужество и физическая выносливость. Павлов сформировал из отборных частей курсантов Особую группу. Она должна была осуществить план окончательного разгрома антоновцев.

Бригада Котовского, находившаяся в оперативном подчинении у Павлова, получила задание: выбить бандитов из окрестных сел и деревень, заставить уйти в Пущинский лес. Курсантские части плотным кольцом охватили лес, заперли все выходы из него.

На рассвете загрохотали орудия. Начался артиллерийский обстрел леса. Он велся методически, по площадям. Едва отгремел последний выстрел, на штурм вышли части Особой группы.

Единый массированный удар был рассчитан на полное уничтожение бандитов. К тому же такой способ борьбы должен был сократить число неизбежных жертв. Это было всегдашней заботой Павлова.

Большинство антоновцев в полках, скрывавшихся в лесу, одето в «форму» — кожаные тужурки и красные фуражки. Еще недавно они чувствовали себя хозяевами губернии. Теперь они прятались, разбившись на мелкие группы, стараясь прорваться дальше на юг. Для этого им надо было переправиться на другой берег Вороны. Они стремились к реке и попадали под огонь курсантских частей.

Ни одному бандиту не удалось переправиться на другую сторону реки. Плыли по реке, кружились в заводях сотни красных фуражек…

После ожесточенного сопротивления были уничтожены и банды, укрепившиеся на озере Лебяжьем. Здесь в числе убитых оказался и кое-кто из антоновских главарей.

Тихо стало в лесу. Но обманчивой была эта тишина…

У озера Змеиного начиналось болото. На 15 верст в окружности раскинулись его топкие хляби. На этом болоте нашла себе убежище банда антоновцев. Среди них был и сам Антонов и его ближайшие сподвижники.

Снова Павлов часами изучал местность, бродил по топким берегам болота, поросшим сочной травой, всматривался в качавшееся на ветру зеленое море камышей…

— Начать артиллерийский обстрел!

Снаряды рвутся в болоте, поднимая фонтаны воды и рваную пелену мхов. Обстрел ведется с реки, с двух сторон опоясавшей болото. На реку спущены плавучие огневые точки: на лодке или плоту несколько пулеметов.

Затих артиллерийский огонь.

Отборные подразделения красных коммунаров курских и рязанских курсов, спешенный эскадрон борисоглебцев двинулись на болото. Под прицельным ружейным и пулеметным обстрелом, по пояс в воде, сутками без горячей пищи, искусанные комарами, вели курсанты штурм последнего убежища врага.

Продвинуться на шаг стоило огромного напряжения. За шесть дней прошли всего лишь двенадцать верст.

Наконец на территории 6-го боеучастка бандиты были полностью ликвидированы.

Освободив район от врагов советской власти, курсанты стали помогать крестьянам налаживать мирную жизнь.

Военный Совет Республики так оценил деятельность курсантов по ликвидации антоновщины:

«Курсантский лагерный сбор, коему был вверен 6-й боеучасток Тамбовской губернии, блестяще справился со своей задачей, превратив местность, захваченную бандитами, в опорный очаг Советской власти. РВСР благодарит курсантов Тамбовского лагерного сбора, их комиссаров и командиров и начальника лагерного сбора тов. Павла Андреевича Павлова за проявленную ими доблесть и самоотверженность».

Огненный вал революции прокатился по всей стране, открывая пути в новый мир. Обрели свободу и народы бывшего Туркестана. Но завоеваниям Бухарской народной республики угрожали басмачи и иностранные авантюристы. Они стали серьезной опасностью. Справиться с ними собственными силами бухарское правительство не могло. По его просьбе Советское правительство ранней весной 1922 года поручило главкому сформировать Бухарскую группу войск. Командующим группой был назначен Какурин, его помощником Павлов.

Борьба предстояла серьезная. Противник располагал значительными силами, прекрасно использовал местные условия.

В Восточной Бухаре действовал приспешник эмира бухарского Ибрагим-Бек. В Западной — свирепствовала банда муллы Абду-Кагара. Кроме крупных банд, которые насчитывали тысячи человек, действовали и мелкие группы бандитов численностью от нескольких десятков до нескольких сот человек.

Общее руководство басмаческим движением взял на себя бывший военный министр Турции, друг Вильгельма II — Энвер-паша. Этот авантюрист именовал себя «главнокомандующим всеми вооруженными силами ислама».

Для одновременного удара против басмачей, действовавших в Восточной и Западной Бухаре, численность советских войск была недостаточна.

Решено было сначала разгромить банду муллы Абду-Кагара. Осуществление этой операции было поручено Павлову. Отряд, который он возглавил, в несколько раз уступал по численности банде муллы. Числу Павлов противопоставил четкую организованность, стремительность атак и несокрушимую отвагу красных бойцов.

Марш-бросками отряд продвигался к противнику. Шли, почти не останавливаясь.

Среди скал течет Вахш. Каменисты его берега. Стремительно течение реки, холодны воды: ледники питают ее. Нелегкое дело переправиться на ту сторону. Время не ждет, а бойцы невольно остановились на берегу, не решаясь войти в студеную воду.

Тогда Павлов первым ринулся в бурный поток.

Опираясь грудью на бурдюк, начал медленно продвигаться к середине реки. Непривычна переправа. Бурдюк верткий, скользкий — одно неосторожное движение, и тогда плохо дело: закружит течение, разобьет о камни.

Но Павлов уверенно продвигался к противоположному берегу. За ним ринулись в воду остальные. Так уверенно и спокойно действовал командир, что ни у кого не оставалось сомнений в успехе переправы.

И никто не знал, что это спокойствие давалось Павлову нелегко: он не умел плавать.

Отряд двинулся к городу Нур-Ата. Здесь находилась основная база муллы Кагара.

Внезапным ударом отряд Павлова выбил его из насиженного гнезда. Остатки банды муллы рассеялись в песках пустыни Кызылкум. В середине июня, выполняя директиву главкома С. С. Каменева, начали ликвидацию основных сил Энвера-паши. План операции был разработан Какуриным и Павловым.

Наступление должно было вестись двумя колоннами. Левой колонне предстояло разбить главные силы басмачей и отбросить на фронт правой колонны. Правой — уничтожить остатки басмаческих банд и закрыть пути общения Энвера с Афганистаном.

15 июня левая колонна в бою под кишлаком Кофрюн разбила отряд басмачей численностью около 2 500 сабель. Это поражение подорвало политический авторитет Энвера-паши и сыграло большую роль в дальнейшем ходе кампании.

К этому времени командующий группой Какурин, уже длительное время болевший, передал командование Павлову.

Незыблемая логика стратегических планов командующего, умение угадать и предупредить намерения противника полной мерой проявились в операциях против басмачей. При любом маневрировании бандиты неизменно оказывались под сокрушительными ударами советских войск.

Борьбу приходилось вести в трудных и непривычных для бойцов условиях. Днем мучила жара. Температура поднималась до 50–60 градусов. Но, едва солнце скрывалось за горизонтом, становилось холодно. Плохо было и с продовольствием. Подчас единственной едой были еще не созревшие фрукты. Появились случаи дизентерии. Злейшим врагом стала малярия, косившая людей.

Уставшие от каждодневных переходов, ослабевшие от постоянного недоедания, больные, бойцы продолжали теснить бандитов.

Не удалось басмачам ускользнуть от решающего удара. Тактика совместного действия колонн не дала им скрыться. 4 августа у кишлака Об-дор отряд турецкого авантюриста был разбит. Бесславно погиб и сам Энвер-паша. Его скосила пулеметная очередь.

Основным противником в Восточной Бухаре остался Ибрагим-Бек. Но басмаческое движение стало терять свой политический характер, все откровеннее скатываясь на путь прямого бандитизма и грабежа.

Еженедельно в крупных кишлаках проводились большие базары. Сюда съезжались дехкане из окрестных селений, а иногда и из дальних мест.

Вот эти-то базары и сделались объектом нападения басмачей.

Павлов прекрасно разбирался в специфике местных условий. Он понимал, что безопасность торговли означает устойчивость советской власти. Значит, это был важный политический вопрос. Перед войсками было поставлено непременное условие — обеспечить безопасность торговли.

Внимательно анализируя тактику басмачей, Павлов обратил внимание на небрежное несение ими сторожевого охранения в ночное время. Несколько случаев подтверждали это, да и данные разведок говорили о том же. Если так, надо использовать эту слабость. Павлов отдает приказ: в возможно больших размерах производить ночные атаки.

Результаты подтвердили правильность решения. Одна за другой были уничтожены несколько басмаческих баз.

Ни на минуту не упуская из поля зрения действия своих частей, Павлов вскоре заметил, что начальники колонн в погоне за успехами, вне учета их значения, стали мельчить оправдавший себя оперативный план.

Немедленно последовал новый приказ командующего: прекратить систему мелких атак! Войска снова вернулись к массированным ударам.

Последняя опора Ибрагим-Бека была в Локае. К осени 1922 года сопротивление и в этом районе было сломлено. В Локае была установлена советская власть.

Сам Ибрагим-Бек с несколькими десятками джигитов скрылся. Продолжал уклоняться от встреч с советскими войсками и Абду-Кагар с тремя сотнями бандитов. Вот все, что осталось от банд басмачей, которые еще весной насчитывали не менее 40 тысяч человек.

За разгром врага третий курултай Бухарской Народной Советской Республики наградил Павла Андреевича Павлова орденом Золотой Бухарской Звезды I степени.

В конце октября 1922 года Павлова вызвали в Москву на учебу в Высшие академические курсы. Одновременно его назначили начальником и комиссаром высшей стрелково-тактической школы «Выстрел».

Это было признанием разностороннего боевого опыта, широких военных знаний и постоянной требовательности к себе.

В январе 1923 года Реввоенсовет Республики, отмечая неоднократные боевые отличия Павлова, наградил его вторым орденом Красного Знамени.

Павлов с увлечением передавал свой обширный боевой опыт будущим командирам. Не переставал учиться и сам. Но вскоре снова потребовался его боевой опыт и талант полководца.

В начале 1923 года басмаческое движение в Бухаре опять стало возрастать. Оставшиеся мелкие банды окрепли и снова сделались опасны. Партия вновь направила в Бухарскую республику Павлова. Его назначили командиром и комиссаром 13-го стрелкового корпуса. Комиссар и командир! С января 1920 года Павлов совмещал две эти должности — партийную и военную. В этом совмещении и высочайшее доверие партии и существо самого Павлова.

Павлов энергично взялся за организацию борьбы с басмачами. Теперь они уже не располагали прежними силами. Не пользовались влиянием и среди населения. Басмаческие банды состояли в основном из уголовного элемента. Но вред, который они приносили, был значителен. Их деятельность нарушала нормальную жизнь республики. То там, то здесь проливалась кровь.

Были созданы истребительные отряды по борьбе с басмачами — «по Б/Б», как их сокращенно называли. У каждого отряда — свой участок, за который он отвечал. Когда на его территории появлялась банда басмачей, отряд преследовал ее до границ следующего участка. Если басмачам удавалось ускользнуть и от второго отряда, их ждала достойная встреча в третьем… Эта тактика оправдала себя. Падали загнанные кони. Без них басмачи уже не могли уйти. Один за другим все отряды были уничтожены.

Осенью 1923 года за разгром врагов бухарского народа Павлов был награжден серебряной шашкой с орденом военного отличия БНСР первой степени на эфесе. Трудящиеся Бухарской республики избрали Павла Андреевича членом Центрального Бухарского Исполнительного Комитета.

Штаб корпуса размещался в Кагане. Политкомкор-13 занимал маленький одноэтажный домик недалеко от станции. Домик был неказистый. Водопровода не было. За водой приходилось ходить к колодцу.

Павлов жил не один. Было кому сходить за водой. Товарищи, не договариваясь, решили избавить его от этой обязанности. Ничего не вышло.

— Вода всем нужна — все по очереди и будем носить, — категорически заявил Павлов.

Павел Андреевич в быту был простым, мягким и сердечным человеком. К нему обращались бойцы со своими бедами и заботами, приходили посоветоваться, как к старшему товарищу.

Трепетно и серьезно относился Павлов к своим партийным обязанностям. Даже незначительное пар-тайное поручение выполнял с неукоснительной точностью. Звание коммуниста, все, что было связано для него с именем Ленина, Павлов берег как самое дорогое и светлое.

Он только что вернулся из очередной поездки на участки, когда к нему вошел секретарь партийной организации.

Комкор приветливо улыбнулся, пожимая ему руку.

Секретарь объяснил, что пришел, чтобы получить партийные взносы.

Павлов сразу посерьезнел.

— Вы ко всем приходите на дом?

— Нет… Но вы так заняты… Я думал…

— Напрасно. Я такой же член партии, как и любой боец. У меня такие же обязанности, как и у него. Перед партией все равны. И незачем нам вельмож растить.

Утром следующего дня Павлов сам пришел к секретарю, чтобы уплатить партийные взносы.

Павлова редко можно было застать на месте. Лично бывая на участках Восточной и Западной Бухары, он день за днем настойчиво руководил искоренением банд.

В середине апреля 1924 года политкомкор-13 получил новое ответственное задание. Его преемником стал И. Федько.

Дехкане в знак уважения и признательности устроили Павлову теплые и сердечные проводы. Бойцы выбрали его почетным красноармейцем.

Талантливый полководец, прошедший через огонь двух войн — империалистической и гражданской, — беззаветно храбрый, спартански скромный и высокообразованный человек, знавший пять языков, Павлов был назначен партией посланцем к братскому китайскому народу.

В Москве Павлова принял М. В. Фрунзе.

— Желаю удачи, — сказал на прощанье Фрунзе. — В случае необходимости обещаю всяческое содействие.

Прибыв в Китай, Павлов прежде всего тщательно изучил внутреннее и военно-политическое положение на юге страны. Непосредственно в условиях фронтовой обстановки ознакомился с состоянием армии.

Только составив точное мнение об окружающей обстановке и состоянии вооруженных сил национальной революции, Павлов явился к ее вождю — доктору Сунь Ят-сену.

Выводы Павлова были крайне тревожны. Стратегическая петля вокруг Кантона стягивалась все туже. Не позднее чем через полгода, а то и раньше падение Кантона неизбежно, если не произвести решительные перемены в состоянии вооруженных сил и системе обороны.

Меры были необходимы решительные и срочные. Павел Андреевич работал не покладая рук. Его сотрудники сначала поражались энергии голубоглазого «русского генерала», а потом невольно заразились ею.

Павлов разработал комплекс мероприятий по реорганизации армии и обороны провинции Гуандун, помог создать Совет Обороны. В июле 1924 года состоялось его первое заседание под председательством Сунь Ят-сена. Военный советник — таково было официальное звание Павлова — доложил о разработанных им мероприятиях для сохранения Кантона, как базы дальнейшего развития национальной революции в Китае. Совет Обороны одобрил и принял все предложения Павлова.

Через три дня он уже выехал на Восточный фронт и немедля приступил к осуществлению своих предложений…

Трагическая случайность оборвала кипучую деятельность Павлова. 18 июля Павлов погиб в реке Синьцзян при переходе с катера на пароход.

23 июля Кантон прощался с русским генералом Павловым. С раннего утра предпарламентскую площадь заполнили воинские части и делегации от многих десятков общественных организаций. Присутствовали здесь и члены ЦК Гоминдана и Кантонское правительство во главе с доктором Сунь Ят-сеном.

Звуки траурного марша понеслись над площадью. Воинские части взяли «на караул». Но вот замолк оркестр. Воцарилась полная тишина.

На высоком помосте стоял гроб с телом Павла Андреевича Павлова. В изголовье его портрет.

Вождь китайской национальной революции трижды склонился перед ним. Трижды склонилась в поклоне вся площадь. Это было традиционное выражение скорби и уважения к погибшему. В глубокой тишине площадь слушала надгробное слово Сунь Ят-сена.

— Небо создает таланты для служения человечеству. Генерал Павлов — храбрый, благородный, был таким талантом и героем многочисленных сражений. Он пришел, чтобы помочь Китаю как солдат и ученый. Он стал излагать свои планы, обнаружившие его дарование. Какая трагедия, что он погиб в то время, когда все ждали, что он доведет до конца свою исключительную работу! Наша печаль так же велика, как обширен мир вод, в которых он утонул. Да будет его героический дух вдохновителем для нас и грядущих поколений.

Бесконечной лентой двигалась траурная процессия по улицам Кантона. В ней участвовало около 10 тысяч человек. Над процессией реяли знамена с надписями: «Он умер, помогая нам», «Он был крупным генералом революции», «Память о генерале Павлове в сердцах восточных народов неизгладима…»

В адрес Председателя Совета Народных Комиссаров СССР Сунь Ят-сен направил телеграмму:

«Глубоко горюю о потере генерала Павлова, который является первой жертвой России ради Китая в его борьбе за свободу. Этот храбрый сын нашей соседки Республики недаром отдал свою жизнь. Он этим теснее связал отношения между Россией и Китаем, усиливая еще больше решение Гоминдана достичь победоносного конца в борьбе за дело национального самоопределения.

Сунь Ят-сен».

Кантонское правительство объявило саблю Павлова высшей военной наградой за особые заслуги. Его имя было присвоено эскадрилье самолетов.

Павлов погиб. Но не погиб разработанный им план. Он послужил основой для деятельности других советских военных советников. Первым из них был В. К. Блюхер, а затем Н. В. Куйбышев. Они продолжили благородное дело, начатое Павловым.

…Прошло много дней, прежде чем урна с прахом героя прибыла на родину.

Уже шел декабрь. Деревья серебрились инеем, когда Москва прощалась с Павлом Андреевичем Павловым.

В торжественном молчании застыли бойцы Красной Армии, с которой навсегда связано имя Павлова. Военные, партийные и профсоюзные организации пришли проводить в последний путь верного сына партии и народа. В глубокой задумчивости стояли сотни людей, вместе с которыми прошел Павлов через тяжкие, но славные годы боев и атак.

Народный комиссар по военным и морским делам М. В. Фрунзе, прощаясь с Павловым, с глубоким чувством сказал:

— Сегодня мы отдаем последнюю честь одному из виднейших героев Красной Армии. Начиная с Украины и кончая далеким Туркестаном — везде под руководством товарища Павлова части одерживали и закрепляли победу. И, наконец, в далеком Китае, где сейчас развернулась грандиозная борьба против империализма… его имя тоже получило широкую известность.

С чувством великого сожаления мы провожаем товарища Павлова в могилу. Мы утешаем себя только тем, что память о товарище Павлове будет жить в одинаковой степени как среди рабочих и крестьян СССР, так и среди трудящихся Китая. Этой жертвой еще более укрепляются узы СССР и Китая.

В Москве, на Ваганьковском кладбище стоит скромный гранитный обелиск. На камне высечено:

«Комкору-13 Павлу Андреевичу Павлову, погибшему в июле 1924 г. в борьбе за дело освобождения трудящихся.

Реввоенсовет СССР».

Д. БЫКОВ