Железный тигр

Глава 1

Долина безмолвия

За снежными вершинами, блестевшими под лучами восходящего солнца, небо переливалось оттенками голубого и темно-синего. Внизу простиралось темное глухое ущелье. Только монотонное жужжание мотора самолета «Бивер», пробиравшегося в Тибет сквозь лабиринт гор, нарушало вековую тишину.

Джек Драммонд зверски устал, а тут еще тупая боль в затылке справа. Сказывались бессонные ночи, обильные возлияния, да и возраст давал о себе знать. Годы уже не те, чтобы летать здесь, в самом худшем для полетов месте мира, на высоте шестнадцати тысяч футов, да к тому же в негерметизированной кабине.

Улыбнувшись, он повернулся к Чангу:

– Там, под вашим сиденьем, в черном термосе кофе. Я бы тоже не отказался.

Спутником Джека был китаец, но с явной примесью европейской крови. На его загорелом, пышущем здоровьем лице выделялись на удивление голубые глаза, ироническая улыбка говорила о хорошем чувстве юмора.

Китаец был одет в куртку из овчины и каракулевую шапку и все же дрожал от холода, когда открывал термос и наливал кофе в пластиковую чашку.

– А что, здесь всегда так холодно, как сейчас?

Драммонд кивнул:

– Ветер дует со стороны Монголии. Временами он бывает так силен, что просто срывает куски обшивки с фюзеляжа.

Чанг посмотрел вниз, на скалистое ущелье:

– А если вдруг откажет мотор?

Драммонд грубо рассмеялся:

– Шутить изволите.

Чанг вздохнул:

– Теперь-то я понимаю, за что вам последние полгода платили такие деньги.

– А могли бы платить и побольше, верно?

Китаец дружелюбно улыбнулся:

– Дорогой Джек, там, на Тайване, мы почти целиком зависим от доброй воли наших американских друзей. И если бы не их великодушие, мы не могли бы себе позволить даже такую малость, как эта тибетская затея.

Драммонд пожал плечами:

– Это меня не волнует. Еще пара таких рейсов – и конец. Я уже достаточно полетал здесь. Пора и честь знать.

Чанг нахмурился:

– Но, Джек, мы без вас пропадем.

– Незаменимых нет, – возразил Драммонд. – Пройдитесь по барам Калькутты. Там полно бывших летчиков Королевских военно-воздушных сил, которые лишились лицензии на полеты в гражданской авиации и болтаются без дела. Они полетят куда угодно, лишь бы платили.

Драммонд и Чанг пролетали над местами, такими же цветущими, как лунная поверхность. Покрытые снегом горные пики приблизились к ним с обеих сторон. Драммонд вел самолет с необычайным искусством. Один раз они провалились в воздушную яму, а потом пролетели таким узким каньоном, что казалось, концы крыльев вот-вот заденут за скалы.

И вот под ними открылась громадная долина. С высоты десяти тысяч футов она казалась черной с пурпурными и золотыми отблесками. Яркие серебристые облака неровной чередой двигались над ней. Примерно в шести или семи милях отсюда, на той стороне долины, был последний ледовый барьер между Бальпуром и Тибетом.

Внезапно жужжание мотора несколько утихло, и Чанг невольно выдохнул:

– Да, красота...

– И название красивое: Долина Безмолвия, – ответил Драммонд. – Целых два дня требовалось, чтобы пересечь ее пешком, во времена, когда здесь ходили караваны.

Казалось, самолет двинется по какому-то волшебному царству голубых теней. Они вклинились в золотой поток солнечных лучей, и перед ними возник последний на их пути горный барьер.

Драммонд потянул ручку управления на себя, самолет пошел вверх, жужжание мотора перешло в надсадный рев, и между пиками последней гряды открылся узкий проход.

– Перевал Сангонг! – прокричал Драммонд сквозь рев мотора.

Они вошли в ущелье, ограниченное темными скалами, и земля стала стремительно надвигаться на них. Драммонд дал полный газ и до отказа оттянул ручку управления на себя, так, что она уперлась ему в живот.

Чанг затаил дыхание, ожидая, что они вот-вот врежутся в землю, которая уже была не более чем в десяти футах от колес самолета. Но вот они перелетели через перевал, и под ними оказался огромный сверкающий ледник.

До самого горизонта простирались ледяные уступы, золотистые под утренним солнцем, и Драммонд улыбнулся:

– Ну как, вам понятно, почему я беру две тысячи долларов за рейс?

Чанг вытер пот со лба тыльной стороной руки в перчатке и попытался слабо улыбнуться.

– Я начинаю понимать. Сколько еще осталось?

– Десять или двенадцать миль, и все. Готовьтесь.

Китаец потянулся за спинку сиденья, вытащил автомат, передернул затвор и положил оружие на колени. Когда самолет пошел на снижение, показалась узкая речка, текущая по каменистому руслу и впадающая в мелкое озеро. В сотне ярдов слева за грядой скал виднелись руины монастыря, а у его подножия были разбросаны домики.

Драммонд указал на широкую песчаную площадку у дальнего конца озера.

– Вот там мы приземлимся, если получим сигнал.

– А если нет?

– Тогда прямо отсюда отправимся к черту.

Он сбавил высоту и сделал круг над озером. Чанг в возбуждении показал вниз:

– Там какие-то люди стоят на мелководье.

– Это женщины стирают, – ответил Драммонд и, отвернув в сторону от развалин монастыря, полетел над деревней.

– А что здесь произошло? – возбужденно спросил Чанг.

– Тут был штаб местных сил сопротивления, когда в 1950 году китайцы впервые вторглись в Тибет. Целых два дня продолжалась жестокая битва, но исход ее был предрешен. Красные втащили сюда пару полевых орудий и пробили дыры в стене.

– А что потом?

Драммонд пожал плечами:

– Захватили все ценное, а потом сожгли город дотла и казнили пару сотен монахов.

– Чтобы запугать остальных?

Драммонд кивнул и направил самолет вокруг озера, заложив красивый вираж.

– Но это им не помогло. В таких районах они контролируют только города.

Он провел самолет снова низко над деревней, и Чанг быстро схватил его за руку:

– Это что, сигнал?

Три сигнальных огня, расположенные в виде треугольника, вспыхнули ярким пламенем, белые клубы дыма поднялись в морозном воздухе, и Драммонд кивнул.

Он сбросил газ, развернул самолет против ветра, посадил его на плотный песок берега и начал выруливать к дальнему концу.

Женщины, в шубах, с подоткнутыми полами, стиравшие белье на мелководье, высыпали на берег и с интересом рассматривали самолет.

Чанг потянулся к ручке дверцы, но Драммонд отрицательно покачал головой:

– Не сразу. Сначала удостоверимся.

И в этот момент на гребне склона появился всадник и галопом направился за самолетом. Драммонд выключил мотор и улыбнулся во внезапно наступившей тишине.

– Это наш человек.

Как только он открыл дверцу и выпрыгнул на землю, человек на маленькой тибетской лошадке спешился и побежал к нему. Это был высокий мускулистый мужчина с очень смуглым лицом и монгольскими скулами. Он был в длинной куртке с широкими рукавами, поверх которой была надета овчинная шуба, высоких сапогах из грубой кожи и в овчинной шапке.

– Он не очень силен в английском, – сказал Драммонд Чангу, когда тибетец приблизился к ним. – Мы будем говорить по-китайски, и, ради Бога, относитесь к нему с должным уважением. Это местный вельможа, так что сами понимаете.

Тибетец заулыбался и протянул руку, тут на берег выехали еще с десяток всадников.

– Приятно снова видеть вас, мой друг. Вы привезли нам еще оружие?

Драммонд пожал ему руку и улыбнулся:

– Ваши люди должны разгрузить самолет как можно быстрее. Мне не хочется задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.

Тибетец громко распорядился, и Драммонд вместе с Чангом отступили в сторону.

– Моро, это мистер Чанг, – представил его Драммонд. – Он представитель тайваньских властей здесь, в Бальпуре. Это они предоставляют вам оружие и боеприпасы, которые я вот уже полгода перевожу вам.

Моро тепло пожал руку Чангу.

– Да ниспошлет великий Будда мир на нашу землю, а пока тибетцы будут сражаться. Ваше оружие помогает нам выстоять против коммунистов, и теперь с ним мы снова готовы к борьбе. Вы выпьете со мной чаю до отлета?

Чанг повернулся к Драммонду:

– У нас есть время?

– Найдется. – Драммонд предложил тибетцу сигарету. – Есть тут красные в округе?

– Один патруль, – ответил Моро. – Пятнадцать солдат. Были здесь с неделю назад.

– А что случилось?

Тибетец усмехнулся:

– Увидите сами, когда попадете в деревню.

Они вышли за откос и направились к домам, тибетец шел, накинув на руку поводья лошади.

– Мистер Чанг должен сделать доклад своему правительству на Формозе о положении дел здесь, – сказал Драммонд. – Он хотел бы увидеть все своими глазами.

– Как сильны красные в этом районе? – спросил Чанг.

– Ближайшая реальная сила сосредоточена в городе Джума, в ста милях отсюда, – ответил Моро. – Половина полка пехоты. Не более четырехсот солдат. В крупных деревнях, таких, как Юрок, милях в тридцати отсюда к востоку через равнину, у них кавалерийский взвод. А между деревнями ни одного солдата.

– А каких-нибудь перемещений войск, не замечали? Или, может быть, они строят тут дороги?

– Здесь нет, а вот к востоку по направлению к Аксай-Чину и Ладаху, где в 1962 году были бои с индийцами, они построили много дорог. – Тибетец явно удивился: – А зачем им могли понадобиться дороги здесь?

– Они претендуют на Бальпур, – кратко ответил Чанг.

Моро рассмеялся, обнажив крепкие белые зубы:

– Они претендуют на весь мир, разве не так?

Они вышли к окраине маленькой деревни с одноэтажными глинобитными домами и плетнями по каждой стороне единственной улицы.

Разгоряченные ребятишки бежали впереди и позади них, выдерживая, однако, приличное расстояние от Моро, у которого на левом запястье висела ременная плетка, и он отгонял тех, кто подбегал слишком близко.

Они подошли к дому в центре деревни, который оказался больше других. Моро открыл тяжелую деревянную дверь и пригласил войти.

В доме царил полумрак, поскольку окон не было. Драммонд удивился, увидев глинобитные стены и овечьи шкуры на полу. В центре на каменном возвышении ярко горел кизяк яка, и пожилая тибетская женщина крошила плиточный чай в бурно кипящую воду. Потом она положила туда масла, бросила щепотку соли, и мужчины расположились на овечьих шкурах вокруг огня.

Они молча сидели, ожидая чая, как того требовал обычай. Женщина наполнила три металлические чашки и поднесла каждому из них. Моро отпил немного, кивнул в знак одобрения, и все начали пить.

Чай, как всегда, очень освежал, и Драммонд протянул свою чашку для следующей порции.

– А как вообще идут дела?

Моро пожал плечами.

– Конечно, мы их здесь не разобьем, мы и не надеемся на это, но спокойно жить им не дадим.

– А как насчет оружия? – спросил Чанг. – Вам нужно еще?

– Всегда нужно. Мы не можем бороться с ними мечами и мушкетами.

– Вы собирались рассказать нам о том патруле, – напомнил ему Драммонд.

Моро кивнул и поднялся на ноги.

– Я совсем забыл. Если вы кончили пить чай, я покажу вам этот патруль.

Они вышли на улицу, освещенную ярким утренним солнцем, и пошли вдоль осыпающихся стен домов, и снова за ними увязалась стайка мальчишек.

Подошли к большим воротам во внешней стене монастыря. Полуобгоревшие почерневшие створки были грубо сорваны с петель.

Пересекли внутренний двор, все еще сопровождаемые детьми, и поднялись по ступеням разрушенного здания, в котором когда-то был самый знаменитый храм науки во всем западном Тибете.

Дверей не было, они превратились в щепки под ударами снарядов. Яркий солнечный свет проникал внутрь через дыры в крыше.

– Здесь была библиотека, – сказал Драммонд Чангу. – Она насчитывала более пятнадцати тысяч книг и рукописей, в основном тысячелетней и более давности. Китайцы сожгли все вполне обдуманно.

А позади, в тени, на балках крыши, что-то висело, словно темные крылья, и Драммонд с удивлением услышал, как Чанг присвистнул.

Потревоженное пролетом птиц, что-то раскачивалось взад-вперед, частично попадая на солнечный свет, частично оставаясь в темноте.

Драммонд подошел поближе. Это был китайский солдат, висящий на веревке, привязанной к одной из обуглившихся балок. Язык вывалился наружу, лицо было черным и раздутым. На месте глаз зияли пустые глазницы, одно ухо было оторвано.

Когда глаза Драммонда привыкли к полумраку, он различил и других повешенных с навеки застывшим взглядом пустых глазниц.

– Нас не было, когда они появились, – просто сказал Моро. – А когда мы вернулись, эти дурни с таким увлечением насиловали женщин, что даже не выставили охрану.

Один из мальчишек выбежал вперед и с дурацким смехом схватил ближайший труп за ноги и принялся раскачивать его, а другие разбежались вокруг и, заливаясь смехом, последовали его примеру, весело бегая между раскачивающимися трупами.

У Драммонда пересохло во рту, он круто повернулся и выбрался наружу, на свет Божий.

– Нам пора возвращаться.

Мистер Чанг промолчал. Он как-то странно побледнел, когда они вернулись в деревню, в его глазах отразилась боль. Моро свистнул, подзывая лошадь, и они снова направились к озеру.

– А что вы привезли на этот раз? – спросил Моро у Драммонда.

– Автоматические винтовки, автоматы и десять тысяч обойм патронов.

Тибетец кивнул:

– Хорошо, но в следующий раз нам надо прислать немного взрывчатки.

Драммонд вопросительно взглянул на Чанга:

– Вы сможете сделать это?

Китаец кивнул:

– Думаю, что сможем. Что, если недели через две, не рано?

– Только меня увольте, – ответил Драммонд. – Еще пару рейсов, и все. По мне, чем скорее я покончу со всем этим, тем лучше.

– Значит, через две недели, – заключил Моро, и они перешли через эскарп[1]и спустились к озеру.

Его люди уже разгрузили самолет, и несколько вьючных лошадей двигались к деревне. Драммонд дал им по последней сигарете, влез на сиденье и пристегнулся ремнями. Когда мотор заработал, мистер Чанг повернулся назад и сказал, подняв руку:

– Мы едины в этой борьбе!

Потом он поднялся в самолет. Когда он закрыл за собой дверцу и пристегнулся, самолет развернулся против ветра и начал выруливать на старт, а песок, поднимаемый потоком воздуха от винта, засыпал стекла кабины. Мгновение спустя самолет взмыл в воздух над крутым обрывом озера.

Драммонд сделал круг, и Моро, уже в седле, помахал рукой, повернул коня и галопом направился к деревне.

Драммонд проверил показания приборов и начал набирать высоту.

– Ну, что вы думаете об этом?

– Этого не выразишь словами.

– А вы попробуйте.

Чанг закурил и тяжело вздохнул.

– Для вас все это ничего не значит, Джек. Опасно, неприятно, все так, но ваша цель – деньги и ничего кроме.

– А для вас это – священная борьба, – парировал Драммонд. – Я все понимаю, но воевать за идею – не моя стихия. Я насмотрелся на все это в Корее. Хватит по гроб жизни.

– Да ладно, – устало отозвался Чанг. – А как насчет взрывчатки, которую Моро хочет получить следующим рейсом? Если я доставлю ее по железной дороге в Джуму, вы сможете взять ее оттуда?

– Завтра я лечу с майором Хамидом, – ответил Драммонд. – Он получил недельный отпуск и полагает, моя компания доставит ему удовольствие. А вы не хотите присоединиться к нам?

Чанг отрицательно покачал головой:

– Я бы рад, но приходится столько возиться с разными бумагами, и, кроме того, я приглашен к старому хану на обед в субботу вечером.

– Ну, вам виднее, – ответил Драммонд.

Вот еще две тысячи. Значит, считая это, в кредитном банке Женевы у него уже двадцать три тысячи. Еще два рейса плюс деньги, которые должен ему Фергюсон, это будет уже тридцать тысяч. И все. Он откинулся на спинку сиденья, напевая про себя, и сконцентрировал внимание на приборах, направляя самолет через ледник к перевалу.

Моро, насвистывая, ехал верхом рядом с вьючными лошадьми и подгонял их, нахлестывая своей тяжелой плеткой по костлявым бокам. У деревни он обогнал лошадей и въехал в нее первым, стуча по камням, и, подъехав к своему дому, слез с седла.

Дети разошлись по домам, и улица совсем обезлюдела. Он стоял и прислушивался к удаляющемуся звуку мотора самолета, с наслаждением затягиваясь английской сигаретой, которой угостил его Драммонд.

И тут начали открываться двери домов, и один за другим стали появляться солдаты в остроконечных шапках и желто-зеленых стеганых куртках. Моро повернулся, дверь его дома открылась, вышел молодой офицер. На нем была прекрасно сшитая куртка, для верховой езды с меховым воротником, на форменном кепи ярко выделялась красная звезда Китайской Народной Республики.

– Я все правильно сделал? – спросил Моро.

Молодой офицер вынул английскую сигарету изо рта тибетца и глубоко затянулся. Его лицо озарилось улыбкой блаженства.

– Отлично. В самом деле, просто отлично.

Моро кивнул и, пока они стояли вдвоем и прислушивались к замирающим вдали звукам мотора самолета, не переставал победоносно улыбаться.