Женщина в озере

Глава 1

Грофилд сунул монету в пять центов в игральный автомат, потянул за рукоятку и увидел, как поднялись первый, второй и затем третий лимоны. Автомат выплюнул на хромированный поднос четырнадцать монет по пять центов. Грофилд, нахмурив брови, сосчитал их: на кой черт эти четырнадцать монет по пять центов? Только для того, чтобы испортить карман пиджака.

Веселая, коренастая, лет пятидесяти женщина в весеннем бледно-голубом платье, которая несла черный плащ, голубой зонтик, красную сумку для продуктов, голубой авиационный мешок и черную, под крокодиловую кожу сумочку, остановилась, чтобы сказать ему:

– Вам очень повезло, молодой человек. Вы здорово их подожмете здесь.

Так как Грофилд никогда не смотрел телевизор, то он не мог знать, что женщина повторила известное в настоящий момент выражение. Он посмотрел на нее, удивленный, что такая странная мысль пришла ей в голову.

Ее сопровождал невзрачного вида, тощий тип с цыплячьей шеей.

– Пошли, Эдна, – недовольным тоном проговорил он. – Нам нужно еще забрать чемоданы.

Он был нагружен фотоаппаратом, сумкой и авиационным мешком.

– Ты не видел, что сделал этот молодой человек? – спросила его женщина. – Вот то, что я называю удачей. Он сошел с самолета, один раз сыграл на игральном автомате – и посмотри, что он выиграл. Я называю это удачей!

– Это не удача, – запротестовал Грофилд, указывая на лимон. – Вы знаете, что говорят про лимоны?

– Я… нет, – недоумевающе ответила женщина. – Но я знаю, что говорят относительно китайцев.

Никакого сомнения – она была в отпуске.

– Идем же, Эдна, – повторил мужчина.

Грофилд взглянул на лимоны и покачал головой.

– Я боюсь исчерпать удачу одним ударом. Это плохой признак.

– Но ведь вы выиграли! – воскликнула женщина.

Толпа других пассажиров шла по проходам, в которых стояли игральные автоматы, по направлению к багажным камерам и такси. Никто из них не остановился около игральных автоматов, хотя многие радостно улыбнулись, показывая на них пальцами.

Грофилд еще раз покачал головой, глядя на лимоны, потом повернулся к женщине.

– Я никогда не играю. Каждый раз, когда я приезжаю в Лас-Вегас, я просто опускаю одну монету в пять центов в какой-нибудь автомат и еще одну, когда уезжаю. Я рассматриваю это как взнос. И вот впервые аппарат решил вернуть мне мои взносы. Я считаю это дурным предзнаменованием.

– Вы не «играете»? – спросила женщина таким тоном, как будто спросила: «Вы не ходите в церковь?»

Она наверняка была в отпуске.

– Не потому, что не могу потратиться, – ответил Грофилд.

– Тогда для чего же вы приезжаете сюда?

Грофилд улыбнулся и подмигнул.

– Это секрет. А теперь – до свидания.

Он повернулся, собираясь уйти.

– Вы оставили свои деньги! – бросила она ему вслед.

Грофилд повернулся. Она указывала ему на четырнадцать монет, лежащие на подносе.

– Это не мои деньги, – сказал он, – Они принадлежат автомату.

– Но вы их выиграли!

Грофилд подумал, что речь идет всего лишь о семидесяти центах. Он покачал головой.

– Тогда я делаю вам подарок. Добро пожаловать в этот город. – И Грофилд помахал им рукой.

Дойдя до места, где коридор поворачивал направо, он оглянулся назад и увидел пару, стоявшую у аппаратов. Их вещи полукругом лежали вокруг них, как ограждение. Правой рукой женщина бросала монеты в щель, а левой опускала рукоятку.

Грофилд продолжал свой путь. Ему пришлось подождать десять минут, чтобы получить свой чемодан, и, когда он его получил и направился к стоянке такси, он заметил мужчину с цыплячьей шеей, который менял деньги в кассе авиакомпании. Почувствовав себя немного виноватым, Грофилд вышел на улицу и встал в очередь на такси.

Глава 2

Борец в фуфайке обшарил на Грофилде все швы. Немного расставив ноги и вытянув горизонтально руки, Грофилд стоял, напоминая собой иллюстрацию из журнала по физической культуре. От борца дурно пахло, но Грофилд не сделал ему никакого замечания. Через минуту обыск был закончен, и страж произнес:

– Все в порядке.

– Естественно, – заявил Грофилд. – Я приехал сюда, чтобы поговорить.

Борец ничего на это не ответил. Он был нанят как сторож, вот и все.

– Они находятся в другой комнате, – ткнул он пальцем.

Пессимистически настроенный Грофилд вошел в указанную комнату. Сначала три лимона в аэропорту, а теперь еще Миер, организатор этого дела, человек, с которым Грофилд был незнаком, расположился в номере из двух комнат на верхнем этаже одного из отелей. Для чего тратить столько денег, чтобы устроить встречу? И потом, зачем проводить ее в Лас-Вегасе? Значит, была какая-то причина?

Грофилд надеялся, что этого не было. Не могло быть и речи, что его обманывало его чутье, его профессиональный опыт, но фактически его издержки были большими. Мэри оставалась в Индиане. Это путешествие обошлось Грофилду в большую часть наличного капитала. Если выяснится, что Миер ничего ему не предложит, придется влачить жалкое существование в течение всего зимнего сезона и ожидать, не подвернется ли какой-нибудь подходящий случай.

Аллан Грофилд владел профессией, которая попадалась все реже: он был театральным актером, исполнявшим исключительно комедийные роли. Кинематограф и телевидение, по его мнению, были для манекенов, но не для актеров. Актер, выступающий перед камерой, должен быть уверен, что рано или поздно он погубит свой талант.

Многие актеры надеялись как-то выкрутиться в финансовом отношении. Не был исключением в этом смысле и Грофилд. Он хотел не только играть в театре, но и быть владельцем его, а потому он организовывал летние гастроли, и зачастую в таких местах, где его ожидали большие расходы. И тогда, чтобы выйти из положения, он время от времени обращался к своей второй профессии. Как раз это он в настоящее время и делал.

Грофилд вошел в комнату, закрыл за собой дверь и поочередно осмотрел тех мужчин, которые уже находились там. Никого из них он не знал.

– Я – Грофилд, – заявил он.

Мужчина с красным лицом, одетый в узкие брюки и тесный пиджак, отошел от окна и протянул ему руку.

– Миер, – сказал он. У него был акцент выпускников привилегированных колледжей Запада. – Очень рад, что вы приехали.

Грофилд, не слишком-то поверивший ему, пожал руку человека, который должен был организовать это дело. До сих пор все шло гладко. Лимоны солгали?

Кто этот Миер? Явно не профессионал. Он представил Грофилду двух других.

– Джордж Каткарт – Аллан Грофилд.

В глазах Каткарта Грофилд прочитал похожий на его собственный недоуменный вопрос, то, что и его беспокоило. По крайней мере, тут были и профессионалы. Он с определенным удовольствием пожал руку Каткарта, и они молча слегка кивнули друг другу.

Каткарт был коренастым, скорее небольшого роста человеком, широким в плечах. Грофилд подумал, что, наверное, большинство шоферов, способных бежать после нападения на них, имеют такие фигуры. По всей видимости, он одевался сообразно обстоятельствам, но даже для такой ситуации, как сейчас, его новый костюм определенно не подходил. Грофилд не знал, в каком городе жил Каткарт, но разве были такие места, где носили черные ботинки и белые носки с коричневым костюмом? Может быть, Нью-Джерси?

Миер продолжал представлять.

– А это Мет Ханто, наш пиротехник.

У пиротехников есть особенность походить на динамитные палочки: они обычно высокие и худые, – и Мет Ханто не составлял исключения. Если бы проводился национальный конкурс двойников Гарри Купера, Ханто, вероятно, вышел бы в финал. Он сощурил глаза, чтобы взглянуть на Грофилда, как будто он смотрел издалека, из пустыни, залитой солнцем. Потом сильно пожал его руку.

– Теперь недостает только двоих, – сказал Миер. – Пока мы их ждем, не хотите ли выпить?

Жестом директора он указал на стол, заставленный бутылками, стаканами и двумя ведерками со льдом.

– Нет, спасибо, – ответил Грофилд. – Никогда не пью во время работы.

Дверь открылась, и вошел Дан Линч. Грофилд обрадовался, увидев знакомое лицо. Ему хотелось отвести Дана в сторону, чтобы тот ввел его в курс дела, поскольку Дан не мог по телефону многое ему сказать. Например, что это будет необычное дело. Конечно, по телефону не все можно объяснить, но тем не менее…

Дан был так же высок, как и Мет Ханто, и так же широк в плечах, как Каткарт. И он был начисто лишен чувства юмора. Он вошел и оставил дверь широко открытой.

– Вашему приятелю немного нездоровится, – сообщил он Миеру.

Миер забеспокоился.

– Прошу прощения.

Дан через плечо указал пальцем и отошел от открытой двери. Пока озабоченный Миер быстро прошел в другую комнату, чтобы выяснить, что же случилось, Дан подошел к Грофилду.

– Все нормально? – спросил он.

– Более или менее.

Будучи старыми знакомыми, они не стали пожимать друг другу руки.

– Ты вытерпел это? – спросил Дан.

– Что? Обыск? – Грофилд пожал плечами. – Что это может изменить?

– Ты терпеливее, чем я, – заявил Дан.

Миер вернулся в комнату и закричал:

– Вы сделали ему больно!

Дан повернулся к нему.

– Я пришел сюда, чтобы выслушать предложение, а не для того, чтобы меня обыскивали.

– Да, я вынужден быть осторожным. Вас я знаю, но не знаю других.

– Если это все, что вы смогли найти в качестве телохранителя, – ответил Дан, – вам лучше все бросить. Он никуда не годится.

Дан подошел к столу, который служил, баром. Миер следил за ним взглядом и не знал, что ему делать. Грофилд, наблюдавший за Миером, все больше убеждался в том, что лимоны сказали ему правду. Он не должен был покидать аэропорт. Четырнадцать монет по пять центов… Он мог в ожидании обратного рейса посидеть в баре.

Прежде чем Миер успел найти нужный ответ, вошел шестой человек.

– В той комнате лежит тип, у которого льет носом кровь, – сообщил он. – Я – Фрич. Боб Фрич.

Миер был достаточно сообразителен, чтобы не упустить возможность, которую ему дало это появление.

– Все в порядке, Боб, – поспешно сказал он. – Вам нечего тревожиться по этому поводу. Входите же, я Эндрю Миер. – Он взял Фрича за руки и закрыл за ним дверь. – Теперь мы все собрались, – продолжал Миер, увлекая Фрича в комнату и удаляя его от двери и от мыслей, которые могли у того возникнуть в связи с тем, что творилось в соседней комнате. – Остается лишь познакомить вас всех друг с другом и можно начинать.

Пока Миер заканчивал представление, Дан пересек комнату и подошел к Аллану со стаканом в руке. Спокойный и добрый на вид, Дан на самом деле был человеком жестким и несокрушимым. Его абсолютная уверенность в себе часто принималась за приветливость и заставляла людей недооценивать его. Воспользовавшись тем, что Миер был занят, Грофилд поинтересовался:

– Что все это значит, Дан?

Тот пожал плечами.

– Какой-то трюк. Поговорим позднее.

Миер был явно не в своей тарелке, его раздражало, что Дан и Грофилд беседуют в углу. Он вышел на середину комнаты.

– Прошу садиться, – предложил он и улыбнулся. – Можно курить. – Затем он принял более торжественный вид. – Здесь у меня то, что я хочу показать вам, – сказал он, вытаскивая из-под кровати фибровый чемодан. – Вы можете мне не поверить, но дело заключается в том, чтобы взять зарплату одного предприятия. – Миер отвернулся от чемодана, чтобы адресовать присутствующим широкую улыбку. – Я прекрасно понимаю, о чем вы думаете.

Грофилд хотел что-то сказать, но удержался.

– Вы думаете, – продолжал Миер, – что никакого дела с зарплатой не существует. Вы думаете, что по всей стране платят по чекам, но есть, по крайней мере одно предприятие, где оплата производится наличными, и я знаю, где это и как взять деньги.

Миер открыл чемодан, пошарил внутри и вытащил кусок картона, почти такой же длинный, как и чемодан. Он прислонил картон к крышке. Это был цветной снимок, сделанный в солнечный день. Старое кирпичное здание, окруженное грязным снегом.

– Вот, – сказал Миер, – пивоваренный завод в Монекуа, штат Нью-Йорк, в двух шагах от границы с Канадой. Было время, когда они производили оплату чеками, но запротестовал синдикат. Там много канадских рабочих, которые хотят получать наличными. Оплата еженедельная и составляет самое меньшее сто двадцать тысяч долларов.

Грофилд автоматически произвел подсчет. Шесть человек, каждому по двадцать тысяч. Это немного, но ему этого будет достаточно, чтобы продержаться следующий сезон и не наделать глупостей. Он стал думать, что лимоны, может быть, все же не всегда ошибаются.

Миер достал другой кусок картона – на этот раз это была карта.

– Как вы видите, Монекуа находится менее чем в восьми милях от границы. Чтобы смыться – это идеальный вариант. У нас большой выбор дорог, и все они идут на север. Имеются второстепенные дороги, которые обходят таможенные посты на границе. – Новый кусок картона, новое фото. – Вот главный вход. Они раздают деньги в пятницу утром, в десять – половине одиннадцатого.

Затем Миер объяснил, откуда поступают деньги, как их охраняют, как происходит выплата, и чем больше он говорил, тем труднее, казалось, будет осуществить ограбление. Деньги, которые доставляли из Буффало, составляли предмет неусыпного внимания охраны: бронированную – машину, на которой привозили деньги на завод, сопровождал даже полицейский вертолет. Сам завод окружали высокая кирпичная стена и колючая проволока, а два входа тщательно охранялись. Настоящая крепость. Пока Миер говорил, Грофилд несколько раз взглянул на Дана: внимательное, терпеливое выражение не сходило с его лица. Миер подошел к сути самой операции.

– Я договорился с организацией, – сказал он, – они требуют десять процентов, что показалось мне вполне нормальным.

– О, господи, о чем вы говорите? – спросил Мет Ханто.

Миер удивленно посмотрел на него.

Об организации, – ответил он. – Вы прекрасно понимаете, что я говорю о синдикате.

– Вы хотите сказать – о мафии?

– Ну, я не знаю, мафия ли это в таком затерянном месте, нет эти люди контролируют тамошние места.

Джордж Каткарт спросил:

– Вы хотите, чтобы мы отдали им десять процентов?

– Разумеется, – ответил Миер.

– Почему?

– Для нашей же пользы, – произнес Миер таким тоном, будто сообщал хорошо известные всем вещи, – чтобы они позволили нам работать на их территории.

– Вы потеряли голову, господин Миер, – заявил Боб Фрич. – Я никогда ни у кого не спрашивал разрешения.

Миер казался ошеломленным.

– Вы собираетесь работать в этом городе, не согласовав это с влиятельными людьми?

Вопрос этот вызвал бы много ответов, то Дан Линч опередил всех.

– Давайте-ка пока не думать об этом. Что меня больше интересует, так это то, как, вы считаете, мы сможем отхватить эти деньги? Что касается дележа, этим мы займемся позже.

Это вмешательство явно понравилось Миеру.

– Отлично, – сказал он, – прекрасная мысль! Так вот, понадобятся два фургона, одна пожарная машина и простая машина. Пожарная машина, чтобы создать панику, простая машина, чтобы удрать. Вот здание муниципалитета Монекуа…

Он показал еще одну фотографию. Все вместе уже составляло дюжину фото и карт. У Грофилда понемногу создавалось впечатление, что он по ошибке зашел в зал, где проводилось совещание по гражданской обороне.

Но Миер не интересовался гражданской обороной, его план, каким он его представлял, был сама простота. Полиция и пожарные города помещались в одном здании. Миер первым делом собирался взорвать это здание. Сразу же после взрыва, как рассчитывал Миер, начнется пожар на заводе. Разумеется, никому из сторожей не придет в голову помешать пожарной машине проехать на завод, когда там возникнет пожар. За рулем будет Фрич. Вместе с ним в машине поедут Дан и Грофилд, одетые в форму пожарников. Они остановятся перед конторой и откроют круговую стрельбу из автоматов, заодно покончив со сторожами, которые там будут. Потом они…

– Нет, – сказал Грофилд.

Миер остановился на середине фразы, в то время как его рука, опущенная в чемодан, уже вытаскивала оттуда новое фото или карту. Он часто заморгал:

– Что?

– Я повторяю – нет. Больше ничего не говорите, я не участвую в этом деле.

Миер нахмурился. Он никак не мог его понять.

– Что здесь не так, Грофилд?

– Убивать людей, – кратко ответил Грофилд.

– На заводе с полдюжины вооруженных охранников, – возразил Миер. – Другой возможности нейтрализовать их нет.

– Я вам верю, поэтому я больше не играю.

Миер иронически произнес:

– Так вот вы какой, Грофилд? Вид крови вас пугает?

– Нет. Но полиция разыскивает убийц гораздо тщательнее, чем грабителей. Огорчен, Миер, но не рассчитывайте на меня.

Грофилд повернулся к двери. За его спиной раздался голос Дана Линча:

– Спасибо за угощение.

– Вы тоже? – с отчаянием в голосе спросил Миер.

Грофилд открыл дверь и прошел в другую комнату.

Он понял, что Дан следует за ним.

Охранник Миера валялся на полу. Он был без сознания, но из носа у него перестала идти кровь.

– Он сам напросился на это, – пояснил Дан.

Они вышли в коридор и направились к лифту.

– А теперь, – сказал Грофилд, – можешь ты мне объяснить, кто этот поменянный и почему ты позвонил мне, чтобы я приехал сюда?

– Это один приятель брата моей жены, – ответил Дан. – Похоже, он откалывал трюки в Техасе.

– Это умственно отсталый человек, – убежденно произнес Грофилд.

Глава 3

Кости подпрыгнули, покатились по сукну и остановились, показывая три и четыре. Бросающий проворчал что-то, и деньги перешли из рук в руки.

– Займись моими номерами, – попросил Дан Линч.

– Хорошо, – сказал Грофилд.

Невозможно было выйти из этих отелей Стрипа, минуя казино. Грофилд не любил играть, но Дан Линч, страстный игрок, предложил:

– Воспользуемся возможностью заработать себе на обратную дорогу.

– Только не я.

– А я буду. Подожди немного. Можешь пока выпить что-нибудь. Это мой день.

Так как Грофилду больше ничего не оставалось делать в ожидании завтрашнего самолета, он остался с Даном. Тот уже играл и выиграл несколько долларов на ставках других игроков. Теперь он собирался попытать счастья своими собственными ставками.

– Это для крупье, – объявил он вначале.

Он положил один жетон стоимостью в один доллар на пять и шесть. Если выпадет одиннадцать, крупье, занимавшийся этим столом, разделит те пятьдесят долларов, которые должны быть получены, если же выпадет другое число, его доллар пропадет.

– Спасибо за заботу, мистер, – проговорил безразличным голосом крупье.

Он подвинул кости к Дану. Это были красные прозрачные кубики с большими белыми точками.

Дан повертел кости в руках. На его губах играла немного развязная улыбка, что вовсе не означало, что игрок находится в игровом настроении. Потом он встряхнул еще раз кости и бросил.

Шесть и два.

– У вас восемь, – объявил крупье.

– Покрывай цифры, – сказал Дан Грофилду.

Напротив Грофилда в шести квадратах на сукне значились номера: 4, 5, 6, 8, 9 и 10. Крупье положил маленький круглый черный предмет, похожий на шайбу, на квадрат 8: это был номер бросающего, и на него нельзя было ставить. Грофилд положил три жетона по одному доллару на оставшиеся цифры. Если выпадет одна из них, касса должна будет оплатить ставку, сделанную на данную цифру. Нельзя было терять ставку ни на одной из этих цифр, надо, чтобы выпала цифра, которая была им заложена. И так бросок за броском…

– Не открывай их, – сказал Дан, мешая кости в ладонях. – Я чувствую, удача будет долгой.

– Я не пошевельнусь, – пообещал Грофилд.

Дан бросал тридцать четыре раза, не выбросив ни разу ни 7, ни 8. Два раза он попросил Грофилда повысить ставки, которые закрывали пять цифр, в другой раз он поднял ставки до пятнадцати долларов на каждую. На тридцать пятом броске кости закружились и принесли 4 и 4. Дама, сидевшая напротив Дана и поставившая на него двадцать пять долларов, послала ему воздушный поцелуй, а Дан подмигнул ей. Крупье еще раз оглядел кости – а он осматривал их после каждого четвертого или пятого броска, – а другой служащий подтолкнул оставшийся выигрыш Дана к нему. Это была гора жетонов.

– Покрой мне «аварийную», – попросил Дан Грофилда. – Я чувствую удачу.

– Сделано.

Дан выкинул 5. Грофилд покрыл его «аварийной», и Дан выбросил 7. Он немного выиграл и немного потерял.

– Я останавливаюсь на этом, – сказал он и передал кости одному рыжему, сидевшему от него слева.

Дан и Грофилд набили карманы жетонами и направились к кассе обменять их на деньги. Они получили двенадцать тысяч восемьсот долларов. Дан взглянул на часы.

– Чуть больше часа, – сказал он. – Неплохой заработок.

– Да, – согласился Грофилд.

Дан смотрел на него, рассовывая деньги по карманам.

– Ты никогда не играешь?

– Иногда я пробую попытать счастья, – признался Грофилд, – но никогда я не видел такой стабильной удачи, какая была у тебя сегодня вечером.

– Кажется, я отправлюсь к себе и уложу свой чемодан, – сказал Дан. – Буду рад вновь увидеть тебя.

– Я также. Если услышишь о чем-нибудь стоящем, вспомни обо мне.

– Безусловно.

Они вышли, и каждый сел в такси, которые развезли их по отелям далеко от Стрипа.

Глава 4

Ударом ноги они вышибли замок и вошли. Их было двое, вооруженных до зубов: черные шляпы, стандартные черные плащи с поднятыми воротниками и черные платки, скрывающие лица.

Грофилд изучал пьесу, которую он решил показать в предстоящем сезоне. Он вернулся в свой отель, немного перекусил, потом позвонил в аэропорт, чтобы заказать себе билет на утренний самолет, и после этого сидел за столом с томиком – Сэмюеля Фрега. Вот тут-то они, cломав замок, и вошли, направив на него револьверы. Грофилд выронил красный карандаш и поднял руки.

– Встань, – приказал высокий.

Другой был меньше ростом и толще.

Грофилд встал, держа руки над головой.

Высокий продолжал угрожать ему револьвером, в то время как маленький обшаривал комнату. Он осмотрел чемодан Грофилда, шкаф и ящики комода. Потом высокий обыскал самого Грофилда. Грофилду стало противно: от этого типа дурно пахло.

В конце концов маленький отступил и взял свой револьвер, который до этого положил на кровать.

– Тут ничего нет, – сообщил он.

Высокий спросил у Грофилда:

– Где это?

– Я не знаю.

– Не тяни время, приятель, мы не играем в отгадки.

– Я об этом и не думал. Я не знаю, что вы ищете, так что не могу знать, где оно.

– Ха-ха! – усмехнулся высокий. Смех его прозвучал довольно весело. – Ты сегодня вечером выиграл почти тринадцать кусков.

– Сожалею, – сказал Грофилд, – но это не я.

– Нет, ты, – настаивал высокий. – Выкладывай!

– У тебя есть выбор, – вмешался маленький. – Быть живым и бедным, или богатым и мертвым.

– Огорчен, – сказал Грофилд, – мне вовсе не хочется быть убитым, но я сегодня ничего не выиграл.

Оба парня переглянулись.

– Мы выбрали не того, кого нужно, – произнес высокий.

– Мы не того проследили, – поправил его маленький таким тоном, словно его поправка была существенной.

– Это я и хотел сказать, – согласился высокий. Он повернулся к Грофилду. – Встань лицом к стене.

Грофилд повиновался. Он знал, что его ожидало, и втянул голову в плечи, пытаясь как-то уберечь свой череп. Но напрасно. Огненные круги, вспыхнули перед глазами: удар оказался очень болезненным.

Глава 5

– Я тону! – закричал Грофилд.

Он хлопал руками, пытаясь плыть. Нос его был полон воды.

– И совсем ты не тонешь, мошенник. Очнись же!

Грофилд пришел в себя. Он вытер воду, которая текла по его лицу, открыл глаза и встретился с сердитым взглядом Дана Линча.

– Садись, – приказал Дан.

Грофилд приподнялся, но страшная боль пронзила его голову.

– Ой, – простонал он. – Моя бедная голова!

– Твоя голова – мои деньги. Ты сядешь, или я дам тебе по морде?

– Бей, – согласился Грофилд, – но мне больно садиться.

Дан с недоумением наморщил лоб.

– Ты меня выдал?

Грофилд ощупал кончиками пальцев свой затылок, и результат ему совсем не понравился. Он посмотрел на свои руки: пальцы были в крови.

– Разумеется, я тебя выдал. – Он протянул руки, чтобы показать их Дану. – Не хочешь ли томатный соус к твоему бифштексу?

Дан решил отказаться от заключения, которое его вполне устраивало.

– Если это не ты, – сказал он, – то каким образом они меня обнаружили?

– Дай мне несколько минут, чтобы я смог ответить на твои вопросы.

– Послушай, дай-ка я отнесу тебя на кровать.

– Не возражаю.

Дан поднял его и положил на кровать.

– А теперь я поверну тебя на бок, я хочу осмотреть твою голову.

– Хорошо, – согласился Грофилд.

Он повернулся на бок и с неприязнью стал смотреть на стену, в то время как Дан занялся его головой.

– Рана неглубокая, – сказал Дан. Он ощупал голову Грофилда, которая сильно болела. – Ничего не сломано, но болеть она еще будет.

– Ты уверен?

– Абсолютно. – У Дана полностью отсутствовало чувство юмора. – Поворачивайся опять на спину и давай поговорим.

Грофилд повернулся, а Дан подтянул стул и сел. Его лицо находилось совсем близко от лица Грофилда.

– Хочешь знать, что со мной случилось? – спросил он.

Грофилд повернул голову, чтобы лучше видеть Дана, и ответил:

– Два вооруженных типа в плащах?

– Да.

– Они были здесь.

– Я это знаю. Они сказали, что ошиблись парнем. Они проследили за тобой, вместо того, чтобы следить за мной.

– Это неприятно, – произнес Грофилд.

– Но они исправили свою ошибку.

– Я понял.

– Значит, именно тебя я должен за это благодарить?

– Ты думаешь, что это я послал их к тебе?

– А кто еще мог это сделать? Каким образом они тогда меня нашли? Есть только одна возможность найти меня: ты им сказал, где я остановился.

– Ложь, – заявил Грофилд.

– Как это ложь? Он же тебя проследили…

– Нет, они не следили за мной.

Дан наморщил лоб. Он ничего не мог понять.

– Объясни.

– Они ни за кем не следили. Ты не узнал их? Это был Миер с тем типом, которого ты нокаутировал.

Дан широко раскрыл глаза.

– Ты в этом уверен?

– Их голоса были немного искажены из-за этих тряпок, – сказал Грофилд, – но я тем не менее узнал их. Во всяком случае, того типа. – Он презрительно наморщил нос.

– Ты уверен, что это были они?

– Абсолютно. Даже если бы я их не узнал – а я узнал их, – я отлично помню, что не говорил им, где ты остановился. Они меня об этом даже не спрашивали. Высокий сказал, что они выбрали неудачно, но Миер поправил его, сказав, что они проследили, не за тем человеком. И все.

– Они избили меня, – проговорил Дан тоном человека, который не может поверить, что такое случилось. – Заставить меня приехать сюда, заставить выслушать сценарий самого глупейшего нападения, а после этого избить!

– Да, – согласился Грофилд.

Дан встал. Внезапно он куда-то заторопился.

– Мне необходимо кое-что узнать, – сказал он. – Я должен пойти и поговорить с ними.

Он повернулся к двери. Замок был по-прежнему сломан, но дверь была плотно прикрыта.

– Подожди, – остановил его Грофилд. Он приподнялся. – Я пойду с тобой. Я тоже хотел бы с ними поговорить.

– А ты в состоянии идти?

– Их двое, нужно, чтобы и на твоей стороне было двое. Дай мне пять минут.

– Пять минут? – От нетерпения Дан никак не мог усидеть на месте.

– Если они уже смылись, то ничего не поделаешь. Если они решили дождаться завтрашнего дня, то ты можешь позволить себе потерять пять минут. Принеси мне льда.

– Тебе хочется пить?

– Мне хочется положить лед на затылок, – терпеливо ответил Грофилд.

– О, да, конечно.

Дан вышел. Дверь скрежетала каждый раз, когда ее открывали. Грофилд неуверенным шагом прошел в ванную комнату, чтобы сунуть голову под воду, скрипя зубами от боли.

Глава 6

Грофилд открыл дверцу шкафа, и тип улыбнулся ему, показав свое перерезанное горло.

– Вот он, – бросил Грофилд.

Дан примчался из другой комнаты и спросил:

– Который? Дай мне заняться им.

Грофилд отступил, и Дан увидел типа в шкафу.

– Боже мой! – прошептал он.

– Твой друг Миер сумасшедший, – сказал Грофилд.

– И он перерезал ему горло ради шести кусков! – У Дана был обескураженный вид.

– Он готов убить каждого ради денег, – заметил Грофилд.

– До меня никак не доходит, что он до такой степени ненормален. – Дан посмотрел на Грофилда и покачал головой. – Это выше моего понимания. Там, в Техасе, он казался набитым кошельком.

– Он нас сильно подставил. Ты помнишь, до чего ты здесь дотрагивался?

– Господи! – Дан посмотрел вокруг себя. – Я пил, когда он демонстрировал все свои фото. Наши отпечатки есть повсюду.

– Нужно быстро вытереть все, – предложил Грофилд. – Это единственное, что мы успеем сделать.

– Может, лучше поджечь?

– Нет, это привлечет внимание к комнате раньше, чем нужно, а следы может не уничтожить.

Дан был очень возбужден. Он снова взглянул на типа в шкафу.

– Может, вынуть его оттуда, потащить, как будто он пьян, и бросить где-нибудь?

– Об этом не может быть и речи, Дан. – Грофилд подошел к кровати и снял наволочку. – Он весь в крови. Вот, лови. – Он бросил наволочку с другой подушки, даже не поинтересовавшись, поймал ли ее Дан. – Надо все здесь вытереть. Для этого у нас достаточно времени.

– Согласен, – сказал Дан. Он не выглядел человеком убежденным, но беспрекословно выполнял распоряжения Грофилда.

Последующие пять минут они провели, протирая все в комнатах. Миер исчез, захватив чемоданчик с картами, фото и схемами.

– Ты думаешь, он все еще рассчитывает ограбить завод? – спросил Грофилд, протирая стакан.

– У него не будет на это времени, – мрачно ответил Дан.

Последним предметом, который они протерли, была ручка с наружной стороны двери. Выйдя в коридор, Грофилд вытер ручку рукавом своего пиджака, и оба мужчины направились к лифту.

– Мне противно, что я теперь буду вынужден заниматься поисками этого дерьма, – пробормотал Дан. – У меня были совсем другие намерения.

– Тогда брось это. Если ты когда-нибудь его встретишь, то свернешь ему шею. Если же нет, тебе это ничего не будет стоить.

– Более дюжины кусков!

– Для меня выигранные деньги – не деньги, – сказал Грофилд, пожимая плечами.

– А для меня любые деньги – это деньги, – возразил Дан.

Они подошли к лифту и нажали кнопку.

– Тебя нельзя в этом упрекнуть, – согласился Грофилд.

Появился лифт. В нем уже было три человека, и во время спуска они не обменялись ни словом. Когда они шли к выходу, Дан спросил:

– А ты помнишь других парней, которые были у Миера?

– У Миера? Боб Фрич, Джордж Каткарт и Мет Ханто.

Дан достал карандаш и конверт. Грофилд повторил имена, и Дан записал их, потом убрал карандаш и конверт.

– Ты видел кого-нибудь из них раньше?

– Нет. А ты?

– Мне они показались профессионалами. Должен же кто-то знать их.

– Они не были замешаны в этой истории, – заявил Грофилд. – Только Миер и его приятель, Я в этом уверен.

– Я знаю. Но один из них, может быть, укажет мне, где я смогу найти его.

– Спроси у брата твоей жены.

– Не беспокойся, это я сделаю. У меня к нему масса вопросов.

Они пересекли зал казино. Грофилд кивком головы указал на столы.

– Не хочешь поправить свои дела?

Но Дан покачал головой.

– Удача покинула меня сегодня вечером. Интуиция подсказывает.

Они вышли на улицу. Их появление разбудило шофера такси.

– Хочешь отправиться со мной? – спросил Дан.

– На поиски Миера?

– Естественно.

– За сколько?

Дан пожал плечами.

– За половину.

– Шесть кусков? – Грофилд подумал, потом покачал головой. – Это очень похоже на работу, – сказал он. – Я не знаю, сколько это займет времени, и ты не знаешь, удастся ли тебе когда-нибудь найти их.

– Тем не менее мне нужно попытаться.

– Желаю удачи.

– Спасибо.

– А если ты услышишь о каком-нибудь подходящем деле, дай мне знать.

– Рассчитывай на меня.

Они разъехались. Когда Грофилд поднялся к себе в номер, он увидел, что его чемоданы исчезли. Дверь не отремонтировали, и в комнату мог войти кто угодно.

«Лимоны никогда не лгут», – с горечью подумал Грофилд.

Он отправился в контору отеля, чтобы заявить о краже, хотя и не рассчитывал, что флики найдут его багаж в таком городе. Но зато он был освобожден от платы за номер.

Глава 1

Грофилд оперся плечом о дверь и нажал: дверь стала медленно скользить, апрельское солнце хлынуло в образовавшуюся щель и осветило пыльный пол сцены. Дверь была новой, с каждой стороны ее укрепляли поперечные перекладины. Высота ее достигала футов семи, а ширина – футов пяти. Она висела на девяти хорошо смазанных колесиках, что не мешало им скрежетать, пока Грофилд толкал дверь плечом и шаг за шагом открывал ее, несмотря на ее сопротивление.

Вот уже три недели, как он вернулся из Лас-Вегаса, и ни разу никто ему не позвонил, чтобы сделать предложение. Он очень жалел, что план, разработанный Ми-ером, был неосуществим. Мэри в настоящее время была в городе, она работала в магазине самообслуживания, чтобы были хоть какие-то деньги. Они должны были открыть этот проклятый театр на летний сезон через два с половиной месяца, но Грофилд еще не знал, на какие деньги он сможет это сделать.

Дверь открывалась с большим трудом, Грофилду приходилось с силой одолевать каждый дюйм. Наконец дверь распахнулась на добрых пятнадцать футов. Грофилд ударом ноги просунул под дверь кусок дерева, не давая ей закрыться. Он повернулся, чтобы посмотреть на свой театр при свете дня.

В нем не было ничего примечательного. Раньше это был обычный сарай, но потом его переделали под летний театр. Всего здесь насчитывалось двести сорок кресел, разделенных несколькими проходами. Три или четыре раза Грофилд видел все кресла занятыми.

Беда заключалась в том, что в этой местности не увлекались театром, а по соседству не было ни больших городов, ни университетов. Единственными зрителями были жители Мил-Грова и полдюжины других небольших городков этой местности. Да еще фермеры. Большинство их не представляло себе, для чего может служить театр, и не жаждало это узнать. По счастью, существовали учителя и жены врачей, без них совсем не было бы зрителей.

Дело в том, что сумасшедший, который перестроил сарай под театр двадцать лет назад, быстро все потерял. В течение двух десятилетий сарай поменял много владельцев: на короткий срок он снова стал сараем, потом на еще более короткий период был кинематографом, потом превратился в склад запасных деталей для мотоциклов, владелец которого, какой-то фабрикант, любил есть лягушек, что не имело никакого отношения к его профессии. Несколько раз сарай был летним театром, который неизменно прогорал. Наконец, три года назад Аллан Грофилд купил сарай и пять гектаров окружающей его земли, на которой стояли две фермы. На это ушла большая часть денег, полученных им в результате ограбления одного казино, расположенного на острове и обчищенного им в компании с неким Паркером. Грофилд не задумываясь купил сарай, говоря себе, что отныне он сможет здесь жить и у него наконец-то будет дом, куда он всегда может вернуться. Ему сразу же стало известно, что летние театры чаще всего прогорают, особенно если ими руководят сами актеры и если они не расположены в густонаселенной местности. Но летний театр никогда не был способом добывания денег, это был способ жизни, совсем другая вещь. Чтобы заработать себе на жизнь, Грофилд имел дело с такими людьми, как Паркер и Дан Линч. Но не с такими людьми, как Миер.

Фактически же он ни с кем уже долгое время не работал. Когда-то он наметил одно дело с Паркером – дело было связано с бронированной машиной, – но все повернулось неудачно, и Грофилду пришлось отправиться в тюрьму. После этого ничего особенного не произошло. За два сезона он просадил большую часть своих сбережений, и вот теперь осталось около трех месяцев до открытия нового сезона, а у него не было ни гроша, чтобы начать подготовку. Даже если он ударится в классику, что означает играть пьесы, пользующиеся успехом, и не платить их авторам, все равно предстояли расходы, которых не избежать: содержание и питание труппы в течение сезона, небольшое жалованье актерам за игру, афиши и объявления в газетах, костюмы, декорации, плата за газ, электричество и телефон. Выручка от продажи билетов, безусловно, не покроет этих расходов. Если дело будет обстоять так плохо, он вынужден будет отправиться на неделю или две в Кентукки или в Северную Каролину «марать бумагу», но такую деятельность он ненавидел и по возможности избегал. Практика поддельных чеков была менее опасной, чем нападение на бронированную машину, но существовала разница, которая для него имела большое значение: человек, изготавливающий фальшивые чеки, должен прибегать к актерскому мастерству, а это уже совсем другое дело, чем нападение с оружием в руках. Грофилд не любил использовать свои актерские способности таким образом, ему казалось, что тем самым он предает искусство.

Рассматривая свой театр в ярких солнечных лучах первого ясного и теплого дня, Грофилд состроил гримасу и решил, что если он не получит предложения до первого мая, то займется чеками, потратив на это несколько дней, может быть, неделю, чтобы финансировать наступавший летний сезон.

В сущности, он вел очень экономную жизнь. Обе фермы были сданы, а они с Мэри жили в театре, в комнате на сцене. Мэри готовила на плите, поставленной в комнате для девушек. На лето придется выселить жильцов из ближайшей к театру фермы, чтобы устроить там труппу.

Ладно, он займется подделыванием чеков и немного заработает, чтобы хватило на сезон.

Грофилд с отвращением покачал головой, глядя на пустые кресла, потом отвернулся и подошел к противоположной стене, к которой были прислонены полотна декораций. В прошлый сезон изготовили много декораций, и теперь их было вполне достаточно.

Он перетащил их на улицу, взял водопроводный шланг, уже прикрепленный к крану, и направил струю, чтобы смыть старые краски. Грофилд, как и большинство театральных деятелей, был вынужден экономить: он промывал декорации прошлого сезона, чтобы иметь возможность использовать их еще раз. Кроме шланга у него была еще щетка.

Так он продолжал работать и вскоре забыл про свои горести и стал даже что-то насвистывать.

Глава 2

Автомобиль съехал с асфальтовой дороги и по грунтовой направился к театру. Это был «плимут» бронзового цвета с техасскими номерными знаками. Стоя на лестнице с щеткой и шлангом, Грофилд наблюдал за его приближением.

Грофилд работал уже час. Семь полотен, прислоненные к стенам сарая, уже сушились, и он работал над восьмым. Продолжая стоять на лестнице, он смотрел на подъехавшую машину. Он ждал, что сейчас выйдет водитель и спросит у него дорогу. Но из машины вышел Дан Линч.

– Салют, Грофилд. Чем это ты занимаешься?

– Мою ткани декораций, – ответил Грофилд. – Надеюсь, ты принес мне хорошие новости?

– Возможно. Спустись, я покажу тебе кое-что.

Грофилд повиновался.

– Любопытно, что ты сможешь предложить мне. Тебе удалось найти что-нибудь более реальное, чем трюк Миера?

– Я все тебе расскажу. – Дан огляделся вокруг. – Тут спокойно?

– Никто нас не сможет услышать.

– А увидеть?

Кивком головы Грофилд указал на дом по другую сторону дороги.

– Там живут люди.

– А ты знаешь спокойное место?

– Для чего?

– Я хочу показать тебе кое-что. Поехали, мы немного прогуляемся в машине.

Грофилд взглянул на свои запачканные руки, потом на мокрую одежду.

– Ты говоришь серьезно, Дан? Что за таинственность?»

– Я не хочу открывать багажник в таком месте, где нас смогут увидеть, – ответил Дан. – Ты меня знаешь, Грофилд, я не люблю болтать.

– Это верно, – согласился Грофилд, – но посмотри, как я перепачкался. Ты хочешь, чтобы я влез в машину в таком виде? Может, мне пойти переодеться?

– Это не моя машина, – заявил Дан. – Это машина Миера.

Лицо Грофилда прояснилось.

– Значит, ты нашел его, да?

Грофилд подошел к машине.

– Садись. Сейчас увидишь, что я хочу показать тебе.

Сев рядом с Даном, Грофилд сказал:

– Вернись на основную дорогу, потом поверни налево.

Глава 3

Дан открыл багажник, и Грофилд, прищурившись, увидел связанного Миера. Он решил, что тот мертв, но Миер шевельнулся, приподнял голову и, ослепленный светом, испуганно зажмурил глаза.

– Что теперь? – прохрипел он.

– Выходи! – приказал Дан.

Миер слабо двинул руками и ногами.

– Я едва могу пошевелиться.

Дан протянул руку и несколько раз ткнул ему пальцами в бок.

– Не заставляй меня ждать!

– Хорошо, хорошо!

Грофилд отступил назад, глядя, как Миер с огромным трудом старался выпрямиться, пытаясь вылезти из багажника.

– Сколько времени он уже там?

– От Хьюстона. Нет, неверно, он выходил вчера на двадцать минут.

Миеру непросто было вылезти, и Грофилд понимал почему. На нем красовались наручники, но они были надеты необычным образом: его левое запястье было приковано к левой щиколотке.

Грофилд подошел, чтобы помочь Миеру перелезть через борт багажника и встать на землю, но Дан остановил его.

– Предоставь этому прохвосту выбираться самому. У него это получится.

Грофилд нахмурился.

– Почему ты так поступил с ним?

– А как поживает твой череп? – поинтересовался Дан.

– Ничего. – Грофилд пожал плечами. – Он ударил меня только один раз. И я не до такой степени злопамятен.

– Зато я злопамятен, – сказал Дан.

Грофилд посмотрел на него.

– А ты забрал у него свой фрик?

– Он потратил его раньше, чем я добрался до него. – Линч резко схватил Миера за волосы и рывком вытащил его. – Выйдешь ты, наконец, оттуда?

Миер повалился на землю. Они находились на лесной дороге в трех милях от театра. Слабые солнечные лучи едва пробивались сквозь ветви деревьев, и воздух был довольно прохладным. Грофилду становилось зябко в мокрой одежде.

Миер покатился по земле и остановился, когда почувствовал опору под ногами, потом он медленно поднялся, держась правой рукой за машину. Когда он встал на ноги, тело его согнулось пополам и пальцы левой руки касались земли. Наручники содрали кожу на запястьях. Миер широко раскрыл рот и с трудом поднял голову, чтобы поймать взгляд Грофилда. В такой позе он был похож на идиота.

– Миер расскажет тебе историю, – сказал Дан. – Давай, рассказывай, дерьмо!

– Я могу сесть? – спросил Миер. Он был вынужден наклонять голову, чтобы произнести хоть слово. – Я не могу говорить в таком положении.

– Мне наплевать, – кратко ответил Дан. – Ну, рассказывай свою историю.

Миер сел на землю; теперь, вытянув перед собой правую ногу, он смог принять позу более или менее нормальную. Он прислонился к «плимуту» и посмотрел на Грофилда.

– Я знаю, где находится более ста тысяч долларов, которые нужно только взять, – сказал он.

Грофилд бросил взгляд на Дана, но тот смотрел на Миера с чувством брезгливого удовлетворения. Грофилд опять уставился на Миера.

– Мне рассказывал Данкворт об этом, – продолжал Миер. – Он хотел вместе нанести удар.

– Данкворт? – спросил Грофилд.

– Парень, который обыскивал тебя в Лас-Вегасе, – пояснил Дан.

Грофилд нахмурил брови.

– Тот, которого ухлопал Миер?

– Я не виноват, – возразил Миер.

Он сидел с таким печальным видом, словно кто-то, кому он сделал много добра, отплатил ему злом.

– Расскажи-ка об этом, – попросил Грофилд.

– Лучше послушай историю о ста тысячах, – вмешался Дан.

– Одну минуту, – сказал Грофилд, – сперва я хочу выслушать эту историю. – Он повернулся к Миеру. – Вы с Данквортом были настолько близкими друзьями, что он дал вам понюхать эти сто тысяч, предполагая взять их вместе, а потом почему-то изменил решение и попытался вас убить?

– Он перестал доверять мне, – ответил Миер голосом, в котором слышалось страдание. – Из-за вашего ухода и прочего.

– Остальные тоже ушли?

– Сразу же после нас, – сказал Дан. – Все трое.

– А чья это была идея напасть на Дана и меня? – спросил Грофилд.

– Моя, – ответил Миер. – Я был в ярости, ведь вы ушли первыми. Может быть, если бы вы не ушли, другие…

– Если это были профессионалы, – перебил его ледяным тоном Дан, – они бы ушли.

– Во всяком случае, – подытожил Грофилд, – вы и этот тип…

– Данкворт.

– Я вас об этом не спрашивал. Вы с ним вышли после ухода остальных, вы видели нас за игральным столом и видели, что мы выиграли.

– Мы не могли приблизиться к вам, – сказал Миер. – И нам показалось, что это у вас был фрик.

– И тогда вы решили отомстить нам за то, что мы вас покинули, забрав у нас деньги?

– Да.

– Так что, когда этот тип…

– Данкворт.

Дан подошел и ударил ногой по правой коленке Ми-ера.

– Он тебя об этом не спрашивал!

Миер не издал ни звука, но задрожал от боли и обхватил свободной рукой колено.

Грофилд посмотрел на Дана и покачал головой.

– Я не люблю смотреть, как бьют людей, – сказал он ему, потом обратился к Миеру. – Данкворт… После того как вы взяли деньги у Дана, вы вернулись в отель, и там он набросился на вас?

– Да.

– Вы оба стали драться, и вы одолели его?

– Да.

Грофилд повернулся к Дану.

– Если он сейчас так нагло врет, то как я могу поверить в его историю?

– Я нагло вру? – проговорил Миер, и снова в его голосе прозвучала печаль.

Дан нахмурился. Он посмотрел на Миера, потом перевел взгляд на Грофилда.

– У тебя слишком уверенный в себе вид.

– Так оно и есть. Во-первых, в обеих комнатах не было ни малейших следов борьбы. Немного крови на ковре перед одним из стульев, вот и все. Во-вторых, существует только один способ убить человека так, как был убит Данкворт: подкрасться к нему сзади, поднять его голову за подбородок и полоснуть ножом по горлу. Невозможно таким образом расправиться с человеком, когда он находится перед тобой, или во время борьбы с ним.

– Но зачем бы я стал убивать его? – воскликнул Миер.

Грофилд повернулся к нему.

– Потому что Дан справился с ним, и вы потеряли к нему доверие. Вы нуждались в нем, чтобы провернуть ограбление-завода, но, как только вы заполучили тринадцать тысяч Дана, все было кончено. К тому же вы ненавидели весь мир за то, что вас покинули, и вы хотели, чтобы Фрик Дана полностью принадлежал вам.

Миер захлопал глазами, его губы шевелились, пытаясь что-то произнести, но он так ничего и не сказал.

– Мерзавец, значит, все так и произошло? – угрожающим тоном проговорил Дан.

– Не бей его ногами, Дан, – сказал Грофилд. – Я только хотел прояснить, до какой степени может быть правдоподобна история со ста тысячами. – Он посмотрел на Миера. – Теперь я вас слушаю.

Миеру хотелось замкнуться в презрительном молчании, но он не посмел.

– Это не выдумка, – сказал он. – У меня нет никаких причин вам лгать.

– Ну, рассказывайте же, – повторил Грофилд.

– Согласен. – Миер вытер губы обшлагом пиджака свободной рукой, которая тотчас же снова обхватила колено. – Данкворт был в тюрьме в начале этого года.

– И это меня не удивляет, – заметил Грофилд.

– Он сидел в тюрьме в Лос-Анджелесе и там познакомился с одним старым типом по фамилии Ентрикин. Они подружились. Вместе с другими заключенными этот старик еще раньше прорыл туннель, и по нему-то Данкворт и убежал. Я говорю правду. В Калифорнии он числился в списках убежавших, вы можете проверить это.

– У меня нет времени проверять, – сказал Грофилд. – Я охотно верю, что он убежал по туннелю, вырытому другими. Продолжайте.

– Хорошо, – сказал Миер. – Короче, самое интересное в отношении тех стариков, которые прорыли туннель, это то, что у них не было желания выходить из тюрьмы. Понимаете, они были старыми и не хотели покидать тюрьму, чтобы провести последние годы, скрываясь от полиции. Женщины для них уже ничего не значили. Они считали, что гораздо лучше оставаться в тюрьме.

Грофилд снова бросил взгляд на Дана, но тот смотрел на Миера.

– Но, – продолжал Миер, – у всех есть семьи, и они стараются заботиться о них. И вот что они делают: они отправляются на несколько дней в поход. Они ничего не берут, кроме наличных, и у них где-то есть место, где они прячут свою добычу.

Грофилд улыбнулся.

– Очень красивая история, – сказал он. – Надеюсь, она настолько же правдива, как и хороша. Итак, значит, они заботятся о своих семьях?

– Это правда, – уверял его Миер.

– И что в этом самое удивительное, – вмешался Дан, – так это то, что у них не может быть лучшего алиби. Ведь их нельзя заподозрить, раз они в тюрьме.

– Да, очень красивая история, – повторил Грофилд.

Он продолжал улыбаться, так как эта история развеселила его.

– Но это еще не все, – сказал Миер. – Своим семьям они посылают только часть добытого, потому что хотят, чтобы после их смерти остались деньги, на которые те смогли бы купить себе ферму.

– Ферму, вот как, – проговорил Грофилд. Он широко улыбался. – Мне нравятся эти парни.

– В прошлом году, – продолжал Миер, – Ентрикин рассказал Данкворту, что у них в тайнике спрятано более ста тысяч долларов. В настоящее время там, вероятно, уже еще больше.

– А как могло случиться, что этот ненормальный старик так много рассказал Данкворту?

– Я думаю, старик поверил ему, – сказал Миер. – Кроме того, Данкворту оставалось еще более двенадцати лет, даже если бы он получил условное освобождение. Старик не хотел показывать Данкворту точное расположение туннеля, и тот силой заставил его рассказать. Таким образом ему удалось удрать.

– Вот что значит доверять не тому, кому следует, – заметил Грофилд. – Старик доверился Данкворту, а тот доверился вам. А теперь мы вынуждены довериться вам.

– Никакого доверия к нему, – вмешался Дан. – Дай ему все выложить, потом я скажу тебе о своей идее.

– Хорошо, – сказал Грофилд.

– Старик не хотел раскрывать Данкворту точное расположение тайника, – продолжал Миер. – Только один раз проговорился, что он находится около Суссель Трип, и все. А там спрятано более ста тысяч долларов! Данкворт указал мне, где находится выход из туннеля.

– Еще одна ошибка, а? – усмехнулся Грофилд. – Если бы он держал это про себя, он сейчас был бы жив.

– Дело не в том, – сказал Дан. – Кто-то может следить за выходом, подкараулить тех, которые выйдут из туннеля, и последовать за ними. Рано или поздно, но они все же придут к своему тайнику. Когда станет известно его нахождение, надо будет подождать, пока они вернутся в тюрьму, войти в тайник, забрать фрик и смыться.

– У меня нет желания отбирать у этих милых стариков их деньги. Они мне очень нравятся.

– Ты и не обязан, – возразил Дан, – Я их сам ограблю. Это работа для одного человека.

Грофилд взглянул на него, нахмурив брови.

– Тогда для чего тебе нужен я?

– Я не знаю, что мне делать с этим дерьмом. Я не могу таскать его с собой, он испортит мне дело. Мне нужно его где-то спрятать, пока я не сделаю работу, а если это окажется враньем, тогда я вернусь и расправлюсь с ним.

Грофилд покачал головой.

– Сожалею, но не рассчитывай на меня.

– Сколько времени это может продолжаться? – спросил Дан. – Неделю? Ты можешь спрятать его в своем театре, тебя это особенно не стеснит.

– Нет, – ответил Грофилд. – Я никогда не приношу свои дела в дом.

– Я дам тебе десять процентов из того, что получу, – сказал Дан, – Если он говорит правду, то ты получишь десять тысяч.

Грофилд был смущен, но все же опять покачал головой.

– Огорчен, Дан, но не может быть и речи об этом. Я не могу рискнуть и потерять то, что у меня здесь есть. И я не хочу, чтобы моя жена оказалась в ситуации, которая может быть опасна, а именно это и может случиться.

– Но что мне тогда с ним делать?

Грофилд пожал плечами.

– Дай ему возможность скрыться, это не помешает твоей работе в Лос-Анджелесе.

– Он прав, – с воодушевлением проговорил Миер.

– Видишь? Он не жаждет снова увидеть тебя. Дай ему возможность отправиться к себе в Техас.

Дан, которого это мало устраивало, скривился.

– А если он лжет? Если он пустит меня по ложному следу? Если я стану караулить у выхода из туннеля… а никакого туннеля не окажется? Он считает меня за дурака!

– Ты нашел его один раз, найдешь и другой.

– На этот раз у меня нет желания дать ему возможность выйти сухим из воды, – злобно проговорил Дан.

Грофилд подумал, что Линч снова начнет бить Миера ногами.

– Тогда убей его, – предложил Грофилд. – Но не здесь, увези его…

– Вот еще! – Дан смотрел на Грофилда, как будто тот его предал. – Я никого не хочу убивать. Это не в моих правилах.

– Но тогда нет другого выхода. Это уже совсем никуда не годится – спрятать его у меня или у кого-нибудь еще. Представь себе, что ему удастся освободиться, что он убьет Мэри и меня и будет ждать твоего возвращения, чтобы разделаться и с тобой.

– Ты будешь хорошо сторожить его.

– Ты уверен? Забудь об этом, Дан. Убей его или отпусти. Или ты веришь в эту историю, или не веришь.

– Мне нужно подумать, – недовольно проворчал Дан.

– Не отвезешь ли ты меня домой? – спросил Грофилд. – В этой мокрой одежде я могу схватить простуду.

– Конечно. – Дан толкнул ногой Миера. – Возвращайся в багажник.

– Позвольте мне сесть на заднее сиденье, – попросил Миер. Голос его прозвучал очень жалобно. – Я буду вести себя тихо, но позвольте мне сесть сзади.

– Если я сейчас же не расправляюсь с тобой, то только потому, что мой друг не любит смотреть на это. Но не серди меня, иначе я припомню тебе все, когда его не будет, и ты получишь сполна. Лезь в багажник!

Миер с трудом встал и перевалился в багажник. Грофилду очень хотелось поскорее сесть в машину, но он предпочел подождать, пока Миер не будет в багажнике, боясь, что Дан станет бить его.

Миер снова улегся в багажнике, и Дан захлопнул крышку.

– Поехали. Я отвезу тебя домой.

Они сели в машину. Грофилд показал дорогу, и они отъехали.

– Я не знаю, что делать, – сказал Дан.

– Дай ему возможность убраться, – предложил Грофилд. – Не стоит из-за него портить себе кровь.

– Мне нужно подумать.

Глава 4

– К столу, – бросила Мэри.

Грофилд переодевался в спальне. Когда Дан привез его домой, он сбросил с себя мокрые вещи, надел сухое и продолжил работу. К тому времени, когда Мэри вернулась с работы, нагруженная покупками, большинство полотен было уже вымыто.

Импровизированная спальня располагалась между двумя стенами-декорациями: огромная кровать стояла у одной стены и туалетный столик – у другой. По обе стороны кровати стояли тумбочки с лампами, присоединенными к общей осветительной сети.

С удовольствием надев сухую одежду, Грофилд спустился с возвышения и пересек сцену по ее короткой стороне. Центр сцены, где разворачивалось основное действие, был убран под гостиную, но без декораций, изображающих стены гостиной с окнами и дверью. В глубине сцены валялся разный театральный хлам. Обстановку гостиной составляли широкая софа, расположенная посредине сцены, перед ней лежал старый выцветший ковер. По обе стороны софы стояли маленькие столики с лампами, чуть поодаль – кресло, кресло-качалка и тумбочка с телефоном.

Грофилд прошел мимо гостиной и поднялся на платформу, где была устроена их столовая. На платформе возвышались две стены-декорации, в одной из которых было окно, выходящее в глубину сцены. Из обстановки здесь были старый, но солидный стол, четыре стула и комод, куда Мэри убирала посуду.

На столе, который Мэри уже накрыла, стояли две зажженные свечи.

– Я иду, – закричала Мэри, махнув ему рукой.

Грофилд сел за стол. Вскоре появилась Мэри, неся жаркое с овощами. Небольшого роста, хорошо сложенная, Мэри напоминала героиню музыкальной комедии тридцатых годов. Грофилд сходил по ней с ума.

Пока Грофилд раскладывал жаркое по тарелкам, Мэри вышла и быстро вернулась: на этот раз она принесла полбутылки сухого белого вина стоимостью полдоллара за бутылку – роскошь, которую они могли себе позволить.

Спустя некоторое время она спросила:

– Кто это приезжал к тебе сегодня?

Мэри была осведомлена о его второй профессии: он познакомился с ней четыре года назад во время одного ограбления, но на эту тему они никогда не говорили.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросил Грофилд, проглотив кусок мяса.

– От миссис Бреди. – Это была съемщица фермы, расположенной на другой стороне дороги. – Она сказала мне, что ты уезжал на машине. На «плимуте» с техасскими номерами.

Грофилд улыбнулся и покачал головой.

– Чем меньше соседей, тем меньше неприятностей в частной жизни. Это был Дан. Парень, который выиграл крупную сумму, когда я был в Лас-Вегасе. Я тебе рассказывал об этом, помнишь?

– Он предложил тебе работу? – Она спросила заинтересованно, поскольку ей была известна их финансовая ситуация.

– Не совсем.

И Грофилд рассказал о том, как провел день, о Миере, о заключенных и об их деньгах.

– Будет очень несправедливо отнять у них эти деньги, – сказала Мэри. – Я рада, что ты отказался.

– Я тебя понимаю, но вовсе не потому ответил отказом.

Она продолжала свою мысль:

– То, что делаешь ты – нападаешь на банки, бронированные машины и прочее, – гораздо лучше. Это не настоящая кража, ты отнимаешь деньги не у людей, а только у учреждений, а учреждения не идут в счет. Это они должны давать нам возможность жить.

– Ты была бы хорошим защитником, – с улыбкой заметил Грофилд.

– Не шути с этим, – ответила, поморщившись, Мэри.

После обеда она вымыла посуду, Грофилд включил радио. Звук был негромкий, театр наполнился тихой музыкой, которая, казалось, парила в зале.

Они устроились на софе напротив пустых зрительских кресел и принялись обсуждать пьесы, которые собирались показать в предстоящем сезоне.

Последнее, чем они занимались на софе, была любовь. А потом они мирно заснули.

Глава 5

Грофилд услышал какой-то шум. Он открыл глаза и ничего не увидел, кроме черных спутанных волос Мэри. В течение нескольких секунд он не мог понять, где находится.

Он приподнял голову. Мэри тихо что-то во сне проворчала и повернула голову. Он смотрел на лицо спящей жены, все время прислушиваясь. Затем обежал взглядом слабо освещенную сцену, темные очертания зрительного зала.

Кто-то вошел. Грофилд никого не видел, он практически ничего не слышал, он совершенно не представлял, где мог находиться этот кто-то, но он знал, что он и Мэри были не одни.

Легкая дрожь началась с позвоночника, где его кожа была холодной, и потихоньку поднялась к лопаткам. Он и Мэри были освещены, оба наполовину голые. Неизвестный находился в темноте.

Мэри во сне нахмурила брови. Она еще немного пошевелила головой, как будто почувствовала беспокойство Грофилда. Опершись на локоть, он медленно поднял руку и закрыл ладонью рот жены.

Она удивленно открыла глаза. Он почувствовал, как ее рот сжался под его ладонью, как будто она собиралась закричать. Он пристально посмотрел на нее и покачал головой. Ужас исчез из ее глаз, и она кивнула головой. Грофилд убрал руку с лида Мэри, наклонился к ней и прошептал ей на ухо:

– Кто-то вошел в театр. Он где-то в зале.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Пойду к осветительному щиту. Оставайся здесь и не шевелись!

– Хорошо. Ты думаешь, это Миер?

Эта мысль не приходила в голову Грофилда. Он подумал о воре, может быть, о школьнике из городского колледжа. Но если Дан последовал совету Грофилда и отпустил Миера и если он сделал это где-то рядом, то, возможно, это Миер. Миер не был профессионалом, из чего следовало, что он способен на непредсказуемые действия и что его реакцию предугадать нельзя.

– Будем надеяться, что нет, – ответил Грофилд. – Я пошел.

– Хорошо.

Грофилд напряг мышцы, осторожно поджал под себя колени, чтобы было удобнее выпрыгнуть, резко приподнялся и, быстро перекинув тело через спинку софы, свалился на пыльный ковер. Он тяжело упал на левую сторону, перевернулся на живот, подобрал под себя ноги и, согнувшись пополам, прыгнул в сторону кулис к осветительному щиту. Затем быстро опустил рукоятку, выключающую свет на платформе, и поднял ту, которая включала свет в зале.

Быстро шагнув влево, он через отверстие в занавесе посмотрел в зал.

Но никого в зале он не увидел. Кресла были пусты, а находящиеся в глубине зала четыре двери были закрыты.

Не ошибся ли он? Но шестое чувство никогда не подводило его, он верил в него, особенно когда дело касалось его второй профессии. Он услышал звук, звук неопределенный, который разбудил его и предупредил о присутствии здесь чужого. И это было не животное. Нет, это был человек.

Около щита лежала сумка с инструментами. Грофилд достал из нее молоток. Он чувствовал себя очень глупо: вся его одежда состояла из одних трусиков, все остальное валялось перед софой, у него не было ни возможности, ни времени одеться.

Грофилд вышел из-за занавеса, в два прыжка достиг края сцены и соскочил в зал. Он побежал по главному проходу, держа молоток в руках и оглядывая ряды кресел.

Никого не было. Он еще раз оглядел зал: он был совершенно один. Потом он бросил взгляд на Мэри, которая лишь шевельнула головой, чтобы посмотреть на него. Он уже собирался крикнуть ей, что это ложная тревога, когда услышал глухой шум.

Откуда он шел? Грофилд прислушался. Шум повторился. Приглушенный, он шел откуда-то из-за спины.

Двери? Грофилд повернулся и, нахмурив брови, посмотрел на двери. Они выходили на большую террасу, которая тянулась по фасаду театра и находилась на уровне последних кресел в зале, отстоя от земли приблизительно футов на, девять. С нее спускалась широкая деревянная лестница.

Кто-то или что-то было на террасе. Новый глухой шум, едва различимый, послышался за последней дверью слева. Грофилд опять нахмурился, стараясь понять, что это такое. Это не походило на стук рукой или царапанье когтей кошки или собаки.

Грофилд, который чувствовал себя нелепо в трусах с молотком в руке, направился к двери, очень медленно и тихо приоткрыл ее, потом резко распахнул и прыгнул в темноту.

Он с трудом смог различить фигуру человека, лежащего лицом вниз на полу террасы у левой двери. Пока Грофилд разглядывал его, человек приподнялся на локтях, чуть двинулся вперед, и голова его ударилась о дверь.

Грофилд огляделся кругом, но никого больше не увидел. Он осторожно подошел к лежащему, который слегка шевельнулся после удара головой. Она показалась ему знакомой.

Дан Линч!

– Великий боже! – воскликнул Грофилд.

Не спуская с Дана глаз, он отступил на порог и крикнул Мэри:

– Оденься и принеси мне брюки, тут раненый.

Глава 6

– Эй! – позвала Мэри.

Грофилд, склонившись над крышей, занимался ремонтом. Он посмотрел вниз.

– В чем дело? Он проснулся?

– Да, и хочет поговорить с тобой.

– Как раз тогда, когда я начал работу, – проворчал Грофилд и покачал головой. – Хорошо, я иду.

Прошло два дня с той ночи, когда он подобрал Дана, истекающего кровью от четырех ножевых ран. Он уложил его на походную кровать в комнате для мужчин. Мэри хотела вызвать санитарную машину, чтобы отвезти Дана в больницу, но Грофилд, зная, что это никого бы не устроило, уверил ее, что в состоянии сам вылечить Дана. Мэри отправилась за справочником по оказанию первой медицинской помощи, и далее они во всем следовали его рекомендациям. По всей видимости, они преуспели в этом.

Грофилд закончил работу, повесил молоток на гвоздь и спустился по лестнице.

Дан, страшно бледный, был в сознании.

– У тебя замечательная жена, – сказал он.

Мэри довольно улыбнулась.

– А ты крепко держишься за жизнь, – ответил Грофилд.

– Как ты нашел меня?

– Ты стучал в дверь. Ты что, не помнишь этого?

Дан нахмурился.

– Ты смеешься надо мной?

– Вовсе нет. Ты прополз по лестнице и стал стучать головой в дверь, пока я тебе не открыл. Ты ничего не помнишь?

– Последнее, что я помню, это Миер с ножом в руке.

– Где, к дьяволу, он взял его?

– В машине. Ведь это его машина, и нож был спрятан под приборным щитком.

Грофилд сел на стул возле кровати.

– Расскажи обо всем, что произошло. С самого начала.

– Я последовал твоему совету, и вот, видишь, что получилось, – сказал Дан.

– Ты его отпустил?

– Я недооценил этого мерзавца. В очередной раз. Я отвез его в то место, где он рассказывал свою историю, и там освободил.

– Большое спасибо! Ты не мог отвезти его подальше?

– Я очень торопился, – пояснил Дан. – Я только и думал, как побыстрее избавиться от него.

– Ты не должен был делать этого так близко от меня.

– Ты прав, об этом я не подумал. Но ведь он не приходил сюда?

– Тебе повезло, ведь он мог довести до конца свое дело. Но расскажи мне, что же все-таки произошло?

– Я вытащил его из багажника, снял с него наручники, а он ударил меня ногой по голове. Я упал, и он нанес еще один удар, но уже камнем. Я оставался неподвижным несколько секунд, может быть минуту, и в тот момент, когда я начал подниматься, он вернулся от машины, и в руках у него был нож. И он воспользовался им. Я решил, что он меня убил.

– И это все?

– Да. Когда я снова открыл глаза, то увидел твою жену. Мне очень хотелось узнать, как я здесь очутился.

– Я тоже хотел бы знать, что тебя никто не видел, – сказал Грофилд.

Дан поднес дрожащую руку к губам и вытер их. Он был еще очень слаб, разговор совершенно истощил его, и он начал задыхаться.

– Я могу остаться? – спросил он. – Я знаю, что ты думаешь… – Он не закончил фразу.

Грофилд покачал головой.

– У нас нет выбора. Конечно, ты останешься.

– Только несколько дней, пока я не окрепну.

Конечно, это займет больше, чем несколько дней, но Грофилд ничего не сказал.

– Когда я тебя раздевал, – заметил он, вставая, – то твой бумажник показался мне довольно-таки тяжелым. Было бы неплохо, если бы ты оплачивал свое содержание.

– Конечно, – согласился Дан. – Бери сколько хочешь.

– Ровно столько, сколько будет истрачено на тебя. В другое время я бы этого не сделал, но сейчас мы очень стеснены в средствах.

– Вы любите суп по-итальянски? – спросила Мэри. – Из… консервов.

– Да.

– Поспите пока немного, – продолжала она, – а я приготовлю его вам. Пошли, Аллан, дай ему отдохнуть.

Они вышли и закрыли дверь.

– Неприятная история, – сказал Грофилд.

– Ничего. Мы скажем, что это мой кузен, который приехал нас повидать, что он простудился в дороге, а теперь вынужден некоторое время лежать в кровати.

Грофилд улыбнулся.

Глава 7

Когда зазвонил телефон, Грофилд стоял на лестнице с кистью в руках. Он накладывал свежий слой краски на надпись «Театр Мил-Гров», которая тянулась по всей ширине стены сарая, выходившего на улицу.

– Проклятие, – выругался он.

Мэри была на работе, и он был вынужден сам подойти к телефону. Он положил кисть и начал спускаться.

В театре было два аппарата: один находился в кассе, по правую сторону от Грофилда, другой – за кулисами, около осветительного щита. Телефон звонил уже долго, и Грофилд решил подойти к осветительному щиту. Он взобрался на сцену. Дан сидел в кресле и грелся на солнышке, падавшем через открытую дверь. Он находился здесь уже целую неделю и впервые за это время встал. Он побледнел, сильно похудел и казался беспокойным и взбудораженным. Когда Грофилд пересекал сцену, он поднял слабую руку и приветливо помахал ею. Грофилд подошел к телефону.

– Алло?

– Грофилд? – донесся издалека серьезный мужской голос.

– Он самый.

– Это Барн.

Имя это было смутно знакомо, Грофилд не мог сразу вспомнить этого человека.

– Барн?

– Из Солт-Лейк-Сити.

– О!

Теперь вспомнил: невысокий тип, очень широкий в плечах и немного одутловатый. Лет под сорок, черные вьющиеся волосы и нос картошкой. Грофилд однажды работал с ним. История с банком в Солт-Лейк-Сити.

– Ты свободен?

– Конечно.

– Ты можешь завтра поехать в GeHT-Луис?

– Да.

– Спроси Чарли Мартина в отеле «Гонл».

– Хорошо.

Грофилд пересек сцену и подошел к Дану.

– Я завтра уезжаю, – сообщил он, – так что какое-то время меня не будет.

– Ты нашел что-нибудь? – с некоторой горечью спросил Дан.

– Ты знаешь Варна?

– Я работал с ним несколько раз.

– Если все пройдет хорошо, то ты, вероятно, уедешь, когда я вернусь.

– А им не нужен еще один человек?

– Но ты, Дан, еще не окреп.

– Боже мой, я это хорошо знаю. – Дан бросил злобный взгляд в сторону кулис. – Когда мне попадется в руки этот мерзавец…

– Подожди, пока встанешь на ноги.

– Я скоро встану.

Грофилд кивнул головой и сказал:

– Я должен вернуться к работе.

Он подошел к краю сцены и приготовился спрыгнуть на пол, когда Дан позвал его.

Голос у Дана звучал нормально, за исключением тех случаев, когда он пытался говорить громче. Тогда он ломался.

Грофилд повернулся.

– Спасибо, – сказал Дан.

– Ладно, – ответил Грофилд.

Он спрыгнул на пол и пошел заканчивать работу.

Глава 1

Грофилд написал на карточке имя Чарли Мартин и протянул ее администратору.

– Да, мистер Мартин. Вы долго проживете у нас?

– Я еще не знаю. День или два.

– Очень хорошо, мистер. Ваша комната четыреста двенадцать.

– Для меня нет писем?

– Минутку, я проверю.

Девушка перебрала пачку конвертов.

– Да, мистер, есть одно письмо.

– Спасибо, – сказал Грофилд, взяв конверт.

Носильщик взял его чемодан. Грофилд сунул письмо в карман пиджака и последовал за носильщиком к лифту. Отель был старый и находился в районе, который не считался фешенебельным, но обслуживание было превосходным, и останавливались здесь в основном коммерсанты. Ковер в холле был сильно потерт. У лифтов не было лифтеров – это давало некоторую экономию.

Носильщик, чернокожий мальчик, нажал на кнопку с цифрой четыре, и лифт стал медленно подниматься.

Что сразу же бросилось в глаза при входе в комнату – маленькую, но опрятную – это широкий проем старинного окна, из которого открывался вид на асфальтированную площадку и на множество окон здания напротив. Грофилд дал доллар носильщику, запер за ним дверь на ключ, а затем достал и вскрыл конверт.

«Бар „Вуд”, Вест-Луис, одиннадцать часов вечера».

Глава 2

Сент-Луис, расположенный на берегу Миссисипи, на границе штата Миссури, был типичным американским городом. По другую сторону моста, уже на территории штата Иллинойс, в восточном Сент-Луисе находились отбросы города. Там в открытых всю ночь барах собирались множество шлюх и все те, которые не фигурировали в официальных справочниках.

Устроившись за Стойкой в длинном зале, выкрашенном в серо-голубой цвет, Грофилд потихоньку потягивал виски местного производства. На узкой эстраде позади стойки усталый квинтет не очень молодых людей пытался поймать ритм рока. Но пока что они добились лишь одного результата – громкости звука. В баре было очень шумно, и Грофилд решил, что зал, вероятно, заполнен глухонемыми, умеющими читать по губам.

Он пришел на пять минут раньше назначенного времени и уже сидел здесь десять минут. Где же Барн?

Чья-то рука коснулась его плеча, и он повернул голову. Барн сделал ему знак и направился к двери. Грофилд слез с табурета и последовал за ним на улицу.

– Рад, что ты смог приехать, – сказал Барн. У него был неважный вид.

Они перешли через улицу, и Грофилд подождал на тротуаре, пока Барн открыл дверцу машины и кивнул Грофилду. Тот быстро скользнул на сиденье.

– Надеюсь, дело стоящее? – спросил Грофилд.

– Тебе это понравится, – заверил его Барн. – Дело простое, быстрое и хорошо оплачиваемое.

– Это в моем вкусе.

Барн миновал дюжину перекрестков и остановился перед закрытым, гаражом.

– Выйди и стукни три раза, – попросил он Грофилда.

Тот вышел, постучал, и через несколько секунд железная дверь поднялась. Внутри оказалось обширное помещение с высоким потолком и цементным полом, наполовину заполненное машинами. Посредине располагалась застекленная конторка. Единственным источником света служила лампа на потолке.

Барн въехал в гараж на машине, а Грофилд вошел пешком. Железные ворота за ними закрылись. Барн подъехал к конторке. Грофилд подошел к нему в тот момент, когда он выходил из машины.

– Они там, внутри, – сказал Барн.

Их было двое, Грофилд никого из них не знал. Один сидел около картотеки, другой стоял рядом с маленьким письменным столом.

Барн представил их:

– Аллан Грофилд – Стив Тобелман – Фред Хугес.

Все трое поприветствовали друг друга кивком головы.

Сидящий на стуле оказался Стивом Тобелманом. На нем был темный костюм, придававший ему вид парня, нуждающегося в работе. Фред Хугес был в темно-зеленой рабочей рубашке, на карманчике которой желтыми нитками было вышито его имя.

Барн указал на Хугеса.

– Этот трюк организует Фред.

Грофилд спросил:

– Работа в городе?

– Беллевил, – ответил Хугес. – Примерно в двадцати милях отсюда.

Грофилд посмотрел на Варна.

– Это не по правилам, – сказал он ему.

Обычно предварительное собрание организаторов ограбления происходило не там, где эго ограбление должно было совершиться, проводить его нужно было как можно дальше, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Я знаю, – быстро проговорил Барн, – но я тебе уже сказал, что дело идет об очень быстром трюке. Фред ведь профессионал, он знает, что делает.

– Все уже готово, – сообщил Фред.

Грофилд ничего не ответил, он задумчиво смотрел на Хугеса. Может, он и в самом деле профессионал, но чего может стоить парень, который в то же время занимается гаражом? И чего может стоить парень, который собирается совершить грабеж в своем собственном углу?

– Я знаю, о чем вы думаете, – продолжал Хугес. – Я здесь только шесть месяцев. Я из Флориды и через пару месяцев вернусь туда.

– Не сразу же после ограбления, – уточнил Грофилд.

– Нет, – сказал Хугес и иронически улыбнулся. – У меня есть люди, работающие под моим началом. Я прекрасно понимаю, что сейчас у меня далеко не блестящий вид, но тем не менее я не новичок.

Вмешался Стив Тобелман.

– А что, если мы перейдем к делу?

Он был примерно такого же возраста, что и Хугес: от тридцати до тридцати пяти лет. Глядя на его тусклые темные волосы и на смятую сигарету, которую он курил, Грофилд подумал, что он, вероятно, родился в Коннектикуте или в Теннесси и что он недавно вышел из тюрьмы.

– Хорошая мысль, – одобрил Барн – Лично я уже в курсе дела. Фред, расскажи Стиву и Аллану.

Хугес прислонился к столу и скрестил на груди руки.

– В городе имеется база военно-воздушных сил, которая называется «Скотт». Парням платят два раза в месяц – пятнадцатого и последнего числа месяца, и оба раза чеками. Так что дважды в месяц весь городок переполнен деньгами.

– Это очень крупная база, – вмешался Барн. – Она протянулась на многие мили. Что-то вроде тренировочного поля со всеми необходимыми службами.

Грофилд кивнул головой.

– Неподалеку от того места, где проживают ребята со своими семьями, – продолжал Хугес, – есть магазин самообслуживания «Фуд Кинг».

– «Фуд Кинг»?

– Это фамилия одного из владельцев магазина, – пояснил Барн.

– Многие жены военных, – снова продолжал Хугес, – именно там обменивают свои чеки на наличные, когда приходят за продуктами. Тогда Фуд Кинг делает следующее: на второй и на последней неделе месяца он не отвозит деньги в банк. Все, что у них есть в наличности, они держат у себя, потому что им нужно очень много денег, чтобы оплатить чеки.

– А у них есть сейф в магазине? – поинтересовался Грофилд.

– Совершенно точно. Однажды ночью пять лет назад трое парней с базы попытались пробраться туда и взломать сейф. Им даже не удалось приблизиться к нему. После закрытия магазина можно использовать любой способ проникнуть туда, и в любом случае ты можешь быть уверен в двух вещах: прежде всего, сработает сигнализация в комиссариате полиции Беллевила, и ты окажешься с фликами наедине, во-вторых, завоет сирена в военной полиции, которая сразу же примчится посмотреть, что случилось.

– Более того, – добавил Бари, – машина шерифа каждые полчаса объезжает определенные места с одиннадцати вечера и до семи утра.

Грофилд улыбнулся.

– Пока я не вижу, чтобы это было легкое дело.

– Все зависит от того, как за это дело взяться, – сказал Хугес, – и что известно об этом магазине.

– Откуда вы получили эти сведения? – спросил Грофилд.

– Во Флориде я познакомился с одной женщиной, которая приехала гуда. Она работала кассиршей в этом магазине, пока не попалась на краже. Она страшно разозлилась на них за то, что они выбросили ее на улицу, и сообщила мне все подробности их организации. Она даже нарисовала план.

– А если флики выйдут на нее, когда удар уже будет нанесен? Они непременно допросят бывших служащих, они всегда это делают.

– Вряд ли они ее найдут. По последним сведениям, она уехала в Нью-Йорк. Судя по тому, какого типа эта женщина, она может оказаться сейчас где угодно. И даже если они ее найдут, то через нее они не смогут выйти на меня. Мы были вместе только месяц, а она ведет очень активный образ жизни. Потом, она не знает ни одного моего имени, которые я еще намерен использовать.

– А вы уверены, что сведения, которые она вам дала, все еще верны? – поинтересовался Грофилд.

– Уверен. Система сигнализации полностью их удовлетворяет, и у них нет никаких оснований менять ее.

– А сейф?

– Безусловно, они оставили тот же, – ответил Хугес. – Она мне рассказала, какой он, и я знаю, о чем идет речь.

– Старый «мослер», – пояснил Барн. – Семь футов высота, четыре – ширина. Он не вмонтировал в стену, но вокруг него сделаны перегородки. Это своего рода защита. Парни были любителями, и этот сейф не нужно взрывать.

– Единственная проблема, – продолжал Хугес, – в том, что сейф стоит в передней части магазина, позади витрин. Кассы располагаются при входе в магазин, слева, и занимают много места. Дальше, на небольшом возвышении, находится кабинет директора, и тот может все время видеть, что делается в магазине.

– Я знаком с таким расположением, – сказал Грофилд.

– Да, но в большинстве подобных магазинов сейф бывает меньших размеров и помещается в кабинете директора. А поскольку этот сейф слишком тяжел, они и поместили его на первом этаже между кабинетом директора и стеной. И кабинет, и сейф находятся на расстоянии примерно в пять футов от витрин, как и кассы. Кроме того, есть еще что-то вроде перил из кованого железа, которые идут от витрины к кабинету директора, чтобы помешать покупателю, болтаться там. Из кабинета по лестнице можно спуститься прямо к сейфу.

– Значит, если кто-нибудь возьмется за сейф, он будет виден снаружи?

Хугес утвердительно кивнул.

– Да. Со стоянки машин.

– А с биноклем можно рассмотреть и шифр сейфа, – сказал Грофилд.

– Не глупо, – улыбаясь, проговорил Хугес, – об этом мы думали. Но они становятся очень близко к сейфу и телом закрывают обзор.

– К тому же он легко открывается, – заметил Барн, щелкнув пальцами.

– Он расположен очень близко к витрине, – сказал Грофилд.

Стив Тобелман, который до этого хранил молчание, вмешался в разговор.

– Мне нужны эти деньги. Вы говорите, что работа простая и легкая, но чем больше вы говорите, тем сложнее она мне кажется.

Хугес улыбнулся ему.

– Не расстраивайся, Стив. Я пригласил тебя сюда не ради своего удовольствия.

– Вы все продумали? – спросил Грофилд. – А витрина?

– Совершенно точно, – ответил Хугес, очень довольный собой.

– А сигнализация?

– Улажено.

– Пятнадцатое… – протянул Стив Тобелман, – это будущий вторник, ровно через неделю. Вы хотите сейчас провести операцию?

Хугес покачал головой.

– В эти дни они особенно осторожны. На следующий день, около полудня, бронированная машина привозит им из банка подкрепление, но это сравнительно немного.

– Сравнительно с чем? – спросил Грофилд. – О какой сумме идет речь?

– Что-то между сорока и семьюдесятью тысячами.

Тобелман улыбнулся.

– Неплохо, – сказал он.

– Когда вы хотите приступить к делу? – спросил Грофилд.

– В следующую пятницу, – ответил Хугес. – Мы потеряем два дня выручки, субботу и понедельник, но пятница – это день больших покупок и тоже даст хорошую сумму. Потом, на это есть и другие причины.

– Это связано с вашим планом нападения? – спросил Грофилд.

– Совершенно верно.

– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – сказал Грофилд.

Глава 3

Грофилд остановился в отделе детского питания и положил с дюжину банок в свою тележку. Была среда, начало дня, следующий после собрания в гараже день. В магазине было немного покупателей. Грофилд продолжал продвигаться, толкая перед собой тележку. Он добавил еще пакет овсяной крупы и повернул за угол прилавка.

Справа тянулись ряды касс, большинство из которых в настоящий момент бездействовали. Работали лишь три кассирши в зеленых халатах. Перед ними возвышались перегородки директорского кабинета, достигающие примерно человеческого роста. Внутри сидел коренастый мужчина, виднелись только его голова и плечи, поскольку кабинет находился на возвышении. Там же был еще один мужчина в белой рубашке с черным галстуком. Белая перегородка кабинета достигала противоположной стены магазина. Грофилд дошел до угла, где располагалась полка с соленьями, и остановился на мгновение, разглядывая их. Одновременно он рассматривал заднюю стенку сейфа, который находился точно по другую сторону полки. Верх сейфа накрывала фанерная доска, на которой был закреплен большой щит, рекламирующий консервированные фрукты и овощи в магазине «Фуд Кинг».

Грофилд наконец выбрал пакет, положил его в свою тележку и продолжал путь. Он еще некоторое время прохаживался по магазину, потом бросил тележку у кондитерского прилавка в глубине магазина. Затем прошел в молочный отдел, взял два кефира с ванилью, заплатил за них в кассу и вышел из магазина.

При дневном освещении «понтиак» Варна казался синим и пыльным. Грофилд сел рядом с Барном и посмотрел на магазин. В витринах на широких белых полосах большими красными и синими буквами были перечислены имеющиеся в продаже продукты. Между двумя названиями, в правом углу, Грофилд различил металлическую темно-зеленую дверь сейфа. От последней витрины справа она находилась в пяти футах.

– Все действительно так, как нам рассказал Ху-гес? – спросил Барн.

– Похоже на то. Но почему пятница лучшее время для акции?

– Это самый лучший день для любого магазина самообслуживания, – уверенно произнес Барн. – В пятницу люди покупают продукты на выходные.

Грофилд кивнул головой.

– Ты все хорошо просмотрел?

– Да.

Барн включил мотор и выехал со стоянки. Один из въездов на военно-воздушную базу «Скотт» находился по другую сторону дороги, в трехстах футах справа. Вереница машин въезжала туда и выезжала обратно. На дороге тоже было большое движение. Грофилд достал один пакет и начал пить из картонного стаканчика. Он предложил другой Варну, но тот отказался. Тогда Грофилд выпил и его.

– Если увидишь телефонную кабину, остановись, – попросил он. – Мне нужно позвонить.

– Хорошо.

Они проехали на восток Сент-Луиса, когда Барн наконец обнаружил телефонную кабину и притормозил у тротуара. Грофилд вышел, выбросил пустые пакеты в мусорный ящик, зашел в кабину и набрал номер.

– Мне нужно соединиться с театром «Мил-Гров», Индиана. Моя фамилия Грофилд.

– Одну минутку, – ответила телефонистка.

Грофилд стал ждать. Он слышал множество щелчков и голосов, потом раздался голос Мэри, потом телефонистки, задающей вопросы, чтобы выяснить, кто у телефона.

– Дорогая! – наконец воскликнул он.

– Да! Как ты поживаешь?

– Хорошо. Вероятно, я вернусь в середине будущей недели.

– Это хорошо или плохо?

– Думаю, что хорошо. Догадайся, с кем я здесь встретился в отеле? С Чарли Мартином.

– Я давно уже его не видела, – сказала Мэри.

– Как поживает твой кузен? – спросил Грофилд.

– Лучше. Сейчас он отдыхает.

– Скажи ему, что я спрашивал о нем.

– Он делает все возможное, чтобы скорее поправиться. Он так торопится встать на ноги.

Грофилд улыбнулся.

– Пусть он немного поработает, – посоветовал он. – Заставь его сменить электропроводку. Это его подбодрит.

– Хорошо.

– До скорого свидания, моя милая.

– До скорого. Желаю удачи.

– Все будет хорошо, – ответил Грофилд.

Он вышел из кабины и сел в машину.

– Ты удивительный человек, – заметил Барн, отъезжая.

– Все дело в привычке.

– Я всегда догадываюсь, когда парень звонит по телефону своей жене, – сказал Барн. Я вижу это по лицу.

Грофилд удивленно взглянул на него. Ничего подобного он от Варна не ожидал.

– Ты женат? – поинтересовался он.

– В настоящее время нет.

Барн произнес это безразличным тоном, не отвлекаясь от дороги, и Грофилд не стал продолжать разговор.

Глава 4

Грофилд, сидя в машине рядом с Хугесом, заметил, что стрелка спидометра ни разу не переползла за цифру дозволенной скорости. Хугес разработал всю операцию, но он также должен был быть их водителем, и все говорило о том, что он будет на своем месте.

Прежде всего, машина. Она была легкой, мощной, прекрасно слушалась руля, а Хугес вел ее так, словно она была частью его самого.

Грофилд, который с восхищением наблюдал за ним, чувствовал, что Хугес способен сделать с ней все, что захочет, что она повинуется малейшему его движению.

Они очень хорошо беседовали, когда ехали на юг. Один раз Хугес заговорил с ним о деньгах.

– Я вложил в это дело две тысячи. Может, это и нескромно, но у меня нет желания бросать деньги на ветер.

– Я с этим согласен.

Так уж заведено: после налета парню, который вложил в дело деньги, возвращают их в двойном размере. Риск был достаточно велик, чтобы сделать необходимым такое вознаграждение. Две тысячи долларов, которые Хугес вложил в операцию, должны превратиться в четыре тысячи.

– Я нашел для этого одного типа, – сказал Хугес, не спуская глаз с дороги, но выражение его лица изменилось, как будто он смотрел на своего собеседника. – Врача. Я его знаю уже несколько лет.

– Я тоже использовал одного врача в двух или трех предприятиях, – заметил Грофилд. – В Нью-Йорке. Если вам когда-нибудь понадобится, чтобы кто-нибудь профинансировал вас в Нью-Йорке, обратитесь к нему. Доктор. Честер Ормонт на Шестьдесят седьмой восточной улице, в Манхеттене.

– А мой парень в Сент-Луисе, доктор Леон Кастелли, на Гров-авеню. – Хугес вопросительно взглянул на Грофилда. – Но почему доктора? Это до меня не доходит.

– Дополнительный заработок, – пояснил Грофилд. – Мне кажется, что я никогда не занимался делом, которое не подкреплялось бы дополнительными затратами. Есть такие профессии, когда получают наличными. Доктора, например, имеют больных, которые платят им наличными.

Хугес улыбнулся.

– У каждого своя комбинация.

– У нас в стране очень много людей, которые никогда не заявляют о своих заработках налоговому инспектору. Эти люди могут истратить несколько сот долларов, но если они станут тратить больше, то рискуют привлечь к себе внимание и заработать неприятности. Вот почему эти деньги лежат мертвым капиталом в частных сейфах.

– Вы бы хотели иметь отмычку от них? – спросил Хугес.

– Ну, конечно.

– Но почему они вкладывают свои деньги в операции вроде нашей? Ну, я знаю, на что мы используем их, но как получилось, что они нам их дают?

– Они не могут видеть, что деньги лежат мертвым капиталом. Они хотят, чтобы деньги работали на них и чтобы каждый доллар приносил им еще доллары.

Хугес покачал головой.

– К чему это ведет? Деньги существуют для того, чтобы их тратить. – Он снова улыбнулся. – Вот почему я всегда на мели. Когда они у меня есть, я их сразу просаживаю.

– Я тоже их трачу, – сказал Грофилд, думая о своем театре.

– Но не эти врачи, да? Кастелли дает мне две тысячи, я верну ему четыре, и все они отправятся в сейф?

– Вероятно.

– Но тогда к чему эта? Если он не сможет их потратить, для чего они ему?

– Не знаю – сказал Грофилд. – У них, вероятно, другой взгляд на эти вещи.

– Да. Вот почему они доктора, а мы… – Он пожал плечами, не спуская глаз с дороги. – Потому что мы…

Это высказывание положило конец разговору. Некоторое время они ехали молча, потом Хугес спросил, не возражает ли Грофилд против радио. Грофилд не возражал, и они стали слушать передачи местного радио.

Национальная дорога привела их в конце концов на юг штата. Оттуда они могли при желании попасть в Кентукки, но они пересекли реку в Кап-Хирардо.

Там они выехали на другую дорогу, снова направились на юг, затем перебрались на дорогу, ведущую в штат Арканзас.

Их место назначения находилось в десяти милях езды, около местечка Пигготт.

Глава 5

Высокий холм, напоминающий по форме пирамиду, был завален старыми автомобилями и отдельными кузовами, ржавевшими под солнцем. Три небольших деревца, чудом выжившие среди этого хаоса металла, тянули к солнцу свои зеленые ветви, и узкая дорога петляла между этим железом, как будто однажды тут прошел бульдозер и прочистил себе путь. На вершине холма возвышалась старая деревянная ферма, одноэтажная, несуразная, немного склонившаяся набок, как свеча, которая оплывает. Стены ее не видели краски, по крайней мере, в течение четверти века и теперь совсем посерели, как это случается с деревом, ничем не защищенным.

– Это замечательно, – сказал Грофилд.

Хугес улыбнулся и устремился по грунтовой дороге, искореженной корнями кустарника.

– Мне кажется, что Парги наплевать на это, – сказал Хугес.

Они проехали триста шестьдесят миль немногим более чем за четыре часа. День клонился к закату, а заходящее солнце отражалось в сотнях окон и ветровых стекол машин, находящихся на холме.

Машина подъехала к подножию холма и остановилась у ворот, на которых висел плакат с надписью: «Вход запрещен, позвоните по телефону». Ограда из колючей проволоки высотой в восемь футов окружала кладбище машин.

Не выключая мотора, Хугес вылез из машины. Он подошел к ящику, открыл его и с минуту говорил по телефону. Грофилд ждал его в машине.

Потом Хугес вернулся и скользнул за руль.

– Будет лучше, если вы поднимете выше стекло, – сказал он.

Грофилд взглянул на него, но не задал ни одного вопроса. Он поднял стекло, и в это время ворота распахнулись.

Хугес въехал за ограду и начал подъем. Грофилд оглянулся, чтобы посмотреть, как закрываются ворота, а когда снова заглянул вперед, то увидел добермана, черного, с коричневыми пятнами, сидевшего на дороге.

Хугес медленно поднимался по крутому подъему, он не притормозил и не стал сигналить, а продолжал приближаться к псу, который в последний момент с легкой грацией отпрыгнул в сторону. Грофилд встретился с ним взглядом через стекло, когда машина проезжала мимо: вид у собаки был совсем неприветливый.

– Хороший маленький дружок, – заметил Грофилд.

– Парги никогда не участвовал в ограблении, – сказал Хугес.

– Охотно верю.

Грофилд оглянулся, чтобы посмотреть, следует ли за ними собака, но теперь их оказалось две, и обе бежали за машиной. И пока он смотрел на них, к ним присоединилась и третья.

– Сколько их здесь? – спросил Грофилд.

– Не знаю. Думаю, более чем достаточно.

– Одной вполне бы хватило, – заявил Грофилд, решивший смотреть теперь только вперед.

На вершине перед домом раскинулась плоская площадка. Широкоплечий тип с бычьей шеей с неприязнью следил за их приближением. Все в нем выглядело грязным: кожа, одежда, волосы. На нем были серые, покрытые пятнами брюки, черные сапоги и фланелевая рубашка, которая первоначально имела, вероятно, другой цвет.

– Это, безусловно, Парги, – сказал Грофилд.

– Точно.

С недовольным видом Парги жестом руки пригласил их следовать за ним и, тяжело ступая, пошел за угол дома. Хугес медленно ехал за ним следом, а Грофилд заметил, что теперь они были окружены, по крайней мере, пятью собаками, из которых одна бежала впереди машины.

– У него есть кто-нибудь еще, кроме доберманов? – поинтересовался он.

Смотря в ветровое стекло, Хугес наморщил лоб.

– Я не понимаю.

– Собаки. У него все доберманы?

– Так это доберман? Все они похожи друг на друга. Я полагаю, что да.

Они следовали за Парги по грунтовой дороге, которая огибала дом и вела к заднему входу. С этой стороны холм был менее крутым и имел широкие площадки. На первой площадке были собраны штук пятнадцать грузовиков разных марок, бывших на первый взгляд в хорошем состоянии. Чуть ниже находился старый гараж типа ангара, вмещающий дюжину машин, и сразу за ним тянулась ограда с колючей проволокой. За оградой виднелись деревья и дальше густой лес.

– Здесь мы выберем грузовик, – объявил Хугес.

Грофилд кивнул головой.

– Они довольно приличные.

Грофилд заметил фургон-грузовик с темно-зеленой кабиной и с некрашеным кузовом. На корпусе не было никаких надписей, но на дверце кабины можно было прочитать: «Универсальный склад мехов, улица Пике, телефон 373-9825».

– Краденый, – констатировал Грофилд.

– Я знаю. Вот почему с нас взяли столько.

– А номерные знаки?

– Я привез свои.

– Нужно будет что-то сделать с дверцей машины.

– Если мы возьмем ее.

– А если нет? – Был уже четверг, а операция назначена на завтра. – У вас есть другие на примете? – спросил Грофилд.

– Нет. Если эта не подойдет, мы будем вынуждены потерять пятнадцать дней.

Парги продолжал идти вперед. Теперь около него бежали две собаки и примерно с полдюжины окружали машину. Вскоре они подъехали к фургону.

– Придется нам выйти из машины, – сказал Грофилд.

– Собак нечего опасаться. Они делают все, что им приказывает Парги.

Парги подошел к грузовику, повернулся и жестом показал, чтобы они остановились. Хугес остановил машину и, не выключив мотора, открыл дверцу. Грофилд открыл свою.

Они шли, окруженные со всех сторон собаками, которые доходили им до пояса, и у них возникло ощущение, что они оказались посреди моря, беспокойного, черного, полного клыков и глаз. Собаки двигались, не издавая ни звука, и каждый раз, когда Хугес или Грофилд делали шаг вперед, они уступали им дорогу. Но Грофилд не мог забыть, что собаки здесь и в любую минуту могут их загрызть.

Парги и Хугес начали осматривать грузовик и торговаться о цене.

Грофилд постарался сосредоточить свое внимание на их разговоре, чтобы больше не думать о собаках.

– Мне говорили, что с ним плохо обращались, – сказал Хугес, держа дверцу грузовика открытой и просунув голову внутрь. – Посмотри на эту педаль тормоза, как она износилась с одной стороны.

– Послушай, этому грузовику всего два года, – возразил Парги. У него был очень высокий, но хриплый голос, как будто он сорвал голосовые связки. – Он хорошо обкатан. Ты нигде не найдешь грузовик в таком хорошем состоянии, да еще за цену, которую я прошу.

Грофилд ограничился тем, что просто смотрел и слушал. Это его не касалось.

– У тебя есть с собой кусачки? – спросил Хугес, подняв капот.

– Не собираешься же ты разбирать его, – запротестовал Парги.

– Я только хочу взглянуть. Еще нам нужен шнур.

– Ну, что ж, – усмехнулся Парги и повернулся к Грофилду. – Видите внизу тот грузовик для перевозки хлеба? Посмотрите: там, сзади, должен быть мешок с инструментами. Принесите его.

– Хорошо.

– Не двигаться! – приказал Парги собакам.

Они не шевельнулись. Грофилд дошел до грузовика, нашел мешок с инструментами, и ни одна собака не последовала за ним. Но когда он возвращался, то увидел, что половина собак сидела совершенно неподвижно около Парги и наблюдала за ним, а шесть или семь продолжали кружить вокруг Хугеса. Грофилд принес сумку, положил ее на землю около фургона, и собаки, которые сторожили его, начали двигаться вместе с остальными.

Хугес вытащил из сумки кусачки и шнур и протянул Грофилду.

– Измерьте все внутри.

– Хорошо.

В сопровождении трех или четырех собак он подошел к задней дверце фургона и открыл ее. Когда он влез внутрь, то удивился, что ни одна собака не последовала за ним.

Внутри фургона было пусто, только вдоль кузова крепились две балки, вероятно, на них вешали меха. Грофилд измерил стенки, потом спрыгнул на землю и присоединился к Парги и Хугесу, спорящим относительно свечи, которую Хугес держал в руках.

– Я отдаю тебе фургон таким, каким получил, – говорил Парги. – Я ничего с ним не делал. И я отдаю его тебе за ту же цену, которую заплатил сам.

– Ты прекрасно знаешь, – возразил ему Хугес, – что я не дам две тысячи долларов за этот фургон.

– А где ты сможешь достать такой фургон, как этот?

– Это довольно опасное дело. Нигде.

Он повернулся к Грофилду и вопросительно взглянул на него.

– Ширина пять футов десять дюймов, высота восемь футов, – сообщил Грофилд.

– Довольно узкий, – сказал Хугес. – Думаю, он нам не подойдет.

– Вы не обязаны покупать, – заметил Парги, – Никто вам его не навязывает.

– Пол кажется крепким, – добавил Грофилд.

– Хорошо, – сказал Парги, – а что ты теперь делаешь?

– Ставлю обратно свечу.

И так как Хугес стоял к нему спиной, Парги набросился на Грофилда.

– Вы-то разбираетесь в грузовиках?

– Нет, не разбираюсь.

– Так вот, поверьте мне, этот грузовик стоит этих денег. Он был списан.

– Ты хочешь сказать, что он украден, – голос Хугеса прозвучал глухо, так как он продолжал копаться в моторе. Потом он выпрямился и повернулся к Парги, вытянув перед собой руки. – У тебя есть тряпки, чтобы вытереть руки?

– Там, на сиденье. Влезь внутрь и проверь, как работает двигатель.

– Я как раз и хотел это сделать, – сказал Хугес.

Он влез в кабину. Затем включил мотор, выключил, снова включил, прибавил газ, снова включил и медленно тронул машину, выключил, снова включил, проехал медленно назад, выключил, включил и отъехал.

Грофилд смотрел ему вслед. Половина собак осталась с ними, остальные сопровождали грузовик.

Хугес был водителем высшего класса. Несмотря на то, что площадка для маневров была мала, Хугес ехал в этом лабиринте не задумываясь. Потом он вернулся к тому месту, где стояли Парги и Грофилд, и выключил мотор.

Уперев руки в бока, Парги приготовился защищать достоинства грузовика. Он смотрел, как Хугес вылезал из кабины.

– Ну, как?

– Тормоза немного заедает справа, – сказал Хугес, – и кузов слегка болтается.

– Он пустой, и это нормально. Ты сам прекрасно знаешь, что такой грузовик создан не для того, чтобы ездить пустым.

– Я скажу, что он стоит пятьсот баксов, – небрежно проговорил Хугес.

– Пятьсот? Ты не болен? Ты даже не хочешь взять его за ту цену, что я уплатил?

– Я тебе уже продавал кое-что, – возразил Хугес, – и знаю цену твоих покупок. Ты, может быть, заплатил за него полторы сотни и…

– Хугес, ты действительно помешался. Кто станет продавать такой грузовик за сто пятьдесят долларов?

– Люди, которые его пригнали. Им требовалось его содержимое, а потом им надо было избавиться от него, а не оставлять на дороге, чтобы флики смогли найти его и обнаружить отпечатки пальцев, пуговицы от пиджаков и прочую ерунду. Я повторяю, что уже продавал тебе разные вещи. Как хочешь! Если ты его демонтируешь и продашь по отдельности разные детали, то, может быть, и получишь три сотни.

– Еще одна глупость! – Парги старался казаться безразличным, а на самом деле с трудом скрывал свою злость. – Только под одним капотом деталей больше чем на три сотни.

– Я избавлю тебя от всех забот, и тебе ничего не нужно будет делать, – сказал Хугес. – Всего лишь пять минут дружеского разговора со мной – и ты получаешь на две сотни больше.

– Я назвал тебе свою цену, – угрюмо произнес Парги. Судя по его тону, он был оскорблен.

– Да, у тебя, безусловно, была другая цифра в голове, – сказал Хугес. – Но уже поздно, и нам нужно возвращаться, так что пора предложить тебе настоящую цену. Пять сотен.

– Послушай-ка, – ответил Парги. – Ты мой старый клиент, и я тебя очень люблю. Я знаю, что грузовик тебе понравился. Я признаюсь тебе: я заплатил за него пятнадцать сотен и отдам за эту цену… Я шикарный парень, правда?

– Не нужно преувеличивать, Парги. Ты не платил за него столько, и это мы знаем оба. Почему ты говоришь мне подобную чушь?

– Я бы тебе не сказал этого, если бы это не было правдой.

– Тогда все ясно. Мы не берем грузовик. Пойдемте, Грофилд.

И они сделали несколько шагов в сторону своей машины.

– Черт возьми, – прорычал Парги, – ты что, хочешь вывести меня из себя?

Внезапно Грофилд со страхом подумал обо всех этих собаках, которые окружали их и преграждали путь к машине. А если Парги прикажет своим собакам задержать их, если они не согласятся на его цену? Грофилд сунул руки в карманы. Ему не хотелось, чтобы его пальцы попали в пасть псам.

– Хугес! – закричал Парги. – Остановись!

Хугес остановился и посмотрел на Парги.

– Ты всегда был тяжеловат для спора, Парги, – вздохнул он, – но ты еще никогда не лгал так бесстыдно. Пятнадцать сотен! Послушай, моей дочери три года, и даже она не поверит этому.

Грофилд взглянул на Хугеса. Дочь трех лет! Парги внезапно улыбнулся.

– Какой же ты хитрый, Хугес. Я тебе соврал кое-что.

– Тогда никогда не лги так явно, – сказал Хугес. – Послушай, я подниму цену до восьми сотен.

– Если ты поднимешь до одиннадцати сотен, мы больше не спорим. И не предлагай мне другую цену, это мое последнее слово.

– За одиннадцать сотен, – возразил Хугес, – ты уберешь адрес владельца, покрасив дверцы кабины.

– Нет.

– Тогда я ухожу, Парги.

Грофилд внимательно смотрел на Хугеса. Тот казался мрачным и злым. Было совершенно ясно, что он пришел в ярость и готов уйти, несмотря на то что грузовик был в хорошем состоянии.

Парги хранил молчание в течение нескольких секунд, разглядывая его. Грофилд отметил, что он тоже был в ярости. Грофилд ждал, зная, что ничего не выиграет, если вмешается, и надеясь, что хоть один из них изменит свое решение. Глупо торчать здесь еще пятнадцать дней: ведь у них не будет другого грузовика, если они не возьмут этот.

Наконец Парги вздохнул. Он покачал головой и пожал плечами.

– Боже мой, не понимаю, почему я должен портить себе кровь таким образом. Ладно, я покрашу эти дверцы.

– Темно-зеленой краской, – уточнил Хугес.

– Хорошо, постараюсь подобрать цвет.

– Сделка заключена. – Хугес резко кивнул головой. Его лицо и тело расслабились.

– Хорошо. – Парги широко улыбнулся. – Пойду за краской.

– Нам нужно поставить свои номера, – сказал Хугес.

– Ну что ж, действуйте, – согласился Парги и направился к дому.

– Пошли, – бросил Хугес Грофилду.

Они достали номерные знаки штата Миссури, которые не фигурировали в списках украденных машин.

– Эти знаки стоили мне сто двадцать пять баксов, – сообщил Хугес, доставая номера из багажника. – А теперь я бросаю на сто баксов больше того, что собирался заплатить за грузовик.

– Я подумал, что вы хотите уехать, – сказал Грофилд. – Я действительно так решил.

Хугес удивленно посмотрел на него.

– В самом деле? Зачем бы я стал это делать, боже мой? Грузовик стоит четырнадцать сотен.

– Вы были в ярости.

– Вы когда-нибудь торговались, а? Я не думал, что Парги умеет это делать.

– Мне кажется, что да, – согласился Грофилд.

– Парги гораздо хитрее, чем кажется. – Хугес протянул Грофилду табличку с номерами и отвертку. – Займитесь кузовом, а я приверну впереди.

– Хорошо.

Они подошли к грузовику.

– Надеюсь, что Барн не слишком дорого заплатит за оружие. Иначе мы не уложимся в две тысячи.

Грофилд присел на корточки, чтобы снять старые знаки. Два или три пса подошли, наблюдая за ним: они были молчаливыми, внимательными и подвижными. Грофилд уже привык к ним, они напоминали ему публику в театре.

Когда он уже почти снял планку, появился Парги с банкой краски в руках и начал красить дверцы кабины.

Краска была немного светлее старой, но Парги очень аккуратно накладывал ее, и работа не производила впечатления наспех сделанной.

Хугес подошел с другой стороны и посмотрел на дверцу. Парги закончил красить, отступил назад и спросил:

– Как ты находишь? Здорово, правда?

– Не хочу с тобой спорить, Парги, – проговорил Хугес с таким видом, как будто результат был отвратительным.

Но Парги был в хорошем настроении и не обиделся на слова Хугеса.

– Ты просто не собирался платить мне столько, – улыбайсь, сказал он. – Ведь я тебя знаю, Хугес.

– А другая дверца?

– Не сердись. Сейчас я займусь ею, а потом ты мне заплатишь.

– Ты тоже не сердись.

Парги перешел на другую сторону грузовика.

– Думаю, будет лучше, если я поведу грузовик, – без всякого энтузиазма сказал Хугес Грофилду. – Мне нужно к нему привыкнуть.

– Хорошо, – согласился Грофилд, – а я сяду в вашу машину.

– Я поеду впереди, – сказал Хугес, – а вы будете следовать за мной.

– Хорошо.

– Только нам придется где-нибудь остановиться, чтобы перекусить. Я знаю несколько хороших мест.

– Отлично.

Хугес бросил взгляд на свою машину, потом посмотрел на Грофилда. У него было сильное желание дать совет Грофилду, как ему вести машину, и он боролся с этим желанием. Но все-таки сдержался и только произнес:

– До скорого.

– До скорого, – ответил Грофилд.

Он повернулся и направился к машине Хугеса, а собаки прыгали вокруг него. Он поймал себя на том, что улыбался, глядя на машину.

Глава 6

Пламя спички вспыхнуло в темноте. Барн закуривал сигарету. В ее слабом мерцающем свете Грофилд разглядел сидящих на полу пустого фургона Варна и Стива Тобелмана, а также большой кусок фанеры, прислоненной к перегородке в глубине и удерживаемой веревкой.

– Действительно хорошая работа получилась, – заметил он, глядя на картину, нарисованную на фанере.

– Спасибо, – сказал Тобелман.

Барн погасил спичку, и все снова погрузилось в темноту. И только на короткие мгновения, когда Барн затягивался, едва различались смутные очертания фигур.

– У вас есть талант, – снова заговорил Грофилд. – Вы должны попробовать зарабатывать себе этим на жизнь.

– Коммерческим художеством? – В голосе Тобелмана послышалось презрение.

– Ну, ладно! – сказал Грофилд.

– Он художник. – Барн произнес это таким равнодушным тоном, словно говорил о самой заурядной вещи.

– Я понимаю вас, – сказал Грофилд. – Это ведь и мое призвание.

– В самом деле?

По интонации Тобелмана Грофилд понял, что тот заинтересовался и что теперь он, Грофилд, вынужден будет объяснить ему подробно, каким актером был он сам; кроме того, у него создалось впечатление, что положение Тобелмана мало чем отличается от его собственного, но присутствие Варна, красная точка его сигареты, мерцающая в темноте, стесняли его. Барн, он это знал, был легкомысленным типом, профессионалом, который владел только одной профессией, получая от нее полное, удовлетворение. Тобелман был единственным в этой компании человеком, у которого были еще и другие интересы и который походил на него самого.

Вопрос Тобелмана повис в темноте, ожидая ответа. Смущенный присутствием Варна, Грофилд ответил:

– Я актер, и у меня есть летний театр.

– И в нем могут быть деньги?

– Не густо. Из-за кино и телевидения.

Немного помолчав, Тобелман продолжил:

– Знаете, существует теория, которая утверждает, что артист и преступник – это одно и то же. Вы слышали об этом?

– Нет, не слышал, – ответил Грофилд.

– Что искусство и преступление являются антисоциальными актами, – продолжал Тобелман.

– Интересно, – сказал Грофилд.

Он надеялся, что Хугес скоро начнет операцию. Он поднес часы к глазам. Без десяти одиннадцать. Грофилд знал, что Хугес ждал, когда проедет машина шерифа. Грузовик, в котором они сидели, стоял на одной станции техобслуживания, закрытой на ночь и находящейся в четырехстах ярдах от магазина «Фуд Кинг». Пройдет, по крайней мере, минут двадцать, прежде чем машина шерифа появится у магазина снова. Хугес выжидал: как только путь освободится, они начнут действовать.

– Разумеется, – продолжал говорить Тобелман, – многие артисты начинали с того, что становились преступниками. Но вы и я – наоборот, не так ли? Вы – актер, а я – художник.

– Это правильно, – сказал Грофилд.

Внезапно вмешался Барн.

– Знаете, а я очень люблю читать.

Тяжелый, спокойный голос, говоривший без всякого выражения, страшно удивил их: этот голос, казалось, был совершенно лишен эмоций, он лишь выдавал информацию, простое сочетание букв, так же как чуть раньше, когда он заявил, что Тобелман художник.

Грофилд посмотрел на красный кончик его сигареты. Он не знал, как воспринять заявление Варна. Может, если бы он мог видеть его лицо…

Тобелман решил поддержать разговор.

– Это правда? – спросил он.

– Я пристрастился в Холме, – пояснил Барн. – В тюрьме сколько угодно свободного времени.

Благодаря темноте Грофилд позволил себе улыбнуться.

– Многие люди посвятили себя искусству, сидя в тюрьме, и именно по этой причине, – заметил Тобелман. – Например, О’Генри.

– Я здорово пристрастился, – сказал Барн. – Я и теперь прочитываю три или четыре книжки в неделю.

– Это хорошо.

– В основном, конечно, вестерны. Есть много замечательных книг.

Грузовик плавно тронулся с места.

Все на мгновение замолчали.

– Мы приступаем к работе, – сказал Грофилд.

Но Тобелман и Барн продолжали разговор о вестернах.

Глава 7

В большинстве магазинов самообслуживания служащие после закрытия магазина в пятницу вечером пополняют в отделах запасы продуктов для продажи в субботу. В большом магазине эта работа занимает шесть-семь часов, она начинается часов в десять и продолжается большую часть ночи. Магазин «Фуд Кинг» не был исключением из правил.

Обычно товары в магазины доставлялись в пятницу после закрытия, так что, когда грузовик-фургон заехал на стоянку «Фуд Кинга» в пятницу без пяти одиннадцать вечера, выглядело это вполне естественно.

Фургон подъехал к заднему входу в магазин, к разгрузочной платформе. На шофере были куртка с застежкой-молнией, фуражка, а за ухом торчал карандаш. Все эти детали делали его внешность ничем не примечательной.

Сбоку от разгрузочной платформы находилась лестница. Шофер поднялся по ней и нажал на пуговку звонка около железной двери. Он подождал две минуты и собрался позвонить еще раз, когда дверь начала подниматься. Она поднялась примерно футов на пять и остановилась. Служащий лет тридцати пяти в белом халате проскользнул под дверью и вышел на платформу. Над дверью висела лампа, это был единственный источник света, не считая фар машины, которые шофер не выключил.

– Что это? – спросил служащий.

– Доставка.

– Меня никто не предупреждал.

Вероятно, это был не простой служащий, может быть, помощник директора. Он казался немного обеспокоенным, что его не предупредили о доставке.

– Это не у меня надо спрашивать, приятель, – пожал плечами шофер. – Мое дело пригнать машину туда, куда прикажут.

Служащий повернулся, проскользнул под дверь, и через несколько секунд она была поднята полностью. Показалось помещение с высоким потолком и цементным полом. Вдоль правой стены выстроились мусорные бачки, с левой стороны тянулись транспортерные ленты. В помещении было еще две двери: одна – прямо в глубине и другая в конце левой стены. Служащий крикнул:

– Томми! Рыжий!

Он дважды выкрикнул имена, потом вернулся на разгрузочную платформу.

– Сейчас они придут.

– У меня впереди целая ночь, – сказал шофер со скучающим видом.

– Охлажденных продуктов нет?

– Нет.

Из двери вышли двое других служащих и поспешили на разгрузочную платформу. Им было лет по двадцать. Рыжий был высоким худым парнем, а Томми – темноволосый, в очках в роговой оправе.

– Что привезли? – спросил Томми.

– Неохлажденные продукты, – ответил человек, похожий на помощника директора. – Нужно пока разгрузить их в кладовую, а потом мы перенесем их в другое место.

Он повернулся к шоферу, который к тому времени уже вылез из грузовика и теперь стоял, опираясь на дверную раму, находясь, таким образом, позади служащих.

– Откройте нам, пожалуйста, фургон.

– Он не закрыт.

– Я займусь этим, – проговорил Томми и протянул руку к ручке двери.

Глава 8

– Не двигаться! – приказал Грофилд.

Закрыв лицо маской, с автоматом в руках, он прошел на разгрузочную платформу и быстро сделал шаг налево. Позади троих побледневших лиц он увидел Хугеса, который стремительно пересек помещение и остановился на пороге двери слева, достав маску и револьвер из-под куртки.

Раньше всех пришел в себя человек, похожий на помощника директора.

– Мы не доставим вам неприятностей. Мы не вооружены.

– Я надеюсь, – сказал Грофилд. – Влезайте в фургон, вы и вы тоже, – добавил он, указывая на двух молодых людей дулом автомата.

Но они не пошевелились.

– Делайте, что вам говорят, – сказал старший служащий. – Мы бессильны против оружия.

Из грузовика выскочил Барн с оружием в руках.

– Вот это разумная речь, – проговорил он тяжелым и угрожающим голосом. – Мы не хотим никого убивать. Нам нужны только деньги. Будете благоразумны, и вы останетесь живы.

– Мы будем благоразумными, – ответил старший. – Пошли, ребята!

Его молодые коллеги все еще колебались, но не потому, что у них возникло желание оказать сопротивление, просто им было страшно. Их окружили три человека в черных масках, и все они были вооружены. Только Тобелман стоял немного дальше, позади грузовика, держа веревку в руках.

– Не волнуйтесь, там вы проведете немного времени. Залезайте внутрь.

Сначала приблизился к двери Рыжий, за ним последовал Томми. Тобелман приказал им снять свои фартуки, связал им руки за спиной, заставил их сесть и завязал им глаза. Бесполезно было закрывать им рты: человек, который не видит, обычно не кричит.

В это время Грофилд обратился к старшему:

– Как вас зовут?

– Гаррис.

Он был страшно напутан, но пытался трезво смотреть на происходящее, считая, что в данной ситуации ему лучше выказывать спокойствие и послушание. И он был прав.

– Я спрашиваю вас об имени, а не о фамилии, – сказал Грофилд.

Он знал, что таких типов нужно называть по имени: этим вы показываете, что уважаете их как личность, и даете понять, что в ваших глазах их жизнь имеет ценность, и тогда они меньше боятся вас.

– Валтер, – ответил он.

– А как вас обычно называют? Велт? Валли?

– Просто Валтер. – Это признание было ему неприятно.

– Отлично, Валтер, – продолжал Грофилд. – Сколько человек еще в магазине?

– Четверо.

– Вас было сегодня вечером только семеро? Как это случилось?

– Нас всегда семеро, – ответил Валтер. – Обычная ночная группа.

– Отлично. Как зовут тех четверых?

– Хэл, Пит, Энди и Триг.

– Триг?

– Это имя, даже, скорее, прозвище. Его зовут Энтони Тригометрино.

– Отлично. Где они? Все четверо в магазине?

– Нет. Триг в кладовой, а остальные в магазине.

– А где находится кладовая?

Валтер сделал неопределенный жест в сторону Хугеса.

– Это за той дверью… сзади.

– Отлично, Валтер. Мы с ними договоримся. Мы войдем вместе, вы просунете голову в дверь и скажете Тригу, чтобы он через минуту вышел к вам. Поняли?

Валтер кивнул головой.

– Да.

– Вы не будете делать глупостей?

– Нет, мистер, – ответил Валтер.

Ему опять стало страшно.

Грофилд не хотел, чтобы люди паниковали. Во-первых, он не любил бесполезного насилия, а во-вторых, чем спокойнее будет ваш собеседник, тем меньше у него будет возможностей доставить вам неприятности.

– Валтер, – спокойно произнес он, – я огорчен, что заставляю вас нервничать, но я ничего не могу изменить в отношении маски и оружия. Вы должны прекрасно понимать, что нас интересуют только деньги. Деньги, лежащие в сейфе. Вам ясно?

Валтер кивнул.

– И вы также понимаете, что мы совсем не жаждем, чтобы нас разыскивала полиция за убийство кого-либо из вас.

– Понимаю, – сказал Валтер.

– Поверьте мне, Валтер, мы сделаем все, чтобы доставить вам как можно меньше неприятностей. Ну, а теперь подойдем к той двери.

– Согласен, – еще раз кивнул Валтер. Он казался спокойным.

Они подошли к двери. Стоящий там Хугес был уже в маске, в руках он держал револьвер 38-го калибра. Он быстро сделал два шага вперед и прошептал:

– Кто-то находится в комнате сбоку.

– Это Триг, – тихо произнес Грофилд. – Валтер позовет его. Идите, Валтер. Скажите ему, чтобы через минуту он вышел к вам, потом отступите и оставьте дверь свободной. Поняли?

– Да, – ответил Валтер.

Он стал немного спокойнее и перестал называть Грофилда мистером. Это было хорошо. Это означало, что он не боялся, что его убьют.

Грофилд и Хугес прижались к стене, Грофилд немного впереди, так как вид автомата производил большее впечатление, чем вид револьвера. Валтер подошел к двери.

– Триг! – позвал он и, услышав ответ, продолжал: – Приходите сюда через минуту, пожалуйста.

На этот раз Грофилд расслышал, что ответил голос:

– Что еще? Я убрал все эти машины тут…

Триг появился в дверях, продолжая что-то бормотать, он сделал несколько шагов вперед, прежде чем заметил Грофилда, Хугеса и их оружие.

– Вы хотите, чтобы я занимался моим…

Он замолчал и замер на месте, пристально глядя на автомат.

– Не останавливайтесь, Триг, – попросил его Грофилд. – Никаких лишних жестов.

Триг, одетый в белый свитер и черные брюки, был небольшого роста, широкоплечий и очень волосатый человек лет тридцати. Руки у него были крепкими, волосатыми, и на левой руке красовалась татуировка. Лицо, тяжелое, с синеватой бородой, выдавало в нем человека, который способен завестись, сопротивляться и затем позволить себя убить.

Нужно было действовать, и быстро.

– Валтер, – приказал Грофилд, – пройдите к другой двери. Триг, влезайте в грузовик и присоединяйтесь к Томми и Рыжему.

Он хотел заставить уйти Валтера, чтобы Триг один остался у стены. Плечи Трига напряглись, но рассудок не способен был решить, стоит ли начинать драку и как лучше поступить. Оглядевшись, он увидел за Грофилдом вооруженного Хугеса, Варна с автоматом, стоящего позади грузовика, Томми и Рыжего, уже сидящих в фургоне. Его мышцы ослабли, он медленно разжал кулаки и удовольствовался тем, что сказал:

– Вам ничего не удастся, банда подонков.

– Тогда будет еще глупее, если вы позволите убить себя сейчас, – заметил Грофилд. – Влезайте в фургон, Триг!

Тот двинулся с места. Он шел медленно, стремясь показать, что не любит, чтобы его торопили.

Грофилд переключил свое внимание на Валтера.

– Те трое парней должны прийти в кладовую?

– Да, остались еще некоторые товары, которые нужно перенести в магазин.

– Очень хорошо. Пойдемте со мной, Валтер.

Хугес остался на пороге первого помещения. Грофилд и Валтер вошли в кладовую – длинный зал с высоким потолком, где стояли ящики и коробки, некоторые штабеля достигали десяти футов высоты, между ними были оставлены проходы.

Двойная двустворчатая дверь вела в магазин, в ней на уровне глаз были сделаны два маленьких окошечка. Грофилд заглянул внутрь, увидел ярко освещенный магазин, но ни одного служащего там не заметил. Он повернулся, чтобы осмотреть зал и наметить план действий.

– Валтер, – проговорил он через некоторое время, – садитесь на этот ящик. Действуйте.

Валтер подошел, чтобы сесть, удивленный, но послушный. Он находился примерно в восьми футах от двустворчатой двери на виду каждого, кто вышел бы в нее. Он сидел чуть левее по отношению к двери и недалеко от входа в помещение, где находился Хугес.

Грофилд удовлетворенно кивнул головой и направился к стене по правую сторону от двери в магазин.

– А теперь, Валтер, – сказал он, – я хочу, чтобы к каждому, кто войдет сюда, вы обратились по имени и сказали им следующее: «У нас проблема. Нужно делать то, что хотят эти люди». Поняли?

Валтер повторил.

– Прекрасно, – кивнул головой Грофилд. – И не забывайте называть каждого по имени. Если, например, это будет Энди, вы скажете: «Энди, у нас проблема, нужно, чтобы мы сделали то, чего хотят от нас эти люди». Вы поняли?

Валтер опять повторил.

Все это напоминало репетицию в любительском театре.

– Отлично, Валтер, – признался Грофилд. Нельзя жалеть похвал в таких ситуациях. – А теперь расслабьтесь, можете курить, если хотите.

– Я не курю. Бросил.

– Хорошее решение. Я гоже бросил. К чему отравлять свое существование, не так ли, Валтер?

Тот слабо улыбнулся в ответ.

Им пришлось терпеливо ждать, пока каждый из служащих не прошел через большую дверь, толкая перед собой тележку. Первым был Пит. Валтер подал условную реплику. Пит увидел маску и автомат Грофилда, и тот отправил его через дверь напротив, где им занялся Хугес. Настоящая работа по цепочке. Барн наблюдал, как Тобелман связывал его и подсаживал к остальным в фургон.

Энди вошел через несколько минут и прошел по той же цепи. Затем прошло пять минут, и Грофилд, не выдержав, сказал:

– Валтер, я сожалею, но вам придется позвать Хэла. Вам нужно лишь просунуть голову и крикнуть ему. Потом возвращайтесь, садитесь, и все пойдет как в предыдущих случаях.

Валтер послушался, и минутой позже Хэл присоединился к остальной компании.

– Теперь ваша очередь, Валтер, – обратился к нему Грофилд. – Я должен поблагодарить вас за содействие.

– Я бы не хотел, чтобы хоть один из них был ранен, – сказал Валтер.

Безусловно, он уже продумал то, что скажет завтра своему директору, почему он не дал себя убить, чтобы помешать ограблению магазина.

– Это было лучшее, что вы могли сделать, – согласился Грофилд. – Теперь идите.

И Валтер прошел по цепи. Грофилд следовал за ним, а Хугес замыкал шествие. Прежде чем выйти, Грофилд прислонил автомат к стене около двери, и потом, пока Тобелман связывал Валтера, он вместе с Xутесом развязал веревки, которые держали фанерный щит в глубине фургона. Они подняли его и понесли, причем вынуждены были повернуть его боком, чтобы вытащить из фургона.

Дверь, ведущая в кладовую, была уже. Но им крайне необходимо было пронести через нее щит.

– Это единственное, что мы не предусмотрели, – сказал Грофилд.

– Да, – недовольно проворчал Хугес. – Подержите фанеру.

Грофилд держал щит, пока Хугес, достав из кармана отвертку, снимал дверь. Это дало необходимые им несколько дюймов, и они просунули фанерный щит через дверь, не повредив его.

Барн и Тобелман присоединились к ним. Они заперли заднюю дверь фургона и дверь на разгрузочную площадку. Тобелман нес автомат Грофилда и четыре фартука.

Войдя в кладовую, они сняли свои маски и надели фартуки. На всех были белые рубашки, и теперь они стали похожи на служащих магазина. В этот вечер Грофилд изменил свою внешность, нацепив на себя бакенбарды и очень густые усы, немного замазав нос и подведя глаза. Он не хотел в один прекрасный день, будучи на сцене, услышать, как кто-нибудь из зрителей встанет и закричит: «Вы один из грабителей магазина самообслуживания „Фуд Кинг” в Беллевиле», не считая других возможных неприятных последствий.

Через двустворчатую дверь они легко пронесли щит. Грофилд, который шел сзади, поинтересовался:

– А у вас есть молоток?

– У Стива есть, – ответил Хугес, шедший впереди.

– У меня есть, – подтвердил Тобелман.

На щите была наклеена бумажная афиша. Пользуясь портативным фотоаппаратом, Стив Тобелман в предыдущие дни сделал в этом магазине много снимков, в том числе и с рекламного плаката, находящегося над сейфом. Плакат, воспроизведенный с большим совершенством, со всеми деталями, красовался на листе бумаги, который покрывал щит.

Хугес и Грофилд протащили фанеру между первой кассой и кабинетом директора и поставили его у стены кабинета, которая была напротив стоянки для машин. На стоянке стояли три машины, принадлежащие служащим ночной смены.

Хугес посмотрел на этот маскарад.

– Никаких изменений. Тот же вид, что и был, когда я подъехал.

Грофилд взглянул на часы.

– Нам осталось пять минут до следующего приезда машины шерифа.

– Времени в обрез, – сказал Хугес. Барн и Тобелман занимались переносной лестницей. – Дай мне молоток, Стив.

– Пожалуйста.

Хугес взял молоток, достал из кармана два гвоздя и протянул один Грофилду. Тем временем Барн и Тобелман установили переносную лестницу сбоку от витрины, которая находилась напротив сейфа. Затем они приподняли щит с афишей, после чего стало невозможно увидеть сейф с улицы.

– Нужно торопиться, – подгонял Хугес.

– На улице никого нет, – успокоил их Барн, который наблюдал за дорогой.

На щите был нарисован сейф. Если встать к нему совсем близко, можно было разглядеть, что это живопись, но ни одному водителю не пришла бы в голову мысль остановиться, чтобы посмотреть на витрину.

– Порядок! – заявил Хугес.

– Получилось что надо, – удовлетворенно произнес Тобелман.

– Я пойду за своими инструментами, – сказал Барн, – а вы принимайтесь за дело.

Он сложил лестницу и отнес ее на место.

Хугес и Грофилд прошли за кабинет директора в угол, где стояли полки с банками. Они сняли их, потом вооружились молотком и отверткой и стали разбивать перегородку, отделявшую их от задней стенки сейфа.

Они оторвали примерно половину, когда вернулись Барн и Тобелман. Барн нес сумку с инструментами.

– Жаль, что ты не можешь открыть его просто так, – сказал Тобелман.

Вскоре Грофилд и Хугес закончили разборку перегородки, и сейф оказался обнаженным. Они оттащили ее в сторону, освобождая место для работы, стали разбирать дальше и в конце концов освободили заднюю стенку сейфа. Она была очень массивная, и продырявить ее или даже шевельнуть было невозможно.

– Скоро должна появиться патрульная машина, – сообщил Тобелман. Нужно поработать в магазине, чтобы они не заподозрили неладное.

– Идите все, – сказал Барн, – а я займусь этой игрушкой.

Глава 9

«Вероятно, я ненормальный, – подумал Грофилд. – Почему, о боже, я ставлю ценники на эти товары?»

Но он не мог удержаться от этого. Он был совершенно неспособен плохо работать: ставить нужную цену на банки, расставлять их по местам, разносить по нужным отделам – он не мог иначе. Он нашел место откуда начал работать Хэл, и просто стал продолжать его работу.

Краем глаза он заметил мигающий свет. Он повернул голову и увидел фары полицейской машины. Он стоял в проходе, так что был хорошо виден с улицы, У него появилась мысль отвернуться и бежать. Но потом он внушил себе, что он работник магазина и не должен поддаваться панике и обращать внимание на полицию.

Свет фар начал приближаться. Неужели полиция пронюхала о том, что они тут делают? Но грабители, скрываясь под внешностью простых служащих магазина, как ни в чем ни бывало продолжали работу.

В шестидесяти дюймах от уровня пола на задней стенке сейфа выступал большой толстый крюк с круглым металлическим цоколем. Барн пропустил через него две длинные цепи, каждая из которых заканчивалась рукояткой.

– Ты уверен, что этот крюк выдержит? – поинтересовался Грофилд. – Мне кажется, он лопнет и мы шлепнемся на пол.

– А ты никогда не видел, как за такие крюки поднимают даже автомобили? Так вот, это то же самое. Он может выдержать все.

– Тебе виднее, – сказал Грофилд.

– Совершенно верно.

Каждый взял по концу цепи, затем все отступили, и цепи натянулись.

– Будем тянуть по моей команде, – сказал Барн.

Потом он скомандовал. Сейф не шевельнулся. Грофилд Тянул, чувствуя, как напрягаются мышцы его рук и плеч. Сейф так и не сдвинулся. Они переглянулись.

Барн опять скомандовал.

– Он немного сдвинулся! – воскликнул Тобелман. Он почувствовал эго.

– Всего на полдюйма, – презрительно проговорил Барн, – Давайте еще.

С каждым разом сейф все больше и больше подавался вперед, им удалось немного переместить его. Когда они сдвинули его наполовину, они отдохнули несколько минут, разминая плечи и руки. Грофилд чувствовал себя таким разбитым, как будто долго играл в регби. Потом они снова и снова тянули его и, наконец, перетащили. И странная вещь, у Грофилда возникло ощущение, что теперь он находится в лучшей форме, чем раньше.

Остальные, казалось, испытывали то же самое. Может, они внезапно поняли, что их план все-таки удался. Фальшивое изображение сейфа было по-прежнему на месте, и если бы кто-нибудь случайно бросил взгляд в витрину, го он бы ничего не заподозрил. А сам сейф уже находился вне пределов видимости, там, где можно было его вскрывать. Они оттащили его по крайней мере на двадцать дюймов от стенки, и у Варна было достаточно места для работы. Он подобрал свою сумку с инструментами, вынул из нее какую-то коробку и подошел к сейфу, осматривая его.

– Фред, – обратился он к Хугесу, – останься здесь, чтобы помочь мне, а вы лучше будьте на виду, скоро опять приедет патрульная машина.

– Совершенно верно, – сказал Грофилд.

Они с Тобелманом отошли от сейфа.

– Будем вместе, – предложил Тобелман. – Это не вызовет подозрений.

– Конечно, – согласился Грофилд. – Идемте.

Когда они отходили, они услышали позади себя скрежет металла, который начали пытать.

Глава 11

В конце прохода появился Хугес и сделал им знак.

– Идите сюда. Он открыт.

– Подумайте об этом, – сказал Грофилд Тобелману. – Хороший декоратор нам очень нужен. Кроме того, у вас будет занятие на лето.

– Я не возражаю, – ответил Тобелман.

Они отошли от тележки с продуктами и пошли по проходу к Хугесу.

Был уже почти час ночи. Патрульная машина проезжала дважды за время, что Барн занимался сейфом. Тобелман и Грофилд расставляли товар по отделам. Чтобы не вызвать подозрений, они меняли места работы.

Хугес не стал дожидаться их. Он прошел за кассу и нашел там несколько пакетов с ручками.

– Мне кажется, это вполне подходяще для денег, – сказал он, когда они появились в конце прохода.

– Тем лучше, – отозвался Тобелман. – Я не буду возражать против того, чтобы нести в них свои деньги.

– Это никому еще не было противно, – заметил Хугес.

Барн стоял на коленях около сейфа и укладывал свои инструменты. Он по пояс был голым, его волосатые плечи и грудь покрывал пот, дыхание было неровным. Он поднял голову, когда подошли трое остальных.

– Да, этот сундук оказался крепким, – сказал он.

Грофилд посмотрел на него и затем заглянул внутрь сейфа. Все ящики и отделения были металлическими. В ящиках находились бумаги и столбики монет, пакеты с пачками денег лежали на полках.

Хугес протянул сумки Грофилду и Тобелману и подошел к сейфу. Он начал вынимать пачки денег, которые они запихивали в сумки.

– Порядочно, тысяч шестьдесят, – заметил Хугес, когда закончил.

– Отлично, – сказал Барн.

Потом они проверили, не осталось ли что-нибудь после них, и вышли.

Они сложили все на складе на то время, пока Валтер и другие не выйдут из фургона. Они работали по двое: поднимали каждого, ставили его на ноги, спускали с грузовика и отводили в первое помещение. Там они оставили всех семерых, сидящих у стены в глубине. Потом перенесли свои вещи в фургон, и Хугес запер служащих, прежде чем отъехать.

На этот раз у них не было желания разговаривать. Грофилд все время думал о том, как он использует свои пятнадцать тысяч долларов. Летний сезон без труда проглотит десять тысяч, но на остальные пять можно будет позволить себе отпуск. Он повезет куда-нибудь Мэри, может быть, даже на три недели, конечно, не теперь, а после окончания сезона. На этот раз он твердо решил отложить пять тысяч: в сентябре они будут сильно нуждаться в отдыхе.

Грузовик ехал минут двадцать, потом остановился. Это произошло немного раньше, чем они предусматривали, и, хотя никаких причин для беспокойства не было, Грофилд невольно стал шарить в темноте, чтобы взять автомат и положить его около себя. Он слышал, как и другие взяли оружие.

Но дверцу фургона открыл Хугес: они уже добрались до условленного места.

– Как у вас дела? – спросил он.

Грофилд никогда не слышал, чтобы он говорил таким радостным голосом.

– Мы уже потратились, – ответил Тобелман.

У него тоже был счастливый голос.

За Хугесом, Грофилд увидел реку и силуэты двух машин – Хугеса и Варна. Тобелман должен был проехать вместе с Хугесом, а Барн обещал отвезти Грофилда в его отель. Грузовик они намеревались оставить здесь, а что касается оружия, то его они собирались бросить в реку. Деньги они должны были поделить немедленно.

– Подождите меня немного, – попросил Хугес. – Я схожу за нашими портфелями.

– Мы вынуждены вас подождать, – сказал Грофилд, – ведь только у вас есть свет.

Хугес удалился и вскоре вернулся с портфелями, специально приспособленными для ношения денег. Грофилду достался черный портфель.

Было темно, Хугес достал из кармана фонарь и включил его.

– Начали.

Они прижались друг к другу, и Тобелман начал считать деньги при свете фонаря. Общая сумма составляла пятьдесят семь тысяч триста долларов. Четыре тысячи они отдали Хугесу для врача, который финансировал их. Осталось пятьдесят три тысячи триста долларов: по тринадцать тысяч триста двадцать пять долларов каждому.

– Это неплохо, – сказал Грофилд.

Никто не стал с ним спорить.

Глава 12

– Мистер Мартин!

Грофилд, который проходил мимо администратора, остановился и посмотрел на него. Внезапно он стал очень подозрительным. Радио в машине Варна еще не передавало сообщения об ограблепии, но было уже без десяти три, и тревогу не замедлят объявить. А в портфеле, который он держал в руке, лежало более тринадцати тысяч.

Он подошел к окошку администратора. Ноги казались ватными.

– Да?

– Ваша жена звонила вам несколько раз.

– Моя жена? – повторил Грофилд, наморщив лоб.

Разумеется, Мэри знала, где он находится и под каким именем записался, но она ничего не знала о деле и о том, когда оно должно было совершиться.

Администратор держал в руке небольшой листик бумажки.

– В первый раз она позвонила сегодня утром в девять часов и затем несколько раз в течение дня. Она просила, чтобы вы немедленно позвонили ей, и сказала, что это очень важно.

Тон служащего, казалось, говорил больше, чем его слова. Голова Грофилда все еще была занята свершившимся ограблением, поэтому ему потребовалось время, чтобы понять, что ему говорят.

– Да, спасибо, – сказал он, – я ей позвоню.

И вдруг он заметил едва сдерживаемую усмешку служащего и, наконец, понял: служащий считал, что преступление, на которое он решился сегодняшней ночью, заключалось в супружеской измене, а не в ограблении. Служащий может думать что угодно, пусть как хочет объясняет восемнадцатичасовое отсутствие Грофилда, только бы он не догадался о правде. Грофилд отошел, потом обернулся.

– Вероятно, сегодня утром я уеду, – сообщил он.

Ироническая улыбка служащего стала еще шире.

– Хорошо, мистер.

Грофилд поднялся на лифте и быстро прошел по коридору до своей комнаты. Что-нибудь случилось с Даном? Наверняка из-за него звонила Мэри. Он вошел в комнату и тут же увидел наставленное на него дуло револьвера и услышал веселый голос Миера:

– Ну, наконец-то! Салют, Аллан! Рад снова увидеть вас.

Грофилд закрыл дверь. Миер довольно улыбался, но тип, который его сопровождал, имел вид злобный и тупой. Он тоже держал револьвер, но он ему был явно не нужен: у него было огромное, тяжелое тело и голова, похожая на кочан капусты.

– Не слишком-то рано появляется этот подонок, – проворчал он.

– Аллан был занят, я уверен, – произнес Миер радостным тоном. – Он составлял планы. Ограбление – не такая уж простая вещь. Кстати, познакомьтесь: Гарри Брок – Аллан Грофилд. Садитесь, Аллан.

Грофилд положил портфель у кровати, на которую сел. Миер занимал единственное в комнате кресло, а Гарри Брок стоял, опершись о стену, около окна.

– Что вам нужно, Миер? – спросил Грофилд.

– Простой визит, Аллан. Почему вы так неприветливы? К тому же я должен вас поблагодарить. Вы заставили этого дурака Линча поступить правильно. Без вас он бы, возможно, еще некоторое время таскал меня повсюду. Итак, благодарю вас.

– Не за что, – с горечью ответил Грофилд.

Он подумал, что допустил большую ошибку в отношении Дана, он должен был отвезти его в госпиталь.

– Кроме того, – продолжал Миер, – я должен сообщить: мне известно, что вы надумали заняться здесь ограблением. Вы сможете пристроить еще двух человек?

«Не хочу иметь подобного сообщника», – подумал Грофилд.

– А как же план в Лос-Анджелесе? – поинтересовался он. – Старики в тюрьме и их туннель?

Миер довольно улыбнулся.

– И вы попались на это? Значит, я лгу лучше, чем сам об этом думал.

– Какие заключенные? Какой туннель? – вмешался Гарри Брок.

– Последний коллега Миера, – начал Грофилд, – тот, которому он перерезал горло, рассказал ему…

– Хватит об этом, Аллан, – перебил его Миер. – Незачем рассказывать Гарри нелепицы и ссорить нас. Мы коллеги и знаем, что помогаем друг другу. И мы также знаем, что сможем быть вам полезными. Так расскажите нам немного о вашем деле. Когда это произойдет?

– Его не будет, – ответил Грофилд. – Вы вытянули плохой номер.

– О, не надо никаких историй. Вы уже неделю здесь, и вы бы не сидели тут, если бы не замышляли что-то. Где это должно произойти?

Единственным козырем Грофилда было то, что Миер знал, что, готовя удар, большую часть времени люди находятся вдалеке от будущего места действия. Вряд ли Миер догадался, что ограбление уже произошло.

Наврать ему? Вероятно, придется, но так, чтобы не вызвать подозрений.

– Я не могу рассказать вам про это дело, – начал Грофилд, – ведь у меня есть коллеги, которым это не понравится.

– Ну что ж, теперь у вас на двое коллег больше.

– Я могу проводить вас туда завтра, – продолжал Грофилд. – Вы сами с ним поговорите, но сегодня ночью я не имею права говорить об этом.

– Послушайте, они не возьмут нас в дело, – сказал Миер, – если мы не будем в курсе. Они не разделят с нами добычу, если не будут знать, что нам все известно и что, в противном случае, мы сорвем ограбление. Ну же, Аллан, вы прекрасно знаете, что мы не выйдем из этой комнаты до тех пор, пока вы нам все не расскажете. Так почему бы вам не сделать это сейчас же?.

– Может быть, план находится в портфеле, который он принес? – спросил Брок.

– Нет, – ответил Миер. – Только часть, которая касается его, но не весь план. Аллан не организатор. А кто организатор, Аллан?

Тут он мог сказать ему правду.

– Фред Хугес.

– Хугес? Кажется, я его не знаю. Гарри, ты никогда не слышал о нем?

– Нет.

– Он также водит машину.

– Организатор и шофер. Это редкость.

– Он сказал, что, вероятно, купит грузовик, в котором есть необходимость, у одного парня по имени Парги, – продолжал Грофилд.

Миер улыбнулся. Он знал это имя.

– В Арканзасе? Итак, где же назначено ограбление? В Мемфисе? В Нашвилле?

Гарри резко поднял руки, сплел пальцы и, похрустывая суставами, сказал:

– Мы все говорим, а этот тип отмалчивается.

– Он заговорит. Аллан умный человек, он знает, что лучше избежать насилия.

«Они добрались до меня, – думал Грофилд, – но, раз она мне звонила, значит, они оставили ее в живых. Может быть, они сожгли театр, но ее оставили в живых».

– Аллан!

– Что? – спросил Грофилд.

– Настало время вам говорить, – сказал Миер, и улыбка его внезапно погасла.

Грофилд бросил взгляд на Гарри: тот вообще не улыбался. Пора уже кое-что сообщить им.

– Могу сказать, что это произойдет в Литл-Роке, – начал он.

– Литл-Рок? И что вы собираетесь там делать?

– Конечно, – сказал Грофилд, – вы можете расправиться со мной, если я не заговорю, но что произойдет со мной, если я вам все скажу? Тогда завтра со мной расправятся другие.

– То будет завтра, а это сейчас, – ответил Миер. – До завтра еще далеко. Для вас же лучше, если вы не будете отвлекаться.

Грофилд опять взглянул на Гарри и покачал головой.

– Все это мне не нравится.

– Ну, поторапливайтесь же, – сказал Миер. – Что вы собираетесь делать в Литл-Роке?

– Банк, – против воли выдавил Аллан.

– Банк? Какой банк?

– Национальный.

Грофилд не знал, существует ли в Литл-Роке Национальный банк, но они были повсюду, и, может быть, ему повезет, если Миеру неизвестно, что это за город и какие в нем банки.

– Национальный, – повторил Миер. – Итак, что же дальше, Аллан? Неужели нужно все время задавать вам вопросы?

– Ну, еще не все детали операции проработаны.

Он подумал об оружии, которое они час назад выбросили в реку. Он никогда не носил с собой никакого оружия, но теперь очень сожалел об этом. Так было бы хорошо иметь сейчас револьвер.

– Я говорю не об операции, – сказал Миер, – я говорю о банке. Это главное отделение или филиал?

– Филиал.

– Где это?

– Я не знаю. Где-то в пригороде, в коммерческом центре.

– Как он называется?

– Не знаю.

Хорошо, а как называется пригород?

Грофилд представления не имел, как называется пригород Литл-Рока. Он вынужден был повторить, что не знает.

– Он рассказывает нам сказки, – вмешался Гарри. Его голос звучал глухо, он был вне себя от злости.

– Вы слишком тянете время, Аллан, – сказал Миер. – Итак, скажите нам, о каком пригороде идет речь?

– Не знаю. Я не обратил на это внимания. Для меня это не имеет значения.

– Ну, хорошо, Аллан, вернемся к этому вопросу позже. Какова ваша роль в этом деле?

– Я займусь толпой, – ответил Грофилд. – Это моя часть работы. Я разговариваю с клиентами и устраиваю так, чтобы они сохраняли спокойствие, я сторожу их, пока другие работают у касс.

– Вы будете работать днем?

– Да.

– В таком…

Внезапно рев полицейской сирены, донесшийся с улицы, прервал их разговор. Миер, казалось, удивился, потом, когда сирена удалилась, он улыбнулся.

– Может, кто-нибудь уже совершил ограбление в этом городе сегодня ночью? – Затем он снова стал серьезным. – Вы собираетесь совершить нападение в коммерческом центре днем?

– Да, – сказал Грофилд.

Он чувствовал, что немного задыхается. Он никогда не был силен в импровизации и всегда предпочитал работать над заранее написанным сценарием. То нападение, которое он выдумал, звучало не слишком впечатляюще, да и тон его не отличался искренностью.

– Главным в этой операции, сказал Миер, – должно быть бегство. Что же вы придумали такое гениальное, чтобы обеспечить себе бегство после ограбления среди белого дня в коммерческом центре города?

– Мы собирались устроить пожар, – ответил Грофилд. – В… в одном здании, находящемся по соседству с банком.

– Вы совершите ограбление в костюмах пожарников? Ведь это моя идея.

Послышалась еще одна сирена, на этот раз далеко. Миер повернул голову, прислушиваясь. Вид у него был задумчивый. Грофилд наблюдал за ним, догадываясь, о чем тот думает. Когда же взгляд Миера перебежал на портфель, лежащий у кровати на полу, Грофилд понял, что Миеру все ясно.

Он бросил пепельницу в голову Брока и подушку в Миера, вскочил на ноги, схватил портфель и кинулся к двери. Он потратил слишком много времени, открывая дверь одной рукой, и Миер с Броком напали на него с двух сторон. Он начал бить их ногами и кулаками, упал на пол на пороге двери, понимая, что тут дело не только в деньгах: Миер убьет его за выдумку о Литл-Роке, в этом у него не было никакого сомнения.

Миер схватил обеими руками портфель, в то время как Гарри Брок старался обхватить Грофилда. Он понял, что выбора у него нет, и выпустил ручку портфеля.

Миер опрокинулся назад и свалил Брока.

Грофилд высвободился из захвата Брока и, пока они оба оставались в комнате, стараясь подняться и мешая друг другу, выскочил в коридор отеля.

Глава 1

Грофилд вошел в театр в четыре часа дня. Он на секунду остановился на пороге и взглянул на сцену поверх ряда кресел. Белая простыня покрывала софу. Грофилд звонил по телефону Мэри накануне вечером после того, как ускользнул от Миера и Брока. Разговор был коротким, ни тот, ни другая не собирались говорить откровенно по телефону, но, судя по тому, что сказала Мэри, Грофилд догадался, что Дан Линч мертв. Вот уже тридцать четыре часа она жила в комнате с трупом, накрытым белой простыней.

Грофилд быстро прошел по проходу и влез на сцену. Мэри не было ни на сцене, ни за кулисами. Грофилд не хотел звать ее: он не смог бы объяснить, но ему не хотелось кричать именно здесь. Он чувствовал, что Мэри это будет, неприятно.

Он нашел ее в комнате для женщин, длинной, узкой комнате, находящейся под сценой, одна из стен которой была каменной. Она сидела за туалетным столиком с отсутствующим видом. Когда он вошел, их взгляды встретились в зеркале, и Грофилд отметил про себя, что ее лицо было лишено всякого выражения. Он никогда еще не видел ее такой и подумал: «Вот такой она будет в гробу».

Он кинулся к ней, заставил ее встать и крепко обхватил руками, как будто ей было очень холодно и он хотел согреть ее.

Вначале она была инертной, какой-то безжизненной, потом ее стала бить нервная дрожь, и, наконец, она начала плакать и тогда почувствовала себя немного лучше.

Они стояли так, ничего не говоря, около четверти часа. Грофилд пробормотал несколько утешительных слов, но больше ничего.

– Я не хочу тебе рассказывать об этом, – наконец проговорила она. – Это ничего?

– Ничего.

Теперь она снова сидела, а он встал около нее на одно колено и снова обхватил руками.

– Я не хочу об этом говорить, никогда.

– Не говори. Я знаю, что произошло, и мне не нужно знать подробности.

Она посмотрела в его глаза со странным выражением, одновременно заинтересованным и смутно ироническим.

– Ты знаешь то, что произошло?

Он не понял. Миер и Брок приходили сюда. Они убили Дана Линча. Они заставили Мэри сказать, где находится Грофилд и под каким именем. Все было просто.

Она увидела, как черты его лица стали жесткими, когда он понял, что было еще и другое, и закрыла глаза. Лицо ее опять приняло то же выражение, какое он увидел, когда вошел.

Он крепче обнял ее.

– Ничего, – сказал он, – это кончено.

Глава 2

Грофилд сбросил тело в яму, потом взял лопату и стал засыпать ее. Ночь была прохладной и темной. Несмотря на холод, Грофилд обливался потом. С каждым взмахом лопаты он бросал злобный взгляд на то, что его окружало. Челюсти его были плотно сжаты, мысли вихрем носились в голове.

Он засыпал могилу, положил сверху куски дерна и утоптал вокруг землю. Потом он сложил инструмент в машину и направился к театру.

Мэри, в халате и шлепанцах, приготовила холодный ужин. Чуть раньше, вечером, они занимались любовью в ложе нижнего яруса, но между ними возникло какое-то стеснение, которого никогда прежде не было. Они не получили и большого удовлетворения, но потом, успокоившись, Мэри вновь стала похожей на себя. Теперь, когда Дана здесь больше не было, она чувствовала себя лучше.

У софы был страшный вид. Грофилд снял чехол и сжег его, но и обивка была запачкана кровью. Миер снова использовал свой нож, так что Грофилду пришлось прикрыть софу старым покрывалом. В другое время они расположились бы на софе, но в этот вечер Мэри, не сказав ни слова, накрыла стол в столовой, и Грофилд не стал возражать.

Она приготовила сандвичи и кофе и достала несколько пирожков. Они сели по обе стороны стола, и во время еды Мэри завела разговор о предстоящем летнем сезоне. Были два или три актера, еще с прошлого сезона, с которыми они собирались возобновить контракт. Грофилд старался говорить нормальным голосом и избегал бросать сердитые взгляды в пустой зал. Но едва он подумал о том, что хорошо справляется со своей ролью и что Мэри ничего не заметила, как она проговорила, словно прочитала его мысли:

– Я полагаю, что ни к чему просить тебя не преследовать его.

Грофилд удивленно посмотрел на нее.

– Я не знаю, что делать. Мне не хочется оставлять тебя здесь одну.

– Я поеду в Нью-Йорк, – предложила она. – Помнишь, Джун сказала, что мы всегда можем остановиться у нее, когда будем там. Потом я отыщу тех, кого мы хотим пригласить в этом году.

– У нас по-прежнему нет денег, – заметил Грофилд.

– Ты найдешь их.

Она произнесла это так просто, как будто все зависело от него.

– А тебя не пугает, что ты поедешь в Нью-Йорк?

– Конечно нет… Аллан?

Он не мог понять выражения ее лица.

– Что?

– Я тебя прошу не уезжать сегодня вечером. Прошу тебя!

Внезапно он понял, что все время искал подходящую фразу, чтобы сообщить ей о своем немедленном отъезде. Ведь это было очень важно.

– Никто меня не торопит. – Он улыбнулся и взял ее за руку. – Я уеду тогда, когда ты этого захочешь.

Глава 3

Конюх движением подбородка указал на голову животного.

Грофилд просунул левую ногу в стремя и вскочил в седло. Он взял левой рукой повод и посмотрел на конюха.

– Вы скажете это мистеру Реклоу, когда он вернется после завтрака, – произнес он.

Конюх, старый человек с седой бородой, утвердительно кивнул головой.

– Я вам сказал, что да.

– И что же вы ему скажете?

– Что вы здесь, что вас зовут Грофилд и что вы друг Арни Барроу.

– Правильно. – Грофилд поднял глаза на видневшиеся вдалеке лесистые холмы. – Где я должен подождать его?

– Видите вяз в конце луга, в него ударила молния?

– Кажется, вижу.

– Поезжайте левее вяза и поднимитесь на холм. Там вы увидите водопад.

– Отлично, – сказал Грофилд, немного отпуская повод.

– Лошадь зовут Гвендолин.

– Гвендолин, – повторил Грофилд.

– Если вы будете приветливы с ней, сказал конюх, – и она будет приветлива с вами.

– Я буду об этом помнить.

Грофилд еще больше отпустил повод, слегка пришпорил лошадь, и та рысцой пробежала перед конюшней, вывеска на которой гласила: «Уроки верховой езды Реклоу. Наем по часам. Конюшня».

Гвендолин оказалась более послушной, чем об этом можно было судить по первому взгляду. Она пересекла поле хорошей рысью. Грофилду это так понравилось, что он, минуя водопад, поехал боковой дорогой, откуда открывался вид на прерию. Дважды вдалеке он видел двух всадников и оба раза констатировал, что его лошадь шла гораздо осторожнее. На востоке Миссури не очень практикуют верховую езду, и не было ничего удивительного в том, что Реклоу немного зарабатывал на своей конюшне.

Когда они доехали до реки, Гвендолин дала понять, что хочет пить. Грофилд слез и тоже сделал несколько глотков, но вода была такой ледяной, что у него заломило зубы. Он скривился и забрался обратно в седло.

– Это может повредить тебе, Гвендолин. Поехали.

Водопад, до которого они вскоре добрались, был узкий и очень высокий. Они поднялись по крутой тропинке на вершину холма, и там Грофилд увидел большую поляну. Людей на ней не было. Он спрыгнул на землю и бросил поводья, концы которых волочились по земле. Грофилд знал, что хорошо тренированная лошадь никуда не убежит, если поводья находятся в таком положении. Он шел по плоской площадке и смотрел вокруг. Время от времени он замечал вдали других всадников.

Здесь можно было поверить, что двадцатый век никогда не существовал. Он видел почти го же самое, что видел индеец четыре века назад. Никаких автомобилей, ни дыма, ни городов.

Правильно он сделал, что не уехал накануне вечером. Ночь, проведенная с Мэри, успокоила его и утихомирила бушевавшую в нем ярость. Он по-прежнему был полон решимости, но это было уже другое состояние. Теперь он более спокоен и хладнокровен: торопливость и нетерпение могли сделать его неосторожным.

Из-за сильного шума водопада он не услышал приближения Реклоу. Грофилд повернул голову и увидел, как тот слез с большой серой в яблоках лошади, рядом с которой Гвендолин была похожа на маленького мула.

Реклоу было шестьдесят лет, но он был высок и худ, держался очень прямо, и издалека ему легко можно было дать лет тридцать. Только лицо, прорезанное глубокими морщинами, выдавало его возраст. В молодости он был ковбоем, потом каскадером, играл в фильмах тридцатых годов. Он никогда не занимался политикой, но был верен своим друзьям.

В начале пятидесятых годов он приехал сюда и купил эту школу верховой езды, что позволило ему жить, но и только. В настоящий момент Реклоу демонстрировал свою верность лишь по отношению к своим лошадям, и ему доставляло холодное удовлетворение подрабатывать нелегальным путем, чтобы содержать своих животных.

Он подошел к Грофилду и, сощурив глаза, принялся рассматривать его.

– А я вас знаю? – спросил он.

Он почти орал, чтобы его можно было расслышать из-за шума водопада. Грофилд ответил ему таким же образом.

– Я уже был у вас один раз вместе с Арни Барроу.

– У меня плохая память на лица… не лучше, чем и на имена, кстати. Гвендолин вам понравилась?

– Она чудесная, – ответил Грофилд.

Реклоу коротко улыбнулся, и улыбка приподняла только один край его рта.

– Когда вы приезжаете сюда от имени одного из моих друзей, это означает, что вам нужно оружие. Я продаю лишь револьверы и ружья, карабины и автоматы не по моей части.

– Я знаю. Мне нужны два револьвера.

– Чтобы носить их или чтобы сунуть в ящик стола?

– Один я буду носить, другой буду держать в машине.

– Это для того, чтобы их видели, или для того, чтобы использовать?

– Чтобы воспользоваться ими.

Реклоу недовольно посмотрел на него.

– Вы говорите это не так, как следует.

Они стояли очень близко друг к другу, из-за шума воды было очень трудно разговаривать.

Грофилд бросил взгляд на водопад, как бы прося его замолчать хоть ненадолго. Потом он повернулся и заорал:

– Как это не так, как следует?

– Ко мне обычно приходят профессионалы. Они нуждаются в оружии, чтобы сделать свою работу.

– Именно для такой работы они мне и нужны.

– Но в настоящий момент вы ведь не на работе, так ведь?

– Нет, – ответил Грофилд, пожав плечами.

Реклоу нахмурил брови и покачал головой.

– Мне кажется, у меня нет желания продавать вам оружие.

– Почему?

– Профессионалы не забавляются тем, что стреляют во всех и каждого. Если они и нуждаются в оружии, то только для того, чтобы применять его в случае необходимости. Люди, которые пользуются оружием, чтобы делать глупости, мне не нравятся.

– Я всегда был профессионалом, – сказал Грофилд очень громко, стараясь перекричать шум воды.

У него появилась такая же улыбка, как у Реклоу несколько минут назад.

Тот наблюдал за ним и по-прежнему хмурил брови. Наконец он пожал плечами и коротко произнес:

– Пойдемте сюда.

Грофилд прошел с ним до того места, где тот оставил свою большую серую лошадь. На седле висели сумки, и Реклоу достал из одной три револьвера с короткими дулами.

– Револьверы, – сказал он. Теперь не было необходимости так кричать, поскольку они находились далеко от водопада. – Я не продаю автоматических. Слишком много беспокойства, и они всегда подводят. – Он присел на корточки и разложил оружие на скале. – Посмотрите их.

Грофилд осмотрел револьверы. Два «смит-вессона» и кольт. Кольт был 32-го калибра, один из «вессонов» тоже 32-го калибра, другой – «тернер» – 38-го калибра с коротким дулом.

– Этот «тернер» хорош? – поинтересовался Грофилд.

– Он стоит столько же, сколько и человек, стреляющий из него. Он вам обойдется в пятьдесят долларов.

Грофилд взвесил оружие в руке. Оно было легким и очень небольшим. На дальнее расстояние оно не годилось, но на коротком должно было быть отличным.

– Хотите попробовать?

– Да.

Они оба встали. Реклоу покопался в сумке и достал два патрона.

– Стреляйте в какую-нибудь точку на воде.

– Хорошо.

Грофилд чувствовал на себе взгляд Реклоу, который наблюдал, как он заряжает револьвер. Грофилд был доволен, что эта система была ему знакома. Он подошел к воде, встал одним коленом на землю, внимательно посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что нет посторонних, потом приглядел белый валун посредине реки. Он нажал на спуск: соседние с валуном камни разлетелись в разные стороны и запрыгали по воде.

Затем оп выбрал другую цель неподалеку от противоположного берега и снова выстрелил. Он нажал на спуск очень осторожно, посмотрел на результат выстрела, кивнул головой и встал. Подойдя к Реклоу, он сказал:

– Он берет чуть вправо.

– Сильно?

– Нет, немного.

– Регулярно?

– Я могу корректировать это, когда целюсь, – сказал Грофилд.

Реклоу принял мрачный вид.

– Вы хотите скидку?

– Давайте посмотрим остальные, – предложил Грофилд и, присев на корточки, стал рассматривать два других револьвера.

Реклоу продолжал стоять.

– Новый «тернер» стоит шестьдесят пять долларов, – заметил он.

– А этот не новый, – ответил Грофилд.

Он не выпускал револьвер из рук, когда рассматривал другие, как будто забыл о том, что держит его.

– Ну, хорошо, – сказал Реклоу, – я отдам его вам за сорок пять и заряженный.

Грофилд улыбнулся.

– Согласен.

Он протянул «тернер» Реклоу, и тот взял его, а Грофилд подобрал два других револьвера и встал.

– Я их уберу.

– Я сам займусь этим. – Реклоу сунул «тернер» в задний карман брюк, забрал остальное оружие, из рук Грофилда и немного помедлил. – Еще вы просили для машины?. Вы хотите положить его в ящик для перчаток?

– Нет, я хочу спрятать его под приборным щитком. Мне еще нужна кобура для оружия.

– Никакой кобуры, – сказал Реклоу. Зажим.

– А у вас есть?

– Семь пятьдесят. Если вы хотите спрятать револьвер, вы толкаете его вниз, и зажим захватывает его. Когда вам нужно взять его, вы опускаете руку вниз, подталкиваете пальцем, и револьвер попадает вам в руку.

– Ну, хорошо, а револьвер, чтобы носить его?

– Для стрельбы на открытом воздухе вам нужен такой, который годится на длинные дистанции, – посоветовал Реклоу. Он убрал оружие, которое Грофилд не захотел покупать, покопался в сумке и достал большой револьвер. – Вот, в другой сумке у меня есть еще два таких.

Он протянул револьвер Грофилду и, обойдя лошадь, стал рыться в другой сумке.

Грофилд держал «рюгер», тяжелый и солидный, из всех современных систем он имел наилучшие внешние данные. Грофилд внимательно осмотрел его со всех сторон и на левой стороне дула обнаружил множество царапин, коротких и параллельных.

– А вот еще два других.

Реклоу снова обошел лошадь. Он вытянул руки, чтобы Грофилд мог видеть оружие.

– Я не хочу «рюгер», – сказал Грофилд. Один из револьверов, которые предложил ему Реклоу, был кольт с дулом в шесть дюймов. Грофилд взял его и отдал «рюгер», потом осмотрел кольт.

Выглядит хорошо. А этот?

Он указал на армейский «смит-вессон» 45-го калибра образца 1950 года. Он взглянул на него, не дотрагиваясь, и попросил:

– Я хочу попробовать кольт.

– Конечно. Подождите, я сейчас достану патрон.

Пока Грофилд рассматривал оружие, Реклоу принес два патрона.

– Мне нужно стрелять куда-нибудь в другое место, иначе я не увижу результатов выстрела.

Реклоу указал ему на цель за рекой: высокие деревья.

– Стреляйте в эту рощицу. Я не хочу, чтобы вы застрелили кого-нибудь в лесу.

– Я тоже не хочу этого.

Грофилд зарядил кольт и прицелился в определенное дерево. Осколки древесины полетели именно оттуда, куда он целился. Он выстрелил еще раз и попал в то же место.

– Этого мне достаточно, – сказал он, повернувшись к Реклоу.

– Сколько вы за него хотите?

– Семьдесят пять.

Грофилд широко улыбнулся.

– А вы не можете сделать мне скидку?

– Цена семьдесят пять, – повторил Реклоу. – Я вам его заряжу.

– Хорошо, согласен.

– А что касается зажима, я отдам вам его за пять, – сказал Реклоу. – Все вместе составит сто двадцать пять долларов.

Грофилд достал бумажник. Ему пришлось опустошить кассу театра, чтобы оплатить свое путешествие. Он отсчитал четыре билета по двадцать долларов, три по десять и три по пять. Реклоу взял деньги, сунул их в карман рубашки, и предложил:

– Пойдите немного погуляйте. Я почищу револьверы и заряжу, так что вам останется только забрать их.

– Хорошо.

Они сели на лошадей. Реклоу направился к конюшне, а Грофилд решил погулять вдоль реки. Около самой воды разлеталось множество брызг, но чуть подальше все было зелено. Грофилд ехал и слушал, как стучат копыта Гвендолин по каменистой почве. В вестернах ковбои всегда предпочитали такую почву, чтобы скрыть свои следы. Грофилд повернулся в седле, посмотрел назад и не обнаружил никаких следов лошади. Он улыбнулся. Король охотников. Но он был не на своей земле.

Глава 4

Женщина была мертва уже, по крайней мере, два дня. Она лежала на кухне лицом вниз: вокруг ее головы образовалась небольшая лужица теперь уже сухой и черной крови, которая протянулась до ножки стула. Грофилду не понадобилось переворачивать женщину, чтобы понять, что горло у нее перерезано, что сюда приходил Миер, что это была хозяйка дома, жена Дана Линча.

Чтобы взломать дверь кухни, он воспользовался универсальной отверткой. Потом он сунул инструмент в карман и бесшумно закрыл за собой дверь. В кухне пахло старыми отбросами. Он перешагнул через мертвую и прошел к двери в глубине: он хотел осмотреть квартиру.

Это был маленький и ухоженный дом н пригороде Енила, в Оклахоме, с небольшим садом и огородом. Два или три раза Грофилд звонил сюда Дану, но сам здесь не был. Расположение и прекрасное состояние дома поразили его, и он подумал, что для миссис Линч это, вероятно, было исполнением всех ее желаний в жизни. Для нее, но не для Дана. Дан любил много путешествовать, жить широко, и его угнетало, что у него с женой были такие разные вкусы.

Но жизнь для них обоих кончилась. Кончились путешествия, авантюры, привязанность к дому, уход за ним. Дом был настолько чистым, что это выглядело почти невероятным, и легкая пыль, которая осела после смерти хозяйки, казалась неправдоподобной и не укладывалась в общее представление о доме.

То, что произошло, было ясно Грофилду. После их последней встречи Миер приезжал сюда, помня, что Дан вышел на него с помощью брата своей жены. И Миер не хотел, чтобы Грофилд воспользовался тем же следом.

Если Грофилд обнаружит шурина Дана, сможет ли он добраться до Миера?

Вот уже шесть лет Грофилд работал с ворами-профессионалами, но впервые столкнулся с таким случаем. Он знал многих убийц, но никогда еще не встречался с человеком, который был бы так расположен к убийствам и так скор на убийство, считая, что это лучший выход из любого положения и решает все проблемы. Сколько человек убил Миер за свою жизнь? И как ему до сих пор удалось избежать полиции?

Как же звали брата? Ведь именно через него Дан вышел на Миера. Даже если предположить, что ее брат еще жив, то как узнать его имя и что может сделать Грофилд, чтобы разыскать его?

Грофилд обыскал дом. Он обнаружил фотографию Дана и одной женщины, похоже, именно она лежала мертвой на кухне. Были еще фотографии Дана и женщины в компании какого-то мужчины, Дана с несколькими другими женщинами. Нашел Грофилд и фото мужчины без Дана и, рассматривая его, предположил, что это и есть его шурин. Но, не зная его имени, он далеко не дойдет.

А не переписывались ли эти люди? Грофилд стал шарить в ящиках комода, в коробках, лежащих на полках, Но все безрезультатно. В спальне он увидел десятка три книг и, вытряхивая их одну за одной, обнаружил резервный фонд Дана: десять билетов по сто долларов в одной книге и пять в другой. Но никаких имен или адресов. Он сунул деньги в свой бумажник и вышел из комнаты.

Телефонный аппарат стоял в гостиной на телефонном справочнике, но и в нем тоже ничего не было написано, даже на обложке, а на маленьком столике лежала лишь колода карт. Нигде Грофилд не заметил ни следов записной книжки, ни каких-либо адресов или телефонов.

Вскоре Грофилд пришел к выводу, что зря теряет время, что дом уже обыскан. Женщина, способная содержать дом в таком порядке и такой чистоте, безусловно, где-то в определенном месте держала записную книжку. Больше того, Грофилд был уверен, что она была из тех женщин, которые хранили открытки с поздравлениями на Рождество, письма родных и знакомых, если получала их. Тот факт, что их нигде не было видно, доказывал, что Миер заставил ее все отдать ему, прежде чем убить.

Следовательно, ему придется взяться за это дело иначе, нужно идти по другому следу. Но что делать с домом и этим телом? Грофилд не мог полностью уничтожить следы своего пребывания здесь, значит, нужно найти какой-то выход. А чтобы оказать услугу всем людям, с которыми Дан работал последние годы, нужно было инсценировать самоубийство, если это возможно. Когда полиция интересуется семьей человека, который занимается подобными делами, это всегда опасно. Если начнется расследование убийства, то выяснение, начавшееся с жены, перейдет на самого Дана, и неизбежные при этом расспросы и поиски рискуют причинить многим большие неприятности.

Грофилд приехал днем, зная, что в это время легче остаться незамеченным. Теперь у него оставалось два часа до наступления вечера.

Для начала нужно было вернуться на кухню. Присутствие тела жены Дана смущало Грофилда, и он старался не смотреть на него. Он открыл дверь в подвал, но лишь наполовину: мешали руки женщины. Конечно, он мог оттолкнуть руки и широко распахнуть дверь, но он предпочел протиснуться через дверь.

Подвал, отделанный плиткой, был низким и маленьким. На полках выстроились различные стеклянные и железные банки. Грофилд стал рассматривать их и, прочитав несколько этикеток, нашел разбавитель для красок. Он поднял банки наверх и просунул через открытую дверь на кухню. Затем поставил их на кухонный стол, кроме банок со скипидаром, которого было литра четыре. Он от нес его в комнату, открыл все окна и убедился, что двери тоже открыты. Потом все щедро полил скипидаром и отправился на кухню, оставив дверь, ведущую гуда, тоже открытой.

Пустую банку из-под скипидара он бросил в подвал, открыл разбавитель для красок и вылил его на труп.

Затхлый и неприятный воздух на кухне исчез, перебитый крепким запахом скипидара и разбавителя. Стараясь не смотреть на тело, Грофилд расставил вокруг него стулья, потом отошел к двери. Он открыл ее и внимательно осмотрел соседний садик, низкую ограду и поле за ней. Никого не было видно. Кивнув головой, он повернулся и подошел к газовой плите. Спички лежали тут же. Грофилд взял одну спичку, остальные разбросал по полу. Затем открыл одну конфорку, не зажигая ее, и вышел, слыша за собой шипенье. Он знал, что достаточно одной горелки, чтобы произошел взрыв.

Он открыл заднюю дверь: мир снаружи показался ему совершенно пустынным. Стоя на пороге, он повернулся, чиркнул спичкой, немного подержал ее, чтобы она хорошо разгорелась, и бросил ее в кухню.

Спичка упала на политую часть пола, и тут же змейка пламени поползла по кухне.

Грофилд вышел, закрыл за собой дверь, пробежал через сад, перепрыгнул через низкую ограду и направился по дороге, по которой пришел сюда. Машину он оставил на стоянке ресторана, недалеко от дороги. Он беспрепятственно дошел до нее, сел и отъехал. То был его старый «шевроле», которым он пользовался, когда хотел подчеркнуть, что занимается своими рабочими делами.

Он отъехал квартал, но не смог не поддаться искушению вернуться, чтобы посмотреть, что же произошло. Иногда пожар бывает устроить труднее, чем это думают.

В ста пятидесяти ярдах от дома полицейский в форме не пропускал машины. Грофилд остановился и высунул голову из окошка.

– Что происходит? – спросил он.

– Не останавливайтесь, – приказал полицейский.

– Хорошо, – ответил Грофилд.

Он свернул в указанном направлении и последовал за другими машинами. Ему так и не удалось ничего увидеть.

Глава 5

Грофилд свернул на обочину и остановился позади большого грузовика с прицепом. Когда он вышел из машины и обошел грузовик, чтобы пройти к телефонной будке, он заметил надпись на дверце кабины: «Универсальный склад мехов, улица Пике, телефон 373-9825». Это напомнило ему что-то. Внезапно он вспомнил. Фургон и дело в Сент-Луисе. Грузовик, который Хугес купил у Парги. Это было то же общество.

Тот же фургон? Нет, этот был более новый. Грофилд покачал головой и направился к телефонным кабинам.

Шофер грузовика был в одной из кабин и орал как сумасшедший. Дверь кабины была закрыта, и Грофилд не мог разобрать, что он кричит, но одно было вне всякого сомнения: шофер был в ярости. Он держал свою фуражку в руке и все время ею размахивал.

Грофилд подошел к последней в ряду кабине, вошел и держал дверь открытой, пока набирал номер. Это был его седьмой и последний телефонный звонок, и каждый из них он сделал из разных кабин.

Сначала он набрал номер 207, номер штата Мэн, потом нужный номер. На линии ответила телефонистка и спросила с него один доллар семьдесят центов за первые три минуты. У Грофилда было много разменной монеты, он достал требуемую сумму и опустил монеты в щель аппарата.

– Спасибо, мистер.

В течение некоторого времени царило молчание, потом он услышал щелчок, за которым последовало новое молчание, наконец, раздался более сильный щелчок и затем гудок, который был прерван голосом женщины:

– «Новая таверна».

– Прошу Ганди Мак-Кея.

– Секунду. Не вешайте трубку.

– Спасибо.

Когда Мак-Кей подошел к телефону, Грофилд представился:

– Говорит Аллан Грофилд. Мы встречались два или три раза вместе с Паркером, и вы передавали ему сообщение.

– Я помню вас, – ответил голос. – У вас опять сообщение?

– Нет. На этот раз я ищу кого-то другого. Он работает в той же партии, что и я, но у нас нет связи. Я надеюсь, что знакомый мне парень сможет сообщить мне, где я смогу застать его.

– У меня сейчас нет особенного контакта со многими, – сказал Мак-Кей, – за исключением Паркера. А как зовут вашего типа?

– Миер. Эндрю Миер. Похоже, он провернул два или три дела в Техасе.

– Я его не знаю. Огорчен.

– На прошлой неделе он путешествовал в компании с парнем по имени: Гарри Брок. Высокий крепыш, очень хитрый.

– Я его тоже не знаю, но могу навести о нем справки.

– Этим вы окажете мне большую услугу.

– А где я смогу вас застать?

– Мотель «Вишта Фалл», Техас, номер комнаты 817, номер теле…

– Минутку, не так быстро.

Грофилд повторил все более медленно, потом добавил:

– Я буду там до завтрашнего полудня.

– Я вам позвоню, – пообещал Мак-Кей.

Грофилд повесил трубку и оставался еще несколько секунд в кабине, думая позвонить Мэри. Но он еще ничего не мог ей сообщить, и она знала, что не должна ждать от него звонка каждый день. Он вышел из кабины и вернулся к своей машине. Шофер грузовика по-прежнему находился в кабине, но больше не кричал. Рука с фуражкой висела вдоль тела, лицо выражало иронию, а улыбка искривила его губы в такой гримасе, что можно было подумать, что он собирается перекусить телефонную трубку.

«А было бы забавно, – подумал Грофилд, – увести его грузовик, отправиться в Арканзас и продать его Парги…»

Глава 6

Грофилд, совсем голый, сидел на кровати в комнате мотеля и читал биографию Дэвида Гаррика, которую он стащил в городской библиотеке. Уже миновала полночь, но никакого звонка не было. Он дошел уже до середины книги, когда начал звонить телефон.

Было досадно откладывать книгу, не узнав, что же было дальше и чем все закончилось, но другого выбора не оставалось. Он заложил страницу спичкой, положил книгу рядом с собой и снял трубку.

– Алло?

Мужской неприятный голос осведомился:

– Это действительно Аллан Грофилд?

– Действительно он самый.

– А?

– Это я, – подтвердил Грофилд.

– Вы разыскиваете моего друга Гарри Брока?

– В известном смысле – да, – ответил Грофилд.

– Вы с ним в ссоре?

– Нет.

– А это верно?

– Я в ссоре с другим типом, которого зовут Миер, – сказал Грофилд. – Мне кажется, что Гарри Брок сможет сообщить мне, где тот находится.

– Он немногое сможет, – произнес голос. – В настоящий момент он вместе с ним. Я встретил их два дня назад. Он был вместе с Миером, с этим сумасшедшим.

– А где вы их встретили?

– В Вегасе.

– О, кроме шуток?

– Но теперь они уже уехали, – сказал голос.

У Грофилда была привычка представлять себе людей по их голосам. У этого должна быть крысиная внешность.

– А вы не знаете, куда они отправились? – спросил он.

– Разумеется, знаю. Но я не знаю, хочу ли я говорить об этом по телефону.

– Откуда вы звоните?

– Из Сан-Франциско.

– У меня нет возможности приехать к вам только для того, чтобы вы рассказали мне все это в подробностях.

– Лично я ничего не имею против Миера, – сказал голос, – за исключением того, что он ненормальный, и, по моему мнению, так же ненормальны все, кто с ним. Но я не хочу, чтобы провалилась их операция.

– Они готовят операцию?

– Он хотел, чтобы я тоже участвовал. Но на мой взгляд, это несколько рискованный трюк.

– А где это должно произойти?

– Я уже вам сказал, что не хочу срывать им дело.

Если Миер затеял что-то, размышлял Грофилд, то, конечно, лучше всего подождать, пока он закончит дело, а потом напасть на него, когда он будет набит фриком. Разумеется, месть будет сладка, но все же Грофилд хотел получить свои деньги. Ему нужно было открывать летний сезон.

Крысиный голос колебался.

– Понимаете, я не могу решить…

– Я не знаю, кто вам сообщил, что я занимаюсь розыском Миера и Брока, – прервал Грофилд, – но я надеюсь, что этот человек рассказал вам обо мне.

– О, да!

– Он должен был сказать вам, можно мне верить или нет.

– Да, он сказал мне кое-что в этом роде.

– Хорошо. Я вам уже говорил, что ничего не имею против Брока и что я ничего не сделаю до тех пор, пока они не закончат свое дело.

Все это многословие было очень противно, но в данном случае необходимо.

– Да-а, – протянул голос, продолжая колебаться, – раз уж я вам позвонил, мне кажется, я могу пойти до конца.

– Это кажется мне логичным, – согласился Грофилд.

– Есть в одной местности на севере штата Нью-Йорк…

– Боже мой! – воскликнул Грофилд. – Пивоваренный завод?

– Вы в курсе дела?

– Именно по этому делу я с ним и встречался не так давно. Он по-прежнему носится с этой идеей?

– Она меня не привлекла, – серьезно произнес голос. – Честно говоря, у меня нет такого опыта, как у вас. Я не собираюсь распространяться о своей квалификации по телефону, сами понимаете, но с кем-нибудь другим, с вами например, я не сравнюсь. Я не считаю, что мое мнение имеет много веса, но мне кажется, что это дело немного…

Когда Грофилд решил, что молчание длилось достаточно долго, он продолжил:

– Авантюрно?

– Да. – с облегчением проговорил крысиный голос. – Эго верное слово. Авантюрно. По этой причине я и не счел возможным участвовать в нем.

– Но есть другие, которые не отказались от него?

– Конечно.

– Они тоже… они… не профессионалы?

– Без сомнения. Все, за исключением Миера и Гарри.

– И в настоящий момент они покинули Лас-Вегас, чтобы отправиться туда?

– Да, это так.

– Вы знаете, на какое число назначена операция?

– В ближайшее время, но точная дата мне неизвестна.

– Ну, что же, благодарю – сказал Грофилд. – Может быть, у вас еще немного опыта, но у вас есть интуиция. Это такое дело, до которого не хочется дотрагиваться даже пинцетом.

– Именно это я и сказал себе. Вы знаете, как называется местность?

– Да, – ответил Грофилд, – и еще раз спасибо.

– Не за что.

Грофилд повесил трубку и некоторое время стоял, с улыбкой глядя на телефон.

– Да, мне известно, – произнес он вслух. Он совершенно забыл о биографии Дэвида Гаррика. – Монекуа, штат Нью-Йорк.

Он встал с кровати и начал одеваться.

Глава 1

В Монекуа шел дождь. Скрючившись за рулем своего «шевроле», Грофилд думал о тепле, солнце и о Мэри. Думал о театре и деньгах. И о том проклятом пивоваренном заводе, который находился на другой стороне улицы.

Если он поднимал стекла, они покрывались инеем, если опускал – холодный и сырой воздух проникал в машину. Грофилд пошел на компромисс: он открыл ветровое стекло у пассажирского сиденья. Оно стало мокрым, стекло с этой стороны покрылось инеем, но лобовое и ветровое стекла со стороны Грофилда оставались чистыми.

Был четверг, и, перебирая в памяти данные, которые им сообщил Миер в Лас-Вегасе несколько недель назад, Грофилд вспомнил, что выплата здесь производилась в пятницу. Это означало, что Миер приступит к операции на следующий день, в противном случае он должен будет отложить дело до следующей недели. Если он действительно здесь.

А если он действительно здесь, то где, к дьяволу, прячется? Можно изучать фотографии, планы, все, что находилось в чемодане, который Миер любил возить с собой, но все это до известного момента. Потом нужно на местности изучить то, что собираешься сделать, а для этого необходимо вести наблюдение. Рано или поздно, но это необходимо сделать.

Где же тогда они находятся? В двадцатый раз Грофилд воспользовался обшлагом рукава, чтобы стереть иней со стекла, и затем бросил взгляд на другую сторону улицы – на высокую кирпичную стену, окружавшую завод. У ворот дежурили два сторожа в униформе. Они с таким рвением выполняли свои обязанности, что это можно было объяснить лишь тем, что их хозяин был параноиком. Они проверяли каждого водителя и всех, кто выходил или входил через решетчатые ворота, всех без исключения, в том числе и собственных, заводских, шоферов, въезжающих на их проклятых машинах. Проверяли под дождем.

План Миера предусматривал въезд на территорию завода через ворота на пожарной машине, примчавшейся гасить пожар, возникший в результате взрыва бомбы, помещенной Миером где-то в зданий. Миер утверждал, что сторожа не станут проверять удостоверения личности у пожарников, вызванных на пожар, но теперь, когда Грофилд увидел этих сторожей в работе, он совсем не был уверен в том, что Миер был прав. Кроме того, оставалась еще проблема заранее подкинутой бомбы, которая вызвала бы пожар. Такую бомбу замедленного действия было бы легко изготовить и спрятать накануне где-нибудь в помещении. Но как собирался Миер попасть на завод, чтобы спрятать ее? Не мог же он дважды воспользоваться пожарной машиной, это не прошло бы. Следовало действовать как-то иначе. А для того, чтобы выяснить такую возможность, он или кто-то из банды должны были засесть где-нибудь здесь и наблюдать за зданием. Так где же они находились?

Из-за дождя он чуть не прозевал их. Если бы Гарри Брок не высунул голову в окошко «роллс-ройса», чтобы поговорить со сторожами у ворот, Грофилд их не увидел бы. Эта машина проехала по улице и приблизилась к воротам. Грофилд заметил шофера за рулем и неприметную фигуру сзади, но он ни секунды не сомневался, что это был владелец завода. Когда же «роллс-ройс» остановился и показалась голова Гарри Брока в фуражке шофег ра, Грофилд мгновенно насторожился.

Значит, на заднем сиденье расположился Миер! Он был хитер, подлец, надо было признать это. Миер был не из тех, кто прошел бы мимо ворот, волоча ноги, нет, у него другая манера. Он появился как владелец «роллс-ройса».

Какая бы ни была история, придуманная Миером, она была достаточно хороша, чтобы позволить ему пройти. Грофилд смотрел на охрану и видел, как они разговаривали с Гарри Броком, как затем охранник скрылся в проходной, оставался там несколько минут, потом вышел и сделал знак Броку проезжать. И «роллс-ройс» исчез за воротами.

Сидя в машине, Грофилд ждал, когда Миер снова появится, и вспоминал старую историю, которую ему когда-то рассказали. Это произошло на большой фабрике. Каждый день из главной проходной выходил рабочий, толкая тележку, полную обломков. Охранник был уверен, что рабочий что-нибудь крал, каждый раз рылся в обломках и никогда Ничего не находил. После двадцати лет охранник остановил рабочего и сказал ему: «Завтра я ухожу на пенсию, сегодня мой последний день здесь. Но я не могу уйти, не узнав, что же ты воруешь. Я не могу заставить тебя говорить, но ты все-таки должен мне сказать. Что же ты крадешь?» – «Тележки», – ответил рабочий.

Миер и Брок оставались на заводе более часа, и их отъезд прошел гладко. Грофилд включил мотор и последовал за ними. Из-за дождя ему пришлось держаться довольно близко к ним, но это не тревожило его. Он был уверен, что Миер чувствовал себя в безопасности и был очень доволен собой. Он уничтожил следы, по которым его проследил Дан Линч, и, без сомнения, считал, что у него достаточно времени, чтобы совершить ограбление и смыться. Еще немного – и Грофилд прозевал бы его. Это было похоже на Миера: все-таки пойти на такое дело, против которого высказалось столько профессионалов, и отыскать себе в напарники парня, достаточно прожженного, чтобы тот рискнул пойти с ним. И счастье Грофилда, что он встретил парня, который отказался от этого дела.

«Роллс-ройс» свернул на другую улицу и направился к центру города. Монекуа был старый город, он располагался в нескольких милях от канадской границы среди довольно больших холмов. Главная улица шла круто вниз, и ни одна из улиц не имела больше двух выходов. Этот город был тупиком, его не пересекала ни одна большая-дорога, и в нем сразу были заметны люди вроде Миера, разъезжающие в «роллс-ройсе». Всегда было ошибкой привлекать к себе внимание в местности, в которой намечается операция. Накануне вечером Грофилд украл два номерных знака штата Нью-Йорк, чтобы прикрепить их к своей машине.

«Роллс-ройс» ехал дальше, и теперь от Грофилда его отделяло три машины. Грофилд набрался терпения и стал тихонько напевать.

«Роллс-ройс» остановился перед отелем на главной улице, и Миер вышел. На нем были плащ и черная шляпа. Он торопливо под дождем пересек тротуар и вошел в отель. Машина отъехала. Действительно ли Миер жил в этом отеле? Невероятное количество ошибок делал этот человек!

Грофилд вспомнил, что говорил Миер о том, как он договорился с гангстерами этого города – еще одна бредовая мысль! – и спросил себя, не воображает ли Миер, что подобной договоренностью он сможет обезопасить себя от полиции?

Грофилд хотел остаться и последить за тем, что потом будет делать Миер, но здесь он не сможет обойтись без машины, а машина всегда заметна. И так как у него не было выбора, он решил последовать за «роллс-ройсом».

Ему понадобилась четверть часа, чтобы выехать из центра, потом он увидел, что «роллс-ройс» повернул на маленькую, узкую асфальтированную улицу. Они быстро выехали из города, и вскоре движение транспорта прекратилось. Грофилд немного сбавил скорость, надеясь, что дождь помешает Броку достаточно ясно различить в зеркальце то, что творилось позади него. Он знал, что Брок глупее Миера, но подозревал, что у него больше профессиональных качеств. Из них двоих именно Брок проверит, не следят ли за ним.

Грофилд не был уверен, но у него возникло ощущение, что они едут на север, и если это так, то они направляются к Канаде, которая находилась всего лишь в трех милях на север.

Но они проехали намного больше. Через три мили они повернули направо и выехали на еще более узкую дорогу. Теперь они двигались в основном по лесу, изредка выезжая на открытое пространство. Дома попадались еще реже. Не было никаких дорожных указателей, и невозможно было определить, в какой местности они находились.

«Роллс-ройс» был единственной видимой точкой, и Грофилд ехал так далеко сзади, что очень часто терял его из виду, потом снова замечал его на возвышениях. Пока этого было вполне достаточно.

Он чуть не пропустил поворот. Выходя из виража, он увидел по другую сторону дороги ферму. Тропинка, отходящая от дороги, вела к сараю с покосившейся крышей. Грофилд в последний момент заметил задние огни «роллс-ройса», так как Брок нажал на тормоза Грофилд тоже затормозил. Он хотел убедиться, что там находится действительно Брок. Он поднялся на вершину холма, откуда можно было видеть примерно на милю петлявшую дорогу, пересекающую долину. Дорога была пустынна.

Грофилд развернулся и, спустившись, увидел сарай уже с левой стороны: у входа виднелся багажник машины бежевого цвета, «роллс» был черным… Грофилд медленно проехал мимо, сарая, пытаясь что-либо разглядеть сквозь дождь. Дверца со стороны водителя была открыта, но за рулем никого не было. Это означало, что Брок ставил «роллс-ройс» в сарай, после того как вывел оттуда бежевую машину.

Грофилд не сомневался, что Брок вернется в Монекуа. Он продолжал ехать, смотря в зеркальце; внезапно позади него появилась большая машина, она обогнала его, обдав брызгами.

Это был «бьюик» с номерными знаками Квебека. За рулем сидел, Брок. Грофилд дал ему исчезнуть, не пытаясь его преследовать, пока он не свернул на дорогу, ведущую в город. Здесь уже попадались машины, и Грофилду пришлось обогнать три грузовика, прежде чем он увидел перед собой «бьюик».

Они возвращались в центр. У Миера было время для подготовки.

Когда они подъехали к отелю, Миер вышел. Но он был не один, его сопровождали два типа. Все трое сели в «бьюик». Грофилд был уверен, что не знает этих парней.

«Бьюик» повторил путь, проделанный ранее «роллс-ройсом»: он удалялся от центра города и проехал мимо завода. Там он до такой степени замедлил ход, что следовавшая за ними машина стала сигналить. Грофилд подумал, что те двое в первый раз увидели это место.

Теперь они выехали из города, следуя на юг. Так как движение было небольшое, Грофилд держался на большом расстоянии. После пятой мили «бьюик» повернул направо. Грофилд не поехал за ними, боясь быть замеченным.

Он продолжал свой путь, и в тот момент, когда он достиг поворота, «бьюик» нырнул за деревья и исчез.

Глава 2

Было два часа ночи. Шел проливной дождь, и все погрузилось в совершенную темноту.

Включив фары, Грофилд ехал по грунтовой дороге, в сторону леса со скоростью десять миль в час. Щетки не успевали сметать потоки дождя, заливающие стекла. Если завтра будет такой же дождь, Миеру придется отложить операцию. Сколько бы бомб он ни подложил, при таком дожде нечего было ожидать пожара.

Грофилд, до определенной степени желающий удачи Миеру, выслушал в одиннадцать часов прогноз погоды: сообщили, что дождь прекратится к концу дня или ночью и что следующий день будет сухим и прохладным. Грофилд надеялся, что метеорологи не ошиблись.

Он доехал до леса и остановился. Нелегко было двигаться по такой узкой дорожке. Ему не хотелось застрять на иолпути: это, конечно, заинтересует парней, когда на следующее утро они отправятся на операцию.

В конце концов он решил остановиться и скрепя сердце вышел из машины. Днем он сделал несколько покупок: приобрел резиновые сапоги, брюки, непромокаемую куртку с капюшоном и еще кое-какие предметы, которые могли ему пригодиться позднее. Сейчас же стоя около своей машины, он должен был напоминать собой не снежного человека, а, учитывая цвет одежды, глиняного.

У куртки спереди был широкий карман. Грофилд засунул в него руки, нашарил там маленький револьвер и фонарик. Оставив правую руку в кармане, левой он включил фонарик и начал медленно продвигаться по едва видимой дороге.

Под деревьями дождь был потише. Лицо и левая рука Грофилда стали мокрыми, и, несмотря на то что он был одет для дождливой погоды, струйки воды потекли у него по шее. Он продолжал свое путешествие, настроение его не улучшилось.

Пройдя около мили, он наткнулся на дом, Его внешний вид удивил Грофилда. Это было деревянное одноэтажное шале, выкрашенное белой краской. Заброшенным оно совсем не выглядело. Неужели Миер нанял себе укрытие? Или он нашел себе что-нибудь подальше?

Если этот дом был обитаем и если он ничего общего не имел с Миером, весьма возможно, что там была собака. Почти всегда в изолированно расположенных домах держат собак. Этот воображаемый пес действовал Грофилду на нервы. Он очень медленно и осторожно обошел вокруг дома, пытаясь обнаружить следы, позволяющие ему узнать, кто живет в этом доме, если вообще там кто-нибудь жил.

Позади дома был амбар, и в нем стояла ярко-красная пожарная машина. Грофилд осветил ее фонариком и довольно улыбнулся.

Глава 3

Грофилд зажал правой рукой рот спящего, а левой схватил его горло. Спящий проснулся, дрыгаясь под одеялом, и одеяло и простыня сползли в разные стороны. Но его вопли были лишь слабыми стонами, и, сколько бы он ни вырывался, раздавался лишь треск разрываемого белья, недостаточно громкий, чтобы его можно было услышать через закрытую дверь в коридоре и в других комнатах, где спали остальные парни.

Их было шестеро в доме. Столько же, сколько их было и раньше, три недели назад. Все они спали в разных комнатах. Миер и этот занимали по комнате, остальные четверо расположились в двух комнатах. Поскольку этот тип был один, Грофилд и выбрал его.

Стоя на одной ноге, Грофилд всей своей тяжестью навалился на парня, закрывая ему рот и надавливая на шею. Он знал, что пройдет некоторое время, пока этот парень успокоится. Его руки и ноги продолжали двигаться, но уже медленнее, постепенно затихая.

Проникнув в дом, Грофилд начал с того, что тщательно обыскал нижний этаж. Он подсчитал количество оружия и даже выяснил содержимое холодильника. Он осмотрел полдюжины сумок и дорожных мешков, лежащих вдоль стен в столовой. Вероятно, они планировали выехать отсюда на пожарной машине, потом вернуться обратно и прятаться здесь какое-то время. Продуктов хватило бы на несколько дней. Миер решил, что здесь можно отсидеться.

Любой дурак может замыслить ограбление и совершить его, все дело в организации. Но находиться вместе со своими людьми так близко от места ограбления это было безумством. Здравомыслящий человек, руководящий операцией, – расположил бы своих парней в мотелях подальше от Монекуа, чтобы никто из его жителей не видел их в лицо и не смог бы потом опознать. Рассудительный человек держал бы свою пожарную машину за многие мили от места, в котором собирался произвести ограбление. Нельзя было действовать из пригорода такого маленького городка, как этот. И нужно еще предусмотреть, как им исчезать в случае неудачи. И вообще ни один благоразумный человек не попытался бы ограбить этот пивоваренный завод.

Руки Грофилда уже устали, пальцы начали неметь, когда человек, лежащий на кровати, достиг предела своих сил и, наконец, перестал сопротивляться. Пальцы его беспомощно скользнули по рукаву Грофилда, выпученные глаза затуманились, грудь, лишенная воздуха, поднималась все реже.

– Не вздумай умереть, кретин, – пробормотал Грофилд. – Все, что я хочу от тебя, это чтобы ты лишился сознания.

Веки парня сомкнулись, а руки упали на кровать вдоль тела.

В доме не раздавалось ни звука. Грофилд еще несколько секунд стоял без движения, очень настороженный, потом тихо опустил свою жертву и поднял его руки над посиневшим лицом.

Ничего не произошло, ни малейшего вздоха. Грофилд нахмурился, посмотрел на потерявшего сознание человека и, поскольку тот по-прежнему не собирался дышать, положил ладонь левой руки на его желудок, как раз над поясом брюк, а затем всем своим весом нажал на руку. Он нажимал и отпускал, нажимал и отпускал… Вторая попытка закончилась хриплым стоном. Дыхание восстановилось.

Отлично. До сих пор все шло хорошо. Глаза Грофилда уже привыкли к темноте, и он смог начать поиски одежды парня, не зажигая фонарик. Все было здесь, около кровати.

Первым делом Грофилд взял ботинки и вынул шнурки. Один шнурок он использовал, чтобы связать вместе, большие пальцы ног парня, а вторым связал руки, завернув их за спину. Галстук стал кляпом. Вся остальная одежда была сложена в наволочку, которую он снял с подушки. В шкафу висели плащ и фуражка, которую он тоже засунул в наволочку.

Затем Грофилд расстелил на полу одеяло и осторожно закатал в него парня, предварительно закутав его в плащ. Вскинув парня на плечо и взяв его одежду, он, шатаясь, покинул комнату.

На улице по-прежнему лил дождь. Слышно было, как он барабанил по крыше, стучал в окна, потоком выливался из водосточных труб. Глухой шум дождя покрывал звук шагов Грофилда, когда он спускался по лестнице со своей ношей на нижний этаж, когда прошел через дом и вышел через дверь на кухню.

Казалось, что снаружи было темнее, чем в доме, может быть, потому что дождь падал сплошной стеной. Грофилд передвинул немного свою ношу, которая давила на его плечо, и отошел от дома, шлепая по глине.

На полдороге к машине безжизненная масса вдруг пришла в себя и начала шевелиться с такой силой, что Грофилд потерял равновесие и чуть не упал. Ему удалось устоять, широко расставив ноги, затем он достал свой револьвер, взял его за дуло и ударил по телу в том месте, где, по его расчету, была голова. После третьего удара трепыхание прекратилось. Тогда Грофилд спрятал револьвер и продолжил путь к машине.

Глава 4

Грофилд развязал узел, и человек выкатился из одеяла. Оно было мокрое, как и тот, кто был в него завернут. Растянувшись на полу, он дрожал всем телом. На левой щеке у него была свежая ссадина, вероятно, результат удара револьвером. Галстук, которым был завязан его рот, спустился и теперь свободно болтался на шее.

Он поднял на Грофилда злобный взгляд, пытаясь придать себе вид парня, который ничего не боится, но слабый, дрожащий голос выдал его, когда он спросил:

– Что же это происходит, боже мой? Кто вы такой? И где мы находимся?

– В моей комнате, в Мотеле, – спокойно ответил Грофилд. – И, по всей видимости, вы мой пленник.

– Я не знаю, что вы такое задумали, парень…

– Прекратите говорить глупости, – перебил его Грофилд. – Подождите минутку.

Он отнес мокрое одеяло в ванную комнату и повесил его на крюк. Когда он вернулся, парень на четвереньках пересекал комнату, направляясь к двери.

– Вы на самом деле хотите выйти отсюда? – поинтересовался Грофилд. – Позвольте вам помочь.

Он обогнал его и открыл дверь. Дождь потоком заливал стены. Свет, падавший из комнаты, а также от фар машины, стоявшей около двери, освещал вход, но дальше шла полнейшая тьма.

Парень перестал двигаться и теперь весь съежился, защищаясь от ветра. Грофилд посмотрел на него и закрыл дверь.

– Вы действительно не хотите выйти наружу?

– Вы заставите меня заработать воспаление легких. – Парень стучал зубами, голос его дрожал.

– Ни в коей мере, – возразил Грофилд. – Кстати, как ваше имя? Чтобы я знал, как мне вас называть?

– Убирайтесь к черту!

Грофилд открыл дверь.

– Я одет теплее, чем вы, – сказал он очень приветливо и повысил голос, чтобы перекрыть шум дождя. – Даже если будет намного холоднее, я смогу это вынести.

– Боже!

– Но это же не ваше имя! Назовите мне ваше имя, и я закрою дверь.

– Мортон.

– Имя?

– Перри.

Грофилд закрыл дверь.

– Очень хорошо, Перри, – сказал он.

Подойдя к стулу, на котором лежала наволочка с одеждой, он вытряхнул ее содержимое в кресло. Потом обшарил одежду. Найдя бумажник, он открыл его, вытащил оттуда водительские права и громко прочитал:

– Перри Мортой. – Он повернулся и улыбнулся. – Отлично. Ваш лучший шанс – говорить мне правду.

Мортон с бешенством смотрел на Грофилда.

– К чему все эти шутки с дверью?

– Чтобы дать вам понять, что для вас лучше отвечать на мои вопросы и каждый раз говорить правду. Знаете, что бы произошло, если бы ваше имя оказалось не Перри?

– Вы открыли бы дверь, – проворчал Мортон.

– Больше того. Я бы вытолкал вас наружу и оставил там на несколько минут.

– Мне наплевать на это. Я не знаю, что вы хотите, но вы не дадите мне уйти, прежде чем не покончите со мной.

– Я не сказал, что дам вам уйти, Перри. Знаете, сколько машин я встретил, добираясь от дома, из которого я вас забрал, до этого места? Ни одной. На улице нет ни одной машины и ни одного пешехода. Я не видел ни одного светящегося окна, за исключением Двух-трех, Сейчас почти половина четвертого утра, Перри. В таком маленьком городке, как этот, люди ложатся спать в десять часов. Больше того, сегодня четверг, и на улице гроза. Куда же вы думаете пойти, если я вас вытолкну наружу вот в таком виде – в нижнем белье, связанного? И кто, по вашему мнению, придет вам на помощь?

Под сердитой миной Мортона проскальзывало лукавство.

– Может быть, вы и правы:

– Я знаю, что у вас в голове, Перри, – сказал ему Грофилд – Вы рассчитываете лгать мне до тех пор, пока я не вытолкну вас наружу, потом вы начнете стучать в один из домиков или, может, в контору мотеля, надеясь получить от них помощь. Но знаете, что произойдет? А произойдет то, что никто из разбуженных вами людей не поможет вам, а вызовет фликов. Что вы тогда расскажете им?

– Я смогу им сказать, что вы меня похитили.

– А откуда? Что вы делали в том доме? Перри, я смогу убедить полицию, что вы лжете и что я никогда в жизни вас не видел. Верьте мне, я смогу это сделать. Я смогу сделать так, что они станут задавать вам много вопросов о том, кто вы такой, откуда приехали и по какой причине. Я смогу сделать так, что они нас обоих задержат до завтрашнего дня. Вы не хотели бы, чтобы флики задавали вам вопросы завтра днем?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ну, ладно, – сказал Грофилд. – Я думал, что вы быстрее соображаете.

Он направился к двери.

– Подождите секунду, подождите секунду! Я еще ни разу не солгал вам!

Держа руку на ручке двери, Грофилд остановился и повернулся.

– А что должно произойти завтра, Перри? Что вы собираетесь делать завтра, вы и остальные?

– Они этого не будут делать. Когда они проснутся и увидят, что меня нет, они поймут, что все пропало.

– Да нет, Перри. Они просто подумают, что вы смылись. Они жадные, Перри, и это не может остановить их, они сделают то, ради чего сюда приехали. А ради чего, Перри?

– Раз вы знаете все, – ответил Мортон сердитым голосом, – почему вы задаете мне все эти вопросы?

– Чтобы провести время, – пояснил Грофилд. – И еще потому, что я начинаю терять терпение.

И он открыл дверь.

– Пивоваренный завод! – завопил Мортон.

Грофилд закрыл дверь.

– Что пивоваренный завод?

– Его должны ограбить. В два часа дня.

– Чтобы взять что? Пиво?

– Деньги. Они выплачивают наличными.

– Сколько человек в деле, Перри?

– Ш… ш… шесть.

– Вам холодно? Послушайте меня, если вы будете благоразумным и быстро ответите на мои вопросы, я позволю вам принять горячий душ, когда мы закончим.

– Раньше я получу воспаление легких, – проворчал Мортон.

– Может быть, и нет, – безразличным голосом произнес Грофилд. – Как фамилия типа, который организовал все это?

– Миер. Эндрю Миер.

– А как произойдет вся операция?

– У нас есть пожарная машина.

Грофилд ждал продолжения, но, так как Мортон молчал, он сказал:

– Хорошо, очень хорошо. У вас есть пожарная машина, а потом?

– Миер устроил так, что завтра возникнет пожар там, на заводе… И мы въедем на завод на пожарной машине.

– А настоящие пожарные машины?

– Их испортили. Миер учел все, он подложил бомбу в комиссариат полиции. Комиссариат и пожарная часть находятся в одном здании, и он подложил туда бомбу, чтобы там произошел взрыв. Таким образом, другие пожарные машины не будут посланы на место пожара, и флики не смогут помешать нам спокойно смыться.

– И чтобы удрать, вы снова воспользуетесь пожарной машиной?

– Разумеется.

– И куда вы поедете? Вы вернетесь в тот дом, откуда я вас взял?

– Да, но не на пожарной машине.

– Не на пожарной машине?

– Есть две машины, спрятанные в городе.

– Где это в городе?

– Во время второй мировой войны была фабрика, выпускающая запасные части к танкам. Теперь фабрика выпускает другие вещи, но позади нее остались склад и железнодорожные рельсы, которые сейчас не используются. Понимаете, рельсы, идущие от регулярной железнодорожной ветки.

– Отвод, – сказал Грофилд.

– Вот именно. Они уже заржавели, так как ими не пользуются.

– И что же?

– Итак, у нас есть две машины, спрятанные на складе. Мы возвращаемся на пожарной машине, помещаем другую бомбу, выводим эти две машины, делимся на две группы, и каждая едет по своему маршруту, чтобы потом соединиться в убежище.

– Какую другую бомбу?

– Мы взорвем пожарную машину. Таким образом, не останется ни отпечатков пальцев, ни других следов. И это устроит шум в городе, что поможет нам скрыться.

– У Миера очень взрывные мысли, – заметил Грофилд. – Когда вы приедете, в убежище, что будет потом? Будете ждать несколько дней, пока все не затихнет?

– Разумеется.

Еще одно слабое место Миера, но Грофилд не счел нужным говорить об этом. Тот переполох, который устроит Миер, не скоро утихнет. По крайней мере, дней пятнадцать флики везде будут шарить. Если они станут прятаться, их обнаружат, если они двинутся с места, их схватят. После произошедшего переполоха единственной разумной вещью было бы немедленное бегство, бегство безостановочное до той поры, пока между ними не окажется океан или континент. И даже предпочтительнее оба… «Но вернемся к нашим делам», – подумал Грофилд.

– Расскажите мне об этих машинах, – попросил Грофилд. – Каких они марок?

– Одна – «бьюик», другая – «рамблер».

– Какого цвета?

Мортон в замешательстве наморщил лоб, потом все же ответил:

– «Бьюик» цвета кофе с молоком, а «рамблер» светло-голубой.

– Обе машины закрытые?

– Да. Я не понимаю, к чему эти вопросы?

– Не имеет значения, – сказал Грофилд. – Как все будет происходить? По три человека в каждой машине?

– Точно.

– Поясните.

– Так вот, Миер и двое парней в одной…

– Какие двое парней? Назовите их фамилии.

У Мортона стал возмущенный и одновременно обеспокоенный вид.

– Я не считаю, что должен сообщать вам другие имена. Я не знаю, кто вы такой и что у вас в голове.

– Тогда вы можете сказать своим друзьям, что вы подхватили воспаление легких, оказывая им услугу, если предположить, что вы когда-нибудь увидите их.

Он открыл дверь.

– Хорошо, согласен.

Грофилд закрыл дверь.

– Я вам скажу, – зло произнес Мортон, – но я хочу сказать вам еще одну вещь. Если когда-нибудь вы попадетесь мне в руки, вы пожалеете, что вы не продавец пианино.

– Я буду об этом помнить, – ответил Грофилд. – Но и вы помните об одной вещи. Когда вы увидите, как обернется завтра дело, то вспомните, что только благодаря мне вы не находитесь среди этих парней. Я вас избавил от долгого пребывания в тюрьме и, может быть, даже спас вам жизнь. Но не благодарите меня, скажите мне только, как вы собирались уехать на этих машинах.

– Чаще всего я буду вас благодарить…

– Вы заставляете меня терять время, Перри. Скажите мне, как бы вы уехали на машинах.

– Миер и тип по имени Гарри Брок с Джорджем Ланаханом будут находиться в одной из машин и…

– В какой?

– В «бьюике». А я и…

– Ладно, этого достаточно, Больше нет никаких фургонов? Это все машины, которые вы используете?

Тот кивнул головой.

– Это все.

Грофилд нахмурил брови и подумал, не открыть ли ему дверь.

– Как Миер засунул бомбы в комиссариат и на завод?

– Что вы хотите этим сказать? Как он это сделал?

– Каким образом он вошел в комиссариат и на завод?

– Я не знаю. Думаю, через дверь.

– В обоих случаях?

– Я не знаю, но так думаю.

– На этот завод очень трудно проникнуть.

– Ну, – сказал Мортон, – ведь бомба уже там Это уж точно.

– Откуда вы знаете, что она уже там?

– Потому что Миер сказал это и то, что удар будет нанесен завтра. Ну… они нанесут удар завтра. Миер не стал бы бросаться туда, если бы там не было бомбы, правда?

– Да, конечно, – согласился Грофилд. – Ну… а «роллс-ройс»?

Было ли выражение удивления на лиде Мортона искренним?

– Какой «роллс-ройс»? – спросил он.

Грофилд доверил ему, но все же захотел убедиться. Он вздохнул.

– Подумать только, вы ведь так хорошо справлялись, – сказал он, открывая дверь.

– Я ничего не знаю об этой машине! Это правда! Это правда!

Грофилд закрыл дверь.

– Я полагаю, что должен вам верить, – проговорил он.

Он кивнул головой и направился к креслу, но не к тому, на которое бросил вещи Мортона.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь я скажу вам одну вещь. Завтра, когда пожарная машина съедет на склад и вы поменяете машины, добыча будет находиться у Ми-ера в «бьюике».

– Ну, конечно, – согласился Мортон, – ведь он патрон.

– Да, он патрон. И «рамблер» поедет на ферму, остановится там и будет ждать Миера, но «бьюик» не приедет.

– Он приедет. Вы принимаете нас за глупцов? Мы много размышляли о том, как нам ехать на машинах. Я знаю Ланахана, эхо мой старый друг, и он не посмеет меня обмануть.

– Я в этом уверен, – ответил Грофилд. – Но он будет убит, как только исчезнет из виду «рамблер», потому что я вам скажу, куда поедут Миер с Броком. На север, по дороге, по которой я проследил их сегодня днем, потом перейдут границу в таком месте, где нет таможни или заставы. Они остановятся в одном сарае, где уже находится «роллс-ройс». Миер и Брок, а может, один Миер, потому что он может убить Брока, снимут с него номерные знаки Квебека…

– Откуда вы все знаете… – начал Мортон.

– Откуда мне известно, что у «бьюика» номерные знаки Квебека? Я следил за ним сегодня по городу и, этого сарая, куда Брок отогнал «роллс-ройс». Это вас он подобрал в отеле?

– Нет, двух, других парней. Вы все время следовали за ними?

– Только сегодня. – Грофилд бросил взгляд на часы. – Вернее… вчера. Так вот, они поставят номерные знаки Квебека на «роллс-ройс», и, вероятно в этот момент Миер и убьет Брока, если только он не собираете сохранить его в качестве шофера в течение дня или двух. Они поедут по направлению к северу, в Мбнреаль или Квебек, а если их случайно задержат, они покажут канадские документы, а добычу спрячут где-нибудь в машине.

– Они собираются нас надуть? – спросил Мортон, до которого, наконец, стала доходить истина.

– Совершенно верно. И поверьте мне – а я обладаю в таких делах большим опытом – это убежище на ферме привлечёт внимание фликов раньше, чем наступит завтрашний вечер.

– Но они заговорят, – возразил Мортон, – относительна Миера и Брока, они не слишком-то им верят. Эти парни не станут их покрывать, они скажут все, что им известно о них. Миер не посмеет их надуть.

– Я не подумал об этом, – сознался Грофилд. – В таком случае я полагаю, что Миер оставит после себя еще одну бомбу.

– На ферме?

– Или, возможно, в «рамблере». Это, конечно, рискованно, так как привлечет больше внимания, но зато будет вернее.

Мортон уставился в стенку, наморщив лоб.

– Да, это верно, – согласился он. Затем повернулся к Грофилду, – Я не знаю, в какую игру вы играете, но я очень доволен, что вы вытащили меня из этого дела.

– Мои побуждения были эгоистичными, – сказал Грофилд.

Мортон смотрел на него, прищурив глаза.

– У вас есть что-то против Миера?

– Да, против нашего друга Миера я давно имею зуб.

– Я тоже теперь против него.

– Ну, ладно. Хотите принять душ?

– Да, спасибо.

Грофилд встал.

– Будет глупо, если вы заставите меня воспользоваться моим револьвером.

– Не заводитесь. У меня нет желания выкидывать трюки.

Грофилд встал позади Мортона и начал развязывать шнурок, которым были стянуты его руки. Мортон повернул голову.

– Я мог бы вместе с вами быть в этом деле. Это помогло бы вам.

– Не хочу вас обижать, – ответил Грофилд, – но я предпочитаю действовать один. Чёрт! Какой тугой узел! Ну, вот, ноги развязывайте сами.

– Хорошо.

Грофилд, усевшись в кресло, смотрел, как Мортон развязывал свои ноги.

– Может быть, я слишком подозрителен, Перри, – сказал оh, – но я еще не совсем доверяю вам. Поторопитесь с душем, потом я дам вам одежду. Но после этого я снова свяжу вас и запру в шкафу, чтобы я смог немного поспать.

– А если я дам вам слово?

– К сожалению, я ничего не могу поделать. Идите в ванную, Перри.

Мортон кончил развязывать ноги и неловко поднялся.

– Все это мне не нравится, – сказал он. – Я не доставлю вам неприятностей и не сделаю никакой подлости. Я не понимаю вашей манеры действовать, и это не основание для того, чтобы убить меня. А если вы надумаете войти в ванную и сунуть мою голову под воду…

– Не беспокойтесь об этом, – ответил Грофилд. – Я не сумасшедший. Сумасшедший – Миер.

– Когда я подумаю о том, что я вам наговорил, – сказал Мортон, – о торговце пианино и всем прочем…

– На меня это не подействовало, – успокоил его Грофилд. – Идите в ванную.

Глава 5

Грофилд поставил свою машину на стоянке, взял бумажный мешок с сиденья и вышел.

Прогноз метеорологов оправдался. Дождь шел утром, день же был облачный и прохладный. Ледяной ветер пронизывал насквозь. Облака казались такими низкими, что до них можно было дотронуться рукой, но дождь перестал, и это-было главное.

Грофилд открыл дверь своей комнаты, вошел, ударом ноги закрыл дверь, бросил бумажный мешок на стол и направился к шкафу. Мортон спал в нем, скрючившись и положив голову на пустой чемодан Грофилда. Одежда, которую Грофилд одолжил Мортону, была немного велика ему и несколько помята.

Грофилд нагнулся и похлопал Мортона по колену.

– Вставайте, Перри! Утро уже наступило.

Мортон вздрогнул, открыл глаза, испуганно огляделся, увидел Грофилда и все вспомнил.

– Никак не мог понять, где я нахожусь, – сказал он, проводя рукой по лицу.

Грофилд не стал связывать его, так как шкаф запирался.

– Вылезайте. Я принес немного еды.

– Сколько времени?

– Почти полдень. Нам уже пора убираться отсюда.

Мортон с трудом выпрямился и резко проговорил:

– Я замерз.

– Возможно, – согласился Грофилд. – Идите в ванную комнату, если хотите, но не задерживайтесь там, я принес кофе, нужно выпить его, пока он не остыл.

– Меня всего ломит, – пожаловался Мортон и направился в ванную.

Грофилд напомнил ему:

– Ваши вещи висят там. Они уже высохли, и вы можете надеть их. А я пока уложу чемодан.

Грофилд подошел к столу и вытащил из мешка два кофе, сахар, молоко и четыре пирожка.

Мортон скрылся в ванной и вскоре вышел оттуда, одетый в собственную одежду, правда, мятую, но сухую. Они позавтракали, и Мортон предложил Грофилду свою помощь. Грофилд поблагодарил, но отказался от его услуг.

– А что вы сделаете со мной? – спросил Мортон.

– На всякий случай подержу вас около себя, пока все не закончится, чтобы вы вдруг не вздумали пойти и предупредить Миера или сами не набросились на него.

– Единственное, что я хочу, – ответил Мортон, – это находиться как можно дальше отсюда.

– Так и будет, только немного позднее.

Грофилд уже расплатился за мотель. Закончив завтрак, он уложил чемодан и сказал Мортону:

– Мы поедем оба. Если вы не идиот, то вы не сделаете так, чтобы я выстрелил в вас.

– Я не собираюсь быть идиотом.

– Надеюсь на это. Я скажу вам одну вещь. Я уже стрелял в этих местах и знаю, что, когда выпускаешь одну пулю, никто на это не обращает внимания, так как все думают, что лопнула покрышка или что-то в этом роде. Нужно выстрелить несколько раз, чтобы люди перестали заниматься своими делами и начали задавать себе вопросы.

– Я буду очень осторожен, – сказал Мортон. – Вы могли убить меня вчера, но не сделали этого, и теперь я знаю, что вы меня не убьете, если только не будете вынуждены сделать это. Так что я буду делать то, что вы скажете, и уйду тогда, когда вы мне позволите.

– Вот это разумные речи, Перри.

– Я еще новичок в этом деле, но я быстро научусь.

– Я верю в это.

Они вышли из комнаты и сели в машину. Грофилд положил свой чемодан на заднее сиденье, Мортона посадил рядом с собой, и они отъехали, направляясь к сараю, в котором накануне Грофилд видел «роллс-ройс».

Была почти половина второго, когда они добрались до места.

– Это здесь? – спросил Мортон.

– Да, машина внутри.

– Этот Миер, – сказал Мортон, – просто демон.

– Это недолго продлится.

Грофилд затормозил и почти остановился. Заросшая дорожка вела к сгоревшему дому. Раньше рядом с ним был гараж. Грофилд свернул на дорожку, доехал до заросшей лужайки, обогнул дом и выехал на детскую площадку: видимо, раньше здесь жили дети. Грофилд остановился позади развалившейся стены, достаточно высокой, чтобы с дороги не было видно его машину.

– Все, – объявил Грофилд, – выходите.

Они оба вышли, и Грофилд взял кусок бельевой веревки, лежавшей на полу машины. Мортон, увидев ее, поинтересовался:

– А это зачем?

– Чтобы вы сидели спокойно, пока я буду занят.

– Не стоит меня связывать.

– Нет, это нужно, потому что мне нельзя думать ни о чем другом. Идите. Перри, не создавайте дополнительных трудностей. Ведь мы оба хорошо понимаем друг друга.

– Но я не хочу, чтобы меня связывали!

– Перри, мне будет очень неприятно, если я буду вынужден ударить вас рукояткой револьвера.

– Скажите мне, что вы собираетесь делать?

Грофилд указал на деревья, которые росли позади лужайки.

– Я привяжу вас к дереву, а потом сразу же приду освободить вас.

– Мне это совсем не нравится! – воскликнул Мортон.

Он широко раскрыл глаза и начал дрожать.

– Это продлится недолго, может быть, один час. А вы теперь тепло одеты, так что не замерзнете. Пошли, Перри, не усложняйте дело.

– И все-таки мне это не нравится, – проворчал Мортон.

Но он утратил всю агрессивность, как только Грофилд достал из кармана револьвер и указал им дорогу. Мортон против воли послушался. Они подошли к старым деревьям, не очень высоким, но с толстыми стволами. Грофилд сделал петлю на одном из запястий Мортона, потом обвязал ствол дерева и привязал другое запястье. Мортон стоял возле дерева, прижимаясь к нему.

– Действительно нужно, чтобы я был здесь?

– Не волнуйтесь. Я вернусь, как только покончу с Миером.

– Проклятье! – воскликнул Мортон, поворачивая голову, чтобы увидеть Грофилда. – А если будете убиты вы?

– В таком случае ваша участь будет незавидной, – ответил ему Грофилд.

Глава 6

Было два часа тридцать пять минут. Начался небольшой дождь. Грофилд, устроившийся на чердаке, взглянул на часы, потом посмотрел в брешь в стене, выходящей на дорогу, и подумал, не ошибся ли он? Действительно ли Миер вернется сюда? Вместе с тем, именно здесь он тайком от остальных спрятал машину, так что он должен появиться тут.

Но существовала опасность, что их могут схватить. Нападение, которое задумал Миер, было таким смелым, быстрым и внезапным, что оно должно было осуществиться, во всяком случае, первая часть их бегства могла пройти успешно. И все-таки не исключалась возможность того, что их могут захватить. Особенно если учесть тех профессионалов, с которыми Миер был вынужден работать, а также то, что сам Миер был ненормальным и у него могли быть самые неожиданные поступки.

«Бедный Перри, – подумал Грофилд, глядя на дождь, – теперь-то он точно уверен, что схватит воспаление легких. Если до трех часов ничего не случится, пойду и послушаю радио в своей машине, может быть, узнаю что-нибудь. Я послушаю новости в три часа».

Появилась машина. Грофилд на мгновение заметил ее вдалеке, она петляла на дороге.

Была ли это та машина? Она ехала довольно быстро и казалась достаточно новой. Мелкий дождь не мешал обзору, но из-за удаленности и скорости машины, а также из-за того, что он мог видеть ее лишь на короткие мгновения, когда она появлялась на видимых отрезках дороги, он не мог быть уверенным в этом.

Да, это была та машина. Она двигалась на большой скорости. Когда она подъехала ближе, Грофилд подумал, что сейчас она врежется в сарай и разрушит его. Он напряг мышцы и приготовился к прыжку, выжидая момент, когда сарай начнет рушиться. Но тормоза «бьюика» завизжали, машина взяла резко вправо и остановилась, не доехав двадцати дюймов до двери и подняв в воздух куски мокрой глины, которые медленно осели на корпус машины.

Дверца со стороны водителя резко распахнулась, и оттуда выскочил Гарри Брок, крича во всю силу легких:

– Если ты считаешь себя таким умным, тебе надо было вести ее самому. И «роллс-ройс» веди сам! Занимайся всем сам! Что касается хитрости, то здесь ты мастер!

«Бьюик» остановился так близко от сарая, что, когда Миер выпрыгнул из машины, он оказался на пороге вне поля зрения Грофилда. Но тот слышал, что ответил Миер:

– Из – за тебя я ударился в машине, подонок! Ты называешь это вождением?

– Было бы хорошо, если бы ты убился в машине.

Это было бы очень умно.

Миер быстро обежал вокруг машины, но не для того, чтобы напасть на Брока, а чтобы закричать ему в ухо:

– Это только твоя вина! Я сделал свою часть работы!

– Верно, но у тебя в голове нет ничего, кроме воды.

По всей вероятности, Миер пытался сдерживаться.

– Гарри, нам нельзя оставаться здесь и ругаться. На дорогах будут заставы, и вся местность наполнится фликами. Гарри, нужно поменять номерные знаки, нужно поставить «бьюик» в сарай и взорвать его. Нам нельзя терять время.

– Делай это сам, – ответил Брок, повернувшись спиной к Миеру и уходя по тропинке вдоль дороги. – Мне надоело слушаться такого помешанного, как ты.

– Гарри, мы нуждаемся друг в друге.

– Только я никогда не буду нуждаться в тебе, – буркнул Брок.

Он повернулся и, уперев руки в бедра, смерил Миера уничтожающим взглядом. Миер бросился к нему, продолжая повторять:.

– Гарри, нам нельзя терять время!

Брок сделал жест, как будто собирался оттолкнуть его обеими руками, и с презрительным видом повернулся спиной. Миер попытался схватить его за руки.

– Послушай, Гарри, мы не можем…

Брок резко повернулся и кулаком ударил Миера по лицу. Тот, отступая, потерял равновесие и упал на землю. Он продолжал сидеть, явно ошеломленный ударом. Брок подошел к нему и, глядя на него сверху, сказал:

– Я запретил тебе дотрагиваться до меня, мерзкая рожа. На что только ты годишься? Ты уничтожил всех парней. Я скажу тебе, что я буду делать. Я оставлю тебя здесь. Отдай мне мою долю, и я возьму «роллс-ройс», «бьюик» ты можешь оставить себе. Ты также можешь взять Джорджа и делать с ним все, что хочешь.

Грофилда очень заинтересовал этот разговор. Слушая их перебранку, он сначала подумал, что операция сорвалась, что им не удался их план ограбления пивоваренного завода. Но раз Брок требовал свою долю, этот спор должен был иметь другую подоплеку.

Не было ли это следствием напряжения после ограбления? Грофилд видел людей, которые после такой работы без всякой причины бросались друг на друга. Может быть, и тут происходило то же самое?

Брок нагнулся и полез в карман Миера, но тут Миер внезапно и очень быстро шевельнул рукой. Брок издал вопль и отшатнулся, прыгая на одной ноге. Из разреза брючины по его ляжке потекла кровь.

– Ты ударил меня ножом? Ты ударил меня ножом?

– Я могу сделать кое-что и получше этого, паршивый негодяй!

С потерянным видом Брок отступил, волоча ногу и хромая. Он прижал руку к ране, пытаясь остановить кровь.

– Что ты хочешь со мной сделать? – пронзительным голосом воскликнул он.

– Больше не двигайся, Гарри, – приказал Миер, направляясь к нему. – Я тебе покажу, что я хочу сделать.

И он кинулся на Брока, нацеливаясь ножом ему в живот.

Брок в ужасе отстранил обеими руками нож. Ему очень повезло: – он порезал обе руки, но Миер выронил нож, и это спасло Брока.

Миер бросился вперед, чтобы подобрать нож, а Брок, опираясь на раненую ногу, вытянул вперед здоровую и ботинком ударил Миера в грудь, опрокинув его. Миер упал на спину, перевернулся через себя, и Брок рванулся к нему, угрожая ножом.

Миер побежал в сарай, Грофилд, которому хотелось видеть этот спектакль, высунул голову из отверстия в чердаке, но Миер уже скрылся в сарае. Брок преследовал его с ножом в руке.

Грофилд больше ничего не видел. Зажав револьвер, он прислушивался к тому, что происходило внизу.

Вначале до него донеслось лишь шарканье раненой ноги Брока, потом раздался его голос:

– Где ты, Энди? Покажись мне, Энди, подойди и забери свой нож.

В течение минуты царило молчание. Грофилд настороженно смотрел во все глаза. Снизу не доносилось ни звука. Он заглянул в открытый проем, но ничего не увидел. И тем не менее он не мог избавиться от ощущения, что они находятся рядом с ним, на чердаке, но вне поля его зрения.

Внезапно раздался топот, за которым последовали вопли и звуки ударов, какой-то металлический звук и затем сумасшедший смех Миера:

– Тебе не нравится это, а? Тебе не нравится это, да?

На несколько секунд наступила тишина. И вновь топот, скрежет, прерывистое дыхание, но на этот раз без воплей. И опятг тишина. Потом возглас ужаса Миера:

– Нет!

Пол под ногами Грофилда задрожал, и он с удивлением посмотрел на лестницу: кто-то влезал но ней.

Это был Миер. Из двух порезов на лице текла кровь, одежда разорвана – вид у него был ужасный. И тут он у видел присевшего на корточки Грофилда, наставившего на него револьвер. Миер начал вопить, но не как человек, которого ранили, а как человек, увидевший привидение. Он бросился назад, в пустоту, и исчез. Снизу донесся вопль Миера:

– Это Грофилд! Грофилд наверху! Мы нуждаемся друг в друге… Нужно помочь друг другу… Нужно получить шкуру Грофилда! Гарри! Гарри!

Потом послышались глухие звуки, и наступило молчание. В нем было что-то страшное. Нарушил это молчание Гарри Брок.

– Грофилд! Вы на самом деле здесь?

«Приди и посмотри», – подумал Грофилд и наставил револьвер на лестницу.

– Ну, что же, нужно убедиться, – сказал Брок. – Примем меры предосторожности.

Грофилд ожидал. Пол под его ногами был достаточно тонким, но он слышал лишь, как падали капли дождя на землю.

Вдруг сарай сотрясся от одного толчка, потом от другого. Верх лестницы, оторванный от стены, повалил ее.

– Вы наверху? – крикнул Брок. – Ну, раз вы находитесь наверху, так и оставайтесь там.

Грофилд не шевельнулся.

– Ладно, подонок, – продолжал Брок. – Где же деньги?

Он начал обшаривать труп Миера. Грофилду хотелось доползти до проема в полу и посмотреть вниз, но он не посмел, боясь создать много Шума. Ни Миер, ни Брок обычно не пользовались револьверами, но у Брока он мог быть. Если, он услышит шум на чердаке, он сможет определить позицию Грофилда. Получить пулю через пол Грофилду совсем не хотелось.

Что же происходило внизу? Грофилд ждал и не понимал, что делал Брок, потом он услышал, как хлопнула дверца «бьюика» – дверца, которая находилась ближе к входу в сарай и которую Миер оставил открытой, когда выскочил из машины.

На этот раз Грофилд реагировал очень быстро. Он поднялся, повернулся, сделал большой шаг и выпрыгнул с чердака.

Он упал на крышу «бьюика», она просела под его тяжестью, ноги его скользнули по мокрому металлу, и он упал на четвереньки сзади машины.

Задерживаться никак было нельзя: Грофилд распластался на капоте и посмотрел на Брока через стекло, затем вытянул руку вперед и выстрелил в Брока. Брок заорал, с мучительным видом сдвинулся с места и вылез через дверцу водителя. Грофилд выстрелил во второй раз, и в тот момент, когда Брок оторвался от машины, он заметил маленькое облачко, поднимающееся от пиджака Брока на уровне его плеча.

Но Брок не остановился: он с трудом побежал. Грофилд спрыгнул с капота и встал на ноги. Повернувшись, он увидел, как Брок, шатаясь, исчез за углом сарая, и бросился за ним.

Брок упал на колени возле сарая. Грофилд осторожно остановился на некотором расстоянии, и Брок поднял к нему измученное лицо.

– Все это по вине Миера, – слабо пробормотал он.

– Где деньги? – спросил Грофилд.

– В моем кармане… кар… мане пид…

– Сто двадцать тысяч долларов в кармане пиджака?

По словам Миера, именно такую сумму составляло жалованье служащих завода.

Брок начал смеяться, потом, потеряв равновесие, упал лицом в землю и больше не двигался.

Грофилд перевернул его: Брок смотрел на него сонными глазами. Его веки отяжелели, и ему было страшно трудно не опускать их.

– Что же тут смешного? – поинтересовался Грофилд. – Где находятся эти деньги? Операция не удалась?

– Они платят по чекам! – Брок снова попытался засмеяться, но это заставило его еще больше страдать от ран, и он удовольствовался улыбкой. – Они вернулись к чекам, тихим голосом проговорил он, и его улыбка стала приветливой и сонной. – Они не могут платить наличными и вернулись к чекам…

Его глаза закрылись. Грофилд потряс его за плечо.

– Сколько же вы взяли?

– Две тысячи семьсот долла…

– Две тысячи семьсот?

Брок захрипел. Грофилд обшарил его карманы и нашел деньги. Две тысячи семьсот долларов в крупных купюрах для неотложных выплат. Вероятно, они держа ли эти деньги на заводе. Столько затрат и всего две тысячи семьсот!

– Он не проверил, – пробормотал Грофилд.

Он покачал головой и встал. Брок перестал хрипеть.

Грофилд взглянул на него и увидел, что тот больше не дышит. Грофилд вернулся к сараю, чтобы убедиться в том, что Брок сказал правду.

Он ничего не нашел в машине, за исключением трупа на заднем сиденье. Лацахан, вероятно.

Ничего не было и в «роллс-ройсе», только три чемодана в багажнике, наполненные одеждой.

Потом он занялся Миером. По-видимому, Брок предоставил ему истечь кровью. Невозможно было шарить в его одежде, так как вся она пропиталась кровью. Грофилд с отвращением погрузил свою руку в карман, и ему до такой степени стало противно, что он чуть не прозевал деньги. Он обнаружил их в поясе, который отстегнул и снял с Миера.

Там было четыре отделения. Открыв два, он нашел деньги. Его собственные деньги с пометкой магазина «Фуд Кинг», то, что приходилось на его долю после ограбления магазина. Он сел на землю и сосчитал деньги: там было четыре тысячи сто девяносто долларов. Остаток от тринадцати тысяч, которые Миер забрал у него.

– Всегда так, – громко проговорил Грофилд.

Он сунул деньги в карман. Направляясь к машине, он в уме подсчитал: всего у него будет шесть тысяч восемьсот девяносто долларов.

– Это все же позволит мне открыть сезон, – решил он.

Грофилд зашел за угол сгоревшего дома, и кусок доски хорошо рассчитанным ударом попал ему прямо в лицо.

Глава 7

Грофилд выпрямился, пощупал свой нос и посмотрел на руку, испачканную кровью. Глаза у него до такой степени распухли, что он с трудом видел. Все лицо болело, и голова тоже.

Опустив глаза, он увидел, что сидит на земле около сгоревшего дома под мелким дождем. Ему вывернули карманы и облегчили их.

– Эй! – произнес он.

Какое-то движение привлекло его внимание: медленно, очень плавно он повернул голову и увидел человека, стоявшего возле машины, его машины. А человек был… этот прохвост Мортон.

Мортон собирался сесть, в машину, но остановился и посмотрел на Грофилда.

– Уже проснулись? – спросил он. – А я думал, что вы проспите часа два.

– Я оставался… – В горле Грофилда пересохло, он прочистил его и продолжал: – Я долго оставался без сознания?

– Может быть, минут пять. Время достаточное, чтобы я смог забрать деньги, ваш револьвер и ключи от квартиры, Мортон, казалось, был очень доволен собой, а почему бы и нет?

Грофилд опять прочистил горло.

– Не оставляйте меня здесь, Перри. Это место скоро наполнится фликами. Я вас выручил, теперь и вы должны мне помочь.

Мортон задумался. Он был до такой степени доволен собой, считал себя таким удачником, что решил проявить великодушие.

– Вели вы способны дойти до машины, я Возьму вас с собой.

– Спасибо, Перри.

Грофилду понадобились две попытки, чтобы встать на ноги: голова его отвратительно кружилась. Шатаясь, он подошел к машине и устроился рядом с Мортоном, который уже включил мотор.

Мортон, улыбаясь, посмотрел на него.

– Помните только, что теперь, у меня есть револьвер, – сказал он. – Надеюсь, вы проявите ко мне такое же хорошее отношение, как и раньше.

– Я буду помнить об этом.

Мортон отъехал, и они выбрались на дорогу.

– Я хочу направиться в Канаду, а потом на восток.

– Меня это устраивает.

Со стороны пассажира козырек от солнца был снабжен зеркальцем. Грофилд опустил его и принялся рассматривать свое лицо. По-видимому, нос его не был сломан, но на нем, а также на лбу и щеках было несколько порезов. Кроме того, у него, вероятно, будут два хороших синяка под глазами, но они должны пройти до начала летнего сезона.

– Лимоны никогда не лгут, – сказал Грофилд и вздохнул.

– Что?

– Ничего.

Некоторое время они ехали молча, потом Мортон улыбнулся.

– Знаете, – сказал он, – у меня ощущение, что я скоро стану профессионалом. Верно?

– Никакого сомнения, – ответил Грофилд.

Он послюнявил свой носовой платок и стал стирать кровь с лица. Будет лучше, если он проделает этот путь, располагая шофером. Он совсем не торопился снова взять дело в свои руки. «Кольт», спрятанный под приборным щитком, никуда ведь не делся:

Мортон включил радио и начал что-то насвистывать. Грофилд убрал носовой платок и попросил:

– Разбудите меня, когда будут передавать информацию, хорошо?

Мортон бросил на него удивленный взгляд.

– Вы будете спать?

– У меня был очень тяжелый день.

– Ну, что же, никаких сомнений, теперь вы можете отдохнуть, – проговорил Мортон, широко улыбаясь.

– Это да, – ответил Грофилд и закрыл глаза.

В сумерках «шевроле» въехал в Канаду.