Жанна де Ламотт

4. Орест Беспалов

– Но, может быть, теперь, когда ваша фантазия, так сказать, удовлетворена, проговорил Люсли, – вы согласитесь перепродать этот молитвенник?

Орест покачал головою и, подняв палец, помотал им в воздухе.

– Никогда!

– Почему же это?

– Это – наша государственная тайна…

– Ваша? Значит, не вы один знаете ее, а и еще кто-то?

– Почему вы так думаете?

– Да потому что вы иначе бы сказали не «наша», а «моя…»

Орест нахмурил брови и строго произнес:

– Во-первых, я должен вам, досточтимый джентльмен, заметить, что Орест Беспалов имеет обыкновение говорить про себя часто во множественном числе, хотя и признает, что он – единственный в мире, что и доказано несомненными данными, а во-вторых, в данном случае вы совершенно правы: это государственная тайна не моя, а другого лица… И тут еще есть третье лицо… Замечаете мое красноречие?..

Люсли подумал и вдруг предложил Оресту:

– Не хотите ли пойти позавтракать?

– Вы хотите угостить меня или хотите, чтобы я угостил вас? – спросил Орест.

– Нет, отчего же?.. Я с удовольствием поставлю вам бутылку вина.

– Не пью! – пожал плечами Орест.

– Не пьете, вы?

– Ну да. Вина не пью!..

– А что же?

– Только водку! Всем другим пренебрегаю: кислятина!

– Отлично. Я угощу вас водкой.

– Покорно благодарю, с удовольствием! Сейчас видно, что вы – человек воспитанный, а с таким я всегда охотно вступаю в общение. Это ваша колесница? – показал Орест на карету Люсли.

– Моя, – ответил тот, – не угодно ли вам сесть?…

– С восхищением!.. – И Орест ловко вскочил по подножке в экипаж с таким видом, словно кататься в каретах для него было дело привычное.

Люсли, одетый франтом, сообразил, что ему неудобно будет показаться в хорошем ресторане вместе с таким по виду невзрачным товарищем, каков был этот Орест Беспалов, и велел кучеру своей кареты остановиться у трактира средней руки, где, по правде сказать, редко останавливались кареты.

Зато их и встретили с поклонами и провели не в общий зал, а в отдельную комнату, предназначенную для почетных посетителей.

– Так что же заказать? – обратился Люсли к Беспалову.

– Вина и фруктов! – сказал тот.

– Но ведь вы вина не пьете?!

– О святая простота! – улыбнулся Орест.

– Под вином подразумевается водка, а под фруктами – огурцы!

– Значит, водки и закуски?

– Вот именно.

Люсли распорядился.

Видно, он был очень заинтересован молитвенником, купленным Беспаловым на аукционе, что не погнушался познакомиться с этим не только по облику подозрительным субъектом, но и по разговору тоже, но и отправился с ним вместе в трактир…

Не могло быть сомнения, что Беспалов купил молитвенник не для себя, – откуда ему было взять тысячу восемьсот двадцать пять рублей? Но странным казалось, что кто-то мог ему доверить такую сумму?

Все это Люсли надеялся выяснить.

Поэтому, когда принесли водку и закуску, он сначала дал Оресту выпить хорошенько, а после этого принялся его расспрашивать.

Сам-то он знал, почему можно было дать такие большие деньги за молитвенник, и его интересовало, известно ли это самое Беспалову или тому, кто ему дал это поручение?

– Итак, вы купили молитвенник на том основании, что это – ваша государственная тайна? – начал Люсли, когда Орест опрокинул три рюмки водки, причем первую закусил кусочком черного хлеба с солью, а после второй и третьей только понюхал корочку.

– Да-с, это – тайна, так сказать, впрочем, не такая уж и сокровенная, – заявил Беспалов, заметно подобрев после выпитой водки.

– В чем же тут дело? – подзадорил его Люсли.

– А дело тут в том, что оный молитвенник составляет до некоторой степени семейную реликвию…

– Вашу?

– Нет, не мою, но лица, мною покровительствуемого…

– Вы кого-нибудь покровительствуете?

– То есть, положим, это выражение не совсем подходящее, потому что правильнее мы с ним просто в отличных, даже дружеских отношениях…

– Как же его зовут?

– Его полное имя – Александр Николаевич Николаев, а в аристократическом обществе его зовут сокращенно – Саша Николаич…

– И молитвенник составляет его фамильную реликвию?

Этот допрос, похоже, ничуть не смущал Беспалова, и потому он, не задумываясь, ответил:

– Совершенно верно. Этот молитвенник когда-то принадлежал аббату Жоржелю, ставшему впоследствии…

– …Кардиналом Аджиери, – подсказал Люсли.

– Вот-вот, кардиналом Аджиери. Оно самое.

– Так какое же отношение имеет кардинал Аджиери к господину Николаеву?

– А он не более, не менее как отец этого господина Николаева.

– Так Николаевич – сын кардинала?!

– Да, и одной русской графини, то есть, вернее, одной бывшей графини, а теперь просто госпожи Дюплон…

– Это что-то очень сложное…

– Да-с, история очень длинная и непростая; это смело можно сказать, не медведь в трубку начхал… Романея… цельная романея…

– Как вы сказали?

– Я говорю, романея, то есть романтическое происшествие, и если вы – писатель или хотя бы желаете стать таковым, вы можете заимствовать готовый сюжет…

– Расскажите, пожалуйста…

Орест Беспалов покачал головой.

– Если все рассказывать, то в этом графинчике водки не хватит…

– Вы не беспокойтесь, я велю подать еще, – сказал Люсли, после чего налил и себе рюмку водки и выпил ее приемом человека, тоже умеющего обращаться с этим напитком.

– Тогда извольте, – согласился Орест. – Надобно вам сказать, что я жил в так называемой своей семье, которая состояла из четырех душ: меня, то есть Ореста Беспалова, моего брата, слепого Виталия, молодой девицы, воспитанницы, или приемной дочери Марии и нашего отца, титулярного советника в отставке Власа Семеновича Беспалова. Сей почтенный гражданин земли русской разгуливал по дому с трубкой в халате. Слепой Виталий сидел в углу и мечтал о том, сколько миллиардов ему нужно для исполнения своих мечтаний. Девица Мария, отличавшаяся необыкновенной красотой, брала работу – шитье от разных лиц аристократического происхождения, и тем увеличивала наш скудный бюджет… Я по преимуществу ходил в трактир и играл там на бильярде…

– Да что ж вы про себя все рассказываете? Вы мне расскажите про Александра Николаева и про молитвенник…

– Дойдет дело и до этого всего. Вы только следите внимательно за нитью моего рассказа, а также и за тем, чтобы была водка в графинчике…