Жека 3

Глава 30 Последняя

На следующий день, не заходя в свой кабинет, прошёл сразу к Ирине. Женщина уже с самого утра была погружена в дела. На соседнем столе стоял новенький компьютер. Увидев Жеку, улыбнулась.

— Какие люди! Начальник пришёл. Привет!

— Привет, привет! — обрадовался Жека. — Как компьютер? Осваиваешь?

— Осваиваю! — с гордостью сказала Ира. — Ничего сложного нет. Для бухгалтерских расчетов, и чтоб вести базы данных, вообще замечательно. Если кое-что непонятно, захожу в раздел справки. Читаю. У Оксаны спрашиваю. Но привыкнуть легко.

— Замечательно! — заявил Жека. — Я зашёл поговорить о наших делах. Помнишь, что я об акциях упоминал?

— Конечно помню. Деньги нам нужны.

— Вчера я был у директора комбината, и обстоятельства слегка изменились в лучшую сторону. Но не совсем. Работа у нас возможно, ещё будет. Однако гарантия этого 50 на 50. Слишком много факторов риска. Скорее всего, об этом вовсю затрубят во всех местных газетах, и тогда сама почитаешь, и оценишь перспективу. Но 19 процентов своих акций я всё равно скину — мне нужны деньги на новое дело. Тебе я по-прежнему советую тоже самое. Продав 29 процентов акций, контроль за обществом мы всё же сохраним. Права голоса у покупателя не будет. Но сначала я устрою мощную пиар компанию, чтоб от нас трубили везде, а потом встречусь с аудиторами. И в конце концов поедем с тобой на биржу. Права торговать на фондовой бирже у тебя нет, ты не брокер и не трейдер, но мы составим бумагу у нотариуса о передаче мне права на доверительное распоряжение твоими ценными бумагами. Всё по закону!

— Ясно, — ответила Ирина. — Чай с кексом будешь?

— Буду, представь себе! Наливай! — согласился Жека. — У тебя вкусный, замечательный чай!

Ирина налила свежезаваренный чай, положила в блюдце два домашних кекса, посыпанных сахарной пудрой, и протянула Жеке.

— Уу, вкуснотища! — распробовав, похвалил Жека. — Тебе ещё и кондитерскую открыть можно! Свою клиентуру быстро найдёшь! Кстати, у меня друзья столовую открывают на бирже, можешь для неё печь. А мы будем реализовывать. Деньги неплохие можно зарабатывать!

Посидели, поболтали ни о чём. Ирина, как всегда, была обворожительна и желанна. С такими женщинами и работать легко, да и время проводить. Потом прошел к себе в кабинет, взял у секретарши свежий номер местной газеты, и первым делом на передовице увидел заголовок крупными буквами — «Комбинату — быть!». Ничего нового там написано не было. Всё то же, что ему лично говорил Семеныч. Вот только… Про кредит от немецкого банка в интервью с директором не упомянули. Было написано лишь, что предварительно договорились с зарубежными инвесторами о возможном кредитовании завода. Возможном! Что подразумевало о некой неопределённости в договоре. Сразу же возник вопрос, какой резон у немцев, у которых на небольшую страну своих сталелитейных заводов столько же, как в целом громадном СССР, вкладываться в старый комбинат времён Сталина? Был тут какой-то скрытый план, который Жека пока не мог сообразить.

— Я на пару часов отъезду, — предупредил Жека секретаршу, Оксану Валерьевну. — В администрацию города съезжу по делам.

— Ясно, Евгений Александрович! Ой, извините, — ответила секретарша, и в шутку прикрыла себе рот нежной ладошкой, смешливо косясь поверх неё красивым подкрашенным глазом. Жека сто раз уже говорил, чтоб она называла его Женей, без отчества.

Зашёл в компьютерный магазин, и удивился — Сахариха уже приехала, хотя вчера вечером с явным недовольством откликнулась на его просьбу съездить в администрацию. А сейчас гляди-ка — сидит довольная за компьютером, и что-то клацает на клавиатуре. Рядом Пуща, подсказывает, тыкая пальцем в экран. Над ними глыбой навис Митяй, а с краешка притулился Лёха. И получается у Светланы довольно шустро! Хотя, ничего удивительного тут нет — у женщин более тонкие и гибкие пальцы, и мелкая моторика работает получше.

Сахариха в коротком джинсовом сарафане и белой фланелевой кофточке с коротким рукавом. Волосы плотно стянуты в хвост, и видно маленькие розовые ушки. Прямо в тон румянцу на нежных щёчках. Увидев Жеку, подняла голову, мило улыбнулась, и ему показалось что ей опять 14 лет, и они только начали встречаться. Какая она разная… И всегда желанная, как никто другой…

— А мы тут на компьютере учимся! — довольно сказала Сахариха. — А ты чё?

— Свет, ну что значит чё? — улыбнулся Жека. — Чё припёрся в смысле? Пришёл проверить как дела у вас. И нам же ехать надо. В администрацию! Ты помнишь?

— Привет! Дела у нас, как видишь, хорошо! — поздоровалась Пуща, и тоже мило улыбнулась. — Сейчас конечно, такого ажиотажа нет, как на прошлой партии, но покупают. Активно. Даже обычные люди. Третью часть уже продали.

— Ясно. Вы компьютер один приготовили к вывозу, как мы договаривались?

— Да! — сказал Максим. — И подготовили, и опробовали. Готов к работе.

— Ну чё, готовьтесь! Одевайтесь. Щас поедем к большому человеку!

— Насколько большому? К Сахару старшему что ли? — ухмыльнулся Митяй.

— Эй! А без этого вот можно? — недовольно спросила Сахариха, и опять занялась компьютером с Пущей.

— Бери выше, брат! — подмигнул Жека. — К главе города Кузьме Валерьичу Конкину! Этот комп я ему обещал. В виде спонсорской помощи. И ещё нас будет телевидение снимать. В ящик попадёшь, братан! Все твою рожу блатную увидят!

— Кто поедет? — спросила Пуща, на секунду отвлекшись от компьютера.— Мне тоже ехать?

Жека посмотрел на девушку — белая тонкая шерстяная кофточка с финским узором машинной вязки, юбочка до колен, тонкие чёрные колготки на красивых икрах, тёмные волосы заплетены в две косички. Пай-девочка!

— И ты езжай! — разрешил Жека. — Будем сёдни лохам по ушам ездим, какие мы хорошие, и как для города стараемся. Только ничего лишнего не ляпните! И с матами поаккуратней! Нельзя материться!

— Но я и так очень хорошая! — укоризненно взглянула на Жеку Сахариха, опять прервав своё занятие.

— И мы все очень хорошие! — в тон ей сказал Жека, передразнив, и тут вся компания заржала так, что в соседних кабинетах сотрудники переглянулись, и покрутили пальцем у виска.

— Я скажу так. О нас уже хочет знать городская общественность — мелькали мы часто и везде. Конкин сказал, что редакции телевидения, городской, и даже областной газеты заваливают письмами, что это мол такое — везде речь идёт о нашей фирме, а что делаем, чем занимаемся, никто не знает. Поэтому сегодня он созвал пресс-конференцию в администрации города, где нам будут задавать всякие каверзные вопросики. Но в начале этого сборища, перед самой конференцией мы отдадим компьютер, чтоб был повод нас поспрашивать. На все деловые вопросы отвечу я. Только не ржите, если я буду говорить не то, что есть на самом деле. Вы будете говорить о том, как хорошо у нас работать, какая доброжелательная атмосфера, как мы помогаем городу, и все мы такие ласковые и пушистые. Кароч, поработайте на имидж. А щас всё. Я позвоню водителям, и мы поедем.

— Все вместе? А как же магазин? — спросил Макс. — Закроем?

— Закроем. Ничего с ним не будет за час-два, — согласился Жека. — Ну всё. Время. Погнали. Поедем на двух машинах — в одну все не поместимся.

— Я впереди! — заявила Сахариха. — А вы сзади!

— Ладно, ладно, Свет, как хочешь! Поехали по быстрому!

Всё прошло так, как и предполагал Жека. Журналистов было немного, человек 10. Но были представлены все местные газеты, два телеканала, и радиостанция. И журналисты почти все возрастные. Они наверное думали, что увидят крутых коммерсантов, пришедших на пресс-конференцию, а появилась компания подростков. И по виду, и по поведению. Матёрые дяди, освещавшие ещё визиты кукурузного Хрущёва, смотрели на Сахариху, которая по виду совсем ребёнок, а владеет акциями, состоит учредителем в одной фирме, и ещё работает директором в другой.

В президиуме сидела вся тёплая компашка и Конкин, довольно косящийся на компьютер, стоящий на отдельном столике. Когда с официальной частью Конкин закончил, рассказав про спонсоров городской администрации, и предложил начать пресс-конференцию, тогда и пошли каверзные вопросы от акул пера.

— А сейчас, дорогие друзья, как я и обещал, состоится пресс-конференция представителей коммерческой фирмы «Товарищества с ограниченной ответственностью 'Инвестфонд», — заявил Конкин, стоя за трибуной, засунув руки в карманы брюк, как истинный демократ. Синей рубашкой технократа, расстёгнутым пиджаком и руками в карманах брюк был он похож на Билла Клинтона, американского президента. И старался держаться так же свободно.

— Компания эта молодая, — продолжил Конкин. — Но уже известна своими благими делами, и спонсорской деятельностью, известной многим горожанам. Я давно знаю этих прекрасных ребят. И вот настала пора, чтобы и родной город узнал их. Разрешите представить ребят. Это Соловьёв Евгений, директор компании. Это Сахарова Светлана, директор дочерней компании, это Пустовалова Оксана, менеджер компьютерного магазина фирмы. И их сотрудники, Дмитрий и Максим. Задавайте ваши вопросы.

— Светлана, у меня вопрос к вам, — обратился к Светке низкорослый жирный мужик с торчащим пузом из расстёгнутого вельветового пиджака. Как кот на мышь смотрел он на Сахариху, мирно сидевшую, сложив ручки на столе, и смотревшую в зал яркими зелёными глазками. Сейчас, при свете телевизионного освещения, ей больше 14 и не дашь.

— Да, слушаю вас, — нежно проворковала Сахариха. Ну чистый ангелочек!

— А сколько вам лет, простите ради бога? — спросил мужик, дёргая глазом. — Такое ощущение, что вы в школе учитесь.

— Мне 16 лет. Ну мы и так в школе учимся ещё, — улыбнулась Сахариха. — В 10 классе. В этом году закончу, и буду поступать в экономический и юрфак.

— А как же вы пришли в бизнес? Как начали заниматься достаточно серьёзными делами, которые и многим взрослым-то недоступны? — не унимался мужик. — Ведь многие ваши сверстницы, извините, ещё в куклы играют.

— Ну, играть в куклы в 16 лет, это умственно отсталым надо быть! Дураком! — недовольно возразила Сахариха, не стесняясь в выражениях. — К 16 годам в человеке уже должны присутствовать какие-то привычки, умения. Их все можно обратить в зарабатывание денег. Если он не может их превратить в деньги, значит, всю жизнь будет работать на того, кто может. Всё просто!

Журналистов в основном интересовало, как они смогли открыть своё дело, где взяли деньги. Где находится самый первый толчок, с которого начинается раскручиваться дело. Блин, не говорить же им, что в «Инвестфонде» первый толчком было воровство продукции кондитерской фабрики, убийство лидера и грабёж преступной группировки на барахолке, убийство старого начальника строительного управления, и сожжение подросткового клуба «Ровесник».

— Всегда это личные накопления! — заявил Жека. — Мы вложили свои деньги, занимали у знакомых! Ни ели, ни пили!

— Вы считаете, этого хватит? Что заёмных денег и личных накоплений хватит, чтобы появился начальный капитал?

— Конечно хватит! — заявил Жека. — Мы начали раскручиваться в 1990 году. Вспомните то время. Денег у людей было навалом. Почти у каждого накопления на сберкнижках. Зачем копить пустые бумажки? Они всегда могут превратиться в бумагу, чем и стали в 1991 году. Многие люди могли начать своё дело, если бы не складывали деньги в кубышку. Я не скажу, что начать бизнес легко, но мне кажется, вполне по силам каждому. Ведь многие торгуют на рынке, овощами с огорода, ненужными вещами, доставшимися им. Это уже бизнес. И законы абсолютно те же самые, что и у большого бизнеса.

Тут встал какой-то плюгавенький плохо одетый мужик лет сорока, неизвестно как попавший сюда, с записной книжкой и карандашом в руке.

— Я представитель местной редакции «Жёлтой газеты» Архип Крылов. Хотел бы задать Евгению несколько вопросов, — шепелявя произнёс он.

«Жёлтая газета» была скандально известным изданием, с редакцией в Москве, но множеством филиалов в регионах. Издание пользовалось громадным спросом из-за донельзя разоблачительных, статеек, публикующихся там. Благодаря несовершенству законов и всеобщем бардаке в молодой постсоциалистической России, издание могло писать всё, что угодно, опрокидывая репутацию даже известных и обладающих властью людей, прямо в подвал. Где находится издательство, толком никто не знал, потому что адреса такого не существовало, и привлечь к ответственности создателей пасквилей было чрезвычайно трудно.

— Слушаю! — разрешил Жека, предвидя непростые вопросики.

— Ваша фирма, несомненно, сейчас является образцово-показательной. Социально-ориентированной к нуждам горожан. Но все мы помним, с чего она начиналась. С охранного кооператива «Удар». Что вы можете сказать об этом предприятии?

— Ничего особо интересного, — пожал плечами Жека. — Он существовал до мая 1991 года. Потом был реорганизован в существующее предприятие в связи с изменениями законов налогообложения. Все охранники переведены в новое предприятие, с сохранением всех существующих на тот момент социальных гарантий. Сейчас они охраняют наши объекты.

— Ясненько! Больше вопросов не имею! — ехидно ухмыльнулся мужик, и сел на своё место. Однако Жека по его внешнему виду понял, что от него стоит ожидать какой-то пакости.

Так и получилось. Когда пресс-конференция завершилась, и присутствующие стали расходиться кто куда, мужик подкараулил Жеку у выхода из зала заседаний, и подозвал к себе.

— Евгений Александрович! Можно вас на пару вопросов?

— Идите, я догоню, — сказал он своим ребятам, и подошёл к мужику, стоявшему в закутке у окна. — Что хотели?

— Десять тысяч рублей будет стоить, — невозмутимо сказал мужик.

— Что именно? — невозмутимо спросил Жека, хотя уже догадывался, чего он требует.

— Мне всё известно, — волнуясь, сказал мужик, блестя стёклами Листьевских окуляров. — Как только исчез талантливый журналист Герасимович в декабре 1990 года, после того, как написал разгромную статью о вашем кооперативе, я стал изучать вас и ваше окружение. И нашёл много странного. Убийство начальника строительного управления комбината, которым сейчас владеете вы. Сгоревший подростковый клуб «Романтик», после которого здание оказалось за бесценок выкуплено вами из государственной собственности. Несколько смертей подростков, работавших у вас охранниками, от рук неизвестных бандитов. Перестрелка вашей охраны с преступниками, напавшими на вашего подопечного, директора шахты Загорная, заместитель которого внезапно исчез вместе с машиной. Нападавшие оказались все убиты. Всё списали на самооборону.

— Продолжайте, — разрешил Жека. А крыса-то денег хочет за молчание!

— Я долго изучал тяжкие преступления в вашем городе. Убийства и исчезновения людей. И некоторые так или иначе выводят на ваш кооператив. У других охранных предприятий, представьте себе, нет такого тёмного окружения.

— Дальше! — заявил Жека.

— А дальше мои условия такие. Либо вы ежемесячно платите мне 10 тысяч рублей, либо я напишу большой материал про вашу фирму. И он будет опубликован не только в том дешёвом листке, где я работаю, но и разослан в десятки других, более солидных изданий. Он похоронит вас навсегда.

— Но это ведь шантаж! — удивился Жека. — За это и срок можно огрести!

— Можно! — согласился вымогатель. — Но я всё продумал. Деньги будете класть в ячейку камеры хранения на железнодорожном вокзале. Номер ячейки и код доступа будете рисовать мелом на стене торца дома 65 по улице Кирова 10 числа каждого месяца. Первый срок 10 марта. Ну всё. Я пошёл. Берегите себя.

— И вы тоже, — усмехнулся Жека, и пошёл к своим.

— Чё хотел этот хмырь? — спросил Митяй.

— Да… — неопределённо сказал Жека. — Сотню на водку просил. Сказал, что до получки далеко ещё.

— И ты чё, дал? — удивился Митяй.

— Не дал! — покачал головой Жека. — У меня нет. Тыщу бы попросил, дал бы.

Тут все заржали, пока курили, и шли к машине.

Вечером позвонил генералу Хромову домой. Уже как свой. Генерал был навеселе. Жека почти почувствовал через трубку коньячный запах.

— Евгений! Здарова, здарова! Слушай! Хорошо, что ты позвонил! Ты случайно, не охотник?

— Чтооо? — протянул Жека. — Да я стрелять даже не умею.

— Вот и хорошо. Научишься! — засмеялся Хромов. — Завтра суббота, и мы тут тёплой компанией на охоту хотим слетать, в «Тугайское». Ты как? Не против? За компанию хотя бы. Давай, попробуй!

— Ну, раз вы предлагаете! — ответил Жека. — Хорошо. Выберу время.

— Ну вот и ладно. Я тебе завтра с утра более детально сообщу всё. Кстати, заропортовался я о своём. А ты-то что хотел?

— С плохой новостью я, Сергей Александрыч, — заявил Жека. — Вы случаем, не знаете некоего Архипа Крылова, представителя «Жёлтой газеты».

— Ах этого… — слышно как помрачнел генерал. — Знаком. Находился в разработке по одному делу. У нас многие представители этой древнейшей профессии на грани ходят. Что он опять учудил? Тебе-то откуда известно о нём?

— Сегодня у нас пресс-конференция была в администрации города. Мы Конкину тоже компьютер подарили. После конференции отозвал в сторону, и сказал, что готовит большой материал в центральную прессу о связи партии, милиции, и горисполкома с преступными группировками в советское время. Якобы, о советской мафии. Сказал, есть горячий материал, от которого ахнет даже Москва, и спросил, что я об этом знаю. Ты ж типа секретарём ВЛКСМа был. Я такого идиота ещё не видел. Я там секретарил около года, ничего не знаю — обычный студент… Это уже шизофрения какая-то! Да он и по виду как ненормальный.

— Ясно… — тяжело вздохнув, сказал Хромов. — Ладно. Спокойной ночи.

— Извините, что испортил вам настроение, — ответил Жека. — Но я подумал, что вы должны знать это. Иначе не мог просто поступить.

— Да не извиняйся ты, Женька! — заявил Хромов. — Всё правильно сделал! Что-нибудь придумаем…

Жека осторожно положил трубку, и пошёл смотреть телик. Действительно, придумать что-нибудь Хромову стоило бы…

А придумал до банального просто. Следующим же утром в проезде Вернадского у городского вытрезвителя номер один было обнаружено сильно избитое мёртвое тело неизвестного гражданина. В момент смерти был он в состоянии сильного алкогольного опьянения, как показала судебно-медицинская экспертиза. Опознан не был. В милицию об исчезновении близких никто не обращался. Судя по повреждениям тела, били руками, ногами и арматурой. Клиенты вытрезвителя вроде бы слышали ночью, как из приехавшего милицейского бобика несколько ментов тащили сильно упирающегося человека, кричащего, что он трезвый. Тащили в последнюю камеру, для буйных. И никто конечно же, не видел, как туда зашли, гремя тяжёлыми берцами по полу, четверо дюжих сержантов с бутылкой водки, и арматурой в руках, после чего в течении двух часов из камеры доносились громкие крики, позже переросшие в тяжёлые стоны, прекратившиеся к середине ночи.

Впрочем, в данном заведении крики и вопли алкашни звучали часто, поэтому никто не принял во внимание увиденное или услышанное. Человека у вытрезвителя признали пострадавшим от рук собутыльников, и даже начали расследовать возбуждённое уголовное дело, которое вскоре заглохло из-за отсутствия улик и свидетелей. Впрочем, к нашей истории это почти не имеет никакого отношения.

На следующий день после разговора с Хромовым был выходной день, и предстояло ехать на охоту. Первый раз в жизни. Как белому человеку.

Конец третьего тома.

Будет и четвёртый. Не всё рассказано и показано.