Желтая маска

Глава XIII. Последний разговор с Джерри Блейком

Над аллеей висели провода и электрические лампочки, но светила только луна. Наверное, кто-то из электроцентрали пришел к выводу, что так намного дешевле. К сожалению, луна тоже работала экономно — отражала солнечные лучи только одной четвертой частью своей поверхности. Деревья и кусты выглядели призраками.

«Интересно, узнает ли меня Джерри в таком полумраке? — думал я, медленно шагая по аллее. — Не пришлет ли опять кого-нибудь из своих подручных, вместо того чтобы явиться лично?…»

Навстречу мне двигались три силуэта. Хотя аллея была ровной, они шли качаясь и хрипло пели. Я не мог разобрать, о чем они поют, потому что каждый тянул свою песню.

— Глянь! — заговорил средний силуэт и указал на меня. — Как раз парень встретился. Он сможет нам подсобить!

Мне захотелось убежать, но уже было поздно: три незнакомца держались за мою куртку. Они были взлохмачены, небрежно одеты и пропахли водкой.

— Слушай, ты! Сколько звенит у тебя в кармане? — строго спросил самый лохматый.

— Четыре, — ответил я чистосердечно.

Он обрадованно воскликнул:

— Ровно на три бутылки вместе с закуской.

Я понял, что ввел их в заблуждение. Моих четырех стотинок хватило бы только на два телефонных разговора, да и то лишь в том случае, если автомат не поврежден. Я объяснил ему это, чтобы лохматый не подумал, будто у меня левы.

— Проверим! — вмешался еще один и начал меня обыскивать.

Из-за того, что я был прав, он огорчился, а из-за того, что в одном из моих карманов напоролся на перочинный нож, он стукнул меня по шее. Несправедливо! Он сам был виноват: нужно соблюдать осторожность, когда лезешь в чужие карманы!

Дошла очередь и до третьего из компании. Он выглядел довольно жалко. Ноздри его слегка трепыхались, потому что добрая половина слов выходила из них. Его длинный нос, казалось, был готов меня клюнуть.

— После этого убирайся прямо домой… ик! — посоветовал мне парень, не отпуская воротника моей куртки.

— После чего — после этого? — удивился я.

— После того, как подаришь мне куртку. Ик!.. Без нее тебе будет холодно, и ты… ик!..простудишься.

— Но я не могу…

— Ничего, поможем!

Три лохмача стали невежливо стаскивать с меня куртку. Один из них даже наступил на мои ноги, чтобы иметь точку опоры. Я дал ему это понять.

— Пардон! — сказал он, но с ног не сошел.

В такое положение я попал впервые. До этого вечера мне не случалось испытывать судьбу в полутемных садах. А опасность росла непрерывно. Не забывая о куртке, их руки тянулись и к моим ушам.

— Пом… — крикнул я.

Окончание «огите» застряло в одной из крепких ладоней.

В это мгновение из тени ближайшего дерева донесся очень сердитый голос какого-то человека:

— Прекратите хулиганство!

Я его не видел, но узнал: звука «р» было достаточно.

— А ты кто такой? — важно спросил самый здоровый из моих неприятелей.

— Не имеет значения! — прозвучал сердитый голос. — Хочу только, чтобы вы отпустили мальчика.

— А в морду не хочешь?

Если кто-то считает, что пьяные люди могут вести мирные переговоры, то он глубоко заблуждается. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, один из хулиганов кинулся на человека под деревом и ударил его кулаком. Но тут же шлепнулся наземь, потому что тот человек не остался в долгу. Двое других пожелали взглянуть, что получится, если сунутся и они. Получилось то же самое — аллея была широкая, и места хватило всем.

Лохматая компания кое-как поднялась. Если кто-то считает, что пьяные люди не могут бежать, то он тоже ошибается. Троица изо всех сил бросилась к выходу из сада, унося с собой четыре стотинки плюс полезное воспоминание о битве.

— Не слишком приятно! — проворчал Джерри Блейк, вместо того чтобы похвастаться успехом. — Особенно сильно меня стукнул первый. А вообще извини, что заставил тебя волноваться!

Человек в маске обмяк и сполз по дереву до самого корня. Прислонился к стволу и замолчал.

— Вам плохо, мистер Блейк? — сочувственно опросил я.

Ответа не последовало.

— Или вы просто отдыхаете после победы?

И снова — тишина.

Я осторожно подошел. Он даже не пошевельнулся. Под двумя узкими прорезями маски глаза были закрыты. Оставалось только протянуть руку — и лицо преступника будет открыто. Но я не протянул руки, а тихо сказал:

— Джерри!..

Вопреки твердости своего характера я почувствовал, как в моей груди всколыхнулась жалость к этому коварному грабителю. Больше двух суток он разыгрывал меня, водил за нос, то и дело насмехался надо мной, подбивал меня на унизительные приключения. А в этот вечер он совершенно неожиданно показал, что может быть очень добрым, справедливым и готовым принять из-за меня бой. Потому что, как вы, вероятно, помните, не он, а я настаивал на такой поздней встрече в саду.

— Джерри.

— Что, симпатяга? — вздрогнул замаскированный.

— Вам очень больно?

— Так себе.

— Этого могло и не быть…

— Ну да! Надо было назначить свидание подальше от тех мест, где шляются эти… «боксеры».

— А я сначала принял их за ваших помощников.

— Хороши помощники, если они так дружно и энергично посягнули на мою физиономию!

— Все-таки… ваши люди могли бы…

— Какие люди? Не понимаю, дорогой!

— Вы хотите сказать, что не имеете ничего общего ни с профессором, ни с милиционером, ни с доброжелателем?

Джерри не ответил. Попробовал уклониться от неприятной темы одним болезненным «ох»!

— Знаете, я вас не ненавижу, — успокоил я его.

— Что ж, выходит, ты меня из любви преследуешь? — иронично усмехнулся Джерри Блейк.

— Хотя вы надо мной издеваетесь, но это так. Вы несчастный одинокий мелкий вор.

— Почему же это «мелкий»?

— Если бы вы преуспевали, то не ходили бы в такой одежонке.

— Завтра же куплю фрак и цилиндр! Пусть все видят, что я крупный специалист своего дела!

— Не так.

— А как?

— Исправьтесь!

— Любопытное предложение!

— Станьте порядочным человеком и добывайте деньги честным путем!

— А ты думаешь, легко проникать в чужие дома?

— Опять разыгрываете.

— Пардон, чувствительный мой друг! Не посоветуешь ли мне стать рабочим? Или, на худой конец, техником?

— Ох, и тяжелый же вы человек.

— Или, может быть, у меня данные для… артиста цирка?

— Не «может быть», а наверняка! Вы ловкий, остроумный, с интересным произношением.

— Беда в том, что актерское поприще тоже не привлекает меня. Это же ужасно — всем подчиняться: директору, его заместителям, режиссеру, его помощникам, суфлеру, критику, публике! Едва ли я выдержал бы до первой зарплаты.

— И все-таки…

— Слушай, Саша!

— Да, слушаю.

— Я уже, к сожалению, понял, что самостоятельного человека мне из тебя не сделать. Ты хоть и смел, но наивен. Не подходишь даже на должность карманника, не говоря уже о гангстере. От меня ты тоже своего не добьешься. Предлагаю расстаться друзьями и не мешать друг другу.

Выглядел он спокойным, но я знал, что внутренне он трепещет, чувствуя мою решимость. Я мог бы сразу схватить его и позвать на помощь, но не был уверен, что Крум и другие успеют прибежать раньше, чем он придет в себя. Самым умным было бы заманить его к скамейке влюбленных, как это было предусмотрено пунктом 4 «б» плана операции «ДЖЕБ», чтобы схватить его там без риска и в упаковке доставить в милицию. Потом из чувства благодарности за спасение от пьяных хулиганов я буду свидетельствовать перед судом, что человек с фальшивым именем Джерри Блейк не так уж плох и заслуживает снисхождения. Суд прислушается к моим словам, потому что люди вроде меня повсеместно пользуются авторитетом. Наказание будет уменьшено, и преступник отсидит в тюрьме не так уж долго. Ах, как он будет радоваться, бедненький!

— Ну что же? — вернул он меня к действительности.

— Я хочу поговорить с вами еще немного.

— С удовольствием, Саша.

— Но не здесь.

— А где?

— Пойдемте со мной.

— Все-таки мне надо знать…

— На ту самую скамейку, где я вас ждал, а дождался какой-то «фикции» в милицейской форме.

— А как тебе правится луна? — спросил совершенно не к месту человек в желтой маске.

Я машинально посмотрел вверх. Когда я опять повернулся к Джерри, чтобы высмеять его наивное уклонение, от моего ночного собеседника не осталось и следа. Только кусты знали, где он скрылся, но разве кусты могут давать свидетельские показания?

Мой гнев был так велик, что я даже не заметил, как оказался у скамейки влюбленных. Мои соратники вышли из своих укрытий, окружили меня и спросили:

— Ну?

Было лишним говорить пароль «Чулок начинает распускаться», потому что не только не было петли, с которой можно было бы начать распускать, но исчез даже сам чулок. Мне оставалось только кратко описать последнюю фразу операции «ДЖЕБ». Не хотелось пускаться в долгие объяснения, вдаваться в лишние подробности, да и кто ими интересовался? Все молчали и вздыхали.

Чтобы лучше сосредоточиться, Стефан закурил сигарету. Выпустил кольцо дыма. Потом второе. Третьего кольца он пустить не успел. От чрезмерной сосредоточенности он перевернул сигарету обратной стороной и обжег язык.

— Тьфу ты! — вскрикнул Стефан и яростно затоптал окурок.

Крум и Жора смотрели на меня с таким сочувствием, как будто я получил единицу. Смотрели и молчали. Старались обнадежить меня взглядами.

Только Валентин промямлил:

— Шеф, не стоит отчаиваться. Как говорит одна латинская пословица: дум спиро, сперо — пока дышу, надеюсь!

Но и он, вместо того чтобы дышать бодро, начал вздыхать с нами.

Не оставалось ничего более разумного, чем разойтись по домам.

А желтая четвертушка луны продолжала взирать на нас из глубины темного неба, как иронично прищуренный глаз.