Жена банкира

Марина

Освободиться от Гранта оказалось на удивление просто. Марину терзали угрызения совести из-за того, что она ему солгала – все-таки они собирались пожениться, – однако чувство это быстро прошло. «Это ненастоящая ложь», – успокаивала она себя. Она действительно собиралась на пробежку, но так уж получилось, что на полпути ей предстояло встретиться с информатором Данкана. Когда Марина завязывала шнурки кроссовок, ее сердце трепетало от нервного возбуждения. Кайф, который она испытывала, цепляясь за хвост сенсационного материала, нельзя было сравнить ни с чем.

Морозный ноябрьский воздух обжигал ей щеки, когда Марина пересекала Рю-де-Риволи. Солнце еще не поднялось над деревьями, и изо рта при дыхании шел пар. Она пожалела, что не надела шапочку и утепленную флисовую куртку. На самом деле пробежка в ее планы не входила. Во время отпуска Марина собиралась пить французское вино и заедать его французским сыром. Тем не менее она совершает утреннюю пробежку и работает – в общем, все как обычно.

Марина разогналась чуть ли не до спринтерской скорости, чтобы согреться. Обычно во время бега она слушала музыку. Но не сегодня. Ей нужно было сосредоточиться и сохранять концентрацию. Передача послания будет происходить быстро, и, если все пойдет хорошо, это не должно привлечь внимание – ну, разве что взгляд случайного прохожего. Даже в этот ранний час в Тюильри было несколько посетителей. Справа от нее пожилая женщина выгуливала собачек. Какой-то мужчина в пальто и толстом сером шарфе проскочил прямо у Марины перед носом, как будто слишком торопился и не мог притормозить и пропустить бегущую женщину. У ворот целовалась парочка подростков. В сторону Лувра шагал сотрудник службы охраны.

Марина приближалась к музею Оранжери, и ее дыхание участилось. Как и было договорено, у входа стоял человек в черной ветровке и кроссовках; он сосредоточенно разминал мышцы ног. Он оказался выше, чем она ожидала, и был в отличной физической форме. На вид ему было около сорока, и он явно был опытным бегуном, как и она сама. Марина понимала, что больше ей о нем ничего и не нужно знать. Более того, она подозревала, что это был не настоящий информатор, а лишь посредник, случайный человек, посланный им. Информатор и так предпринял беспрецедентные меры предосторожности, чтобы защитить эти данные – факт, который одновременно и успокаивал, и волновал. За девять лет работы в журналистике у Марины выработался особый нюх на информаторов. Она нутром чуяла, когда кто-то вынашивал скрытые планы или пытался всучить фейк. В данном случае чутье подсказывало Марине, что все нормально. По словам Данкана, информатор не требовал денег. Он настоял на том, чтобы передать данные лично. Переписка велась с использованием шифрованных сообщений. Со своей стороны он держался очень осмотрительно и, похоже, относился к ним с таким же подозрением, как и они к нему. Но, что самое интересное, он намекнул на то, что у него имеется масса важной информации не только о Морти Райссе, и пообещал передать ее позднее, если она их заинтересует. В общем, похоже, с этим человеком стоило иметь дело.

Мужчина повернулся, и их взгляды встретились. Марина замедлила темп, перешла на шаг и остановилась возле него. Она взялась за щиколотку и подтянула ее к ягодице, по сути, повторяя его движение. Оба огляделись, чтобы убедиться, что они здесь одни.

– Марина? – Мужчина говорил с легким акцентом, происхождение которого она не разобрала.

– А вы Марк. – Это имя было указано в СМС-сообщении.

Он кивнул.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал Марк, понизив голос. – Сколько еще вы пробудете в Париже?

– Три дня. А вы?

– Я немного дольше. Если у вас возникнут проблемы, можете найти меня по номеру, написанному внизу этой карточки.

Мужчина вынул из кармана ветровки визитку и, еще раз оглянувшись через плечо, протянул ее Марине. Взяв карточку, она почувствовала пальцами небольшую флешку, спрятанную внизу.

Марина сунула все это в карман своей спортивной куртки и застегнула его на змейку.

– Полагаю, там должен быть пароль.

– Внешний пароль – девичья фамилия вашей матери, за которой следует цифра 1: russell1. Все строчными буквами, без пробела.

– Откуда вам известна девичья фамилия моей матери?

– Если вас задержат в аэропорту, не говорите пароля. Скажите, что на флешке ваша личная информация, фотографии и все такое прочее. Но даже если вас заставят это сделать, ничего страшного не произойдет. По-настоящему важная информация спрятана под фотографиями, в секретной части памяти. Пароль для доступа к ней состоит из сорока восьми символов. Для вашей безопасности я перешлю его Данкану Сандеру в зашифрованном сообщении. Таким образом, вы в любом случае не сможете обеспечить доступ к этим данным американским таможенникам или кому-либо еще, даже если очень захотите.

– Разумеется, – ответила Марина, стараясь говорить спокойно. На самом же деле у нее от возбуждения немного кружилась голова. До сих пор ей даже в голову не приходило, что ее могут задержать или что этой информацией может заинтересоваться правительство. – А что там за фотографии? На случай, если кто-то спросит.

– Обычные виды Парижа, которые вы могли сфотографировать во время отпуска.

Марина кивнула.

– Это все?

– Это пока что ничего, лишь верхушка огромного айсберга секретных данных. Но именно это сейчас хочет получить Данкан Сандер. Насколько я понимаю, он уже довольно давно разыскивает мистера Райсса.

– Да, давно. Но вы хотите передать гораздо больше.

– Да. Этого хватит, чтобы занять вас и вашу команду журналистов на много месяцев. И даже лет. Мистер Сандер заинтересовался историей Райсса. Однако существует множество других историй…

Марина невольно приоткрыла рот: вопросов у нее было так много, что она не знала, с чего начать.

– Знаете, сколько денег хранится на офшорных счетах, мисс Турно?

– Думаю, десятки миллиардов.

– Тридцать два триллиона. Это больше, чем ВВП США и Японии вместе взятых.

– Господи Иисусе…

– В офшорах существует свой отдельный мир, мисс Турно. Мир грязных денег, спрятанных на теневых счетах и принадлежащих очень могущественным и опасным людям. Вообразите, что вам удалось взглянуть на их банковские балансы. Проследить трансакции. Нащупать сети. Я сейчас говорю о королях картелей. О террористах. О мировых лидерах. И даже о тех, кого вы знаете лично, с кем вы когда-то ходили в школу, кто живет от вас через улицу. И, конечно, о Морти Райссе, который жив-здоров и в данный момент успешно прожигает семьдесят миллионов долларов, припрятанных в «Свисс юнайтед бэнк».

– И у вас есть все эти данные? Балансы банковских счетов? Электронная переписка? Вещественные доказательства существования этих денег, а также информация о том, кому они принадлежат?

Марк кивнул, указывая на ее карман.

– Теперь они есть и у вас. Мир должен знать…

Послышались чьи-то голоса, и они дружно обернулись. В их направлении трусцой двигалось двое бегунов, болтая по-французски.

– Мне пора.

Марина кивнула.

– Я передам это Данкану, как только буду в Штатах. Думаю, он будет на связи.

Темные глаза Марка посмотрели направо, налево, потом снова остановились на ней.

– Мисс Турно, – очень серьезно сказал он. – Вы должны помнить, что несколько человек рисковали жизнью, чтобы передать вам эту информацию. Никому об этом не говорите, никому не доверяйте. Я поверил вам только потому, что меня попросил об этом Данкан Сандер, а время сейчас играет решающую роль. Чем раньше эта информация будет опубликована, тем лучше. Как только это произойдет, мы все почувствуем себя в большей безопасности.

– Мы вас не подведем. То есть Данкан и я. Нам вы можете доверять.

– Мы поставили на кон свои жизни.

Марк кивнул ей на прощанье. Марина смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями, после чего развернулась и на максимальной скорости помчалась обратно в «Ле Меурис».

Когда Марина вернулась в номер, Грант был еще в постели. Его густые каштановые волосы были взъерошены, очки сползли на кончик носа. На прикроватной тумбочке стоял кофейник, поверх одеяла лежал развернутый выпуск «Нью-Йорк таймс». Когда она вошла в комнату, Грант даже не взглянул на нее, а она, на миг застыв на месте, залюбовалась своим женихом. С тех пор как он служил на флоте, прошло уже шесть лет, однако его тело было таким же мускулистым и подтянутым, как и в тот день, когда они познакомились. Когда Грант спал, его ресницы подрагивали, а брови хмурились, как будто он находился в глубоком раздумье. Сейчас волосы у него были немного длиннее, чем после демобилизации из армии, но пряди возле ушей все так же были коротко подстрижены. Раз в четыре недели Грант бывал в парикмахерской за углом. Марине нравилось проводить рукой по его голове сразу после этих походов. Была у Гранта одна особенность, которую его невеста находила очень сексуальной: он абсолютно не интересовался своей внешностью, отчего казался еще привлекательнее. Он был настолько красив, что женщины на улице оборачивались ему вслед, однако, похоже, даже не догадывался об этом. Марина сделала первый шаг, пригласив его на свидание. Причем это было дважды. В первый раз Грант ответил ей отказом, и Марина любила поддразнивать его, при случае вспоминая об этом.

– Однажды он меня уже отшил. Поэтому, увидев Гранта в «Старбаксе» шесть лет спустя, я просто потребовала от него явиться на свидание. На этот раз никакие отказы не принимались, – рассказывала Марина, произнося тост на вечеринке в честь их помолвки. Это заявление было встречено бурными аплодисментами друзей. – Я подошла к нему, представилась, и он меня вспомнил. В ближайший уик-энд состоялось наше первое свидание. А когда в конце вечера Грант открыл передо мной дверцу такси, я уже понимала – это он, тот самый. И не собиралась позволить этому джентльмену ускользнуть от меня во второй раз.

Это была хорошая история, которая – Марина была уверена в этом – будет еще неоднократно пересказываться в ходе их совместной жизни. Но правда заключалась в том, что, если бы Грант сразу же сказал ей «да», это не сработало бы. Марина была тогда молодым репортером светской хроники и вращалась среди сливок общества на Манхэттене. Грант же был «морским котиком», который должен был возвращаться на второе боевое дежурство в иракскую Эль-Фаллуджу. Первая искра между ними была яркой, но она обязательно угасла бы со временем из-за разделявшего их расстояния и разительных отличий в образе жизни. Как бы там ни было, Марине требовалось время, чтобы повзрослеть. И когда судьба свела их во второй раз, она была уже достаточно зрелой, чтобы, увидев Гранта, понять: это именно то, что ей нужно.

В который раз Марина подумала о том, как же ей повезло – каждый день засыпать и просыпаться рядом с этим мужчиной. Она вдруг почувствовала раскаяние из-за того, что его покинула, пусть даже всего на час.

– Доброе утро, мой будущий муженек.

Произнося последнее слово, Марина улыбнулась и машинально потянулась за обручальным кольцом, которое оставила на тумбочке. Оно было украшено массивным бриллиантом в пять каратов, квадратным (так обычно ограняют изумруды), вокруг которого расположились два сапфира трапециевидной формы. Изумительное украшение, о чем-то таком она всегда мечтала. Однако, заполучив его, Марина внезапно обнаружила, что немного боится. Она не могла представить это кольцо у себя на пальце, в то время как она едет в метро на работу, общается с информатором или просто сидит за письменным столом в редакции «Пресс». По утрам Марина, как правило, оставляла его в небольшом блюдце на прикроватной тумбочке. Она знала, что Грант недоволен тем, что она не носит обручальное кольцо постоянно, но он мог бы понять ее боязнь потерять столь дорогую, уникальную вещь. Она уже пообещала жениху, что будет носить кольцо постоянно, после того как они поженятся и она бросит работу.

– Давно проснулся? – спросила Марина.

Грант поднял на нее глаза, и ее улыбка растаяла.

– Что случилось?

Он покачал головой и молча протянул Марине газету. Она была открыта на разделе новостей. Марина взяла ее и быстро пробежала глазами страницу.

– «Из пентхауза в Белый дом». – Она взглянула на фотографию отца Гранта, потом бегло просмотрела статью – содержание показалось ей нейтральным, разве что имелись смутные намеки на связь семьи Эллис с ближневосточными деньгами.

– Не вижу ничего ужасного, – сказала Марина. – Твой отец на снимке выглядит отлично. Собственно говоря, он похож на тебя. Только волос на голове поменьше.

– Нет, я не об этом. – Грант взял у нее газету и перевернул страницу. – Вот, – сказал он, постучав пальцем в нужном месте, – посмотри сюда. Мы вместе с ним учились в Гарварде. Мэтью Уэрнер. Ему было всего тридцать пять.

Марина прочла заметку.

– О, как это печально. Он был женат?

– Да. Кстати, ты с ним однажды встречалась.

– Не помню.

– На вечеринке у Уитни. Жена Мэтью работала в художественной галерее в Челси.

Марина вспомнила эту женщину. Аннабель Уэрнер выделялась в зале, заполненном ослепительными женщинами. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была особенной, и это бросалось в глаза. На ней было нечто очень авангардное – белое ассиметричное платье, надеть которое решились бы очень немногие. От ее лица веяло удивительным покоем. Высокие скулы выгодно подчеркивала мальчишеская стрижка. В невозмутимом взгляде зеленых глаз угадывался спокойный, взвешенный ум. Марине она сразу же понравилась. Они немного поговорили, пока их мужья возбужденно вспоминали однокурсников. Помнится, они с Аннабель даже обменялись контактной информацией, но никто потом не перезвонил. Через несколько месяцев Марина случайно узнала, что Уэрнеры перебрались в Европу, и испытала легкое разочарование. Женщин, с которыми ей хотелось бы подружиться, было не так уж много, и Аннабель Уэрнер была одной из них.

– Он был славным парнем. Его все любили. Он получил должность в «Свисс юнайтед» и работал на…

Грант продолжал говорить, но Марина его уже не слушала. Ее взгляд был прикован к небольшой заметке, размещенной внизу страницы, под статьей о гибели Мэтью Уэрнера.

– «Журналист светской хроники обнаружен мертвым в своем доме в Коннектикуте», – растерянно прочитала она вслух.

Под заголовком был помещен снимок живописного белого дома в колониальном стиле с черными ставнями и занесенными снегом ящиками для цветов под окнами. Из открытой входной двери парамедики выкатывали на носилках мертвое тело. Часть крыльца была обтянута желтой полицейской лентой. За окном Марина сумела рассмотреть старинные дедушкины часы, так хорошо ей знакомые.

– О боже… – в ужасе прошептала она внезапно осипшим голосом.

– Что случилось?

– Это Данкан. Данкан Сандер. Он мертв.