Желай осторожно

6

Тогда.

– Ринка, быстро двигай папирусы к стене! – пыхтел Вовыч под тяжестью упаковки, открыв дверь в кабинет с ноги.

– С чего это? – состояние у меня сегодня было благодушное, работы не было и пока не предвиделось, и оттого все было лениво.

– С того, – заявил он, водружая на мой стол свою ношу, – что раз ты у нас креативный директор, то тебе и того!

– Опять того? А не многовато ли «того», на душу населения данного кабинета? – возмутилась я, не желая принимать участия ни в какой деятельности вообще и в Вовычевой компании в частности.

– Так, генеральный велел!

– Брешеш!

– Вот те крест! – и перекрестился.

– Ты дурак?

– А что сразу «брешешь» и что за местечковый сленг? Посовременнее надо быть, поактуальнее, а то из тренда выйдешь и грош тебе цена и как креативщику, и как ба… женщине.

– Ну, ты хам! – восхитилась я.

– Не хам, просто честный, а правда глаза колет, – ответил Вовыч и предусмотрительно отодвинулся от стаканчика с ручко-карандашами, дабы моему оскорбленному самолюбию не привиделось в его фразе руководство к действию по части глаз.

– Ты нормально можешь объяснить? – спросила я, наблюдая, как приятель мостит пятую точку на край стола, стараясь не нарушать царящий там творческий беспредел.

– Нормально? Могу, но это скучно.

– Валяй, я согласна.

– Отлично, я так генеральному и передам, – подорвал со стола свой подтянутый зад в джинсе и почти удрал, но был перехвачен за рукав свитера.

– Там генеральный собрался финансового с юбилеем поздравлять, Велел мне, как самому незанятому, подарок коллективный прикупить и фонды под это дело выделил, а ты ж меня знаешь, – вздохнув, сдался парень.

– То есть, ты просвистел казенное бабло, купил какую-то гнусь на блошином рынке, а мне теперь ее за антиквариат выдавать!? Окстись, Вовыч, никакая дружба столько не стоит!

– Ринка, да я… Я тебе ремонт сделаю!

– Но-но, давай без особо тяжких! Я столько счастья разом не потяну, – постаралась отпихаться я. – А там вообще что?

– Конь!

– Троянский?

– Бронзовый. Литье. Золочение и полировка.

Сейчас.

Утро началось знакомо. С воплей о недостойном. Под килем фрекен Бок обтянутым сегодня розовым вырвиглазом царил полумрак, и я почти заснула обратно, несмотря на причитания, но мне не дали.

– Ваше сиятельство приглашены на конную прогулку к королеве. И вы там будете в должном виде и вовремя или я не Колина ван Жен.

– Я вас умоляю, где я и где кони, – заныла я, пытаясь зарыться в подушки и под покровом покрывала уползти на другой край кровати, где домомучительница меня точно не достанет.

Сбычи мечт не произошло по той простой причине, что с другой стороны постельного материка меня коварно поджидали горничные. Распахнутый халатик виделся ловчей сетью. Пришлось сдаться численному превосходству противника.

Меня нарядили в… костюм для верховой езды, так пространно назвалось это облачение во всех читанных мною исторических и не очень романах. Рубашечка с кружевами, корсет, облегающие штанишки, жакетик и юбка с секретом, вернее с запа́хом. То есть легким движением руки юбка превращается… Вот вы видели этих девиц на лошадках? Сидят элегантно, а за ними по лошадкиному крупу тканевый шлейф? Красота! Ах, да, еще шляпка, сапожки и стек! Желудок неожиданно взбодрился. Я сказала «стек», а не «стейк» – попыталась одернуть я организм, но мяса уже хотелось и непременно с кровью, ибо из окна глядело раннее утро. Выходит, поспала я часа четыре. Я сузила глаза, похлопала стеком по голенищу и потребовала завтрак. Фрекен Бок тоже встала в позу. Ее поза выглядела внушительнее за счет массы, моя просто хотела жрать. Домомучительница поняла, что либо меня чем-нибудь покормят, либо она опозорится. Мне поднесли чашечку чая и малюсенькую булочку с творожным кремом. Ну, держитесь, сами виноваты. Сейчас как пойду низводить и курощать!

Когда я увидела подготовленную для меня лошадь, поняла, что курощение придется отложить. Как бы тут меня саму не того. И как я на это полезу!? Нет, как выглядит композиция из человека и коня я представляла, благо памятники кино, живописи и просто памятники не оставляли простора для фантазии. Но чтобы когда-нибудь самой? Вот это вот сразу нет. Я городской эндемик, меня нельзя на природу! Там, простите комары, деревья и всякие прочие листья с паутиной, в которую я тут же вляпаюсь и буду лежать и визжать, пока меня не выпутают! А я еще радовалась костюмчику, наивная. Однако вот вам лошадь, извольте закрыть варежку, ваша светлость, взгромоздится и ехать. Благо, строение костюма намекало, что всякие пережитки прошлого вроде опасного сидения боком здесь уже пережили.

Сесть мне помог специальный человек. Подоткнул мою ножку в стремя и, когда я памятью туловища за луку седла схватилась, ловко меня подсадил, умудрившись не полапать за везде. Сразу видно опытного работника.

А вид-то какой! С лошадиной спины обжор… простите, это голод… обзор был лучше и я, словно в меня компас вшили, моментально нашла среди готовящихся к выезду Анатоля. Он мило беседовал с какой-то белобрысой грудастой лахудрой. И на лошадь ее подсадил! Небось и проверить успел, что там у нее и где. А улыбается-то! Мне вот так не улыбался. Разве что еще тогда, в баре.

– Мне начать ревновать, моя звездочка? – пропели рядом и традиционно потянулись к руке, но сегодня это был невесомый, но обжигающий поцелуй в запястье, где жилка видна и кожа тонкая.

– Ваше высочество, – проблеяла я в лучших традициях трепетных дев и, должно быть, заалела щеками, потому как кровь к голове прилила. Главное, чтоб именно заалела, а не красные пятна по всему лицу.

Почувствовал спиной взгляд, обернулась. Канцлер кривился и вид имел недоброжелательный, но заметил, что замечен и изобразил приветствие. Вышло так себе.