Герой из героев. Баснями сыт не будешь

Глава 3

Брезгливо морщась (не навевали обстоятельства аппетит как-то) я всё-таки завернул в чистое полотенце оставленный студиться на подоконнике пирог с капустой. Затем положил его в свою сумку, к счастью не разобранную, да вышел на улицу помогать Элдри. Вдвоём мы быстро справились. Я суетливо подвёл коней к крыльцу и вознамерился войти внутрь за своим последним имуществом, коим являлся бог этого мира. Но, на мою удачу, Арнео кое-как выполз наружу без моей помощи. Это было прекрасно. Мне никак не улыбалось заходить внутрь облёванной горницы. Затем я с трудом перекинул незадачливого хранителя поперёк его гнедого, и мы пустились куда подальше из деревушки. Вовремя. Крестьяне как раз пересилили свой страх и начали выползать из домов. При этом в руках они держали всякие неприятно острые предметы. Бр-р! Однако, едва из поля зрения исчез дым труб, наша компания резко снизила скорость. И, скажу честно, (благо с чего мне скрывать такое?) Арнео на фоне белой заснеженной равнины больше смахивал на тухлую зомбятину, нежели на бога. Он едва держался на лошади и так и не сумел самостоятельно сесть верхом.

– Ты чего? Отчего организм не можешь прочистить?! – вконец рассердился я, помогая ему принять сидячее положение.

… Неужто столь паршивый у моего мира бог?!

– Как сказать, – поморщился страдалец.

– Скажи, как есть. По существу.

– Тогда я в жопе. В полной жопе!

– Морьяр, а разве барды могут такими некрасивыми словами говорить? – влезла Элдри, и я потребовал:

– Слышал? Говори при ребёнке соответствующе!

– Бл… Бл, – всё же сумел проглотить ругательство Арнео и, несмотря на испытываемую им боль, издевательски произнёс. – Я нахожусь посреди двух половин друг друга. Между полной неуравновешенностью сил и полной неопределённостью событий. И наладиться ситуация может только неочевидными путями. Просто излить из себя скопившееся недовольство мало.

– В полной жопе звучало понятнее, – уверенно заключила Элдри и тут же схлопотала от меня подзатыльник… надо будет в будущем проконтролировать, с кем она там игры заводит. Вроде бы изначально девочка повоспитаннее была.

– Так можешь прочистить свой организм?

– От такого яда не так быстро, – прохрипел бог-бард и, пару раз кашлянув, кончиками пальцев аккуратно вытащил из-за щеки извивающегося длинного червяка с нехарактерно для его вида мощными жвалами.

– Фу-у-у!

– Почему же ты тогда почувствовал себя оскорблённым от её слов?!

– Чьих слов? – снова влезла Элдри.

– Я отличный маг, – игнорируя вопрос девочки, упрямо заявил Арнео бодрым голосом, но тут же испортил о себе впечатление, жалобно простонав. – Я не виноват, что мне пришлось стать богом!

– Ну, плохой маг богом бы не стал.

Я почувствовал себя обязанным сказать вслух именно это, хотя ни коем образом не был согласен с этой фразой. Живое опровержение сказанному мерзко маячило прямо перед глазами! Но глупые слова прозвучали в моей голове голосом мастера Гастона, и я не смог их проигнорировать. Вдруг это прозрение? Вдруг для моей судьбы полезнее сказать именно так?

И, наверное, так оно и было. В другом случае вряд ли бы Арнео так разоткровенничался передо мной.

– Да, паршивому магу никогда не стать богом, – вяло обрадовался бедолага моему комплименту и, сделав небольшую паузу, продолжил. – Беда в том, чтобы быть хорошим богом мало быть отличным магом. Я смог правильно связать свою энергетику с этим миром, чтобы вывести его из хаоса и саморазрушения. Но это то, на что я трачу почти все свои силы. И, в целом, мне оставшегося хватает! Согласись, вечная молодость и гарантированное бессмертие от всего, что в моём подчинении, достаточно сладкая конфетка для того, кто бежит прочь от любой ответственности?

– Лично мне бы захотелось, чтобы гарантии распространялись несколько глубже. Может, твоё тело и восстановится от любого упавшего обломка горы или клинка ревнивого рыцаря, но вокруг полно магов Чёрного Ордена. А они вышли из-под твоей власти. И потому опасны… Да и в целом власть получается какая-то сомнительная.

– Когда тяну струны мира, то я снова всевластен.

– Так излечи себя.

– Тогда где-нибудь наступит стихийное бедствие. Это средство для самых непредвиденных ситуаций, – морщась, признался Арнео и, подумав, добавил. – Сам знаю, что хорошо бы иметь могущество, а не остатки собственных сил, но мне чрезвычайно лениво создавать эгрегор из поклонников. Во-первых, хлопот немерено. А, во-вторых, большинство из них не станет даже догадываться, что своими молитвами они начнут передавать свои силы. Это какое-то воровство прямо-таки!

– Это симбиоз, из-за которого миры и создаются.

– Я не собирался ничего там создавать!

– Заметно.

– Между прочим, предыдущий бог этого мира тоже был не медовая булочка!

– Так ведь он и мёртв. Верю, – Арнео поджал губу, а я перешёл к выяснению очень важного обстоятельства. – И всё же. На каком уровне по иерархии Чёрного Ордена находится бард Лайрэм? Ведь каменный экран Алистерна доступен любому, равному по силам Координатору или Аналитику.

– Когда не тяну струны мира, то что-то вроде Соискателя второй ступени.

– М-да, – протянул я и не удержался от презрительного взгляда. – Хорош бог!

– Слышь, ты! Вот уж кто молчал бы! Сам-то и мой хиленький огонь потушить не смог, Предвестник хренов!

– Значит вы оба очень плохие маги? – пришла к выводу Элдри и заставила тем нас с Арнео переглянуться с наикислейшими выражениями на лице. Но сама девочка реакции на свои слова не заметила. Она бодро продолжила: – А я вот хороший маг. И буду вас спасать!

– Это ты его спасай. Я хотя бы бессмертный!

Мне было нечего возразить, а потому девочка получила очередной подзатыльник, и дальше мы поехали молча. Элдри дулась, Арнео страдал, а я не только дулся и страдал, но ещё и напряжённо думал.

Ждать знака Хозяев можно было и до самой смерти. Нет, конечно, это не означало, что я проживу положенное мне природой время и только потом, в глубокой старости, услышу их насмешку. Можно было всё-таки нарушить условие, призвать поток смерти или обратиться ко тьме. Тогда бы я увидел бесплотные лики значительно раньше.

М-да, всегда ценил себя за способность найти лазейку в любом безвыходном положении, но итог этой и правда не позволял ставить подобный план на первое место.

Сказать честно, получив в своё распоряжение уйму неопределённого времени, мои мысли лихорадочно метались, ища, чем бы занять тело и разум. Я считал, что давно покончил с жизнью обычного человека. Мне открылись исключительные возможности и без них я плохо представлял своё будущее. Как это не бродить по дорогам междумирья? И не так, как вот эти месяцы, когда знаешь, что скоро всё изменится и вернётся на круги своя, а… навсегда лишиться их. Великая Тьма, что же мне делать?! Нет, несомненно, прекрасно, что мне оставили и жизнь, и свободу воли, что меня не стали преобразовывать в некую сверхпослушную нежить, но…

Да как же это обидно-то, чёрт вас всех подери!

Хозяева ударили меня по самому больному – по моему самолюбию. Они не посчитали, что я хоть сколько-нибудь опасен и не избавились от меня. Они не дали мне понять, сколь я значимая фигура, раз имеет смысл сделать меня нежитью и более покорным рабом. Они поступили наиболее дерзко. О, как же неприятно писать такое, но меня элементарно выставили за дверь, как какого‑то случайно забежавшего в дом котёнка! Мне мгновенно припомнилась моя обида на то, что никто не уведомил меня об истинном значении смерти Эветты. И это углубило мою нынешнюю печаль в разы. Сколь мерзко чувствовать себя ничтожным! И, самое, обидное, что это действительно так. Я не обманываюсь, я действительно превратился в некую пустышку. Что с того, какое у меня было прошлое, если в настоящем я никто? Я больше не маг. Теперь я представляю из себя значительно меньше, чем только подающий надежды неофит Арьнен!

Мне стало так жаль самого себя, что я едва не всхлипнул. Но было бы сущим позором проявить подобные эмоции перед жалкой малолеткой или же Арнео. Перед этим ничтожным Арнео! Тоже мне бог. Одно только название!

«Что же мне теперь делать? Я же не могу без магии», – молча страдал я.

Может, и правда обратиться к свету? Ведь да, пусть я уже и состоявшийся чёрный маг, но у этого есть не только минусы, но и плюсы. Конечно, будет тяжело очистить энергоцентры, но зато мне не нужно будет постигать всю теорию с нуля. Я не стану тратить годы на впитывание нужных знаний, как Элдри. Поэтому баш на баш, так сказать. Я справлюсь. Я смогу.

«И что же тебе потом делать с новыми умениями, о юный падаван света?» – моя язвительность не щадила даже меня самого, но она поспособствовала нахождению решения.

В своей необъятной печали я вновь вернулся к мыслям о неофите Арьнене, и это натолкнуло меня на небольшую идею. Вот что мешало мне исполнить прежние стремления?

Мой дух прямо-таки воскрес. У Арьнена была карта мест, которые он, то есть я, хотел исследовать! И ведь когда‑то, большего мне и не хотелось. Можно было бы заняться осуществлением этой мечты. Ведь от размышления о ней у меня даже зачесались руки от нетерпения. Это же даже не наказание Тьмы, это мой шанс довести начатую детскую шалость до конца!

– Чего это у тебя такая рожа довольная стала? – с подозрением заинтересовался Арнео.

– Я понял, что можно продолжать ехать в Грах’морннор.

Да. Я отвезу девчонку к мастеру Гастону, а там наплету ему чего с три короба. Не буду говорить правду про Эветту, а Элдри – умничка. Она меня не выдаст, если с ней правильно поговорить. Так что нет сомнений, у меня получится убедить семейство Гастона Лекруа переехать со мной в какую другую страну. Это необходимо, увы. Юдоль мне, конечно, привычен, но, чтобы не иметь проблем с Орденом, без переезда не обойтись. Да и этот неприятный комендантский час. Бе!

Так, хватит думать про собственные предпочтения. Какие у меня могут быть дополнительные дельные аргументы?

Я даже усмехнулся. Над таким вопросом и раздумывать нечего было.

Без меня финансовое положение этой семьи осталось бы крайне плачевным. Мастер Гастон уже глубокий старик. Надолго его не хватит, а девушки-бесприданницы вызывают мало интереса солидных мужчин. Эти богачи потому и богаты, что не готовы влюбляться по уши в нищету. Таким барышням, как Мишель и гордячка Герда, предстояло либо выходить замуж за честных, но бедных ребят, либо искать возможность стать чей‑то любовницей. Но ни в одной из девушек не имелось той особой хитринки, что необходима для последнего. И потому бедняжки пока ещё не знают, как им так повезло, что теперь-то я рад заняться взаимовыгодным расписыванием посуды! Работа позволит мне иметь возможность спокойно и не голодая оттачивать мастерство магии света. Так что я раздам всех девчонок в хорошие руки, закончу с самосовершенствованием и отправлюсь в великое странствие. Ах, как же приятно будет тянуться время! Меня ожидает бесчисленное раскрытие редких чудес!

…Если только мой нынешний интеллект не начнёт раскрывать эти тайны, как белочка орешки щёлкает!

– А чего гномы не покинули Белые горы?

– А? Чего? – очнулся от собственных раздумий Арнео. Он не ожидал, что я нарушу молчание да ещё и таким вопросом.

– Я спрашиваю, отчего гномы не покинули Белые горы?

– Белые горы, – произнёс мой спутник словно с отвращением и вытер нос тыльной стороной ладони. На ней остался заметный бурый след шевелящейся крови. И простите, мои дорогие читатели, но я не стал к ней присматриваться. В тот момент я не подумал, что некогда мне придётся доносить до кого‑то такие подробности.

Лицо Арнео, увидевшего, какая бяка у него на руке, тоже довольства не отразило. Он скривился, сорвал с ближайшего дерева листик и, когда обтёр кожу, выбросил его. После чего поглядел на меня и вместо ответа на мой вопрос сухо посоветовал:

– Ты лучше привыкай к тому, что никаких Белых гор нет.

– Как это нет? Ты их уничтожил, что ли?

– Нет, но не вздумай при гномах такое предположение отчебучить! Просто забудь про Белые горы и заруби себе на носу – мы едем в царство Амонранд. Золотые Вершины.

– Это старое название, – не понял его поправки я.

– Вот тут замечу, что гномы живут куда как дольше людей и отменно помнят времена до Ночи Бездны.

– Ночь Бездны, – услышав эти два слова, я не сдержался от их повторения, так как меня озарило. И об этом я тут же поспешил уведомить всех окружающих. – О! Кажется, теперь я понимаю, что это за катаклизм такой! Это тогда ты стал богом, да?

– Да. В считанные минуты единое царство Райданрун раздробило на континенты, и его великолепная столица, как и большинство суши, ушла под воду. Знаменательная ночка была! Даже координаты мира сместились! И из просто отдалённых эти земли превратились в затерянный затопленный дикий край на самом отшибе вселенной.

Хранитель мира печально улыбнулся. Его речь сквозила сарказмом и жизнерадостностью, но самом деле никакого веселья бог не ощущал. Хорошо, что мне было всё равно на его страдания. Было бы обидно не выяснить:

– И почему ты не наладил новые порталы в междумирье? Этот мир отрезан от всех Дисков Смертных1.

– А зачем? Кто собирался сюда прибывать, а не уносить ноги? – развёл руками Арнео и признался. – Видел бы ты, что здесь было в первые десятилетия. Вокруг царил хаос. Утратившие единство народы образовали разные, соперничающие между собой королевства. Выживших и так было немного, но их кровь лилась реками.

– Всё было так плохо?

– Ну, в отличие от людей и орков, прочие расы ещё стремились сохранять всеобщий язык в память о великом прошлом. Так что только после заключения моего соглашения с Тьмой… Ну, или, если следовать общепринятой истории, то только тогда, когда пал последний оплот прежней цивилизации – союзная империя Тэлларайнэн, только тогда карты мира окончательно изменились и приняли более знакомый для тебя вид. И эльфы, и большинство гномов предпочли бегство из моего мира. Люди же стали доминирующей расой и с присущей им поспешностью внесли во всё перемены, к которым они так стремились.

– Хотя бы разумные?

– Несомненно. Это были исключительно разумные перемены. Намного проще сказать «Белые горы», нежели запоминать непонятное сочетание букв «Амонранд». Но, возвращаясь к нашей теме, гномы не особо‑то приветливо отнеслись к изменениям. Всеобщим язык людей они не признали. Поэтому, следи за своей речью, если не хочешь нарваться на конфликт на ровном месте.

– Хорошо, понял.

Я действительно хорошо понимал гномов. Мне самому не нравились перемены любого рода. Я был приверженцем традиций и привычек… собственных, разумеется. А потому с ворчливой ноткой в голосе уточнил:

– И как так вышло, что язык людей стал идентичен языку междумирья?

– Намного проще сказать «Белые горы», нежели пытаться запоминать непонятное сочетание букв «Амонранд», – бессовестно напомнил Арнео и, помолчав, добавил. – Нет, если бы я знал, что по итогу из‑за некоторых влиятельных мерзавцев всё равно выучу этот грёбаный райданрунский, то не стал бы так настойчиво народ просвещать!

– Знаешь, с новой силой задаюсь вопросом, отчего же некоторые гномы так и не покинули сей мир?

– Потому что они намного практичнее капризных и неуравновешенных эльфов. Вот представь, отправились гномы через свои врата на какой Диск Смертных. И что?

– Направились в другой мир. Получше.

– Легко сказать! Ты на Дисках не бывал, что ли?

– Нет. Не доводилось. Они не показались мне сколько‑нибудь интересными. Я выше того, чтобы их посещать.

– А ты побывай, если случай представится, – вкрадчиво посоветовал Арнео. – Это только звучит красиво, что они дорога по междумирью для смертных. На самом деле ничего в ней красивого нет. Если тебя не ждут в каком-либо мире с распростёртыми объятиями, то ты, скорее всего, там и подохнешь. Диски не предназначены для длительной жизни. Они похожи на концлагеря для смертников.

– Да? Разве нельзя самому по себе в какой мир отправиться? Мне казалось, что это великим магам не рады. А какое зло от обычного поселенца?

– О, ещё какое! – рассмеялся Арнео.

– Тогда объясни, что не так, – потребовал я. – Как единичный и не отягощённый знаниями экземпляр может нести в себе беды? Концепцию мира он вряд ли нарушит.

– Тут ты частично прав. Но там, где один, там и сто, и тысяча, и сто тысяч… Усекаешь?

– Да, – вынужденно признал я.

– Поэтому, прежде всего, нужно обязательно испросить разрешение на посещение или поселение у бога. А не всякий бог даёт аудиенции по таким мелочам. Ты бы стал ежедневно орду страждущих выслушивать?

– Нет, конечно! – воскликнул я. Что за бред этот Арнео несёт?

– Вот. Это первая причина. Не хочешь впускать абы кого попало толпами, то надо проводить отбор. А на хрена он, когда своё население плодится и множится, как полчище тараканов? Второй момент касается того, что любой беженец всё равно способен ненужные знания принести. Хотя бы о том, что эти Диски Смертных существуют. Если среди местных найдётся команда, которая захочет изучить этот вопрос со всей дотошностью, то миру предстоит стать открытым. Любят ли боги творить открытые миры?

– Нет, – честно ответил я.

– Хорошо, мой мальчик. Ты уже всё понял, но для общего развития я поясню ещё один момент. Давай теперь поговорим не о том, сколь нежелательны для хранителей миров беженцы, а наоборот. Сколь нежелательно для кого‑то покидать свой родной мир.

– Ты это серьёзно? Вот этот, конкретно вот этот мир покидать нежелательно? – искренне удивился я и для большего понимая со своим собеседником даже потыкал пальцем на землю.

– Да, этот, – недовольно процедил Арнео. – Если говорить о наших гномах, то в новом мире им предстояло налаживать контакты с местными кланами. И тут, преклонив голову, пришлось бы почувствовать себя особо нежеланными гостями.

– Ха, можно основать свой город или царство. Какие проблемы?

– Свежесозданный мир попробуй отыщи ещё! А в существующих все наилучшие места уже обжиты. Ну, как тебе такая проблема? Если не понимаешь, то я объясняю на пальцах. Это война. Вот потому некоторые кланы гномов благоразумно и остались. Тот же Грах’морннор. Он расположен внутри Амонранда с давних пор, а жилы там до сих пор не выбраны. Это гномье царство богато и отлично защищено. Суперски защищено! Юный король Мамелф Второй, рискуя быть свергнутым, только-только достроил трудо, злато и нервозатратную оборонную сеть по проекту гениальнейшего изобретателя Лертнора, готовясь начать войну с эльфами. А тут мой союз с Тьмой. И остроухие что сделали? Быстренько собрали пожитки и умотали в междумирье! И вот гномий король-мальчишка сидит на огромном Алмазном троне, смотрит на оскудевшую сокровищницу, на башни по лучшему инженерному замыслу построенные и что? Что он своим подданным приказать должен? Бродягами становиться?

От эмоциональной речи Арнео вновь закашлялся, побледнел ещё сильнее и едва не свалился с коня. Хорошо, что мы ехали стремя о стремя, и я сумел подхватить его одной рукой. И последующие три дня я не раз повторял это движение. А там нам пришлось спешиться. Иначе заставу гномов пройти было нельзя.

***

Гномов своего мира мне ещё не доводилось видеть, но так как на иных я за свою жизнь уже насмотрелся, то могу смело утверждать, что более суровых вряд ли можно ещё хоть где-то найти.

Прежде всего, они оказались рослыми. Очень рослыми. Выше своих иномирных собратьев на добрую голову и лишь немного не доставали мне до плеча. Ширине грудной клетки при этом позавидовал бы и медведь. Да и крепости, видно, тоже. Эти гномы были облачены в тяжёлые доспехи, однако металл не только не мешал им с лёгкостью передвигаться, но и… Нет, ну как в таком облачении можно ещё и виртуозно махать огромными секирами и молотами?! Честно, до момента, когда мы подъехали к заставе, я наивно считал, что не в силах живого существа соотносить так свой размер и количество несомого веса. И не надо мне сейчас приводить муравьёв в пример! Видели бы вы такое своими глазами, тоже постарались бы проверить, не спите ли вы. Серьёзно, ну как можно так ловко махать молотом, если его рукоять с твой рост, а сама ударная часть не меньше какой наковальни?

Да, увиденное мной произвело на меня впечатление. Кстати, всё дело в том, что мы подъехали к заставе в очень интересный момент. Перед вратами укрепления шла драка. Пятеро гномов вовсю лупили огромного тролля, не давая яростно ревевшему зверю покрыть свою голову позором и сбежать.

– Только на райданрунском говори, – тихо шикнул Арнео, прежде чем приветливо поднял левую руку вверх и зычно закричал на старом языке. – Эй! Хвала сынам Земли! Пусть вечно горит огонь в ваших горнах!

– А ну вали прочь, сайувахфир!

Мне понадобилось время, чтобы осмыслить обращение. В переводе оно звучало как‑то так: грязный кусок человечины или человеческий ошмёток грязи. У меня никогда не было нужды учиться беглой райданрунской речи. Мы иногда упражнялись с Эветтой, но это являлось скорее развлечением. В основном старый язык требовался лишь для понимания некоторых книг. Не больше.

– Похоже, они не в духе, – обратился ко мне Арнео. – Давай доедем до порта Ингшварда привычным трактом?

– Для того, чтоб объехать горную гряду, понадобится около месяца!

– Раньше тебя это не смущало. Да и экономя время, ты упускаешь возможность узреть дивные красоты своего мира.

– Ингшвард закрыл границу со Старканией – сам рассказывал. Пройдя горы насквозь, мы минуем проблему пограничников.

– За месяц в политике всё может поменяться вверх дном. Я знаю, о чём говорю! – с беспечным энтузиазмом воскликнул бог, но тут тролль всё же с рёвом сделал рывок и побежал навстречу к свободе. Увы, путь к ней в узком ущелье (только-только трём телегам разминуться) лежал мимо нашей компании, а потому беседу пришлось прервать.

Жеребчик Арнео благоразумно и резво ринулся к скале, а вот мой Опал, забыв о командующем им седоке, с упрямством тупого осла развернулся и поскакал вперёд по прямой. Итогом его дурости стало, что огромный толстокожий раненый великан быстро нагонял меня с Элдри. Спрыгнуть в сторону с коня не было ни малейшей возможности, если не хотелось либо переломать себе кости, либо быть раздавленным в лепёшку. А потому я заставил девочку ухватиться за переднюю луку седла, а сам, словно был признанным акробатом, сел задом наперёд и вытащил меч. Вид подпрыгивающего и сотрясающего землю злобного чудища заставил меня выругаться. И ругательство стало длиннее на десяток слов, после того как Арнео проявил недюжинную меткость, швырнув два огненных шара мимо громадной цели. Больше пуляться файерболами ему не дали. Гномы навалились на бога и тем помешали ему использовать магию. А больше спасать меня было некому. И потому я, содрогаясь от собственной храбрости, всё же поставил ступни на спину Опала и, пока ещё не потерял равновесие, прыгнул на тролля.

Для тех, кто не знает, тролли – это предпочитающие скальный образ жизни прямоходящие звери под четыре метра ростом. У них есть зачатки интеллекта, они умнее обезьянок и способны к речи. Их черты лица несколько напоминают орочьи. У них такие же огромные, но более широкие носы и маленькие красные глаза. Безгубый рот у тролля тянется чуть ли не от уха до уха, а зубные пластины длиной сравнимы с человеческими большими пальцами. Никаких клыков у них нет. Из острого – только длинные когти, ибо животные они травоядные. И если бы они ещё и нравом обладали смирным, то цены бы им на скотобойнях не было! Однако мясо у тролля невкусное, шкура плотная, а характер несносный. Любая мелочь способна привести их в моментальную ярость и бешенство. Так что здравомыслящий путник, заметив тролля, завсегда сворачивал с тропы.

Мой меч имел подходящую заточку для сражения даже с половозрелым драконом, приди мне такая нелепость в голову. А уж то, что попал я в рану, и вовсе облегчило дело. Лезвие глубоко вошло в тело. Но вот сам я повис на эфесе, как кукла. Меня болтало из стороны в сторону. Так что мне довелось ощутить чистую детскую радость, когда, машинально доделав несколько шагов, зверь остановился и замер. Однако то ли заряд в клинке иссяк, то ли непробиваемым был эмоциональный панцирь, но тролль не выказал страха. Он удивлённо посмотрел на висящего на нём «таракана», а затем… рухнул на спину. Я по-прежнему держался за свой меч, а потому не упал на землю, а создавая победоносное впечатление героически оказался поверх туши.

– Элдри! Останавливай коня! – крикнул я вослед стремительно уменьшающейся точке.

А то лови потом по всем полям девчонку!

Затем я выдохнул и постарался прийти в себя. Получалось это из рук вон плохо. Сердце колотилось как бешеное от переизбытка адреналина, да и бегущая в мою сторону пятёрка гномов не воодушевляла. Они, гремя доспехами сродни целой роте пехотинцев, добежали до меня с крайне воинственным видом. Я даже был готов вот‑вот расплакаться, представляя расправу над собой, но тут они наперебой с искренним и очень приятным беспокойством о моём здоровье принялись задавать один и тот же вопрос:

– Живой?

– Живой?

– Он живой?!

– Живой! – довольно ответил я, радуясь, что легко отделался. Всего-то начала кружиться голова от переизбытка событий, да задрожали руки. Чтобы скрыть это я сделал усилие, вытащил из трупа меч и… в результате чуть не полетел вверх тормашками!

Какой-то гном тем временем упал камнем на тролля, приложил ухо к его груди и во весь голос застонал, словно чудище являлось его любимым родственником:

– Мёртв! Указуемый урод убил его!

Мне стало понятно, что мало того, что никто здесь и не думал переживать за меня, так и я ещё сделал что-то не так. За хорошее дело гномы не станут зло смотреть исподлобья и поглаживать рукояти молотов да секир.

– Разойдись! – послышался вдруг властный голос, и к телу тролля подошёл весьма примечательный тип. Если расплавить металл его сверкающих на солнце доспехов, то можно было бы отлить мою статую в полный рост. – Что здесь судьба?!

– Отбросы поедатель грязи смерть тролля жребия!

О! Как бы мне хотелось, чтоб они говорили медленнее! Ничего не получалось красиво и литературно перевести.

Хотя, это же мои мемуары! Почему бы и не скрасить текст более внятным слогом?

– Я Далсинор, глава войск Амонранда, спрашиваю тебя, человек. Зачем ты это сделал?!

– Хотел жить? – подумав, предположил я и выдохнул спокойно – Элдри не сорвалась с Опала, её не надо было бы разыскивать, она сумела успокоить коня и возвращалась.

– Хм… Разумно.

– Да только чей теперь род чести удостоится? – возмутился один из пяти ранее сражавшихся гномов и требовательно поглядел на главу войск.

– Хм… Разумно.

Воцарилось молчание, за время которого к нашей компании подошёл Арнео. Видок у него был тот ещё. На его бледной щеке, с остающимися по‑прежнему яркими чёрными сеточками вен, проявился неровный румянец. И этой красноте в ближайшем будущем предстояло превратиться в огромный синяк. Видимо, верные подданные хорошо так приложили своего бога по лицу некой уникальной артефактной рукавицей. Обычная вещица не смогла бы повредить хранителю этого мира.

Сделав такой вывод, я с любопытством уставился на гномьи лапы. У одного из них действительно был прелюбопытный доспех эльфийской работы. Очень необычно. Редко какой эльф‑кузнец брался за работу для гнома.

– Позвольте поинтересоваться, о какой чести речь, почтенный Далсинор? – шепелявя и утирая текущую с носа кровь платком, скромно вопросил Арнео.

Воинственный гном высокомерно посмотрел на хранителя мира сверху вниз (это при их-то разнице в росте!) и всё же снизошёл до пояснений:

– Наш король Мамелф Второй Бессмертный, шестой король Амонранда погиб. Из его живых прямых наследников осталась единственная дочь Ванесцарна, и убийство этого тролля являлось знаком главного претендента на её руку.

– О, какое горе! – воскликнул Арнео, хотя в его словах лично мне послышалось больше радости, нежели драмы.

Однако волновали меня не интонации, а иное – никаким претендентом на жену мне становиться не хотелось! А потому я в отчаянии затараторил:

– Мне кажется, тролль ещё не совсем мёртв. Пусть кто-нибудь дерзнёт проткнуть его секирой. Пусть голову, чтобы наверняка, рубанёт!

– Он мёртв, – возразил Далсинор несмотря на то, что пара гномов довольно оскалилась, готовясь осуществить моё рациональное предложение. – И всё из-за вас, люди! Зачем вы вообще пришли к нам?!

– Мы барды. Хотели увидеть Грах’морннор, чтобы донести до своей расы отзвуки величия древнего города, – сплёвывая кровь вместе с шатающимся зубом, ответил Арнео и, нагло проигнорировав мой удивлённый пристальный взгляд, певуче продолжил. – В наших мечтах мы бы прошли по его залам и коридорам, подивились невиданным красотам и, словно по волшебству, оказались в совершенно другом краю. Ведь если верить древним преданиям, то под Амонрандом не просто город, а целая страна! И её тоннели тянутся во все стороны. Даже до основания тверди земли!

– Да какая разница, кто они?! – возмутился разгневанный гном в золочёных доспехах. – Давайте я каждого из них по голове ударю, чтобы по их людским вонючим трущобам разнеслась баллада о том, что не стоит лезть в дела других рас!

– Нет, очень важно выяснить, кто они. Потому что барды не создают в руках огонь, – нахмурился прозорливый Далсинор.

– Ну, вот такие мы неправильные барды, да ещё и люди, – развёл руками Арнео. – И если почтенные гномы нам не рады, то мы, пожалуй, пойдём обратно. Давай, мальчик мой. Садись на коня.

Упрашивать меня не надо было. Я уже пришёл к выводу, что месяц странствий по местам дивной красоты родного мира это действительно заманчиво, и не стоит упускать свой шанс, а особенно узду Опала, способного в те края меня отвезти. Однако не успел я осуществить своё намерение сесть верхом, как раздался возглас:

– Взять их!

Ну, нас и схватили.