Жемчуг Кархайма

ГЛАВА 3

«Жаворонок» шел на запад.

Вставали над морем рассветы и гасли закаты; серебрился, играл зеленым и синим под яркими полуденными лучами океан; устойчивый бриз, раздувая белоснежные паруса, тянул галион в западные пределы. Теперь Блейд знал, что они плывут по огромному морю, почти океану, замкнутому в кольцо суши, подобному атоллу невероятных размеров. Море называлось Акрод, что значило — Океан Среди Земель; охватывающий его материк, похоже, не имел названия, и о нем говорили просто — Земли. Иногда для определенности добавляли: южные Земли или северные, западные или восточные. Сьорд, приморский городок, разграбленный турмом Айолы, лежал на севере, на побережье могущественного королевства Ритола; впрочем, мощь и сила ритолийцев мало беспокоила команду «Жаворонка» — на море эти люди чувствовали себя господами.

За кругом Земель раскинулся внешний океан, Дастар, Сверкающее Кольцо. Он был связан с Акродом дюжиной проливов и узких длинных морей, рассекавших континент, и страны, державшие в руках ключи к этим проходам, были не самыми бедными в этом мире. Там было, что взять, чем поживиться — если хватало пушек, пороха и смелости. Имелись тут и другие королевства, герцогства, великие марки, свободные торговые республики и разбойные баронства, которым не очень повезло с природными богатствами; эти всегда были готовы дать приют пиратской вольнице ховестаров, скупить задешево награбленное, продать втридорога провиант, пушки, оружие или целое судно. Но кораблей ховестары не покупали; они захватывали их в бою, выбирая лучшее, что могли предоставить королевские флотилии Ритолы, Фассата, Гози, Удрара и еще трех дюжин крупных приморских стран.

Все эти интересные подробности Блейду поведал его новый приятель и начальник Паллон, канонир носовой батареи. Под командой этого крепкого плечистого мужчины находились две самые крупные восьмисотфунтовые пушки, стрелявшие увесистыми каменными ядрами величиной с арбуз и зажигательными бомбами. Блейд, легко ворочавший этих монстров, пришелся канониру по душе — видимо, тот уважал сильных людей. За неделю странствий они распили уже не один жбан темного пива и не одну бутыль ароматного янтарного вина, которыми Айола щедро одаривала разведчика почти каждую ночь. Правда, за выпивку ему приходилось потрудиться, но труды те были весьма приятными.

Первые пять дней плавания пролетели для Блейда незаметно. Днями он усердно надраивал пушки вместе с Паллоном, попутно вытягивая из него все новые подробности о мире, куда забросили его совместные усилия судьбы, случая и компьютера лорда Лейтона, ночи у него тоже не оставались праздными… Блейду уже начинало казаться, что пиратский корабль чуть ли не самое спокойное место из всех, где ему довелось побывать — не считая, конечно, славного островка Коривалл в реальности Катраза. Однако на шестой день временное затишье окончилось.

Где-то ближе к полудню на горизонте, слева по курсу, возникло небольшое облачко, которое в следующие часы неторопливо приближалось к «Жаворонку». Постепенно обрисовался силуэт довольно неуклюжего двухмачтового судна, похожего на бриг; шло оно не слишком быстро, но явно старалось уклониться от встречи с пиратами. Заметив это, Блейд поделился своими наблюдениями с Паллоном. Канонир ненадолго оставил любимое занятие — чистку и полировку очередной пушки — и взглянул туда, куда указывал помощник, затем он пожал плечами и молча вернулся к прерванной работе. Немного погодя Паллон буркнул:

— Кантамский купец. Добыча так себе, из средненьких.

Блейд подождал и, догадавшись, что других комментариев не будет, сделал попытку уточнить ситуацию:

— Мы займемся им? — он старался изобразить тертого морского волка, не заронив в душу приятеля подозрений, что впервые выступает в амплуа пирата. Конечно, в Альбе ему довелось командовав целой разбойничьей флотилией, но воспоминания о самом первом странствии до сих пор оставались смутными. Иногда Блейду чудилось, что он пытается восстановить в памяти содержание полузабытого фильма или книги, прочитанной наспех в далеком детстве; отдельные эпизоды, лица, имена всплывали перед ним, не образуя связной цепи событий. Что касается его морских приключений в Альбе, Блейд твердо знал лишь одно: во время плавания ему пришлось валяться в каюте, в полубессознательном состоянии, почти на грани смерти.

— Так мы займемся этим купцом? — повторил он, бросив вопросительный взгляд на Паллона.

— Как решит Черная Сестра, — снова пожал плечами его приятель. Подумав, он добавил: — Я бы не отказался поразмяться, клянусь Святым Кругом!

Блейд сочувственно кивнул, продолжая наблюдать за купеческим бригом. Теперь он разглядел, что торговое судно неплохо вооружено; ничего удивительного в том не было — Акрод кишел пиратами, причем не только ховестарские турмы кормились здесь грабежом. Для ховестаров, уроженцев обширного архипелага в восточной части Океана Среди Земель, флибустьерское ремесло являлось почетным наследственным занятием, ибо их острова были каменистыми, жаркими, с неплодородной почвой. Но многие прибрежные бароны и князья тоже не брезговали промышлять в море, а кое-кто из них уже превратился из владетельного лорда в джентльмена удачи. Так что купцы предпочитали держать порох сухим.

Небольшой двухмачтовый корабль, конечно, был замечен не только Блейдом; чуть ли не весь абордажный отряд, две сотни головорезов, с вожделением бросали взгляды в ту же сторону, явно надеясь, как выразился Паллон, немного поразмяться. Слишком долго они бездельничали и томились на палубе и в тесных кубриках, чтобы упустить возможность кое-чем поживиться. Похоже, и Черная Сестра, стоявшая на капитанском мостике, разделяла охвативший турм энтузиазм. Она отдала несколько коротких отрывистых приказов, и вскоре «Жаворонок», повинуясь слаженным действиям марсовой команды, резко сменил курс. Теперь галион шел наперерез торговцу, лишая его всякой надежды ускользнуть от стычки.

Вероятно, капитан намеченной жертвы был не робкого десятка. Заметив нагоняющих его парусник разбойников, которые уже дали два сигнальных выстрела, предлагая купеческому кораблю лечь в дрейф, он развернулся и пустил в ход бортовые пушки. Позиция у торговца была довольно выгодная, но он несколько поторопился; к тому же его мелкокалиберная артиллерия оказалась не слишком эффективной, так что особых повреждений пиратскому галиону этот залп не причинил.

Айола, однако, рассвирепела. Тут же, повинуясь резкому взмаху ее руки, одна за другой выпалили носовые пушки «Жаворонка», послав в подарок бригу два тяжелых чугунных ядра. Паллон, несомненно, был более искусен или более удачлив, чем его собрат с купеческого судна: один из снарядов разворотил палубу перед фок-мачтой торговца, другой превратил в щепки его брам-стеньгу.

Перезарядка орудий требовала времени. Казалось, оставшийся беззащитным торговый корабль можно сейчас атаковать; но вдруг вдоль борта, обращенного к галиону, выросла целая шеренга — не меньше полусотни стрелков, вооруженных арбалетами. Купцы Кантама цепко держались за свое добро и сдаваться не собирались! Пропел сигнальный горн, и на «Жаворонок», разворачивающийся для бортового залпа, обрушился поток стрел. Щиты и толстая грубая кожа доспехов неплохо защищали от них — по крайней мере, на расстоянии пятисот футов; тем не менее до Блейда донеслись вопли и божба раненых. Сам он, трудясь в поте лица еще с пятью дюжими молодцами, был поглощен перезарядкой вверенных ему пушек.

Рядом коротко охнул Паллон. Бросив взгляд на канонира, Блейд увидел, что стальной болт вонзился тому в плечо, под самую ключицу. Нехорошая рана! Если задета артерия… Паллон начал бледнеть, потом, пробормотав какое-то замысловатое местное проклятье, попытался вытащить стрелу, но не сумел справиться с зазубренным наконечником. Лицо его искривилось от боли, крупные капли пота выступили на висках; внезапно канонир осел на палубу и, похоже, потерял сознание.

— Эй, бездельник, помоги-ка ему! — рявкнул Блейд, подтолкнув одного из суетившихся рядом пушкарей к раненому. — Перетяни плечо ремнем и быстро — за лекарем!

Ему самому некогда было заниматься врачеванием, хотя разведчик относился весьма дружелюбно и уважительно к своему наставнику в искусстве стрельбы из крупнокалиберных пушек. Блейд мгновенно понял, что грядет новый этап в его пиратской карьере. Сейчас он должен показать, на что способен! Два самых мощных орудия «Жаворонка» были в его распоряжении, и он мог поклясться Святым Солнечным Кругом, рифами Ховестара и всеми морскими демонами, что ни одно ядро не пропадет даром!

Корабли продолжали медленно сближаться. Поток стрел, летевших с двух сторон, не ослабевал; вскоре загрохотали и мушкеты. Вести прицельный огонь из этого неуклюжего оружия можно было ярдов на пятьдесят, и большая часть пуль пока что бесполезно вспарывала воздух. Купеческое судно сопротивлялось с удивительным упорством; еще один бортовой залп — и три палубных орудия «Жаворонка» прекратили существование вместе с дюжиной пушкарей. Их станины были раздроблены ядрами, а прислугу изрешетила картечь.

Пора, решил Блейд. Он пригнулся к одному из носовых орудий, уверенно навел его на грот-мачту торговца и поджег запал. Раздался грохот, взметнулись клубы едкого порохового дыма, и через секунду тяжелое ядро с треском врезалось в мачту брига, срезав ее посередине. Громадный обломок, вместе с реями, такелажем и свернутыми парусами, рухнул на палубу, давя и калеча несчастных защитников. По палубам «Жаворонка» прокатился торжествующий рев. Купец был парализован, половина стрелков и капитан погибли, судно беспомощно закачалось на мелких волнах. Корпус торгового корабля надвигался, и пираты с лихорадочной поспешностью начали готовить абордажные крючья.

Удар! С диким гиканьем отряд головорезов рванулся на борт торговца, прыгая вниз с высокой палубы галиона. Остатки его команды даже не пытались сопротивляться; их просто пошвыряли за борт, не удосужившись даже прирезать. Затем ховестары ринулись в трюмы парусника, где, против ожиданий, была обнаружена весьма богатая добыча: ритолийские меха, свертки парчи из Гози и большой груз какой-то местной пряности. Она высоко ценилась в странах Акрода, как понял Блейд на следующий день из отрывочных замечаний ховестаров, пересчитывавших и деливших добычу. Бриг Айола сочла недостойным внимания ввиду небольших размеров; она рассчитывала в будущем захватить что-нибудь получше. Один залп бортовых орудий «Жаворонка», и разграбленное судно, заваливаясь набок, начало медленно погружаться в зеленовато-голубую пучину.

Над плечом Паллона уже хлопотал корабельный целитель и маг Онбол. Блейд сильно сомневался в колдовских талантах этого невидного человечка преклонного возраста, но лекарем он был отменным: ловко извлек стрелу, остановил кровь густой, мерзко пахнувшей мазью хла и перебинтовал рану канонира. Потом Онбол поднес к его ноздрям флакончик синего стекла с каким-то зельем; Паллон чихнул, заворочался и пришел в себя.

— Пушки?.. — спросил он, едва приподняв веки.

— Целы, — столь же кратко доложил Блейд.

Канонир приподнял голову, уставившись на купеческий бриг. Сейчас над водой торчали лишь обломок грот-мачты и фок с разодранными парусами.

— Похоже, ты неплохо поработал, парень?

— Стыдно промахнуться из таких орудий, — Блейд ласково похлопал медный ствол.

— Добро… Меч и порох! Из тебя выйдет отменный стрелок!

— Спасибо на добром слове, приятель. А сейчас я помогу тебе добраться до койки.

Подхватив канонира на руки, Блейд снес его вниз, в кубрик пушкарей. За ним семенил Онбол; маг собирался прочитать над раненым некие заклятья, чтобы злые духи не смогли вселиться в ослабевшее тело Паллона.

На следующий день начались подсчет и сортировка добычи, беспорядочно сваленной на верхней палубе галиона. С особым пристрастием был исследован увесистый сундучок с драгоценностями, извлеченный из капитанской каюты торговца; видимо, из-за этих побрякушек купеческое судно и сопротивлялось столь упорно. В сундуке находились шейные цепи и ожерелья из золота и серебра, украшенные самоцветными камнями, несколько богатых диадем работы удрарских ювелиров, огромная брошь с изумрудами чистейшей воды, пояса из серебряных пластин, инкрустированных чем-то похожим на янтарь, резные подвески из кости и пара чеканных бронзовых шлемов.

Богатая добыча, подумал Блейд, однако Айола, Ратаг и некоторые пираты постарше выглядели недовольными. Странно! Что же, если не золото и камни, расшитые ткани, пряности и богатое оружие, могло цениться в этом средневековом мире? Деньги? Но на дне капитанского сундука лежала дюжина мешочков со звонкой монетой. Тем не менее Айола, лишь взглянув на них, презрительно скривила яркие губы. Блейд решил про себя, что в ближайшую же ночь попытается выяснить причину такого разочарования у самой хозяйки галиона.

Когда с подсчетами было покончено, а раны, серьезные и полегче, были перевязаны — не столь аккуратно, как у Паллона, зато со множеством заклинаний и пришептываний, — Черная Сестра собрала всю команду у грот-мачты. Вероятно, так было принято после любых военных действий, закончившихся вполне успешно и прибыльно.

Лихо подбоченившись, Айола объявила:

— Неплохая работа, парни! Отлично справились! Пусть заносчивые ритолийцы, толстопузые купцы из Кантама и сухопутные крысы из прибрежных замков знают, кто хозяйничает на море! Ни одно корыто, даже самая паршивая скорлупка, не уйдет от нас, клянусь мачтой, порохом и мечом!

Доблестные ховестары одобрительно зашумели. Они как следует поразмялись, добыча, по мнению шайки, была богатой, и хозяйка их похвалила. Что еще нужно лихому турму повелителей Акрода? Разве бочка-другая хмельного…

Молодая предводительница меж тем продолжала:

— Я полагаю, все согласны, что новичок, этот… как его?.. Блейд?.. Да, Черный Блейд! Он показал себя неплохо, не так ли? — она многозначительно взглянула на мрачную физиономию Ратага. Пожалуй, тут Айола явно перестаралась, обратив такой вопрос к своему помощнику. Ему то было отлично известно, где проводит ночи этот Черный Блейд, и уж имени его хозяйка забыть никак не могла. Разведчик отнес сию оговорку на счет девичьей скромности и с удовольствием уставился на угрюмого Ратага.

Тот, выдавив кривоватую усмешку, кивнул головой.

— Ты совершенно права, хозяйка.

— Еще бы, — ядовито улыбнулась в ответ Айола. — Его меткий выстрел избавил нас от лишних хлопот. И отныне, — она возвысила голос, — ты, Черный, будешь канониром. Нам все равно нужен старший пушкарь, пока Паллон валяется в койке, да и потом этакий мастер будет не лишним.

Да, в рассудительности ей отказать было нельзя! Черная Сестра умела распорядиться своим добром — и днем, и ночью!

Блейд, понимая, какая честь ему оказана, поблагодарил хозяйку почтительным поклоном. В светлое время суток он старался проявлять к ней максимально возможное уважение и преданность, особенно на глазах у ховестаров; лишние осложнения были ему ни к чему. Особенно теперь, когда его произвели в сержантский чин. Похоже, карьера его пойдет без задержек, и после очередного удачного грабежа полковник британской разведки Ричард Блейд мог удостоиться лейтенантского звания в банде пиратов. Сейчас, однако, его гораздо больше интересовало, что же все-таки ценится в землях Акрода. Он помнил замечание Лейтона насчет того, что их проект должен стать самоокупаемым предприятием.

Ночью Блейд, действуя с похвальной методичностью, выяснил, что захваченная добыча, конечно же, лучше, чем ничего. Но все же она не слишком соблазнительна — с точки зрения человека, понимающего толк в пиратском бизнесе. Главной ценностью в Акроде являлся жемчуг. Сообщив это, Айола протянула руку к шкафчику, пошарила там и продемонстрировала своему весьма заинтересованному возлюбленному три крупных, с голубиное яйцо, жемчужины. Все — идеально круглые, словно выточенные в мастерской неведомого художника; две из них оказались голубоватыми, нежно сиявшими в полумраке каюты, а третья была удивительно чистого розового оттенка, временами чуть отливавшего лиловым.

— Вот, погляди, — Айола протянула жемчуг Блейду, почти насильно вложив ему в ладонь драгоценные шарики. Он взял их, не понимая толком, что должен с ними делать. Жемчуг был прекрасен, но все же он ощутил некоторое разочарование. Каждая такая жемчужина могла принести тысячи или десятки тысяч фунтов, Лейтон же вел счет на миллионы.

— Наверно, они стоят целое состояние? — с задумчивостью произнес разведчик, не забывая нежно поглаживать шелковистое плечо девушки.

— Конечно, но сейчас я думаю совсем о другом… — прошептала Черная Сестра, склоняясь над Блейдом и приникнув губами к его губам. Он понял, что ему предстоит заработать право на дальнейшие расспросы.

Когда Айола, вскрикнув, выгнулась дугой и прижалась упругими ягодицами к мускулистому животу Блейда, вбирая в себя его плоть, а потом, удовлетворенно вздохнув, вытянулась рядом с ним на постели, разведчик решил, что всякие беседы откладываются до следующей ночи. Но, погружаясь в сон, хозяйка «Жаворонка», нежно обнимавшая возлюбленного за шею, вдруг пробормотала:

— Целое состояние, да… Но если бы мы нашли зеленоватые… те, что из Кархайма… Они стоили бы полкоролевства!

Озадаченный Блейд попытался расспросить, что, собственно, имеется в виду, но Айола уже крепко спала.

На рассвете он, как обычно, выскользнул из ее каюты и направился к себе на бак, намереваясь поспать еще немного. К удивлению Блейда, не один он бодрствовал в столь ранний час — неподалеку от двери Айолы маячил Ратаг. Мрачный вид первого помощника в то туманное свежее утро дополнялся злобным блеском глаз, угрожающе сжатыми кулаками и голосом, больше напоминавшим звериный рык, чем членораздельную речь.

— Ты, сухопутная крыса, безродный щенок, — пользуясь отсутствием свидетелей, Ратаг дал волю давно копившейся злобе, — сшиваешься возле нее, кружишь девчонке голову! Она моя! Запомни, она будет моей! Я так сказал! — Кажется, Ратаг потерял контроль над собой, охваченный жаждой убрать с дороги удачливого соперника. — Ты только и умеешь, что нападать из-за угла, как на беднягу Хардина! Тебе просто повезло свалить мачту на том купце! Еще надо разобраться, что там случилось с Паллоном — небось ты всадил в него нож, чтобы пальнуть в близкую цель на глазах у капитана!

Поток бессмысленных оскорблений не удивил Блейда; тот, кто пользуется успехом у дам, с неизбежностью должен смириться с ревностью отвергнутых красавицами поклонников. Однако история могла стать весьма неприятной. Проклятия и ругань становились все громче, на баке кто-то зашевелился, и несколько опухших со сна физиономий вопросительно уставились на них. Да, придется слегка проучить этого типа, со вздохом решил Блейд. Чего же будет стоить в глазах Черной Сестры ее Черный Братец — он несколько приукрасил свой титул, — если терпеливо снесет такое поношение?

— Хватит, Ратаг, — спокойно произнес он во время паузы, когда ховестар собирался с силами, готовясь облить соперника новой порцией брани. — Хочешь драться со мной? Так я согласен! Я докажу, — громко прибавил он в расчете на зрителей, среди которых появилась уже и хозяйка «Жаворонка», — что достоин всего, чем обладаю, и много большего… Начнем? — Блейд зловеще усмехнулся.

— Если ты так настаиваешь, — пожал плечами мгновенно успокоившийся Ратаг. Скорее всего, вся сцена была лишь спектаклем, который должен был послужить поводом для стычки. Ратаг производил впечатление расчетливого человека и явно боялся потихоньку прирезать любовника своей хозяйки. К тому же он был силен, ловко владел ятаганом, излюбленным холодным оружием ховестаров, и вполне мог надеяться на успех в честном бою.

Противники сошлись на свободном пространстве у грот-мачты, и никто, казалось, не собирался им мешать. Некоторое время они пристально рассматривали друг друга, изучая боевую стойку, манеру держать клинок, всматриваясь в глаза. Взгляд Блейда был тверд и спокоен; в серых зрачках Ратага пылала ненависть. Внезапно лицо его перекосилось, он прыгнул вперед и взмахнул саблей, метя в шею врагу. Разведчик искусно парировал удар, отбросив смертоносный клинок в сторону; он еще не решил, прикончить или пощадить первого помощника. Пожалуй, лучше оставить его в живых. Как ни крути, этот мерзкий тип был имуществом Айолы — и весьма ценным, ибо отлично разбирался в навигации, в грабительском ремесле и в том, как управляться с сотнями отъявленных головорезов. Блейд вовсе не жаждал занять его место, он метил куда выше.

Итак, ему предстояло прибегнуть к обычной стратегии: некоторое время обороняться, а выяснив, на что способен соперник, одним ударом выбить у него из рук оружие. Ратаг неплохо фехтовал, но он не мог сравниться в мастерстве с амазонками Меотиды. Что касается грубой силы, то после сражений с нурами — гигантами, обитавшими на единственном материке Катраза, — Блейд не побоялся бы выйти один на один с самим циклопом Полифемом.

Непрерывно парируя удары мелькавшего в воздухе клинка, он начал постепенно отступать к центру палубы, где было больше возможностей для маневра. Ховестар, ощутив, что противник подается назад, удвоил свои усилия, норовя если не снести голову врагу, то основательно попортить ему саблей физиономию. Этого Блейд допускать не собирался, поэтому снова отступил — назад и вбок, когда угроза получить ранение стала слишком явной.

— Врежь ему, Ратаг! — раздался чей-то одинокий возглас из окружившей дуэлянтов толпы. Большая часть ховестаров, однако, хранила молчание, с неослабным интересом наблюдая за боем; первого помощника на корабле не любили. Переняв от отца Айолы жестокую и бесцеремонную манеру обращения с экипажем, он не обладал ни умом, ни доблестью, отличавшими старого капитана.

Полагая, что соперник скоро выдохнется, ховестар и сам заметно начал сдавать. На лбу его заблестели капли пота, выпады следовали не так часто; теперь он уже не пытался завладеть инициативой, а двигался туда, куда вел его Блейд. Вскоре последовал мощный удар, и сабля Ратага очутилась на палубе. Разведчик наступил на нее ногой и усмехнулся, всматриваясь в побледневшее лицо противника.

— Не волнуйся, приятель, я вовсе не намерен лишать хозяйку «Жаворонка» первого помощника. Надеюсь, ты доволен? Больше вопросов не будет? — Блейд замер в почтительно-издевательском ожидании; краем глаза он видел, что пираты с трудом сдерживают ухмылки.

— Все в порядке, — буркнул Ратаг. Правая рука помощника, из которой Блейд выбил оружие, висела плетью. — Но мы еще поговорим с тобой… потом… позже…

— Буду весьма рад, — склонил голову победитель и, повернувшись спиной к недавнему противнику, направился на бак — досыпать.

На утро двенадцатого дня плавания за кормой «Жаворонка» начала расти громада чужих парусов. Сначала из-за горизонта появились верхушки мачт с трепетавшими на них вымпелами, потом стала вздыматься белая пирамида, наполненная ветром и пронизанная солнечными лучами; наконец возник красный корпус огромного корабля, шедшего в кильватере пиратского судна. Насколько Блейд мог разобрать, то был королевский фрегат Ритолы. Вероятно, подумал он, его ритолийское величество жаждет отомстить за разграбление Сьорда? Если так, его капитану пришлось здорово потрудиться, чтобы нагнать турм Айолы — «Жаворонок» двигался на запад весьма резво.

Но сейчас Черная Сестра как будто не торопилась; она вышла на мостик вместе с Ратагом, что-то коротко приказала ему, махнув в сторону преследователя, и помощник начал распоряжаться. Грот и фок поползли вверх, за ними — марселя, грот и фок-брамсель, паруса бизани; теперь, резко замедлив скорость, галион шел только на кливерах, фрегат приближался с каждой минутой, и Блейд уже видел, как играет солнце на медных жерлах пушек, как полощется голубой вымпел с огненно-красным кругом — гербом ритолийского королевства.

Внезапно слева и справа, под самым бушпритом преследователя, вспухли два клуба белого дыма, потом раздался слитный грохот орудийного выстрела. Смысл этого демарша был совершенно непонятен Блейду — расстояние в полмили еще не позволяло начать артиллерийскую дуэль, и выпущенные фрегатом ядра вспенили воду далеко за кормой «Жаворонка». Но выстрелы продолжались — четыре залпа с примерно одинаковыми интервалами между ними. Разведчик понял, что это не начало атаки, а сигнал.

Оглянувшись, он увидел, как на палубу полезли ховестары в толстых кожаных безрукавках, шлемах и высоких сапогах; у каждого за поясом сверкал ятаган, через плечо висела перевязь с десятком метательных ножей. Айола махнула рукой, Ратаг что-то протяжно закричал, и кормовые пушки галиона рявкнули четыре раза подряд. Противники сговорились; но о чем?

Сильные пальцы сжали плечо Блейда, и, повернув голову, он поймал взгляд неслышно подошедшего Паллона. Правая рука канонира висела на перевязи, а на лице застыло то жадное и тоскливое выражение, с которым голодный волк провожает ловко ускользнувшую добычу.

— Повезло тебе, Черный, — губы Паллона скривились в ухмылке. — Первый настоящий бой — и такая удача! А мне, — он хлопнул ладонью по забинтованной конечности, — придется отсиживаться в трюме…

Блейд вопросительно приподнял бровь — он все еще ничего не понимал.

— Разве мы не будем стрелять?

— Нет, — канонир покачал головой. — Стрелять — слишком долгая история. Начнется маневрирование, каждый будет стараться перехватить ветер, ударить бортовым залпом и тут же показать противнику бушприт… Такие игры, знаешь ли, могут идти днями, и побеждают в них не пушки, не стрелки, а более искусный шкипер.

— Значит, будем бежать?

— Турм «Жаворонка» ни от кого еще не бегал, — Паллон небрежно пожал плечами, словно такое предположение являлось полной нелепостью. — Слышал сигнал? — Блейд молча кивнул. — Их капитан предлагает рукопашный бой. Без пушек и мушкетов… — Паллон хищно ощерился, согнув пальцы на здоровой руке словно когти. — Только сабли, кортики, ножи… Сойдемся борт о борт, и не успеет солнце подняться на ладонь, как… — он замолчал.

— Что — как? — Блейд желал до конца понять эту странную тактику морского боя.

— Или мы их, или они нас, — уточнил канонир. — Клянусь Святым Кругом, у ритолийского пса пятьсот королевских меченосцев в трюме, иначе он не рискнул бы позвенеть с нами железом!

Теперь все стало ясным; видимо, акродские мореходы не любили затягивать такие дела и зазря дырявить ядрами добрые галионы. И правда — куда дешевле проткнуть сотню-другую животов, снять с плеч столько же голов, отсечь соответствующее число конечностей и сбросить остатки вражеского воинства в море. Победителю доставалось все: корабль, пушки, пиво, сухари и солонина. Пожалуй, в этом есть свой смысл, решил Блейд.

— Эй, Черный! — с высокой кормовой надстройки ему повелительно махал Ратаг. — Сюда, быстро! Хозяйка зовет!

— Иду, — откликнулся Блейд. Он справедливо рассчитывал, что если уж артиллерийская дуэль не состоится, ему подыщут какое-нибудь занятие.

Через несколько секунд разведчик стоял на высоком капитанском мостике перед Черной Сестрой. На сей раз ее волосы были тщательно закручены и убраны под такой же, как у всей команды, кожаный шлем; тело девушки защищал плотно сжимавший высокую грудь колет, а через плечо висела перевязь с метательными ножами. Блейд не сомневался, что решительная, превосходно сложенная и сильная хозяйка «Жаворонка» наверняка владеет оружием не хуже любого из ховестаров. По-видимому, она предпочитала сама вести абордажный отряд; такой вывод, учитывая серьезность ситуации, напрашивался сам собой.

— Черный, ты будешь сопровождать меня, — спокойно сообщила Айола как о чем-то само собой разумеющемся. Блейд заметил ухмылку на физиономии Ратага, которому в предстоявшем бою выпала почетная задача охранять галион. Однако решение хозяйки лишь обрадовало его: новый бой сулил новую славу.

— Ты будешь моим телохранителем, — продолжала девушка. — Правда, — тут она чуть запнулась, — один телохранитель у меня уже есть…

— Сражение предстоит нелегкое, — поспешно напомнил Ратаг. — К чему глупый риск, если есть возможность пустить вперед такого замечательного воина?

— Я не прячусь за спины своих людей, — процедила Черная Сестра, окинув взглядом застывшую вдоль борта команду головорезов с абордажными крючьями и саблями в руках. — Баскар! Ко мне!

— Слушаю, Сестра. Я здесь, Сестра, — откликнулся с палубы мускулистый крепкий парень, на вид неотличимый от своих компаньонов по ремеслу. Лишь когда он двинулся к мостику, Блейд опытным взглядом отметил звериную грацию движений не слишком высокой, но превосходно сбитой фигуры. В привычном ему мире такой скользящей походкой, вызывавшей смутные ассоциации с охотящимся тигром, отличались мастера рукопашного боя — к которым, разумеется, относился и он сам.

— Черный будет твоим напарником, — распорядилась девушка, и Баскар молча кивнул. Похоже, он не привык задавать вопросов хозяйке.

Фрегат и галион постепенно сближались; спокойное море не препятствовало намеченному мероприятию. На палубе королевского судна, как и предполагал Паллон, уже выстроился внушительный отряд людей в кожаных панцирях с бронзовыми наплечниками, блестевшими на солнце. У них не было щитов, но прямые тяжелые клинки казались длиннее ховестарских ятаганов. Сотни четыре бойцов, не меньше, решил Блейд, и в этот миг Черная Сестра воскликнула:

— Во имя рифов Ховестара! Покажем ритолийским псам, кто хозяин в Акроде! Меч и порох!

— Меч и порох! — рявкнули три сотни глоток. Да, Айола умела воодушевить свою команду!

Крючья взметнулись в воздух и глухо лязгнули, впиваясь в борт фрегата; в следующую секунду два отряда сшиблись грудь о грудь, стремясь перенести сражение на территорию противника. Ховестары, несмотря на то, что их было раза в полтора меньше, чем солдат, явно одерживали верх в первом раунде. Несколько точных бросков — Блейда поразило хладнокровие и меткость Айолы, не потерявшей напрасно ни одного ножа, — и Черная Сестра устремилась на палубу фрегата, увлекая за собой ховестаров.

Не ожидавшие столь бешеного натиска ритолийцы слегка замешкались. Этого оказалось достаточно, чтобы толпа пиратов хлынула на королевский фрегат, вынудив его команду обороняться. Остальное было делом времени. Пока передовые шеренги с профессиональной сноровкой косили меченосцев короля, часть ховестаров стремительно рванулась через главный люк ни пушечную палубу, в несколько минут расправившись с ритолийскими канонирами, непривычными к рукопашному бою.

Наверху сражение рассыпалось на множество мелких схваток. В воздухе звенели клинки, боевые кличи атакующий и стоны раненых слились в единый гул битвы. Черная Сестра, похоже, стремилась ввязаться в наиболее жестокие и кровопролитные стычки; она так настойчиво пробивалась к капитанскому мостику фрегата, что Блейда это поначалу удивило. Впрочем, недоумение не мешало ему с прежней бдительностью отшвыривать и рубить королевских мечников, наседавших на Айолу. Улучив момент, он бросил оценивающий взгляд на Баскара. Тот хладнокровно занимался тем же, больше полагаясь на собственные руки, клещами сжимавшие горло любому, кто оказывался в пределах досягаемости, и ноги, крушившие черепа и ребра ритолийцев. Такая работа сделала бы честь любому обладателю черного пояса карате, решил разведчик и одобрительно кивнул.

— Что-то хозяйка развоевалась, — крикнул он своему напарнику.

Баскар ухмыльнулся, сбив с ног очередного меченосца. Улучив момент, он бросил в ответ:

— Она хочет сцепиться с капитаном этих крыс… — Тут ховестар ненадолго отвлекся, приканчивая солдата, пытавшегося достать Айолу мечом, потом добавил: — Не вздумай помогать, Черный. Это ее дело, и никому больше не дозволено вмешиваться.

Разведчик пожал плечами в знак того, что подчиняется здешним обычаям, и резким взмахом сабли снес голову очередному ритолийцу. Он не понимал, зачем этой девушке, жадно-ласковой в постели, ввязываться в чисто мужскую игру. Конечно, она была жестокой, ибо таким являлся весь ее мир, но Блейд не замечал в ней патологической тяги к крови. В пылу же и горячке боя ничего не стоило получить серьезную рану — такую, которая совсем не украшает женщину.

Внезапно Святой Круг повернулся оборотной стороной к предводительнице ховестаров, как бы подтверждая его опасения. Из-за фок-мачты выскочил солдат с мечом и кинжалом в руках, и направленный метким броском клинок просвистел в воздухе. Айола инстинктивно дернулась, так что тяжелое острое лезвие миновало горло, вонзившись чуть выше груди. На кожаном колете Черной Сестры расплылось алое пятно, девушка выронила саблю и побледнела, закусив губы от боли. В следующую секунду она начала медленно оседать на палубу.

Баскар обхватил ее за талию, прикрывая собственным телом, и взглянул на Блейда. Разведчик повел глазами влево, к капитанскому мостику:

— Отведи ее на «Жаворонок». Я займусь им, — он имел в виду офицера, командовавшего меченосцами. Тот наблюдал с высокою мостика фрегата за ходом сражения, отдавая короткие приказы и пытаясь сбить свой отряд плотной группой. Вероятно, он понял всю тщетность своих усилий, так как уже спускался на палубу. Глаза ритолийца пылали яростным огнем; несомненно, он жаждал прикончить предводителя шайки, которая к разграблению приморского городка добавила еще и разгром королевского фрегата.

Баскар взглянул туда, куда показывал напарник, и, мгновенно оценив ситуацию, неохотно кивнул. Он понимал, что хозяйку надо поскорее доставить на корабль, и не собирался ввязываться в спор, кто это сделает.

Блейд перевел взгляд на приближавшегося офицера — и вовремя. Длинный клинок уже был занесен над головой разведчика, и его владелец выглядел фехтовальщиком поискуснее Ратага. Правда, никто не заставлял Блейда дарить жизнь этому ритолийскому дворянину. Он взметнул саблю, сильным ударом отразив смертоносную сталь, и тут же, не теряя ни секунды, перешел в нападение. Он буквально танцевал вокруг противника, дразня его непрерывным градом молниеносных выпадов, которые обрушивались на ритолийца словно со всех сторон. Короткий кривой ятаган не мог причинить врагу существенного ущерба, пока тот успевал отражать наскоки, бешено вращая мечом. Надеяться Блейду приходилось лишь на то, что противник устанет раньше: меч — оружие грозное, но тяжелое и слишком неповоротливое для драки в тесноте.

Ни на миг не прекращая каскада стремительных ударов, он гнал противника на край палубы, лишая его возможности маневра. Наконец ритолиец уперся спиной в высокий фальшборт фрегата; на лбу его вы ступила испарина, выпады потеряли прежнюю стремительность. Он явно выбился из сил и мог только обороняться — а значит, был покойником уже на девять десятых. Блейд решил не тянуть. Он прыгнул вперед, угрожающе вздымая саблю, и когда противник подставил меч, левой рукой выхватил свой последний нож и всадил его меж ребер ритолийца. Офицер выронил оружие, прижал обе руки к боку и беззвучно повалился на палубу.

Разведчик вздохнул; не обладая природной жестокостью, он редко радовался зрелищу чужой смерти. Тем более, если дело касалось достойного противника, не врага! Но логика любого из миров, где он побывал, в конечном счете являлась логика борьбы, и побеждал в ней сильнейший. С таким философским заключением Блейд покинул холодеющее тело и направился на «Жаворонок».

Бой закончился; схватка вожаков была заключительным аккордом, поставившим точку в сыгранной симфонии железа и крови. Итак, ховестары Акрода по праву сильного могли забрать себе фрегат со всем содержимым, отправив за борт остатки его защитников; пленных они не брали. Ратаг с мостика «Жаворонка» уже громогласно распоряжался, кому остаться на захваченном корабле, составив призовую команду. Блейд, внезапно ощутивший смертельную усталость, наскоро перекусил огромным ломтем хлеба с солониной, запил все кувшином пива и, доплетясь до пушечной палубы, рухнул у своих пушек. Сейчас он хотел только одного — спать

Первые лучи солнца заиграли на изумрудно-зеленых волнах, и свежий восточный ветер, устойчиво сопровождавший галион с самого начала плавания, коснулся щеки Блейда. Приоткрыв глаза, он протяжно зевнул и решил, что пора прогуляться на палубу. Во-первых, ему хотелось узнать, как состояние Айолы, во-вторых, найти чего-нибудь съестного.

Он неторопливо шествовал по шканцам, когда услышал доносившиеся с мостика голоса — там, как раз над его головой, оживленно беседовали двое. Вернее, оживление было заметно в тоне одного из них, Ратага; второй же больше слушал и, похоже, пытался возражать. Блейд замер и навострил уши.

— А ты припомни, как ловко он тебя спровадил вчера с фрегата! Думаешь, почему? Этот приблудок жаден до славы, вот что! — убедительно вещал первый помощник — Как будто ты не справился бы с этим ритолийским мозгляком…

— Не пускай брызги, Ратаг! Ты-то почем знаешь? — буркнул ошеломленный таким напором собеседник, в котором Блейд узнал телохранителя Айолы. — Ты проторчал все время здесь, на мостике…

— С мостика мне все было отлично видно, не сомневайся, — торопливо перебил помощник. — Он и полез на ритолийца, чтобы войти в доверие к хозяйке и хапнуть кусок побольше. А телохранитель из него никакой… каракатица — и та справилась бы лучше.

— Это почему же? — Баскар был окончательно сбит с толку.

— Да разве ж не ясно? Разве не его дело — оберегать хозяйку от опасности? И куда же он смотрел, когда тот остолоп выскочил из-за мачты?!

— Хм-м… Прах и пепел! Да-да, кажется, я начинаю понимать… — телохранитель пытался осмыслить обвинения в адрес напарника. Похоже, кулаки у него работали куда лучше головы.

— Ну, ну, — нетерпеливо поощрил его Ратаг.

— Наверно, это и впрямь вина Черного… Но ведь это… это… Прах и пепел! — от внезапно вспыхнувшего негодования Баскар не находил других слов.

Блейд не стал дожидаться окончания столь занятной беседы и громко затопал ногами, изображая целый взвод непроспавшихся головорезов. Телохранитель в пылу гнева не обратил на шум внимания, но Ратаг был настороже:

— Тс-с, кто-то идет, — толкнул он в бок разошедшегося вояку и продолжил, как ни в чем не бывало: — Да, вот бы нам такой ветерок, когда будем на подходе к Кархайму! Правда, сейчас все, кому не лень, потащатся туда… Ну, будем надеяться, что самым проворным жемчуга хватит, как ты полагаешь?

— Что? — переспросил Баскар, с трудом поспевая за извилистыми мыслями первого помощника. — А, жемчуг… Прах и пепел! Жемчужин-то хватит, да вот магических давненько не видали на Ховестаре… Тех, зелененьких…

Блейд, уже успевший отойти на приличное расстояние, уловил мечтательную реплику телохранителя. Зеленые жемчужины? Зелененькие, зеленоватые… О них упоминала и Айола пару дней назад… В этом явно стоило разобраться; возможно, волшебный жемчуг — именно тот ценнейший артефакт, который мог бы удовлетворить и лорда Лейтона, и британское казначейство.

Волшебный? В чем же заключается волшебство? И кто мог бы прояснить сей вопрос? Пожалуй, Онбол, штатный маг и лекарь… За две недели плавания Блейд не раз видел нелепую щуплую фигуру, замотанную в длинный бесформенный балахон. Дважды в день, утром и вечером, он появлялся на палубе и, размахивая тощими руками, творил заклинания. Еще в бытность свою помощником канонира Блейд вытянул из неразговорчивого Паллона, что маг заклинает ветер, волны и злых тварей моря. Никто не мог бы обвинить ховестаров в пристрастии к религиозным обрядам, хотя, как и все племена по берегам Акрода, они исповедовали веру в Святой Солнечный Круг; тем не менее бравые мореходы полагали, что плавающие по водам люди должны иметь защиту от морских демонов. Похоже, старикашка Онбол отлично справлялся со своей задачей: до сих пор Блейд не видел ни одного демона.

Он неторопливо направился на бак, где в носовой надстройке, что располагалась выше орудийной палубы, обитал при лазарете Онбол. Разведчик негромко постучал в дверь его закутка и, не дожидаясь ответа, вошел.

Несмотря на ранний час, хозяин каюты уже был на ногах. Вернее, он восседал на узкой койке, поджав длинные ноги, и с отрешенным видом перебирал почерневшие от времени шарики деревянных четок — готовился к утренней порции заклятий.

Блейд негромко кашлянул. Маг встрепенулся, дернул жиденькой, клочковатой бороденкой и вопросил:

— Чего тебе нужно, Черный?

— Поприветствовать великого мага и лекаря, а заодно спросить, как чувствует себя хозяйка, — при случае Блейд неплохо умел подольститься к собеседнику. — Серьезна ли ее рана?

— А, ерунда, — Онбол небрежно повел рукой. — В ее возрасте небольшое кровопускание даже полезно, ибо разгоняет темные и светлые жидкости тела… Три дня повязки с мазью хла, три дня — без мази, плюс заклинание Оживления и Восстановления перед завтраком… Да еще мясной бульон, рыбья печень, молитва Святому Кругу о ниспослании исцеления… — он что-то забормотал, пересчитывая с помощью четок все компоненты этого сложного рецепта.

— Наверно, и магическая жемчужина не помешала бы? — многозначительно подсказал Блейд.

— Ну, жемчужина!.. Была когда-то на Ховестаре одна… — тут маг подозрительно уставился на Блейда, словно тот прятал сокровище в драном кармане своей безрукавки, но разведчик ответил ему ясным младенческим взглядом.

— Хочу спросить тебя, мудрейший…

— Спроси, сын мой, — благосклонно изрек Онбол.

— …о чудесных свойствах сего магического жемчуга, — закончил фразу Блейд.

Маг строго поджал губы, помолчал, потом все же отозвался, вроде бы с некоторым удивлением:

— Это известно всем — и никому. Разве ты ничего не слышал? Откуда ты свалился, Черный?

— Конечно, слышал, — Блейд энергично закивал головой. — Но ты же сам сказал, что тайна известна всем — и никому.

— Никому, кроме мудрецов вроде меня, — уточнил маг.

— Вот видишь… Я и хочу приобщиться к твоей мудрости, а не слушать досужие сплетни.

Онбол отложил четки и погладил редкие светлые волосы; на лице его расплылась улыбка.

— И что же ты хочешь узнать, сын мой, о названном тобой предмете?

— Все, что ты соблаговолишь мне поведать, мудрейший, — разведчик был необычайно терпелив.

— Что я соблаговолю… соблаговолю… — маг, казалось, снова погрузился в транс и потянулся за четками.

— Я жду, о великий маг, — спустя пять минут Блейд решил напомнить о себе.

— А чего, собственно? — неожиданно писклявым голосом осведомился Онбол.

— Совсем немногого, отец мой: кто и где добывает волшебный жемчуг и в чем состоят его чудесные свойства?

Маг сполз с койки, гордо выпрямился, заложив костлявые руки за спину, задрал к низкому потолку бороденку и возгласил:

— Добывают жемчуг во владениях старого герцога Кархаймского, как известно всем в Землях Акрода. И ховестарам — в первую очередь, ибо в это время года, с попутными восточными ветрами, плывут наши корабли к вратам пролива Кархайм. Что же касается свойств магических жемчужин… — он описал перед грудью Священный Круг и уставился на Блейда подслеповатыми глазками: — Тайна сия велика есть, сын мой! И страшная кара грозит простому смертному, осмелившемуся коснуться ее.

Онбол, лекарь, шарлатан и плут, неоднократно выпутывавшийся с помощью такого заявления из сложных ситуаций, и представить не мог, насколько близко оно к истине.

Прошло четыре дня. Паллон выздоровел, рана Айолы закрылась. «Жаворонок» резво летел на запад, оставляя за кормой милю за милей; захваченный фрегат покорно следовал за ним. Блейд размышлял о разговоре с магом, помогая канониру драить пушки. Впрочем, теперь это уже не являлось его обязанностью; через пару дней после схватки с ритолийцем Черная Сестра призвала его к себе в каюту и, в присутствии Ратага, шкипера, всех старших канониров и десятников, толпившихся у порога, произвела в начальники абордажной команды. Заодно новому офицеру был пожалован чуланчик с койкой и сундучком, бронзовый шлем, синий суконный плащ и три доли добычи.

К полудню на горизонте возникла невысокая гряда скалистых островков. Такие клочки суши, вероятно — вулканического происхождения, попадались пиратским кораблям уже не первый раз. Однако тут подножия черных утесов были окружены зеленью, а кое-где на склонах виднелись даже деревья. Явные признаки пресной воды! Ратаг, временно замещавший Айолу, распорядился бросать якоря и готовить бочки и шлюпки. Экипаж «Жаворонка» давно стосковался по свежей воде; конечно, отважные мореходы предпочитали вино или, на худой конец, пиво, но того и другого было в обрез. Командовать вылазкой первый помощник велел Блейду, который воспринял сей приказ без возражений и даже с некоторым энтузиазмом. Хотя ему довелось немало постранствовать по морям, в душе он оставался человеком сухопутным и был рад случаю размять ноги на твердой земле. Услышав о намеченной экспедиции, Баскар в последний момент заявил:

— Пожалуй, я тоже прогуляюсь.

Ратаг согласно кивнул.

На берегу команда Блейда разбрелась в поисках источника; островок оказался довольно велик. Сам Блейд решил исследовать ближний лесок, и его ничуть не удивило, когда Баскар увязался за ним. Он прекрасно понимал, почему телохранителю вздумалось прокатиться в шлюпке, и не собирался затягивать выяснение отношений.

Едва они остались наедине, как Баскар рявкнул:

— Прах и пепел! Ты мерзавец, Черный!

— В самом деле? Будь у тебя побольше мозгов, парень, я бы знал, как ответить. Но стоит ли вышибать такую малость… — Блейд всегда придавал большое значение демонстрации морального превосходства над противником.

— Молчи, или я сверну тебе шею! — зарычал ховестар.

— Что ж, попробуй! — усмехнулся Блейд.

Эта ухмылка окончательно разъярила телохранителя Айолы. Не тратя времени на словесный поединок, он ринулся вперед, стремительно замахнувшись увесистым кулаком. Блейд, ожидавший такого развития переговоров, увернулся и в свою очередь нанес мощный удар, целясь в висок противника. Он хотел лишь оглушить Баскара и не собирался применять смертоносные приемы карате. С таким сильным бойцом, как этот ховестар, нельзя было играть или ограничиваться полумерами, и если бы Блейд нанес рубящий удар открытой ладонью по горлу — настоящий удар, — его соперник тут же вознесся бы к Священному Кругу.

Итак, он ударил кулаком, но тот лишь скользнул по выставленному вперед локтю Баскара; почти сразу же Блейд ощутил сокрушительный толчок, едва не стоивший ему пары ребер. Этот парень был настроен серьезно! Чувствуя на лице учащенное дыхание разъяренного ховестара, Блейд понял, что вторая атака последует незамедлительно. Эта мысль молнией мелькнула у него в голове, а тело уже двигалось, выполняя привычные па боевого танца. С резким вскриком он подпрыгнул вверх, извернулся в воздухе и достал ногой солнечное сплетение Баскара. Он бил пяткой, а не носком, удар носком был бы смертельным.

Ховестар согнулся пополам, судорожно глотая воздух. Крепкий парень, решил Блейд, отпрянув в сторону. Он не хотел добивать Баскара, но внезапно телохранитель, не распрямляясь, ринулся вперед и рванул его под коленями. Взмахнув руками, Блейд опрокинулся на спину и сильным толчком ступней отшвырнул противника. Миг, и он снова был на ногах.

С яростным ревом Баскар бросился на него, но разведчик снова оказался проворнее; точный удар в висок, на этот раз пропущенный соперником, завершил поединок Ховестар мешком рухнул на землю.

Блейд, с интересом наблюдавший за тем, как телохранитель Айолы ворочается в траве, искренне надеялся, что не нанес ему особого вреда. Действительно, минут через пять Баскар со сгоном перевернулся на живот и попробовал встать на четвереньки. После второй попытки ему это удалось. Разведчик протянул ему руку и заботливо осведомился:

— Ну, как ты, приятель?

С трудом держась на ногах, ховестар лишь потряс головой и что-то промычал.

— Разбираться-то нам не с чем, кроме вранья Ратага, — с ободряющей улыбкой продолжал Блейд. — А он не стоит наших свороченных челюстей и переломанных ребер. Давай забудем это происшествие, парень. Ну, что скажешь?

Баскар мрачновато покосился на него и кивнул, болезненно сморщившись.

Через пару часов шлюпки доставили всю команду с бочонками на борт галиона. Наблюдая, как вытянулась физиономия Ратага при виде Черного, дружески поддерживающего Баскара, Блейд испытал чувство глубокого удовлетворения.

Теперь друзей в турме «Жаворонка» у чего насчитывалось больше, чем врагов. Враги же, добавил он про себя, устрашены и не скоро рискнут выступить в открытую. Наступила пора планомерного сбора информации. Пока он знал лишь одно — что «Жаворонок», как и прочие корабли ховестаров, плывет на запад, к Кархайму. Похоже, там намечались крупные боевые и финансовые операции, но суть их была неясной. Возможно, речь шла о какой-то невероятно редкой разновидности бесценных перлов; и больше всего Блейда занимал вопрос о таинственных свойствах зеленоватых жемчужин.

Через пару дней, присоединившись к компании знакомцев, занятых ужином, он приступил к расспросам.

— Парни, случалось ли «Жаворонку» бывать раньше в Кархайме?

— Кто ж из наших там не бывал, — откликнулся один из матросов с дружелюбной улыбкой.

Блейд задумчиво потер висок.

— И как, удачно? Сколько взяли зелененьких?

— Зелененьких! — буркнул другой ховестар, постарше, сержант абордажной команды — Шутишь, Черный! Кто их видел? Сказки все это и сплетни сухопутных крыс!

Но первый мореход не согласился:

— Какие сказки! Есть он, волшебный жемчуг, есть, только так просто его не возьмешь… Клянусь Святым Кругом! Отец говорил мне…

Внезапно на плечо Блейда легла тяжелая рука и, обернувшись, он встретился с неприязненным взглядом Ратага.

— Иди, Черный, — сквозь зубы произнес помощник, — хозяйка зовет.

Айола наконец-то пошла на поправку.