Жанна де Ламот

Глава LII Месть

От княгини Гуджавели у Жанны не было тайн, и когда та вернулась домой, Жанна сейчас же поспешила рассказать ей обо всем случившемся.

Княгиня пришла в неистовство; восточная кровь заговорила в ней и она потребовала немедленной и беспощадной мести.

Жанна и сама более ничего не желала, как отомстить скорее, и они стали сначала обсуждать, кому именно надо было отомстить и зачем, а затем, каким образом это можно было сделать.

Они обе признали и согласились на том, что главным виновником был все-таки дук.

Жанна узнала, что он был уязвим только с одной стороны, то есть, что на него можно было воздействовать только через его жену.

И вот они обсудили план мести в подробностях и сейчас же принялись приводить его в исполнение.

Для княгини Гуджавели осталась задача отправиться в качестве парламентера наверх к княгине Марии. Она долго там разговаривала с нею. В конце концов, она добилась того, что княгиня Мария обещала исполнить ее просьбу, а именно, спуститься к ним вниз в первый же раз, когда к дуку придет так называемый Белый. Тогда она, княгиня Мария, увидит и узнает такие вещи, которые сразу же раскроют ей правду и которые слишком интересны, чтобы пренебрегать ими.

Княгиня Гуджавели до того возбудила любопытство Марии, что та обещала сойти вниз, хотя и недоумевала, зачем ей нужно было это делать.

Княгиня Гуджавели очень красноречиво доказала, что Жанна — вовсе не сумасшедшая и что Орест Беспалов, по всей видимости, действительно, тайный иезуит, потому что умеет проникать в такие тайны и обладает такой силой, что не может быть простым смертным.

С этим княгиня Мария не могла согласиться и, зная Ореста с детства, не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться самым искренним образом.

— Это Орест-то — тайный иезуит?! — воскликнула она, — Да он ни в какие иезуиты не годится!.. Ведь нужна особенная фантазия, чтобы из Ореста сделать вдруг какое-то таинственно-романическое лицо!

Княгиня Гуджавели не настаивала особенно на этом пункте; ей было гораздо важнее другое: представить биографию Жанны княгине Марии в таком свете, чтобы вызвать жалость и сочувствие к ней, и тут-то ей особенно потребовались все ее красноречие и горячность.

Она преуспела-таки в этом. Княгиня Мария изменила свой взгляд на Жанну как на «преступницу» и готова была признать свою неправоту перед нею.

Княгиня Гуджавели намекнула было, что недурно было бы пойти и извиниться перед Жанной, но к этому княгиня Мария не выказала никакой склонности, и Гуджавели не настаивала.

Разговаривая с княгиней Марией, она все время прислушивалась, не идет ли дук Иосиф. Ей не хотелось, чтобы он застал их за этим разговором. И, как только она услышала его шаги в соседней комнате, тотчас же встала, чтобы уйти. Однако дук появился раньше и они волей-неволей встретились.

Он оказался в отличном расположении духа, вошел бодрой походкой, высоко держа голову.

«Ишь ты, каким победителем!» — невольно подумала княгиня Гуджавели про него.

— Знаешь, Мари, — заговорил дук, обращаясь к жене, — я думаю в будущее воскресенье сделать у нас вечер, с тем чтобы пригласить всех… Дом у нас такой, что мы можем принять не хуже других. Если будет хорошая погода, мы можем устроить праздник в нашем саду… Займись списком приглашенных, а я берусь все сделать так, что о нашем вечере станут говорить в городе. Словом, лицом в грязь не ударим…

Для того чтобы осуществить высказанный дуком проект, прежде всего были необходимы средства, и княгиня Мария сразу же поняла, что эти средства у ее мужа появились, если ему не жаль истратить деньги на праздник.

— Мы еще ни разу, — продолжал дук, — не принимали у себя, и надо, чтобы наш первый прием был достоин нашего имени.

Все это очень нравилось княгине Марии, она слушала с большим удовольствием мужа. Слушала и княгиня Гуджавели, считавшая неловким уйти, пока продолжается эта беседа.

Но этот разговор, интересный, в особенности, для княгини Марии, должен был скоро прекратиться, потому что вошел лакей и доложил, что старик Белый явился и просит принять его…

Дук сейчас же вышел, Гуджавели бросилась к княгине Марии, схватила ее за руку и почти насильно повлекла за собой.

— Идемте, идемте! — торопила она. — Вы же обещали спуститься к нам, как только придет этот Белый…

Княгиня Мария последовала за нею.

Они спустились вниз, достигли комнаты Жанны; перед княгиней Марией отворился шкаф, служивший входом в тайник, и княгиня Гуджавели сказала ей:

— Войдите туда и наблюдайте за тем, что увидите…

Все произошло так быстро, что княгиня Мария едва успела опомниться…

И, опомнившись, она очутилась уже у отверстия, в котором, к своему удивлению, увидела мужа и старика Белого.

Они разговаривали. Дук сказал что-то, засмеялся и прошел в соседнюю с кабинетом уборную.

Через некоторое время оттуда вышел точно такой же старик, какой остался в кабинете. Княгиня Мария легко догадалась, что это переодетый дук.

Теперь ей стали ясны частые посещения их дома этим стариком. Ее муж под видом старика отправлялся куда-то.

Для открытого, честного дела не переодеваются, и княгиня Мария вспомнила выкрик Жанны, что самозваный дук занимается «воровскими штуками»…

Растерянная и бледная, она вернулась в комнату Жанны.

Де Ламот была больна — на самом деле или притворно, трудно было сказать, — хотя и перенесенный удар мог бы свалить ее весьма легко. Она лежала в капоте в своей постели поверх одеяла и изредка стонала.

— Каким образом вы устроили этот ход? — спросила княгиня Мария, до того пораженная, что сразу не сообразила нелепости этого вопроса.

— Разве мы могли устроить этот ход? — слабо произнесла Жанна. — Мы открыли его совершенно случайно; а устроен он был уже раньше…

Она не хотела объяснять, что получила указание на этот ход от неизвестного благоприятеля в анонимном письме.

— А вы таким образом следили за дуком? — воскликнула княгиня.

— Но ведь и вы сейчас сделали то же самое!

Княгиня должна была сознаться, что это правда. Она не только сама сейчас следила за дуком, но и желала продолжать свои наблюдения, вернувшись снова в тайник, когда переодетый в Белого дук придет домой и пройдет к себе в кабинет.

— Кто же этот старик и какие у него дела с дуком дель Асидо? — допытывалась Мария.

Но Жанна с некоторым оттенком оскорбленного достоинства, как бы показывая, что не желает входить в подробности из боязни какой-нибудь новой выходки со стороны княгини, на все ее вопросы отвечала только:

— Подождите немного, и вы сами все узнаете и увидите…

Княгиня Мария сильно желала все увидеть и узнать сама, потому что она и не поверила бы никаким рассказам.

Дук отлучился ненадолго, и вскоре послышался стук подъехавшей кареты.

Княгиня Мария поспешно устремилась в тайник и увидела, как ее переодетый муж был впущен в кабинет каким-то совершенно таким же стариком, двойником которого он являлся.

Дук вошел очень поспешно, держа в руках толстую книгу в кожаном переплете.

— Теперь все здесь! — сказал он. — Вот молитвенник, а здесь медальон, и стоит только сличить две вещи…

Он говорил и доставал в это время из запертой шкатулки медальон, который тогда показывал на лестнице княгине Марии.

— А тебе известно, как надо дешифровать сделанное таинственное указание? — спросил настоящий старик.

— О да! — уверенно произнес переодетый дук. — Это очень просто! В этом медальоне под портретом, вставленным в него, есть кусок пергамента, а на нем написан ряд цифр. На каждой странице этого молитвенника подчеркнуто по одной букве. Цифры в медальоне указывают на те страницы, на которых находятся буквы, составляющие слова указания. Вот и все! Конечно, мне хочется поскорее узнать, где это место, в котором хранится сокровище, способное обогатить нас…

Дук достал из медальона кусок пергамента с цифрами и быстро стал перебирать страницы молитвенника.

Вдруг он вздрогнул, захлопнул книгу и бессильно опустился в кресло.

— Нет, этого не может быть! — хрипло произнес он. — Не может быть!.. Это кошмар!.. Наваждение…

Он сделал над собой усилие, опять взялся за молитвенник и опять откинул его.

Княгине Марии видно было при этом его лицо. Оно было бледно, посиневшие губы скривились и вздрагивали, глаза словно выкатились и уставились в одну точку.

— В чем дело? — спросил старик.

Дук безвольно поднял руку, но она сейчас же упала, и он с расстановкой, с трудом произнес:

— По ключу и молитвеннику вышли слова: «Орест Беспалов все знает и ничего вам не скажет»… — он замолк; потом его губы снова зашептали:

— Кто же это, кто в самом деле — этот Орест?! Я не поверил Жанне де Ламот, предупреждавшей меня рассказом о том, что сделал с нею этот человек. Я дал бы голову на отсечение, что это у нее была галлюцинация… Но ведь я сам-то не сплю теперь?.. Ведь все мои способности, к сожалению, слишком отчетливы… Проверь, не ошибаюсь ли я?!..

Другой — настоящий старик — проверил и опять вышло то же самое: из латинских букв молитвенника составилась французская фраза: «Орест Беспалов один все знает, и ничего вам не скажет!»

— Ну да!.. Да! — заговорил опять дук. — Этот человек обладает как будто сверхъестественными средствами, и, может быть, когда я говорил, что он тайный агент иезуитов, и думал, что говорю это в насмешку над Жанной де Ламот, у меня была интуиция и я сам, того не ведая, разгадал истину?!.. Иначе, что же это?.. Как же это?.. Здесь очевидна его рука, очевидно, что это дубликат медальона, сфабрикованный им самим, а подлинник находится у него самого и он его действительно показывал Жанне де Ламот!

— Что же из всего этого ты заключаешь? — медленно проговорил старик.

— Что все рухнуло, мы разорены, что я, не боявшийся никого на своем веку, нашел, наконец, в Оресте Беспалове такого сильного врага, с которым сам не могу справиться и который взял верх надо мной… До сих пор я чувствовал себя сильнее других, теперь я нашел человека сильнее себя… Но я еще не сдамся так легко, я еще попробую бороться!..

— Ты все еще хочешь бороться?..

— Да, да! — воскликнул дук и, упав в полном изнеможении, бессильно откинулся на спинку кресла.