Глава пятая. ЭХ, ДОРОГИ…

Незаметно пролетела зима и на смену ей пришли теплые весенние дни, но и они быстро пролетели. Настя целыми днями была занята сыном. Дима (имя ему дали в честь погибшего отца мужа) рос здоровым и крепким, быстро набирая вес. Мать была без ума от него, и когда впервые самостоятельно сидя, он удержался на диване, радостно воскликнула:

— Молодец, Димочка! Еще немного и мы с тобой начнем ходить. Хорошо?

Но тот, размахивая ручонками, улыбаясь, тянулся к матери. В обед пришел муж, и Настя посадила сына на диван, чтобы Алексей увидел, что Дима уже самостоятельно сидит, но малыш свалился на бок. Настя сердито стала ему выговаривать:

— Ты что меня подводишь? А ну сиди! Алеша, смотри.

Он увидел сидящего сына, улыбнулся, поднял его на руки, целуя в щеки, произнес:

— Ну что, Дмитрий Алексеевич, пора собираться в дорогу?

— Тебе отпуск дали? — спросила Настя.

— Нет. Едем на новое место службы.

Некоторое время она молча смотрела на мужа. Вначале подумала, что ослышалась. Но тот сказал:

— Да, Настенька, ты не ослышалась. Мне предложили должность начальника штаба батальона в Караганде, и я уже дал согласие.

— Алеша, тебе же генерал обещал в Алма-Ате место!

Но тот, делая вид, что не слышал ее вопроса, стал играть с сыном. Она поняла, что он не хочет отвечать, и спросила:

— И когда ехать?

— В течение трех дней сдам роту, и поедем.

— Контейнер опять мне самой отправлять?

— Нет. На этот раз я буду отправлять. Завтра поеду на станцию, возьму контейнер. В Караганду поедем вместе.

— А квартиру там дадут?

— Конечно дадут. Настя, вечером придут офицеры с женами, надо стол накрыть.

Та озабоченно посмотрела на него.

— У нас ничего нет. Надо мясо купить, напитки…

— Утром старшина уехал в город и я попросил его, чтобы купил продукты. Он скоро должен подъехать.

Перед его уходом в роту Настя попросила, чтобы он зашел к Наташе с просьбой помочь ей.

За три дня Алексей сдал роту новому командиру, старшему лейтенанту Пискунову, которого прислали из Целинограда, отправил контейнер и перед убытием на новое место службы, попрощавшись с ротой, заехал за женой. Погрузили чемоданы, сумки в «уазик».

Когда проезжали мимо сопки, Настя попросила водителя остановить машину. Алексей вопросительно посмотрел на жену.

— Ты что-то забыла?

— Сейчас узнаешь. Пошли.

Она взяла ребенка, вышла из машины, направилась к сопке. Алексей молча следовал за ней и, когда жена стала подниматься на вершину, понял, что та хочет последний раз посмотреть на поселок. Алеша взял на руки сына.

На вершине сопки Настя окинула взором просторы степей. До самого горизонта простирались нетронутые степи Казахстана. Неожиданно ее охватило волнение и, словно наяву, увидела черные, пронизывающие насквозь глаза цыганки. Та словно хотела ей что-то сказать. Насте стало не по себе, она повернулась к мужу, в ее глазах был страх.

— Алеша, куда эта дорога нас приведет?

— Как куда? К генеральским звездам, — улыбаясь, ответил он.

— Я боюсь этой дороги!

Он хотел шутя ответить, что уже не зима и в сугроб они больше не залетят, но, увидев ее отрешенные глаза, прижал к себе.

— Никого и ничего не бойся! Я всегда буду рядом с тобой, а когда подрастет сын, мы тебе подставим два плеча.

— Я не за себя боюсь, а за вас!

Она еще раз окинула взглядом маленький поселок, состоящий из нескольких домиков. Ей вдруг захотелось вернуться обратно в эту глухомань и жить здесь до самого конца, лишь бы не вступать на эту дорогу, которая пугала своей неизвестностью… Тяжело вздохнув, она поклонилась земле, где родился ее сын.

До Караганды они добрались на третьи сутки. Батальон, куда Алексею было предписано явиться, находился в ста километрах от Караганды, в поселке городского типа Долинка. Батальон стоял особняком в двух километрах от поселка. Квартира начальника штаба батальона, уехавшего учиться в академию, должна была освободиться для семьи Соколова, но еще была занята прежними хозяевами, и Соколовым пришлось поселиться в санчасти. Лишь через три месяца семья бывшего начальника штаба уехала, и Настя с Алешей, взяв сына с собой, пошли посмотреть квартиру. Дом, в котором находилась квартира, представлял собой длинный деревянный барак, разделенный на отдельные секции, состоящие из комнаты и кухни, в которых проживали семьи офицеров и прапорщиков батальона. Войдя в квартиру и увидев, в каком состоянии она находится, Настя приуныла.

— Надо ремонт делать…

Алексей посмотрел на ее расстроенное лицо и успокаивающе произнес:

— Не волнуйся, через неделю отремонтирую.

— Опять солдаты будут ремонтировать?

— Ну а кто же еще? Были бы строители, я бы их нанял.

— Не надо. Я сама обойдусь, без твоих солдат, с ними больше мороки. Сама отремонтирую. Ты только принеси материалы,

— Настя, тебе одной не справиться. Я пришлю тебе пару солдат.

— Я уже тебе сказала: сама справлюсь. Ты только помоги унитаз заменить и в кладовке полки прибить.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Я тебе буду помогать.

Ремонт затянулся на целый месяц, и помощи от мужа Настя так и не дождалась. Тот с раннего утра до поздней ночи пропадал в своем батальоне.

После ноябрьских праздников Алексею дали очередной отпуск, и они поехали к его родным. По пути они заехали на родину Насти.

Валентина Петровна стояла во дворе, когда возле дома остановилась машина. Она с любопытством посмотрела на людей, находящихся в машине, и, когда увидела Настю, ахнула:

— О Господи! Настенька…

Они обнялись и невольно заплакали. Валентина Петровна, вытирая слезы, посмотрела на офицера, который на руках держал ребенка.

— Валентина Петровна, знакомьтесь. Мой муж Алексей и сын Дима.

Валентина Петровна подошла к ним, взяла на руки Диму, Малыш, капризно сжав губы, собирался заплакать, но женщина, целуя его, ласково произнесла:

— Здравствуй, Димочка!

Потом они зашли в дом,

— Настенька, вы пока располагайтесь, а я приготовлю обед.

Когда она вышла, Алексей сказал:

— Хорошая женщина.

— Не то слово. Таких на свете надо еще поискать.

Немного погодя к ним заглянула Валентина Петровна.

— Настенька, ты мне не поможешь?

— Помогу… Валентина Петровна, это вам.

Та растерянно посмотрела на подарки.

— Настенька, зачем ты…

Но Настя, улыбаясь, подошла к ней и, обняв, ласково произнесла:

— В трудную минуту вы были рядом со мной, и я вечно перед вами в долгу.

На кухне Валентина Петровна спросила:

— Ты почему столько времени не писала?

— Сама не знаю. Наверное, хотела вас удивить, что вышла замуж.

— Удивить-то удивила, но ты, наверное, забыла, что я за тебя переживала.

— Простите, Валентина Петровна. В следующий раз не повторится.

— Рассказывай…

Выслушав ее, Валентина Петровна сказала:

— А мне твой муж понравился. Хороший парень. Ты счастлива?

— Да, очень! Валентина Петровна, Алеша хочет маме поставить памятник. Вы не подскажете, где можно его заказать?

— А зачем? Памятник уже давно стоит.

— Спасибо, Валентина Петровна.

— Не мне надо спасибо сказать, а твоему деду.

Настя удивленно посмотрела на нее и машинально спросила:

— Какому деду?

— Твоему родному деду, — медленно, по слогам, ответила Валентина.

— А как он нашел меня?

— Когда на вокзале в Волгограде ты убежала от них, он в сентябре поехал в МГУ и узнал наш адрес. Приехали они вдвоем, с твоей бабушкой, поставили памятник и уехали. Каждый месяц от них приходят письма, и все спрашивают, не появилась ли ты. Настенька, они ждут тебя.

Настя отрицательно покачала головой.

— К ним я никогда не поеду.

— Настя, пожалей их…

— Валентина Петровна, пожалуйста, не надо…

Та увидела слезы на ее глазах, обняла, прижала к себе.

— Они мне все рассказали. Знаю, тебе трудно простить их, но надо. Они уже пожилые и им осталось недолго жить.

— Не могу… Вы можете это понять?

— Тебя-то я понимаю, но стариков жалко.

После обеда они пошли на кладбище. Ограда и памятник, сделанные родителями матери, резко выделялись среди других могил. На памятнике золотыми буквами были написаны слова: «Ты прости нас, доченька».

Валентина Петровна взяла Алексея под руку, отвела в сторону.

— Пусть побудет одна.

Настя смотрела на фотографию матери. «Мама, посоветуй, что мне делать?» Но та безмолвно смотрела на дочь.

Погостив у Валентины Петровны три дня, они поехали на Украину.

Светлана Петровна, увидев в коридоре школы сына и невестку с внуком, обомлела. Придя в себя, она бросилась к ним. Вечером в доме было полно родных и гостей.

До конца отпуска оставалась еще неделя, и Алексей предложил Насте поехать в Волгоград к ее дедушке и бабушке, Некоторое время она недоуменно смотрела на мужа, потом нахмурила брови.

— Запомни раз и навсегда: я никогда не переступлю порог дома, откуда безжалостно выгнали маму.

— Настя…

— Алеша, если ты хочешь, чтобы мы поссорились, можешь продолжать.

— Я этого не хочу, но по твоим глазам вижу, что ты страдаешь, что тебя тянет к ним. Ведь…

— Алеша, пожалуйста, не надо…

Он увидел в ее глазах слезы.

— Прости. Больше не буду.

Слова мужа болью отозвались в сердце. Ей самой было жалко стариков, она готова была простить их, но не могла. Как только вспоминала о них, видела осуждающие глаза матери…

В Караганду они вернулись к концу декабря. Сойдя с поезда, от порывистого ветра Настя чуть не упала. В последний момент она успела схватить мужа за шинель. Колючий морозный ветер пронизывал насквозь, и пока добрались до вокзала, Настя промерзла насквозь. Алеша пошел договариваться с таксистами, чтобы доехать в Долинку, но те заломили сумму, от которой Алеша пришел в ярость и с трудом сдержал себя, чтобы не дать им по шеям.

Настя, увидев его хмурое лицо, озабоченно спросила:

— Никто не соглашается?

— Соглашаются, еще как соглашаются, но требуют, чтобы я заплатил за оба конца.

— Алеша, ничего не поделаешь.

— За такие деньги мне целый месяц надо работать!

— А что ты предлагаешь? Ночевать на вокзале?

— Нет. На вокзале ночевать не будем. Я сейчас позвоню в полк и за нами пришлют машину.

Он пошел к дежурному по вокзалу и от него позвонил в полк. Минут через десять он вернулся.

— Я дозвонился до полка. Обещали прислать машину. Дима, иди ко мне…

Через полчаса за ними приехал «уазик», они поехали в Долинку. В машине было холодно. Настя терпела. Она думала только о том, чтобы по дороге машина не заглохла. Поздно вечером они приехали домой. В квартире было холодно. Алеша быстро растопил печку и спустя час стало тепло.

Утром, проснувшись, Настя увидела, что Алеши рядом нет. «Не выдержал, побежал на свою работу», — вздохнув, откинула одеяло. Растопила печку, стала готовить еду для сына. Сварив манную кашу, она подошла к кроватке Димы. Тот спал. Ей стало жалко его будить. «Пусть еще поспит», — подумала она и пошла на кухню готовить завтрак. Она посмотрела на стенные часы. Было девять утра. Прошло еще два часа. «Что-то долго спит», — подумала она и пошла к сыну. Наклонившись к нему, позвала:

— Димочка… пора вставать.

Но тот по-прежнему спал. Она, смеясь, притронулась к его руке и почувствовала, что та буквально горит. Настя коснулась его лба. «О Господи!» — прошептала она и громко позвала:

— Дима! — но сын не отзывался.

Из шкафа достала градусник, сунула ему под мышку. В том, что у него температура, она уже не сомневалась, но когда увидела, что температура около сорока, пришла в ужас. «Надо сбить температуру!» — промелькнула мысль, лихорадочно стала искать таблетки, но их не было. Быстро накинув на себя пальто, она побежала к мужу на работу На КПП она бросилась к дежурному.

— Я жена Соколова. Он здесь?

— Да. Вон перед батальоном стоит.

Настя посмотрела в ту сторону, куда показал дежурный. Перед личным составом батальона стоял Алексей и что-то говорил.

— Пожалуйста, позовите его. Он срочно мне нужен.

Сержант побежал к начальнику штаба.

— Товарищ старший лейтенант, на КПП вас жена ждет.

— Передай, пусть подождет.

Сержант вернулся на КПП, подошел.

— Сказал, что сейчас придет.

Настя с нетерпением смотрела в сторону мужа, но тот по-прежнему стоял на месте. Она не выдержала и громко крикнула:

— Алеша!

Он посмотрел в ее сторону, потом повернулся к батальону.

— Я сейчас вернусь, — и быстрыми шагами направился к жене.

— Что случилось?

— Пошли домой. Дима заболел. Температура тридцать девять.

— Настя, я не могу. В батальоне ЧП.

— Ты что, не понял? У него высокая температура!

— Я все понял, но я не могу идти домой. У меня ЧП.

— Алеша, ты соображаешь, что ты говоришь? — ужаснулась она.

— Настя, успокойся. Я сейчас пришлю санинструктора и он поможет.

Она, не слушая его, побежала домой. Минут через десять в дверь постучали, вошел сержант санинструктор. Он нерешительно остановился у двери. Настя хотела крикнуть, чтобы он убирался к своему начальнику, но с трудом удержала себя, поняв, что он ни при чем. Сержант подошел к малышу, осмотрел его, повернулся к ней.

— Я сейчас сбегаю в больницу, там у меня знакомая медсестра. Я приведу ее.

Сержант ушел. Спустя час он вернулся с медсестрой. Та осмотрела малыша.

— Я сейчас ему сделаю укол, чтобы сбить температуру. А если она будет держаться, то придется положить его в больницу.

Когда они ушли, Настя неожиданно заплакала. Ей было обидно, что муж не пришел и не поинтересовался, что с сыном. Не пришел он и вечером. До самого утра она ждала его, чтобы высказать свое негодование. На другой день вечером, когда она пошла выносить мусор, во дворе увидела соседку. Та развешивала белье. Настя спросила у нее:

— Вы не скажете, что в батальоне случилось?

— А вы что, не знаете? — удивленно глядя на жену начальника штаба батальона, спросила та. — Часового на посту убили, забрали оружие и ушли.

— А кто?

— Наверное, бандиты. Кто же еще?

— А про моего мужа ничего не слышно?

— Не знаю. С того дня я сама своего не видела. В батальоне сейчас полно начальства. Говорят, из Москвы генерал прилетел.

Настя почувствовала страх за мужа. Прежняя обида на него исчезла, она готова была простить ему все, лишь бы он вернулся живым и здоровым. В ожидании его потекли бессонные дни и ночи. Несколько раз Настя ходила на КПП в надежде узнать про мужа, но там ей отвечали, что начальник штаба батальона очень занят. Лишь на шестые сутки, под утро, Настя, услышав стук в дверь, поняла, что это он. Они долго стояли обнявшись. Первой опомнилась Настя и с обидой спросила:

— Неужели у тебя не было возможности сообщить о себе?

— Если бы такая возможность была, я непременно воспользовался бы ею, — Алексей подошел к спящему сыну, поцеловал. — Как он?

— Сейчас лучше. А тогда я за него так перепугалась, думала, сойду с ума. Есть хочешь? Ты посиди, я приготовлю яичницу.

Приготовив яичницу, она вернулась к мужу. Алексей, сидя на диване, крепко спал. Она хотела разбудить его, но передумала. Принесла подушку, осторожно уложила, сняла сапоги и накрыла одеялом. Спал он до самого вечера. Проснулся от того, что сын ручонками теребил его нос. Открыв глаза, увидел перед собой улыбающееся лицо сына. Настя с улыбкой смотрела на них. За ужином она ждала, что он расскажет, что за ЧП произошло у него в батальоне, но Алексей молчал. Настя не выдержала:

— Поймали бандитов?

— Да.

— А почему ты ничего не рассказываешь?

— Когда ем, я глух и нем.

Настя поняла, что он не хочет говорить на эту тему, и не стала докучать вопросами. Но спустя несколько дней из разговоров с женами офицеров случайно узнала, что Алексей чуть не погиб, когда обнаружили бандитов, которые убили солдата. Она была ошеломлена. За ужином не выдержала и, в упор глядя ему в глаза, спросила:

— Почему ты скрыл от меня, что жизнь твоя была в опасности?

Отложив вилку в сторону, он строго посмотрел на нее и тихо, но достаточно жестко произнес:

— Давай договоримся раз и навсегда. То, что тебе положено знать про мою службу, узнаешь от меня, а то, что не положено знать, значит, не положено! И не надо со стороны собирать сплетни. Надеюсь, ты все поняла?

На некоторое время, пораженная услышанным и тоном, каким он это сказал, Настя потеряла дар речи. Молча смотрела на него, но, придя в себя, спросила:

— Алеша, для тебя я кто?

По ее глазам он понял, что она болезненно восприняла его слова и, чтобы сгладить ситуацию, улыбаясь, ответил:

— Любимая жена.

— А еще кто?

— Мать моего сына.

— И после этого ты смеешь меня поучать, что мне положено, а что нет?

— Настя, ты неправильно меня поняла. Есть вещи, которые ты не обязана знать.

— Алеша, мне кажется, что мы разговариваем на разных языках. Я хочу знать, что с тобой случилось, когда ты напоролся на бандитов.

— Ничего со мной не случилось. Как видишь, жив и здоров!

— Ты все это хочешь превратить в шутку!

— Настя, честно. Ничего особенного и не было. Увидел бандитов, крикнул: «Руки вверх!» — и они, добровольно подняв руки, сдались. Вот и все.

Она не поверила ему. Ей стало обидно, что муж не хочет говорить правду, а когда от жен офицеров узнала, что Алешу представили к правительственной награде, ей стало обидно вдвойне: те знали об этом, а она нет. Вечером Алеша, молча выслушав ее обиды, обнимая, тихо произнес:

— Я люблю тебя и не хотел причинять тебе страдания. Поэтому молчал и впредь буду молчать.

— А если моя жизнь будет в опасности, мне тоже молчать?

— Нет. Ты обязана мне об этом сказать.

— Интересная у тебя логика. Тебе можно молчать, а мне нет?

— Ты женщина, а я мужчина. Ты нежность, а я грубая сила. Разница большая, и не просто большая, а очень большая.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ничего особенного. Просто я обязан тебя защищать.

— А я?

— А ты обязана меня безумно любить.

— Алеша, с тобой невозможно разговаривать! Ты посерьезнее можешь?

Некоторое время он молча смотрел на нее. Настя увидела, как изменился его взгляд, как с лица исчезла улыбка.

— Я офицер. Присягнул на верность Родине, моя жизнь принадлежит ей, и пока служу, я не вправе распоряжаться собой. Я не знаю, куда меня приведет эта дорога, которую я сам добровольно выбрал, но какие бы преграды ни стояли на моем пути, не отступлюсь. Я поклялся честно и добросовестно выполнить свой воинский долг и я его выполню! По-другому не смогу жить. Ты это должна понять и всегда поддерживать меня. Без твоей помощи я не достигну своей цели.

Он замолчал. Настя взяла его руку и, нежно поглаживая, тихо произнесла:

— Что бы ни случилось в жизни, я всегда буду рядом с тобой, ты в этом можешь не сомневаться. И если иногда я проявляю недовольство, не обращай на это внимания. Это минутная слабость, она пройдет.

— Спасибо, — он прижал ее к себе. — Я в этом не сомневаюсь.

Новый год Настя встречала одна с сыном. Многие жены офицеров приглашали ее к себе, но она отказалась.

Когда по телевизору с приветствием к советскому народу выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев и ударили Кремлевские куранты, Настя услышала, как кто-то бежит, поняла, что это Алексей, и побежала открывать дверь. Буквально на последнем ударе Кремлевских курантов они успели поднять бокалы.

— С Новым годом, любимая моя!

— С Новым годом, дорогой ты мой человек!

Они чокнулись. Он поставил бокал, прижал ее к себе и, глядя ей в глаза, произнес:

— Если бы ты знала, как я тебя люблю!

Он поцеловал ее, подошел к спящему сыну.

— С Новым годом, сынок!

Повернулся к жене.

— Мне пора.

Надевая шинель на ходу, он выскочил на улицу и побежал в батальон, чтобы успеть поздравить солдат, которые сидели в клубе и смотрели телевизор.

Закрыв дверь, Настя села за стол, налила полный бокал и, улыбаясь, произнесла:

— За тебя, Алешенька, и за нашу любовь!

Утром, когда Алексей вошел в дом, Настя, укутанная в одеяло, сидела на диване и спала.


После Нового года Соколова вызвали на совещание в Караганду. Настя попросила его, чтобы зашел в пединститут и узнал, пришли ли ее документы из Целиноградского пединститута и когда будет сессия.

На следующий день к вечеру он вернулся из Караганды. Когда он вошел, Настя по его глазам поняла, что вернулся с хорошими новостями, и не ошиблась.

Он оживленно заговорил:

— Ты знаешь, кого я встретил в штабе полка? Сергеева. Он работает в продовольственной службе полка. Молодец! Взялся за ум, женился. Когда он узнал, что ты едешь на сессию, сказал, чтобы во время учебы жила у них. Так что вопрос с жильем решен. Сессия начинается с понедельника. Документы твои месяц тому назад пришли. Да, чуть не забыл. Начальником физподготовки полка работает мой товарищ, Арсеньев Николай. Мы с ним в училище в одной группе учились. Мировой парень…

Настя, слушая его, сама думала, что встречи с Сергеевым ей не избежать. Возникло желание рассказать ему о проделках Сергеева, но в последний момент передумала. Побоялась последствий. Алеша это без внимания не оставил бы. Когда он замолчал, она сказала:

— Алеша, жить у Сергеевых я не буду. Лучше устроюсь в гостиницу.

Он попытался ее убедить, что у них ей будет гораздо лучше, но она настояла на своем. За ужином он, лукаво поглядывая на жену, произнес:

— Хочешь, еще одну новость скажу?

Она хотела ответить, что от первой новости еще тошнота не прошла, но лишь молча кивнула головой.

— Меня к ордену представили.

Он думал, что она обрадуется, но, к его удивлению, она это восприняла без энтузиазма. Это его обидело, и он не выдержал:

— Ты что, не поняла, что я сказал?

— Я все поняла. Я рада за тебя.

Алеша пристально посмотрел на жену.

— Мне кажется, ты чем-то озабочена. Что случилось?

— Я думаю, куда пристроить Диму на период сессии.

— Как куда? Мы же с тобой решили, что за ним будет ухаживать солдат. Я командиру полка об этом сказал, и он дал добро.

— Ты думаешь, солдат справится?

— Конечно справится. Я же буду рядом. Днем он, а вечером я.

— А если у тебя опять будет ЧП?

— Типун тебе на язык. Не переживай. Все будет нормально. Две недели без тебя мы выдержим…

— Алеша, как фамилия твоего товарища, с которым ты в училище учился?

— Я же тебе сказал, Арсеньев Николай. К концу месяца он обещал приехать к нам.

В воскресенье Настя поехала в Караганду. Она устроилась в гостиницу. Утром пошла на занятия. Группа заочников была небольшая. Старостой был небольшого росточка, худощавый, невзрачного вида парень. Когда Настя подошла к нему и сообщила, что будет учиться в его группе, тот, окинув снизу вверх красивую студентку, серьезным тоном произнес:

— Надо вписаться в коллектив.

Она поняла его намек и на следующий день принесла большой торт и две бутылки шампанского. Не выходя из института, после занятий, прямо в группе студенты «приняли» ее в свой коллектив.

Настроение было хорошее. Выходя из института, Настя услышала, что ее зовут. Она остановилась и удивленно посмотрела в сторону парня, который шел к ней. Узнала Сергеева. Тот, подойдя, протянул руку.

— Здравствуй, Настя.

Не подавая ему руки, она молча кивнула и хотела уйти, но Сергеев не отпустил ее.

— Постой, надо поговорить.

— Мне не о чем с вами разговаривать. Отпустите руку!

— Ты где остановилась?

— Это вас не касается.

— Мы с Алешей договорились, что жить ты будешь у меня.

— Вы с ним договаривались, а не со мной.

— А ты что, против?

— Я думаю, вы не глупый, и так поняли. Пожалуйста, отпустите мою руку.

— Настя, мне о многом надо с тобой поговорить.

— А мне не о чем с вами разговаривать. Я просила вас отпустить мою руку.

— Я не хочу, чтобы ты ушла.

— Что вам от меня надо?

— Я люблю тебя.

— Вы в своем уме?

— Вроде в своем.

— Нет, если бы вы были в своем уме, этого бы не сказали. Отпустите руку, или я позову на помощь.

— Думаю, лишний скандал тебе будет не к лицу.

— Если вы сейчас же не отпустите меня, я поеду к вашему командиру и расскажу, какой вы подлец.

— А я расскажу, как мы в Джетыгаре любовь крутили.

Она влепила ему такую пощечину, что проходившие мимо две студентки невольно остановились. Но Сергеев по-прежнему держал ее руку.

— Если вы сейчас не отпустите, позвоню мужу.

— Звони, я именно этого и хочу. Пусть убедится, что я ему рога наставил.

— Мерзавец! — Настя так громко крикнула это, что Сергеев поневоле отпустил руку.

Она пошла на остановку. Ее лихорадило. В гостинице Настя долго не могла прийти в себя. Вечером в дверь постучали. Настя поняла, что это опять Сергеев, и не стала открывать. Стук повторился. Она не выдержала, подошла к двери.

— Если вы сейчас же не уйдете, я позвоню в милицию.

— Настя, открой, надо поговорить.

Недолго думая, она позвонила в милицию. Спустя минут двадцать в коридоре раздались тяжелые шаги. Она поняла, что это милиция, открыла дверь. Перед ней стояли два милиционера. Сергеева не было.

На следующий день, не выходя из фойе института, через стеклянные двери Настя посмотрела на улицу и увидела его. Настя вернулась назад и через запасной выход ушла в гостиницу. Из номера она позвонила дежурному но полку.

— Здравствуйте. Я жена старшего лейтенанта Соколова Анастасия Александровна. Вы не подскажете, как мне увидеть Николая Арсеньева?

— Одну минуточку. Сейчас узнаю, у себя он или нет.

Минут через пять в трубке раздался голос.

— Арсеньев слушает.

— Коля, здравствуйте. Жена Алеши Соколова беспокоит. Мне нужна ваша помощь.

— Вы откуда звоните?

— Из гостиницы.

— Какой у вас номер?

— 65-й.

— Понял. Ждите, я сейчас приеду.

Через час в дверь постучали. Открыв, она увидела внушительную фигуру друга Алеши и успокоилась: такой может справиться с Сергеевым. Она коротко рассказала о Сергееве. Николай, выслушав ее, спросил:

— И долго вы еще будете здесь?

— Две недели.

— Тогда поехали ко мне. Жить будете у нас, моя жена в декрете, скоро должна родить.

— Коля, неудобно…

— Если вы думаете, что нам будет неудобно, то зря. Таня будет очень рада, заодно и познакомитесь. Алешу она помнит по училищу, а насчет Сергеева не переживайте, больше приставать к вам не будет, это я обещаю. То, что он так подло вел себя по отношению к вам, меня не удивило. Когда его перевели служить к нам в полк, сразу стал ухаживать за дочкой заместителя командира полка, и она от него забеременела. Отец ее, полковник Крахмалев, узнав об этом, припугнул его и заставил жениться. Потом зятя устроил к себе на работу, поставил начальником продовольственной службы полка. Жулик высшей категории. Среди начальства пользуется большим «уважением». Продукты в его руках, и, естественно, он обеспечивает ими начальство. На днях ему присвоили звание капитана. Настя, а Алексей знает, что он преследует тебя?

— Нет. Я боюсь ему об этом говорить. Если узнает, убьет его. Однажды в Степногорске, когда мы жили с подселением, ко мне стал приставать сосед, и я Алеше об этом рассказала, так он его чуть не убил. Алешу даже хотели на суд чести офицеров вызвать, но выручил командир батальона.

Арсеньев засмеялся,

— Да, Алеша такой. В офицерской среде предательства не прощает.

Собрав вещи и сдав номер, Настя поехала к Николаю. Таня, узнав, что она жена Алеши, несказанно обрадовалась.

Арсеньев, оставив женщин одних, поехал на работу и сразу же пошел к Сергееву. В кабинете того не было, и он направился на продовольственный склад. Двери были заперты изнутри. Он постучал, но никто не отозвался. «Наверное, никого нет», — подумал он и хотел уйти, но увидел солдата, который работал у Сергеева на складе. Он подозвал его к себе.

— Где капитан Сергеев?

Солдат замешкался. Арсеньев понял, что тот на складе, и, подойдя к двери, стал стучать громче. За дверью раздался голос Сергеева:

— Кто?

— Это я, Арсеньев. Открой, поговорить надо.

— Я составляю отчет. Завтра придешь.

— Мне сейчас надо.

— Я сказал, завтра.

— Сергеев, открой.

Но тот не отзывался. Недолго думая, Арсеньев стал колотить по двери. Грохот раздался по всей части. Двери открылись. Сергеев хмуро уставился на Арсеньева.

— Ты что, сдурел? Что надо?

Арсеньев, взглянув на него, понял, что тот нетрезв. Отстранив его от двери, он вошел и увидел кладовщицу. Та сидела за столом и испуганно смотрела на него. Арсеньев повернулся к Сергееву.

— Пусть она выйдет. Надо поговорить.

— Она не мешает. Это ее рабочее место.

— На рабочем месте водку не пьют, да и время позднее.

— Не твое дело. Говори, что тебе надо?

Арсеньев, не слушая его, подошел к женщине и, наклонясь, тихо произнес:

— Если сейчас не уйдешь, мужу расскажу.

Та быстро вскочила, схватила сумку и вышла. Арсеньев повернулся к Сергееву. Тот с наглой улыбкой смотрел на него.

— Если еще раз подойдешь к жене Соколова, пеняй на себя.

— Что, самому захотелось?

От резкого удара по почкам Сергеев согнулся пополам. Ребром ладони Арсеньев ударил его по шее. Тот свалился на пол. Арсеньев схватил его за воротник, приподняв, посадил на стул.

— А ну повтори, что ты сказал?

Сергеев, зло блеснув глазами, зашипел:

— Ты за это ответишь! Даром тебе это не пройдет!

— Отвечу, еще как отвечу. А ты понял, что я сказал?

— Понял.

— Если понял, то на сегодня хватит.

Арсеньев с силой оттолкнул Сергеева от себя, и тот, не удержавшись, полетел на пол. Когда Арсеньев стал выходить, вслед раздался отборный мат и угроза:

— Погоди, я тебе это припомню…

Арсеньев вернулся назад, схватил его за воротник.

— А ну пошли!

Тот стал упираться, Арсеньев скрутил его руку за спину, поволок в штаб полка. Он знал коварную натуру капитана и, чтобы обезопасить себя от неприятностей, решил показать его полковнику Крахмалеву. Когда Арсеньев втолкнул Сергеева в кабинет, полковник удивленно посмотрел на них. Арсеньев силой посадил Сергеева на стул и, наклонившись к нему, спросил:

— Мне самому рассказать или ты сам скажешь?

— Да пошел ты на…

— Видно, ты ничего не понял. Тогда пеняй на себя.

Арсеньев повернулся к полковнику.

— Думаю, товарищ полковник, будет лучше, если он вам сам расскажет. Разрешите выйти?

— Вначале объясни, что все это значит? — недовольно спросил полковник.

— Папа, пусть он выйдет, — подал голос Сергеев.

Арсеньев вышел и, довольно улыбаясь, пошел к себе.

Вечером, вернувшись домой, он уловил на себе немой взгляд Насти. Когда жена вышла на кухню, тихо произнес:

— Я разговаривал с ним. Клялся и божился, что к вам он приходил с благими намерениями, и вы его неправильно поняли.

Настя по глазам Николая видела, что все было совсем не так, как он рассказывает, но не стала вдаваться в подробности их разговора.

— Коля, пожалуйста, Алеша об этом не должен знать.

— А ничего такого и не было, чтобы он знал.

На следующий день, выходя из института, Настя с опаской оглянулась по сторонам. Ей казалось, что Сергеев не оставит ее в покое. Но, к ее удивлению, за весь период сессии он так и не появился.

Незаметно пролетело время. Оставался последний день. Настя соскучилась по дому и с нетерпением ждала, когда закончится сессия. Вечером с работы вернулся Николай, подойдя к Насте, широко улыбнулся.

— С вас, ваше сиятельство, бутылка хорошего армянского коньяка!

Она подумала: «Он уже знает, что все экзамены я сдала на «отлично», — и улыбнулась ему в ответ.

— Я согласна, сама об этом думала.

Тот удивился:

— Ты уже знаешь?

— А что я должна знать?

— Ну в честь чего мы должны праздновать?

— Наверное, в честь окончания сессии.

Он засмеялся.

— А я не это имел в виду. Сегодня на совещании офицеров командир полка сообщил, что Соколов награжден орденом Красной Звезды.

Настя восприняла новость без восторга. От Николая это не ускользнуло.

— Ты что, не поняла?

— Поняла, — спокойно ответила она.

— Нет, видно, ты не поняла! — и с жаром стал объяснять ей, что значит для офицера в мирное время получить такую большую награду, говорил о блестящей будущей военной карьере, о льготах при поступлении в академию.

Из кухни выглянула Таня. Она слышала, о чем идет разговор и, прерывая мужа, спросила:

— Ты бутылку принес?

— Нет.

— А почему?

— С Насти же причитается!

— Алеша для нее муж, а ты друг. Так что и с тебя тоже причитается. Пока я буду накрывать на стол, сходи в магазин, купи шампанское и шоколад.

— Понял, — весело согласился Николай и хотел уйти, но Настя остановила его, побежала в комнату, быстро вернулась с деньгами, протянула ему. Он недовольно посмотрел на нее, молча повернулся, вышел.

За столом Николай оживленно рассказывал про курсантскую жизнь. Слушая его, Настя и Таня смеялись до слез. Когда он замолчал, Настя спросила:

— Коля, расскажи, за что Алешу наградили?

— А ты что, не знаешь?

— Нет. Я спрашивала у него, а в ответ он мне лекцию прочел о том, что жене офицера положено знать, а что нет.

— Не обижайся на него. Он служака до мозга костей и не любит, когда его хвалят. А подвиг простой. Когда Алексей с группой захвата напоролся на бандита, тот направил ствол автомата на солдата. Алеша своим телом закрыл солдата. Бандит нажал на спусковой крючок, но, к счастью, в магазине его автомата кончились патроны, а пока тот пытался сменить магазин, Алеша выбил у него автомат.

От услышанного Настя похолодела и автоматически спросила:

— А о нас он подумал?

Коля, увидев, как она побледнела, понял, что сболтнул лишнее, и, чтобы успокоить ее, произнес:

— Когда жизнь солдата в опасности, командир в первую очередь думает, как спасти своего подчиненного.

— Коля, я что-то не поняла. По-твоему выходит, что солдаты для вас дороже, чем мы? — с возмущением спросила Таня.

— Возможно, я не так выразился, но в тот момент рядом с Алексеем стояла не семья, а солдат, и он как командир был обязан спасти его жизнь.

— Тогда зачем вы женились? Жили бы в своей казарме, — подала голос Таня, — и любовались бы своими солдатами…

Николай молча выдержал атаку жены, и, когда та высказала свое возмущение по поводу судьбы, которая ей досталась, с упреком произнес:

— Ты знала, за кого выходила, и твоя святая обязанность стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения военной службы мужа, а не жаловаться на свою судьбу.

Таня удивленно посмотрела на мужа.

— А кто тебе сказал, что я жалуюсь?

— Только что ты об этом говорила.

— Я не жаловалась, а просто говорила, что вы из-за своей службы семью не замечаете.

— Я с тобой не согласен, и в этом нечего меня упрекать. Был бы я гражданский, другое дело. Вот, к примеру, в данную минуту я не принадлежу самому себе. Если сейчас за мной прибежит солдат и скажет, что в полку тревога или вызывает начальство, я сразу же побегу. А если я не пойду, мне не миновать взыскания, а еще хуже — трибунала. Поэтому, дорогая моя жена, не надо жаловаться на свою судьбу, а из всего вышесказанного вам необходимо сделать следующий вывод: беречь нас, мужей, как зеницу ока! Постоянно ждать и встречать, вкусно кормить и крепко любить!

— А не много ли вы хотите? — посмеиваясь, спросила Таня.

— Разве это много?

— А что взамен вы даете нам?

— Нашу любовь, дорогая моя жена!

— Одной любовью не прокормишься…

Николай видел, что Настя находится в угнетенном состоянии, и ругал себя, что рассказал про Алексея. Как только жена замолчала, посмотрел в глаза Насти.

— Я знаю, переживаешь за него, но ты должна понять, что по-другому он не мог поступить.

— Коля, я боюсь за него…

На следующий день Настя уехала домой. В автобусе она думала о сыне и муже. Из головы не выходил рассказ Николая. Представив, что Алексей мог погибнуть, она похолодела. В душе копилась обида на него, что он вообще не думает о семье, что солдаты для него дороже, чем она с сыном. Вспомнила и Джетыгару, когда, бросив все, побежал за солдатом, Она горела одним желанием: приехать и высказать все, что за эти годы накипело на душе.

Войдя в дом, увидела солдата. Тот, сидя возле спящего ребенка, читал книгу.

— А где мой муж? — спросила она.

— Он в батальоне. Сказал, что попозже придет.

— А ты давно с Димой сидишь?

— Со вчерашнего дня.

— Муж что, ночевать не приходил?

— Нет.

— А почему?

— В батальоне комиссия работает.

— Что за комиссия?

— Не знаю.

— Тогда иди в батальон и передай моему мужу, что я приехала.

Солдат попрощался, вышел. Некоторое время она молча смотрела на спящего сына и при мысли, что он мог остаться без отца, ей вновь стало не по себе. Она с нетерпением ждала возвращения мужа, но он пришел лишь к вечеру следующего дня. Увидев его серое и усталое лицо, она подошла, прижалась к его груди. Алексей, поглаживая ее густые волосы, оправдываясь, устало произнес:

— Знаю, ты за сына будешь меня ругать, но у меня работала комиссия и не было возможности…

— Не надо, твой солдат мне все рассказал. Иди умойся, а я стол накрою.

Настя пошла на кухню, накрыв стол, позвала его, но он не отзывался. Алексей крепко спал. Хотела разбудить, но передумала. Утром, проснувшись, Настя увидела, что его рядом нет.

Незаметно пролетело два года. Алексею разрешили поступать в академию, и долгими ночами он засиживался над учебниками. В начале лета улетел в Москву. Сдав на отлично первый экзамен, он автоматически был зачислен слушателем Военной академии имени Фрунзе.

Прилетел домой, сдал свою должность вновь назначенному начальнику штаба батальона, погрузил контейнер и вместе с женой и сыном поехал в Москву.

Настя летела в Москву с тяжелыми чувствами. С новой силой воскресла в памяти встреча с человеком, который назывался ее отцом. При мысли, что ей придется жить в одном городе с ним, становилось грустно и тяжело на душе.

Им выделили однокомнатную квартиру в доме, который принадлежал академии, где в основном жили ее преподаватели и слушатели.

Настя училась на последнем курсе Карагандинского пединститута и решила пойти в МГУ, чтобы последний год доучиться там. В деканате филологического факультета, где она до замужества училась на первом курсе, новый декан, к которому она обратилась по поводу перевода, первым делом поинтересовался, почему до сих пор не закончила учебу. Она ответила, что была в декрете. Выслушав ее, он сухо сказал, что перевод из пединститута в университет невозможен, и стал объяснять причину. Настя, выслушав его, вышла, спускаясь по лестнице, обогнала мужчину.

— Виноградова! — раздался позади голос.

Она оглянулась и узнала в мужчине профессора Сафронова. Тот весело произнес:

— Здравствуйте, голубушка! Где вы пропадаете? Я столько лег вас не видел!

— Здравствуйте, Вадим Александрович. Простите, пожалуйста, что не сразу узнала вас.

— Наверное, постарел?

— Нет, Вадим Александрович, я так не думаю.

— Мне приятен ваш комплимент. Вы замужем?

— Да, у меня уже сын.

— А кем работает супруг?

— Он офицер, учится в академии.

— А вы уже закончили учебу?

— Нет, еще год остался, хотела перевестись сюда, но декан сказал, что это невозможно.

— А где вы учились?

— В Карагандинском пединституте.

— Далековато. Пойдемте со мной.

— Куда?

— К ректору. Он мой школьный друг и, надеюсь, поможет с переводом.

Настя безропотно подчинилась. В приемной ректора было полно народу. Сафронов подошел к секретарше, что-то шепнул на ухо. Та, молча кивнув, пошла к ректору. Спустя несколько минут она вышла и сделала знак, что можно заходить. Сафронов повернулся к Насте.

— Вы меня здесь подождите, я недолго.

Минут через десять Сафронов вышел. Насте разрешили перевестись на заочное отделение университета, но с условием, что она дополнительно сдаст несколько экзаменов и зачетов по тем предметам, которых не было в программе ее вуза Поблагодарив профессора, с радостным настроением поехала домой. Дома решили с Алексеем, что сына пора устроить в детский сад, и через месяц вопрос этот был решен.

Когда Настя привела сына в садик и заведующая увидела красивую молодую мать, невольно любуясь ею, спросила:

— Вы работаете?

— Нет.

— Учитесь?

— Да.

— А где?

— В МГУ, на заочном отделении.

— Как вы на это посмотрите, если я предложу вам работать воспитателем в младшей группе? Воспитательница уходит в декретный отпуск и мне нужна ей замена.

— Я сейчас не могу ответить, надо посоветоваться с мужем.

— Хорошо, я подожду.

Вечером Алексей, выслушав Настю, произнес:

— Это хорошая идея, соглашайся!

— А если я не справлюсь?

— Справишься, еще как!в

На следующий день Настя принарядила сына и повела садик. Она отвела его в старшую группу, а сама решила посмотреть, что за группа, где ей предстояло работать. К ней, улыбаясь, подошла воспитательница. Она уже была в курсе, что заведующая предложила этой женщине заменить ее, и с ходу произнесла:

— Группа очень хорошая. Родители постоянно помогают. Вы не пожалеете. Соглашайтесь!

Воспитательница еще долго рассказывала о ребятишках. Настя, слушая ее, улыбалась. Потом пошла к заведующей. Та обрадовалась и тут же дала ей лист бумаги, чтобы написать заявление о приеме на работу. В течение недели в поликлинике Настя прошла медосмотр, получив на руки медицинскую книжку, что здорова.

На следующий день рано утром Настя с сыном пошла в детский садик. По дороге неожиданно почувствовала волнение и мысленно стала обдумывать, как будет встречать детей. Опасения были напрасны. Ее ждала прежняя воспитательница и весь день помогала Насте в работе.

Дома Алексей, увидев ее усталое лицо, спросил:

— Трудно было?

— Не то слово. Я не думала, что с детьми так хлопотно работать.

— Ничего. Это вначале трудно, потом привыкнешь.

— Да ты знаешь, что это за дети? — и, позабыв про усталость, стала рассказывать про их проделки.

Слушая ее, Алеша смеялся от души.

Постепенно Настя втянулась в работу. Дети буквально за ней ходили по пятам. Когда после обеда укладывала их спать, каждый, капризно хныча, требовал, чтобы она сидела рядом с ним. Особенно покоя не давала девочка Оля, которая вообще не отходила от нее. Настя заметила, что в садик ее постоянно водит отец и он же вечером забирает. Однажды она поинтересовалась у Оли про маму. Та ответила, что мама уехала в командировку. Но проходили месяцы, а мать не появлялась. И когда в очередной раз Олю привел отец, Настя спросила его, когда из командировки вернется жена. Тог, грустно улыбаясь, спросил:

— Это Оля сказала, что мать в командировке?

— Да.

— На самом деле… Она ушла от нас.

— А может, еще вернется? Оля ждет ее.

— Она уже не вернется. Вышла замуж и ждет ребенка.

— А как она могла бросить Олю? У меня это в голове не укладывается.

— Очень просто. Влюбилась и без сожаления отказалась от дочки.

Спустя год Дима пошел в первый класс. Незаметно в работе и учебе пролетели три года, Настя закончила с красным дипломом университет и по-прежнему работала в детском саду.

Майор Соколов сдавал госэкзамены, когда на беседу его вызвал начальник кафедры тактической подготовки генерал Косогоров.

— Садитесь, майор. Разговор короткий. Хочу предложить вам должность старшего преподавателя кафедры. Как вы на это смотрите?

Это было настолько неожиданно, что Алексей растерялся и не знал, что ответить. Генерал спокойно ждал, когда майор придет в себя.

— Надо подумать, товарищ генерал.

У того от удивления взметнулись брови, и он недовольно спросил:

— И сколько на это вам надо времени?

Соколов понял, что генерал разочарован его ответом.

— До завтра, товарищ генерал.

Когда майор вышел, генерал, глядя ему вслед, усмехнулся. Он знал, что майор обязательно будет советоваться с женой, и был уверен, что та обрадуется и посоветует остаться в Москве.

Дома Алексей рассказал Насте, что ему в академии предложили должность старшего преподавателя. Настя спросила:

— И ты дал согласие?

— Еще нет. Хочу с тобой посоветоваться.

— Я согласна ехать в самую глухомань Советского Союза, лишь бы не оставаться в Москве.

Такого ответа он не ждал. Удивленно посмотрел на жену.

— Почему?

— Я устала жить в большом шумном городе. Мне хочется тишины.

— Настя, у меня красный диплом. Если я останусь в академии, я поступлю в адъюнктуру. От такого шанса отказываться просто неразумно.

— Алеша, я всегда безропотно следовала за тобой. На этот раз прошу: уступи мне. Я согласна ехать хоть на край света. Но лишь бы не оставаться в Москве.

Он вновь попытался убедить ее, что если останется в академии, перед ним откроется блестящая карьера, но Настя даже не хотела об этом слышать, и когда он увидел в ее глазах слезы, понял, что есть какая-то другая причина, о которой она молчит. Он, вспомнив, как три года тому назад она без особого восторга восприняла известие о поступлении его в академию, задумался, затем не выдержал и, в упор глядя в ее глаза, спросил:

— Чувствую, что ты от меня что-то скрываешь. Может, расскажешь?

— Не могу, — тихо прошептала она.

— Ну почему?

— Алешенька, мне трудно жить в этом городе, где он рядом, когда я постоянно думаю о нем…

Он почувствовал сухость во рту и странное волнение. Такое откровенное признание жены, что в городе живет человек, из-за которого она страдает, его ошеломило. Ему стало больно и обидно, что все эти годы она скрывала свою тайную любовь, что она обманывала его. Такого гнетущего состояния он еще не испытывал и, с тоской глядя на спящего сына и не глядя на нее, чужим голосом произнес:

— Если бы тогда, при первой нашей встрече, ты бы честно призналась, что у тебя есть парень, я бы ушел. А если ты не можешь его забыть, иди к нему, но запомни: сына я тебе не отдам.

Настя, вытирая слезы, удивленно посмотрела на мужа.

— Алеша, о чем ты говоришь? Какой парень?

Отвернувшись от нее, он молчал.

— Алеша, я что-то тебя не поняла…

— Может, не будем? — резко спросил он.

Увидев блеск в его глазах, Настя испугалась и сразу поняла причину. Признание о человеке, из-за которого она не хочет остаться в Москве, он воспринял по-своему. Ей стало обидно, что он так плохо подумал о ней, и, грустно покачивая головой, Настя с болью произнесла:

— Как ты мог так подумать обо мне? Я говорила о человеке, который предал мою маму и чье отчество я ношу. О своем отце.

Алексей с облегчением вздохнул. Ему захотелось обнять, расцеловать жену, но она не позволила этого сделать. Алексей понял, что своим подозрением оскорбил ее, и попытался искупить свою вину:

— Настя, прости, но ты так туманно выразилась, что я подумал…

— Ты мне в душу плюнул.

— Настя…

Она встала и пошла в спальню. Он попытался сгладить свою вину и последовал за ней.

— Настя, ты выслушай меня!

— Отстань. Я не хочу тебя слушать!

Ей было обидно и больно за те подозрения, которые невольно вырвались у мужа. Алексей видел, что она расстроена, но это его не очень волновало. Он был рад, что ошибся в своих подозрениях, и, не обращая внимания на ее страдания, с улыбкой на лице (его жена самая верная на свете!) спокойно уснул. Проснулся глубокой ночью. Настя тихо плакала. Он повернулся к ней.

— Что с тобой?

Но она не отзывалась. Хотел повернуть к себе, но Настя, отстранив его от себя, поднялась с кровати, накинула на себя халат, вышла. Он ждал, но ее долго не было. Он пошел на кухню. Сидя за столом, Настя неподвижно смотрела перед собой.

— Настя…

Приподняв голову, она с болью прошептала:

— Как ты мог обо мне так подумать!

Он хотел оправдаться, но она, не слушая его, вышла. Некоторое время он задумчиво смотрел ей вслед. «Обиделась не на шутку, — подумал он и вслух произнес: — Лучшая защита — это нападение!» — и уверенным шагом пошел к жене. Настя лежала на кровати, он сел рядом и недовольно сказал:

— Я знаю, ты болезненно восприняла мои слова. Признаюсь, был неправ, но позволь мне как мужу задать тебе один вопрос: как бы ты поступила на моем месте, если бы я, как и ты, завел разговор о женщине, о которой днем и ночью думаю и слезы лью?

— Я не хочу тебя слушать!

— Не хочешь, потому что ты неправа!

Настя, приподнимаясь, спросила:

— А ты случайно не заревновал?

— Конечно заревновал, — простодушно признался он. — Я подумал, что ты слезы льешь по парню, с которым до меня встречалась, и мне стало дурно. Ты этого даже себе представить не можешь. Такого я еще в жизни не испытывал. Даже сейчас не проходит. Я не думал, что речь идет о твоем отце. Ты же говорила, что он погиб в автомобильной катастрофе.

— Это так мама сказала, а на самом деле он живой и живет в Москве.

— Ты его видела?

— Да.

— Расскажи о нем.

Настя долго молчала, но потом заговорила…

Молча выслушав ее, он произнес:

— С Москвой вопрос решен. Куда бы ты хотела поехать?

— Поехали в Киев? Поближе к твоему дому.

— Можно и в Киев, но я бы хотел послужить на Сахалине.

— Там, где ты родился?

— И где погиб мой отец.

— Если тебе так хочется, поехали. Я согласна.

После сдачи госэкзаменов Алексея вызвали на беседу к начальнику училища генерал-полковнику Смирнову. В кабинете генерал был один.

— По рекомендации начальника отдела тактической подготовки генерала Косогорова предлагаю вам должность старшего преподавателя. Как вы на это смотрите?

— Товарищ генерал-полковник, спасибо за такое высокое доверие, но я бы хотел продолжить службу в частях Дальнего Востока.

Генерал удивленно посмотрел на Алексея. Тот объяснил:

— На Сахалине служил мой отец, подполковник Соколов. Он погиб при исполнении воинского долга. Я бы хотел послужить в той части, где начальником штаба полка был мой отец.

Некоторое время генерал, обдумывая слова майора, молча смотрел мимо него, потом заговорил:

— Майор, я прекрасно понимаю ваш благородный порыв и полностью с вами солидарен. И все-таки подумайте над моим предложением,

— Я уже подумал, товарищ генерал-полковник, от предложенной должности отказываюсь.

— Жаль, — огорченно произнес генерал. — Желаю удачи, майор. Если у вас появится желание вернуться ко мне в академию, пишите.

Майор Соколов, закончивший академию с отличием, вместе с другими выпускниками разных академий Москвы был приглашен в Кремль на встречу с генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым. Когда Алексей сказал Насте, что и ее тоже пригласили, она заволновалась.

— Алеша, а во что я оденусь?

— У тебя полно одежды.

— Алеша, все это старье. В таких нарядах мне стыдно будет войти в Кремлевский Дворец съездов.

— Не волнуйся. Ты в любом наряде выглядишь прекрасно, Красивее тебя там не будет.

— Алеша, я не хочу в глазах твоих товарищей выглядеть бедной золушкой. Если ты не возражаешь, я завтра себе куплю новое платье.

— Я не возражаю.

На следующий день Настя поехала в ГУМ. Проходя мимо отдела, где продавали посуду, Настя невольно замедлила шаг и завороженными глазами уставилась на обеденный сервиз «Мадонна». Возникло желание вместо платья купить «Мадонну», но, последний раз окинув взглядом дорогостоящую посуду, отошла. В отделе женской одежды она стала выбирать себе платье. Ей понравился один импортный костюм. В кабинке примерила его и, стоя перед зеркалом, стала себя разглядывать. Невольно залюбовалась собой. «А я действительно красива!» — улыбаясь, подумала она. Выйдя из кабинки, она подошла к продавщице.

— Заверните, пожалуйста. Я его беру.

Возле кассы, доставая деньги, она неожиданно передумала и, извинившись, вернула пакет с костюмом. Ноги сами ее повели в отдел посуды. Она без колебания купила «Мадонну».

Вечером Алексей заметил дома большую коробку.

— Вижу, ты что-то купила?

— Какой ты догадливый! — смеясь, ответила она. — Догадайся тогда, что там?

Он неопределенно пожал плечами.

— Папа, там…

— Молчи!.. — остановила Настя сына. — Пусть сам догадается.

— Наверное, посуда.

— А как ты узнал?

— По твоим глазам.

— А что за посуда?

— «Мадонна».

— Ты случайно не следил за мной?

— Нет, не следил. В прошлом году, когда мы с тобой были в ГУМе, я видел, как заблестели твои глаза, когда ты увидела «Мадонну». Поэтому сейчас сразу догадался, что ты осуществила свою мечту. Можно посмотреть?

— Нет. Она хорошо упакована, и мне не хочется ее распаковывать. Алеша, ты обещал принести коробки для посуды и книг.

— Завтра привезу. А что с мебелью будем делать?

— Как что? Отправим контейнером.

— А может, продадим? Пока через всю страну доедет, из нее дрова получатся.

— А кто ее у нас купит?

— Я уже нашел покупателя, который будет жить в этой комнате. Он обещал вечером прийти… Настя, а в чем ты во Дворец пойдешь?

— Не волнуйся, найду во что мне одеться. Твой офицерский маскарад на несколько часов, а «Мадонна» — на многие десятилетия. Когда Дима женится, я невесте подарю.

Вечером пришел капитан с женой посмотреть на мебель и квартиру. Жена капитана дотошно стала проверять мебель, нет ли изъяна в ней, потом подошла к книжным полкам, окинула взглядом подписные издания и, не поворачивая головы, спросила:

— Сколько вы хотите за них?

Насте не понравились бесцеремонность и бестактность этой женщины, и в том же тоне она ответила:

— Боюсь, у вас денег не хватит.

Жена капитана, скривив губы, с ухмылкой посмотрела на хозяйку.

— Не волнуйтесь, мы не из нищих, назовите свою цену.

— Каждая книга по двадцать рублей. Устраивает вас?

Та уставилась на нее.

— Они что, золотом написаны?

— Именно так.

Алексей с удивлением посмотрел на жену и обеспокоенно спросил:

— Ты что, книги будешь продавать?

— Если нашлась богатая покупательница, почему бы и не продать?

Соколов повернулся к женщине.

— Извините, но книги мы продавать не будем.

Мебель они уступили почти за бесценок, и, когда новые ее хозяева ушли, Настя от возмущения, что муж так дешево продал мебель, долго не могла прийти в себя.

В субботу они поехали на прием в Кремлевский Дворец съездов. Впервые в жизни перед Настей одновременно предстало столько маршалов и генералов. Повсюду сверкали золотые погоны выпускников академий. Прогуливаясь по фойе, держа под руку мужа, Настя невольно ловила на себе взгляды мужчин. К ним подошел тучный генерал-полковник. Алексей вытянулся перед ним. Генерал, улыбаясь, посмотрел на Настю.

— Жаль, что ваш супруг не согласился остаться в Москве. Еще не поздно, может, вы уговорите его?

Настя отрицательно покачала головой и, когда генерал отошел, спросила:

— Алеша, кто он?

— Начальник академии генерал-полковник Смирнов.

Выпускников и гостей пригласили в зал. Настя сидела рядом с Алексеем и с нетерпением ждала появления Брежнева. Стоял сплошной гул, офицеры и генералы тихо переговаривались между собой. Неожиданно раздался звучный командный голос:

— Товарищи офицеры!

Все встали. Настя увидела Брежнева, Тот, приняв от маршала Гречко доклад, повернулся к залу.

— Здравствуйте, товарищи!

В ответ раздалось мощное многотысячное эхо. Настя посмотрела на мужа. Тот восторженным взглядом смотрел на генсека, необычное волнение передалось и ей. После приветственной речи Брежнева с докладом выступил министр обороны маршал Советского Союза Гречко. Потом выступили еще два маршала, и после них маршал Гречко объявил:

— От имени выпускников военных академий слово предоставляется выпускнику Военной академии имени Фрунзе майору Соколову Алексею Дмитриевичу.

Настя вздрогнула, посмотрела на мужа, а он быстро поднялся и направился к трибуне. Все это происходило как во сне. Настя с замиранием и со страхом смотрела на мужа и молила Бога, чтобы он не растерялся. Она даже не слышала, что он говорил, и лишь тогда пришла в себя, когда раздались аплодисменты и Алексей сошел с трибуны. Когда он сел рядом, Настя увидела бисеринки пота на его лице. Она незаметно подала ему платок и, наклонясь к уху, прошептала:

— Молодец, ты хорошо выступил.

В ответ он молча улыбнулся. После торжественной части всех пригласили в банкетный зал. Алексей и Настя сели за свободный столик. Немного погодя к ним присоединились два офицера. После нескольких рюмок скованность прошла и за столом установилась дружеская атмосфера. Когда зазвучала музыка, Алексей пригласил Настю на танец.

— Алеша, почему не сказал, что будешь выступать?

— Хотел приятное тебе сделать.

— А ты знаешь, как я за тебя волновалась?

— Знаю.

Когда музыка смолкла, они направились к столику, сели, но вновь раздались звуки музыки. Алексей хотел идти с женой танцевать, но увидел, что к ним идет начальник академии. Офицеры встали.

— Майор, если не возражаете, я бы хотел пригласить на танец вашу очаровательную супругу.

— Не возражаю, товарищ генерал-полковник.

Генерал повернулся к Насте и, добродушно улыбаясь, протянул ей руку. Они пошли танцевать. Генерал, медленно танцуя, посмотрел на Настю.

— Я специально вас пригласил, чтобы еще раз поговорить о вашем муже. Я буду с вами откровенен, мне бы не хотелось, чтобы такой способный офицер ушел из академии. Впереди его ждет блестящая карьера… И если он надумает вернуться в академию, я буду рад…

Настя молча слушала его и при этом не проронила ни слова.

Когда генерал привел Настю к столику и ушел, Алексей, улыбаясь, спросил:

— Наверное, агитировал тебя, чтобы я дал согласие остаться в академии?

— Да, именно так и было.

— И что ты ему ответила?

— А как ты думаешь, что я могла ответить?

Один из сидевших за столиком майоров удивленно посмотрел на него.

— А тебе что, предлагали остаться в академии?

— Да. Старшим преподавателем кафедры тактической подготовки.

— И ты отказался?

— Да.

— Отказаться от такой должности?! Ты в своем уме?

— Наверное, нет, — посмеиваясь, ответил Алеша.

Спустя двое суток они упаковали вещи, погрузили в контейнер и отправили на Сахалин, а сами поехали домой на Украину.

Отпуск пролетел незаметно, и через месяц самолетом полетели на Дальний Восток. В Хабаровск прилетели ночью. Самолет на Советскую Гавань улетал утром. Они пошли в гостиницу, которая находилась рядом с аэропортом.

На следующий день они сидели в самолете, направлявшемся в Советскую Гавань. Из-за сильного шквального ветра с дождем летчики побоялись совершить посадку и стали делать круги над аэродромом, чтобы поймать момент для посадки. Пассажиры заволновались. Настя, крепко прижав сына к себе, старалась не смотреть на землю. Алеша, чтобы подбодрить жену, шутя произнес:

— Ты плавать умеешь?

— Умею, — машинально ответила она. — А что?

— Если минут через двадцать самолет не сядет в аэропорту, его посадят на воду.

— Ты шутишь?

— Какие шутки!

— Мы же утонем!

— Не бойся. Этот самолет непотопляемый.

Настя недоверчиво посмотрела ему в глаза, но, увидев в них смешок, недовольно произнесла:

— Нашел время для шуток.

Он притянул ее к себе, тихо произнес:

— Не волнуйся, сейчас мы сядем.

Минут через пять самолет резко пошел на снижение.

Когда колеса коснулись бетонной полосы и двигатели, натужно ревя, стали тормозить бег самолета, пассажиры облегченно вздохнули.

Настя не успела выйти из салона и встать на трап, как от сильного порыва ветра с головы слетела шляпа и стремительно покатилась по взлетной полосе. Впереди, придерживая сына, спускался Алексей. Она хотела крикнуть, что шляпа улетела, но поняла, что ее уже не догнать. Сойдя с трапа, Алексей повернулся к Насте, она шла без головного убора.

— А где шляпа?

— Улетела, — перекрикивая шум ветра, ответила она и рукой махнула на взлетную полосу.

— Ты держись за меня, а то ветром и тебя унесет.

С трудом преодолевая холодный шквальный дождливый поток, они побежали к зданию аэропорта. Трое суток они просидели в аэропорту, ожидая, когда утихнет ветер, чтобы полететь на остров. Но тайфун с ураганным ветром и обильными дождями и не думал утихать. Пришлось ехать в город, чтобы устроиться в гостиницу. Лишь на пятые сутки ветер постепенно стал утихать. Но с вылетом на остров произошла и дальше задержка, так как была повреждена посадочная полоса и самолеты не летали. Оставался единственный способ добраться до острова — с помощью парома, и они поехали в морпорт. Им повезло: буквально через минут десять от причала должен был отойди паром-ледокол «Сахалин-2». Не мешкая Алексей купил билеты. По Татарскому проливу паром поплыл на южную оконечность острова, где находился город Корсаков и воинская часть, куда ему было предписано явиться для дальнейшей службы. По рассказам Алексея, при хорошей погоде можно было увидеть японский остров Хоккайдо. Настю это заинтересовало, и, несмотря на холодный ветер, она вышла на палубу, но сколько ни всматривалась вдаль, так и не увидела долгожданного острова. Густой туман закрывал просторы Японского моря. Неожиданно она почувствовала, как далеко они находятся от Большой земли, и какая-то тревога охватила ее. И еще неведомое доселе чувство одиночества…

Когда паром причалил к порту залива Анива, Настя, сойдя на берег, чуть не упала. Алексей успел подхватить ее под руку. Ей казалось, что она стоит не на земле, а на палубе. Возле причала взяли такси и поехали в воинскую часть, которая была расположена на окраине города. Проезжая через город, Настя с интересом рассматривала его. Она представляла его отсталым и захудалым, но была приятно удивлена, увидев вполне современный городок.

В воинской части, куда они прибыли, их давно ждали. Не успел Соколов выйти из машины, как к нему подбежал дежурный по части.

— С приездом, товарищ майор! — улыбаясь, произнес капитан.

Соколов молча подал ему руку. Водитель такси открыл багажник и хотел выгрузить вещи, но его остановил капитан.

— Не надо. Вы их сейчас обратно в город повезете, — он повернулся к Соколову. — Товарищ майор, в городе для вас квартира приготовлена. Сейчас в полку никого нет. Командир полка подполковник Быков будет завтра утром.

— Понял. Как завтра я доберусь до полка?

— За вами ваша машина прибудет. Сейчас я принесу адрес вашего дома, где вы будете жить.

Он побежал на КПП, через минуту вернулся с листком бумаги, протянул майору. Соколов попрощался с ним, сел в машину.

Пятиэтажный кирпичный дом, куда они подъехали, находился в центральной части города, на улице Ленина. Выйдя из машины, Настя увидела неподалеку школу и почему-то подумала, что именно в этой школе она будет работать.

Квартира состояла из трех комнат. Настя была удивлена, когда увидела хорошо отремонтированную квартиру, а в спальне стояли заправленные солдатские кровати.

Утром за Соколовым пришла машина. Когда муж собрался уходить, Настя попросила его, чтобы заехал на станцию и узнал насчет контейнера.

Поздно вечером Алексей вернулся домой, и Настя поинтересовалась, выполнил ли он ее просьбу. Он ответил, что контейнер еще не пришел.

— Больше месяца в пути — и еще не пришел? — удивленно спросила Настя.

— Никуда не денется, прибудет. Мы сами неделю добирались сюда. Настя, завтра в обед я заеду за тобой и мы поедем к месту гибели отца. Хорошо?

— Да, Алешенька.

На следующий день они, как и было накануне решено, поехали к месту, где погиб отец. «Уазик» выехал за город, проехал несколько километров вдоль залива и, свернув направо, поехал в сторону каменистых гряд. Возле подножия машина остановилась. Выйдя из нее, Алексей, задрав голову, посмотрел вверх и, показывая на тропинку, произнес:

— Нам надо подняться вон на ту вершину. Ну что, пошли?

Алексей шел впереди, за ним Дима и Настя. Несколько раз останавливались, чтобы Настя немного отдохнула. Поднявшись на вершину каменной гряды, Настя оглянулась назад и посмотрела на море, вдали виднелся остров. «Наверное, Япония!» — подумала она и хотела уточнить у мужа, но передумала. Не хотела отвлекать его, понимала, что он уже мысленно с отцом. Впереди виднелся каменный обелиск, и Настя без слов поняла, кому он поставлен. Алексей подошел к обелиску и, рукой нежно проведя по нему, тихо произнес:

— Вот на этом месте папа и погиб.

Настя молча смотрела на мужа. Тог, с побледневшим лицом, не отводил взгляда от обелиска. Она хотела попросить его, чтобы он рассказал, как погиб отец, но он заговорил сам:

— В городе было совершено дерзкое ограбление банка. Преступники ночью убили двух охранников, забрали большую сумму и скрылись. На их розыск была брошена вся милиция, но преступники ушли из города. Тогда было принято решение прочесать прилегающую местность, но для этого нужны были люди, и председатель горисполкома обратился к командованию полка за помощью. Операцию возглавил мой отец. Десятки солдат были задействованы в операции, но преступники как в воду канули. В розыске с тремя солдатами участвовал и отец. Когда он поднялся на этот выступ, из-за этого валуна раздались выстрелы. Папа был убит на месте. Двое солдат получили ранения, а третий успел открыть огонь по преступникам. Одного он убил, а второй успел уйти, но через час и его задержали. На похороны приехали бабушка и дедушка, и они приняли решение похоронить отца на родине.

Настя из сумки достала продукты и бутылку водки, положила на камень. Алексей разлил водку но стаканам. Некоторое время он неподвижно смотрел на обелиск, потом молча выпил.

К концу сентября пришло извещение, что прибыл контейнер. Алексей сразу же поехал за ним. Когда контейнер был доставлен, при вскрытии обнаружили, что их обокрали. Это было видно по тому, как в беспорядке были разбросаны вещи. Не притрагиваясь к ним, Алексей поехал на станцию и через час вернулся с представителем железной дороги. Когда солдаты стали выгружать вещи, Настя не обнаружила коробки с посудой и книгами и чемоданов с вещами. Не выдержав, Настя в слезах убежала в дом.

От пережитого стресса Настя еще долго не могла прийти в себя. Алексей пытался успокаивать ее, говорил, что со временем вновь все это приобретут, но та по-прежнему находилась в состоянии депрессии. И лишь тогда немного успокоилась, когда устроилась работать в школу. Ее назначили учителем русского языка и литературы. Без особого труда красивая и обаятельная учительница быстро завоевала уважение и авторитет в школе.

Прошло несколько месяцев. В пятом классе Настя вела урок русского языка, когда дверь открылась и показалась голова секретаря. Настя подошла к ней.

— Анастасия Александровна, вас директор вызывает.

— Сейчас?

— Нет, во время перемены.

Настя кивнула, села за стол, посмотрела на ребят. Те, воспользовавшись моментом, затеяли друг с другом оживленную дискуссию по поводу предстоящего турпохода.

— Ребята! — строго произнесла Настя.

Класс притих. «Интересно, зачем я понадобилась директору? Наверное, с нового учебного года будет предлагать классное руководство», — подумала она и, мысленно представляя, как будет работать с классом, улыбнулась. Из задумчивости ее вывел Стасик.

— Анастасия Александровна, а зачем вас директор вызывает? Наверное, из-за разбитого окна?

— По всей вероятности, именно об этом будет идти разговор, и нам придется поставить стекло, — и, строго глядя на Мишу Кузнецова, которого в этом обвиняли, продолжила: — Видишь, что ты наделал? Теперь придется мне за твой поступок отчитываться перед директором.

Миша, опустив голову, молчал.

— Стекло не он разбил… — раздался голос.

Учительница, приподняв голову, посмотрела на класс, пытаясь узнать, кто это сказал, но ребята сидели с опущенными головами.

— Если не он, кто же тогда?

— Анастасия Александровна, — из-за парты поднялась Вика, — тот, кто разбил, должен честно признаться.

— Он не признается. И знаешь почему?

Класс выжидательно ждал, что учительница скажет, но она молчала.

— Анастасия Александровна, почему? — одновременно раздалось несколько любопытных голосов.

Она окинула взглядом лица ребят. Те ждали. Сама не знала, что им ответить, но неожиданно пришла спасительная мысль.

— Потому что он настоящий трус.

На весь класс раздался возмущенный голос:

— Это я трус?!

Из-за парты поднялся Саша Коростылев. Класс ждал реакции учительницы. Неожиданно она рассмеялась. Вначале ребята не поняли, отчего учительница так весело смеется, но когда до них дошло, класс залился смехом. Саша, не понимая, что происходит, нахмурив брови, смотрел на своих товарищей. Его спас звонок с урока.

Настя пошла к директору. В кабинете, кроме нее, сидели два его заместителя. Директор, доброжелательно улыбаясь, пригласила Настю сесть.

— Анастасия Александровна, мы вот посовещались и решили вам предложить должность организатора по внеклассной и воспитательной работе. Как вы на это смотрите?

Настя не ожидала такого предложения и растерянно посмотрела на директора. Придя в себя, Настя тихо произнесла:

— Тамара Федоровна, я не справлюсь.

— Да вы рождены для такой работы! Дети в школе от вас без ума, — подала голос завуч по учебной части Ксения Петровна.

Словно сговорившись между собой, коллеги начали дружно убеждать ее, что она не только справится, а и оживит школьную жизнь. После недолгого колебания Настя дала согласие.

Вечером она с нетерпением ждала прихода мужа, чтобы сообщить приятную новость. Однако Алексей не разделил ее радости.

— Ты что, согласилась? — спросил он.

— Да.

— Ну и зря.

— Почему?

— У меня мама работала в этой должности, так она днем и ночью не знала покоя.

— Ты думаешь, я не справлюсь?

— Речь не об этом.

— А о чем же?

— По вечерам и выходным дням постоянно будешь занята. Я на работе, ты на работе, а как быть с Димкой?

— Димка уже не маленький, он и так самостоятельно все делает. Так что ты мне советуешь?

— Сама решай.

— Я уже решила.

— А зачем спрашивать?

— Думала, ты обрадуешься, а ты…

— Настя, я тебе добра желаю. На этой должности ты просто себя измотаешь.

— Ничего, я выдержу.

Алексей молча стал одеваться. Настя удивленно посмотрела на него и, когда он направился к двери, спросила.

— Ты куда?

— Сейчас приду, — отозвался он и вышел.

Минут через двадцать он вернулся с шампанским и коробкой конфет. Настя подошла к нему и, нежно глядя ему в глаза, растроганно произнесла:

— Спасибо.

Алексей оказался прав: работы в школе был непочатый край. В первое время Настя так растерялась, что не знала, с чего начать, и уже сожалела, что согласилась на такую должность. Но на помощь ей пришла директор школы Тамара Федоровна терпеливо и методически грамотно втягивала Настю в работу. Через два месяца Настя успешно освоила азы организаторской работы и к Международному женскому дню организовала концерт для учителей.

Стоя в углу сцены, она руководила выступлениями школьников и вместе с ними волновалась за каждый номер. Когда концерт закончился и на сцену поднялась директор школы, Настя, стоя в стороне, с замиранием сердца ждала, что та скажет. Тамара Федоровна подозвала ее к себе. Когда Настя подошла к ней, учителя бурно стали ей аплодировать. Смущенно улыбаясь, счастливыми глазами она смотрела на своих коллег.

Вечером, лежа в постели, Настя рассказывала Алексею про конверт и не заметила, что он спит. Вначале она обиделась, что он не услышал самого главного, как директор хвалила ее, но, счастливая, под впечатлением прошедшего дня, обняв мужа, уснула. Она спала крепким сном и была довольна жизнью: у мужа удачно складывалась работа в новой должности, Дима заканчивал первый класс на «отлично», а сама она была довольна своей новой должностью.

Два года жизни на Сахалине пролетели незаметно. Однажды вечером Настя с мужем смотрела программу «Время». Диктор сообщил, что но просьбе правительства Афганистана советские войска перешли границу Афганистана. Настя вздрогнула. Перед ее взором, как на сопке Джетыгары, появились черные глаза цыганки, та что-то говорила ей. Настя поняла, что это видение неспроста, ей стало не по себе. Повернув голову, посмотрела на мужа.

— Все, Олимпийские игры в Москве сорваны! — с возмущением произнес Алексей. — Американцы, да и не только они, еще многие капстраны участвовать в Олимпийских играх не будут. Они объявят бойкот, а без них — это не Олимпиада.

— Алеша, это надолго?

— Что — надолго? — не понял ее вопроса он.

— Наши войска туда надолго вошли?

— Не думаю. За пару недель разгонят оппозицию и вернутся обратно.

Ночью Настя долго не могла уснуть. Как только закрывала глаза, перед взором появлялись черные глаза цыганки.

Страх за судьбу мужа не покидал ее. Каждый день, когда Алексей приходил домой, она с содроганием ожидала сообщения, что его отправляют в Афганистан. Однажды он рано вернулся с работы, и Настя, увидев его оживленные глаза, похолодела. Он поднял на руки сына.

— Ну что, Дмитрий Алексеевич, не пора ли нам в дорогу собираться?

— Куда? — со страхом спросила Настя.

Алеша посмотрел на побледневшую жену, улыбнулся.

— Далеко, Настюша. Ты даже себе представить не можешь. Мне предложили должность командира оперативного полка специального назначения в Курган-Тюбе.

— Это где?

— На юге Таджикистана.

Настя почувствовала, как в сердце больно кольнуло.

— Алеша, откажись от этой должности, — словно чужим голосом тихо произнесла она.

Он удивленно посмотрел на нее, недовольно спросил:

— Ты что, всерьез?

— Да.

— Отказаться от такой должности? Да это надо быть круглым идиотом!

— Алеша, умоляю тебя, откажись!

Он увидел в ее глазах слезы.

— Настя, я не понимаю тебя. Объясни, что все это значит и почему я должен отказаться от повышения по должности? Это же прямая дорога к генеральским звездам!

— Твоя дорога приведет нас не к генеральским звездам, а к беде!

Пораженный ее словами и интонацией, он некоторое время молча смотрел на жену. «Наверное, не хочет уходить из своей любимой школы», — подумал он и, подойдя к ней, взял ее голову и нежно глядя в глаза, успокаивающе произнес:

— Я знаю, тебе не хочется уходить из школы, но так надо. На новом месте будет такая же школа, и ты быстро привыкнешь к новому коллективу… Я…

Она оборвала его на полуслове:

— Алешенька, послушайся меня, откажись от этой должности!

— Настя, скажи, что тебя тревожит? Почему я должен отказываться от должности, о которой мечтал?

Настя, прижавшись к нему, глухо рыдая, произнесла:

— Откажись! Ради сына, откажись!

— Поздно, я уже дал согласие.

— Еще не поздно. Скажи, что передумал, что жена не согласна. Придумай что-нибудь…

— Нет! — резко произнес он. — Я не для этого поступал в военное училище, чтобы отказываться от своей мечты!

Ночью Алексей проснулся от плача жены. Он включил ночник.

— Выкладывай, что тебя тревожит.

— Я боюсь за тебя.

— Чего ты боишься?

— Не знаю.

— Хорошо, допустим, я откажусь от этой должности. Со временем, не выезжая отсюда, могу стать командиром полка, получу полковника и на этом моя военная карьера закончится. Ты этого хочешь?

— Да, — приподнимаясь, неожиданно ответила она. — Я не хочу твоих генеральских звезд. Хочу, чтобы ты был со мной.

— А если стану генералом, я что, не буду с тобой? Куда же я денусь? Может, на Марс улечу?

Настя молчала, молчал и он. Алексей выключил свет, обнимая ее, произнес:

— Давай спать. Утром поговорим на свежую голову.

Но до самого утра Настя так и не сомкнула глаз. За завтраком Алексей старался не смотреть на нее. Первой не выдержала Настя.

— Алеша, что ты решил?

— Завтра лечу в Москву, — не глядя на нее, ответил он.

— И дашь согласие?

— Я уже дал согласие.

— Алеша…

— Настя, я не буду отказываться от предложенной должности.

— Но там же рядом Афганистан! Там война!

— Успокойся, я еду не в Афганистан.

— А если тебя туда пошлют?

— Я человек военный. Куда пошлют, туда и поеду.

— А как же я?

— Так, как и все жены офицеров, чьи мужья воюют там.

Некоторое время она молча смотрела на него, потом тихо произнесла:

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Меня как жену ты во внимание можешь не брать, я с этим уже примирилась. Но дай слово, что когда подрастет Дима, военным он не будет.

— Об этом еще рано говорить. Когда подрастет, тогда сам решит.

— Нет, я хочу, чтобы ты дал слово. Дима во всем тебе подражает. Твое слово — для него закон!

— Хорошо. Даю слово. А если он не послушается меня?

— Тогда тебе как отцу грош цена.

— Я не знал, что ты так дешево оцениваешь меня, — вставая, с обидой произнес он. — Вместо того, чтобы радоваться, что у мужа удачно складывается военная карьера, ты палки в колеса вставляешь. Честно говоря, такого поворота событий не ожидал.

— Палки в колеса вставляю, чтобы тебя вовремя притормозить и не перевернуться.

— Спасибо за заботу, но если я постоянно об этом буду думать, тогда мне незачем было идти в военное училище. У меня два выбора: или грудь в крестах, или голова в кустах.

На следующий день Настя, собирая его в дорогу, неожиданно спросила:

— Алеша, а ты бы согласился, если бы тебе предложили преподавателем в академию?

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Хочешь, чтобы я вернулся в академию?

— Да

— А как Москва? Ты же категорически была против!

— Я согласна куда угодно, но только не в Таджикистан!

Алексей, обдумывая ее слова, молча смотрел на жену.

Настя почувствовала, что не все еще потеряно, и, боясь, что он скажет «нет», поспешно произнесла:

— Хочешь, я сама позвоню начальнику академии? Он сказал, что если ты надумаешь вернуться, я могу позвонить ему.

— Поздно, Настя. Я уже разговаривал с начальником кадров Главного управления и дал согласие.

— Но не он же назначает! Тебе же еще предстоит встреча с начальником войск, вот ты ему и скажешь, что по семейным обстоятельствам отказываешься от этой должности.

— Настя, а ты не думаешь, в какое положение меня ставишь?

— А что здесь такого? — простодушно произнесла она.

— Очень примитивно и наивно рассуждаешь, — усмехнулся он. — Неужели ты не можешь понять, что я уже дал слово? Ты хочешь, чтобы я оказался офицером без чести? Что молчишь?

— А при чем здесь честь? Ты же не преступление совершаешь.

— Настя, ты меня просто удивляешь! Если я дал слово, его сдержу! И пока я твой муж, всегда будет так, как я решу! По-другому не будет. Пора тебе это понять!

Она с удивлением посмотрела на его разгневанное лицо. Слово «пока» ее задело.

— Может, объяснишь, что означает «пока я твой муж»?

— Это просто к слову.

— Не оправдывайся, а в следующий раз следи за своими словами. Лучше давайте перед дорогой присядем.

Они сидели молча, и каждый думал о своем.

— С Богом! — вставая, произнес Алексей, крепко обнял сына, повернулся к жене. Хотел сказать, что любит ее, но постеснялся сына. Настя поняла его, подошла и поцеловала.

— Удачи тебе!

— Спасибо, — растроганно произнес он.

В школе о переводе мужа она решила никому не говорить. Надеялась на чудо. Потекли томительные дни ожидания. В душе еще теплилась надежда, что Алексею могут предложить должность в другом месте, но только не в Таджикистане.

Через неделю Алексей вернулся из Москвы. Он не успел сказать и слова, а Настя уже поняла: они едут в Таджикистан.

Загрузка...