Желтая акация

Неожиданные приключения

Мать сразу принялась кормить Касю.

— Ты, доченька, вконец устала, есть захотела.

— Устать не устала, а поужинать не мешает. А пока что надо умыться, переодеться. Вот тебе, мамочка, гостинец десять килограммов орехов. Пять мне, пять тебе.

— А мне за что?

— За то, мамуля, что хорошую работницу вырастила. Так и сказал Сергей Петрович.

— Ну, спасибо ему и всем, что ценят тебя, — ответила мать и стала смотреть орехи. — Да какие спелые, один к одному! Будто их белка собирала. Я таких давно и не видела. Надо, правда, попробовать…

Мать взяла молоток, расколола штук пять орехов и съела их.

— Вкусные, Касечка! А полежат, подсохнут — как конфеты будут.

Кася достала из печи чугун теплой воды, за занавеской у печи помылась, переоделась в другое платье и вышла к столу неузнаваемой.

Мать подала ей обед да и ужин заодно.

Поужинала Кася быстро, прибрала на столе, помыла посуду.

Тем временем мать принесла на блюдечке пирожное.

— Откуда оно взялось у тебя? — удивилась Кася.

— Да это у меня гостья была — Марыська наша. Она с мальчиком ездила в Минск. Остановилась у нас часа на два, до очередной машины.

Марыська — родная Касина сестра, которая была замужем за автомехаником, а его перевели на работу в Руженец, в восьмидесяти километрах от Ботяновичей, в самое Полесье.

— Почему она меня не дождалась? Мы так давно не виделись. Здорова ли она?

— Все хорошо. Но очень спешила, задержалась в Минске.

Кася прошла в другую комнату, включила свет. Взглянула на комод — шара нет.

— Мамочка! А куда же мой шар девался? — спросила она испуганно.

— Ай, доченька, докуда ты будешь с этими игрушками водиться! Ты у меня невеста, можно сказать.

Кася еще больше встревожилась:

— Мамочка! Да скажи ты мне скорее, где мой шар?

— Я так и думала, что ты на меня сердиться будешь. Но у меня ничего больше подходящего не было. Я отдала его Марысиному Юзику.

Кася даже пошатнулась.

— Мама! Что ты наделала?!

Тут же она схватила туфли и начала обуваться.

— Куда ты, Касечка?

— Мамочка! Давай скорей деньги! Поеду в Руженец.

— Чтоб он сгорел, тот шар! Чтоб он лучше камнем стал, так я, может, не подняла б его. И зачем я его только в руки брала? — начала причитать старая женщина.

Кася посмотрела на часы, взяла пальтишко и еще раз обратилась к матери:

— Мамочка! Быстрей достань деньги, а то опоздаю на автобус.

Мать, вконец растерянная и смущенная, достала деньги. Только спросила:

— Ты не заболела ли часом, доченька? Может, тебя сглазил кто?

— Никто меня не сглазил, мама. Я вернусь сегодня же ночью, — и выбежала из хаты.

Погода была хорошая. Автобус не запоздал. Минут через десять было слышно, как он затарахтел.

— Значит, села, — прошептала мать. — Никак не пойму, зачем ей этот шар понадобился. Будто в нем ее счастье спрятано.

Оставшись одна, старушка вскоре легла отдыхать.

А Кася волновалась. Щеки ее горели, как в огне. Она думала о том, что скажет своим товарищам, учителям про семена, если она их не отыщет, не вернет.

«Ужас какой!» — припомнились ей слова отца, произносимые им в трудные минуты своей жизни.

От ровного, размеренного рокота мотора глаза начинали закрываться, но она не поддавалась сну: еще, к несчастью, проспишь, тогда придется скитаться ночью.

Три часа продолжалась эта езда: были в дороге и остановки. Но вот и Руженец. Десятый час был на исходе, когда Кася добежала до Марысиного дома. В окнах еще мелькал свет. «Похоже, не спят».

Она постучала в дверь.

В сени вышла сама Марыся:

— Кто там?

— Открой, Марыська! Это я, Кася.

— Ой, миленькая! Что случилось? — испуганно спросила Марыся и быстро открыла дверь.

— Ничего не случилось, сестрица, — ответила Кася, входя в дом. — А где шар, что тебе мама дала?

Марыся даже в лице изменилась.

— И ты из-за этого пустяка ехала в такое время? — возмущенно сказала она. — Я если бы знала, так пальцем бы к нему не прикоснулась!

Тут же, открыв крышку сундука, она достала шар и не положила, а швырнула его на стол.

Кася, ничего не говоря, схватила шар, развинтила его и даже подпрыгнула от радости:

— Вот они! Вот они! — и начала выкладывать на стол пакетики.

Марыся заинтересовалась:

— Какое там золото у тебя спрятано?

— Мне в школе поручили хранить очень ценные семена. Я положила их в шар. А мама, ничего не зная об этом, отдала тебе. Шар я оставлю, он мне действительно не нужен, тем более такой он несчастливый, столько хлопот наделал.

— Ты врешь, наверно. Покажи, что на самом деле в этих пакетиках?

Кася открыла один и высыпала семена на ладонь. Марыся даже покраснела от возмущения:

— Так я тебе полную наволочку насыплю такого добра. И стоило в Руженец из-за этого ехать?

— Лучше, сестрица моя, давай обнимемся, поцелуемся, это будет и здравствуй и до свиданья. А я побегу, так как вот-вот на Ботяновичи автобус должен пойти.

— Ты, Касечка, не с ума ли сошла? Переночуй. Завтра поедешь.

— Нет, не могу. Никак не могу.

— Да подожди хоть минутку, успеешь «с козами на базар». Я маме фасоли насыплю.

Марыся выбежала в сени. Вскоре она принесла полную наволочку фасоли.

— Теперь можешь ехать, если так уж тебе не терпится.

— Прощай, Марыся, прощай, дорогая!

Кася обняла сестру, поцеловала. Потом завязала семена в платок и положила за пазуху, взяла сверток с Марысиным подарком и выбежала из хаты.

Так Марыся и осталась в большом недоумении.

— Что-то недоброе с Касей происходит. Уж не переучилась ли она?

Вскоре подошел и автобус. Места свободные были, так что Кася села даже у окна.

Усталость брала свое, она начала дремать. А на очередной остановке вошел в машину новый пассажир. Внимательно осмотрев едущих, он заметил красивую девушку и сел рядом именно с ней, хотя места были у самого входа.

Потом он, будто нечаянно, толкнул Касю в бок. Кася проснулась и сразу схватилась рукою за блузку.

«Так, так, — обратил внимание на это незнакомец. — Значит, что-то там у нее спрятано».

Он начал заговаривать с девушкой, но она, осмотревшись, поняла, что этот сосед — человек сомнительный.

Отвечала она ему коротко, лишь бы отделаться. И непроизвольно несколько раз проверяла рукой, на месте ли ее пакетики.

— Да что ты все щупаешь? — прицепился к девушке неприятный сосед. — Я твои деньги не возьму, у меня своих хватает.

— А у меня никаких денег вообще нет, — ответила Кася.

— А что же у тебя там, если не деньги?

— То, что дороже денег.

У того даже глаза заблестели.

— Значит, золото?

— Дороже золота. Ни за какое золото не купишь того, что у меня лежит там, — выпалила Кася, думая, что он отстанет от нее.

Милая Кася! Славная девочка! Разве так надо отвечать подобным людям? Вынула бы ты из-за пазухи семена, развернула платок и сказала проходимцу: «Видишь? Я везу семена, которые тебе нужны так, как собаке пятая нога. Никакое это не золото, не самоцветы. А теперь отстань от меня и не мешай мне спать». И спала бы спокойно до самых Ботяновичей.

А что ты сказала?

«Дороже денег! Дороже золота!»

А что же дороже золота, по его мнению? Ясно, алмазы! «Нашла девушка где-то около Руженца кимберлитовую трубку, накопала алмазов, насыпала полную пазуху и везет рейсовым автобусом в Ботяновичи».

Касин сосед сделал вид, что спит. Даже начал носом подсвистывать. А в то же время одним глазом следил за каждым Касиным движением. Когда Кася снова задремала, а автобус ехал через Маневичи, где он должен был остановиться, Касин сосед засунул руку за блузку, выхватил сверток и кинулся к двери.

Кася вскочила и закричала:

— Хлопцы! Держите его! Он меня обокрал!..

Хлопцы тут как тут: два дюжих и ловких новобранца. Они выскочили из автобуса и бросились за ним в погоню.

Вор, наверно, удрал бы: как ни говори, была ночь. Но, к счастью, из клуба шла молодежь. Услышав крик «Держи! Держи!» и увидев, что прямо на них кто-то бежит, юноши нагнали и схватили беглеца.

— Что он у тебя украл, девочка?

— Пакет с семенами.

Вор даже содрогнулся:

— Как — с семенами? — и достал из кармана сверток.

Кася развязала платок, посмотрела:

— Все цело.

Вор сплюнул от злости:

— Чтоб ты затонула со своими семенами вместе! Чтоб они у тебя не взошли! Пустите меня. Разве вы не видите, что она сумасшедшая? Наговаривает на меня. Сама мне в карман сунула дрянь какую-то…

Но парни отвели его в сторону и что-то так тихонько сказали ему, что он завыл, как волк.

Кася, поблагодарив добрых людей за помощь, села в автобус и поехала дальше без всяких приключений.

Безо всяких-то приключений она добралась и домой. Это чистая правда. Но посмотрим, что было дальше.

Постучав в окно, Кася подождала, пока мать откроет дверь. Мать сразу же вернулась в хату. Кася оставила наволочку с Марысиной фасолью в сенях, заперла дверь и вошла в избу. В своей комнате она вынула спасенное сокровище, развернула пакетики и осмотрела их.

И тут ей показалось, что семена будто немного отсырели. А может, и в самом деле так было. Во всяком случае, она расстелила на столе газету, высыпала отдельными кучками семена и около каждой положила пустые пакетики с надписью, чтоб потом не перепутать.

Мать, засыпая, спросила:

— Марыська, наверно, забыла мне фасоли прислать?

— Прислала, мамочка, первым делом о тебе вспомнила.

— Ну спасибо ей. Спи, дочка.

Спала Кася недолго, она привыкла просыпаться рано. И на этот раз проснулась как раз тогда, когда мать затапливала печь.

Тем временем мать вошла в комнату и заметила, что Кася не спит. Она спросила:

— А Марыська не сказала, фасоль разваристая или нет? Может, надо соды немножко всыпать?

— Нет, мамочка, не сказала.

— Ну и скупая же она стала, Марыська. Знает, что мать любит фасоль, а прислала такую малость.

— Что ты, мама, говоришь! Я с трудом донесла.

— Да ты уж, Касечка, не смейся. На один раз сготовить, только и всего.

— Как — на один раз?

— Я на газете всего с пригоршню набрала фасоли. Сразу и не поймешь, что это такое: не то горох, не то боб.

— Мамочка!

Кася вскочила с кровати так, что за ней потянулись по полу и одеяло и простыня.

— Мамочка, что ты наделала! Где они?

— Что с тобой, дочка? Наверно, тебя сглазили. Надо будет Доминисю позвать, чтоб заговорила, что ли.

— Мамочка! Где семена, что на газете лежали?

— В чугунке, где ж им еще быть!

Кася подбежала к печи, схватила ухват. А мать, выйдя следом, сказала:

— Да не в печи. Вон на лавке стоит чугунок. Я еще водой не заливала.

Кася схватила чугунок, посмотрела — семена целы. Не успела их мать сварить.

Она высыпала семена на газету, потом принесла матери из сеней Марысину фасоль и сказала:

— Мамочка, вот тебе фасоль. Вари, ешь на доброе здоровье.

Потом обняла старую, поцеловала и заплакала.

— Касечка, родная! Ну сглазили тебя, звездочка моя…

— Нет, мамочка! С меня тяжелый камень сняли, вот я от радости и заплакала.

Тут же она умылась, оделась, убрала постель и сказала матери:

— Пойду к Скрипкам. Отнесу им эти семена. Сколько я с ними намучилась!

У Скрипок, понятное дело, уже давно не спали. Никто не удивился, что к ним прибежала Кася.

Поздоровавшись, Кася подала Адаму платочек и сказала:

— Если б только ты знал, Адаська, сколько горя я перенесла с этими семенами…

Рассказала по порядку о своих приключениях.

Отец и Адам слушали с большим удивлением. Потом Адам рассмеялся:

— Так ты и в Руженце была?

— Да.

— И жулика ловила?

— Да.

— И от огня спасла семена?

— Да.

— Значит, дадут они хороший урожай. Такие закаленные семена вовек не погибнут.

А Текля, мать Адама, добавила:

— Всё семена повидали: шары и разбой. Только в земле им найдется, наверно, покой.

Все, в том числе и Кася, от неожиданности засмеялись.

— Тетя Текля! Да вы настоящий поэт!

— Поэт или не поэт, но я советую вам сейчас же посадить их.

— Никак нельзя, мамочка. Место, отведенное для них, занято пока что. Освободится дня через три-четыре. Может, ты уберешь куда, спрячешь? Только не в чугунок, — попросил свою маму Адам.

— Давай, детка. При вас кладу в надежное место. Никто не тронет, хоть год будут лежать.

Только после этого Кася успокоилась, повеселела и стала снова, как была, веселой и жизнерадостной.