Жажда Крови

Встреча с Амигдалой

В стороне от тропы показался вырезанный в камне проход. Оттуда лился золотистый свет. Золотое сияние манило и приглашало свернуть с выбранного пути. Вспомнив произошедшее с Валларом, Мария преодолела мимолётное искушение.

На обломанном клыке скалы неподалёку сидело странное существо. Внешне оно выглядело как огромный паук с человеческой головой.

Стоило охотнице приблизиться, как паукочеловек спрыгнул на землю и побежал прямо на неё. Выхватив клинок, девушка приготовилась к обороне. Но, вместо того чтобы напасть, существо упало перед ней ниц.

— Не губи, прекраснейшая и могущественнейшая госпожа! — заискивающе лепетал паукочеловек. — Я принёс тебе важные, очень важные известия!

— Кто ты? — сурово спросила Мария. — Отвечай!

— Презренный Лоскутик моё имя, — ответил он. — А сказать я должен вот что: в пещере, что за этой скалой, тебя ожидает сокровище. Позволь мне услужить тебе и показать дорогу! Для меня великая честь угодить такой как ты!

— Нет, Лоскутик, — усмехнувшись, отказалась охотница. — Ты заманил в свою глупую ловушку человека, что проходил здесь до меня. Не надейся, что я пойду за тобой!

— Все дороги здесь ведут к Великому Амигдале, так что какая разница, какую из многих выбрать? — расплылся в слащавой улыбке уродец.

— Убирайся! — рявкнула Мария. — Не попадайся мне на глаза: Валлар хотел размозжить тебя. Я — зарублю.

Извилистая дорога, петляющая по каменистым пустошам, привела Марию к воротам полуразрушенной крепости. Щупальца мёртвых лиан опутывали каменные стены. Рядом зияла пропасть и, чтобы добраться до входа, пришлось проделать небезопасный путь по её краю. Предательски ненадёжная тропка так и норовила уйти из-под ног. Бездна выдыхала едкие жёлто-зелёные испарения. На дне в пруду из мерзкой жижи копошились белёсые осьминогоподобные создания.

Чёрный зев открытых ворот дышал могильным холодом. Ступив под их тень, охотница оробела.

— Я заявляю своё право войти, — твёрдо отчеканила она, выводя в воздухе пылающие символы.

Окружающая тьма сгустилась и набросилось на Марию голодным хищником. Долго продолжалась незримая борьба. Могучая воля пыталась сломить сновидицу, забрать силы и выкинуть наружу, выпив досуха.

Ей вспомнились слова: «Привратники не убивают. Они просто ждут, когда ты сломаешься, и отправляют назад.»

С каждым шагом духовное давление возрастало. Стиснув зубы, Мария продолжала идти вперёд. Только упрямство и нежелание сдаваться помогло выдержать испытание. Вскоре тьма немного рассеялась, и давление исчезло.

Девушка почувствовала на себе взгляд. Повинуясь воле охотницы, бегущее по лезвию Ракуйо пламя ярко вспыхнуло, залив светом длинный высокий коридор.

Навстречу ей двигалось страшное существо, похожее на клубок змей или щупалец, обвязанный полосами расшитой жуткими письменами ткани. У твари смутно угадывались голова и руки. Вместо кистей руки заканчивались длинными костяными лезвиями. При движении существо издавало мерные влажные шлепки и ритмичные постукивания. Порождение кошмара гнало перед собой всесокрушающую волну ужаса.

Мария невольно попятилась назад. Почувствовав её смятение, существо неумолимо ринулось вперёд, выпуская из верхней части тела длинный тонкий хобот. На конце уродливого отростка блеснули бритвенно-острые шипы.

— Привратник не сумел прогнать меня и решил убить! — с ненавистью подумала девушка. — Человек на дороге ошибался! Они убивают!

Вернув самообладание, Мария пришла в себя. Существо замахнулось костяным мечом, но охотница ловко поднырнула под удар и со всей силы рубанула конечность твари. Ракуйо вспыхнул маленьким солнцем, и костяной меч упал на пол. В отличие от обратившихся, пронзительно визжащих от боли, порождение кошмара переносило раны без единого звука.

Преждевременно обрадовавшись успеху, Мария поспешила ударить ещё дважды, надеясь быстро расправиться с противником. Но напавшее на охотницу существо за время своего мерзостного существования погубило не один десяток смельчаков и умело пользоваться ошибками своих жертв. В следующее мгновение девушку настиг удар десятка твёрдых как стальные плети щупалец. Ошеломлённая ударом, Мария пропустила взмах костяного меча. Сознание схлопнулось в раскалённый добела сгусток боли.

Подняв с пола верхнюю половину тела своей жертвы, тварь вонзила ей в грудь гибкий хобот и принялось пить кровь.

Раньше Мария и представить не могла таких мук. Невыносимая боль вместе с ужасом и отчаянием затопили разум, смывая всё на своём пути. Эта ужасная агония смела всё человеческое. Ничего не видя, забыв себя от страдания, охотница бессильно открывала рот в немом крике.

Побеждённая воля восстала из пламени страдания подобно мифическому фениксу. Смерть сломала свою косу. То, что когда-то являлось Марией, принялось отчаянно собирать разрозненные осколки. Боли и страха не осталось — пришла радость от чудесного самовозрождения.

Окровавленное тело растаяло прямо в щупальцах порождения кошмара. Валявшийся на полу клинок полыхнул белым пламенем и исчез. Недоуменно поведя хоботом, тварь уползла во тьму.

Мария открыла глаза. Впереди по-прежнему темнел провал ворот с затаившимся во мраке ужасом. В зелёных глазах девушки танцевало злое колдовское пламя. Страх ушёл. Она знала, что делать.

Темнота спешно бежала от яростного белого пламени. На этот раз Привратник даже не пытался прогнать её, сразу кинувшись в атаку.

— Я уйду от твоих мечей, как песок сквозь пальцы. Песок, путешествующий по пустыне, — прошептала Мария, полоснув лезвием по руке.

Растворившись в желтоватой дымке, охотница пропала из виду врага. Костяные мечи и хобот ударили в пустоту. Не успело порождение кошмара развернуться, как острое лезвие дважды пронзило его мерзостную плоть. Привратник попытался ответить, но лишь выбил крошку из хрупкого камня. Затем тварь лишилась с немалым трудом восстановленной конечности.

Прежде лишь немногим удавалось так ранить Привратника. Ярость незваной гостьи напомнила ему о ярости сильнейших из его жертв. Но раньше все жертвы умирали, сдавались или бежали. А эта вернулась. И не повторит прошлой ошибки.

Существо слабело с каждым пропущенным ударом. В последний момент уклонившись от отчаянного броска, Мария отсекла хобот и вонзила пылающее лезвие в основание обрубка. Взметнувшееся до потолка пламя поглотило Привратника. Так закончилась его многовековая стража.

Переведя дух, охотница двинулась дальше. Потрясение сильно изменило её. Мнимая гибель оставила шрам в душе, но подарила ранее недоступную мудрость. Кроме того, Марию не покидало чувство, что некая могучая сила помогала собирать осколки её разбитого разума после поражения.

Коридор, низкий зал, пахнущий кровью жертв Привратника, длинная винтовая лестница остались позади. Мария оказалась под открытым небом.

Взгляду охотницы предстал внутренний двор крепости. Посередине площади возвышался колоссальный трон из чёрного базальта. Мария узнала исполинское существо, восседавшее на нём. Встречи с ним жаждали сновидцы Яаар'гула, но лишь единицы хотя бы видели Его тень. Великий Амигдала. Один из бессмертных владык страны снов. Тот, кого она видела в начале сна в виде смутного образа, предстал во всём своём ужасающем величии.

В Бюргенверте говорили, что человек, увидевший данного Великого воочию, должен сойти с ума.

Оказавшись перед Амигдалой, охотница испытала восхищение.

Мария подняла руки в ритуальном жесте. Одна рука вертикально вверх, другая параллельно земле.

— Великий Амигдала! Почтеннейший и могущественнейший Творец и Владыка Кошмаров! От своего имени, от имени обитателей города Ярнам и во имя крови моих предков, я прошу дать мне знание, — твёрдо и громко произнесла она. — Какая сила повинна в гибели цивилизации Птумеру и обращении людей в чудовищ?

В сознание Марии ворвался неуправляемый поток образов. Покачнувшись, она попыталась выловить из этой бурлящей реки что-то отдельное.

Многое, что раньше являлось скрытым, стало явным и понятным. Другое из значимого стало неважным и наоборот. Прежняя Мария если и не исчезла, то сильно изменилась.

В этом сне она отчасти поняла суть сил Великих. Мария догадалась, в чём основная ошибка Церкви и древних птумерианцев. Пришло знание таких тайн, о которых раньше она не могла и помыслить. Откровение не удавалось осмыслить до конца. Охотница подозревала, что после пробуждения забудет большую часть. Чтобы вспомнить, придётся пройти ещё много дорог — в мире яви и в мире сна. Но так ли уж это плохо? — спросила она себя.

Мария разобралась, почему люди обращаются в чудовищ. Амигдала знал об этом даже больше виновника. Амигдале подвластны страх и агрессия — кто, как не Он, мог разбираться в существах, чья природа несёт в себе искажение этих базовых эмоций?

Амигдала простёр над сновидицей чудовищную шестипалую руку. Мария почувствовала, как незримая сила отрывает её от земли, и провалилась в стремительный лиловый водоворот.

Когда лиловый вихрь рассеялся, Мария увидела себя посреди длинного зала с низким потолком. На стенах пылали факелы. Попытавшись пошевелиться, охотница почувствовала, что скована по рукам и ногам тяжёлыми ржавыми цепями. Острые шипы вонзались в плоть.

Вокруг возвышалось десять алтарей с прикованными телами. Одиннадцатый достался ей.

Повинуясь беззвучному приказу, шипастые кандалы окутались ярким пламенем. Не выдержав жара, металл потёк. Освободившись, Марии с огромным трудом удалось укротить неистовое пламя. Едва не сгорев, она погасила жёлто-белые языки и укуталась в дымную мантию.

Переведя дух, девушка осмотрела остальные алтари. Девять жертв непонятного ритуала давно умерли. Десятый оказался жив. Найдя ключ на пустом, забрызганном кровью столе неподалёку от выхода, Мария освободила страдальца.

Присмотревшись, она поняла, что неизвестный является птумерианцем и облачён в жреческие одеяния. Хотя тот на удивление быстро пришёл в себя, поговорить не удалось: охотница не знала древнего языка. С большим трудом удалось объясниться при помощи куска обугленной деревянной колодки, рисуя на стене. Передавая обгоревшую деревяшку, охотница и птумерианец смогли вкратце рассказать друг другу историю своих злоключений.

По ходу дела выработалась система обозначений: например, если один из собеседников понимал рисунок другого, то изображал рядом открытый глаз. В обратном случае рисовался закрытый глаз.

Давным-давно цивилизация птумерианцев вышла на связь с могущественными существами, которых в Ярнаме назвали Великими. Часть встреченных Великих скрывалась в исполинских гробницах, расположенных в глубочайших пещерах и в тёмных морских впадинах. Другие скрывались в иных измерениях и далёком космосе. Птумерианцы выстроили огромные города-храмы вокруг гробниц и поклонились тем, кого признали своими богами. Использовав высшие достижения своей науки, они оживили многих спящих Великих. В ответ те поделились частью своих знаний и сил.

Мария знала, что существует множество видов Великих. Благодаря этому она поняла, что птумерианец рассказал о дальнейших событиях. Оказалось, что на многих из новых птумерианских богов лежит проклятие: при всём своём могуществе Они не могли влиять на ту реальность, в которой жили птумерианцы и люди, как того желали. Чтобы добиться ещё большего расположения своих богов, жрецы Великих заключили договор, названный Кровавым контрактом.

Великие делились с птумерианскими жрецами своей сверхъестественной силой, давая им пить свою кровь. Так высокопоставленные птумерианцы могуществом, а отчасти и обликом уподобились своим идолам. Постепенно жрецы захватили власть в обществе, превратив Птумеру в жестокую теократию.

Но за такие дары приходилось платить. Глава культа — верховная жрица — должна была заключить брак с Великим и родить ребёнка. Колоссальную разницу между человекоподобными птумерианцами и Великими, препятствующую появлению общего потомства, удалось преодолеть не сразу: понадобились десятилетия изысканий. Но в один судьбоносный день жрица зачала. Противоестественное соединение науки и могущества Великих дало плоды. Порождённый нечестивым союзом птумерианки и инопланетного божества, ребёнок стал проводником Их воли в мир. С тех пор в жреческих кругах каждые десять лет выбирали нескольких женщин, что должны были родить детей от Великих. Избранные считали свою роль великой честью. После рождения детей-полукровок они нередко вставали во главе городов-храмов или занимали иные важные посты.

Сначала птумерианский народ думал, что вступил в золотой век. Благодаря крови Великих стало возможным почти неограниченное совершенствование тела и разума. Жрецы начали наивно считать, что боги озабочены их благом и исполнением их желаний. Но Великие рассматривали птумерианцев лишь как средство достижения собственных целей.

Со временем проявились побочные эффекты. Сила, дарованная жрецам, выедала их изнутри при частом использовании. Многие мудрецы со временем обратились в пустые оболочки, безумные тени самих себя, смертельно опасные для своих сородичей. Но это стало лишь началом. Один из найденных Великих в силу своей природы обладал огромной властью над бессознательной составляющей разума птумерианцев и людей. Более всех остальных жаждал он менять мир. Кровь всех смертных существ была испорчена его влиянием задолго до рождения разума на планете. Птумерианцы дали ему волю, смешивая свою кровь с кровью Великих. Началась Чума Зверя.

Жрецы молили своих богов о помощи, но ответом стало молчание. Возникло народное движение, направленное против культа Великих и детей-полукровок. Лидеры движения утверждали, что жрецы позволили полукровкам принести расу Птумеру в жертву Великим.

Говорили, что во всём виновата тогдашняя верховная жрица — женщина по имени Ярнам. Тогда она уже носила ребёнка от одного из Них. Восставшие, что взяли город-храм штурмом, убили её, выстрелив в живот и отрезав голову.

Чуму Зверя остановить не удалось. Цивилизация рухнула. Однако почти все полукровки погибли от рук восставших, и планы желавших власти над родной для птумерианцев действительностью Великих пошли прахом.

Один из городов-храмов пережил цивилизацию Птумеру на тысячу лет благодаря союзу с людьми и осторожному обращению с кровью. Но проклятие настигло и их. Последние из птумерианцев, обладавшие крохами дарованной Великими силы, принесли себя в жертву и провели ритуал, чтобы навеки запечатать Чуму Зверя в мире кошмаров. К тому моменту они знали о своём враге достаточно. Выжившие покинули погибший город, разбрелись по миру и со временем полностью смешались с людьми.

Воспоминания о пожертвовавших жизнью птумерианцах запечатлелись в кошмаре. Собеседник Марии являлся не более чем воспоминанием о давно умершем жителе древнего города.

Знание о ритуале хранил Хозяин Кошмара — живое воспоминание о последнем из полукровок. Хранил в своей призрачной крови.

Место, в котором оказалась Мария, очень сильно напоминало подземные лабиринты Птумеру, в которых она бывала много раз. Разве что сырости меньше. Кое-где, после длинных подъёмов, охотница встречала окна. За ними до горизонта простиралась бесплодная пустыня. Камни и песок под беззвёздным небом. Только луна в вышине, неправдоподобно огромная и болезненно-яркая.

Охотничье чутьё безошибочно вело к цели. По дороге несколько раз встречались уродливые твари — воспоминания о птумерианцах, обратившихся чудовищами. Пройдя запутанный путь по залитым кровью залам и галереям погибшего города, Мария добралась до огромного храма. Он располагался на поверхности. По обеим сторонам занесённой песком аллеи возвышались зловещие статуи. В одной из них охотница узнала Амигдалу. Створки огромных ворот храма из тёмного металла испещряли священные письмена. Из узких окон-бойниц лился мертвенный зеленоватый свет. За огромным куполом в чёрное небо втыкались четыре высоких башни.

Налетел страшный ветер. Видимость упала. Поднятый могучим вихрем песок лез в глаза, рот и уши, сбивая дыхание и ослепляя. Аллею моментально занесло, и правильное направление удавалось сохранять лишь по памяти. Превозмогая неожиданную ярость пустыни, Мария добралась до ступеней храма и поднялась к воротам. Ветер усиливался с каждым шагом девушки по направлению к входу. Мелкие песчинки залетали даже под воротник, которым охотница закрыла лицо. В шорохе песка слышалось шипение тысяч змей, а сквозь вой ветра доносился булькающий хохот. Отчаянным усилием приоткрыв одну из створок ворот, Мария протиснулась внутрь.

Храм освещался сотнями зеленовато-голубых светильников. По базальтовым плитам пола бежала тонкая резьба, изображающая космические облака и звёздные семейства. Внутренняя сторона купола повторяла изображённое внизу. По периметру корчились уродливые статуи, изображающие изменённых влиянием крови Великих птумерианских старейшин.

На возвышении в центре храма спиной к входу стояло существо в длинных красных одеждах. Существо — потому что человека или птумерианца оно напоминало мало. Конусообразная голова твари, лишённая глаз, носа и рта, усеянная щупальцами-присосками, заканчивалась тонким острым шипом. Из рукавов торчали утыканные иглами культи. От существа шёл протяжный, заунывный звук, созвучный доносящемуся снаружи вою песчаной бури.

Звук сам собой сложился в слова. Каким-то непостижимым образом твари удалось облечь свои мысли в понятную Марии форму, хотя ни одного общего языка у них найтись не могло!

— Не думай, что получишь здесь желаемое, дочь предателей, — уловила охотница чужую мысль. — Я спасал Лоран не для того, чтобы твои предки-трусы позорно бежали.

— Имеет ли это значение сейчас, когда Лоран давно занесён песками, но та же беда угрожает другому городу? — сохраняя хладнокровие, решила попытаться поговорить Мария.

— Время не имеет значения. Здесь оно не властно. А предательство забыть нельзя, — обратился словами свист. — Вне явного мира мы могли бы возродить былое величие Птумеру. Кошмар, полный чудовищ, питал бы нашу силу. Но твои предки предпочли смертную долю упоению вечного кровавого пира. Ритуал, заключивший силу Красной Луны в кошмар, являлся последним шансом на обретение истинного величия! Ограниченные недоумки видели в нём лишь возможность спасения многих через жертву немногими. Твои предки бросили меня, отказавшись погрузиться в глубины моего сна! Трусливо сбежали! Бросили умирать и усыхать в одиночестве, среди этих голодных песков! Так что убирайся!

— Расскажи мне о ритуале, и я немедленно покину тебя, — не оставила попыток договориться охотница. — Или дай каплю своей крови. Я знаю её тайный язык.

— Ты так же глупа, как и твои прапрадеды! — заскрипели злые слова.

Хозяин кошмара воздел уродливые конечности к потолку и протяжно завыл. Через приоткрытую дверь в храм ворвался песчаный вихрь, закруживший вокруг древнего жреца. Заискрили слепяще-фиолетовые разряды молний.

Мария, повинуясь интуиции, отбежала к стене и спряталась в нише за одной из статуй. Вихрь терзал храм. Песок стачивал базальт. Непрерывно вспыхивающие разряды разбивали статуи и светильники.

Вскоре ветер ослаб. Взгляду осторожно выглянувшей из укрытия охотницы предстало зрелище разорённого храма и обессилившего жреца. Понимая, что нельзя упускать такую возможность и в то же время опасаясь ловушки, Мария ринулась в атаку и чуть было не поплатилась за это, когда хранитель кошмара проткнул головным шипом свою мерзкую культю и исторг внушительный фонтан крови, вспыхнувшей всеиспепеляющим пламенем. Чудом увернувшись, охотница отступила. Ей вспомнилась схватка с братом Джоулом в подземелье: тот тоже полагался на сверхъестественные силы и проиграл, дав себя измотать. В этот раз противник куда сильнее, но она справится, сказала себе Мария.

Охотница чувствовала страх врага. Жрец боялся подпускать её ближе, и на этом можно сыграть, поняла девушка. Двигаясь вокруг центрального постамента, Мария вынуждала жреца наносить себе всё новые раны и тратить силы на попытки сжечь её и поразить электрическими разрядами. Пару раз она не успевала уйти с линии огня и получала болезненные ожоги. Отбежав назад и вновь укрывшись в нише, охотница переждала новый песчаный вихрь. На этот раз стихия отступила быстрее. То ли хозяин кошмара понял бесполезность затеи, то ли враг уже начал выдыхаться.

Забулькав, жрец встал на колени. Из его туловища выдвинулись длинные окровавленные шипы, разорвав одежду. Один шип проткнул правую конечность. Дёрнувшись, урод освободил культю. На шипе остался внушительный кусок мяса. На пол полилась кровь, обращаясь ядовитым туманом. Вскочив, хранитель кошмара бросился на Марию, окутанный удушающим облаком. Воспламенив клинок, охотница заставила пламя вырасти и прыгнуть вперёд, подобно голодному тигру. Огонь встретился с облаком, выжег яд и опалил мерзостное создание.

Из-за огромных шипов на теле противника Мария не могла подойти достаточно близко, чтобы нанести смертельный удар лезвием Ракуйо. Враг яростно наступал, надеясь насадить охотницу на шипы. Девушке удавалось достать жреца лишь кончиком лезвия, что приводило его лишь в ещё большую ярость. Окончательно потеряв самообладание, враг полез через кучу обломков разбитых скульптур, не разбирая дороги. И, споткнувшись об обломок статуи, хозяин кошмара повалился на пол, сломав несколько шипов.

Подскочив к растерянному врагу, Мария нанесла серию бешеных ударов по верхней части его туловища, надеясь отрубить уродливую голову. Пролившаяся кровь вспыхнула яростным пламенем и подняла в храме шторм, не уступавший по силе предыдущим. Отчаянным усилием воли охотница заставила разбушевавшееся пламя жечь своего врага. Приняв на себя удар молний и песка, Мария провалилась в полную свиста ветра темноту, где визжало и причитало умирающее воспоминание об отвратительном порождении противоестественного союза Великого и птумерианской жрицы. Лишь ценой невероятного напряжения девушке удалось сохранить рассудок в этот момент. Из последних сил дотянувшись до обожжённого тела, охотница прикоснулась к тайне совершённого в незапамятные времена ритуала. И, покинув кошмар, погрузилась в самый обычный сон.

— Лоуренс следит за нами, — Миколаш, сгорбившись, мерил шагами келью. — Нашу работу саботируют!

— Каковы ваши распоряжения? — бесстрастно поинтересовался жуткий громила в балахоне.

— Найдите и заприте всех подозреваемых, — повелел сновидец. — Нельзя позволить кому-либо помешать нам завершить цикл Менсиса!

— Этих тоже? — спросил облачённый в балахон, указав на кресла.

В креслах сидели два человека с клетками на головах: мужчина могучего телосложения и высокая светловолосая женщина. Оба пугали смертельной бледностью. Лицо женщины искажала судорога боли.

— Да, этих тоже, — кивнул Миколаш. — И не забудьте разыскать проныру из Бюргенверта! Я не удивлюсь, если он играет ключевую роль в плане Лоуренса!