Жар мечты

Глава 10

Солнце уже почти садилось, когда они приехали домой и увидели Саммер, сидящую на крыльце у дома. Как обычно, она была аккуратно причесана и красиво одета.

На ужин она подала картошку и суп из баранины – еду, приготовленную по всем правилам кулинарного искусства. Вкусный запах заставлял желудок Ника конвульсивно сокращаться. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким голодным. Без всякого внимания слушал он Фрэнка, рассуждавшего о стрижке овец.

– Еда уже на столе, – объявила раскрасневшаяся Саммер. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – Фрэнк без долгих уговоров ухватил ложку. Непослушный завиток выбился из-под ленты, стягивавшей роскошные волосы Саммер, и Нику невероятно захотелось убрать его, но он побоялся сделать это, чувствуя непривычную для себя жалость.

– Ну? – спросила девушка. – Вы разве не голодны? Ник послушно сел, но тут же вскочил со стула. Саммер увидела стоявшего на сиденье оловянного солдатика, с винтовкой наперевес.

– Откуда это? – поинтересовался Ник.

– Забыл кто-нибудь из детей Джонсонов… Фрэнк изумленно поднял брови.

– Вы любите детей? – спросила Саммер Ника, немного поколебавшись.

Ник положил салфетку на колени.

– Я терпимо отношусь к детям.

– А сколько именно детей вы бы вытерпели? Ник потянулся за ложкой.

– Всегда считал, что четверых – достаточно.

– Четверых? Почему четверых? – Она села на стул и мечтательно подперла подбородок кулачком. Ник разрезал картофелину.

– Знатный человек, мой отец, например, всегда стремится иметь как можно больше наследников для продолжения рода…

– А какой титул был у вашего отца?

– Граф.

– Граф… – Саммер вздохнула. – Представляю. Ваш отец – граф. Вы должны им очень гордиться.

– Гордиться? – Ник скривил рот в насмешливой полуулыбке и посмотрел на ложку. – Это слово не подходит для характеристики моего отношения к отцу, благородному графу Честерфильду.

– А ваша мама… – Саммер посмотрела в окно. – Она наверняка была красива, как принцесса.

Ник отодвинул миску и потянулся за стаканом с водой.

– Да, она была красива.

– Она жива?

Его глаза посуровели. На щеке, разукрашенной кровоподтеками, забилась какая-то жилка. Мягко, не выражая никаких эмоций, Сейбр сказал:

– Нет. Когда мне было четырнадцать лет, она решила, что жизнь с очередным возлюбленным куда привлекательнее титула леди Честерфильд, и, не долго думая, собрала свою одежду и украшения и отплыла в Индию с отставным командующим Королевского флота ее Величества. Они поселились в Меруте, к северу от Дели. А 10 мая 1857 года, в Индии вспыхнуло восстание. Бунтовщики резали всех европейцев, которых находили. Топор какого-то фанатика не пощадил и мою мать…

В этом каменном человеке не осталось никаких чувств решила Саммер.

– Я узнал, что она опять была беременна, – продолжал он бесцветным голосом. – Сколько раз я хотел узнать у нее, зачем женщина рожает новых детей, не будучи в состоянии заботиться даже о тех, что у нее уже есть… Впрочем, пусть это останется одной из величайших загадок жизни… – положив салфетку рядом с тарелкой на стол, Ник отодвинул стул и вышел из дома.

Лунный свет беспрепятственно лился в окно. Сидя на диванчике, Ник потягивал вишневую наливку. Он не позволял себе пить часто: выпивка осталась его слабым местом. Алкоголь размягчал его, делал жалким и тупым, приносил боль, страдания и гнев, растворял его мужество, гордость, достоинство и обнажал его душу.

Ник допил стакан, налил следующий и рассмеялся в темноту. Странные вещи происходили с ним последнее время. Ник не был в состоянии ничего им противопоставить. Образ Саммер постоянно стоял перед его глазами. Ник мог в деталях описать красоту этой удивительной девушки.

Черт ее подери! Да кто она такая, чтобы в своей залатанной одежонке и шляпке с перьями лезть в его жизнь и пробуждать в нем идиотские мечты о доме, о семье? Она не имеет права копаться в его душе и заставлять его вспоминать о былых обязательствах, неустроенности, трудностях – обо всем том, о чем он безуспешно пытался забыть все последние годы. Черт возьми, он даже не знает, что это значит быть, мужем или отцом. Граф Честерфильд послужил ему слишком плохим примером.

Сейбр изо всех сил зажал уши руками, чтобы не слышать внутреннего голоса, который назойливо нашептывал ему:

«Ты полагаешь, что похоронил в себе чувства, которые заставляли тебя сердиться и стыдиться. Но сейчас эта девушка вторглась в твою жизнь и ты понял, как изголодался по нормальным человеческим отношениям… Ну же! Иди! Саммер ждет…»

– К черту, – зашипел он в темноту. – Не нужна она мне. Не нужна. Не нужны мне «нормальные человеческие отношения». Они причиняют мне боль и страдания!

Он мерил шагами темную комнату. Слушал тишину. Ему представился Фрэнк, предупреждающий: «Тишина – вот последнее, что ты услышишь в этом мире».

Что же, черт возьми, ему делать? Медленно повернувшись, Сейбр двинулся к двери, ведущей в спальню.

«Войди, – нашептывал ему внутренний голос. – Она нужна тебе… Разве нет? Ты не можешь этого отрицать. Или ты настолько туп, что не ощущаешь зова своего тела? Тебе очень хочется ее».

Ник почувствовал, как отвердевает его мужественность.

«Испытай это, иначе ты вот-вот взорвешься. Разве ты забыл, как приятно раздвинуть женщине ноги… Иди. Посмотри на нее. Ей не повредит, если ты только посмотришь, как она спит! Ты уже много раз подходил к этой двери, но боялся распахнуть ее. Неужели тебе опять придется списать свою слабость за счет алкоголя…»

Он вытер пот с лица рукавом рубашки. Господи! Его бросает в жар…

«Войди. Все в порядке. Тихо проскользни в темноту, как вор. Ты имеешь на это право, она твоя жена. В пьяном угаре ты подписал брачный контракт со сказочным маленьким созданием. Только представь себе, что может вытворять ее тело…»

Саммер лежала на спине. Ее ночная рубашка закрутилась вокруг тела. Ник смотрел, как поднимается и опускается ее грудь, как подпрыгивают во сне ее руки, широко раскинутые на кровати.

«Дотронься до нее».

Он дотронулся пальцами до ее волос.

«Понюхай ее».

Закрыв глаза, он вобрал в себя пьянящий запах женщины и задрожал всем телом. Ему захотелось обнять эту девушку.

«Возьми ее. Тебе этого хочется. Она не будет препятствовать и станет твоей навсегда. Как? Ты боишься? Ты боишься вновь испытать счастье? Ну же, Сейбр, используй свой шанс! Совращение неизбежно. Сколько ты еще собираешься лгать самому себе?»

Как лунатик. Ник повернулся на каблуках и вышел из комнаты. Добравшись до своей комнаты, он пинком отодвинул стул, сел на него, положил локти на стол и запустил руки себе в волосы.

«Дело сделано. Эта маленькая веснушчатая фея заронила искру надежды в твою душу».

Он потянулся к полке с книгами, и они посыпались на пол. Ник с силой швырнул об стену портреты отца и брата. Стул, который он пинком отшвырнул прочь, с грохотом откатился к двери.

Почти моментально в дверном проеме показалась Саммер. Волосы ее были распущены, в глазах читалась явная растерянность.

– В чем дело? – спросила она чуть хрипловато. – Что случилось?

Ник стоял, широко расставив ноги и сжав руки в кулаки.

– Николас! – вскрикнула она.

«Давай! Давай! Возьми ее, идиот! Ты же знаешь, что хочешь ее. Какого черта ты ждешь?»

Он подошел к ней и, положив руки на плечи» притянул ее к себе. Тело девушки затрепетало, как пойманная в силки испуганная птица.

– Саммер, – он услышал свой деревянный полос как бы со стороны.

Шесть лет. Господи, прошло уже шесть лет с тех пор, как он последний раз прикасался к женщине.

Его пальцы заскользили по ее ночной рубашке. Девушка закричала от страха и удивления, а также от чувства беспомощности перед его грубой силой. Ник оттянул ворот ночной рубашки и обнажил ее белую грудь с розовым соском.

Саммер отшатнулась назад и дрожащей рукой поправила рубашку. Она смотрела на него так, будто он неожиданно превратился в ужасного монстра.

– О, Боже, – чувство стыда захлестнуло его, но через секунду стыд уступил место традиционной злобе. – Чего ты от меня ожидала? – закричал он. – Если ты ожидала объятий, поцелуев и ласковых слов, то ты, радость моя, жестоко ошиблась! Я даже не знаю, как это делается! Уходи! Уходи, пока нам обоим не пришлось горько пожалеть о том, что ты осталась!

Саммер вышла из комнаты и резко захлопнула за собой дверь. Ник оказался наедине с тишиной и темнотой.

В обязанности Фрэнка входило дважды в неделю объезжать ферму Сейбра, чтобы удостовериться, что Бетси хорошо выполняет свою работу и следит за передвижением овец. Однажды он пригласил Саммер сопровождать его, и это предложение было с радостью принято, поскольку она была счастлива увидеть что-то еще, кроме четырех стен дома Пика… и самого Ника.

Делать было нечего, и Саммер продолжала набивать руку на приготовлении пищи. Она уже хорошо научилась готовить картофельные блюда, которые они ели на завтрак, обед и на ужин. Вот и сейчас она взяла с собой в дорогу немного жареной картошки, которой они и перекусывали, отдыхая на высоком холме, откуда было хорошо видно пасшихся овец.

– Будь уверена, дорогуша, ты уже здорово научилась готовить картошку! – бормотал довольный Фрэнк.

– Да будет тебе говорить пустое.

– Нет, правда.

– А как же твое испуганное лицо сегодня утром, когда я объявила, что приготовила на завтрак картофельные оладьи?

– Это только потому, что я их еще не пробовал, а они оказались очень вкусными.

– Бетси, которой Ник отдал свою порцию тоже не стала есть…

– Господи, собаки совсем не разбираются в кулинарии! Да и самого Сейбра не назовешь гурманом.

Вздохнув, Саммер стала наблюдать за веселым бараном, пляшущим вокруг овцы.

– Если бы на моем месте была Клара Биконсфильд, – сказала девушка задумчиво, – она испекла бы хлеб и приготовила персиковый пудинг.

Баран забрался на овцу передними ногами, повернул морду к небу и высунув язык, издал странный горловой звук. Фрэнк перестал жевать, его глаза расширились.

– Черт возьми! Вот это парень! Очаруй девочку – и она будет твоя.

– А что он делает? – спросила Саммер.

– Ухаживает.

Баран забрался на овцу, и Саммер покраснела.

– Босс будет рад узнать об этом. Скоро наступит брачный сезон – и у нас он, похоже, будет продуктивным, – обрадовался Фрэнк.

– Да, только меня здесь уже не будет…

Фрэнк отложил картошку и вытер пальцы о рубашку.

– Черт подери, ты никогда раньше так не говорила.

– Ник ненавидит меня.

– Он, что, так тебе сказал?

Вспомнив бурную ночную сцену, Саммер покачала головой.

– Ему и не нужно говорить. Кроме того, совершенно очевидно, что ему больше бы подошла женщина вроде Клары Биконсфильд.

Фрэнк почесал шею.

– Она очень красивая, – сказала Саммер грустно.

– А ты разве нет? Девушка улыбнулась. Фрэнк посмотрел ей прямо в глаза.

– Женщины! Как можно вас сравнивать? Вы неповторимы. Взять хоть тебя и Клару. Она – как подснежник, бледный и нежный. А ты как… – Фрэнк сощурился и посмотрел на холмы. – Ты – вон, как тот цветок. Дикий и свободный, налитый солнечным светом.

– Я такая? – спросила Саммер с надеждой.

– Такая! Поверь мне, Ник не может не замечать этого. Сказать по правде, он знает гораздо лучше, чем ты себе можешь представить…

Плечи девушки опустились.

– Но отсылает меня назад.

– А ты сама разве не хочешь ехать?

Саммер посмотрела на зеленую долину, голубое небо и розовато-белых овец, вспомнила Дору и Дэна Джонсонов, Арнольда и Нана Шарки. Что ждет ее по возвращении в Лондон?

Она подняла голову и расправила плечи.

– Нет, – ответила она твердо. – Я не хочу уезжать. И не уеду, если мне позволят хоть немного влиять на решение этой проблемы.