Герой из героев. Баснями сыт не будешь

Глава 1

Первые дни мы мчались практически без остановок.

Великая Тьма! Если бы коню не надо было отдыхать, то мы бы и вовсе без передышек обошлись!

Я прекрасно понимал, что смерть наивысшего лица Юрвенлэнда не могла остаться не отмщённой. И всё же никакая погоня нас не настигала, а зона боевых действий становилась всё ближе. И потому мне пришло в голову, что кратчайшее расстояние не всегда прямая линия, если речь идёт о времени военном. Экономя дни, не стоило терять жизнь. Не обязательно ведь было пробираться меж армий! Юдоль находился возле Серого моря. Ничто и никто не мешали мне насладиться длительной прогулкой по территории Старкании до Ингшварда, а там, присоединяясь к какому торговому каравану, шустренько и доплыть до нужного порта!

…Ничто и никто, кроме свода правил и бдящих его пограничников.

Однако вопрос с ними разрешился легко благодаря забытой Арнео гитаре. Я её прихватил с собой вместе с основной поклажей и за время пути наловчился вполне сносно перебирать струны. Не скажу, что мелодии выходили прекрасными, но сбряцать что-то монотонное из четырёх-пяти чередующихся аккордов и подходящее под чтение стихов получалось. А потому я представился бардом, спел в доказательство пару песен и, заплатив въездную пошлину, оказался на безопасной территории соседней страны.

Боясь нападения, старающаяся сохранять нейтралитет Старкания, измученная соседством как Чёрного Ордена, так и фанатичного Юрвенлэнда, стянула большинство отрядов к юго-восточной границе. В её кузницах беспрерывно ковали мечи и стрелы. В деревнях крестьяне, нет да нет, а всё чаще выходили по ночам проверять скот в сараях. Ну а городские жители с удовольствием разносили разномастные слухи небывалой недостоверности.

– …Вот в чём польза магов, – закончил я краткое объяснение, обращённое к девочке, ранее пожелавшей узнать, из-за чего мы устроились на ночлег в лесу. – В Старкании нет причин бояться обязательного нападения нечисти по ночам.

– Ага, – понуро согласилась Элдри, вытирая покрасневший нос заснеженной варежкой. – Но я вот маг, а всё равно думаю, что даже в доме с дырявой крышей теплее было бы.

– А здесь холодно?

Я удивлённо привстал, прекращая созерцать звёзды на ясном небе. Изо рта от слов вырвалось облачко пара, но никакого холода я не ощущал. В утеплённой одежде было уютно. Да и костёр согревал потрескиванием веток.

– Холодно, – подтвердила она.

Испытывая недоверие, я поднялся, расправляя ставшую жёсткой ткань подбитого мехом бурого плаща, подошёл ближе и, вытащив её руки из варежек, взял в свои. Они оказались прямо-таки ледяными. А ведь не такая уж и стужа стояла вокруг! До настоящей зимы было ещё ой как далеко.

– Да как можно так мёрзнуть?!

Мне пришлось растирать ей ладони, пока они не согрелись от моего тепла. А затем я заставил Элдри прыгать. Пока она старалась выполнить мой приказ, сам я не бездельничал, а соорудил вместо бесполезных варежек муфту из шкурки зайца. Работа получилась скверная по качеству. Материалов для шитья у меня не было да ещё и приходилось время от времени на девочку строго поглядывать, чтобы она не прекращала прыжки. Элдри старалась как могла, но больше устала, нежели согрелась. Так что мне пришлось спать с ней в обнимку, чтобы на утро не застать подле себя застывший труп. И такой сон вышел для меня отвратительным. Мне и так не нравилось близкое соседство с кем-либо, а малявка ещё и вертелась, и толкалась, и пихала меня ногами… напрочь лишая желания и в дальнейшем практиковать оздоровительные ночёвки на свежем воздухе!

– Выспалась? – угрюмо вопросил я утром.

– Да.

– Тогда давай поленья поджигай. Позавтракаем и поедем скорее.

– Куда?

– Искать ночлег!

Ночлег нашёлся, едва начало смеркаться. Но деревня мне совсем не понравилась. Тёмное дерево домов покосилось и совсем почернело от времени. Одежда на людях была столь залатанной, что казалась послужила не менее чем пяти поколениям, прежде чем досталась нынешнему. Мне так и виделись шныряющие по лавкам гигантские блохи да клопы! И это впечатление усилилось в разы после увиденной нагло шествующей посреди улочки тощей крысы размером с небольшого кота.

Ужас. Что я здесь делаю? Наверняка, если судьба и имела замысел привести меня в это местечко, так только чтобы я его спалил дотла.

…Такое б урожайное поле вышло!

Особливо мне не понравилась древняя бабка у колодца. Её седые жидкие волосы клочьями выбивались из-под шерстяного туго завязанного платка, пожелтевшая кожа пестрела мелкими язвочками, а два кривых выпирающих зуба, надкусывающих сморщенное яблоко, и вовсе вызывали дрожь. Но она была единственной, кто не просто посмотрел на меня исподлобья, а ещё и заговорил:

– Вечере тебе, милок. Куды путь держишь?

– На ночь постой ищу.

– Так иди ко мне. У меня самая добротная хата здесь. Зятёк срубил в позатом году, да и… хм… помер.

Ох, как мне не хотелось ночевать в душной избе-землянке, полной мышей, тараканов и прочей гадкой живности! Они ползали бы повсюду, шуршали, что-то жевали и пытались то запутаться в волосах, то вползти в ноздрю!

– А господ каких в округе нет? Мне бы ещё деньжат заработать, – я потеребил ткань за плечом, приоткрывая гриф гитары.

– Певец, значит, – не особо довольно прошамкала бабка и всмотрелась в личико Элдри. – Не для девки такая жизнь дорожная.

А для меня она значит идеальная, да?!

– Так есть или нет?

– Есть. Ехай вон туды. Если поспешишь, то до лун успеешь добраться.

– А кто там живёт?

– Рыцарёк безродный. Сер Горт. Ему король за чёй-то там замок пожаловал и нас в придачу. А он на радостях как запил, так и не просыхает. Только сборами своими изводит, нелюдь! Чтоб лопнуть ему!

Слюни от бабки полетели в разные стороны. Поэтому я не стал дослушивать гневные речи, а пустил коня во весь опор. Если этот сэр Горт так любил выпить, то ему явно нравилось и закусывать, и скрашивать пьянку музыкой. А, значит, комфортное местечко для меня найдётся.

***

Замок выглядел неказисто. Было видно, что он, как и оставленная позади деревенька, видел куда как лучшие времена. Однако мне он понравился значительно больше ближайшего поселения. А потому я, выпрямляя спину, с воодушевлением подъехал к воротам и попросил меня впустить.

– Да это, сударь. Приехал с час назад бард уже. Другой и не надобен.

– Как это не надобен?!

Я ведь уже представил себе прекрасный ужин! Жаркое! Вино! И как же моя уютная кровать?!

– Ну, я не знаю.

– Так испросите сэра Горта, – раздражённо посоветовал я. – Не знаю, что за увалень к вам пожаловал, но личность такого масштаба как я не всякий раз представления даёт!

– Ну, можно, что ли? – неуверенно толкнул один из стражей другого, но тот второй оказался не столь впечатлён моим представлением себя.

– А как имя-то хоть?

– Я Морьяр-Странник. Иногда меня зовут Предвестником.

– Предвестник? Не слыхал о таком.

Ещё бы, иначе ты бы уже был мёртв!

– Я впервые в Старкании. Но в Амейрисе и в Юрвенлэнде люди наслышаны обо мне.

…Особенно в Юрвенлэнде.

– Да ладно тебе, Брон! Пожалей детей. Холод такой. Вон как ветер завывает! Может и пустит их сэр Горт?

– Тогда иди сам его спрашивай, – недружелюбно буркнул страж.

Ждать пришлось около получаса, но нас всё же впустили. Коня мне позволили пристроить на конюшне. И убедившись, что с ним всё будет в порядке, я взял поклажу да пошёл за одноруким слугой, некогда бывшим хорошим воякой. Выправка давала о себе знать.

Внутри замка было не особо жарко, протапливался он плохо, но всё равно там было намного лучше, нежели снаружи. Движения снежинок и туч говорили о приближающейся свирепой метели. Так что я, когда смог поставить вещи на пол малюсенькой комнатки, довольно расстегнул ворот куртки. В клетушке не было камина, но даже факел нашего проводника нагрел воздух в момент.

– Здесь иногда останавливается брат нашей экономки. Он провизию привозит, но был совсем недавно, – сказал однорукий. – Так что день-два вас никто не потревожит. А больше‑то вам, наверное, и не надо?

– Нет. Достаточно… Когда сэр Горт захочет услышать меня?

– Меньше, чем через час люди начнут собираться на ужин. Я скажу Мэри проводить вас в главный зал, – он вставил факел в специальное крепление и замялся у порога, в конце концов решаясь произнести. – Ты уж постарайся там, Морьяр Безусый. У Славда доброе сердце, но ему достанется, если ты совсем дерьмовым бардом окажешься. Сэр Горт решил состязание устроить. А противник у тебя тот ещё!

Спрашивать имя конкурента я не стал. Раз уж оно было известно местным, то бардом он наверняка слыл отличным. Так что вояка ушёл, не дождавшись от меня даже приличествующих ситуации слов благодарности. Я знал, что мне следовало их произнести, но у меня резко испортилось настроение. Мне не нравилось принимать участие в соревнованиях, где я заведомо не мог выйти победителем! Несмотря на весь свой высочайший творческий потенциал, я мог либо рискнуть воспроизвести нечто, некогда услышанное в других мирах, либо на ходу выдумать что-то своё. А этого было недостаточно! К примеру, если бы меня попросили исполнить какое известное произведение, то я бы этого не смог. Мне не была известна поэзия моего мира!

– А мне что делать, когда ты уйдёшь? – грустно спросила Элдри, едва мы остались одни. И я было вытащил из поклажи томик Айзерца, дабы задать девочке очередную главу для изучения, но передумал:

– Мы пойдём вместе.

– Да?! Ура!

– Да, если ты сейчас кое-чему научишься.

Простенький фокус с цветными огоньками я подсмотрел в мире весьма далёком от магии. И этот трюк поразил меня не столько своей красотой, сколько тем, что с применением магии он становился и вовсе элементарным. Однако я ни разу не видел, чтоб маги занимались чем-то подобным, хотя любой новичок вроде Элдри вполне справился бы с такой проделкой… Сказать по правде, даже я в своём нынешнем состоянии исполнил бы сей фокус-покус, но мне нужен был повод для присутствия девочки на ужине. Там бы ей досталось нечто посущественнее принесённых мной объедков, да и присматривать за ней стало бы возможно. А то отчебучит что, а мне разгребай последствия!

Поэтому, прежде чем начать переодеваться, я затратил несколько минут на объяснение. Суть была проста. На слегка влажные пальцы посыпался сахар (но мы намазали их сильно засахарившимися остатками мёда). А затем через эти самые пальцы надо было не дать утекать энергии, а, напротив, создать в них своеобразные сгустки. После чего оставалось лишь словно под напором аккуратно высвобождать силу с определённой скоростью. Тогда создавались бы крошечные электрические разряды. До полноценной молнии им было ой как далеко, но их мощности как раз хватало, чтоб расщепить кристаллы сахара. В результате возникала красивая сине-голубая вспышка. Если не обращать внимание на покалывание да плавно выводить движения руками, то для простого зрителя зрелище вышло бы эффектным. Элдри, у которой почти сразу всё получилось, тут же возникла улыбка во весь рот.

– Всё. Хватит, – остановил её я и поправил свою чёрную рубашку с вышивкой. Плечи сразу горделиво расправились.

Ничего приличнее, чем требующая глажки одежда, в которой я прибыл в свой мир, у меня не было. Вещи, купленные в Юдоле, давно потеряли первоначальный шик, да и в Ниттере пришлось запасаться более практичными зимними шмотками. Я даже сменил там любимые сапоги на нечто громоздкое и меховое, считающееся обувью, а уютный плащ с карманами на толстое и тяжёлое подобие одеяла. Но выбора как такого не имелось. Мало того, что мне хорошо помнилось замечание Рикарда об экстравагантности моего наряда, так и приближающиеся холода вынуждали смиряться с действительностью. Поэтому, после переодевания я впервые за долгое время ощутил себя хорошо. Ко мне словно вернулось моё настоящее величие, а беспросветное ничтожное бродяжничество по родному миру превратилось в кошмарный сон.

Само собой, это впечатление было всего лишь иллюзией. Но какой приятной!

Несмотря на запрет, Элдри расщепила кристалл сахара. Я сделал вид, что ничего не заметил, так как мне не хотелось ругаться. Стоило хоть немного продумать выступление, а не тратить время на скандалы. Поэтому я достал гребень и углубился в свои мысли.

– Ты оказывается красивый, – сделала мне «комплимент» Элдри, когда я вслепую расчесал волосы – зеркала в комнате не имелось.

Хм… А до этого дня она, значит, об этом и не подозревала, что ли?!

– На будущее. Я не только красивый, но и умный, талантливый мужчина с выдающимися способностями. Сообразительный, целеустремлённый и, как мне стало понятно в последнее время, ещё и очень терпеливый… И я всегда такой, а не «оказывается».

– Ага. Ясно, – она снова сделала маленькую вспышку.

– Хватит. Лучше себя в порядок приведи. Выглядишь как кикимора!

– Я не умею.

– Попробуй, как сможешь. Уж всё равно что-то лучше, чем сейчас получится.

– У меня ничего не получится.

– Получится.

– Нет, – притворно вздохнула она. – Ничего у меня не получится. У меня нет к этому способностей.

Стоило признать, ухаживать за собой Элдри и правда умела плохо. Но беда была в том, что она, совсем не походя в этом на мать, и не стремилась улучшать свои навыки в наведении красоты. Однако я уже окончательно решил, что с такой замарашкой как-то стыдно перед рыцарем появляться, а потому снова взял гребень в руки.

– Тогда сиди смирно.

– Ой, я не хочу, Морьяр!

– Сама справишься?

– Да!

– Нет, не справишься. У тебя руки в меду, – вспомнил я и всё-таки приступил к делу. Элдри тут же тихонечко завыла.

Расчёсываться длинные волосы никак не желали и на концах спутались в несколько мохнатых клубков. Посмотрев на них, мне стало понятно, что выбора нет. Так что под усилившееся рыдание я обрезал пряди ножом ровно, насколько это было возможно при использовании такого инструмента для стрижки. А там, после неудачной попытки заплести косу, просто завязал в хвост верёвочкой… Не могла Эветта сына родить, а?!

– Вот. На человека стала похожа, – солгал я.

Облик девочки мало чем улучшился, но собственные старания стоили похвалы.

– У меня платья нет.

Это правда. В храме Элдри дали подобающую одежду, но она умудрилась основательно порвать её, когда мы спускались из кельи храма во двор. А до этого я, не особо подумав о смене гардероба для таких вот ситуаций, достал для неё только тёплый мальчишеский наряд.

– Можем ещё подрезать волосы. Тогда ты превратишься в по-настоящему хорошенького мальчика.

– Не хочу в мальчика! – снова было заныла она во весь голос, но тут в дверь к нам постучались, и вошла женщина.

– Мэри? – уточнил я, круговыми движениями не глядя вытирая снятой ранее рубашкой лицо Элдри от слёз.

– Да. Меня попросили проводить вас.

Девочка тут же получила тычок в спину, заставивший её вспомнить о том, что мне никогда не приходилось поощрять хныканье. И мы двинулись за молчаливой служанкой.

Зал для пиршеств не блистал какими-либо изысками, но в нём горела уйма свечей, а на огромном вертеле, вопреки времени года, жарилась тушка барашка. Ещё одна, в окружении прочих разнообразных блюд, нашла себе приют на главном столе. За ним сидели сам рыцарь, его леди, трое сыновей подросткового возраста, вошедшая в возраст для свадьбы юная дочь и некий важный обрюзгший гость с постоянно съезжающим набекрень головным убором, украшенным пером. На прочих местах собрались представители местной элиты, как то: не добившиеся расположения короля братья сэра Горта со своими семействами, седой лекарь и его юный ученик, пара жрецов, глава охраны и верная дружина вместе с жёнами и отпрысками да ещё несколько не менее непримечательных лиц, уже приступивших к трапезе. Несмотря на только что открытые кувшины с вином и пивом, все уже весело обсуждали что-то между собой и, сказать по правде, могли бы прекрасно обойтись и без какого-либо барда. Однако именно сегодня в замок нас прибыло аж двое! И я безрадостно созерцал спину сидящего на краю лавки Арнео, чего-то там сладко шепчущему на ухо служанке. Девица едва сдерживала хихиканье. Кувшин из её рук вот-вот грозил выпасть, и, когда хранитель мира ущипнул барышню, немного вина всё же пролилось на пол.

Меж тем сэр Горт, утирая рукавом жир с губ, узрел моё появление и, постучав на весу ложкой по пустому металлическому кубку, объявил, что жаждет развлечь своих дорогих гостей поэтическим соревнованием.

– … кто из вас окажется лучшим, тому достанется этот мешочек, – рыцарь, икнув, подкинул в воздух кошелёк со звонко зазвеневшими монетками, – а проигравший… а проигравший пусть убирается прочь!

– С кем мне предстоит состязаться? Кто решился бросить мне вызов?! – азартно вопросил Арнео, мелодично проводя пальцем по струнам, и дерзко рассмеялся. Девица с длинными русыми косами, которую он ранее развлекал, тут же посмотрела на него с нежным восхищением.

– Этот… Эй! Как там тебя?

Сэр Горт пристально посмотрел на меня, а потому взоры всех присутствующих уставились в том же направлении. Обернулся и Арнео. Улыбка медленно сходила с его лица по мере того, как он привставал от удивления.

– Предвестник! – решил озвучить я более известный псевдоним.

– Сволочь, – прочитал я по едва шевелящимся губам бога.

– Предвестник чего? Покажи-ка нам! – начал было насмехаться над необычным прозвищем какой-то захмелевший увалень, но осёкся под пристальным и несколько испуганным взглядом моего оппонента. Я же добавил:

– В этих краях я более известен как Морьяр-Странник.

– Что же, – продолжил сэр Горт. – Начнём с тебя. Послушаем, что ты нам споёшь об истории давних дней.

– Элдри, когда я посмотрю на тебя, подойди к главному столу и создай огоньки, – тихо прошептал я девочке.

Моя маленькая помощница понятливо кивнула с самым серьёзным выражением на лице. Я остался удовлетворён её реакцией, и руки сами собой поудобнее ухватили гитару. Арнео сразу хмуро уставился на инструмент. Он явно узнал его, а потому зло поджал губу да резко сел на лавку обратно, после чего залпом выпил содержимое своего кубка до дна. Меня это не смутило. Не взволновала меня и прочая публика. С чего мне было беспокоиться? Если бы они и не оценили моё представление, то это говорило бы лишь об их дурном вкусе. Жалкий сброд нынче передо мной. Я даже расстроился, что нет кого приличнее из знати, но затем сделал несколько шагов вперёд и, наслаждаясь неопределённостью заданной темы, запел под монотонное звучание струн:

Легенда моя… нет, совсем не свята.

Но ей звучать до конца, раз она начата.

Да и пусть воспоют все поэты в веках,

То, что сейчас расскажу о грехах!

Тут я сделал драматичную паузу и принялся активно бренчать на гитаре. Несколько людей поморщилось, но зато остальные в полной мере оценили тщательно подобранные мною аккорды. Они устремили глаза к потолку и замерли, прежде чем многозначительно переглянулись. Наверное, вот-вот бы они с благоговением и зашептались о моей мастерской игре, но я со всей присущей мне скромностью продолжил:

Горел, полыхая огнём, целый мир.

Причиной тому – лишь вино и трактир.

Как бог сумел столь низко пасть,

Что вмиг утратил былую он власть?

Сказ пояснит дела дней ушедших,

Дней грандиозных и сумасшедших.

Тут я снова хотел было сделать длительный проигрыш, но вовремя заприметил, что сэр Горт принялся зевать. Мужлан. Что с него взять, кроме его монет? Но деньги мне заполучить хотелось, а потому я перешёл к активной фазе повествования:

Началом всего послужило желание.

И это всё, что скажу в оправдание.

Забыть о могуществе жаждет лишь сильный,

Но эта мечта несёт хлад могильный.

Все цели затёрты за кубком отравы,

Что пил с магом бог ради забавы.

Чаша за чашей. По новой. До дна!

И кажется им жизнь счастьем полна!

Да хочется только ради потехи

Проверить свои в том и в этом успехи.

И выбрано глупо поле для брани.

Разумный избрал иные бы грани.

Маг – он не воин, он силы творец,

Но всё ж берёт лук, как будто боец!

А бог, как может, ему потакает

И из корзины тыкву хватает.

Они столь уверены в том, что всё шутка,

Но видно оба лишились рассудка!

Один позабыл, что бессмертный удел

Не для тех, кто лишь весел, уверен и смел.

Чтоб жизнь от смерти в веках разделять

Не стоит натравливать друга стрелять!

А маг словно шут желал вызвать смех…

Вот потому и устроил огрех.

Стрела сорвалась. И случилась беда,

Чей итог не исправить уже никогда!

Бог и не понял, что гибель познал -

Его друг хороший сразил наповал.

Разрушились тут же сущего связи,

Стихии задёргались в суетном плясе:

От ветра к земле пригнулись леса,

Огонь заслонил стеной небеса,

Волны вскипали, и рушились горы…

Да и маг вдруг утратил точку опоры!

Глаза протирая от пьяни угара,

Он осознал, что он автор кошмара!

И то ли проклятье, иль то благодать,

Но решил маг, что не даст умирать

Всем в этот день. И он стал управлять

Тем, чем не должен никак заправлять.

Балагур и насмешник – не бог, а беда!

– Найдите получше тогда, господа! – язвительно и громко произнёс Арнео, после чего с мрачным ликом приподнял бокал, словно делал тост за упокой чьей души, и отпил вина. Я не стал исправлять его строчку, а продолжил. И, на самом деле, вскоре у нас получился отличный дуэт.

(Странник)И эльфы ушли. И гномы сбежали.

Лишь люди утратили знаний детали,

А то б и они открывали врата,

Чтоб поглотила сей мир пустота!

(Арнео) Да чтоб самого тебя тьма поглотила!

Твой труп не дождётся сырая могила!

(Странник)Неужто такой ты серьёзно слепец?

Может ты и живой. Но на деле – мертвец!

Как только утратишь хоть каплю значения,

Не будет тебе никакого спасения!

Я сам сдеру кожу с твоей черепушки!

(Арнео)Уже обещал ты мне это в пивнушке!

Давай! Что томишь своей чахлой угрозой?

Иль только способен пугать хмурой прозой?!

(Странник)Причём тут пугать? Сейчас просто не время.

Месть не тот повод, чтоб брать себе бремя.

Но, если желаешь, тащи-ка свой меч!

Какую часть тела тебе мне отсечь?!

(Арнео)Да сам я тебе откромсаю язык!

А то, вот гляжу, от почтения отвык!

Арнео, при котором не оказалось его шпаги, и взаправду вытащил из ножен ближайшего дружинника меч. Мужчина удивлённо охнул, хотел было помешать барду, но сидя на лавке это было неудобно. Так что воин опрокинулся на спину. Я тем временем бросил гитару на пол (она едва не разбилась) и выхватил длинный нож. Мой меч остался в комнате. Как-то не пристало барду появляться с таким оружием в трапезной.

– А ну хватит! – рыкнул сэр Горт, привставая, и грозно поправил ремень под растущим брюшком. Мы с Арнео вынужденно застыли, гневно сверля друг друга глазами. – Я говорил о словесном состязании. Бойцов для драки у меня с лихвой! Так что, либо оба убирайтесь вон, либо начните уже развлекать гостей!

Одновременно мы убрали оружие. Я вложил кинжал в ножны, а Арнео помог крайне недовольному воину подняться да, принося сухие извинения, вернул ему меч. Воин ничего не ответил, а только подальше отсел от такого буйного соседа. Элдри настороженно на меня посмотрела, а затем подняла гитару и подала мне. Но я не успел продолжить свою историю. Арнео ударил по струнам и запел сам:

Жил Чёрный маг, отдавшийся Тьме.

Мало кто верил, что в своём он уме.

Но сам он считал себя всех умнее,

Лишь потому, что нет гаже злодея…

– Нет! – запротестовала жена сэра Горта. – Я желаю услышать что-нибудь о любви.

– Позвольте тогда мне исполнить балладу, которую я лишь недавно закончил? Её строки ещё свежи и не столь отшлифованы временем, но вряд ли вы услышите что‑либо более сентиментальное, – мягко испросил Арнео.

Женщина благосклонно кивнула головой, и он заиграл иную мелодию. Куда как более отличную от моей. Музыка была лёгкой и вместе с тем печальной. Она с первых нот продиралась к сердцу и заставляла прислушиваться даже грубое мужичьё. Неудивительно, что вскоре бог‑бард собрал на себе все взгляды. И, когда последний человек посмотрел на него, он завораживающе запел:

Давно то было иль недавно,

Но это было так, как есть.

Рассказ о деве. Своенравна

Она была. Но предпочесть

Не смел иную ей красотку

Ни рыцарь смелый, ни король!

И сесть готов был за решётку,

И претерпеть любую боль

Злодей. А праведник отважно

За сердце биться был бы рад!

Вот только люб ей был, что страшно,

Тот, кто её отправил в ад…

Вскоре, хотя никаких имён не звучало, мне стало понятно, о ком пел Арнео. И, может, он и правильно делал, что не использовал имена. Это являлось хорошей отсылкой к тому, что изначально мы были их лишены. Однако у меня всё равно засвербело под ложечкой. Я только-только унял нахлынувшее цунами воспоминаний, только-только смирился с уходом Эветты из мира живых, как его пение принялось насильно возвращать меня в мучающее прошлое.

Часть меня хотела подойти к Арнео и перерезать ему глотку, чтобы из его горла больше никогда не выходили никакие звуки. Но другая настоятельно требовала дослушать до конца, как будто испытываемые мной ощущения являлись приятными.

Поняв, что я никуда не уйду до конца баллады, я постарался найти взглядом куда-то ускользнувшую Элдри. Она оказалась совсем рядом. Сидела в компании прочих детей возле очага и за показ синих искорок отправляла то одного, то другого к столу за вкусностями. Я вдруг почувствовал, как левый уголок моего рта невольно грустно приподнялся. Это мне довелось увидеть, что девочка украдкой засунула один из печатных пряников в мешочек, подвешенный за крючок к её поясу. Дочь Эветты больше интересовали сладости, нежели содержание песни. В столь юном возрасте безразличны душевные терзания взрослых и непонятны их стремления навсегда скрыть истину в своём сердце. Какая она ещё маленькая глупая девочка!

… а я? Я взрослее?

Внезапно мне пришло в голову, что, наверное, в чём-то я так и не смог повзрослеть. Наверное, только из-за этого, несмотря на уйму примитивизма Элдри, связанного с малым количеством прожитых ею лет, мне всё равно было комфортнее общаться с ней, нежели с прочими людьми. Она была открыта со мной. Говорила, что думала. Я поступал так же. Не хитрил в угоду неким социальным правилам. Я мог быть самим собой без ощущения внутренней настороженности, а она… она научилась принимать это.

А затем ко мне пришло осознание, что я уже очень долго не отвожу взгляда от детей. За это время свечи основательно оплавились, и даже слуги нашли место, чтобы присесть. Поэтому мне пришлось изменить направление взора и продолжить слушать пение с большей сосредоточенностью. Однако Арнео уже заканчивал свою балладу, и подобной внимательности не потребовалось:

Тоска навек мной овладела.

Вопль горя горло обжигал.

Но на руки я поднял тело

И накрепко к себе прижал!

А после сам вырыл могилу

Да положил поверх бокал…

Уйти сумел лишь через силу.

И каждый шаг болью кричал.

Песня завершилась на резкой ноте, которая действительно словно бы заставила всех присутствующих единовременно остановить биение сердец. Всего на пару секунд, но и этого хватило, чтобы прочувствовать чужую боль. Некоторые женщины приложили платки и рукава к влажным глазам. На лицах мужчин застыла серьёзная задумчивость. Я и сам как будто на миг обратился в статую. Мне стало понятно, что больше на сегодня мне не хочется никаких песен. Какая разница, чтобы там посчитают сэр Горт или Арнео? Мне просто расхотелось быть здесь. Я жаждал ощутить холод ледяных снежинок на коже, как тяжело вышагивает конь, пригибая свою голову, как жмётся ко мне Элдри, прикрываясь от свирепого ветра краем моего плаща.