Жемчужина гарема

Глава 12

Похищена бедуинами! – простонала Роксалена. – Ах, нет! Что станет с моей подругой-американкой?

– Халид отправился за ней, – успокоил девушку Осман.

– Ты уверен? – резко спросила Роксалена.

– Да. Турхан-ага присутствовал на аудиенции, которую Косем дала ее кузену Джеймсу, она-то и сказала Джеймсу, что ее внук в одиночку отправился спасать икбал. Турхан сообщил мне это, когда я встретил его на базаре в Бурсе.

– Тогда у Сары есть надежда, – облегченно проговорила Роксалена. – Если ее возможно выручить, то это сможет сделать именно Халид.

– А я думал, что он тебе не нравится, – заметил Осман, в котором шевельнулась ревность из-за того, что она была так уверена в другом мужчине.

– Я не хотела выходить за него замуж – так же, как он не хотел на мне жениться, но я с глубочайшим уважением отношусь к его способностям. Когда он чего-то хочет, то действует очень решительно. – Она помолчала. – И, похоже, он очень хочет добиться Сары, – задумчиво добавила она.

– Твоя подруга оказалась крепче, чем можно было предположить по ее виду. Она уже оправилась после отравления, которое устроила ей прежняя фаворитка паши.

Роксалена вздохнула.

– Да, Саре хотелось ознакомиться с гаремной жизнью. Думаю, теперь она многое узнала.

– Турхан сказал, что во Дворце Орхидей ходили слухи, будто Халид хотел казнить отравительницу и ее сообщника, но валиде пашана убедила внука их просто изгнать.

– И как это он послушался Косем?

Осман пожала плечами:

– Говорят, Косем сказала паше, что Сара будет недовольна, если он их убьет.

Роксалена кивнула:

– Да, Сара была бы недовольна. Потому что в Америке устраивают для таких людей суды присяжных, и никого не могут казнить по приказу одного человека.

– Что такое суд присяжных?

Роксалена пожала плечами.

– Группа американцев сидит в ложе и слушает, пока власти обсуждают дело и опрашивают свидетелей. А потом они решают, наказать пленного или отпустить его на свободу.

На лице Османа отразилось недоверие.

– Это правда! Сара мне об этом рассказала. Она считает, что такая система намного превосходит нашу. И я должна признаться, что скорее положилась бы на суждение нескольких простых турок, чем на прихоть одного человека, вроде моего отца.

Влюбленные замолкли, затаив дыхание: в нескольких футах от них прошел стражник с ружьем. Вскоре его шаги затихли в отдалении.

– Тебе лучше уйти сейчас, – прошептал Осман. – Увидимся завтра ночью в купальне.

Роксалена, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, а потом закрылась фераджой. Выйдя из тени, девушка скользнула на дорожку, ведущую через Сад Кадин к гарему.

– По-моему, тебе снова надо попробовать повидаться с послом Дэнфордом, – твердо сказала Беатрис Вулкотт.

Джеймс сделал еще глоток джина, а потом раздраженно ответил:

– Я уже говорил тебе, Беа: этот человек не хочет мне помогать. Его волнует только собственная карьера, он боится потерять работу. И ни за что не станет перечить местным властям из-за какой-то туристки.

– Так что же ты собираешься делать?

– Буду ждать известий от валиде пашаны.

– Ты действительно рассчитываешь на то, что старуха расскажет тебе, что происходит? Если паша захочет оставить Сару у себя, а похоже, что это так, то ты больше не услышишь от нее вообще ни слова, даже если он заберет ее у бедуинов.

– Если у тебя есть какие-то другие предложения, Беа, я с удовольствием их выслушаю, – устало проговорил Джеймс, допивая рюмку. – Я уже потратил три дня, пытаясь пробраться во Дворец Орхидей, и мне удалось узнать только то, о чем я тебе только что рассказал.

Беатрис замолчала и осмотрела свою гостиную, словно надеялась найти в одном из углов какую-нибудь идею.

– Я подожду неделю и снова попытаюсь, – пообещал Джеймс, смягчаясь.

Беатрис согласно кивнула мужу.

Тишина, воцарившаяся в комнате, давила на душу.

– Добро пожаловать домой! – радостно сказала Косем, тепло обнимая Сару. – Ты прекрасно выглядишь, если учесть, что тебе пришлось пережить. Мы все очень о тебе беспокоились.

– Я хорошо себя чувствую, спасибо, – ответила Сара, украдкой глядя на Халида, который ей улыбнулся. Сара смущенно покраснела.

От Косем ничего не ускользнуло.

– Ты не хочешь помыться и отдохнуть в гареме? – спросила Косем. – Мемтаз тебя ждет.

Сара кивнула.

– Я увижу тебя в моих покоях после вечерней еды, – обратился Халид к Саре, и та опять смутилась, пряча глаза.

– Отведите икбал в гарем, – приказал Халид ожидавшим евнухам.

Он проводил Сару взглядом до дверей зала аудиенций, а потом уселся на трон, закинув одну ноту на подлокотник, и ухмыльнулся Косем..

– Насколько я понимаю, все получилось хорошо, – сухо заметила та.

– Она отдалась мне.

– Да, это заметно. Сара не отводит от тебя взгляда, старается при каждой возможности к тебе прикоснуться и во всем ведет себя, как страстно влюбившаяся в своего наставника.

Халид закрыл глаза.

– Я ни о чем не могу думать, только о ней.

Косем достала из своего широкого рукава листок бумаги и протянула его внуку.

– Что это? – резко спросил Халид.

– Константинопольский адрес ее кузена. Он побывал здесь, пока тебя не было, и мне пришлось его принять. Я обещала сообщить ему, если появятся известия о Саре.

Взглянув на листок бумаги, Халид разорвал его и швырнул обрывки на ковер.

– Почему ты допустила этого человека во дворец? – гневно спросил он у своей бабки. – Он уже послал мне письмо через американское посольство, и я ответил, что некоторое время не смогу его принять.

– Я была в отчаянии, Халид! Я не знала, увижу ли снова кого-нибудь из вас, и прекрасно понимала, что испытывает Сарин кузен. Как ты можешь оставлять его в неведении, он же беспокоился о своей двоюродной сестре?

– Ты же только что ее видела! Разве можно подумать, что она больна или несчастлива? Теперь, когда я наконец сумел ее завоевать, ты хочешь, чтобы я допустил к ней ее родственника, который попробует убедить ее уехать с ним?

– Если Сара тебя любит, она останется.

– Не глупи! Мне нужно еще некоторое время, чтобы заставить ее понять, что без меня у нее нет будущего.

– И ты даже не расскажешь Саре, что приезжал ее кузен.

– Не расскажу. И тебе запрещаю говорить об этом.

Косем открыла рот, собираясь возразить внуку.

– Я запрещаю, ты слышишь? – повторил Халид, вставая и грозя ей пальцем.

– Я не советую тебе так поступать, – негромко сказала Косем.

– Когда мне понадобятся твои советы, я к тебе обращусь, – резко отозвался Халид. – А теперь иди.

Косем продолжала стоять перед ним, в упор глядя на внука своими ясными темными глазами.

– Иди и не мешай мне думать, – повторил он, и Косем неохотно повиновалась, но, уходя, еще раз оглянулась.

Халид заметил на ковре обрывок бумаги и яростно отбросил его ногой.

Ничто не должно стоять между ним и Сарой, ничто не помешает им быть вместе.

Ничто.

– Ах, вы так прекрасны, госпожа! Паша будет очень доволен.

На Саре была блузка из тонкой шелковой ткани с широкими рукавами и перламутровыми пуговицами впереди. Рукава и подол были расшиты золотом, сквозь тонкую ткань просвечивало тело. Поверх кофты она надела кафтан из розовой парчи и атласный пояс, который застегивался аметистовой пряжкой. На голове – из-под тюбетейки темно-красного бархата, расшитой жемчугом, волной спадали на спину распущенные волосы. Ансамбль завершали жемчужные нити, свисавшие с вдетых в уши аметистов, и белые лайковые сапожки.

– Такая чудесная одежда! – восхищалась Мемтаз. – Хотя, думаю, вы долго в ней не останетесь!

И она захихикала.

Сара с улыбкой покачала головой.

– У вас такой счастливый вид, госпожа! Почему вы так долго не уступали паше?

– Это… трудно объяснить, Мемтаз.

– Почему трудно?

– Потому что дело было во многих вещах, и я… А, оставим этот разговор. Позови евнухов, и пусть они отведут меня в мабейн.

Халид ждал Сару в своей скромно обставленной прихожей. Увидев ее, он раскрыл объятия, и она кинулась к нему.

– Идите, вы не нужны, – сказал он через ее плечо слугам, которые поспешно удалились, обмениваясь понимающими взглядами.

–: Я по тебе соскучилась, – вздохнула Сара. Халид уже начал расстегивать пряжку ее пояса.

– Зачем столько одежд? – осведомился он.

– Мемтаз настояла, чтобы я оделась, как подобает! – со смехом ответила Сара.

Халид швырнул пояс, а потом и кафтан на пол, снял с нее обувь и принялся расстегивать шелковую блузку. Как только обнажилась нежная грудь, он припал губами к ее соску. Несколько секунд он сражался с ее сорочкой, пытаясь спустить ее ниже пояса, чтобы тело было открыто его ласкам. А потом, к изумлению ахнувшей Сары, схватив ворот сорочки обеими руками, нетерпеливо разорвал ее и отбросил в сторону.

Быстро подхватив Сару на руки, он отнес ее к себе в спальню и посадил на постель. А сам поспешно стал снимать с себя рубашку. Сара подошла к нему и обняла его.

– Дай мне любить тебя, – прошептала она, целуя ему грудь и линию темных завитков, уходившую под пояс брюк. Халид прислонился к стене у постели, и она двигалась вниз вдоль его тела, пока не опустилась перед ним на колени, расстегивая ему брюки. Его голова откинулась назад, глаза полузакрылись.

Сара ласкала его, пока Халид не застонал. Дыхание его лихорадочно участилось, тело напряглось так сильно, что она, ощущала его мгновенную реакцию на малейшее свое движение. В конце концов он запустил пальцы ей в волосы и отстранил ее голову, задыхаясь.

– Я хочу быть в тебе. Сейчас, – выдохнул он, поднимая ее с пола и укладывая на постель. Скинув с ног брюки, он лег рядом и перевернул ее лицом вниз, обнимая сзади.

– Халид?

Он ответил:

– Следуй за мной.

Нежно подпихнув ей колени вперед, он просунул под нее руки и поднял к себе. В следующее мгновение Халид уже вошел в нее, и Сара закрыла глаза, замерев or блаженства.

– Хорошо? – спросил Халид, начиная двигаться и увлекая ее за собой.

В ответ Сара только беспомощно застонала.

– Хочешь, чтобы я перестал?

Она вскрикнула, без слов протестуя. Потом с большим трудом выговорила:

– Не останавливайся!

И он не остановился, и к тому моменту, когда они были на верху блаженства, оба покрылись потом и измучились, как достигшие финиша пловцы в дальнем заплыве. Несколько минут они лежали неподвижно, и постепенно дыхание у них выровнялось и сердцебиение стало медленнее. Халид встал и, надев брюки, раскрыл двери, выходившие на террасу. Сара тоже встала, накинув на себя сброшенную Халидом рубашку, ее разорванная сорочка валялась в соседней комнате. Она вышла вслед за Халидом на улицу и увидела, что он, облокотившись на каменный парапет, смотрит вниз, на вымощенный плитками внутренний дворик.

– Халид! – позвала Сара, он повернулся к ней и протянул навстречу руки, готовясь ее обнять. Она подошла к нему, и он прижал ее спиной к себе, скрестив свои руки у нее на груди й уткнувшись подбородком ей в макушку.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – После захода солнца становится так прохладно!

– Климат пустыни, – откликнулся он. – Днем жарко, а ночью холодно. Как ты думаешь, ты сможешь к этому привыкнуть?

– Я уже привыкла. Бостон ведь, знаешь ли, тоже не рай. Летом влажно, а зимой очень морозно.

– Ты по нему скучаешь?

– Больше нет.

Халид облегченно закрыл глаза. Потом начал растирать ей руки со словами:

– Что это на тебе надето?

– Твоя рубашка. Ты мне мало что оставил.

– Ты дрожишь, користа. Замерзла? Войдем в дом?

– Нет. Просто… Кажется, я еще не пришла в себя.

– Мне нравится, когда я заставляю тебя слабеть, користа, – проговорил он, прикасаясь губами к ее волосам.

Сара так долго молчала, что Халид обеспокоенно спросил:

– Что случилось?

Она только молча пожала плечами.

– Скажи мне! – тихо попросил Халид.

Сара в ответ повернулась и сказала, глядя ему в глаза:

– Ты, наверное, многих женщин заставлял испытывать то, что испытала сегодня я. Я не могу не думать о твоих прежних возлюбленных…

– Ни одна из них на тебя не походила.

– Но ведь они должны были… лучше уметь это? – не поверила ему она.

– Лучше умереть? – шутливо спросил он, но, увидев, что Сара даже не улыбнулась, тут же сказал: – Нет, не лучше.

– Но их же обучали искусству любви…

– И именно поэтому они так не похожи на тебя. Можешь ли ты себе представить, что я чувствую, зная, что я первый прикоснулся к тебе? Что я первый, кого ласкала ты?

– Но именно об этом я и говорю, Халид! Я сама не знаю, что делаю.

– Нет, знаешь. Тобой руководит страсть, а страсть – это лучший учитель.

– Ты – лучший учитель, – возразила Сара и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.

– Это потому, что я никогда никого не хотел так, как хотел тебя, – с готовностью откликнулся он, страстно прижимая ее к себе.

Она странно обмякла в его объятиях, и только через несколько секунд он понял, что Сара смеется.

– Что же тебя так позабавило? – спросил Халид, чуть отстраняя Сару, чтобы заглянуть ей в глаза. Масляные лампы, установленные в углах террасы, отбрасывали на ее лицо неровные тени.

– Вспомнила первый вечер, когда я оказалась здесь, после того, как ты увез меня из гарема султана. Как я тебя боялась!

Она убрала прядь густых черных волос с его лба и постаралась уложить ее на место.

– По тебе не было видно, что ты боялась. Насколько я помню, ты влепила мне пощечину.

– Я притворялась.

– Очень убедительно. Я решил, что ты меня ненавидишь.

– Я никогда не испытывала к тебе ненависти, Халид. Я хотела тебя ненавидеть, а это – совсем другое.

– И почему это тебе хотелось меня ненавидеть, мисс Маргарет Сара Вулкотт из Бостона?

– Из-за того, как ты меня сюда привез. Из-за того, что заставлял меня чувствовать.

– Я заставлял тебя чувствовать сильное желание меня убить, – с улыбкой сказал он, подхватывая ее на руки.

– Иногда. Но гораздо чаще ты заставлял меня чувствовать, что я таю при твоем прикосновении.

– И это тебя пугало?

– Конечно.

– Почему «конечно»? Некоторые женщины были бы счастливы так реагировать на мужчину.

– На мужчину, который их усыпил и похитил?

– Я тебя не похищал, а купил в соответствии с обычаями моей страны.

– Ну, а в моей стране ведь не существует таких обычаев. Разве ты не можешь понять, как меня ужасало влечение к мужчине, который вел себя по-варварски?

– Надеюсь, теперь ты больше не считаешь меня нарваром? – спросил Халид, заглядывая ей в лицо.

– Теперь я считаю тебя моим возлюбленным, – ответила Сара и потерлась щекой о его голое плечо, наслаждаясь запахом его теплой смуглой кожи. Она провела языком вдоль его ключицы, а потом поцеловала ямочку у основания шеи.

– Если ты продолжишь в том же духе, то больше мы не сумеем поговорить, – напрягшись, вымолвил он.

– Мне кажется, мы уже достаточно много говорили, правда? – ответила она, проводя рукой под поясом его брюк.

Он резко втянул воздух.

– Я с тобой согласен, – сказал он и, взяв ее за руку, увел обратно в дом.

– Так ты с нами останешься, Сара? – спросила Косем, попыхивая трубкой.

– Теперь я не представляю себе, как можно расстаться с Халидом, – ответила Сара. Они сидели в комнатах Косем: валиде пашана просматривала одну из своих многочисленных шкатулок с драгоценностями, решая, какие из сверкающих вещиц ее больше не интересуют, чтобы передать кому-нибудь из обитательниц гарема.

– Потому что он спас тебя от кочевников?

– Потому что я хочу всегда быть с ним.

– Но как же твои родственники? – осторожно спросила Косем, не глядя на Сару.

– Моему кузену Джеймсу, похоже, нет до меня дела, – печально ответила Сара, вспомнив записку, которую Роксалена передала через торговку. – Я исчезла уже достаточно давно, а от него не было никаких известий. Наверное, следует забыть прошлое и начать здесь новую жизнь.

Ничего не ответив, Косем смотрела на девушку.

– Почему вы так на меня смотрите? – спросила Сара. – Вы же с самого моего появления здесь пытались убедить меня остаться навсегда!

– Это правда, я и сейчас хочу, чтобы ты осталась с Халидом и родила наследника, – подтвердила она.

– Так в чем же дело?

Косем не ответила, а только протянула Саре бриллиантовую застежку, чтобы узнать, оставлять ли у себя украшение.

Сара покачала головой.

Косем бросила застежку в кучку украшений, предназначавшихся к отдаче.

– А если бы ты знала, что близкие по тебе скучают, это что-нибудь изменило бы? – постаралась как можно небрежнее спросить Косем.

Сара подозрительно прищурилась:

– К чему это вы клоните?

– Клоню?

– Да. Что вы хотите узнать? – уточнила свой вопрос Сара.

Косем пожала плечами.

– А как насчет твоей работы?

– Когда я не вернусь к началу нового учебного года, наверное, школьный совет догадается, что надо пригласить кого-то еще, – сухо ответила Сара.

– Что такое «Школьный совет»?

– Неважно. Почему вы задавали мне все эти вопросы?

Косем резко встала, отставив в сторону шкатулку.

– Разве тебе не пора переодеться на урок верховой езды? Мой внук будет тебя ждать.

Сара тоже поднялась.

– Наверное, – проговорила она, все еще пытаясь понять, почему завела такой разговор хитроумная старуха.

– Ну, так иди! – сказала Косем, махнув рукой. Сара ушла, а валиде пашана тут же вызвала из коридора одного из евнухов.

– Пригласи ко мне Турхан-агу, – приказала она. Когда капитан алебардщиков явился, Косем решительно сказала ему:

– Турхан, я хочу, чтобы вы доставили от меня это письмо по адресу, написанному на конверте. Это в Константинополе.

Она извлекла конверт из широкого рукава своего кафтана.

– В Константинополе, госпожа? – переспросил Турхан. – Это было не очень близко.

– Да. И хочу, чтобы вы отвезли его лично. Не посылайте никого из ваших людей и никому не говорите, куда едете.

– Включая пашу?

– Ему в особенности.

Турхан встревожился.

– Госпожа, я не могу взять на себя такую большую ответственность…

– Ответственность на себя беру я.

– А как я объясню свое отсутствие?

– Я все беру на себя. Никому, кроме вас, я не могу доверить этого дела, Турхан. А теперь идите. И отправляйтесь в путь немедленно.

Турхан принял у нее из рук конверт и с поклоном удалился.

Косем проводила его озабоченным взглядом, крепко сжимая руки.

Она не была уверена, что приняла правильное решение. Ведь Халид намеревался скрыть от Сары то, что ее разыскивал кузен. Но Косем успела полюбить девушку, и ее уважение к ней росло с каждым днем. Как ей ни хотелось, чтобы Сара осталась с ними навсегда, она чувствовала, что не может принять участия в обмане. Сара должна была сама принять решение остаться или уехать. Если известие о том, что родные ее разыскивают, заставит ее вернуться обратно в Бостон, значит, звезды хотят, чтобы она уехала. Халид действует, как отчаянно влюбленный мужчина, и готов пойти на все, чтобы удержать подле себя свою женщину, но Косем понимала, что Сара заслуживает того, чтобы с ней обращались, как со взрослой женщиной, принимающей решения на основе всех фактов, а не как с ребенком, чью жизнь должны устраивать окружающие.

Косем встала, пряча руки в рукава. Пальцы у нее дрожали. Если Халид узнает, что она сделала, и в результате этого Сара уедет, то его гневу не будет границ. Даже любовь к бабушке не помешает внуку наказать ее, а в Бурсе его слово – решающее.

Но Косем все равно испытывала странное удовлетворение от своего поступка. В течение ее долгой жизни все решения за нее принимали мужчины, а Сара показала ей, что существует совершенно иной образ жизни. Сколько бы она ни качала головой, ругая эту молодую женщину за ее независимость, Косем не могла не восхищаться ею.

Наблюдая за тем, как Сара приближается к препятствию, Халид крикнул:

– Будь поуверенней, користа! Лошадь чувствует, что ты боишься.

Ауста, подскакав к препятствию, резко остановилась, а потом отпрянула в сторону и обежала вокруг него. Замедлив бег, лошадь пошла медленной рысью и остановилась рядом с Халидом.

– У меня никогда не получится, – со вздохом сказала Сара. Халид снял ее с седла и передал поводья груму.

– Нет, получится! Ты учишься ездить верхом еще очень мало, а уже захотела взять самое высокое препятствие на выездном круге. Имей терпение, Сара. Чтобы приобрести умение, нужно время.

Он обхватил ее за плечи и прижал к себе.

– Я не думала, что мне это так понравится, – призналась она.

– Ездить верхом? – спросил он, выгибая темную бровь.

Она опустила голову ему на плечо.

– Кстати, о новых умениях, – пробормотала она.

– Да?

– Я хотела бы попрактиковаться.

– Попрактиковаться в чем? – с ухмылкой спросил он.

– Не прикидывайся глупеньким, Халид, – ответила она, потянув его за руку к конюшне.

Подведя Халида к широким деревянным дверям, Сара обратилась к стражникам по-турецки:

– Не разрешайте никому сюда входить без самой крайней необходимости.

Стражники посмотрели на Халида, и тот кивнул.

– Ты прекрасно научилась отдавать приказы, – со смехом сказал он. В стойлах топтались кони. Удивленный помощник грума поднял голову от седла, которое в этот момент полировал.

– Иди на улицу. Аусту нужно вытереть и напоить, – приказал Халид пареньку, и тот, поклонившись, убежал.

Сара помогла Халиду опустить засов на дверь, а потом накинулась на него, нетерпеливо дернула застежку на его рубахе.

– Куда девалась робкая Сара? – поддразнил он ее, когда она вытащила полы его рубахи из-под пояса брюк. – Где столь добропорядочная мисс из Новой Англии?

Халид нежно обнимал Сару, пока она его раздевала, наслаждаясь ее нетерпением.

– Она умерла, – ответила Сара, распахивая его рубашку и целуя Халида в грудь. Она с удовольствием прикоснулась языком к плоским соскам, окруженным темными густыми завитками волос. – Мы похоронили ее в бедуинских холмах.

Халид неподвижно застыл, наблюдая, как Сара стягивает с него рубашку и отбрасывает ее в сторону.

Она потянулась к пуговицам на его брюках, и он остановил ее руки.

– Давай я, – предложил он. У тебя получается очень медленно.

– У меня руки дрожат…

– И почему это у тебя руки дрожат? – задал он риторический вопрос. Сара прикоснулась к нему, и Халид закрыл глаза. – Где? – глухо спросил он.

– Там! – сказала она, указывая кивком головы на пустое стойло.

Халид схватил попону и постелил ее на солому, а потом бросил Сару на импровизированную постель.

Через секунду она уже освободилась от своей блузы для верховой езды и юбки-брюк, и он притянул ее к себе.

– Я не могу тобой насытиться, – глухо проговорил он, рывком спуская сорочку до пояса и прижимаясь лицом к ее груди. Свободной рукой он провел вниз по бедру и отыскал тайное местечко, которое сводило его с ума от восторга. Она выгнулась навстречу его прикосновению, задыхаясь от страсти.

– Не заставляй меня ждать! – прошептала Сара, притягивая его к себе и жадно обхватывая рукой источник наслаждений, ощущая, как он пульсирует в ее ладони.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – сказал он и застонал, когда она помогла ему прикоснуться ко входу в пещеру ее женственности. Она обхватила ногами его бедра, но он медлил.

– Скажи! – повторил он. – Я хочу это услышать.

Сара зашептала ему на ухо, и он в ту же минуту решительно ворвался в нее.

– Да! – глухо пообещал он. – Да, обязательно.

И после этого они забыли обо всем, кроме друг друга.

– Что это за звук? – сонно спросила Сара, потираясь щекой о грудь Халида.

Тот в ответ издал какой-то невнятный звук – он почти заснул.

– Разве ты не слышишь? Словно вода капает.

Халид послушно прислушался.

– Это корыто для лошадей, оно как раз под окном стоит.

Сара подняла голову.

– Как же я пойду мимо всех этих людей на улице, Халид. Они наверняка догадываются, чем мы тут занимались.

Халид рассмеялся:

– По-моему, раньше тебя это ничуть не волновало.

Она стукнула его по плечу кулачком:

– Нечего надо мной смеяться!

– Я над тобой не смеюсь. Они – слуги и приучены держать рты закрытыми.

– Но что они подумают?

– Какая разница, что они подумают?

Халид привык к присутствию слуг и давно перестал замечать их, если ему ничего от них не требовалось.

– Отправь их всех отсюда.

Он изумленно уставился на нее:

– Что?!

– Ты меня слышал, Халид. Отправь их куда-нибудь, прежде чем я отсюда выйду.

Бормоча что-то себе под нос, он встал, натянул одежду и отодвинул засов. Через секунду Сара услышала, как он отдавал приказы. Вернувшись, Халид покачал головой:

– Это просто смешно, користа.

– Наверное. Отнеси это на счет ложной стыдливости.

– Во дворце все знают, что ты – икбал. Они уже догадались, чем мы с тобой занимаемся.

– Но не в пяти же футах от них, в конюшне.

– Это ты захотела сюда прийти! – раздосадованно проговорил Халид, упирая руки в бока.

Сара поспешно одевалась, вынимая сухие травинки из волос и морща носик от конского запаха.

– А мне показалось, что ты избавилась от всей этой викторианской чепухи! – говорил он, наблюдая, как Сара натягивает юбку-брюки.

– Вини в этом моих предков-пуритан.

– Кого?

– Предков-пуритан. Приехав примерно двести лет тому назад из Англии, пуритане поселились в Массачусетсе. Они очень строго относились к… – Сара замялась.

– К сексу? – подсказал Халид.

– Среди прочего, – ответила она, застегивая блузку.

– И, надо полагать, ты унаследовала эту склонность? – с иронией продолжал он.

– Не унаследовала. Она в самой обстановке, которая тебя окружает с детства. Вот ты же рос, зная, что в один прекрасный день станешь пашой и все в Бурсе будут тебе повиноваться.

– Не вижу, какое это имеет отношение к твоему внезапному приступу стыдливости перед слугами.

– Уж поверь, имеет, – заявила Сара, поправляя волосы.

– Ты должна научиться делать то, что тебе хочется.

– Так ведут себя избалованные дети, – парировала Сара.

– Или пашаны, – добавил он. – Приходи ко мне вечером, и я тебе об этом подробно расскажу. – Он поднес ее руку к губам и прижался в долгом поцелуе. – Мой министр финансов меня уже дожидается, так что я должен идти. Увидимся вечером.

Евнухи проводили Сару обратно в гарем, где по покоям икбал металась Мемтаз. Она перебирала одежду Сары, открывая ящики комодов и сундуки.

– Мемтаз, что происходит? – спросила Сара, остановившись у дверей.

Мемтаз обернулась к своей госпоже и поклонилась. Сара терпеливо дождалась, пока служанка выпрямилась: она уже смирилась с тем, что никогда не отучит черкешенку от этой привычки.

– Мне надо подготовить вас к особому вечеру, госпожа, – взволнованно ответила она. – Я искала сине-серебряный кафтан, который вам так к лицу.

– Что за особый вечер?

– Мне было сказано, что вы должны явиться в мабейн, одетая для торжественного случая.

– Для торжественного случая? – повторила Сара. Что происходит? Почему Халид ничего ей об этом не сказал?

– Да, госпожа.

– Мемтаз, я надену кафтан, но только на сорочку. И никаких сережек, поясов и головных уборов. Я устала каждый раз навешивать на себя двадцать фунтов всяких одеяний.

Мемтаз расстроилась.

– Хорошо, давай пойдем на компромисс, – предложила Сара, смягчаясь. Крошечная служанка переживала, если Сара выходила из гарема не наряженная, как рождественская елка. – Хорошо, ты меня оденешь, как считаешь нужным, а я потом сниму пять вещей.

– Пять? – переспросила Мемтаз.

Сара кивнула.

К тому времени, как Сара поужинала, приняла ванну и оделась, настала пора идти к Халиду. Как и было договорено, она сняла драгоценности и вычурный пояс, которые выбрала Мемтаз, но все равно осталась одетой достаточно роскошно, так что служанка сочла ее наряд вполне подобающим. Сара вышла из гарема, гадая, что же придумал Халид. Он ничем не выдал своих намерений, впуская ее в свои покои и отправляя прочь слуг.

Сара молча наблюдала, как он прикручивает фитили масляных ламп. Закончив, он повернулся к ней. На нем была европейская одежда – он всегда теперь так одевался, когда встречался с ней. Выглядело забавно: она была наряжена, как восточная одалиска, а он – как лондонский щеголь. Жестом пригласив Сару сесть, он тут же вручил ей резную шкатулку, запечатанную желтым сургучом.

– Что это? – удивленно спросила она. Халид сел у ее ног, опираясь на локоть:

– Открой!

Сара повиновалась, понимая, что Халид вручает ей очередной подарок.

В шкатулке оказалась пара нарядных бархатных тапочек, расшитых золотой нитью и усыпанных драгоценными камнями. Вынув один, она стала рассматривать. В свете ламп камни ярко заиграли.

– Они очень красивые. Это мне?

– Конечно. Их сделали по мерке твоих лайковых сапожек.

– Спасибо.

– Ты понимаешь значение этого подарка?

– Э-э… нет.

– Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Онемев, Сара смотрела на него какое-то время, потом глупо спросила:

– Подарив мне пару обуви?

Халид улыбнулся:

– Таков обычай. Это означает, что я всегда буду обеспечивать тебя всем необходимым. Кроме того, по обычаю я должен подарить тапочки членам твоего дома, поэтому я заказал пару и для Мемтаз.

Сара молча сидела, держа обувь в руках.

– Что ты ответишь на мое предложение? – спросил он.

Сара молчала.

– Конечно, ты по-прежнему вольна уехать в Америку, если это твой выбор, – негромко сказал он. – Но я прошу тебя остаться со мной здесь, в Бурсе, и стать моей женой.

Сара прикоснулась к его лицу, и он притянул ее к себе на колени.

– Разве ты можешь меня покинуть? – спросил он, нежно прижимая ее к себе. – Разве можешь, користа?

– Нет.

– Тогда почему ты молчишь?

– Это очень серьезное обещание! Я ведь тогда должна отказаться от своей прежней жизни. Я больше никогда не увижу свой дом, правда?

– Может, увидишь. Мы будем путешествовать.

– Но это еще не все, Халид.

– Слушаю тебя.

– Я не хочу быть пашаной.

– Боюсь, что в этом у тебя нет выбора.

– Но мне не нравится, когда передо мной кланяются и лебезят. Я с трудом это переносила, когда была икбал, а когда стану твоей женой…

– Я могу приказать всем на тебя плевать, если тебе это больше нравится, – сухо ответил Халид.

– Не смешно.

– Извини.

– А нельзя оставить все так, как было? – спросила Сара. – Я была счастлива! А ты разве нет?

– Тебе хочется жить в гареме в качестве наложницы?

– Наверное, нет.

– А, может, ты хочешь видеть, как я возьму себе в жены другую женщину? Рано или поздно придется это сделать, мне же нужен наследник.

– Если ты женишься на ком-то, я этого не вынесу, – тихо сказала она.

– Тогда у тебя нет выбора. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и родила мне детей. Хочу, чтобы ты была матерью наследника.

При мысли о детях Халида у Сары все внутри затрепетало. На кого они будут похожи? Будут ли они такими же стройными, прекрасными, как их отец?

– О чем ты задумалась? – спросил он.

– О будущем.

– Я хочу, чтобы ты разделила его со мной, – настойчиво проговорил он.

– Когда я впервые тебя встретила, то не предполагала, что у нас может возникнуть подобный разговор, – призналась Сара.

– А я предполагал.

– Ты с первой минуты нашего знакомства захотел на мне жениться? – изумленно спросила она.

– Я знал, что ты послана мне судьбой.

– Мне кажется, я чувствовала то же самое, но не хотела себе в этом признаваться.

– Так ты отвечаешь «да»? – спросил он, прижимая ее руку к своей щеке.

– Да, Халид. Я выйду за тебя замуж.

Он прикоснулся губами к ее лбу.

– Я сразу же начну приготовления.

– Какие приготовления?

Халид улыбнулся:

– Паша должен устроить пышную свадьбу, чтобы моего наследника признала вся область, где я правлю.

– Расскажи, какой бывает церемония?

– Ты прибудешь во Дворец Орхидей под густой чадрой и в красном свадебном платье. Косем подведет тебя к свадебному трону, установленному на возвышении. Когда я приподниму чадру и увижу тебя, то брошу зрителям монеты в знак того, что принимаю тебя в качестве невесты.

– А почему ты должен меня принять?

– При браке простолюдинов жених часто не видит жены до самого дня свадьбы.

– Какой ужас! Не хочешь ли ты сказать, что жених может отвергнуть невесту, если ему не понравится, как она выглядит?

– Да.

– А у невесты такой возможности нет.

– Да.

– Дивный обычай! Что еще?

– Потом начнется пир, после которого тебя отведут ко мне в спальню твои родственники-мужчины. Поскольку их нет, то сопровождать тебя будут мои алебардщики.

– А потом?

– А потом ты ляжешь в мою постель у изножья в знак того, что я – твой господин, – ухмыльнулся он.

– Это мы пропустим. Что еще?

– Утром с балкона мы должны продемонстрировать окровавленную простыню, – спокойно заявил он.

Сара изумленно взглянула на него:

– С этим у нас возникнут некоторые трудности, – сказала она наконец.

Халид рассмеялся.

– Ты была невестой-девственницей, користа. Мы просто не дождались формальной церемонии.

– Твои подданные могут расценить это иначе.

– Они ничего не узнают. До меня к тебе не прикоснулся ни один мужчина, а это – главное.

– А как же быть с простынями?

– Зарежем цыпленка и его кровью вымажем постельное белье.

Сара замолчала, ужаснувшись.

– Надеюсь, ты пошутил, – с трудом прошептала она через минуту.

– Нет. Так часто делают. Девственницы теперь редко встречаются.

Сара закрыла глаза.

– Халид, скажи, что ты все это выдумал? – с надеждой попросила она.

– Не выдумал. Муж может отказаться от жены, если окровавленная простыня отсутствует.

– Это такое…

– Варварство? – подсказал Халид, наблюдая за ней.

– Знаю, тебе не нравится это слово.

– Но, думаю, что в какой-то степени именно это во мне и привлекает тебя, не так ли?

Сара взглянула на него, но ничего не ответила.

– Я не из тех, кого можно встретить на домашних вечерах с танцами и чаем, который устраивают Дочери Американского Обновления.

– Возрождения, – поправила его Сара.

– Какая разница! Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.

– А откуда ты знаешь про вечера с танцами и чаем? – спросила она.

– Я бывал на нескольких, пока учился в Оксфорде, – ответил он, преувеличенно вздыхая.

– И нашел их скучными?

– Я нашел их очень… западными. Масса болтовни и никакого действия.

– Представляю, какую ты вызывал реакцию, находясь за столом с сандвичами и бутербродами!

– Я вызывал любопытство. По-моему, некоторые из молодых леди ожидали, что я появлюсь с зажатым в зубах кинжалом.

– Или надеялись на это, – вполголоса добавила Сара.

– Что?

– Неважно. Когда будет церемония?

– Через три дня.

– Через три дня! У меня остается так мало времени!

– А зачем тебе время?

– Ну, я же должна подготовиться!

– И что для этого нужно, користа? – с улыбкой спросил Халид.

Сара задумалась. Действительно, приглашать на свадьбу ей некого, личных вещей, кроме тех, что находились во дворце, у нее не осталось.

– Мне нужно время, чтобы подумать об этом, – неубедительно ответила она.

– Понимаю. У невест всегда есть свои мечты. А о чем ты мечтаешь?

– Всегда быть с тобой, – мгновенно ответила Сара.

– Это я тебе гарантирую.

– Иметь красивых, храбрых и умных детей, как их отец, – добавила она.

Он ничего не ответил – только взял Сару за подбородок и легонько провел большим пальцем по ее губам. В слабо освещенной комнате его глаза горели необыкновенно ярко.

– И быть твоим лучшим другом, – закончила она.

– Ты и есть мой лучший друг, – признался Халид, и голос его дрогнул. Осторожно опустив Сару на ковер, он начал снимать с нее одеяние, над которым столько трудилась Мемтаз.

– Если я тебе когда-нибудь надоем, ты отправишь меня обратно в Бостон? – спросила Сара, расчесывая пальцами его волосы.

– К тому времени ты будешь слишком старой, чтобы куда-то ехать, – ответил Халид, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

– Ах, госпожа, свет еще не видывал такой прекрасной невесты! – воскликнула Мемтаз, любуясь Сарой в высоком зеркале.

Сара тоже смотрела на свое отражение, не веря своим глазам. Неужели эта женщина – она сама. На ней было платье с длинными рукавами и высоким воротом, застегнутое на золотые пуговицы, расшитые золотыми цветами и подпоясанное поясом из золотой сетки. Бриллиантовая тиара на голове удерживала короткую вуаль из шелкового газа, обшитую золотом. К ней прикреплялась длинная вуаль, или абайя, а в уши были вдеты серьги в виде золотых колечек с подвешенными к ним огромными жемчужинами. Поверх всего этого она наденет красную бархатную фераджу, чтобы проехать в карете от ворот Каретного дома до Дворца Орхидей. Плащ уже лежал на ее постели, напоминая, что через час она станет пашаной Бурсы.

– Я так рада, что ты будешь присутствовать на церемонии! – сказала Сара, обращаясь к Мемтаз.

Служанка радостно кивнула.

– Паша всем разрешил прийти. Доктор Шакоз сказал, что хислар уже достаточно поправился, чтобы на несколько часов подняться с постели.

– Хорошо. Рада буду видеть Ахмеда.

– Вам больше ничего не надо? – спросила Мемтаз.

– Нет. Передай, пожалуйста, Косем, что я готова.

Мемтаз отправилась за валиде пашаной, которая должна проводить Сару до кареты, а оттуда – в тронный зал, где невесту уже ждал Халид.

Паша расхаживал перед своим троном, не замечая подданных, ожидавших начала церемонии, ни алебардщиков и янычар, выстроившихся вдоль стен, ни хислара, сидевшего у двери (из-за ранения ему было позволено сидеть в присутствии паши). Все внимание Халида было сосредоточено только на двери, через которую в тронный зал должна войти Сара, войти, чтобы стать его женой.

Казалось, прошла вечность, прежде чем появилась невеста. Рядом с Косем, наряженной в лучшие одежды, она шла гордая и красивая. Халид наблюдал, как женщины подходят к нему. Сара заняла место рядом с ним. Он нежно улыбнулся и поднял абайя, заглянув ей в лицо.

Именно в этот момент из толпы приглашенных вышел Турхан-ага и ударил в пол своей алебардой.

Халид гневно повернулся к нему, прорычав что-то по-турецки.

Турхан ответил что-то на древнем цветистом языке, которого Сара не понимала, по толпе пронесся ропот. Халид отошел от Сары и быстро двинулся к двери.

– Что случилось? – встревоженно спросила Сара у Косем, застывшей с неподвижным лицом. – Что происходит?

– Кто-то возражает против брака, – ровным голосом ответила Косем. – По нашему обычаю свадьба не может состояться, пока обида не будет высказана, даже если женихом является паша.

Косем не выглядела удивленной таким поворотом событий, и Сара что-то заподозрила:

– Вам что-нибудь об этом известно?

Косем не ответила. И в эту же секунду Сара увидела, как у дверей тронного зала появился Джеймс. Потрясенная, она с ужасом наблюдала, как по команде Халида двое алебардщиков схватили кузена, удерживая его на месте.

– Не тревожься, Сара! – крикнул Джеймс, перекрывая взволнованный ропот гостей. – Тебе не нужно выходить замуж за этого человека!

– Отведите его в темницу! – приказал Халид, и алебардщики потащили Джеймса из зала.

– Вам меня не остановить! – крикнул Джеймс. – В американском посольстве знают, что я здесь! Я приехал забрать Сару домой.