Жемчужная тропа

7

По дороге в Хьюстон им все-таки пришлось сделать пару остановок, одна из которых была продиктована насущной проблемой. Морису Митчеллу нужна была обувь. Замена «найковским» кроссовкам, которые он бросил на милость судьбы в придорожном мотеле.

Кортни собиралась подождать Мориса в «Роджере» или погулять неподалеку от павильона. Однако белобрысый искуситель настоял на том, чтобы Кортни пошла с ним.

Они стояли под неоновой вывеской с надписью «Рокеншир» и спорили…

– Может быть, и себе что-нибудь присмотришь, – улыбнулся он, кивая на ее черный костюм. – Тебе совсем не обязательно носить черное. Достаточно ведь того, что рукава одежды будут длинными…

– Мне так удобно, – буркнула Кортни. Если ему не нравится то, во что она одета, – это его личные проблемы. Она совсем не обязана переодеваться ради него в шмотки, которые носят девушки в его вкусе. – И вообще, черный – немаркий цвет. Для моего образа жизни это просто находка. Подумай, мистер Умник, как я буду валяться под «Роджером» в каком-нибудь светлом платьице?

– Если придется «валяться под Роджером», я смогу заменить тебя. Я, между прочим, кое-что смыслю в машинах.

– Очень благородно с твоей стороны, – огрызнулась Кортни, откинув за спину блестящие волосы. – Но я останусь в своем черном костюме.

– Хорошо, хорошо, – поспешил согласиться с ней Морис, пока они вновь не успели поссориться. – Я не настаиваю, просто предлагаю… Если ты хочешь ходить, как девушка из сериала «Девочки, вперед!», я ничего не имею против. Но, хотел бы тебе заметить, твой вид чрезвычайно привлекает внимание… И это я говорю тебе как мужчина… А для девушки, которая хочет скрыться, стать незаметной, это очень большая проблема…

– Морис Митчелл, ты – настоящая лиса! – Кортни пыталась сделать сердитое лицо, но у нее не получилось. По губам разлилась веселая улыбка. Чем больше времени они проводят вместе, тем меньше она может сердиться на Мориса. Интересно, это один из его приемов или это особенность его характера? – Если ты хочешь одурачить меня так же, как и твоих «покупателей», клянусь, тебе это не удастся.

– Вовсе я не пытаюсь, – обиделся Морис. – Просто хочется увидеть тебя в чем-нибудь другом… По-моему, вполне естественное желание…

– Оставь свои «естественные желания» при себе, – резко ответила Кортни, а потом добавила, уже мягче: – И зайдем наконец внутрь. Бранясь на крыльце павильона, мы выглядим очень глупо…

– Хорошо, что заметила… – Морис открыл дверцу, которая тут же звякнула колокольчиком, и галантно пропустил Кортни вперед. – Прошу вас, леди…

Кортни поморщилась – обращение «леди» было ей не очень-то по душе – и вошла в павильон. Хорошо бы здесь оказалась парочка мягких кресел, на которые можно будет присесть… От постоянного сидения за рулем у нее ныла спина и болели ноги. Все-таки следовало бы сделать сиденье помягче… Но на такие «изыски», увы, у нее не было времени…

К радости Кортни, в павильоне было несколько мягких кресел и диванчик, на котором, листая глянцевые страницы журналов, сидели двое мужчин. Наверное, ожидают своих жен, подумала Кортни.

Морис тотчас же закружил по павильону в поисках, кажется, не только обуви, но и одежды. Кортни усмехнулась. Ей редко доводилось видеть мужчин, которые с удовольствием занимаются шопингом. Однако это не вызвало у нее неприязни, только легкое удивление.

Пока Морис разглядывал разные модели кроссовок и ботинок, Кортни вытащила из стопки журналов что-то вроде «Позаботься о себе» и, присев на край дивана, принялась листать этот шедевр непроходимой глупости.

Какая-то женщина – ее фотография вызвала у Кортни больше иронии, чем восхищения, – на первой странице вещала о том, что нужно делать, есть и пить, чтобы выглядеть так, как она. На второй странице издатели журнала опубликовали какую-то новомодную диету. Кортни хмыкнула, читая о том, что суп из сельдерея – это первый шаг к похуданию. Рассказала бы она этим курицам, как нужно худеть… Но только они едва ли будут печатать на страницах «Позаботься о себе», сколько нервов и сил тратит поломка автокемпера…

– Ждете мужа? – раздался голос одного из ее соседей по дивану.

Кортни удивленно подняла голову и от неожиданности кивнула.

– Я так и понял, – серьезно произнес мужчина в очках. На вид ему было лет сорок или сорок пять, и, очевидно, у него не было намерений поухаживать за Кортни. Она сразу почувствовала, что ему нужно поговорить с кем-то, разделить свое одинокое ожидание и отвлечься от глупого журнала, который он тотчас же отложил в сторону. – Обычно бывает наоборот. Вот как у меня. Я жду свою жену, пока она совершает променад по «Рокенширу»…

– Чему-чему? – удивленно спросила Кортни.

– «Рокеншир» – это павильон, где мы сейчас находимся… А вы, очевидно, не местные… Впрочем, я и сам из предместий Хьюстона. Не знаю, почему жена так любит «Рокеншир»… Из-за этого нам приходится ехать за тысячу верст от города… – пожаловался он, поправляя очки в костяной оправе, чуть-чуть съехавшие на переносицу, – А вы с мужем издалека приехали? – поинтересовался собеседник Кортни.

Кортни внутренне съежилась, не зная, что ответить. Во-первых, Морис не был ее мужем, но, увы, ее нелепый кивок нельзя было взять назад. А во-вторых, ей не очень хотелось лгать этому симпатичному человеку… Но другого выхода у нее нет.

– Да, – ответила она и почувствовала, что краснеет. – Мы из Оклахома-сити… Любим путешествовать, но хотим остановиться в каком-нибудь маленьком и уютном городке. – Потихоньку ложь уже не казалась такой отвратительной на вкус. – Морис хотел остановиться в Остине, но я решила, что это не очень хорошая идея… Поэтому мы двигаемся дальше… – В конце концов, этого человека она видит первый и последний раз в жизни… И он никогда не узнает о том, что она лгала ему…

– Остин? – переспросил мужчина в очках. – Да, честно говоря, это не самый лучший город. В Остине живет моя двоюродная сестра, поэтому я там частенько бывал, – объяснил он Кортни. – Там все люди похожи на маринованные огурцы в банке… Вялые, меланхоличные…

Кортни вспомнила бармена в придорожном мотеле и не могла не улыбнуться удачному сравнению мужчины в очках.

– Пожалуй, что так… Я была на окраине Остина и подумала, что это совсем не тот городок, где я хотела бы жить…

– Вы абсолютно верно подумали, – закивал ее сосед. – Кстати, меня зовут Аурилис Киббс… Странное имя, – смущенно улыбнулся он, хотя Кортни еще не успела подумать, что оно – странное. – В моем городке все так считают. В детстве мне даже дразнилку придумали:

Тут Кортни не выдержала и расхохоталась. Второй мужчина, сидящий рядом с ними на диване, оторвался от журнала и недовольно покосился на Кортни, дескать, своим смехом вы мешаете мне читать… Этого типа ничем не проймешь, подумала Кортни, пытаясь сдержать новые приступы смеха, я бы на его месте только радовалась, если бы меня оторвали от такого чтива… Она посмотрела на своего соседа в очках и увидела, что в его глазах прыгают зайчики веселья, а на губах играет улыбка.

– Ничего, что я смеюсь? – спросила она. – Вам, наверное, было обидно…

– Ничуть, – по-доброму улыбнулся мужчина. – Совсем не обидно. В нашем городке никто никого не обижает по-настоящему…

Кортни хотела было спросить, в каком благословенном городке живут такие люди, но не успела. К Аурилису Киббсу приближалась полная розовощекая женщина. Очевидно, его жена, решила Кортни и приготовилась к взгляду-выстрелу ревнивой женщины.

Однако ничего подобного не произошло. Женщина улыбнулась вначале Аурилису, а затем Кортни. Улыбнулась искренне, настоящей улыбкой счастливого и довольного своей жизнью человека.

– Это сокровище нельзя оставлять в одиночестве, – доверительно сказала она Кортни. – Он смешит всех, с кем встречается… И вас, по всей видимости, тоже рассмешил… Он уже рассказывал вам про Аурилиса Киббса и яблочный компот? – Кортни кивнула, улыбаясь. Аурилис Киббс и его жена нравились ей все больше и больше. – Когда слышу чей-то смех в том месте, где сидит Аурилис, я сразу понимаю: все дело в яблочном компоте…

Аурилис густо покраснел. Чтобы скрыть смущение, он поинтересовался у супруги:

– Ты уже закончила свой променад, любимая?

Женщина кивнула на многочисленные пакеты с надписью «Рокеншир». Кажется, Аурилиса не очень смущало то, что ему придется тащить их все к машине.

Кортни тронуло слово «любимая». Значит, все-таки кто-то может так обращаться к своей жене, даже после долгих лет брака? Значит, есть женщины, которые не будут ревновать своего мужа к молоденькой девушке только потому, что она смеется его словам? Значит, не все мужчины и женщины такие, как в Эластере? Что ж, Кортни даже обрадовали эти «исключения»… Всегда, когда видишь счастливых людей, на душе становится легче. И ты думаешь: может быть, и у меня все наладится?

– Уже закончила, и мы можем ехать домой, Аурилис, – ответила женщина. – Кстати, как зовут твою собеседницу?

– Этого я не знаю. Мы только что познакомились…

Аурилис вопросительно посмотрел на Кортни, и она сразу же представилась:

– Кортни…

– Кортни! – улыбнулась женщина. – Кортни! Как здорово… А меня зовут Лавиния. Лавиния Киббс, – с гордостью добавила она. – Я все-таки взяла фамилию мужа, несмотря на то что «компот скис»…

Кортни улыбнулась. Супруги направились к выходу и помахали ей рукой.

– Если будете в… заходите! – крикнула ей Лавиния.

Кортни пожалела, что не расслышала названия города. Ей было бы очень приятно побывать в городке, где живет такая очаровательная пара. Впрочем, вряд ли это случится. Путь Кортни лежит в Мексику, и она твердо уверена в своих планах…

Ее размышления об Аурилисе Киббсе и Лавинии прервал Морис, вернувшийся с покупками. Сумок с надписью «Рокеншир» было не меньше, чем у Лавинии. На лице Мориса сияла улыбка довольного человека, которому теперь не придется носить женские шлепанцы на пару размеров меньше и огромные рубашки.

– Наконец-то я расстанусь с твоими шлепками, – улыбнулся Морис, озвучив мысли Кортни. – Они мне все-таки маловаты… Кстати, я кое-что купил и для тебя… – Он предупредил ее возражения. – Может быть, ты не захочешь это носить, но пусть будет… На всякий случай… Кто знает, вдруг тебе придет в голову появиться в ослепительном зале, где будет звучать тихая задушевная музыка, и потанцевать с каким-нибудь франтом…

– Спасибо, Морис. Только вряд ли когда-нибудь я…

– Ой, не зарекайся… Никогда не можешь знать, что ждет тебя впереди…

– Тебе помочь? – усмехнулась Кортни, глядя на сумки.

– Сам справлюсь… Нет ничего такого в том, что мужчина покупает себе одежду, – сказал он в ответ на ироничный взгляд Кортни. – Не все представители сильного пола воняют, как лошади в стойле, и ходят в протертых джинсах…

– О да. Безусловно, ты не из таких. Ты ведь мистер…

– Бабник? – угрюмо поинтересовался Морис. – Да, знаю, знаю… Тебя уже не переубедишь… Ненавижу, когда на людей вешают ярлыки… И почему ты до сих пор это не усвоила?

– А зачем? – спросила Кортни, отбирая у Мориса два внушительных пакета. – Я же не собираюсь за тебя замуж? – Она вспомнила о своем нелепом ответе на вопрос Аурилиса и покраснела. Слава богу, что Морис не знает об этом разговоре…

– От взгляда Мориса не укрылся легкий румянец Кортни.

– А ты об этом думала? – ехидно поинтересовался он. Кортни молчала. – Думала… Ну признайся же, Кортни…

– Вулф… Ну и дурак же ты! – Она повернулась и пошла к выходу из павильона, по дороге ругая себя на чем свет стоит.

И надо же было спросить об этом его… И надо же было вести себя так глупо… Как маленькая девочка, которую мальчик дернул за косичку! Интересно, Морис шутил или действительно думал, что она думала… Тьфу ты, глупость какая! Лучше забыть об этом, пока мистер Бабник не придумал более изощренный повод для того, чтобы издеваться над ней…

В автокемпере Морис изъявил желание самостоятельно приготовить что-нибудь съестное. Кортни только поприветствовала эту инициативу.

– Наверное, покупки подняли тебе настроение, – ехидно заметила она. – Но это вполне естественно… Знаешь, как американские женщины снимают депрессию? – Морис покачал головой, ожидая подвоха. Острый язычок Кортни подтвердил его ожидания. – Совершают шопинг. Ходят по магазинам и делают покупки. Вот и ты так же…

– Видишь ли, Кортни Вулф, я не из тех мужчин, которые боятся сравнений с женщинами. Так что твоя острая стрела на этот раз попала мимо цели…

– Извини, что не угодила… – вспомнила Кортни любимое выражение Мориса. – Надеюсь, готовить-то ты умеешь?

– Еще как. Пальчики оближешь. Все, что требуется от тебя, – снисходительно улыбнулся он, – познакомить меня с ассортиментом твоего холодильника…

– Нет вопросов. – Кортни распахнула дверцу холодильника. – Есть замороженное мясо, есть фасоль, есть кукуруза, специи на столе, соль там же, есть даже картофель… В общем, что найдешь – все твое… Только смотри, не порежься. Ножи у меня острые…

– Не сомневался, что ты, как настоящий парень, сама точишь ножи, – съязвил Морис, которого порядком утомило ехидство Кортни. – И не беспокойся обо мне. У меня, как у настоящей кухарки, руки растут оттуда, откуда нужно… А теперь уступи мне место, и я приступлю к своим непосредственным обязанностям…

– О'кей, мистер Лучший-Кулинар-в-Мире… Я умываю руки.

Кортни перебралась в кресло, включила маленький черно-белый телевизор и затянулась «Лаки Страйк». В конце концов, с его стороны очень мило дать ей возможность отдохнуть. Несмотря на все недостатки Мориса, галантность была в списке его достоинств…

Кортни не без удовольствия смотрела на то, как Морис ловко справляется с замороженным мясом. Кажется, он не соврал и действительно умеет готовить. Что ж, это нужно еще попробовать на вкус…

Она поймала себя на мысли, что ей приятно наблюдать за Морисом, и не только за тем, как он готовит, но и за ним самим. За сосредоточенным выражением его лица, за его большими и сильными руками, усыпанными золотистыми завитками волос, за ловкими тонкими и, наверное, очень нежными пальцами… И с чего она взяла, что они у него нежные? Кортни даже покраснела от неожиданной мысли. Вовсе она об этом не думает. Ей абсолютно все равно, какие у него пальцы… Тем более что эти пальцы ласкали великое множество женщин. Судя по всему, гораздо большее, чем количество фенечек у него на руках…

И вообще, как глупо – фенечки. Только полный идиот или человек, до безобразия «повернутый» на женщинах, может носить это в память о том, что было… Но Морис не был полным идиотом. И Кортни не так уж была уверена в том, что он «повернут» на женщинах. Иначе к ней это тоже бы относилось… Тогда почему? Почему он это носит?

Хотя какое ей дело, в конце-то концов? Никакого. Но почему-то мысль о тех женщинах, которые были в жизни Мориса Митчелла, не давала ей покоя. Ведь они что-то значили для него, раз он обвешал памятью о них свои руки… Ведь он что-то значил для них, раз они плели для него эти штуковины… Только почему это так волнует Кортни, вот вопрос…

Она попыталась сконцентрироваться на том, что показывал черно-белый экран телевизора. Но картинка расплывалась перед глазами, а слова диктора растворялись в воздухе, даже не долетая до ее ушей. Она все еще думала о Морисе, о его странной и нелегкой жизни, о его женщинах, о его взглядах на жизнь. Да, этот человек определенно был ей интересен. Она не могла бы припомнить ни одного случая, когда ее так интересовал мужчина. Отец и Джеффри Ферч не в счет. Во-первых, оба они были старше Мориса. А во-вторых, к нему Кортни испытывала какой-то особенный интерес…

Она попыталась понять, в чем разница, но так и не смогла. Сравнение ее отношения к Джеффри Ферчу с отношением к Морису Митчеллу напоминало игру «найди десять отличий». Впрочем, имеет ли это значение? Морис Митчелл ей интересен, и точка. Кортни вдруг вспомнился ее «жених», Джек Свингли. Смогла бы она относиться к нему так, как к Морису? Глупый вопрос, конечно же нет. Джек Свингли не разбудил в ней ни малейшего интереса… Скорее, напротив, был ей настолько скучен и неприятен, что она поторопилась свести общение с ним к «здравствуй» и «до свидания». И это было еще до того, как она узнала, что Миранда Ширстон прочит его ей в женихи… Задолго до того…

Кортни порылась на чердачке воспоминаний и вытащила из него Джейкоба Студбека. Это был «ее парень», да, наверное, именно так назывались их короткие поцелуи «не всерьез», мимолетные объятия и прогулки «под ручку». Было ли ей интересно с Джейкобом хотя бы вполовину так же, как с Морисом? Пожалуй, нет…

Джейкоб Студбек, длинноволосый подросток, подающий в школьной команде по бейсболу, был для нее скорее данью моде, нежели интересным другом… У многих девочек ее тогдашнего возраста уже были «отношения», и Кортни, несмотря на желание отличаться от своих товарок, тоже хотела быть «взрослой»… Поэтому рядом с ней появился Джейкоб. И исчез также внезапно, как и появился. Кортни не отдавала себе отчета в том, что этот смазливый паренек вовсе не интересен, не нужен ей. Зато он прекрасно понял после неудачной попытки «поцеловаться всерьез», что с Кортни ему ничего не светит… Все, что осталось в памяти у Кортни, это его тонкие, развевающиеся по ветру волосы и тот злополучный поцелуй, после которого на душе у нее долго лежал мутный, тяжелый осадок…

С Морисом все это не имело ничего общего. С ним ей было весело, страшно, ужасно, как угодно, но только не скучно. Скучно было без него… Без него ее накрывало то самое горькое, беспомощное одиночество, от которого хотелось выть волком и разговаривать с «Роджером». Это показалось ей странным, но с Морисом она чувствовала себя почти счастливой. Почти, потому что проблемы все равно оставались нерешенными и надо было бежать, бежать, бежать…

– Кушать подано, мисс Вулф, – порвал нить ее мыслей голос Мориса. – Прошу к столу.

Кортни потушила очередную «Лаки Страйк» и с удивлением воззрилась на аккуратно сервированный столик, на котором дымились тарелки с мясом и картофелем. У-рр, довольно заворчал желудок, предвкушая сытную трапезу. Мысли о Морисе отошли на задний план. Кортни только сейчас по-настоящему почувствовала, что проголодалась.

– Между прочим, курить натощак очень вредно, – сделал замечание Морис, когда Кортни подсела к столику. – И вообще курить вредно, – сурово добавил он.

– Ну да, конечно… – пробормотала Кортни, пронзая вилкой ломтик жареного картофеля. – Легко говорить, когда не связан никотиновыми узами с этой дрянью…

– Ошибаешься… – улыбнулся Морис. – Еще как связан… Точнее, был связан. Я курил семь лет, а потом бросил. Подумал, какого черта я должен зависеть от этой дряни…

– Серьезно? – поинтересовалась Кортни, засовывая в рот кусок жареного мяса. – Ммм… Значит, у тебя сильная воля. А вот я, к сожалению, не могу похвастаться тем же. – Готовил Морис божественно, и Кортни была вынуждена это признать. Кусочки жареного мяса, мягкого и в меру соленого, таяли сразу же, как только попадали в рот. А ломтики картофеля, покрытые тонкой корочкой, возвращали Кортни в глубокое детство, в то время, когда ей готовил отец…

– Сможешь, если захочешь, – твердо сказал Морис. – Достаточно только сказать себе: «Стоп. Больше я не буду пичкать свой организм этой отравой». Вот и все трудности…

– Не нужно портить аппетит пропагандой здорового образа жизни. – Кортни уже доедала свою порцию и плотоядно косилась на сковороду, вопрошая себя, осталась ли добавка. – Это сводит меня с ума…

– По-моему, – хихикнул Морис, поймав ее голодный взгляд, – аппетит тебе ничто не сможет испортить. А с ума тебя сводят картошка и мясо, оставшиеся в сковороде…

– Угадал, – сдалась Кортни. – Готовишь ты великолепно.

– Я же говорил…

Морис поднялся из-за стола, взял тарелку Кортни и положил добавку. Ему была приятна похвала из ее уст, которую не так-то легко было получить… Она не льстила его самолюбию, не тешила его тщеславие. Эта похвала просто согревала ему душу, как солнышко ясным погожим днем. Морис поймал себя на мысли, что хотел бы слышать это чаще. И еще хотел бы делать все, что в его силах, для того чтобы Кортни хвалила его, как сейчас. Великолепно, улыбнулся он про себя. Даже в том, как она произнесла это слово, уже была похвала…

– Спасибо…

Морис поймал ее благодарный взгляд и положил рядом с сердцем.

– На здоровье, – краснея, отозвался он.

Ему в голову пришла совершенно безумная, но очень интересная мысль. Что, если бы Кортни Вулф согласилась погостить у него? В том домике, который он намеревался приобрести, добравшись до Мексики? Конечно, до Мексики нужно добраться, а домик нужно купить… Но все же… Вдруг она согласилась бы на такое нелепое предложение? А потом осталась жить у него…

Фантазируй, Морис Митчелл, фантазируй. Кортни Вулф никогда не согласится на твое предложение. Она терпеть не может бабников, а тебя считает именно таким… И то, что вы сейчас вместе, – это всего лишь ее доброе сердце. Которое она пытается прикрыть фанерной стеной скептицизма и иронии… Чтобы всякие, вроде тебя, не лезли к ней в душу… Так что мечтай, Морис Митчелл, может быть, в мечтах она заинтересуется тобой. В мечтах, но никогда – наяву…