Жена кузнеца. Роман

Глава 11

Я затаилась и ждала…

Рука кузнеца погладила мою ногу, погладила колено и медленно начала гладить бедро. Волны ощущений разбегались по всему телу. Это было похоже на пытку, которая не кончится никогда.

Он повернул меня на спину, и я увидела его глаза. Я растворилась в этих глазах и утонула в их глубине. Он смотрел, и меня охватывала дрожь от желания покориться ему.

Я протянула руку к его затылку, зарылась в его волосах и наклонила к себе, чтобы поцеловать. А когда он ответил, то в моих глазах всё потемнело – я хотела ещё и ещё. Хотела так, как припасть к источнику воды для путника, страдающего от жажды.

Дальше мне сорвало голову…

Мозг взорвался огнями, по телу пошли горячие волны желания, и я услышала, как трещит моя ночнушка под его руками. Он гладил и целовал моё тело, а я с ума сходила от его поцелуев, я выгибалась ему навстречу и прижимала к себе его тело. Я теряла голову от прикосновений его рук и губ.

Потом он взял меня за бедро и подмял моё тело под себя. И мне нравился этот плен, его рука сжала мою кисть, он прижал ко мне ногу, и я поняла, что схожу с ума от его запаха, от его рук и хочу продолжения.

Я выгнулась навстречу и впилась в его спину ногтями. Он целовал мою шею, плечи, чем доводил меня до сумасшествия. Всё было как в тумане, я не помнила: ни где я, ни кто я…

Разум мой помутился, и дальше всё завертелось в бесконечном удовольствии и наслаждении. Тела наши сплелись в одно целое. Я принадлежала этому мужчине, а он принадлежал мне. Мне казалось, что время остановилось. Я впивалась ему в спину, прижимала его к себе, я хотела полностью в нём раствориться и слиться с ним.

Его большой палец руки гладила моё лицо и губы. Он прижимал меня всё сильнее и сильнее, пока нас не накрыла лавина удовольствия, которая перешла во взрыв эмоций и освобождение.

Я уткнулась ему в плечо, а он очень нежно целовал мою шею, лаская меня за ухом. Я боялась открыть глаза и посмотреть на него, мне почему-то было стыдно за то удовольствие, которое я сейчас получила. За ту страсть, которую я не смогла скрыть, и которая меня полностью поглотила рядом с этим мужчиной.

Тут Никита перевернулся на спину и увлёк меня за собой. Я легла к нему на грудь и закрыла глаза от умиротворения и удовольствия. Я дышала им, гладила его щёку и губы, и мне хотелось быть здесь с ним вечно, и чтобы утро не наступало. Он брал мою руку, целуя запястье и ладонь, и меня накрывала такая волна счастья, что это сложно описать…

Уснула я безмятежным сном, мне снилась маленькая девочка с карими глазами – как у Никиты – она смеялась и убегала от меня по полянке с ромашками. А я бежала за ней и пыталась её поймать…

* * *

Утром я проснулась не от грохота горшками Лизы, а от того, что кто-то целует мне спину и гладит моё бедро. Я улыбнулась и сказала:

– Ещё…

Никита тихонько зарычал, перевернул меня на спину и повторил пытку – как было этой ночью…

Когда наши объятия разомкнулись, и мы молча лежали уставшие и счастливые, мой муж взял моё лицо в руки, поцеловал мои глаза, щёки, лоб и губы, накрыл одеялом и прошептал:

– Спи, душа моя! – поднялся и ушёл.

А я, подмяв под себя одеяло, даже не заметила, как снова уснула…

Проснулась я поздно. У меня было прекрасное настроение, я готова была летать.

Я взяла чугунок с печки с горячей водой и побежала в купальню. Когда вернулась – никого из своих девочек не обнаружила, Мишутки тоже не было.

На столе, накрытая рушником, стояла остывшая каша. Видно, я очень долго спала.

Я поела кашу и пошла к Никите…

Возле кузни, на сене, накрытом покрывалом, играл Мишутка. Никита работал в кузне.

Я подошла к нему и погладила его по спине. Он обернулся ко мне, схватил меня в охапку и стал целовать. Этот плен мне нравился, и совсем не хотелось из него вырываться.

– Соскучилась? – прошептал он мне в губы.

Я махнула головой и посмотрела ему в глаза. Мне просто хотелось вот так стоять рядом с ним и смотреть, как он работает.

– Где Сонька с Лизой? – спросила я.

– Они пошли за ягодами.

– Тебе Мишутка не мешает? Я хочу стирку устроить.

– Тогда посиди с ним, я наношу тебе воды.

– Спасибо… – я хотела сказать: «Любимый», – но замялась и не поверила сама себе.

Сердце сразу испугалось, что он меня не любит, а я пока не знаю, люблю его или просто привыкаю к нему. Мне хорошо с ним, но…

Очень много – «но»….

Я села к Мишутке, погладила его по голове и поцеловала в макушку. Никита пошёл наливать воду в кадушки. Наверное, где-то в глубине души я мечтала о таком тихом семейном счастье…

Я сидела с Мишуткой, смотрела на реку, на поля за деревней и наслаждалась этим видом. Видно было, как во дворе у кого-то бегают дети, изображая коней. Кто-то телегу ремонтирует, столяр вёдра и кадушки делает…

Люди жили своей жизнью и не знали, что можно жить по-другому: бежать со стаканчиком кофе на работу, зарабатывать деньги, «стуча по клавиатуре»…

Здесь же жизнь как бы остановилась, она текла медленно и размерено, и в этом была её прелесть и очарование…

Здесь не нужно было выглядеть лучше, респектабельнее, дороже, круче…

Здесь никому не нужны были дешёвые понты и крутые смартфоны…

Да, здесь жители тоже стремились улучшить свою жизнь, но основные блага делились примерно одинаково для каждого подворья: где-то каждый дом получал одинаковое количество мешков зерна, одинаковое количество дров и сена. Жизнь в этой деревне была в этом плане честнее и чище, чем в мире, где каждый – сам за себя, где человек человеку – волк.

Я не видела у них церкви – хотя у Никиты висит образ Богородицы над столом – и не понимала: как и во что верят эти люди. Они не вспоминают Бога, а у них Светлые и Тёмные духи. И Светлый Сад очень похож на наш Рай.

От раздумий я очнулась, когда Никита погладил меня по плечам и поцеловал в макушку.

– Всё готово, моя душа! Мишутку можешь оставить мне, я за ним пригляжу, – при этих словах он поднял Мишутку и стал его подкидывать к небу.

Ребёнок, не выпуская пальчик изо рта, улыбался ему, радовался и не спускал с него своих глаз. Никита ему подмигнул и пошёл в кузню.

Я поставила на улице на скамью большое длинное корыто и стала носить туда подогретую воду. Рядом стояло другое корыто – чтобы полоскать. Я помню, в фильмах женщины в старину полоскали бельё в реках – и здесь я видела то же самое – но я пока не решалась идти к реке для стирки.

Когда я уже заканчивала стирать, во двор вошёл староста и сказал:

– Завтра утром все собираемся на сенокос. Ты в нашей деревне – новая хозяйка, поэтому тебе и говорю, чтобы знала!

– А где собираемся?

– В поле. Увидишь утром, куда бабы пойдут – туда и вы с Лизкой и Сонькой идите.

– Хорошо, поняла.

Как только староста ушёл, вернулись мои девчонки с коробами за плечами и корзинами в руках. И оставшуюся половину дня мы перебирали ягоду, под песни Соньки и Лизки. Как же они душевно поют свои местные песни со своим говором и распевами…

Я когда-то в детстве слышала от бабушки песню на украинском языке:

Я сейчас слушала своих девочек, а сама была там, возле своей бабули, и смотрела, как она плела косы из лука и чеснока и напевала эти песни. И так на душе стало тепло, и запахло хлебом и молоком из моего детства…

Потом мы рассыпали принесённые ягоды на поддоны для сушки. Вечер был тёплый и душевный, я вернулась в воспоминаниях в детство, к себе домой, и очень заскучала по родным, которых больше со мной нет…

Потом мы напекли пирогов с ягодами и заварили чай из ромашки и липы, что нам дала соседка Доня.

Я пыталась разобраться с шерстью, хотела сделать нити для вязания, ведь я очень хорошо вязала, спасибо моей бабуле, она меня замуж готовила и учила всему, что, по её мнению, может мне пригодится во взрослой жизни. Под песни мы крутили нитки и скручивали их в клубки.

Девчонкам нравилась наша работа, им интересно было: и что можно из этой верёвочки сделать, и зачем они мне нужны.

А я…

Я с нетерпением ждала ночи, я ждала Никиту!