Женщина в озере

Главные действующие лица

Э л л е р и К в и н, известный писатель, который попал к Поттсам, потому что у судьи болело ухо.

Т о м а с В е л л и, сержант из отдела расследования убийств, исключительно лоялен.

Р и ч а р д К в и н, отец Эллери, инспектор нью-йоркской полиции.

Ч а р л ь з Г ю н т е р П а к с т о н, юрист Поттсов и терпеливый жених Сэлли Поттс.

К о р н е л и я П о т т с, холеричная старуха, которая руководит всеми происходящими событиями.

Т э р л о у П о т т с, ее старший сын, оскорбленный человек.

С э л л и П о т т с, ее дочь, изящная рыжеволосая девушка безобидной наглости.

Л у э л л а П о т т с, также ее дочь, считающая себя великой изобретательницей.

С т е ф а н Б р е н т, второй муж Корнелии, на вид нормальный.

М а й о р Г о ч, товарищ юности Брента по Полинезии.

Г о р а ц и й П о т т с, сын Корнелии, вечный младенец.

Р о б е р т П о т т с, также ее сын, вице-президент по торговле обувной компании Поттсов.

М а к л и н П о т т с, его брат-близнец и второй делец в семье, вице-президент по рекламе.

В а г г о н е р И н н и с, врач Корнелии.

С э м ю е л ь П р у т и, помощник медицинского эксперта нью-йоркского округа, производящий вскрытия умерших Поттсов.

Глава 1 Кто живет в Шу

На Фоли-сквер находится громадное круглое здание. Это нью-йоркский суд. В него для дачи показаний по делу, описанному в другом романе, вызвали Эллери Квина, инспектора Ричарда Квина и сержанта Томаса Велли. Судья 6-го участка мистер Гривей еще не начинал заседания.

– Господи, как медленно тянется время! – зевнул Эллери.

– Имей в виду, если при Гривее ты с презрением отнесешься к Джильберту и Сэлливену, – говорил его отец, – тебе только останется расцарапать свой пупок и заползти в нору, как горностаю. Велли, посмотрите, в чем там задержка.

Сержант Велли обиженно хмыкнул, нехотя кивнул и отправился за информацией. Обратно он вернулся еще более мрачным.

– Секретарь объяснил, что у мистера Гривея заболело ухо и он уехал, пообещав приступить к работе часа через два.

– Два часа! – воскликнул инспектор Квин. – Пойдем курить.

И старый джентльмен покинул комнату № 331, сопровождаемый сержантом Велли и покорившимся судьбе Эллери. Именно так они и попали в фантастическое дело Поттсов.

По дороге в курилку, возле двери № 335, за которой располагается 7-й участок суда, они столкнулись с Чарли Пакстоном. Внимательно изучив его, мистер Квин-младший тут же вывел следующее:

а) он был адвокатом (ибо тащил портфель);

б) его звали Чарли Пакстоном (позолоченная дощечка с именем на портфеле);

в) адвокат Пакстон ждал клиента, а тот опаздывал (часто смотрел на часы);

г) он был несчастен (имел унылый вид).

Эллери хотел уже пройти мимо, но его отец остановился.

И н с п е к т о р. Вы опять здесь, Чарли? Какое-то новое дело?

М и с т е р П а к с т о н. Оскорбление личности.

И н с п е к т о р. И где это произошло?

М и с т е р П а к с т о н. В клубе «Бонго».

С е р ж а н т В е л л и (разглядывая мраморные залы). Воображаю Тэрлоу в подобном заведении!

М и с т е р П а к с т о н. О, он крепкий малый, не думайте о нем плохо.

И н с п е к т о р. Оскорбление действием?

М и с т е р П а к с т о н (резко). Не только, инспектор. Молодой Коклин Клифстаттер из «Ист шор Клифт-статтерс» заявил, что мы выдохлись. Они производят джут и шерсть.

С е р ж а н т В е л л и. Отвратительные, я полагаю.

М и с т е р П а к с т о н. Знаете, сержант, только пьяный может сказать Тэрлоу правду о Поттсах.

Э л л е р и К в и н. Отец!

И инспектор Квин скороговоркой выпалил:

– Чарли Пакстон, мой сын – Эллери.

Молодые люди пожали друг другу руки, и теперь Эллери Квин был безвозвратно впутан в странное дело Старухи, обитательницы Шу.

Дежурный офицер высунул лысую голову из комнаты 7-го участка суда.

– Эй, адвокат, мистер Кронфельд говорит, что не собирается ждать ваших клиентов вечно.

– Но хотя бы минут пять он потерпит? – раздраженно спросил Чарли Пакстон. – Они должны прийти… Да, они уже идут!

И адвокат Пакстон поспешил к лифту.

– Вот она, – показал инспектор пальцем. – Смотри внимательно, Эллери. Старуха не часто появляется на людях.

– С ее прытью, – хихикнул сержант Велли, – недолго налететь на неприятности.

Некоторые женщины с возрастом становятся грузными, другие делаются злыми, большинство же просто стареет. Но понятие о старости и вырождении, казалось, не относилось к Корнелии Поттс. Она была низкорослым созданием с пухлым животом и крошечными ножками, которые непонятно каким образом носили ее тело. Лицо миссис Поттс походило на мандарин, и этим сказано достаточно. Удивительно было, что на нем расположены глаза, черные и мрачные, как уголья. Обычно они выражали злорадство, а если и меняли выражение, то только на злобное.

Когда бы не этот взгляд, то в черной кофте из тафты, чопорной шляпке и кружевах Корнелию Поттс можно было принять за одну из тех милых старушек, которые обожают выставки картин, посвященных королеве Виктории. Но ее глаза не позволяли так думать, опасные, жесткие глаза дьявола, заставляющие людей с воображением, подобно Квину, вспоминать о сверхъестественном, стихийном, о таком, что не передашь словами.

Миссис Корнелия Поттс отнюдь не вышла из лифта степенно, как приличествует даме семидесяти лет, она буквально выпрыгнула оттуда, точно комар, спасающийся от дыма.

– А кто это с ней? – удивленно спросил Эллери.

– Тэрлоу, – усмехнулся инспектор Квин. – Пакстон говорил о нем. Старший сын Корнелии.

– Старший чокнутый Корнелии, – поправил сержант Велли.

– Он злопамятен, сержант, – подмигнул инспектор.

– Все они такие, – махнул тот рукой.

– Иногда подобные чувства называют обидой, – сказал инспектор.

– Злопамятен? Обида? – недоумевал Эллери.

– Читайте газеты! – заржал Велли.

Эллери с удивлением отметил, что, если снять с миссис Поттс кофту из тафты и нарядить в серый костюм из твида, получится ее сын Тэрлоу… Не будет никакой разницы. Энергия так и перла из Тэрлоу. Надутый и важный в своем котелке, он ковылял за матерью, безуспешно пытаясь догнать ее. Он был зол, потен и красен.

За ними спешил тощий, мрачный человек с медицинской сумкой через плечо. На его лице блуждала улыбка, будто говорившая: «Нет-нет, я иду сам по себе. Это просто дурной сон, никто меня никуда не тянет».

– Я его знаю, – проворчал Эллери. – Это доктор Ваггонер Иннис с Парк-авеню.

– Она обращается с ним не лучше, чем некоторые люди с собаками, – добавил сержант Велли.

– Он и бежит за ней, как собака, – поддержал инспектор.

– Но зачем ей доктор? – спросил Эллери. – На вид она здорова, как тролль.

– По-моему, тут ее сердце виновато.

– Какое сердце? – хихикнул сержант. – Откуда оно у нее?

Кортеж проследовал в комнату № 335. Пакстон задержался возле двери и, пробормотав: «Джентльмены, если вы хотите увидеть спектакль, заходите», шмыгнул за клиентами.

Так Квины и сержант Велли благодаря больному уху судьи Гривея оказались на представлении.

Судья Кронфельд, известный юрист, глазами озабоченной самки с превосходством взирал со своего места на опоздавших: Старуху, унылого Тэрлоу Поттса и смущенного доктора Ваггонера Инниса. Прикрикнув на шепчущихся клерков, он изменил порядок работы. Вместо дела «„Джакомо” против „Файф джоттинг инн”» будет слушаться дело «Поттс против Клифстаттера».

Эллери подозвал Чарли Пакстона, суетившегося вокруг миссис Корнелии Поттс, и благодарный юрист немедленно подлетел к нему.

– Выйдем отсюда.

Они вышли в коридор.

– Ваши клиенты, – начал Квин-младший, – просто очаровали меня.

– Старуха? – Чарли скорчил гримасу. – У вас есть сигареты? В этом деле истец Тэрлоу, а не миссис Поттс.

– Вот как. И для чего он беспокоит мать?

– Тэрлоу таскает ее за собой уже сорок семь лет.

– А зачем им понадобился «элегантный» доктор Ин-нис?

– У Корнелии плохое сердце.

– Ерунда. Для плохого сердца она слишком энергична…

– Верно. Но Старухе никто никогда слова поперек не молвит. Поэтому Иннис находится в постоянном напряжении. Он всегда вынужден ее сопровождать, когда она вылезает из Шу.

– Простите?

Чарли удивленно поднял брови.

– Неужели, мистер Квин, вам неизвестно, что такое Шу?

– Я исключительно невежественный человек, – сказал Эллери.

– А я думал, что каждый житель Америки это знает! Судьба Корнелии Поттс связана с обувью: компания «Поттс шу».

Эллери вздрогнул.

– «Обувь Поттсов – обувь Америки. 3.99. Всюду». Неужели это они?

– Вот именно.

Эллери изумленно уставился на закрытую дверь комнаты № 335. «Поттс шу» была не предприятием и даже не системой предприятий. Она представляла собой целую цивилизацию. В любой богом забытой дыре торговали магазины «Поттс шу». Малыши носили продукцию «Поттс шу», их отцы и матери ходили в обуви Поттсов, их сестры и братья, тети и дяди, все они обувались в компании «Поттс шу». Обувь «Поттс шу» использовали абсолютно все классы и, казалось, не только на Земле, но и во всей галактике.

– Но ваша любопытная фраза, – Эллери пришел в себя и снова обратился к юристу, – «…когда она вылезает из Шу»[2]. Это что, преклонение или насмешка?

Чарли хмыкнул.

– Так про Поттсов обычно пишут газетчики, когда помещают на них карикатуры. Вы помните забастовку на заводах Поттсов? – Эллери кивнул. – Какой-то гений от чертежной доски нарисовал их особняк на Риверсайд-драйв в форме старомодного ботинка. Он изобразил Корнелию Поттс ведьмой с шестью-детьми из «Сказок матушки Гусыни»[3] и подписал под картинкой: «Это Старуха, которая живет в Шу, у нее так много детей, что она не может обеспечить своим рабочим прожиточный минимум» – или что-то похожее. Во всяком случае, с тех пор ее прозвали Старухой.

– И вы ее адвокат?

– Да, но большая часть моей деятельности посвящена Тэрлоу благодаря его чувствительному, ранимому сердцу. Вы же видели Тэрлоу? Этого толстого маленького троглодита с узкими плечами?

Эллери кивнул.

– Он напоминает кенгуренка.

– Дело в том, что Тэрлоу Поттс самый обиженный человек на свете.

– И виноваты здесь деньги, – вздохнул мистер Квин-младший. – Очень печально. А сегодняшний иск он хотя бы выиграет?

– Выиграет? – сердито фыркнул Пакстон. – Еще чего. Этот иск о клевете и сплетне длится уже тридцать семь лет! И до сих пор все кончалось ничем.

– Наверное, виновата путаница в клубе «Бонго»!

– Кронфельд попросту вышвырнет наше дело, он и слушать его не станет. Попомните мои слова!

– Почему же миссис Поттс занимается подобным ребячеством?

– Потому что Старуха больше дорожит именем, чем сыном.

– Но если ситуация совершенно безнадежна, почему вы разрешаете им таскаться по судам, Чарли?

Тот покраснел.

– Тэрлоу настаивает, и Старуха его поддерживает. Конечно, я заслуживаю порицания, Квин. Я с таким трудом отрабатываю каждый проклятый цент, будучи их адвокатом…

– Я уверен, что вы…

– Это какой-то кошмар! Каждую ночь мне снятся их длинные носы и толстые задницы, и каждую ночь они плюют на меня. Но если я не буду подчиняться, они найдут тысячу других адвокатов, которые в лепешку расшибутся для Поттсов, не проявляя никакой щепетильности! Простите. Мои нервы…

Сержант Велли высунул голову из комнаты № 335.

– Чарли, судья накинулся на дело Поттсов. Старуха зовет вас.

– Чтоб она лопнула, – пробормотал адвокат Пакстон и вошел в комнату с видом человека, собирающегося целоваться с мадам Гильотиной.

– Слушай, отец, – произнес Эллери, вернувшись в зал и усевшись между инспектором и сержантом, – а как это Чарли Пакстон, совершенно нормальный человек, спутался с Поттсами?

– Просто Чарли – часть их наследства, – усмехнулся инспектор Квин. – Его отец, Сидней Пакстон, работал юристом. Отличный был парень. Эх, сколько пива мы выпили с ним вместе!

Сержант Велли тоскливо вздохнул.

– Сид мечтал, чтобы сын тоже стал гористом, – продолжал инспектор, – и Чарли с блеском окончил Гарвард. Он уже начал заниматься криминальными делами – все говорили, что у него нюх, – но тут старик умер, и Чарли пришлось добивать его гражданские процессы. Короче, блестящая карьера ему улыбнулась. К тому времени Поттсы умудрились так запутать дела, что Пакстон до сих пор тратит свою жизнь только на то, чтобы привести их в порядок.

Тэрлоу Поттс едва сдерживался. Он извивался, как червяк, как толстый мальчишка, попавший в цирк. Седой хохолок на голове дергался в такт его движениям. Тэрлоу крутился и повизгивал так, будто получал от происходящего удовольствие.

«А малыш подходящая пища для психиатра, – думал Эллери. – Стоит только присмотреться повнимательнее».

Между тем в зале заседаний шла борьба. Судья Кронфельд предпринял открытую вылазку. Мистер Коклин Клифстаттер сидел в окружении своих адвокатов так, словно происходящее его не касалось. Эллери подозревал, что мистер Крифстаттер жаждет пойти домой и поспать.

– Но, ваша честь… – протестовал Пакстон.

– Не называйте меня «вашей честью», адвокат! – гремел судья. – Я не собираюсь переходить на личности, но вы должны понимать лучше, чем этот фокусник, что дело слишком натянутое.

– Ваша честь, моего клиента грубо оклеветали…

– Моя честь – это мои глаза! Ваш клиент доставляет нам кучу неприятностей, из-за него совершенно спутан график работы! Меня не волнуют его деньги – вернее, деньги его матери, – но я думаю о деньгах налогоплательщиков.

– Ваша честь слышала показания свидетелей, – безнадежно бубнил Пакстон.

– Да, и теперь я как никогда уверен, что на Поттса никто не клеветал. Дело прекращено, – отрезал мистер Кронфельд, со злостью глядя на Старуху.

Тут, к явному ужасу Чарли Пакстона, на ноги вскочил Тэрлоу Поттс.

– Ваша честь! – настойчиво пропищал он.

– Сядьте, Тэрлоу, – задыхаясь, промолвил Чарли, – или быстрее уходите отсюда…

– Одну минуту, адвокат, – мягко прервал судья Кронфельд. – Мистер Поттс, вы хотите обратиться к суду?

– Вот именно, хочу.

– Тогда обращайтесь.

– Я пришел сюда за справедливостью! – закричал Тэрлоу, размахивая руками. – И что я получаю? Обиду. Где права человека? Что случилось с нашей конституцией? Неужели мы отказались от последних свобод? Или порядочные граждане уже не имеют права на защиту от клеветы пьяных безответственных лиц?

– Да? – удивился мистер Кронфельд. – Вы утверждаете…

– Но что я вижу в вашем суде? – продолжал надсаживаться Тэрлоу. – Защиту? Нет! Охрану моих прав? Нет! Вы спасли мое доброе имя от гнусных инсинуаций ответчика? Нет! Оно высоко ценится, ваша честь, и оно незапятнано, а этот клеветник понижает ценность на значительные суммы.

– Я понижу ее еще больше, мистер Поттс, – с удовольствием сказал судья, – если вы не уймете поток оскорблений.

– Ваша честь, – прыгнул вперед Чарли Пакстон, – могу я извиниться за вспыльчивость и необдуманные замечания моего клиента?..

– Стоп! – И Старуха, ужасная в своем гневе, встала на ноги.

Даже судья вздрогнул от неожиданности.

– Ваше бесчестие, – проговорила Корнелия Поттс, – я не могу обращаться к вам: «ваша честь», потому что вы – настоящее бесчестие. Я бывала во многих судах, но никогда за свою долгую жизнь не имела счастья выслушивать подобные обезьяньи шутки на сборище идиотов, которыми руководит старый козел. Мой сын пришел сюда просить защиты, дабы спасти наше доброе имя, а нас подвергают здесь публичным насмешкам…

– Вы закончили, мадам? – Судья буквально задохнулся от негодования.

– Нет! Сколько я должна вам за ваше презрение?

– Довольно, дело прекращено! Дело прекращено, хватит! – заорал судья, выскакивая из своего кожаного кресла. Завернувшись в мантию, как девушка, которую неожиданно застали обнаженной, он исчез в кабинете.

– Это как дурной сон, – сказал Эллери. – Что же будет дальше?

Квины и сержант Велли замыкали выходное шествие Поттсов. В коридоре собралась целая толпа, состоящая из адвокатов, газетчиков и слуг. Они оживленно засеменили следом. В вестибюле все остановились. Старуха, маленький Тэрлоу, краснолицый доктор Иннис, Чарльз Гюнтер Пакстон, сержант Велли, Квины, отец и сын, оказались рядом.

– Эй, внимание! – настороженно крикнул сержант.

– Бесполезно, она ненавидит фотографов, – вздохнул инспектор Квин.

– Так и есть! – заметил Эллери. – Чарли! Кто-нибудь! Задержите ее ради бога!

Фотографы притаились в засаде. А Старуха приближалась к ним. Внезапно она зарычала, подняла зонтик и ринулась в атаку. Зонтик поднимался и опускался с удивительной методичностью. Один из фотоаппаратов пролетел по воздуху и грохнулся на пол, к дикому изумлению его владельца. Другой остался в руках хозяина, но под ноги ему посыпались осколки линзы.

– Лучше пропустите ее! – кричал сержант Велли.

– Что происходит? – удивлялись непострадавшие газетчики.

– Что с твоим аппаратом, Джо? – приставали они к первому фотографу.

– Ах ты, старая каракатица! – рявкнул тот вместо ответа. – Ты сломала мою камеру!

Корнелия Поттс невозмутимо обернулась к нему.

– Деньги окупят все, – сказала она, протягивая своей жертве две стодолларовые бумажки. Потом влезла в лимузин и захлопнула за собой дверцу. Таким образом, ее наследник и гордость был обезглавлен, ибо в машину нырнуть не успел.

– Мне не нужны публичные сцены! – проорала она из окна, после чего лимузин дернулся и умчал старую леди.

– Такое не часто увидишь, – заметил инспектор Квин.

– Если она раскокала один аппарат, то разобьет и сотню, – добавил сержант Велли.

– Но для чего сюда фотографы приперлись? – удивлялся Эллери. – Хотели ее снять? Неужели они думали извлечь пользу из этого? Я видел две зеленые банкноты, которые она вручила жертве.

– Цель оправдана, – сказал инспектор. – Посмотри, как парень грустит над кучей обломков.

Эллери нахмурился.

– А теперь взгляни туда, – продолжал Квин-старший.

Эллери обернулся в направлении, указанном его рукой. Там, блестя объективами на солнце, самые различные камеры снимали Тэрлоу Поттса и Чарли Пакстона, которые стояли на улице перед зданием суда.

– Да, сэр, – с уважением произнес сержант Велли, – имея дело со Старухой, вы должны ходить на цыпочках.

– Они еще и из окон фотографируют, – заметил Эллери. – Держу пари, что сломанный аппарат был липой, и Джо мошеннически получил деньги.

– Сын мой, – сухо сказал отец, – ты становишься детективом. Давайте вернемся обратно и поищем судью Гривея.

– Теперь послушайте, мальчики, – говорил журналистам Чарли, стоя на тротуаре. – Произошло самое откровенное хулиганство. Что вы сказали? Мистер Поттс не желает с вами общаться. Вам лучше уйти… – Чарли подошел к Тэрлоу и прошептал ему на ухо: – Либо уйду я, клянусь.

Кто-то зааплодировал.

– Оставьте меня одного! – кричал между тем Тэрлоу. – У меня есть что сказать для печати, Чарли Пакстон! Во всяком случае, о вас. И вообще о юристах. Да и о судьях тоже!

– Тэрлоу, предупреждаю… – начал Чарли.

– Плевать! Здесь правосудием и не пахнет. Ни грамма!

– Неужели, малыш? – спросил чей-то голос.

– Негодующий гражданин заявляет, что правосудия тут нет, – отозвался другой.

– Он клянется, что разгонит всех адвокатов и судей…

– Что разрушит прогнившую систему…

– Как вы будете отстаивать свою честь, мистер Поттс, с помощью кастета?

– Или шестизарядника, мальчик Тэрлоу?

– Тэрлоу Поттс-Ужасные-Намерения, вступил на тропу войны. Берегись, он вооружен до зубов!

– Стоп! – рявкнул Тэрлоу Поттс страшным голосом. Газетчики от удивления замолчали. Он прямо дергался в пароксизме гнева, ноги его танцевали по тротуару. – Теперь я возьму правосудие в свои руки.

– Каким образом?

– Правильно говорят, что все малыши вредные.

– Вот уж попал не в бровь, а в глаз.

– Подождите минуту. – Один из репортеров утихомирил коллег. – Что вы имеете в виду, мистер Поттс, заявляя, что возьмете правосудие в свои руки?

– Тэрлоу, – прошептал Чарли Пакстон, – будьте осторожны…

– Не лезьте не в свое дело, Чарли, – неожиданно спокойно сказал Тэрлоу. – Я все с удовольствием объясню. Я куплю револьвер, и следующий, кто обидит меня или обесчестит мое имя, недолго проживет на свете.

– Ого! – пробормотал репортер. – Похоже, кто-то собирается рассчитаться с Коклином Клифстаттером.

– Этот гриб ни перед чем не остановится…

Тэрлоу пыжился в толпе, как маленький барабан. Он был доволен. Теперь-то он отплатит за себя.

Чарли Пакстон вздохнул и торопливо вошел в здание суда.

Он отыскал Эллери Квина, его отца и сержанта Вел-ли, когда те покидали комнату № 331.

– Ну, Чарли, что там случилось?

– Тэрлоу грозит купить револьвер, – объяснил адвокат, – и убивать всех, кто станет его обижать.

– Он что, идиот? – спросил сержант Велли.

Инспектор засмеялся.

– Забудьте об этом, Чарли. У Тэрлоу не тот характер.

– Видишь ли, отец, – возразил Эллери, – временами даже такая личность способна на преступление.

– Верно, – кисло сказал Чарли Пакстон. – По крайней мере, сейчас. Обычно я его сдерживал, но теперь он может перейти черту. Боюсь, это случится прямо на днях.

– Какую черту? – озадаченно переспросил сержант.

– Ну, так говорят о масонах, – пояснил инспектор. – Вы это имеете в виду, Чарли? Знаете, вам придется серьезно взяться за Тэрлоу.

– Вы полагаете, надо принять меры предосторожности?

– Убежден. Следите за ним. Если он купит револьвер, немедленно звоните в клинику для душевнобольных.

– Купит револьвер, – задумчиво повторил Эллери. – Но для покупки необходимо разрешение управления полиции.

– Правильно, – кивнул Чарли. – А что думаете об этом вы, инспектор Квин?

– Что думаю я? – переспросил старый джентльмен. – Скорее всего, мы ему в разрешении откажем. Что случится потом? Потом он приобретет оружие без разрешения. Вы, конечно, пожалеете этого психа, а псих кого-нибудь ухлопает… И не утверждайте, что он не сможет обойтись без разрешения, ибо любому младенцу понятно, что он прекрасно без него обойдется.

– Отец прав, – сказал Эллери. – Ничто не помешает Тэрлоу взять в руки оружие, но можно помешать его использованию. И для этого, по-моему, потребуется сила.

– Другими словами, – кратко подытожил сержант, – сильный удар.

– Прямо не знаю, – с отчаянием произнес адвокат. – Я, конечно, попробую удержать этого обжору. Инспектор, а вы ничего не сумеете сделать?

– Но что, Чарли? Ведь мы не можем следить за ним днем и ночью, пока он чего-нибудь не натворит…

– А если его изолировать? – предложил Велли.

– Вы имеете в виду умопомешательство?

– Тпру, – прервал беседу Пакстон. – Для Поттсов такое не подойдет. Наша старая девочка будет драться до последнего пенни, и она победит.

– Почему вы никого не приставите к Старухе? – спросил инспектор Квин.

– Я уже подумывал об этом, – лукаво ответил Пакстон и неожиданно обратился к Эллери: – Послушайте, мистер Квин… вы бы не согласились?..

– Безусловно, – произнес Квин-младший так быстро, что его отец даже удивился. – Отец, ты вернешься в управление?

Инспектор кивнул.

– В таком случае, – сказал Эллери мистеру Пакстону, – вы пройдете со мной и ответите на несколько вопросов.

Глава 2 «У нее было так много детей…»

Эллери смешал Пакстону шотландское виски с содовой.

– Не скрывайте от меня ничего, Чарли. Я хочу знать о Поттсах все. Говорите по порядку и не спешите, старайтесь не пропустить ни одной детали.

– Хорошо, сэр, – кивнул Чарли, беря стакан.

И адвокат рассказал ему о Поттсах, старых и молодых, мужчинах и женщинах.

Корнелия Поттс не всегда была Старухой. Она родилась в небольшом городке штата Массачусетс. Там прошло ее детство. Семья была зажиточной, и Корнелия тоже стала богатой. Она нашла себе мужа, и не одного, а целых двух. У нее родилось шестеро детей, трое от первого брака, трое от второго.

Мужа № 1 она подцепила в 1892 году, когда ей исполнилось двадцать лет. Его звали Бахус Поттс. Бахус Поттс считался отменным чудаком. Он был сапожником. Все деревенские жители потешались над ним: по ночам он частенько уходил в лес, пел там песни и плясал под луной.

Про нее говорили, что если она выйдет замуж за деревенского ветеринара, то сделает из него пастора, а уцепившись за незаконнорожденного отпрыска какого-нибудь паршивого королевского рода, станет жить как королева.

Если Бахус Поттс и мечтал о верстаке, то со Старухой обрел не один, а сотни и тысячи, правда, работали на них другие. Все случилось настолько быстро, что даже такой фантазер, как он, не думал, что в происходящем повинны магия или волшебство. Единственная крошечная фабрика Корнелии Поттс превратилась в две, две – в четыре… Бахусу оставалось только удивляться и при первой возможности исчезать из дому. Когда же он возвращался без денег, грязный и оборванный, то покорно ползал у ног Корнелии с невинным видом кающегося кота.

Через несколько лет на него вообще перестали обращать внимание. Ни рабочим, ни детям, ни, конечно, жене, которая занималась строительством, не требовался Бахус.

В 1902 году, спустя десять лет после женитьбы, когда Корнелия Поттс растолстела и перевалила тридцатилетний рубеж, а собственность супругов измерялась уже не одними фабриками, раскиданными не только по Америке, но и по всей земле, Бахус Поттс задумал одну величайшую думу. Он снова исчез, а когда он не вернулся через многие месяцы и власти потеряли его след, Корнелия Поттс пожала плечами и уподобилась фараонам египетским. Ее строительство было не менее значительным, чем строительство пирамид. Кроме того, у нее осталось трое детей, которые находились под наблюдением. Если она переживала по поводу Бахуса, то этого никто не замечал.

Прошло еще семь долгих лет, пока она сумела привлечь на свою сторону юристов. Законы, вполне удовлетворявшие строгих фараонов, объявили ее мужа трупом, а Корнелию вдовой. Теперь она могла совершенно честно подыскать себе нового супруга.

К этому Корнелия была готова давно и выжидала только удобного случая.

В 1909 году, в тридцатисемилетнем возрасте она захомутала еще одного робкого человека. Мужа № 2 звали Стефан Брент, и перед алтарем она категорически отказалась принять его имя. Подобный поступок стал загадкой для всех, и объяснение его памятью о первом муже не выдерживает никакой критики. Подозревать ее в чувствительности смешно. Скорее всего, правы те, кто считает, что причиной стало легендарное: «Обувь Поттсов – обувь Америки. 3.99. Всюду».

Корнелия не только отказалась взять другое имя, она вообще заставила Стефана Брента изменить условия их брачного контракта. Тот, будучи человеком добрым, уступил этой чуме и превратился в Стефана Поттса, автоматически влившись в означенную династию.

Кстати, стоит упомянуть, что в 1902 году Корнелия выстроила для своих детей огромный гранитный дом в Нью-Йорке. Так на Риверсайд-драйв, ближе к Гудзону, появился дворец Поттсов. Тогда-то она и увидела впервые Стива Брента. Тогда же и заявила своему адвокату: «Удивительно будет, если этот Стив Брент не кинется к майору Гочу с просьбой посватать меня за него».

Дело в том, что Стефан Брент прибыл в Нью-Йорк с южных морей (Малайских островов, Пиренейского полуострова или еще из какого-то романтического места) не один, а с неким майором Гочем. Двое неразлучных бродяг считали единственным удовольствием ничегонеделание, что еще больше их соединяло. Они были не плохими людьми, а просто слабыми, слабые же мужчины были слабостью Корнелии. Стив оказался гораздо беспомощнее, возможно, поэтому она и выбрала его, а не майора. Она крутилась возле Стива, как питон возле жертвы. «Женить Стива… конечно, мэм. Но Стив умрет без меня, мэм. Он исключительно одинокий человек, мэм, – сказал Корнелии майор Гоч. – Надеюсь, учитывая это, вы нас не разлучите?»

«Вы сможете работать в саду?» – полюбопытствовала Корнелия.

«Естественно, – усмехнулся майор Гоч. – Но я не прошу у вас работу, мэм. Я буду только приходить и сидеть там. У меня в правой ноге застрял осколок».

Впервые за свою жизнь. Корнелия уступила мужчине. Вероятно, у нее было чувство юмора. Она свято соблюдала условие, и постепенно майор Гоч обосновался у них, сделавшись, как он сам любил выражаться, совершенно бесполезным.

– Корнелия любила Стефана? – спросил Эллери.

– Любила? – удивился Чарли. – Говорят, что Корнелия обладает каким-то животным магнетизмом. А у Стива «красивые глаза», хотя теперь они выглядят немного утомленными. Корнелия получила мужа, который прибавил ей еще троих детей, а Стив избавился от забот о пропитании. Он и этот старый негодяй майор Гоч все время проводили за игрой в шашки. Надо добавить, – продолжал Чарли, – что три ребенка Корнелии от первого брака безумные.

– Вы сказали «безумные»? – испуганно спросил Эллери.

– Вы не расслышали? – Чарли подлил себе виски.

– Но Тэрлоу…

– А что, – возразил мистер Пакстон, – вы рискнете назвать его нормальным? Человека, который тратит свою жизнь на поиски воображаемых обидчиков? Разве существует отличие между ним и тем, кому мерещится, будто у него на носу постоянно сидит муха?

– А его мать?

– Тут другой вопрос, Эллери. У Корнелии бзик на почве доброго имени семьи, это ее уязвимое место. У Тэрлоу же действия абсолютно непредсказуемы! Они любого приведут в замешательство.

– Умопомрачение не обязательно должны исследовать только психиатры, Чарли, – недовольно произнес Эллери. – Даже лучшие образцы нормальности неустойчивы, они изменяются от возраста и других причин. В век рыцарства, например, идея Тэрлоу о его фамильной чести считалась высшей доблестью.

– Вы уклоняетесь. Впрочем, если хотите доказательств, возьмите Луэллу – второе дитя союза Корнелии с Бахусом. Я перестану обвинять Тэрлоу в сверхчувствительности, я соглашусь с его невыносимой экстравагантностью и детской наивностью, с непониманием ценности предметов или стоимости денег, буду считать это просто несчастьем, неприспособленностью к жизни, а не ненормальностью. Но с Луэллой по-другому! Ей сорок четыре года, она никогда не была замужем. Конечно…

– И что непонятно у нее?

– Луэлла считает себя великим изобретателем.

Мистер Квин-младший страдальчески посмотрел на него.

– Никто не принимает Луэллу всерьез, – продолжал Чарли, – Никто, кроме Старухи. Луэлле устроили дома собственную лабораторию, и она, похоже, счастлива. Но в этом поттсовском зверинце существует чулан, куда Старуха выкидывает изобретения Луэллы. Однажды я застал старую леди, сидящую в чулане на полу и орущую во все горло. Помнится, – Чарли покачал головой, я даже пожалел эту пиратку.

– А как насчет третьего ребенка от первого брака? – спросил Эллери.

– Горация? – Юрист содрогнулся. – Ему сорок один год. И пожалуй, он самый чудной из всего трио. Трудно объяснить почему. Впрочем, может, он и не такой страшный. И еще… я никогда не видел его без шишек и синяков.

– В чем же там дело?

– Ни в чем, – мрачно ответил Чарли, – или во всем. Точно не скажу. Вы сами с ним поговорите. Он уверен, что только самому себе обязан своим существованием на свете.

Эллери широко улыбнулся.

– Вы необычайно умны, Чарли. Вы сразу поняли, что люди моего склада просто не могут противостоять тайнам.

Пакстон застеснялся.

– Ну… вы меня переоцениваете.

Взгляд у Эллери сделался пристальным.

– Чарли, а почему вы настолько заинтересованы этой необыкновенной семьей? – Юрист молчал. – Подобный интерес не может быть лишь профессиональным. Вы бы вполне могли найти и более оплачиваемую работу, чем у Поттсов, и более спокойную. Неужели вы обрекли себя на изнурительный труд, прельстившись какими-то крохами золота… чем же еще, мой друг?

– Рыжими волосами и ямочками на щеках, – вызывающе произнес Чарли.

– А… – пробормотал Эллери Квин.

– Сэлли – младшая из трех детей от второго брака Корнелии со Стивом. Они-то разумные люди, слава богу! Роберт и Мак милейшие близнецы, им по тридцать. – Чарли покраснел. – Я собираюсь жениться на Сэлли.

– Поздравляю. Сколько же лет юной леди?

– Двадцать четыре года. Просто не понимаю, как они трое могли родиться в такой семье! Формально делами управляет Старуха, но по-настоящему Боб и Мак. Им помогает один сотрудник, который очень давно работает у Старухи. Прекрасный старый янки по фамилии Андерхилл. Он заведует выпуском продукции. Роберт вице-президент по торговле, Маклин – по рекламе…

– А кто же тогда Тэрлоу?

– О, Тэрлоу тоже вице-президент. Правда, я никогда не понимал, чего именно. Похоже, он и сам этого не знает. Просто составляет часть непредвиденных неприятностей. Кстати, о неприятностях: как мы можем помешать Тэрлоу совершить очередную глупость?

Эллери закурил сигарету и начал задумчиво пускать дым в потолок.

– Где, по-вашему, Тэрлоу будет покупать оружие для исполнения своей угрозы?

– В «Корнуэлл и Ричи», на Медисон-авеню. Он уже приобрел там спортивное снаряжение, которым ни разу не пользовался.

– Вполне логично.

Мистер Пакстон подошел к телефону.

– Надо позвонить туда и осторожно навести справки.

Закончив наконец переговоры и опустив трубку, Чарли повернулся к Эллери сам не свой.

– Все подтвердилось! – закричал он. – Вы знаете, что сделал этот псих? Он встал на прямую дорожку к Верховному суду!

– Ага, выходит, он приобрел-таки револьвер?

– Револьвер? А четырнадцать не желаете!

– Что?!

– Я беседовал со служащим, который его знает. Тэрлоу обзавелся четырнадцатью различными видами оружия, – стонал Чарли, – Он заявил, что коллекционирует его. Револьверы, пистолеты и автоматы! Конечно, они знакомы с Тэрлоу. Но видите, на какую хитрость он пустился? Придумал отличное оправдание своей дикой покупке. Коллекционирование! Что же теперь делать?

– Теперь ему необходимо разрешение, – размышлял Эллери.

– Кажется, он великолепно подготовился. Ясно, что он давно все продумал, решив по-своему разделаться с Клифстаттером. А необходимые бумаги он получит, не сомневайтесь. Нам придется опротестовывать их потом.

– Да, придется, – согласился Эллери. – Но мой отец правильно предположил утром. Если Тэрлоу откажут в официальном разрешении на оружие, он будет держать его нелегально.

– Четырнадцать разных моделей! С таким арсеналом он становится опасным для общества. Воображаемая обида – и… вы понимаете, что произойдет?

Эллери нахмурился.

– Пока я не могу расценивать его слова как серьезную угрозу, Чарли. Хотя, конечно, за ним придется наблюдать.

– При таких условиях вы за него возьметесь?

– О да!

– Вы порядочный человек! – Чарли стиснул руку Эллери. – Чем я могу помочь?

– Вы сумеете провести меня сегодня во дворец Поттсов без приглашения?

– Вечером, надеюсь, да. У меня официальное дело к Старухе. Я возьму вас на обед. Или вы полагаете, что будет слишком поздно?

– Вряд ли. Если характер Тэрлоу соответствует вашему описанию, он сперва станет изучать свои смертоносные инструменты и предаваться мечтам о мести. Обед получится превосходным.

– Отлично. – Чарли поднялся, – Я буду ждать вас в шесть.

Глава 3 «Она не знала, как с ними справиться…»

– Сначала мы подождем кое-кого, – сказал Чарли, подведя Эллери Квина к дому. – Мне необходимо увидеть этого человека раньше, чем остальных.

– Ага, – понимающе кивнул Эллери.

Чарли Пакстон припарковал свой двухместный открытый автомобиль около здания, выстроенного в стиле 70-х годов. Потом что-то сказал привратнику, и тот позвонил по внутреннему телефону. Чарли нетерпеливо прохаживался перед воротами дома и курил.

Внезапно из них выпорхнула Сэлли: миниатюрная, изящная девушка в летнем платье, с прекрасными рыжими волосами. Она смеялась. Эллери подумал про себя, что это типичный странный продукт американского общества – девушка безобидной наглости. Она станет утверждаться в одном деле и поступать несправедливо в другом, будет непримирима с людьми, обижающими животных, и снисходительна к несчастным. (Эллери подозревал, что мистер Пакстон втихомолку шпынял зверушек, чтобы хоть на ком-то сорвать раздражение.) Она восхитительна и свежа, как цветок. Потом он удивился, услышав радостное восклицание при виде гостей и пожав ее горячую руку.

– Не смейтесь, мистер Квин! Похоже, ваш друг заболел? Что за тайная печаль в его глазах? – Она с ходу сообщила ему о своих планах. – Моя мать против нашего брака, – просто сказала Сэлли. – Вы встречались с ней, мистер Квин, и понимаете, какое она ужасное создание.

– Но в чем причина?

– Она ничего не объясняет, – вздохнул Чарли.

– А я, по-моему, знаю, – спокойно произнесла Сэлли. – Это из-за моей сестры Луэллы.

– Изобретательницы?

– Да. У матери свои симпатии, мистер Квин. Она всегда относилась лучше к детям от первого брака, чем к Бобу, Маку и ко мне. Может, оттого, что мама никогда не любила моего отца, она так холодна и к нам. Она прямо обожает Луэллу и ненавидит меня.

– Чистая правда, Эллери, – проворчал Пакстон. – Не думайте, что Сэлли наговаривает на сестру.

– Все очень просто, мистер Квин. Мать не желает выдавать меня замуж, покуда Луэлла остается старой девой. Она всегда была готова пожертвовать моим счастьем. В этом отношении мама настоящее чудовище.

Эллери Квин, узнавший теперь многие странные вещи, подумал, что наконец-то увидит, чем занимаются все эти чудовища. Дети, родившиеся от союза Старухи с Бахусом Поттсом, были не вполне нормальными: слабые, беспомощные существа. К отпрыскам от брака со Стефаном Поттсом она не питала чрезмерной симпатии. Близнецы и Сэлли были, несомненно, лучше, чем маленький Тэрлоу, старая дева-«изобретательница» Луэлла и чудной Гораций. Это казалось очевидным, но оставалось кое-что и неясное.

– И как вы решили поступить? – спросил Эллери.

Прежде чем Чарли успел открыть рот, Сэлли быстро проговорила:

– Мать грозит лишить меня наследства, если я выйду замуж за Чарли.

– Понятно, – кивнул Эллери, не ожидавший такого поворота.

Она мрачно продолжала:

– Я не думаю о себе. Но Чарли… Никому не дано читать чужие мысли. Я же не сомневаюсь, что можно обойтись и без ее денег.

– Ну и я тоже, – неожиданно покраснел Чарли. – Не надо выставлять себя в дурном свете перед Эллери. Зря ты тратишь время на доказательства, любимая.

– Но, дорогой мой…

– Эллери, она упряма, как и ее мать. Вобьет себе что-нибудь в голову и до конца будет стоять на своем.

– Не ссорьтесь, – улыбнулся Эллери. – Вы забыли, что для меня все это ново. Если вы поженитесь против воли матери, она не только лишит вас наследства, но и накинется на Чарли. Так, Сэлли? – Девушка сердито кивнула. – Значит, Чарли останется без работы. Ведь сейчас вы занимаетесь только проблемами Поттсов?

– Да, – грустно подтвердил Чарли. – Разбираю бесчисленные тяжбы Тэрлоу и финансовые дела компании. Конечно, мать Сэлли попытается принести нам максимально возможные неприятности, если мы поступим наперекор ей. Я бы нашел какую-нибудь работу, пускай и невыгодную. Но Сэлли не согласна.

– Да, – кивнула Сэлли, – я не хочу портить твою жизнь, Чарли. – Губы ее дрожали, а Чарли имел жалкий вид. – Вы будете презирать меня, мистер Квин, за то, что я сейчас скажу. Моя мать старая женщина, старая и больная. Доктор Иннис не в состоянии помочь ей. К тому же она вообще никого не слушается. Мать умрет очень скоро, мистер Квин. Счет идет на недели, а может, и на дни. Таково мнение доктора Инниса. И что, по-вашему, я должна думать о будущем? – В ее прекрасных юных глазах появились слезы.

Эллери вновь пришло в голову, что жизнь отнюдь не конфетка и не лепестки розы и что гораздо больше достается в ней женщинам, чем мужчинам.

– Порой мне кажется, – презрительно бросила Сэлли, – что мужчины понятия не имеют о настоящей любви. – Она улыбнулась и погладила Чарли по голове. – Ты же просто младенец.

Чарли нахмурился.

Все помолчали.

– Когда мать умрет, – снова заговорила Сэлли, – Чарли, я, мой отец и близнецы – все наконец освободятся. Мы всю жизнь прожили в тюрьме… в каком-то сумасшедшем доме. Сегодня вы поймете, мистер Квин, что я имею в виду… А потом мы станем свободными, возьмем себе имя Брент и будем людьми, а не животными из зверинца. Кстати, Тэрлоу просто ненавидит эту фамилию.

– И ваша мать обо всем знает, – пробормотал Эллери.

– По-моему, догадывается. – Сэлли сжала руку Пакстона. – Чарли, останься здесь и позволь мне уйти.

– Зачем? – испуганно спросил молодой человек.

– Это необходимо, дурачок. Не нужно, чтобы подозрения матери подтверждались.

– Похоже, они владеют восьмым чудом света, – заметил Эллери, когда они прошли за ворота.

Высокий забор в мавританском стиле загораживал громадный особняк. Здание соседствовало с Риверсайд-драйв и рекой Гудзон. Пространство между воротами и домом заполняла буйная зелень. По центру двора громоздилась гигантская бронзовая скульптура в два человеческих роста, похожая на слона. Это был полуботинок, полуботинок из бронзы, шнурки, тоже бронзовые, свисали до земли.

Над ним неоновые трубки свивались в слова:

«Обувь Поттсов – обувь Америки. 3.99. Всюду».

Глава 4 «…Вот и давала им бульон без хлеба…»

– Время до обеда еще есть, – тихонько сказал Чарли, но стены холла усилили его голос громким эхом. – Если вы хотите вникнуть в здешнюю атмосферу, я к вашим услугам.

Эллери удивленно оглядывался. Пожалуй, это был самый странный дом в Нью-Йорке. Он не имел определенного стиля, скорее тут присутствовали стили самые разные: мавританский, готический и еще какие-то.

У дверей стояли рыцари, стены украшали фрески. Скульптуры и статуэтки попадались на каждом шагу.

– Буду вам признателен, Чарли, если до обеда вы успеете познакомить меня со здешними обитателями.

– Не представляю себе человека, мечтающего повстречаться с Поттсами без крайней необходимости. Вы единственное исключение. Кого из Поттсов мы вспугнем первым?

Лестница парадного крыльца заканчивалась довольно широкой площадкой, От нее во все стороны разбегались дорожки.

Чарли направился к угловому, узкому и тесному, входу в башню.

– Что-то я не заметил этой колокольни снаружи. Почему, Чарли?

– Особенность сооружения. Фасад башни обращен во двор и потому не виден с улицы.

– И что там находится?

– Обитель Луэллы.

Чарли постучал в дверь со стеклянным окошком, забранным решеткой. В окошке показалось женское лицо. Женщина, узнав Пакстона, щелкнула замком. Дверь открылась.

Луэлла Поттс была не просто худой. Более высохшей фигуры Эллери не встречал и в морге. Женщина выглядела чрезвычайно опустившейся. Ее седые растрепанные волосы патлами свисали на шею и лезли в глаза. Последние же ничем не отличались от материнских. На ней болтался лабораторный халат. «Она без чулок», – отметил про себя Эллери, рассматривая расширенные вены.

Лаборатория была круглой, на столах царил изумительный беспорядок. Всюду валялись реторты, колбы, бунзеновские горелки, бутылки, провода, приборы. Многие из предметов Эллери видел впервые.

– Квин? – Голос у нее был таким же тощим, как и она сама. – Вы из «Мульквин дженерал лейборагриз?»

– Нет, мисс Поттс, – напряженно ответил Эллери.

– Понимаете, они ждут моего изобретения. Они, конечно, воры. Но я осторожна. Однако простите меня теперь. Я проделываю очень важный эксперимент, его нужно закончить до обеда.

– Не напоминает ли она вам сумасшедшего ученого из «Тайны Кримсона»? – спросил Чарли, когда они отошли от двери башни.

– А что она изобретает?

– Новые пластики для использования в производстве обуви, – сухо ответил Чарли. – Считает, что ее материал будет практически вечным. Люди, купившие такую обувь один раз, смогут носить ее всю жизнь.

– Но это же гибель для «Поттс шу».

– Конечно. А разве другого можно ожидать от Поттсов? Пойдемте, я познакомлю вас с Горацием.

Они снова очутились в холле. Чарли повел Эллери к высокой французской двери.

– Дом выстроен в форме буквы «П», – пояснил он. – Внутри этого сооружения расположен двор и жилище Горация. По проекту каждый придумал себе что хотел, а архитектор уже соединил все вместе. А вон там живут Стив и майор.

– Отец Сэлли и его приятель?

Это были два краснощеких пожилых человека, на вид совершенно нормальных. Они устроились в небольшой библиотеке возле холла. Между ними стояли шашки. Дверь в задней стене библиотеки вела на крышу террасы.

Два молодых человека приблизились к игрокам. Один из стариков – светловолосый, с добрыми глазами и пушистыми усами – поднял голову и, узнав Чарли, сказал:

– Чарли, мой мальчик, – он улыбнулся, – рад тебя видеть… Майор, подожди минутку, сейчас моя очередь.

– Ну так ходи быстрее, – раздраженно буркнул майор, – а то мы до ночи не закончим.

Пакстон представил Квина, они немного поболтали, и Чарли с Эллери удалились, оставив партнеров продолжать игру.

– Они сражаются в шашки круглосуточно, – усмехнулся Чарли. – Дружески настроенные враги. Гоч – человек немного странный, властный безбожник, любит крепкие напитки.

Они снова вышли в холл и через террасу направились к домику, окруженному зеленью. Он походил на раскрашенную коробку конфет.

– Это коттедж Горация, – пояснил Чарли.

– Коттедж? – удивился Эллери. – И в нем кто-то живет? Это не мираж?

– Конечно нет.

– Тогда я знаю, кто его разукрасил, – заявил Эллери. – Уолт Дисней.

Домик и вправду был сказочным. Сверху его венчали маленькие витые башенки, парадная дверь являла собой золотую арфу, несимметричные окна тоже имели форму арф. В основном домик был розовым. Одна башенка походила на свеклу, свеклу бирюзового цвета. Дым, поднимавшийся из миниатюрной трубы, был зеленым. Эллери протер глаза. Но когда снова взглянул на трубу, дым по-прежнему зеленел на фоне неба.

– Вы не верите своим глазам? – усмехнулся Чарли. – Гораций подкладывает какие-то химикаты в огонь и получается такой цвет.

– Но зачем?..

– Он говорит, что зеленый дым гораздо забавнее.

– Настоящая страна Оз[4], – восхищенно пробормотал Эллери. – Пойдем побыстрее. Я должен видеть хозяина.

Дверь им открыл здоровенный высокий человек с рыжими волосами, которые стояли торчком, словно их владельца кто-то напугал. На носу его красовались золотые очки. Он сразу кого-то напомнил Эллери, но кого, тот никак не мог сообразить. Наконец его осенило. Санта Клаус! Гораций Поттс был копией Санта Клауса, только без бороды.

– Чарли! – рявкнул Гораций, хватая адвоката за руку так резко, что тот едва удержался на ногах. – А кто сей джентльмен?

– Эллери Квин – Гораций Поттс.

Рука Эллери немедленно попала в дьявольские тиски. Поистине хозяин домика обладал гигантской силой, которую не умел сдерживать.

– Входите! Входите!

Обстановка внутри тоже была роскошная. Эллери с интересом оглядывался, пытаясь найти хоть одну неверную деталь. Но все было правильно: детская комната для мальчика. Коробочки и ящички, игрушки и книжки с картинками. Все как подобает. На столе лежала бумага, рядом гусиные перья. Более красивую детскую Эллери никогда не видел. Но где же ребенок?

Чарли прошептал ему на ухо:

– Спросите его о взглядах на жизнь.

Эллери так и сделал.

– Чудесно, – загудел Гораций. – Похоже вы свой человек, мистер Квин. Я объясню вам все. Вы этого хотите?

– Ну… да… – промямлил Эллери.

– Но это не так просто, – продолжал Гораций. – Мне нужен Галлипольский полуостров, Огайо или Хестер-стрит в Нью-Йорке. Однако воспитывался я здесь. – Эллери сдвинул брови. – Здесь мое детство. Люди владеют фабриками, делают обувь и рекламу. Они роют ямы и выполняют другую скучную работу, как вы, мистер Квин, и Чарли. – Чарли слабо усмехнулся. – У меня ничего этого нет. Зато я пускаю бумажных змеев, строю игрушечные дороги, мосты и самолеты. Я читаю книжки о суперменах и грабителях, детективные романы, сказки и детские стихи… Я даже пишу их… – Он разложил на столе кучу цветных брошюрок: Гораций Поттс. «Маленькая старая собачка с Догаут-стрит»; Гораций Поттс. «Пурпурная гроза». – Здесь не меньше дюжины моих произведений.

– Гораций, – почтительно произнес Чарли, – сам издает их.

– Да, теперь я работаю над лучшим своим творением, мистер Квин, – продолжал грохотать Гораций, счастливо улыбаясь. – Над новым современным изложением «Сказок матушки Гусыни». Они станут монументальным трудом.

– Во всяком случае, ему так спокойнее жить, – говорил Чарли, когда они возвращались от Горация. – И что вы о нем думаете, Эллери?

– Или это самое тупое создание, – проворчал Квин, – или он единственный нормальный человек на планете.

Сервировка стола напоминала голливудские фильмы. По крайней мере, так почудилось Эллери, который в жизни ничего подобного не видел. Потолок в гостиной был бревенчатым, и одно из бревен свисало над ними. Все выглядело невыносимо громоздким, что, несомненно, должно было подчеркивать гигантизм Поттсов. Особенно поражал необъятный стол из калифорнийского красного дерева. Серебро оказалось тяжелее, чем думал Эллери, да и фаянсовая посуда тоже, хотя Квин-младший всегда считал, что фаянс должен быть легким. Старуха же, если и была сумасшедшей, ела, как после тяжелой работы. Еду представили изобильную.

Близнецы Роберт и Маклин отсутствовали. Они позвонили матери и предупредили, что задержатся на службе.

С гостем Корнелия не любезничала. Старая леди же: дала знать все о мистере Квине, и мистер Квин, хотя и пришел сюда послушать, рассказывал. Ему не следовало говорить о себе, если он хотел выяснить правду о характере Тэрлоу Поттса.

Старуха расспрашивала его с типичным любопытством семидесятилетней женщины. Наконец она умолкла и повернулась к детям. Эллери облегченно вздохнул.

Сэлли выглядела оживленной, даже слишком оживленной. Глаза ее светились. Эллери расценивал это как свидетельство ее смущения. Корнелия полностью игнорировала девушку, словно та была ей не дочерью, а бедной презираемой родственницей. Зато Старуха целиком посвятила себя Луэлле, которая не обращала на мать ни малейшего внимания. Тощая старая дева с волчьим аппетитом угрюмо поглощала пищу и молчала.

Стефан Брент и его друг майор Гоч уже теряли последнее терпение. Глядя на них, Эллери представил себе тропический рай, явские джунгли и «добрые старые времена» на южных морях.

Тэрлоу притащил за стол сразу две книги. И теперь постоянно в них заглядывал. Эллери никак не мог рассмотреть названия фолиантов и потому шепотом обратился к Чарли Пакстону:

– Что за книги он читает?

Чарли пригляделся.

– Одна – «История дуэлей», а другая – «Ручное огнестрельное оружие».

Мистер Квин поперхнулся.

Когда подали очередное блюдо – превосходное консоме из цыпленка, – Эллери снова вполголоса спросил Чарли:

– А почему на столе нет хлеба?

– Это Старухина идея, – прошептал Чарли. – Она на строгой диете – доктор Иннис запретил ей мучное в любом виде, – потому она и не держит в доме хлеба.

Тем временем Тэрлоу с увлечением объяснял матери правила дуэлей, а майор Гоч вспоминал вслух свои восточные приключения. Воспользовавшись подходящей минутой, Эллери толкнул Чарли и прошептал ему на ухо:

– «Жила-была старуха, жила она в ботинке. У нее было так много детей, что она не знала, как с ними справиться. Вот и давала им бульон без хлеба…»[5]

Чарли усмехнулся.

– Удивительное сходство.

– Я просто поражен, – пробормотал Эллери, – Тут чувствуется определенное влияние Горация. – И он задумчиво возобновил свою трапезу.

Внезапно раздался визгливый голос Луэллы, и все вокруг притихли.

– Мама!

– Да, Луэлла! – Трудно было наблюдать рвение леди, откликающейся на призыв старшей дочери.

– Мне необходимы деньги для экспериментов.

– А предыдущую сумму ты уже истратила? – Уголки рта Старухи опустились.

Луэлла опять помрачнела.

– Она недостаточна. Мне нужна уверенность. Денег должно быть на несколько тысяч больше.

– Но, Луэлла, я же говорила…

К ужасу Эллери Квина, сорокачетырехлетняя старая дева неожиданно заплакала. Слезы капали прямо в консоме.

– Ненавижу тебя! Через несколько дней я получу миллионы… Почему ты не дашь мне немного теперь? Вынуждаешь меня ждать твоей смерти и не позволяешь закончить великое изобретение!

– Луэлла!

– Плевала я на тебя! Меня вообще от тебя тошнит!

– Луэлла, дорогая! – напряженным голосом произнесла Сэлли. – Не забудь, у нас гость!

– Спокойно, Сэлли, – мягко сказала Старуха.

Эллери заметил, как пальцы девушки судорожно сжали ложку.

– Ты отдашь мне мои собственные деньги или нет? – продолжала кричать Луэлла матери.

– Луэлла, выйди из-за стола.

– Ни за что!

– Луэлла, выйди из-за стола и отправляйся в постель.

– Но я хочу есть, мама, – заскулила Луэлла.

– Ты ведешь себя как младенец. А младенцам суп не требуется. Уходи, Луэлла.

– Мерзкая, отвратительная старуха! – заорала Луэлла и, вскочив на ноги, выбежала в слезах из столовой.

Эллери Квин, который не знал, как ему поступить: последовать за женщиной и успокоить ее или остаться на месте, поскольку наказанию подвергся обычный ребенок, принял компромиссное решение. Он занял за столом неудобное положение – полусидя, полустоя – и произнес про себя, как бы заканчивая то, что шепнул Чарли: «А потом порола их и отправляла в постель…» Затем, однако, он прочно устроился на стуле.

«Удивительно, – подумал он, – что можно сделать из нормального человека».

Как бы в ответ на эти мысли, из столовой вылетела рыдающая Сэлли. Чарли Пакстон сухо извинился и помчался за ней. Тут же поднялся Стив Поттс, губы его дрожали.

– Сперва закончи обедать, Стив, – спокойно произнесла Старуха.

Отец Сэлли снова сел.

Вернулся Чарли, по-прежнему бормоча извинения. Старуха уставилась на него проницательным взглядом. Он уселся рядом с Эллери и сдавленным голосом прошептал:

– Эллери, Сэлли просит прощения. Надо забрать ее из этого сумасшедшего дома.

– Что ты бубнишь, Чарльз? – строго обратилась к нему Старуха. – Где Сэлли?

– У нее разболелась голова, – пробормотал Чарли.

– Понятно.

Обед закончился в полном молчании.

Глава 5 Жил-был маленький человечек, и был у него маленький револьверчик

Обстановка немного разрядилась, когда в столовой появились Роберт и Маклин Поттсы. Их представили гостю. Близнецы походили друг на Друга, как два атома углерода. Они носили одинаковую одежду, одинаково вьющиеся волосы были уложены в одинаковые прически, они имели одинаковый рост, а одинаковые голоса звучали одинаковым мальчишеским тембром.

Чарли, который знакомил братьев с Эллери Квином, смутился. Он их перепутал, и один из близнецов поправил его.

Они спросили себе суп и цыпленка и энергично принялись за еду. Кажется, оба сердились на своего старшего брата Тэрлоу, который постоянно встревал в их дела.

– Мы так больше не можем, мама, – начал один из близнецов.

– Конечно, Роберт, – зловеще проговорила Старуха. (Она-то, по крайней мере, их различала.)

– Тэрлоу ужасно нам мешает, – сказал другой. (Значит, это был Маклин.)

– Он же ничего не смыслит в производстве, – пробормотал Роберт, орудуя вилкой.

– Кушай спокойно, Роберт.

– Хорошо, мама.

– Но, мама, он приходит и…

– Одну минутку, – холодно прервал Тэрлоу. – Что же я, по-твоему, делаю, Маклин?

– Не волнуйся, Тэрлоу, – проворчал Мак, – все в полном порядке, как-никак ты вице-президент «Поттс шу».

– Ты считаешь, что у тебя бог знает сколько миллионов, – не выдержал Роберт, – и что твои безобразия будут продолжаться бесконечно…

– Какого черта ты тратишь семейные деньги на всякие идиотские процессы…

– Вместо того чтобы поддержать нашу новую рекламу для Среднего Востока, ты, слабоумное ничтожество…

– Роберт, не смей разговаривать со старшим братом таким тоном! – закричала их мать.

– Конечно, ты защищаешь своего седовласого сыночка, мама, – усмехнулся Роберт, – но совершенно напрасно. Ты отлично знаешь, что Тэрлоу развалит все наше дело, если…

– Я не желаю слушать безобразные споры во время обеда, мальчики.

– Он заявил, что я разваливаю дело! – заорал Тэрлоу.

– А ты, значит, считаешь, что это не так? – с отвращением спросил Роберт Поттс.

– Не стоит связываться с ним, Боб, – тихо сказал его брат-близнец.

– Стоит, Мак, – отмахнулся Роберт. – Вечно мы терпим его глупости. Будь я проклят, если мне это не надоело!

– Роберт, предупреждаю тебя в последний раз! – крикнул Тэрлоу.

– Лучше себя предупреди, маленькое трепло, – сердито бросил Роберт. – И прекрати совать свой идиотский нос в наши дела…

Хотя Тэрлоу сильно побледнел, в глазах его поблескивали хитрые искорки. Он схватил ближайшую салфетку, перегнулся через стол и бросил ее в лицо младшему брату. Все пооткрывали рты от удивления.

– Какого черта…

– Ты оскорбил Тэрлоу Поттса, – задыхаясь, заявил маленький человечек. – Брат или не брат, я все равно требую удовлетворения. Подожди здесь, я предложу тебе выбрать оружие.

И довольный Тэрлоу гордо удалился.

«Пора проснуться», – подумал Эллери Квин. Но дверь за Тэрлоу Поттсом захлопнулась с таким громом, что стало ясно: это не сон.

– Вот уж не думал, что буду родственником обезьяны, – произнес озабоченный Мак. – Что еще придумал этот болван?

С места нерешительно поднялся Стив Поттс.

– Может, я попробую поговорить с Тэрлоу, Мак…

Мак засмеялся.

– Да он же окончательно рехнулся!

– А почему ты не вмешиваешься! – обратился Роберт к матери. – Сидишь тут преспокойно и позволяешь Тэрлоу повсюду совать свой нос. Если мы с Маком не отменим его глупых приказов, в этом году нас ждет банкротство.

– Ты просто издеваешься над ним, Роберт! Намеренно.

– О, мама…

И тут посыпались взаимные обвинения. Единственным обитателем дома, которого, похоже, даже радовало происходящее, был майор Гоч, невозмутимо посасывавший свою трубку, точно зритель на теннисном матче.

– Вот она виновница, Эллери, – книга! – неожиданно воскликнул Чарли Пакстон, указывая на фолиант Тэрлоу. – Просто он начитался «Истории дуэлей» и вызвал Роберта!

– Это не может быть серьезно, – пробормотал Эллери. – Нет, исключено!

Вернулся Тэрлоу, блестя глазами. Эллери быстро встал: Тэрлоу размахивал двумя револьверами.

– Все как нельзя более серьезно, мистер! Квин, – мягко произнес он. – Сядьте, пожалуйста.

Мистер Квин сел.

– Какое интересное оружие, – заметил он. – Можно мне посмотреть, мистер Поттс?

– В другой раз, – буркнул Тэрлоу. – Теперь мы должны действовать в строгом соответствии с кодексом.

– Кодексом? – удивился Эллери. – Каким кодексом, мистер Поттс?

– Дуэлей, конечно. Честь прежде всего, мистер Квин. – И Тэрлоу направился к брату, застывшему в оцепенении. – Роберт, возьми один из них, выбор твой.

Рука Боба механически приняла сверкающий никелем револьвер, в котором Эллери узнал «смит-вессон» тридцать второго калибра. Вещица была сравнительно небольшая. Мак растерялся не меньше, чем его брат-близнец. У Тэрлоу остался карманный вариант кольта двадцать пятого калибра. Тэрлоу сунул его в пиджак.

– Мистер Квин, вы единственный посторонний среди нас, и я прошу вас быть моим секундантом.

– Вы… – начал Эллери тщательно подбирая слова.

Но Чарли Пакстон неистово прошептал ему:

– Эллери! Ради бога, соглашайтесь!

Эллери молча кивнул.

Тэрлоу в ответ с достоинством поклонился.

– Встречаемся перед Ботинком на рассвете, Роберт.

– Ботинок, – глухо повторил Роберт.

Эллери вспомнил лужайку перед безобразной бронзовой скульптурой и засмеялся. Но, взглянув на Тэрлоу, тут же подавил смех.

– Тэрлоу, ради братской любви… – начал Мак.

– Не лезь, Мак, – неумолимо изрек Тэрлоу, а Мак бросил короткий взгляд на мать. Но Старуха молчала.

– Роберт, – сказал Тэрлоу, – в каждом из револьверов только по одной пуле. Ты понимаешь?

Боб только и смог, что кивнуть.

– Предупреждаю: я буду стрелять, чтобы убить тебя. Но если я или ты промахнемся, я все равно буду считать себя удовлетворенным. Так написано в книге.

«Так написано в книге», – мысленно повторил ошеломленный Эллери.

– Значит, на лужайке возле Ботинка, Роберт. – В голосе Тэрлоу звучало легкое презрение. – И учти, если ты не придешь, я все равно тебя убью. – Вслед за тем Тэрлоу вторично покинул столовую.

В зал вбежала Сэлли.

– Я только что встретила Тэрлоу с револьвером… – начала было она, но осеклась, увидев почти такой же в руке Боба.

Старуха молчала.

Чарли встал, потом сел, потом снова встал.

– Ничего страшного, Сэлли. Тэрлоу пошутил. Речь шла о какой-то дуэли на лужайке перед Ботинком.

– Дуэли! – Сэлли посмотрела на брата.

– Наверное, это просто дичайший обман с его стороны. – Боб криво улыбнулся. – Хотя, видит бог, у Тэрлоу никогда не было чувства юмора.

– Но почему вы все сидите? – закричала Сэлли. – Позовите доктора, психиатра! Звоните в клинику!

– Только через мой труп! – неожиданно сказала Старуха.

Лицо ее мужа покрыла восковая бледность.

– Только через мой труп, – фыркнул он и выскочил из столовой, точно его пристыдили. И внезапно Эллери понял, что такое со Стефаном Поттсом случилось впервые за тридцать лет.

– Вы же взрослые мужчины, – скривила губы старая леди.

– Мама, – вздохнул Мак, – ты бы могла остановить это безумие. Все в твоих руках. Тебе достаточно сказать Тэрлоу одно слово. Он боится тебя… – Старуха молчала. – Так ты не хочешь?

Корнелия Поттс треснула по столу кулаком.

– Роберт уже достиг того возраста, когда можно драться самостоятельно.

– Еще бы! Твой драгоценный малютка Тэрлоу захотел дуэли, – сердито засмеялся Мак. – Значит, драгоценный малютка Тэрлоу должен ее получить.

Но Старуха была уже возле двери. Сэлли остановила ее диким криком:

– Ты никогда не вмешивалась, кроме случаев, из которых могла извлечь выгоду! А сейчас тебе это не нужно! Да, мать? Ты в жизни не побеспокоилась ни о близнецах, ни обо мне! Только твой дорогой Тэрлоу – бедный, беспомощный идиот – тебя интересует. Ты спокойно позволяешь ему убить одного из нас троих… из троих…

Старуха даже не взглянула на свою дочь, зато посмотрела на Эллери.

– Доброй Ночи, мистер Квин. Я понятия не имею, для чего привел вас сюда Чарльз Пакстон, но надеюсь, что теперь, познакомившись с моей семьей, вы проявите благоразумие и удержите язык за зубами. Я не хочу никаких пересудов!

– Конечно, миссис Поттс!

– Что вы скажете, Эллери? – прерывающимся голосом спросил Чарли. – Ведь это обычный блеф, правда?

Близнецы, Пакстон и Сэлли уставились на Эллери в ожидании. Ждали все, за исключением майора Точа. Этот, старый козел ухитрился исчезнуть в самом начале разыгрывающегося фарса.

– Нет, Чарли, – спокойно произнес Эллери. – К сожалению, случившееся не похоже на блеф. По-моему, Тэрлоу Поттс говорил серьезно. Конечно, он тронулся, но это не спасет Боба от завтрашней пули. Так что давайте вместе поломаем голову над сложившейся ситуацией, нас пятеро.

Глава 6 Эллери изменяет кодекс дуэлей

– В нашем распоряжении масса возможностей, – спокойно начал Эллери, – кроме одной, к сожалению: тут нельзя применять силу. Тэрлоу вполне остановит какой-нибудь живописный способ, например, если в кодексе обнаружится случайно забытый старый параграф. Может его напугать угроза убийства и тому подобные вещи. В конце концов, неплохо было бы пригласить психиатра для обследования. Мало ли какие существуют варианты, но… силу применять нельзя.

– А если Бобу просто уехать в город, – предложил Мак.

– И он ухлопает тебя взамен? – возразил его брат.

– Кроме того, – поддержала Боба Сэлли, – Тэрлоу может отправиться следом.

– А почему бы не подшутить над ним, – подал голос Чарли.

– И как же? – поинтересовался Эллери. – Что ты предлагаешь?

– Пускай дуэль состоится, но дуэль беззубая.

– Чарли, что ты говоришь! – закричала Сэлли.

– Жульничество? – нахмурился Боб.

– Объясни, Чарли, – попросил Мак.

– Тэрлоу заявил, что будет удовлетворен и в том случае, если оба они промахнутся. Не так ли? Кроме того, он предложил зарядить каждый револьвер только одной пулей. Правильно? И мы зарядим их поутру, но… холостыми патронами!

– Шикарный выход из положения! – простонал смеющийся Квин. – Крайне простое решение. Ты гений, Чарли. – Эллери пожал ему руку.

– Я знала, что мне повезет в любви, – засмеялась Сэлли, целуя Пакстона. Потом она обняла близнецов.

– А что ты думаешь об этом, Боб? – озабоченно спросил Мак.

Возможная жертва слабо улыбнулась.

– По правде говоря, Мак, я немного побаиваюсь. Но если удастся заменить боевые патроны, старик никуда не заметит разницы.

– Пускай Сэлли затащит Тэрлоу в библиотеку позади дома и удержит его там, пока мужчины не закончат работу, – сказал Эллери.

– Естественно, на мою долю выпало самое грязное дело, – сухо заметила Сэлли и нехотя отправилась искать Тэрлоу.

Мак вызвался стоять на страже, пока Эллери и Чарли будут заниматься перезарядкой. Боба решили к работе не привлекать.

Минут через десять прибежал Мак, его голубые глаза радостно блестели.

– Сэлли и Тэрлоу отправились в библиотеку, – сообщил он.

Эллери о чем-то размышлял.

– Боб, вы умеете стрелять из пистолета? – наконец спросил он.

– Если вы покажете, как это делается…

– Ого, – произнес мистер Квин-младший. – А мистер Тэрлоу?

– Он умеет, – коротко ответил Мак.

– В таком случае наш план может и не выгореть. Ладно, посмотрим. Чарли, где берлога Кровавого Мстителя?

Близнецы побежали в свою комнату. А Чарли Пакстон и Эллери Квин отправились в глубь дома. Скоро Чарли подвел Эллери к одной из многочисленных дверей.

– Обиталище Тэрлоу?

Чарли кивнул, озираясь по сторонам.

Эллери прислушался, затем уверенно толкнул дверь и вошел, Пакстон – следом. Они очутились в высокой, красивой гостиной. Повсюду стояли живые цветы, манили к себе мягкие кресла, на полках лежали книги. Все тут было устроено с удивительным-вкусом.

– Теперь понимаю, что ты имел в виду, говоря о возможностях Тэрлоу, – заметил Эллери. – Это он сам обставлял?

– Сам, Эллери.

– Что ж, он и вправду обладает неоценимым достоинством, – продолжал Эллери, окидывая взглядом полки. – М-да. Ничего удивительного: тяжелые Пейн, Батлер, Линкольн и, конечно, Вольтер. Чтение не из простых.

– Эллери, ради бога, – взмолился Чарли, озираясь на дверь.

– Подборка книг позволяет составить мнение о человеке, – сказал Эллери и двинулся в спальню Тэрлоу.

Это была крошечная, как монастырская келья, комната. Высокая белая кровать, комод, кресло, лампа. Эллери ясно представил себе маленького человечка, который надевает фланелевую ночную рубашку, ловко забирается в постель и лежа сжимает в руках том «Прав человека».

На комоде лежал кольт. Эллери небрежно взял его и заметил:

– А ведь он не выглядит грозным оружием, правда, Чарли?

– Он заряжен или нет?

Эллери осмотрел барабан.

– Конечно. Тэрлоу честный человек. Пойдем отсюда, Чарли.

Эллери сунул кольт в карман куртки. Они вышли из апартаментов Тэрлоу. Чарли украдкой огляделся и облегченно вздохнул.

– Черт, но где же мы достанем ночью холостые патроны? – спросил он. – Все уже закрыто.

– Спокойно, спокойно, – пробормотал Эллери. – Лучше поднимись в библиотеку и помоги Сэлли развлекать Тэрлоу. Нельзя, чтобы он вернулся в спальню, пока револьвер не окажется на месте. Я же сломя голову помчусь в управление полиции. До моего возвращения из библиотеки не выходите.

Когда Чарли удалился, Эллери быстро подошел к двери, за которой еще прежде скрылись близнецы, постучал и, получив разрешение, переступил порог. Он попросил у Боба «смит-вессон».

– Но зачем он вам? – удивился Боб.

– Чтобы вложить в него холостой патрон, – усмехнулся Эллери.

– Ох, как же мне это не нравится, – вздохнул инспектор Квин, когда сын рассказал ему и сержанту Велли о великой авантюре, задуманной Тэрлоу Поттсом.

– Драться на дуэли в наше время просто неприлично! – заявил сержант.

Эллери был согласен и с тем, что это неприлично по существу, и с тем, что дуэль в наше время выглядела бы просто смешно. Но тем не менее что бы они ему посоветовали?

– Я не знаю. Мне только не нравится происходящее, и все – буркнул инспектор Квин, раздраженно вставляя в кольт холостой патрон. То же самое он проделал со «смит-вессоном».

– У них там настоящий притон наркоманов, – заметил сержант Велли, – где каждому сумасброду мерещится, будто его толстую шкуру пытаются пробить оскорблением. Ладно, пусть!

– И все-таки надо вырвать жало у Тэрлоу, сержант, – возразил Эллери.

– Единственное, что бы мне хотелось услышать, – сказал отец, передавая сыну оба револьвера, – это чем закончится ваша дурацкая история.

– Но, папа, если револьверы заряжены холостыми патронами, значит, не произойдет ничего страшного.

– Оружие есть оружие, – вздохнул рассудительный сержант.

– А холостые заряды есть холостые заряды, Велли.

– Хватит болтать! Вот что, Велли: вы и я спрячемся завтра позади Ботинка и будем наблюдать, – решил инспектор Квин. – Возможно, господь смилуется над нами и ничего действительно не случится.

Эллери вернулся в особняк Поттсов при лунном свете, но он не сомневался, что только луна его и видела. Он вошел через парадную дверь. В холле было пусто. Эллери подкрался к библиотеке, прислушался. Внутри звучали голоса. Он бесшумно скользнул по коридору и постучал к близнецам. Дверь немедленно открылась.

– Ну? – одновременно спросили братья. Они нервничали. На столе стояли пепельница, набитая окурками, и бутылка шотландского виски.

– Дело сделано, – объявил Эллери. – Кольт с холостым патроном на комоде Тэрлоу, а вот вам «смит-вессон».

– Вы уверены, что эта проклятая штука никого не прикончит?

– Абсолютно уверен, Боб.

Боб осторожно положил револьвер на стол.

– Надеюсь, до завтра тоже ничего не случится? – спросил Мак.

– Вы как дети. Конечно нет.

Покинув близнецов, Эллери направился в библиотеку. К своему удивлению, он застал Тэрлоу отнюдь не в грустном настроении.

– Ха! – воскликнул тот, описав левой рукой параболу. (В правой он держал стакан.) – Леди и джентльмены, позвольте представить вам моего секунданта. Дуэли без секунданта не бывает. Входите, мистер Квин. Мы только что обсуждали возможность продолжения нашего разговора в более подходящей обстановке. Вы понимаете, какое заведение я имею в виду? – И Тэрлоу зло посмотрел на него.

– Конечно понимаю, мистер Поттс, – улыбнулся Эллери, надеясь про себя, что пьяный Тэрлоу может оказаться более нормальным, чем Тэрлоу трезвый. Потом он утвердительно кивнул Сэлли и Чарли, которые глядели на него выжидающе.

Тэрлоу снова заорал:

– Это мой секундант, леди и джентльмены. Какой прекрасный характер! – И, спотыкаясь, кинулся к Эллери, распевая на мотив известного псалма: – «Ешь, пей и женись, а завтра я порадуюсь твоей смерти…»

Тэрлоу желал ехать непременно в клуб «Бонго». Никакие аргументы не могли его переубедить. Эллери оставалось только горячо надеяться, что мистер Клифстаттер пьет сейчас где-нибудь в другом месте. Покачиваясь на заднем сиденье машины, везущей их в город, Тэрлоу безмятежно уснул на плече Эллери.

– По-моему, мы поступаем глупо, – проворчал Пакстон.

– Нет, Чарли, – возразила Сэлли. – А вдруг он придет в хорошее настроение и отменит дуэль.

– Тише, – предупредил Эллери, и, как бы в ответ на его слова, Тэрлоу проснулся, огляделся и снова затянул свой печальный псалом.

Таким образом, мистер Эллери Квин, мисс Поттс, ее старший брат и мистер Чарльз Пакстон провели ночь в клубе «Бонго». К счастью, мистера Клифстаттера там не оказалось.

Мистер Квин-младший был учтив и предупредителен. И хотя замечания в милую болтовню он вставлял редко, зато часто подливал в бокал Тэрлоу.

Но все усилия ни к чему не привели. Надежда на то, что Тэрлоу отменит дуэль, не оправдалась. Ни на какие уговоры он не реагировал. А под конец заявил, грустно улыбаясь:

– Щепетильность, друзья мои. – И похлопал певице на сцене.

Глава 7 Револьверы на рассвете

Они вернулись обратно в четверть шестого. Утро было влажным, невеселым. Мысль о том, что дуэль скоро произойдет здесь, на мокрой траве, под плачущими деревьями, совершенно измучила троих, но никак не мешковатого Тэрлоу. Он более обычного раздражал всех своим пискливым голоском. Сэлли, Чарли и Эллери едва сдерживались.

Они подошли к бронзовому чудищу: «Обувь Поттсов – обувь Америки. 3.99. Всюду». Тэрлоу взглянул на окна матери.

– Мистер Квин, – официально обратился он к Эллери, – Вы найдете мой револьвер на комоде в моей спальне.

Эллери поколебался, затем поклонился и зашагал к дому. Когда-то давно он вычитал в книгах, что секунданты вечно всем кланяются.

Минуя Ботинок, он заметил притаившихся позади него инспектора с Велли и кивнул им. «Неплохо, – думал он, подходя к дому. – Фактически, происходящее скорее напоминает забаву».

Интересно, как провели время обитатели дома? Удивительное место! Близнецы, наверное, волновались всю ночь. А что чувствует Старуха? Совершенно необычная мать. И чем занимался Стив Поттс? Возможно, пил один прямо в постели.

Внезапно Эллери остановился на полпути из холла в спальню Тэрлоу. В доме было тихо, тихо до жути. Ни звука, ни шороха. Но тем не менее…

Ему почудилось в апартаментах Тэрлоу Поттса какое-то движение. Странно…

Эллери ускорил шаги. Шел он быстро, но осторожно. Потом огляделся. Кругом такая же тишина.

Мужчина? Женщина? Воображение? Он внимательно вслушивался. Ничего. Глубокое гробовое безмолвие.

Эллери вошел в жилище Тэрлоу, закрыл за собой дверь и начал искать следы чьего-либо пребывания здесь. Ничего заметного, ничто не изменилось со времени его ночного визита. Маленький кольт лежал так же, как он оставил его после возвращения из управления полиции. Эллери взял револьвер и выбрался в коридор.

Роберт и Маклин прибыли ровно в шесть. Они вышли из дома плечом к плечу и прошагали мимо Ботинка, не обратив внимания на инспектора Квина и сержанта Белли. Теперь обе группы торжественно стояли друг против друга. Наконец Тэрлоу поклонился братьям. Боб нерешительно взглянул на Эллери, потом тоже поклонился. Чарли за спиной Тэрлоу многозначительно покрутил пальцем возле виска. Роберт кивнул в знак понимания. Мак был серьезен.

– Послушай, Тэрл, – сказал он, – шутка зашла слишком далеко, давайте пожмем руки и…

Тэрлоу неодобрительно поморщился и обратился к Эллери:

– Соблаговолите сообщить джентльменам, что лишние разговоры тут ни к чему.

– Всенепременно, – холодно ответил Квин-младший. – И что потом, мистер Поттс?

– Я буду весьма признателен, если вы соблюдете все надлежащие церемонии как наш общий секундант. Это немного не согласуется с кодексом, но думаю, что небольшое отклонение не так важно.

– О, безусловно, – заторопился Эллери и храбро произнес: – Мистер Поттс, ваше оружие. – Тэрлоу протянул револьвер стволом вперед. – Я полагаю, – добавил Эллери, обращаясь к Маклину, – что вы тоже будете секундантом?

Прежде чем Мак ответил, Тэрдоу ни к селу ни к городу ляпнул опять:

– Все должно строго соответствовать кодексу.

– Я прошу у тебя прощения, Тэрл, – сказал Боб.

– Нет, нет! – закричал Тэрлоу. – Не хочу. Не надо! Честь требует удовлетворения, мистер Квин!

– Прекрасно, – молвил мистер Квин. – Дуэль непременно состоится.

Мак кивнул, а Роберт достал из кармана «смит-вессон». Роберт и Тэрлоу смотрели друг на друга. Тэрлоу был бледен.

– Внимание, джентльмены, – произнес Эллери, и все обернулись к нему. – Сперва я буду считать до десяти. На каждый счет вы, джентльмены, – строгим голосом продолжал он, – должны сделать по одному шагу. В конце счета расстояние между вами составит двадцать шагов. Ясно?

– Да, – с трудом выдавил Тэрлоу Поттс.

Роберт Поттс кивнул молча.

– Далее я скомандую: «Поворот». Вы повернетесь лицом друг к другу и поднимете свое оружие. Потом я начну считать до трех, и при слове «три» каждый из вас выстрелит по одному разу. Понятно?

Сэлли хихикнула.

– Отлично. Приготовились, начали! Один. Два. Три…

Эллери считал очень торжественно. Когда он произнес: «Десять», дуэлянты остановились. «Поворот»! – скомандовал Эллери. Они повернулись. Теперь лицо Тэрлоу было серым. Он поднял кольт и направил его на Роберта. Боб сделал то же самое.

– Один, – сказал Эллери. «Неправильно все это, – пронеслось у него в голове. – Я ничего подобного не читал».

– Два. «Интересно, что думают инспектор Квин и сержант Велли за этой мерзкой скульптурой?»

– Три.

Раздался сухой треск. Из ствола Тэрлоу взвился легкий дымок. Эллери посмотрел на Тэрлоу с любопытством: он вертелся на месте и подпрыгивал. А позади него кричали Сэлли и Пакстон:

– Что это?!

Эллери оглянулся. От скульптуры к ним во всю мочь бежали инспектор Квин и сержант Велли. Роберт Поттс лежал на траве, сжимая в пальцах неразряженный «смит-вессон».

– Боб, Боб, поднимайся, – говорил Маклин. – Хватит притворяться. Вставай, братишка…

Кто-то – кажется, Чарли – взял Мака за руку и отвел его в сторону.

– Ну? – выдохнул инспектор Квин.

Эллери, механически передвигая ногами, подошел к Бобу, встал на колени и осмотрел его.

– Он мертв.

Сэлли с обезумевшим лицом помчалась к дому.

Тэрлоу, по-прежнему держа в руке револьвер, стоял поодаль и в замешательстве поглядывал на растерянную группу.

– Прямо в цель, – сказал сержант Велли, поворачивая Боба: на костюме выступило темное пятно. Тэрлоу, шатаясь, побрел прочь.

– Эй! – начал было сержант, направляясь следом, но потом остановился и почесал затылок.

– Но почему? – удивился инспектор Квин. – Может, ты, Эллери, объяснишь…

– В «смит-вессоне» ты найдешь холостой патрон. Боб даже не успел выстрелить. У Тэрлоу в кольте тоже должен находиться холостой заряд. Ты же лично вложил его туда в управлении полиции. И он, несомненно, был в барабане, когда я оставлял кольт на комоде. Однако ночью кто-то из обитателей этого дома заменил холостой патрон боевым.

– Убийство, – сказал инспектор. Он был бледен.

– Да, – пробормотал Эллери. – Убийство, и все мы его очевидцы. Никто из нас ему не помешал. Фактически, мы даже помогали. Мы видели человека, который стрелял, но истинного преступника не знаем!

Глава 8 Важный вопрос об удобном случае

Преднамеренное убийство – непростая штука. Во-первых, его надо продумать. Во-вторых, подготовить и, только в-третьих, осуществить. Эти три этапа обычно проходят без свидетелей, и, когда преступление совершается, возникает тайна. Задача детектива раскрыть ее.

Все это было хорошо известно Эллери Квину. Но сейчас дело обстояло по-другому.

Он замер на месте, думая о Старухе и наблюдая за работой своего отца и сержанта Велли. Пока он размышлял, подкатили Гесс, Флинт, Пиготт, Джонсон и другие инспекторы из управления; подъезжали и отъезжали машины, прибывали фотографы, дактилоскописты, явился доктор Сэмюель Прути, помощник медицинского эксперта нью-йоркского округа, раздраженный и невыспавшийся. Теперь Прути и инспектор Квин ругались возле трупа, как две собаки возле кости. Сержант Велли, как всегда, тихонько потешался над ними. Наконец закончился осмотр, тело погрузили на импровизированные носилки, и громадный седан доктора Инниса, сопровождаемый эскортом полицейских-мотоциклистов, повез труп в больницу для уточнения деталей. Все оставшиеся расползлись по дому, и инспектор Квин с сыном очутились одни возле бронзового монстра.

Было прохладно, и инспектор поежился.

– Ну? – спросил он.

– Ну? – повторил Эллери.

– Скоро выйдут газеты, – после паузы сказал инспектор. – Мы станем в них центральными фигурами.

Эллери закурил сигарету.

– Дуэль, – продолжал инспектор. – Как я о ней скажу? Вот незадача. Что я объясню начальнику? Что вообще я могу объяснить?

Эллери вздохнул и посмотрел на смятую траву. Солнце зашло за тучи; безобразный Ботинок отбрасывал слабую серую тень.

– Почему солнце всегда прячется, если оно необходимо? – воскликнул Эллери.

– О чем это ты?

– О том, – улыбнулся Эллери, – что освещение случившегося нам бы не помешало.

– Но самую грязную работу проделали ночью.

– Да. Однако существуют детали, которых мы теперь не увидим: чей-то взгляд, изменившееся выражение лица. А света было мало, и детали от нас ускользнули.

Инспектор покачал головой.

– Свет или темень, неважно. Важно другое: кто подменил холостой патрон, которым я лично зарядил кольт в управлении?

– Удобный случай, – пробормотал Эллери. – Рука дьявола. Кстати, ты осмотрел гильзу?

– Конечно.

– Что-нибудь интересное?

– Нет. Обычный патрон для военного револьвера двадцать пятого калибра с двухдюймовым барабаном.

– Правда?

– Не волнуйся, – нахмурился инспектор. – Его можно приобрести в любом месте.

– Знаю. Но такие же патроны использует и Тэрлоу. Ты проверял его запасы? Он мог обзавестись ими вчера, покупая оружие в «Корнуэлл и Ричи».

– Я приказал Велли обшарить весь дом.

В эту минуту Велли подошел к Ботинку.

– Ну и педарасты здесь живут! – смеялся сержант. – Убили одного из них, а им хоть бы что. Беззаботные какие-то. Как я выразился? Беззаботные. Они даже не думают о случившемся.

– Не удивляйтесь их поведению, сержант, – сухо бросил Эллери. – Вы нашли патроны у Тэрлоу?

– Я еще не искал, но маленький Наполеон заявил, что купил вчера целую коробку двадцать пятого калибра. Говорит, что взял оттуда только один для кольта. Теперь он суетится, никак не может понять, в чем дело. И постоянно повторяет: «Но ведь это дуэль, правда?»

Сержант побрел обратно к дому.

– Хорошо, что Тэрлоу не знает о холостом патроне. Ему не говорили?

– Нет еще.

– Он меня беспокоит. Все законно и честно, но как-то тревожно. Надо побыстрее найти арсенал Тэрлоу и изъять его.

– Этот клоун все тщательно запрятал, – проворчал инспектор, – никому, кроме него, неизвестно куда. Ребята задержат Тэрлоу на некоторое время. А что ты делал ночью, покинув управление с двумя револьверами?

– Вернулся сюда, положил кольт на комод в спальне Тэрлоу, потом пошел к близнецам и отдал Роберту «смит-вессон».

– Кто-нибудь видел, как ты посещал жилище Тэрлоу?

– Поклясться не могу, но думаю, что нет.

– Близнецы знали о твоих действиях?

– Конечно.

– Кто еще был в курсе?

– Чарльз Пакстон и Сэлли Поттс. Мы только впятером обсуждали наш план.

– Хорошо, значит, ты положил кольт на прежнее место, вернул револьвер Роберту, а потом?

– Оставил близнецов в их комнате и отправился в библиотеку. Чарли и Сэлли развлекали там Тэрлоу, как мы и договаривались. Тэрлоу был пьян. Потом мы все вместе поехали в ночной клуб «Бонго» на Пятьдесят пятой Восточной улице. Во дворец мы не заходили…

– Куда?

– Прости. Это слово из семейной терминологии. Прикатили обратно только в четверть шестого утра.

– Кто-нибудь из них покидал библиотеку?

– Нет, начиная с моего возвращения от тебя вплоть до самой поездки в город, никто из троих не отлучался.

– Что было после клуба?

– Я оставил Тэрлоу, Чарли и Сэлли на поляне, там, где ты их видел. Тэрлоу послал меня в дом за кольтом. Я пошел и… – Он замолк.

– И что? – быстро спросил его отец.

– Я только помню, что мне почудилось… – пробормотал Эллери – Когда я поднимался по лестнице… какое-то движение в спальне Тэрлоу.

– Да? – живо отреагировал инспектор. – Какое? Чье?

– Не знаю. Я еще постоял немного в коридоре, прислушиваясь. Может, мне все только показалось, потому что я думал постоянно об апартаментах Тэрлоу.

– Не выходил ли кто-нибудь оттуда?

– Не стану говорить ни «да», ни «нет».

– Превосходно, – заметил инспектор. – Итак, взял револьвер и вернулся на лужайку? Ты где-нибудь останавливался?

– Нет. Я отдал оружие Тэрлоу. Он на моих глазах сунул его в правый карман пиджака, – инспектор кивнул, – и не доставал до самой дуэли. Я постоянно наблюдал за ним: к нему никто не приближался.

– Хорошо. Я тоже наблюдал. Единственно возможное время для подмены было между возвращением кольта на комод и вашим возвращением из клуба «Бонго». Кто-то прокрался тогда в спальню Тэрлоу и перезарядил револьвер. Это мог сделать любой.

– Не любой, – буркнул Эллери.

– Что ты сказал?

– Не любой, – настойчиво повторил Эллери, – Минус три.

– Выражайся проще, чтобы тебя окружающие понимали, – раздраженно проворчал инспектор.

– Заменить патрон в эти часы не мог Тэрлоу. То же относится к Чарли и Сэлли. Они исключаются.

– Конечно-, я имею в виду других.

– Да, – задумчиво кивнул Эллери. – Нам остается только подозревать остальных Поттсов, которые ночью сидели дома. Кроме слуг там находились Старуха, ее муж Стив, старый тунеядец майор Гоч, Луэлла-«изобретательница», Мак с братом-близнецом и Гораций.

– А где теперь человек, которого ты назвал последним?

– Скорее всего, торчит в своем сказочном коттедже, – ответил Эллери. – Этот философ вполне мог совершить подобный поступок.

– Шесть подозреваемых, – пробормотал инспектор. – Не так уж плохо. Теперь надо подумать о мотиве.

– Не сейчас, отец, – зевнул Эллери. – Я же не супермен, чтобы не спать сутками.

– Ну ладно. Иди отдыхай, потом найдешь меня здесь.

– А мне и идти-то далеко не нужно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я буду спать под защитой Поттсов. Конечно, если ты не думаешь, что их постель окажется прокрустовым ложем.

– Кто это?

– Один греческий грабитель, который время от времени перерезал свои жертвы пополам, – объяснил Эллери, зевая.

– Тебе не следует спать в этом доме, – помрачнел инспектор. – Я чувствую, что добром твой отдых здесь не кончится.

– Держим пари? – Эллери зашагал к особняку.

Глава 9 Сержант Велли едва избегает опасности

Эллери проснулся. В доме было тихо. Он встал с постели и подошел к окну. Солнце уже садилось. Возле Ботинка в окружении группы людей маялся инспектор Квин.

Эллери быстро оделся и сбежал вниз.

– Отец! Что случилось? – на бегу закричал он.

Но инспектор не ответил. Только теперь Эллери разглядел, что толпу составляют вовсе не зеваки, а репортеры и фотографы из газет.

– Смотрите, смотрите, – загомонили журналисты.

– Может, хоть он будет поразговорчивее!

– Какие новости?

– Из твоего старика слова не вытянешь.

– Вы были тут в шесть утра?

– Эллери, объясните, что произошло!

Инспектор схватил его за руку.

– Эллери, скажи этим шакалам правду. Мне они не верят. Избавь меня от них. Боже, помоги нам!

– Джентльмены, факты именно таковы, какими преподносит их мой отец.

Шум утих.

– Значит, действительно состоялась дуэль? – спросил какой-то репортер.

– И с двадцати шагов?

– Тихо, Старуха идет.

К ним решительно направлялась Корнелия Поттс. Слева от нее шагал доктор Иннис, справа – сержант Велли.

Репортеры, забыв об Эллери, схватились за фотоаппараты.

– Герои… – пробормотал Квин-младший, украдкой глядя на Старуху: никаких следов горя на лице, только гнев.

– Вон из моих владений! – рявкнула она.

Газетчики щелкали аппаратами, не обращая на нее внимания.

«Если бы у этих охотников за новостями, – подумал Эллери, – имелась хоть капля ума, они бы спасались бегством от старой женщины, допустившей убийство молодого сына. Такая баба способна на все».

– Сегодня это первое появление Старухи, – заметил инспектор Квин. – Нам лучше уйти. Она может взорваться.

Квины зашагали к дому. Но прежде чем они добрались до него, Старуха действительно взорвалась, причем самым неожиданным образом.

Одно мгновение она стояла молча, затем оскалилась, сунула руку под кофту и достала пистолет. Как ни нелепо это выглядело, но так оно и произошло. Семидесятилетняя женщина направила пистолет на группу мужчин.

– Ого, – сказал кто-то, и все немного отступили назад.

Только доктор Иннис не обратил на нее внимания. Сержант Велли был ошеломлен. Эллери знал, что сержант лично обезоружил пятерых бандитов, но вид семидесятилетней старухи с пистолетом привел его в замешательство.

– Одна из игрушек Тэрлоу, – заметил инспектор Квин. – Ей известно, где он их прячет.

– Надо отобрать у нее оружие, – пробормотал Эллери, волнуясь.

– Ты хочешь это сделать? – спросил его отец и, не получив ответа, иаправился к Старухе. – Миссис Поттс, – обратился он к ней, – уберите капризную штуку и…

– Не приближайтесь, – мрачно сказала Старуха инспектору и повернулась к дому. Инспектор с любопытством наблюдал за ней. – Пускай прежде посторонние уберутся из моих владений. – Она потрясла пистолетом.

Один из энтузиастов-газетчиков в эту минуту украдкой сфотографировал Корнелию Поттс. Раздался выстрел. Он оказался неточным, пуля не попала в фотоаппарат. Но свое магическое действие он произвел: скрывавшиеся за Ботинком и деревьями журналисты поспешили ретироваться.

– Она как паровоз, – хрипло сказал сержант Велли доктору Иннису.

– Вон отсюда! – кричала Корнелия Поттс вслед репортерам. – Это семейное дело, и я не желаю, чтобы в него лезли ваши паршивые газеты! Вон!

– Пиготт, Гесс, – устало произнес инспектор. – Чего еще ждет полиция? Прогоните, в конце концов, журналистов.

Несколько репортеров выглянули из-за деревьев, но детективы быстро их выпроводили.

– Уходите, – говорил инспектор, – она может вас убить.

– Давно бы так, – удовлетворенно кивнула Старуха. – А вы чего стоите? – зло обрушилась она на инспектора.

– Мадам… – начал тот, делая к ней шаг.

– Не приближайтесь, инспектор Квин.

Инспектор остановился.

– Я повторяю, что не хочу вас тут видеть. Мне не нужно расследование. Я не желаю никакого вмешательства. Я сама всем займусь. И если вы не понимаете, что я имею в виду…

– Миссис Поттс, – почтительно сказал Эллери.

Она обернулась к нему.

– Что вам, молодой человек?

– Вы представляете себе свое положение?

– Мое положение заключается в том, что я делаю.

– Боюсь, что нет, – печально вздохнул Эллери. – Ваша позиция побудила Тэрлоу совершить убийство. Вы напрасно прибегаете к угрозам оружием, миссис Поттс. Лучше отдайте пистолет сержанту и не мешайте нам искать преступника.

Сержант Велли, заслышав эти слова, двинулся к Старухе.

– Не двигайтесь! – гаркнула Корнелия Поттс.

– Что вы, миссис Поттс, – засмеялся сержант, – я только переступил с ноги на ногу.

Она опустила пистолет.

– Все поняли, что я сказала? Вы тоже уходите, доктор Иннис!

– Знаете, миссис Поттс, – промямлил побледневший доктор, – мистер Квин совершенно прав. Кроме того, ваше поведение наносит непоправимый вред сердцу. Я не отвечаю…

– Глупости!.. – огрызнулась Старуха. – Мое сердце – моя собственность. Вы мне надоели, доктор Ваггонер Иннис. Последний раз повторяю: или вы все уберетесь отсюда, или я застрелю каждого…

– Сержант Велли, отберите у нее пистолет, – вмешался инспектор Квин.

– Отец… – начал было Эллери.

– Да, сэр, – ответил сержант.

И тут произошло следующее. Доктор Иннис живо отпрыгнул в сторону, и когда Велли осторожно двинулся к старой леди, та дважды разрядила в сержанта пистолет. Однако Эллери успел толкнуть ее, одновременно бросившись на траву. Положение спас инспектор Квин. Выхватив большую и тяжелую авторучку, он снял с нее колпачок и бросил в Старуху. Перо точно вонзилось ей в запястье, и она выронила пистолет. Первая пуля сержанта миновала, но вторая сбила с него фуражку.

Сержант поднял оружие, озадаченно бормоча себе под нос:

– Она стреляла в меня! Черт возьми! Она в меня стреляла!

Инспектор Квин и доктор Иннис с трудом удерживали вырывающуюся Старуху.

– Я буду на вас жаловаться! – кричала она.

– Спокойнее, миссис Поттс, – говорил доктор Иннис. – Подумайте о своем сердце, успокойтесь.

Инспектор Квин потер лоб.

– Ну и ну, она будет жаловаться, – пробормотал он. – Пиготт! Флинт! Джонсон! Отведите ее в дом и останьтесь там сторожить, изменники! Она будет на нас жаловаться… Велли!

– Да? – отозвался сержант, который между тем отряхивал свою фуражку.

– Тэрлоу купил четырнадцать погремушек. Три из них уже у нас: две сохранились после дуэли, одну мы отняли у Старухи. Если вы не найдете остальные одиннадцать, в управление лучше не возвращайтесь.

– Слушаюсь, сэр, – козырнул сержант и поплелся к дому вслед за доктором Иннисом и Старухой.

Глава 10 Каинова метка

Эллери Квин почувствовал голод. По дороге в столовую он столкнулся с детективом Флинтом.

– Где инспектор, мистер Квин?

– Во дворе. Что произошло, Флинт?

– Произошло! – Флинт ухмыльнулся. – Инспектор отдал приказ: «Флинт, тебе поручается наблюдение за Горацием Поттсом. Он живет в той розовой лачуге. Может, увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное». Он велел…

– Пощадите, Флинт, я умираю от истощения. Короче, в чем дело?

– Ну вот я и наблюдал за ним, – продолжал Флинт, – Я наблюдал, пока глаза на лоб не полезли. И что же я увидел? – Флинт многозначительно умолк.

– Ну, ну?

– Его брат мертвый лежал внизу, да? Молодой парень, вся жизнь впереди – и такой конец. Убийство. Дом набит копами. Как же ведет себя Гораций? – Флинт снова сделал паузу. – Он испугался? Расцарапал лицо ногтями? Кричал? Падал в обморок? Может, начал лаять? Рвался отомстить кровавому преступнику?

Эллери ускорил шаги.

– Подождите, – заторопился Флинт. – Я с вами, мистер Квин.

– Чтобы уморить меня голодом?

– Но ведь вы не дослушали. Итак, что сделал Большой Братец Гораций? Ну и имя, черт иобери! Сидя за садовым столиком возле своей любимой розовой коробки, он исключительно дружелюбно заявил мне: «Сэр, происшедшее навело меня на мысль о новой детской книжке. Это, – говорит, – что-то уни…»

– …версальное, – подсказал Эллери.

– Ага, универсальное. Похоже, он употребил именно это слово. Он сообщил, что напишет книжку для мальчиков лет десяти о двух братьях, которые дрались на дуэли. А потом добавил: «Мистер Флинт, в буфете вы найдете яблоки, имбирь и домашнее печенье». – Флинт огляделся по сторонам. – Не кажется ли вам, что он ненормальный, мистер Квин? – прошептал он.

– Вы, братец, чудак, – уклончиво заметил Квин и поторопился удрать.

В столовой сидели Сэлли и Чарли.

– Нет-нет, не уходите, – говорила Сэлли.

– Я и не собираюсь пока, – отзывался чей-то голос из угла.

Эллери приблизился: там стоял дворецкий Каттинс.

– Каттинс собирается уволиться от нас, – ужасным голосом объявила Сэлли. – Может, хоть вы объясните ему ситуацию, мистер Квин.

– Ситуация такова, – сказал Эллери, осматривая Каттинса, – что весь дом и все его обитатели находятся под надзором полиции, а от полиции, как вам известно, не удерешь, поэтому лучше посоветуйте, что мне поесть.

– Хорошо, сэр, – буркнул Каттинс и медленно удалился.

– Не могу представить себе, – растерянно произнесла Сэлли, – что Боб умер. Умер не от воспаления легких, не под колесами автомобиля, а был убит пулей Тэрлоу. Дуэль… Ужасная смерть.

Она склонилась над столом. Чарли тяжело молчал.

– Между вами что-то произошло, – констатировал Эллери, поочередно глядя на них.

– Сэлли отменила нашу помолвку, – уныло брякнул Чарли.

– Ну, – развеселился Эллери, – это не так страшно, Чарли. Девушка имеет полное право изменить решение. Согласись, ведь ты не лучший экземпляр заблудившего бродяги из нью-йоркских джунглей.

– Не в том дело, – быстро сказала Сэлли. – Я пока… – Она снова замолчала.

– Не в том? – Эллери незаметно стащил у Чарли бутерброд. – Тогда в чем же?

Сэлли не ответила.

– Сейчас не время для ссор! – закричал Чарли. – Никогда не пойму женщин! Ну хорошо, у девушки большое горе. Предположим, потом она согласится. Но теперь меня гонят! Сэлли не позволяет мне целовать ее, вместе переживать несчастье…

– Любой факт может быть истолкован по-разному, – заметил Эллери. – В конце концов, никому не известно, что произойдет завтра.

Сэлли улыбнулась, а потом с отчаянием сказала:

– Я поступаю так совсем не по тем причинам, о которых ты думаешь, Чарли.

– А по-моему, только потому, что бедного Боба убили, – горько произнес Чарли. – Неужели если бы мой отец умер на виселице, а не в кровати, ты бы тоже ушла от меня?

– Болтайте, болтайте, влюбленные! – пробормотал Квин.

– Тогда бы и подавно! – съязвила Сэлли. – Чарли, я всегда называла главной помехой свою мать. Если мы пойдем против нее, она оставит меня без цента. Тебе же самому не понравится такой вариант. Но даже и не это основное. Я могла бы жить с тобой счастливо и в однокомнатной лачуге.

– Так в чем же дело? – Молодой юрист выглядел растерянным. – Скажи мне причину, дорогая.

– Чарли, посмотри на нас! Тэрлоу, Луэлла, Гораций…

– Подожди минутку…

– Ты не станешь игнорировать ужасную правду. Они безумные. Каждый из них. – Голос Сэлли задрожал. – Кто может гарантировать, что и у меня в крови этого нет?

– Но, Сэлли, милая, они не полностью тебе братья и сестра. У вас разные отцы.

– Зато мать одна.

– Ты же отлично знаешь, что Тэрлоу, Луэлла и Гораций унаследовали свои пороки не от матери, а от их отца. Ну а Стив человек совершенно нормальный…

– С чего ты взял, что мне это известно? – резко спросила Сэлли. – Взгляни на мою мать. Разве она похожа на других людей?

– У нее просто сварливый характер. Ты все напридумывала, Сэлли. Обычный детский страх перед сумасшествием.

– Я вообще не хочу выходить замуж ни за тебя, Чарли, ни за кого другого, – отрезала Сэлли. – По крайней мере, пока не выясню все точно. А тут еще убийца в нашей семье… – Девушка вскочила с места и убежала.

– Нет, Чарли, – остановил Эллери молодого человека, собравшегося было устремиться следом. – Посиди со мной.

– Как же я брошу ее в таком состоянии?

– Элементарно. Пусть Сэллй побудет одна.

– Все ее измышления чушь! У них нет ничего похожего. Они же Бренты – Стив, Сэлли, Боб, Мак…

– Ты должен понять ее опасения, Чарли. У Сэлли расшатаны нервы. Даже самая крепкая девушка стала бы здесь неврастеничкой.

– Тогда разгадай скорее нашу загадку, чтобы я смог забрать Сэлли из этой психиатрической больницы и привести ее в чувство.

– Разгадаю, Чарли, не сомневайся. – Эллери задумчиво посмотрел на него.

Когда в столовой появились инспектор Квин и сержант Велли, Эллери сидел в кресле и дымил, как труба, а Чарли грыз ногти.

– Тсс, – прошипел Чарли, – он думает.

– Думает? – сухо переспросил инспектор. – Ну и пусть его. Велли, садитесь.

Раздался грохот. Эллери вздрогнул. Сержант сваливал на стол оружие.

– Арсенал Тэрлоу?

– Ага, нашел наконец-то, – ответил сержант.

– Настоящий конкистадор, – заметил инспектор Квин. – Правда, два экземпляра отсутствуют.

– Так их не четырнадцать? – огорченно спросил Эллери.

– Сосчитай сам.

Эллери просмотрел оружие. На столе лежало двенадцать разных его видов. Среди прочих он узнал кольт Тэрлоу, «смит-вессон» Роберта и длинноствольный пистолет, отнятый у миссис Корнелии Поттс: «Харрингтон и ричардсон» тридцать второго калибра, охотничья модель.

– А что говорит Тэрлоу? – поинтересовался Эллери.

– То, что купил четырнадцать разных стволов и никто, кроме него, не знал, где они хранятся. Куда подевались еще два экземпляра, ему неизвестно.

– Где же вы их отыскали, сержант?

– В клозете, среди каких-то ящиков. Этот клозет примыкает к спальне Тэрлоу.

– Ого, – с отвращением хмыкнул Эллери. – Тогда, конечно, все были в курсе.

– Тэрлоу всегда прятал там вещи, – подтвердил сержант. – Он сам устроил тайник, и домашние не могли о нем не знать.

– Старуха именно оттуда взяла «Харрингтон и ричардсон», – сказал инспектор Квин. – Так почему туда не могли влезть Луэлла и Гораций? Два ствола исчезли, и я не успокоюсь, пока не найду их. Представить только, что в этом зверинце еще находятся смертельные игрушки!

Досконально изучив весь арсенал, Эллери взял карандаш и начал писать.

– Инвентаризация, – объяснил он. – Вот что мы имеем.

Листок содержал двенадцать пунктов:

1. Кольт: карманная модель револьвера 25-го калибра – оружие убийцы.

2. «Смит-вессон»: револьвер 32-го калибра – оружие Роберта.

3. «Харрингтон и ричардсон»: охотничий пистолет 32-го калибра – оружие Корнелии Поттс.

4. «Айвер джонсон»: специальный автоматический пистолет 22-го калибра.

5. «Шмайссер»: карманная модель револьвера 25-го калибра.

6. «Стивенс»: однозарядный нарезной пистолет 22-го калибра.

7. «Чемпион»: однозарядный нарезной пистолет 22-го калибра.

8. «Стейгер» (люгер): пистолет, калибр 7.35 мм.

9. Маузер: шестизарядный пистолет новейшей модификации, калибр 7.63 мм.

10. «Стандарт»: автоматический шестизарядный пистолет, калибр 10 мм.

11. Браунинг: пистолет выпуска 1912 г., калибр 9 мм.

12. «Орггес»: пистолет, калибр 6.35 мм.

– И какие выводы? – спросил инспектор Квин.

– Почти никаких, – ответил его сын, – кроме того, что все игрушки разного производства. Сержант, позвоните в «Корнуэлл и Ричи» и уточните название каждого экземпляра, приобретенного Тэрлоу.

– Этим займется Пиготт.

– Хорошо. Можете не сомневаться, что пропажа обнаружится в прочем хламе Тэрлоу.

А пока мы просто играем в сыщиков, – заметил инспектор Квин. – Мы только и можем, что размышлять о мотивах, которые руководили человеком, желавшим Бобу Поттсу обзавестись шестью футами земли.

– Даже не представляю, кто этого мог хотеть, – пробормотал Чарли. – Разве что Тэрлоу, поскольку Боб вечно его задевал. Но Тэрлоу исключается в силу известных обстоятельств.

– Странный случай, – буркнул сержант. – Парень, который стрелял, не мог быть убийцей.

– Тот, кто желал Бобу смерти, имел на то причины, – произнес инспектор Квин. – Если мы обнаружим их, возможно, отыщем и преступника. Как ты считаешь, Эллери?

Эллери пожал плечами.

– Чарли, ты семейный адвокат. Расскажи нам, каковы условия завещания Старухи?

– Придется немного подождать. Старуха еще жива, а содержание завещания надлежит хранить в тайне…

– Фу ты, черт, – негодующе фыркнул инспектор Квин. – Пойдем, Эллери, поговорим со старой леди сами.

– Сперва наденьте бронежилет, – посоветовал сержант Велли.

Глава 11 Поиски мотива убийства

– Но только на несколько минут, инспектор Квин. – Доктор Иннис был расстроен, но пытался скрыть это.

Они стояли в гостиной Корнелии Поттс.

– Как она? – полюбопытствовал Эллери Квин.

– Нервы более или менее в порядке, сердце прослушивается плохо, однако пульс нормальный. Мы войдем вместе, джентльмены…

– Ну что ж, – кивнул инспектор, и они направились в спальню Старухи.

Это была квадратная комната, обставленная в викторианском духе, с фантастической любовью к вещам, которые прежде назвали бы «произведениями искусства». Все они были дорогими и в то же время непонятно отвратительными. Салфеточки, маленькие кресла и тому подобные предметы говорили о том, что в комнате обитает пожилая женщина.

Несомненную находку для будущих археологов представляла кровать с закругленными углами и изогнутыми ножками. Передняя ее часть выдавалась вперед и тоже была закруглена, чуть менее круглое изголовье поднималось на недосягаемую высоту. Эллери сперва удивился, глядя на это сооружение… А потом понял, что кровать была сделана в форме женской туфли.

Старуха лежала в постели.

– Миссис Поттс, позвольте… – визгливо начал доктор Иннис, глядя в потолок.

– Заткнитесь, Иннис! – И старая леди разразилась бранью.

Пришедшие терпеливо ждали, пока она утихнет.

Старуха наконец замолчала, достала чистый лист бумаги, осмотрела его, клацнула челюстями, словно волчица, и взяла толстый карандаш. Написав что-то, она взглянула на гостей.

– Что нужно мужчинам в моей спальне?

– Задать кое-какие вопросы, миссис Поттс… – начал инспектор Квин.

– Я полагала, что буду от них избавлена, ну да ладно. Подождите минуту. Чарльз!

– Да, миссис Поттс?

– Вот распоряжения, которые я только что написала. Займитесь этим немедленно.

Чарли взял бумагу и начал ее просматривать. Если он и остался спокойным, то глаза, по крайней мере, расширились от удивления.

– Вы хотите продать акции «Поттс шу»?

– А что, разве неясно сказано?

– Ясно, миссис Поттс, но…

– Так что я еще должна объяснить? Ваше дело следовать приказу.

– Но я не могу, миссис Поттс, – запротестовал Чарли. – Вы потеряете контроль над ситуацией!

– Конечно. Мой сын Роберт был активным главой компании. Его убийство и скандал, которого я пыталась избежать, – голос ее звучал ожесточенно, – приведут к развалу предприятия. Если мне не удастся замять грязную историю, то уж акции удастся продать обязательно. Продажа повлечет за собой падение цен. Начните с восьмидесяти четырех утром, когда опустятся до семидесяти двух, купите все снова. – Чарли был потрясен. – Почему вы стоите? – завизжала она. – Вы не слышали, что я сказала? Ступайте и позвоните моим маклерам!

Чарли кивнул. Проходя мимо Эллери, он прошептал:

– Какова мать, а? Использует смерть сына, чтобы нажить еще несколько миллионов! – И молодой адвокат выскочил из спальни.

Доктор Иннис со стетоскопом подошел к Старухе, выслушал сердце, потом проверил пульс. Покачал головой. Затем приблизился к окну, выглянул на улицу и снова покачал головой.

– Теперь вы готовы отвечать, мадам? – спросил инспектор с любопытством.

– Да. Не тяните.

– Не… что? – Глаза инспектора заблестели. – Моя дорогая миссис Поттс! – воскликнул он. – Знаете ли вы, что я сию минуту могу упечь вас в тюрьму за попытку убить офицера?

– О да, – кивнула Старуха, – но вы этого не сделаете.

– Не сделаю, боже правый! Миссис Поттс, предупреждаю вас…

– Вздор! Я вольна распоряжаться в собственном доме по своему усмотрению. Не думайте, инспектор Квин, что вы оказываете мне любезность. Знаю я вашу доброту. Все вы проныры и взяточники…

– Миссис Поттс!

– Заткнитесь! Сколько вы хотите за то, чтобы объявить смерть моего сына случайной?

Эллери кашлянул, с удовольствием наблюдая за отцом: инспектор Квин только рассмеялся.

– Наверное, вы шикарно играете в покер, миссис Поттс: говорите одно, а поступаете по-другому. Вы боитесь, что я обо всем сообщу общественности. Попробуем понять друг друга. У меня все карты на руках. И вы это знаете. Теперь мы можем действовать либо сообща, либо по отдельности. Но в обоих случаях вы не сумеете помешать мне разобраться в происшедшем.

Старуха смотрела на него не мигая. Он выдержал ее взгляд. Наконец она отвела глаза в сторону.

– Говорите конкретно или уходите. Что вам угодно?

– Мне угодно услышать, – немедленно отозвался инспектор Квин без следа триумфа в голосе, – условия вашего завещания.

Эллери насторожился.

– Я не сообщу вам их прежде, чем вы пообещаете мне, что в газеты не попадет ни слова.

– Обещаю.

– А вы, молодой человек? Вы ведь его сын?

Эллери прямо посмотрел ей в лицо. Она перевела взгляд на доктора Инниса. Тот стоял у стены, бледный как полотно.

– В моем завещании три пункта, – холодно начала Старуха. – Первое: после моей смерти все мое состояние получат пережившие меня дети. Оно будет разделено поровну.

– Да? – живо спросил инспектор Квин.

– Второе: мой муж, Стефан Брент, в разделе не участвует. Это относится к основному имуществу и к доходам. Он исключен. Ему ни пенни. – Ее челюсти лязгнули. – Я содержала их с Гочем тридцать три года. По-моему, достаточно.

– Продолжайте, миссис Поттс.

– Третье: я – президент совета директоров компании «Поттс шу». После моей смерти совет изберет нового президента. Совет должен состоять из всех моих детей, и я специально требую, чтобы Симон Андерхилл, заведующий фабриками, тоже имел право голоса. Я не знаю, согласуется ли мое завещание с законами, – прибавила она со странным смешком, – но вряд ли им рискнут пренебречь. Меня никто не смел ослушаться при жизни, надеюсь, что не ослушаются и после смерти. Это все, джентльмены, теперь уходите.

– Необычайная женщина, – пробормотал Эллери, когда они покинули комнаты Старухи.

– Да, тут копам делать нечего, – вздохнул его отец. – Это случай для психиатров.

По дороге они столкнулись с Чарли Пакстоном, и все вместе прошли в холл.

– Доктор Иннис остался с Корнелией? – спросил Чарли.

– Да. Интересно, у него большой гонорар?

– Точно не скажу. Но этот пройдоха получает прилично.

– Она сообщила нам содержание своего завещания, – проворчал инспектор Квин.

– Отец сумел ее обработать, – усмехнулся Эллери. – Кстати, где хранится документ?

– Вместе с прочими бумагами, в ее спальне.

– Давно он был составлен?

– Нет, недавно. Сперва у нас возникли разногласия по поводу ее многочисленных устных «инструкций». Я не хотел их учитывать, но она не соглашалась, в результате Старуха все же настояла на своем.

– Она заявила, что не оставляет мужу ни цента, – сказал инспектор Квин. – Это верно? Я всегда считал, что такое невозможно.

– Теперь все переменилось, – пожал плечами адвокат. – Вступил в силу закон от 31 августа 1930 года, в котором подобные действия разрешаются.

– Почему отец Сэлли лишен наследства? – резко спросил Эллери.

Чарли вздохнул.

– Ты просто не понимаешь эту дьяволицу, Эллери. Хотя Корнелия Поттс и вышла замуж за Стефана Брента, он никогда не был и не будет подлинным Поттсом.

– А брачный договор? – сухо поинтересовался инспектор.

– Тут дело другое. Дети – часть ее самой, поэтому они – Поттсы, что, однако, не относится к Стиву. Вы думаете, Тэрлоу преувеличивает почтение к имени? Нет. Но откуда это у него взялось? От Старухи. Она буквально вбила в сына фамильную гордость. – Чарли нахмурился. – Мне тяжело говорить, инспектор, но по грубым подсчетам, после уплаты налогов и всего прочего, ее наследство составит около тридцати миллионов долларов.

Эллери присвистнул.

– Но это значит, – сказал инспектор, – что при жизни Боба Поттса каждому из шести детей причиталось по пять миллионов?

– Неприятная арифметика, – тяжело вздохнул его сын. – Оставить пять миллионов долларов женщине, подобной Луэлле!

– Не забудьте Горация, – заметил Чарли, – и еще Тэрлоу. На пять миллионов Тэрлоу сможет накупить целую гору оружия.

– Итак, по смерти Роберта осталось пять наследников, – продолжал инспектор. – Убийство, следовательно, прибавило каждому по миллиону баксов. – Он потер руки. – Посмотрим, что мы имеем теперь. Наши активные подозреваемые: Корнелия, ее муженек, майор Гоч, Луэлла, Гораций и Мак.

Эллери кивнул.

– Только у кого-то из них была возможность переза: рядить револьвер.

– Верно. Корнелия – первая. – Инспектор усмехнулся. – Видит бог, я никогда не думал, что мать способна убить сына, но, столкнувшись с этой семьей, я уже ничему не удивляюсь.

Чарли покачал головой.

– Она действительно ненавидела Роберта, впрочем, как и всех детей от Стива, но чтобы убить…

– Всякое на свете бывает, – хмуро изрек Эллери. – Тем более, если дело касается сумасшедшей.

– По-моему, Старуха просто эксцентрична, но здорова.

– Она и в здоровом состоянии способна смертельно ненавидеть. А что теперь поделывает муж?

– Вряд ли у Стива был мотив для убийства, – запротестовал Чарли. – С тех пор, как он исключен из завещания…

– Кстати, – прервал его Эллери, – что известно семье о содержании документа?

– Старуха не побоялась все им открыть, – сказал Чарли. – Во всяком случае, Стив не заинтересован в наследстве. Его бы я не принимал в расчет.

– К тому же, – добавил инспектор Квин, – не стоит отбрасывать тот факт, что Стефан Брент-Поттс совершенно нормальный человек, а совершенно нормальный человек не способен хладнокровно убить собственного сына.

– Стив любил Боба, – продолжал Чарли, – по-моему, даже больше, чем Мака и Сэлли. Сейчас на него просто смотреть страшно.

– А как насчет старого нищего Гоча? – не отставал Эллери.

– Он ничего не выигрывает от смерти Боба.

– Если ему не платит кто-то из них, – добавил Эллери.

– Ты ребенок, – вздохнул инспектор.

Эллери улыбнулся.

– Кстати, у меня зреет фантастическая версия, касающаяся Гоча. Вместе с ней появится и возможный мотив.

– Что ты имеешь в виду? – хором спросили Чарли и Квин-старший.

– Пока она неопределенная. Да я и не уверен особенно. Однако тень Гоча меня тревожит.

– Ладно, я пошлю пару телеграмм в места его бывшего обитания… Теперь Луэлла. – Инспектор потер подбородок. – Не ты ли заявлял, что слышал ее разговор с матерью относительно денег, необходимых ей для лаборатории? И что Старуха Луэллу прогнала?

– Тут скорее просматривается превосходный мотив для убийства матери, а не Боба, – заметил Эллери. – Но я допускаю, что Луэлла выигрывает от смерти Боба.

– Теперь Гораций, мальчик-который-никогда-не-вы-растет…

– У него полностью отсутствует интерес к деньгам, – проворчал Чарли. – И я не вспомню, чтобы за год он обменялся с Бобом более чем десятью словами. Он, конечно, тоже выиграл, но я не представляю себе Горация в роли убийцы.

Эллери промолчал.

– А второй близнец, Маклин? – спросил инспектор.

Чарли опешил.

– Мак? Убил Боба? Это даже не смешно!

– У него была отличная возможность, – настаивал инспектор.

– Но какая причина, инспектор?

– Довольно странная, – медленно произнес Квин-старший. – Мак имел основательный теоретический мотив желать смерти Боба более, чем все остальные.

– Объясните, – воинственно сказал Чарли.

– Не раздражайтесь, Чарли, – усмехнулся инспектор. – Это только предположение. Оба близнеца были действительными вице-президентами «Поттс шу», не правда ли? – Чарли кивнул. – Когда Старуха умрет, а доктор Иннис обещает, что скоро, кто сыграет главную роль в их компании? Конечно близнец, единственный настоящий бизнесмен в семье. Смерть брата открывает Маку огромный простор для деятельности после смерти матери.

– Ты полагаешь, – удивился Эллери, – что Мак затеял довольно сомнительное убийство Боба, чтобы стать главой компании?

– Мне ужасно нравится эта версия, – признался инспектор.

Эллери уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут подошел сержант Велли, и он сдержался.

– Все, я пас, – с отвращением произнес сержант. – Мы с парнями обшарили здесь каждый дюйм, но остальной артиллерии не нашли. Мы лазали даже в комнату к Старухе.

– Ты выяснил в «Корнуэлл и Ричи» системы двух отсутствующих экземпляров? – спросил инспектор.

– Да. Номер тринадцать: карманный револьвер кольт двадцать пятого калибра…

– Но именно из такого Тэрлоу убил Боба, – вздохнул Эллери.

– А номер четырнадцать: «смит-вессон», калибр тридцать второй, – продолжал Велли.

– Как у Боба, – напряженно сказал инспектор.

– Да, сэр, – подтвердил сержант, мрачно кивая головой. – Два пропавших револьвера точно соответствуют двум использованным на дуэли.

Глава 12 Важно быть мертвым

Мак пребывал в какой-то прострации. Большей частью он молчал. Он не выглядел ни ошеломленным, ни мрачным. Он был только опустошен, словно силы покинули его. Сэлли находилась рядом. С большим трудом ему удалось выдавить из себя:

– Иди к старику, сестренка. Ему ты больше нужна.

– Но, Мак, милый…

– Неужели ты не понимаешь…

– Нет! Ты так страдаешь…

– Перестань. – Мак погладил ее по голове. – Иди к папе. Оставь меня одного.

Сэлли встала, пытаясь перебороть свое смятение.

– Никак не могу поверить в случившееся. Для всех этих людей Боб только твой брат-близнец…

Мак поднял на нее большие голубые глаза. Сэлли увидела в них слезы.

Да, действительно, отец нуждался в помощи больше, чем брат. Стив Поттс двигался по дому, как робкая тень. Сэлли погуляла с ним в саду, почитала ему вслух «Нейшн джиогрэфик», даже обсудила программу радио, потом отвела отца в спальню. Он заснул.

Мистер Гоч неуклюже пытался начать беседу, но в конце концов был вынужден удалиться в кабинет и пить там ликер в одиночестве.

Когда тело Роберта Поттса было отвезено в морг, а затем похоронено в земле Манхэттена, брат Мак и ее отец находились почти в бессознательном состоянии.

Доктор Сэмюель Прути, помощник медицинского эксперта нью-йоркского округа и вспыльчивый человек, был близко знаком с тысячами причин смерти.

– Труп есть труп, – любил приговаривать он, копаясь в животе очередного умершего.

Он пришел на похороны Роберта Поттса.

– Что вы здесь делаете, док? – спросил изумленный инспектор Квин.

– По-моему, вы единственный должны радоваться тому, что избавились от Роберта, – поддержал начальника сержант Велли.

– Мне и самому странно, – застенчиво сказал Прути. – Обычно труп не делает меня мягче. Но данный случай разбудил мое воображение.

Он с опозданием сообщил, что при вскрытии не обнаружено ничего еще неизвестного о смерти Роберта Поттса.

Похороны состоялись на крошечном кладбище Сент-Паксид. Похоронить там кого-то из близких мог далеко не всякий. Но для одной из «первых семей» запретов не существовало.

После погребения Чарльз Гюнтер Пакстон зашел домой к Эллери.

– Надеюсь, тяжба с Клифстаттером не пострадает из-за случившегося, Чарли? – поинтересовался Квин-младший.

– Какая тяжба? Тэрлоу не настаивает на продолжении, а я не напоминаю. Занимаюсь обычной работой для Поттсов. Борюсь с налогами и государством. Проклятье! Мне нужна только Сэлли.

Они сидели в гостиной, пили шотландское виски и обсуждали убийство Роберта. Факты могли свести с ума.

Роберт умер. Некто заменил патрон в кольте Тэрлоу. Боевой заряд наверняка находился в его тайнике.

– Холостой патрон, скорее всего, отправили в Гудзон. Через унитаз, – сказал Чарли.

– И кто, по-твоему, это сделал, Чарли?

– Ума не приложу.

– Понимаешь, кому-то из домашних точно было известно, что кольт в спальне Тэрлоу уже заряжен боевым патроном. Мы же это выяснили, только когда я тайно проник туда. Потом я отнес оружие к отцу в управление, и он заменил патрон холостым. Но как догадался о подмене убийца? А он знал о ней совершенно достоверно, ибо впоследствии снова перезарядил кольт. Какова мысль?

– Такое просто в голове не укладывается. Значит, некто подслушал наш разговор в столовой.

– Подслушал? – Эллери пожал плечами. – Поедем к Поттсам, Чарли. Я сегодня устал, может, отец что-нибудь придумает.

Они нашли Сэлли и ее отца на лужайке перед Ботинком. Она что-то говорила отцу. Увидев их, Сэлли замолчала.

– Прогуливаетесь? – улыбнулся Эллери.

– П-привет, – заикаясь, сказал Стив Поттс. – Что н-нового?

– Боюсь, ничего, мистер Поттс.

Старик закрыл глаза.

– Н-не называйте меня так, п-пожалуйста. М-моя фамилия – Брент, – Губы его дрожали. – Я б-больше никогда не поз-з-зволю К-корнелии з-звать м-меня П-поттсом.

Чарли жадно смотрел на Сэлли.

– Надеюсь, вы простите меня и папу, – вздохнула Сэлли, – Теперь мы…

– Конечно, – заторопился Эллери. – Моего отца вы не встречали?

– Несколько минут назад он отправился в управление полиции.

– Сэлли… – хрипло начал Чарли.

– Нет, Чарли. Уходи.

– Сэлли, ты п-поступ-паешь, как реб-бенок, – раздраженно произнес Стив. – Я поп-пытаюсь заставить дочь переменить решение.

– Благодарю вас, мистер По… мистер Брент! Слышишь, Сэлли, даже твой отец…

– Не будем это обсуждать.

– Сэлли, я люблю тебя! Я хочу, чтобы мы поженились и уехали отсюда.

– Я останусь с папой.

– А я н-не ж-желаю эт-того! – возбужденно воскликнул старик. – Д-ля чего т-тебе портить жизнь из-за меня? Выходи з-за Чарли и бегите отсюда п-прочь.

Эллери сидел на земле и грыз травинку.

– Нет. Ты, Мак и я должны быть вместе. Неужели я стану втягивать Чарли в наши проблемы. – Сэлли повернулась к молодому адвокату. – Пускай мать найдет себе другого юриста.

– Сэлли, опомнись! – почти простонал Чарли. – Ведь ты тоже меня любишь.

Сэлли обняла его и зарыдала.

– Да, люблю! Конечно люблю!

Чарльз, просияв от счастья, поцеловал девушку. Но Сэлли вырвалась, подбежала к отцу, взяла его под руку и повела к дому. Чарли только рот разинул.

Эллери поднялся с травы.

– Не пытайся понять этого, Чарли.

Глава 13 Ужасные планы Тэрлоу Поттса

В кабинете за столом сидел майор Гоч. Перед ним стояли шашки. Кресло напротив было свободно.

Двинув красную шашку к центру доски, старый пират неожиданно вскочил, быстро занял место воображаемого противника, взял черную шашку и тоже сделал ход. Так он и играл, поочередно то за красных, то за черных.

Внезапно за его спиной раздалось деликатное покашливание мистера Квина-младшего. Рука у Гоча дрогнула, и он уронил шашку.

– Безобразие! – рявкнул он, поворачиваясь. – Это шпионаж! Так поступают одни трусы. Я возмущен, сэр!

– Простите, – покорно сказал Эллери. – Входи, Чарли, у нас есть возможность сразиться с майором Гочем.

– А, это вы, Чарли, – проворчал Гоч, смягчаясь. – Ваш приятель напугал меня, – добавил он, показывая на Эллери.

– Мистер Квин помогает нам в розысках убийцы Боба, майор, – таинственно прошептал Чарли.

– Ах, так! Но Боба застрелил Тэрлоу. – Майор покосился на дверь.

– Тэрлоу только нажал на спусковой крючок – вздохнул Эллери. – В кольте находился холостой патрон, мистер Гоч. Но некто неизвестный заменил его боевым. Перед дуэлью.

Майор щелкнул зубами.

– Ну да. Ведь Тэрлоу считал, что прикончил Боба в честном поединке.

– Боюсь, что теперь Тэрлоу будет немного смущен, – печально заметил Эллери. – Майор, а это не вы прикончили Роберта?

– Я? Проклятье! Нет! – Майор сплюнул. – Слишком я стар, мистер Квин. Последний раз мне приходилось убивать лет сорок – сорок пять назад, а то и больше. – Он неожиданно захихикал. – Мы хорошо порезвились в те дни, я и Стив.

– Стив? – недоверчиво переспросил Пакстон.

– Вообще-то, Стива никогда не тянуло к убийству. Я его понимал. Мы были с ним, как братья. Я не раз спасал его от туземцев. Стив просто не мог пырнуть человека ножом. При виде крови его тошнило.

– И где же это происходило, майор? – заинтересовался Эллери.

– В Никарагуа, на Соломоновых островах, на Яве…

– Солдаты судьбы?

Майор пожал плечами.

– По-моему, я уже рассказывал о наших приключениях.

– Да не вы ли те два джентльмена, которые провели юность в южных морях Малайзии?

– Конечно мы! Помню, однажды в Батавии…

– Да, да, – нетерпеливо перебил его Эллери. – Кстати, майор, где вы были в ту ночь перед дуэлью?

– В постели. Спал. Чарли, как насчет партии в шашки?

Чарли пробормотал что-то невнятное.

– Скажите, майор, – Эллери старательно раскуривал сигарету, – вы не собираетесь жениться?

Старик раскрыл рот.

– Я? Жениться? Нет!

– А кто, по-вашему, мог убить Роберта Поттса?

– Старый альбатрос уже спрашивал об этом.

Я понятия не имею. У меня свои дела. Бьюсь об заклад, что вы вообще не играете в шашки, Чарли.

Чарли постучал в дверь башни. В застекленном окошке появилось лицо Луэллы. Узнав их, она быстро повернула ключ в замке и пригласила войти.

– Прошу вас! Я рада вашему визиту.

На столе лежало нечто странного зеленовато-серого цвета.

– Что это такое, мисс Поттс?

– Мой пластик. Похоже, я близка к цели, мистер Мульквин. У меня действительно все получилось. Конечно, я полагаюсь на вашу честь. Надеюсь, вы никому ничего не сообщите, даже полиции. Я не доверяю копам. Они могут явиться сюда и похитить мое изобретение. Я знаю вашего отца. Он работает инспектором, но Чарли уверяет, будто вы не связаны с полицией.

Эллери успокоил ее.

– Однако, мисс Поттс, вам требуются деньги на эксперименты, а мать отказалась вас финансировать…

Сухое лицо Луэллы вспыхнуло от ненависти.

– Она еще пожалеет об этом! Таков путь бескорыстных ученых – открывать новое чудо, несмотря на трудности и препятствия! Скупость матери не остановит меня. Через несколько дней она раскается в своем поступке, через несколько дней… Подобно остальным Поттсам, Луэлла Поттс…

Так, подобно остальным Поттсам, Луэлла Погтс пыталась трудиться в своей маленькой лаборатории во славу и защиту имени. Имя… Эллери отлично ее понял.

Он задал Луэлле несколько вопросов, стараясь не пугать ее. Нет, она находилась в лаборатории. Да, всю ночь. Да, одна.

– Мне нравится быть одной, мистер Мульквин, – заявила она, – и я жалею, что потратила на вас столько времени. Извините, но у меня много работы.

– О, конечно, мисс Поттс. – Эллери направился к выходу. Чарли уже стоял возле двери.

– Да, кстати, – неожиданно сказал Эллери, снова поворачиваясь к ней, – где в вашем доме прячут оружие? Мы пытались отыскать его, но тщетно. Знаете, мисс Поттс, после ужасного случая с вашим братом Робертом…

– Я ненавижу оружие, – раздраженно бросила Луэлла.

– А патроны?

– Естественно. – Глаза ее не отрывались от пластика. – Ах, оружие, – внезапно очнулась она. – Ваш здоровенный сержант силой ворвался сюда и перевернул все вверх дном. Я еле успела спрятать пластик под платье.

Они поспешили удалиться.

Доктор Иннис, вышедший из апартаментов Старухи, столкнулся с ними у дверей башни.

– А, доктор! Как дела? Как там миссис Поттс?

– Плохо, мистер Квин, – раздраженно ответил Иннис. – Ослаблена сердечная деятельность. Я сделал все от меня зависящее.

– Может, пригласить еще кого-нибудь для консультации? – предложил Чарли.

Иннис посмотрел на Чарли такими глазами, словно тот ударил его.

– Пожалуйста, – холодно изрек он, – Как пожелаете. Но учтите, что мистер Тэрлоу Поттс мне доверяет. Прежде посоветуйтесь с ним и…

– Не обижайтесь, док, – вмешался Эллери. – Мы не сомневаемся, что вы сделали все возможное. Просто потом кто-нибудь обязательно скажет, что вы кое-что не учли. Как насчет сиделки?

– Она их ненавидит. Ее трудно будет уговорить. – Иннис покачал головой. – Да, это сердце… Мы слишком мало знаем о нем, поэтому слишком мало можем. К тому же она старуха. Я всегда боялся за ее сердце.

– Да, плохо дело, – задумчиво произнес Эллери.

Доктор Иннис посмотрел на него с таким изумлением, будто не ожидал, что кто-то еще способен жалеть Корнелию Поттс.

– Безусловно, – выдавил он наконец. – А теперь, джентльмены, простите, мне пора. Нужно позвонить в аптеку насчет лекарств.

И он ушел.

Молодые люди пересекли холл, спустились по лестнице и прошли через террасу во двор. Эллери мимоходом заглянул в кабинет, лежащий у них на пути. Майор Гоч по-прежнему прыгал от кресла к креслу, передвигая шашки за себя и за несуществующего противника.

– Теперь к Горацию? – вздохнул Чарли.

– Да.

– Ты не думаешь, что с ним получится так же, как с Луэллой? Мы напрасно теряем время.

– Похоже на то.

Перед сказочным коттеджем они замолчали, рассматривая сад и разукрашенные стены.

– А вот и Гораций.

Дородная фигура Горация Поттса появилась из-за домика: он нес лестницу. Его рыжая щетина сияла на солнце. На нем были грязные парусиновые брюки, затянутые на животе обтрепанной веревкой. На куртке виднелись сальные пятна.

– Какого черта он делает?

– Посмотрим.

Гораций подошел к ближайшему дереву – старой смоковнице, – прислонил лестницу к стволу и полез наверх. Вскоре он целиком исчез среди раскидистых ветвей, хотя толстый зад еще просматривался.

Эллери и Чарли с удивлением ожидали дальнейших событий.

Внезапно он начал спускаться. Его снова стало видно. Дышал он тяжело, но вид имел торжествующий. В правой руке он крепко держал крестовину воздушного змея. Осторожно ступив на землю, он достал из кармана мячик и привязал его к хвосту своей игрушки. А потом мистеры Пакстон и Квин увидели, как змей поднялся в воздух. Он взлетел над Риверсайд-драйв, над городом Нью-Йорком, над Соединенными Штатами Америки, над планетой Земля…

Эллери молча направился обратно.

– Но ты же хотел… – начал Чарли.

– Нет! – рявкнул Эллери. – Не стоит, – понизил он тон. – Оставим Горация одного с его змеями, авантюрными романами и пряничным домиком. Он слишком погружен в свои сказки, чтобы заниматься земными делами.

– Более странного сборища я никогда не встречал, – заметил Эллери, когда они опять вернулись в фойе. – Обычно, задавая людям вопросы, получаешь в ответ если не правду, то по крайней мере ложь, а ложь иногда приносит больше открытий, чем правда. Но у Поттсов – ничего похожего! Порой они даже не понимают, о чем ты у них спрашиваешь. А ответы их звучат как на эсперанто. Впервые в жизни я в таком унынии от расследования.

– Теперь ты сам видишь, почему необходимо забрать отсюда Сэлли, – спокойно заявил Чарли.

– Да, – кратко сказал Эллери. – Что теперь?

Они направились к лестнице. Неожиданно до них донесся чей-то ужасный крик и треск ломающейся мебели. Эллери и Чарли мгновенно взлетели наверх, в холл. Из кабинета высунулась голова майора Гоча. Молодые люди остановились, определяя, откуда раздается шум, и Эллери решительно шагнул к двери Маклина Поттса.

На полу возле кровати, сцепившись в клубок, катались Маклин и его старший брат. Рядом валялись обломки ночного столика и лампы. Куртка у Мака была порвана, на правой руке виднелись четыре кровоточащие царапины. На щеках тоже алела кровь. Каждый пытался схватить другого за горло. Мак, более молодой, сильный и проворный, явно одерживал верх. Тэрлоу выглядел маленьким и жалким.

Эллери бросился к ним, схватил под мышки Мака и, оттащив в сторону, поставил на ноги. Чарли сделал то же самое с Тэрлоу. Крошечные глазки Тэрлоу сверкали ненавистью.

– Ты убил моего брата! – кричал Мак, пытаясь вырваться. – Ты, хладнокровный негодяй, заплатишь за это! Я сам отправлю тебя на электрический стул!

Тэрлоу, бледный и злой, поправлял на себе одежду.

В комнату вбежали Сэлли и ее отец. Майор Гоч стоял у двери. Он предпочитал оставаться зрителем.

– Что случилось, Мак? – испуганно спросила Сэлли и, не дожидаясь ответа, набросилась на Тэрлоу: – Ты пытался и Мака убить тоже? Да?

– М-мак, у т-тебя вс-се л-лицо в крови! – простонал Стефан Брент.

– У Тэрлоу ногти, как у женщины, – тяжело дыша, сказал Мак, – Он не умеет драться по-мужски, папа.

Тэрлоу издавал какие-то странные звуки. Он был мертвенно-бледен. Его толстые щеки вздрагивали. Он силился что-то произнести, но не мог раскрыть рта. Постепенно его лицо стало приобретать нормальную окраску. Он вынул из кармана носовой платок и вытер лоб. Потом швырнул платок в угол и подошел к Маку.

– Ты оскорбил меня, Мак. Я убью тебя так же, как убил Роберта. Только кровь может смыть оскорбление. Встретимся завтра у Ботинка. Я принесу два пистолета. Мистер Квин, надеюсь, вы окажете мне честь, снова став моим секундантом?

И прежде чем ему ответили, он вышел из комнаты.

– Я приду к тебе! – крикнул вдогонку Мак. – Тащи свои дерьмовые пистолеты! Тащи, трусливый убийца!

Они силой удержали его на месте. Стив Поттс упал в кресло, не отводя глаз от сына. Во взгляде его сквозило отчаяние.

– Ты не понимаешь, что говоришь, Мак, – всхлипнула Сэлли. – Отец, сделай что-нибудь! Чарли… Мистер Квин, не позволяйте… Не позволяйте им драться на дуэли. О боже! – Сэлли расплакалась. – Я сойду с ума.

Ее слезы привели Мака в чувство. Он бросился на кровать и закрыл лицо руками.

– Этот маньяк убьет его, – твердила сквозь рыдания Сэлли. – Остановите его, мистер Квин. Арестуйте или… не знаю что…

– Не плачьте, Сэлли. Больше ничего не случится. Второго поединка не произойдет. Обещаю вам.

Пока Чарли провожал Сэлли в ее комнату, Эллери задержался возле комнаты Мака. Стив Поттс пытался успокоить сына, а майор Гоч храбрым голосом рассказывал о том, как своевременный удар кинжалом спас его молодую и, несомненно, ценную жизнь на Борнео.

Мак молчал.

Эллери пригладил рукой волосы, вздохнул и сошел по лестнице к телефону, чтобы сообщить отцу о новом событии.

Глава 14 Мак раскрывает тайну

Вечером у Старухи начался сердечный приступ. Сперва Эллери решил, что она симулирует. Но когда у доктора Инниса, явившегося по срочному вызову, исчезло с лица циничное выражение и он молча протянул Эллери стетоскоп, тот понял, что дело серьезнее, чем он думал. То, что услышал Эллери через трубку, не только изгнало его последние подозрения, но и заставило почувствовать к доктору уважение, которого он раньше не ощущал.

Корнелия Поттс, задыхаясь, лежала на высоких подушках. Губы ее посинели, глаза глубоко запали. Она была напугана и с каждым вздохом поднималась все выше и выше, дрожа всем телом, точно воздух ускользал от нее. Иннис на глазах у Эллери ввел ей в вену какое-то лекарство. Вскоре Старухе стало легче. Эллери на цыпочках вышел из комнаты. У дверей он увидел детектива Флинта.

– Ну что, Старуха наконец откинула копыта? – с надеждой в голосе спросил Флинт. А когда Эллери отрицательно покачал головой, Флинт тяжело вздохнул и добавил: – У меня для вас сообщение от сержанта. Он следит за Тэрлоу.

– Тэрлоу куда-то ушел? – быстро проговорил Эллери.

– Несколько минут назад. Сержант Велли отправился следом.

– Похоже, что Тэрлоу двинул покупать новое оружие. Скажите мне, когда он вернется. – И Эллери направился в комнату Мака.

Майор Гоч исчез, а Стив Поттс, Сэлли и Чарли расположились возле кровати хозяина.

– Я никак не возьму в толк, зачем вы сидите около меня, – равнодушно говорил Мак. Брат-близнец покойного Роберта лежал на спине и смотрел в потолок. – Я здоров. Не волнуйтесь и не возитесь со мной, как с ребенком. Папа, иди спать. Оставьте меня одного, я хочу отдохнуть.

– По-моему, ты собираешься сделать какую-то глупость, Мак, – сказала Сэлли, беря его за руку.

– Тэрлоу желает дуэли, он ее получит.

Старый Стив с отчаянием сцепил пальцы.

– А известно ли вам, люди, что у Старухи сердечный приступ? – вмешался Эллери.

Слова были немного жестокими, зато понятными. Сэлли и Стив Брент убежали. Мак повернул к Эллери голову.

Эллери и Чарли просидели с Маком до полуночи. Когда он уснул, они потихоньку вышли из комнаты и мягко прикрыли за собой дверь. К тому времени Старуха тоже забылась сном. Они встретили Сэлли, ее отца и доктора Инниса, когда те выходили из апартаментов Старухи.

– Ей лучше, – кратко сказал доктор. – Я думаю, что она выкрутится. Удивительная женщина. Но я останусь здесь на всякий случай. – Он вздохнул.

Эллери отправил Сэлли и Стефана Брента спать. Оба они были измучены. Чарли, который выглядел немного бодрее, тоже пошел отдыхать, порекомендовав Эллери одну из свободных комнат.

Мистер Квин остался в одиночестве. Он еще долго сидел в холле, курил сигареты, прохаживался, прежде чем в тишине отворилась дверь.

Тэрлоу Поттс вернулся домой в десять минут второго. Эллери услышал его шаги на лестнице. Он скользнул в сторону и прижался к стене. Тэрлоу, шатаясь, прошел мимо. Поттс-старший держал в руках пакет. Он пересек холл и скрылся в своей комнате.

Следом показался сержант Велли.

– Оружие, сержант?

– Да. Купил на Вест-стрит. – Велли наблюдал за дверью Тэрлоу. – Просто два больших младенца. Им что, делать нечего?

– Почему он так поздно вернулся?

– Остановился попробовать джина на обратном пути. Накачался под завязку. – Сержант усмехнулся. – Чудно надираются эти коротышки. Тэрлоу Поттс не сможет драться на дуэли. Ручаюсь. Он проспит, если его не разбудят.

– Хорошо, Велли. Подождите, пока он покрепче уснет, и принесите пакет из его комнаты.

– Да, сэр.

Десятью минутами спустя сержант Велли выскочил из комнаты Тэрлоу с плохо упакованным свертком.

– Дело сделано, – усмехнулся он. – Что дальше?

– Во-первых, отдайте пакет мне, – ответил Эллери. – А во-вторых, идите спать. Завтра предстоит трудный день.

Велли зевнул и вышел. Эллери развернул бумагу. Внутри лежали два огромных револьвера – кольты сорок пятого калибра.

– Шестизарядные! – пробормотал Эллери, подбрасывая грозное оружие на ладони и недоумевая, как Тэрлоу сможет удержать такую тяжесть в своей маленькой белой ручке, никогда не знавшей работы. Оба револьвера были заряжены.

Эллери снова положил их в пакет, поднялся со стула и сошел вниз по лестнице.

В половине третьего из комнаты Старухи неожиданно появился доктор Иннис.

– Она проспит всю ночь, – зевая, сообщил он. – Последняя инъекция и слона свалила бы с ног. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, доктор.

– Я вернусь утром. Она вне опасности. – И доктор Иннис удалился.

Эллери с новейшим вооружением Тэрлоу в руках бесшумно прошелся по коридору. Убедившись, что все вокруг спят, он отыскал свободную комнату, скользнул туда и запер за собой дверь. Потом лег на кровать и, положив револьверы рядом с собой, почувствовал сильную усталость.

В шесть часов утра из дворца Поттсов выскочил Тэрлоу и помчался к лужайке перед Ботинком. Его ждали инспектор Квин, сержант Велли, Стефан Брент, его дочь, полдюжины сыщиков и Эллери Квин.

– Мои револьверы! – Тэрлоу увидел в руках Эллери свой пакет и просиял. – Я так беспокоился, – сказал он, вытирая пот со лба. – Могу я узнать у своего секунданта, как они к нему попали?

Эллери не ответил.

– А вы все желаете присутствовать на дуэли? – продолжал расспросы Тэрлоу.

Инспектор выплюнул недокуренную сигару.

– Дуэли не будет, мистер Поттс. Понимаете? Повторяю еще раз: дуэли не будет! А если вы начнете настаивать, вам придется иметь дело с судьей. Ясно? И клянусь, что я лично вас арестую. У меня имеются на то все полномочия.

Тэрлоу хлопал глазами.

– Эллери, приведи сюда Мака, – повернулся инспектор к сыну. – Ты сообщил по телефону, что Тэрлоу грозил убить его, я покончу с этим безобразием.

Эллери кивнул и направился к дому. Внутри было тихо. Слуги еще не появлялись, а доктор Иннис, который приехал пятнадцать минут назад, сидел у Старухи. Эллери подошел к комнате Мака. Оттуда не доносилось ни звука, ни шороха.

– Мак!

Ответа не последовало. Он открыл дверь.

Мак лежал в постели, укрытый одеялом до подбородка. Глаза его не мигая смотрели в потолок.

Мистер Квин тоже широко открыл глаза. Потом шагнул к постели и сдернул с Мака одеяло.

В эту ночь Маклин Поттс раскрыл тайну смерти своего брата. Убийца приходил к Маку в комнату и тем самым выдал себя. Потому он и влепил Маку пулю в грудь.

Эллери неподвижно стоял у постели. Сердце, его бешено колотилось. Он чувствовал, что сейчас взорвется от ярости. Подущка, на которой лежал Мак, была прожжена, в ней зияла дыра от пули. Лицо Мака было отмечено странными знаками – длинными, тонкими, глубокими шрамами. На опустевшей постели Роберта стояла влажная позолоченная чашка. Эллери осторожно дотронулся до нее пальцами. В ней заплескался холодный куриный бульон.

Он огляделся вокруг: входная дверь, а немного в стороне от нее лежали плетка, какой обычно пользуются жокеи, и небольшой хорошо знакомый револьвер.

Глава 15 «…А потом порола и отправляла в постель»

Доктор Сэмюэль Прути, дымя сигаретой возле тела Маклина Поттса, процедил сквозь стиснутые зубы:

– Встречал я, конечно, на своем веку обезьян, но эти сумасшедшие Поттсы выше моего понимания. Я не в силах даже ворчать. Происходящее просто обворожительно.

– Что тут обворожительного? – спросил инспектор Квин, с горечью глядя на труп Мака.

– Вот эти метки на лице, – задумчиво произнес Прути. – Они впечатляют. Знаете, мальчики, а ведь это отметки Фрейда.

– Кого? – переспросил сержант Велли.

– Возможно, – вмешался Эллери Квин, – возможно, что Зигмунд к ним причастен. Но вы легко установите истину, если дотронетесь до лица бедняги Мака.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Прути.

– Не так много, док.

В особняке Поттсов было спокойно. Тело Мака лежало на постели в том же положении, как его обнаружил Эллери. Все оставалось на прежних местах, кроме револьвера, который отправили на баллистическую экспертизу.

Фотографы делали снимки, дактилоскописты искали отпечатки пальцев. Одни работали в комнате, где убили Мака, другие брали отпечатки у слуг. Правда, их труд мог оказаться напрасным, поскольку убийца Маклина Поттса носил перчатки.

Эллери Квин между тем развивал свою теорию.

– Факт отсутствия на револьвере, на хлысте и чашке с бульоном каких бы то ни было следов свидетельствует о том, что убийца очень аккуратно стер их.

– В какое время его убили, док? – спросил инспектор.

– Где-то между тремя и четырьмя часами.

– Середина ночи? – простодушно заметил сержант Велли.

– Выстрел произведен через подушку. – Эллери показал обгоревшую ткань и отверстие от пули.

– Все верно, – кивнул инспектор.

– Конечно, – согласился Эллери и продолжил: – Когда убийца прокрался сюда, голова Мака лежала на подушке. Преступник сунул под нее руку. Мака он, конечно, не разбудил, а через секунду тот был убит. Потому и нет следов борьбы.

– А если подушку вытащили из-под него и Мак все же проснулся? – предположил Велли.

Эллери кивнул.

– Не исключено. Но Маклин не успел даже удивиться: в следующее мгновение его уже не стало.

Доктор Прути едва заметно вздрогнул.

– Дела вершат люди.

– А после убийства подушку снова засунули Маку под голову… – продолжал Велли.

– Аккуратный человек, – пробормотал Эллери. – Да, дела вершат люди.

– Потом он взял хлыст и начал бить Мака по лицу? Правильно, док?

– Да, – сказал Прути, рассматривая голубые рубцы. – Удары были нанесены сразу после смерти, не раньше. Я в этом твердо уверен. Преступник отшвырнул револьвер, схватил хлыст и принялся избивать свою жертву. Я утверждаю, что подушку он убрал на место только потом.

Инспектор Квин покачал головой.

– Это выше моего понимания.

– Но не понимания мистера Квина-младшего, – прогудел сержант. – Такие вещи по вашей части, мистер Квин, не правда ли?

Эллери никак не среагировал на столь явную насмешку.

– И еще одно, – сказал инспектор Квин. – Меня волнует чашка с куриным бульоном. Неужели безумный убийца притащил ночью закуску?

– Почему вы решили, что это именно он принес? – не согласился Велли. – Может, покушать захотел умерший парень. Проснулся ночью, посмотрел на часы: четыре. Решил что-нибудь принять перед дуэлью. «Лучше всего куриный бульон», – сказал он себе и отправился на кухню, а когда вернулся с чашкой, его уже ждал убийца. – Сержант помолчал. – Во всяком случае, – унрямо повторил он, – такое не исключено.

– Когда я говорил о ночной закуске, – жестко сказал инспектор Квин, – то имел в виду, что убийца наверняка был сумасшедшим, лунатиком или еще чем-то подобным. Так что не встревайте, Велли!

– Хорошо, хорошо.

– Самое странное, отец, – пробормотал Эллери, – что сержант прав.

Инспектор и Велли удивленно воззрились на него.

– О, не во всем, конечно, – торопливо прибавил Эллери. – А фактически ни в чем. Но его идея наводит на след. А если еще точнее – на отличную мысль: попытаться сделать разумные выводы, исходя из нелепостей. С определенной поправкой, естественно.

– Что-то вы мудрите, Эллери, – сказал доктор Прути.

– Не очень. Чашку с бульоном принес сюда убийца. Кстати, когда я уходил от Мака ночью, ее здесь не было. Преступник притащил бульон намеренно.

– Чтобы покушать? – усмехнулся инспектор Квин. – Или покормить Мака?

– Нет, вовсе не для еды, отец.

– Зачем же тогда?

– По той же причине, что и хлыст. Между прочим, кому он принадлежит, отец? Ты уже проводил дознание?

– Это хлыст Мака, – ответил инспектор с таким довольным видом, будто хотел сказать: «Видишь, и ты можешь ошибаться».

– А откуда взялся бульон?

– С кухни. Миссис Уотсис, повариха, сказала, что всегда оставляет его в холодильнике для Старухи.

– Значит, убийца, перед тем как совершить свое гнусное преступление, – храбро выпалил сержант, – спустился в кухню, наполнил чашку бульоном и пробрался сюда. Холодный бульон, – задумчиво прибавил он, – я слышал, застывает, а горячий…

– Не мучайте себя, Велли, – сказал инспектор Квин. – Ступайте лучше в город и выясните, как там баллистическая экспертиза. Эллери, пойдем.

Доктор Прути с неохотой поехал сопровождать труп. Тело отправили в морг. Доктор не стал ждать результатов вскрытия: все было ясно. Во рту не обнаружилось следов бульона и пороха, смерть наступила в результате попадания пули тридцать второго калибра в сердце. Он не собирался даже присутствовать на похоронах.

Инспектор и его сын сначала обошли особняк, прежде чем приступить к расспросам. Все вокруг выглядело мрачно и уныло.

Сэлли лежала на кушетке в своем будуаре, глядя сухими глазами в потолок. Эллери было нелегко напоминать ей о брате, который сейчас в таком же положении, но недвижимый и бездыханный лежал в морге. Чарли растирал ей руки и с испугом смотрел в безучастное лицо Сэлли. Стефан Брент-Поттс тихо, без обычного заикания говорил дочери:

– Не отчаивайся, Сэлли. Мак умер. Убит. Что тут можно поделать? Покончить жизнь самоубийством? Давай лучше бороться, детка. Полиция – наш друг. Чарли тоже с нами… Правда, Чарли?

Старый Стив ткнул Чарли под ребро.

– Я люблю тебя, дорогая, – только и сумел выдавить адвокат, не прерывая своего занятия.

– Не лежи так! – с отчаянием воскликнул Стив. – Может, позвать доктора?

– Нет. – Голос девушки звучал слабо.

– Если ты не перестанешь измываться над собой, я действительно приглашу врача. Даже двух. Сэлли, милая! Ответь мне!

– Никогда бы не подумал такого о старом неудачнике, – пробормотал инспектор, когда они вышли из комнаты. – Из всех он один держится мужественно. А где этот паразит Гоч?

– Дремлет у себя в комнате, Чарли сказал.

– Дремлет?

– Стив отправил его отдыхать, – пояснил Эллери. – Похоже, его вообще мало трогают несчастья товарища. Не нравится он мне!

– Нравится – не нравится! – воскликнул Ричард Квин. – Кому интересны эти тонкости? Я хочу найти преступника, только и всего. Зачем он отослал Гоча? – словно опомнившись, подозрительно спросил инспектор.

– По мнению самого Стефана Брента-Поттса, этот мальчик сильно за него «беспокоится».

– Этот мальчик слишком часто прикладывается к бутылке, – раздраженно сказал инспектор. – Одна маскировка кругом. Не понимаю я старых пиратов.

– Все очень просто, отец. Гоч нашел уютную гавань. Кстати, ты получил о нем сведения?

– Нет еще.

Они навестили Луэллу в ее замке, побывали в сказочном домике Горация, а вернувшись во дворец, проведали Тэрлоу. Луэлла по-прежнему разводила свою грязь в фарфоровых сосудах. Гораций творил величайшее произведение – «Новую матушку Гусыню». Тэрлоу спал, как человек, с честью выполнивший свой долг. Запах алкоголя висел над его подушкой, защищая спящего, как крылья ангела. Ничего не изменилось, кроме того, что, по выражению Горация Поттса, «одним человеком в доме стало меньше».

В гостиной Корнелии Поттс инспектор скрестил копья с доктором Иннисом. Квин-старший решил поговорить с матерью покойного, а доктор Иннис решил, что Квину с матерью покойного разговаривать нельзя.

– Тогда обещайте не напоминать ей о последнем событии, – холодно настаивал доктор Иннис.

– Обещаю пощадить ее печень, – фыркал инспектор. – О чем же, по-вашему, я должен с ней беседовать, если не о «последнем событии», как вы изволили выразиться?

– В таком случае я вынужден вам отказать. Миссис Поттс очень слаба. Известие о смерти второго сына убьет ее.

– Сомневаюсь, док. – Но все же инспектор покинул гостиную Старухи и подозвал Эллери. Они зашли в кабинет.

– Садись, сын, – вздохнул старый джентльмен. – В подобных случаях у тебя всегда появляется бестолковое выражение на лице. Что ты думаешь об этом деле? Признаться, я немного растерялся.

– Куда мне с моей бестолковостью. – Эллери криво усмехнулся.

– Так-то оно так, но все же о чем ты размышляешь?

– О Бобе, о Маке. О жизни и смерти, о безрезультатности наших действий. О Сэлли… А ты?

– Даже не знаю. В этой семье все было в порядке, пока их не задели в гражданском суде. Маленькая гадость привела к большой. Два убийства подряд! Места себе не нахожу: а вдруг еще одно?

– Ты полагаешь, преступник может предпринять новые попытки?

Инспектор кивнул.

– Вдруг это начало заговора против Брентов? Во всяком случае, происходящее мне не нравится, – сурово прибавил он. – А хуже всего, что заговорщики в первую очередь взялись за прекрасных молодых парней.

– Да, – мрачно согласился Эллери.

– И больше ты ничего не скажешь? А безумное избиение мертвого Мака? Похоже не только на ненависть, но и на психопатию. Куриный же бульон, несомненно, свидетельствует о неуравновешенном уме, что бы там ни фантазировал Велли.

– Однако и избиение, и бульон объясняются просто, отец, – спокойно сказал Эллери. – Я уже говорил: убийца имел на то причины.

– Выпороть мертвеца, оставить рядом чашку с бульоном… – Инспектор покачал головой. – Давай, я тебя слушаю.

– Хорошо. – Эллери немного помолчал. А потом сделал нелепую вещь. С самым серьезным выражением лица он запел на мотив колыбельной:

Эллери взглянул на отца. Глаза инспектора напоминали двадцатипятицентовики.

– Вот тебе и Старуха, – спокойно продолжал Эллери, – которая живет в ботинке, или, вернее, в доме, построенном благодаря обуви. Кроме того, здесь имеется и Ботинок в буквальном смысле. У Старухи была куча детей… целых шесть человек! То, что она не знала, как с ними справиться, по-моему, не подлежит сомнению. Вся ее нестандартность и жестокость – обыкновенная маска, скрывающая беспомощность.

– «Вот и давала им бульон…» – пробормотал инспектор. – Чашка в комнате Мака!

– Без хлеба, – сухо добавил сын. – Не думай, что это простое совпадение. Или следствие того, что доктор Иннис запретил ей употреблять хлеб.

– «А потом порола…»

– Да, по крайней мере Мака. А постель? Мака убили в постели. Ты все понял?

– Нет! – взорвался инспектор. – Никто не заставит меня поверить…

– Но ты уже веришь, отец, – вздохнул Эллери. – Ты ужасно впечатлительный. Безумцев вокруг полно, и, очевидно, теперь накатит целая волна преступлений, соответствующих «Сказкам матушки Гусыни». Однако подумай, могут ли сумасшедшие поступать разумно? Нет, не могут. У безумцев и преступления будут безумные. Преступления матушки Гусыни… Теперь ты видишь, что предпочитаешь верить в безумие обоих убийств? Видишь, что творит хитрый ум, затронутый сумасшествием, как использует ситуацию, чтобы выглядеть нормальным. Но разве может здравомыслие прикрыть безумие?

Инспектор Квин вздохнул.

– Ну, ну. Я вовсе не сомневаюсь, что тут работа здравомыслящего человека, а не сумасшедшего.

– Не обязательно.

Инспектор искренне удивился. Эллери улыбнулся.

– Пока точно ничего не известно. Я только говорю о возможном варианте. Преступление мог совершить и сумасшедший.

– Хотелось бы, чтобы ты выражался яснее, – раздраженно сказал инспектор Квин.

Эллери пожал плечами.

– Теперь у тебя множество версий для объяснения с прокурором.

– Прекрати!

– Ладно. Продолжим развитие нашей теории. Что приходит на ум в первую очередь?

– Гораций Поттс, – быстро ответил инспектор Квин. – Он пишет современные «Сказки матушки Гусыни».

Эллери засмеялся.

– Вот видишь, старая лиса.

– С ним все ясно так же, как ясен нос на твоем лице. Если близнецов убил ненормальный, то это сделал Гораций.

– Да, действительно.

– Гораций… человек, который едва соображает, что творит.

– Не будь таким уверенным, – нахмурился Эллери. – Гораций самый настоящий позер. Он знает гораздо больше, чем хочет показать.

– О чем ты?

– Я только размышляю, отец. Человек он неглупый. У него своеобразные взгляды на жизнь, и он пугается вопросов, ясных любому взрослому. Но он все отлично понимает, поверь мне.

– Какая разница, – рявкнул инспектор, – понимает или нет! Но он вполне мог стать убийцей. А по твоим словам, это исключается.

– Не обязательно.

– Послушай, у тебя есть какая-нибудь определенная точка зрения? – не выдержал инспектор. Его лицо покраснело. – Давай сначала, – заговорил он безнадежно. – Кое-какие вещи нам не известны…

– Ты хочешь прибегнуть к арифметике?

– Да, именно к арифметике! Пока все шестеро были живы, каждый получал по пять миллионов после смерти Старухи. После убийства Роберта их осталось пятеро. Теперь Мак. На четверых приходится по семь с половиной миллионов! Иными словами, убийца близнецов захапал на два с половиной миллиона больше!

– К чему же волноваться из-за двух с половиной миллионов, – простонал Эллери. – Не всякий решится на преступление при гарантированных пяти. Впрочем, возможно, я не прав. Ты, отец, сам виноват, что произвел на свет бедняка.

Осторожно вошел сержант Велли. Легко бросив свои двести двадцать пять фунтов веса в любимое кресло майора Гоча, он зевнул.

– Ну? – холодно спросил инспектор.

– Приказ я исполнил…

– Вы были в лаборатории баллистики?

– Да, сэр. – Велли вытянулся. – Лейтенант сказал, что Маклина Поттса убили из пистолета, найденного на полу.

– Вот уж действительно новость! Револьвер, из которого стреляют. Мы определенно делаем успехи. Что еще?

– Больше ничего, – угрюмо бросил сержант. – А как бы вы хотели, инспектор? Чтобы лейтенант назвал вам имя убийцы?

– Какой системы револьвер, сержант? – вмешался Эллери. – Я не рассмотрел его.

– «Смит-вессон» тридцать второго калибра.

Мистер Квин-младший издал странное восклицание.

Отец обернулся к нему.

– Что случилось? Ты заболел?

Эллери вскочил на ноги.

– Заболеешь тут! Помнишь список оружия, приобретенного Тэрлоу в «Корнуэлл и Ричи»? Ведь мы насчитали двенадцать стволов. Два экземпляра отсутствовали. Причем они совпадали с теми двумя, которые фигурировали на дуэли Тэрлоу – Роберт. А теперь сержант заявляет, что Мака Поттса прикончили из такого же «смит-вессона»!

– Велли! Позвоните в управление и выясните у лейтенанта номер револьвера, из которого застрелили Макдина Поттса, а потом узнайте в «Корнуэлл и Ричи» номера обоих «смит-вессонов», купленных Тэрлоу. Побыстрее, пожалуйста!

Пораженный такой вежливостью, сержант отправился звонить.

Минут через пять он вернулся обратно и сообщил, что номера обоих стволов совпадают.

Один из исчезнувших револьверов был найден.

– Сплошной туман вокруг, – простонал инспектор. – Для чего убийца Роберта украл два ствола из четырнадцати, купленных Тэрлоу, и использовал один из них, совершая второе убийство?

– Убийство Мака, – уточнил сержант.

– Это ясно, – сказал Эллери. – Но зачем ему понадобилось похищать и прятать пару именно этих револьверов?

Лицо сержанта вытянулось.

– Вы имеете в виду, что мы плохо думаем?

– Конечно плохо! – перебил его начальник. – Украли два ствола. Один вернули вместе с убийством, значит, и другой вернется так же?

– Третье преступление! – пробормотал Эллери. – Логично… И дело не только в украденном револьвере… – Он покачал головой.

– Тогда мы должны срочно найти кольт, – сказал сержант, – Или нам придется все ночи сидеть в ожидании без сна.

– Отыскав кольт, мы предотвратим третье убийство, – подтвердил Эллери. – Ахиллеса здесь нет, и стрелой уже никто не воспользуется. Таким образом найдя отсутствующий кольт, мы подберем ключ к похитителю. Надо искать.

– Но где? – жалобно взвизгнул Велли. – Черт побери! Мы перерыли весь дом и не только дом, но и землю вокруг. Тут не спрятать и дудку, не то что револьвер. Искать снова – работа для двенадцати человек на двадцать четыре недели…

– Найдите кольт, – кратко сказал инспектор.

Глава 16 А версий пока не было…

Но сержант Велли не нашел револьвера. Не нашли его ни он, ни детективы Флинт, Пиготт, Гесс, Джонсон и компания, рыскавшие по всем возможным местам.

В особняке Поттсов и на земле Поттсов поиски были бессмысленны. Правда, обнаружилось несколько бесполезных предметов. Например, в коттедже Горация откопали старый кожаный сундук с десятком древних потускневших монет и не менее старую абордажную саблю. Но ничего похожего на кольт двадцать пятого калибра нигде не было.

Инспектор Квин страшно разозлился, впрочем, по другой причине.

Должно было состояться погребение Макса. Его хоронили на семейном участке кладбища Сент-Паксид.

Корнелия Поттс пришла в себя после сердечного приступа, и ей сообщили о смерти сына. На первый взгляд показалось, что Старухе уже все известно. Она села в кровати и позвала свою служанку, такую же старую, как Корнелия. Служанку звали Бриджит Кеннивели, и доктор Иннис ненавидел ее. Тут же примчался и доктор, бледный и взволнованный. Присутствие миссис Поттс на кладбище исключено. Он отказывается нести ответственность за возможные последствия. Ей надо проявлять благоразумие. Она не должна ничего делать. Он запретил ей вставать.

Старуха молча сползла с постели и резко обругала Бриджит. Та засуетилась, приготавливая ванну для своей хозяйки.

Когда инспектор Квин узнал от доктора о том, что Старуха уже способна разговаривать, его лицо вспыхнуло мрачной радостью.

– Может, не стоило ей сообщать? – все-таки спросил он и шагнул в комнату.

Между ними произошла краткая и злая беседа. Старуха почти ничего не отвечала. Нет, прежде ей никто ничего не говорил. Она только что узнала. И пойдет на кладбище в любом случае. А теперь исчезни, дурак, дай одеться старой женщине.

Инспектор вышел.

– Конечно, маленький Тэрлоу проболтался, – проворчал он. – Ну и стадо!

Корнелию Поттс сопровождали доктор Иннис и Бриджит Кеннивели. Старуха была закутана до самого носа. С лица не сходило мрачное выражение. Она не проливала слез.

Эллери смотрел на нее с любопытством. Она же ни на кого не обращала внимания. Ни на мужа, ни на майора Гоча, ни на Сэлли. Казалось, ее даже удивляет присутствие в Сент-Паксид других детей.

После возвращения Бриджит раздела ее и опять уложила в постель. Старуха закрыла глаза и попросила у доктора Инниса снотворного. Спала она беспокойно.

– Ну, – сказал инспектор, – что мы теперь будем делать?

– Мне это тоже интересно, отец.

– Ты озадачен?

Сын пожал плечами.

– Я не верю, что нашу загадку нельзя разгадать. Она вполне по зубам человеку. Просто работаем мы неважно.

Инспектор Квин вздохнул.

– Если даже ты не видишь проблеска, то я тем более, Эллери. Единственное, что нам остается, – это тайно следить за домочадцами.

Через несколько дней после похорон Мака к Эллери Квину пришли два посетителя. Он буквально не узнал Сэлли Поттс, так она изменилась: похудела, лицо стало серым, глаза поблекли. Горе согнуло ее.

Чарли Пакстон тоже выглядел больным.

Инспектор Квин уже закончил работу, но, едва увидев изможденные лица молодых людей, позвонил в управление полиции и предупредил, что этим делом займется он.

– Как себя чувствует ваша мать? – участливо обратился инспектор к Сэлли.

– Мать? – неопределенно проговорила та. – По-прежнему.

– Теперь ты поняла всю их гнусную сущность, – вмешался Чарли. – Дорогая, расскажи Эллери и инспектору о наших соображениях.

– Ничего тут нет гнусного, Чарли, это называется совсем по-другому, гораздо хуже. Господи, иногда я просто от тебя заболеваю, – устало вздохнула она. – Конечно, порой плачу и переживаю, но я не ребенок. Вы знаете, – она повернулась к Эллери, не давая Чарли ответить, – по-моему, мистер Квин…

– Эллери, – поправил тот.

– Эллери. Мне кажется… ну, здесь кроется нечто ужасное, кто-то намеренно все подстроил.

– Что вы имеете в виду? И что значит намеренно?

Сэдли закрыла глаза.

– Сперва я была потрясена. Я вообще не могла думать. Убийство такое… о каких пишут в газетах. Для вас это не событие. О подобных вещах просто читают и относятся к ним с симпатией или антипатией. Но глубоко они не трогают.

– Вы совершенно правы.

– Теперь о случившемся. Представьте, что в вашем доме полиция. Кто-то жаждет вашей смерти. Кто-то вмешивается в вашу жизнь… подобно дьяволу. Вы видите вокруг себя разные лица, лица членов вашей семьи, даже те, что вам не нравятся… и вы убиваете себя. Изнутри. Медленно. Невероятно, но так оно и есть. Вы же… Когда умер Боб, я просто не поверила. Я была напугана, происшедшее казалось нереальным. Теперь Мак… – Она закрыла лицо руками.

Чарли кинулся было к ней. Но Эллери отрицательно покачал головой, и адвокат, отойдя к окну, стал разглядывать спокойную улицу. Инспектор Квин смотрел на рыдающую девушку молча. Наконец она достала из кармана платок и вытерла глаза.

– Простите, теперь я сделалась похожей на фонтан. – Она спрятала платок и, откинувшись на спинку стула, попыталась даже улыбнуться.

– Продолжайте, мисс Поттс, – сказал инспектор. – Все это очень интересно.

Она подняла на него виноватый взор.

– Почему же происходящее показалось мне странным? О чем я? Ах, да… Я думала о смерти Мака. Два убийства в доме. А кто стал жертвой? Роберт и Мак. Мои братья. – Ее голубые глаза вспыхнули. – Не те, что родились у матери от первого мужа! Нет! Не безумцы! Только Бренты умирают, Бренты-здравомыслящие.

Чарли попытался что-то вставить.

– Позволь мне закончить, Чарли. Все ясно как божий день. Мы, Бренты, будем убиты один за другим. Роберт – первый, потом – Мак… затем мой отец и я. Согласись, Чарли, я правду говорю. Следующий в списке – я или папа.

– Но почему, Сэлли?! – закричал, не выдержав, Чарли. – Не давай волю чувствам!

– Разве что-то непонятно? Деньги, ненависть, безумные планы… Короче, почему, я не знаю, но так оно и есть. Мои рассуждения столь же верны, как то, что в данную минуту я сижу на стуле. И я убеждена, что ты такого же мнения, Чарли! Может, господа Квины и думают иначе, но ты – нет…

– Мисс Поттс, – начал инспектор.

– Пожалуйста, называйте меня Брент. Я даже слышать не хочу это ужасное имя.

– О, конечно, мисс Брент.

Эллери и его отец переглянулись. Сэлли была права. Ее мысли подтверждали их собственные опасения. Третье убийство. Они даже знали, чем оно будет совершено: похищенным кольтом.

Инспектор приблизился к окну и, помолчав, сказал:

– Мисс Брент, вы можете подойти сюда?

Сэлли послушно встала рядом с ним.

– Посмотрите вниз, – продолжал он. – Нет, через улицу, на противоположное здание. Что вы видите, мисс Брент?

– Высокий мужчина курит сигарету.

– Теперь взгляните направо, в сторону Амстердам-авеню. Что там?

– Автомобиль, – сказала Сэлли недоуменно. – В нем два человека.

Инспектор улыбнулся.

– Мужчина напротив и двое в машине – детективы. Они следят за вами, мисс Брент. Ни на минуту не выпускают вас из поля зрения. А когда вы находитесь дома, за вами наблюдают другие сотрудники полиции. Под охраной и ваш отец, мисс Брент. Так будет продолжаться до тех пор, пока у нас не появится уверенность, что вы в безопасности.

Сэлли покраснела.

– Не считайте меня неблагодарной, инспектор. Я же ничего не знала, но теперь буду чувствовать себя лучше. И за отца я рада. Однако вы сами прекрасно понимаете, что, если нас будут охранять двадцать четыре часа в сутки, вам придется задействовать весь департамент полиции, а рано или поздно меня и папу все равно подкараулят! Выстрел через окно, сквозь закрытую дверь…

– Не беспокойтесь, – перебил ее инспектор – Я смело могу обещать вам, что ничего не случится.

– Конечно, дорогая! – поддержал Чарли. – Пока не следует волноваться. Сейчас мы можем позавтракать с легкой душой и куда-нибудь сходить…

Сэлли покачала головой.

– Спасибо, Чарли, ты очень мил.

– Сэлли. – Девушка быстро повернулась к Эллери, который пристально смотрел на нее, – У вас что-то особенное на уме, – сухо произнес он. – Что? Отвечайте.

– Их всех надо отправить в соответствующее заведение, – мрачно сказала она.

– Сэлли! – ужаснулся адвокат. – Твою родную мать?

– Она ненавидит меня, Чарли. У нее больной мозг. Если бы она болела, например, туберкулезом, я бы отправила ее в Аризону, не так ли?

– Но запихнуть женщину в… – слабо запротестовал Чарли.

– Не делай из меня изверга! – закричала Сэлли. – Никто из вас моей матери не знает. Она хладнокровно прикончит меня, если почувствует, что я мешаю ее планам. Она свихнулась! Я не ощущаю себя в безопасности, пока она, Тэрлоу, Гораций и Луэлла живут рядом! А теперь называй меня как хочешь! – выкрикнула напоследок Сэлли и упала в кресло.

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – мягко сказал Эллери. – Да, да. Мы думали о них. Чарли тоже подтвердит вам: для того, чтобы посадить ваших родственников в сумасшедший дом, нет законных оснований. Это очень трудно. Миссис Поттс будет бороться до последней монеты. Нам бы потребовалось много времени. А надежды почти ноль. Между тем они могут осуществить свой замысел. Нет, мы не отказались от идеи поместить кое-кого из Поттсов в психиатрическую больницу. Но позднее, дождавшись удобного случая. Теперь же все усилия будут напрасными и рискованными.

– Кроме того, не исключена возможность посадить их в тюрьму, – спокойно добавил инспектор Квин. – Мы о ней тоже думали. Например, задержать их как свидетелей или по какой-то другой причине. Да и потом – Чарли это знает, – мы не имеем права арестовывать их на неопределенный срок без объяснения. Деньги вашей матери наверняка сыграют свою роль, поэтому, прежде чем мы что-то предпримем, нам необходимы улики.

– Ну что ж, надеюсь, вы не откажетесь надеть на меня саван? – спросила Сэлли с печальной улыбкой.

– Сэлли! – закричал Чарли. – Не смей так говорить!

– Как бы то ни было, – продолжал инспектор, – мы сделаем все, что в наших силах. Каждый обитатель особняка Поттсов находится под непрерывным двадцатичетырехчасовым наблюдением. Нами руководит надежда докопаться до истины, мы просто обязаны найти ключ к разгадке. Безусловно, всегда существует вероятность промахнуться. Но в таком случае, – прибавил инспектор Квин странным тоном, – вы, например, можете сегодня поскользнуться на банановой корке, мисс Брент, и сломать шею.

– Хватит, инспектор, – сердито сказал Чарли. – Разве вы не видите, что она напугана? Я знаю, что вы делаете все от вас зависящее, но…

– Замолчите, Чарли, – оборвал его Квин-старший.

Эллери переглянулся с отцом. Чарли удивила резкость инспектора.

– Что ты думаешь, отец, по поводу идеи Сэлли? – наивно спросил Эллери. – Насчет возможной опасности.

Щеки инспектора побагровели.

– Вряд ли она права, – холодно сказал он. – Нет, несчастья не произойдет, сын.

Эллери согласно кивнул.

– Так или иначе, – равнодушно проговорила Сэлли, – оттуда я не уйду. Я не брошу отца, а он особняк не покинет. Папа считает, что старый человек не может начать жить сначала. Он просит, чтобы я без него уходила, но… Нет. Ситуация безнадежна.

– Отнюдь, – улыбнулся Эллери. – В особняке есть один человек, которому по силам прекратить творящиеся безобразия.

– Как? – изумился инспектор. – Кто это?

– Корнелия Поттс.

– Старуха? – Чарли покачал головой.

– Но, мистер Квин… – начала Сэлли.

– Эллери, – поправил ее тот. – Понимаете, Сэлли, ваша мать – бог и закон дворца Поттсов. По крайней мере, для трех детей от первого брака. У меня такое ощущение, что если она сможет убедить потомков…

– Вы же видели, как тяжело было предотвратить дуэль между Бобом и Тэрлоу, – с горечью сказала Сэлли. – Повторяю: она сама хочет смерти Брентов. Она счастлива всем происходящим. Она же радовалась на похоронах Мака! Вы зря тратите время, Эллери.

– Прямо не знаю, – пробормотал Чарли. – Я не защищаю твою мать, дорогая, но, по-моему, ей очень тяжело. Я думаю, что Эллери прав. Она может остановить происходящее.

Глава 17 Старуха попадает в цель

По дороге они встретили доктора Инниса. Тот, как обычно, направлялся к Старухе. Они пошли все вместе.

Инспектор поглядывал на своих спутников. Казалось, он был доволен. Заметив это, Сэлли промолвила:

– Должна вам сказать, что вы затеяли бесполезное предприятие.

Уже на лестнице Эллери обратился к Иннису:

– Кстати, доктор, ведь прошлой ночью у миссис Поттс повторился сердечный приступ, да и смерть Мака на нее повлияла. А как она теперь?

Доктор Иннис пожал плечами.

– О ее сердце трудно судить, мистер Квин. Нам не известны ни ее внутренние ресурсы, ни то, хочет ли она жить в принципе. Скажу лишь, что до сих пор она жива только потому, что пока такое желание было. Других причин нет. Фактически, ей давно полагалось умереть.

– Мы можем поговорить с ней? Только один вопрос. А потом приступим к нашей мрачной работе.

Доктор снова пожал плечами.

– Попробуйте. Врачи рекомендуют в подобных случаях абсолютный покой, поэтому я попрошу вас завершить свою беседу как можно быстрее.

– Хорошо.

– Она будет жить вечно, – резко бросила Сэлли. – Она останется коптить небо и после нашей смерти.

Доктор Иннис окинул ее странным взглядом и уже открыл рот, собираясь что-то произнести, но тут инспектор Квин постучал в дверь Старухи. Ответа не последовало, и они вошли в гостиную без разрешения. Иннис направился в спальню.

– Миссис Поттс, – сказал доктор Иннис.

Старуха, как обычно, лежала в своей постели на двух подушках, глаза ее были открыты. Кружевной чепец криво покрывал ее голову.

Сэлли, пронзительно вскрикнув, вбежала в спальню. Чарли бросился за ней.

– Ее призвал господь, – молвила Бриджит. – Она позвонила мне часа полтора назад и сказала, чтобы я к ней не заходила, потому что ей хочется отдохнуть. Бедняжка осталась наедине с господом богом и святыми небесами. Разве я могла знать, что так получится? Это все. Помоги мне бог! Умерла! У меня такое чувство, что наступил конец света.

– Не делайте из тела подопытную обезьяну, – резко сказал доктору инспектор Квин.

– Я и не делаю! – взвизгнул тот. – Вы просили меня осмотреть ее, и я подчинился. Эта женщина была моей пациенткой, и она умерла в мое отсутствие. Я имею право ее обследовать. У меня есть подозрение…

– Джентльмены, джентльмены, – устало произнес Эллери. – Ответьте, умерла ли Корнелия Поттс естественной смертью или ей немного помогли? Больше ничего.

– Смерть естественная, мистер Квин. Отказало сердце. Она скончалась примерно час назад.

– Естественная… – Инспектор погрыз кончики усов. Он молча смотрел на труп, словно чего-то ожидая.

– Возбуждение и напряжение прошедшей недели тоже повлияли на нее. Я предупреждал, что это произойдет. – Иннис надел шляпу, холодно поклонился и зашагал к двери.

– Одну минуту, доктор, – остановил его инспектор. – Старый Прути все проверит, даже Иегова не спасет вас, если вы что-нибудь скрыли. – Он повернулся к сыну. – Эллери, что ты делаешь?

– Занимаюсь «осмотром места преступления», если, конечно, это преступление. Находки говорят, что Корнелия Поттс что-то печатала, когда за ней явился ангел смерти.

– Печатала? – быстро переспросил инспектор.

Эллери указал на портативную пишущую машинку, которая стояла на столике возле кровати. Было похоже, что смерть наступила раньше, чем была закончена работа на машинке. Рядом с ней стояла коробка, заполненная бумагой и конвертами. Крышка была открыта.

– Что это? – нахмурился инспектор.

Эллери указывал на правую руку Старухи. Руку чуть прикрывала простыня, и инспектор наклонился, чтобы получше ее рассмотреть. То, что он увидел, заставило его широко раскрыть глаза. В кулаке Старуха сжимала большой запечатанный конверт, похожий на конверты из коробки. Инспектор с трудом извлек его из руки покойницы и поднес к свету. На лицевой стороне было напечатано: «Последняя воля и завещание». Ниже шла подпись карандашом: «Корнелия Поттс».

– Я успокоил Сэлли, – бесстрастно произнес Чарли, входя в комнату. – Что это? Убийство?

– Доктор Иннис констатировал естественную смерть.

– Ни за что не поверю, пока доктор Прути не подтвердит это, – заявил инспектор. – Чарли, посмотрите, что мы нашли у нее в руке. Помнится, вы утверждали, что у нее есть завещание.

– Да. – Чарли хмуро взял конверт. – Только не говорите, что она написала новое!

– Но, похоже, это так, – сказал Эллери. – Слушай, Чарли, у нее был оригинал?

– О, конечно.

– А где она его хранила?

– В ящике этого столика. Справа от кровати, – объяснил Пакстон.

Эллери заглянул внутрь. Там было пусто.

– Завещание лежало в конверте?

– Последний раз я видел его незапечатанным, – пробормотал Чарли.

Этот конверт новый и печати свежие.

– Может, перед смертью она просто сунула завещание в конверт?

– А для чего? – пожал плечами инспектор. – Впрочем, после похорон мы все узнаем.

Он отдал конверт Чарли Пакстону, и они вышли из спальни Старухи.

Итак, наступил конец династии. Старая Бриджит Кеннивели рыдала, слуги были расстроены. Многие из них в жизни не имели других хозяев, кроме Старухи. Казалось, не потрясла смерть Старухи лишь ее детей, которых она любила, и Сэлли, которую она ненавидела. После первой реакции на кончину матери, девушка почувствовала облегчение. Она испытывала и стыд, и страх, и радость одновременно.

Сэлли оставалась в своей комнате, а внизу, возле двери, детектив Флинт курил сигареты и читал отчеты о скачках.

Овдовевший Брент с закадычным другом майором Гочем сидели в комнате: они пили виски и курили сигары. Через час они хором затянули таитянские песни.

Глава 18 «– Кто будет главным плакальщиком? – Я, – ответил Голубь»[6]

Доктор Прути сказал, что происходящее ему начинает нравиться и он, наверное, бросит службу судебно-медицинского эксперта, дабы стать содержателем частного похоронного бюро Поттсов.

– Это самое лучшее для меня, – говорил Прути Эллери, вручая утром инспектору заключение о смерти Корнелии Поттс. – Возьмите Старуху. Она – боец. Она мне дала сражение не в пример ее двум сыновьям Бобу и Маку. Очень трудно было выяснить причину ее смерти.

– А что в отчете, Прути? – пробормотал Эллери, который покуда завтракал.

– А-а… – протянул Прути.

– Она умерла естественной смертью, – повторил инспектор, прежде чем Прути смог ответить. – По крайней мере, так утверждает старый простофиля.

– Что вы брюзжите, сэр? – удивился Прути. – Неужели вам мало убийств? Или вы разочарованы?

– Ну уж если она умерла, – пробормотал инспектор, – то пускай бы оставила ключ к этому делу. Естественная смерть! Ладно, валяйте дальше.

Доктор Прути огрызнулся и продолжил разъяснения.

Теперь вы должны поверить в одну удивительную вещь. Вы, кто читает о Поттсах и их обуви, об их дуэлях и лабораториях, об их мальчиках, которые никогда не вырастут, и о том неправдоподобном доме, в котором они живут.

Вы должны поверить, что Старуха, у которой были столь непонятные дети, которая вышла замуж за Бахуса Поттса и с того времени основала династию, которая строила пирамиды и жила подобно королеве, у которой было трое детей от Поттса и которая их защищала, – вы должны поверить, что Корнелия Поттс, которая жила только для этих своих ненормальных отпрысков, отправилась на кладбище Сент-Паксид, не провожаемая никем из них, что она лежала рядом с сыновьями, которых не любила и даже до некоторой степени способствовала их смерти, – вы должны в это поверить, если такое возможно.

Эллери Квин изумлялся непрерывно в течение всего обряда. Инспектор Квин не интересовался деталями погребения Старухи. Она умерла естественной смертью. Да почиет в мире. Но три троглодита в одном месте – непорядок!

Эллери Квин думал.

Луэлла. Мать для нее была богиней, в чьих руках рычаги жизни. Она наказывала, она отказывала, она правила. Да, она старалась любить. Но что такое любовь для Луэллы? Ей нужны деньги для экспериментов. Любовь – это препятствие: стена, пропасть. Боже, спаси любовь!

Луэлла остается верной бесполому богу знания. Прочее неважно. Она могла наблюдать за процессией из окна, когда кортеж двигался по Риверсайд-драйв к Сент-Паксид, но Эллери не заметил и намека на то, чтобы кто-нибудь пытался смотреть из окон. Последние три дня Луэлла по-прежнему занималась своей наукой, как будто мать и не умирала.

Гораций. Гораций очаровал Эллери Квина. Для него Гораций – феномен, некая мифологическая фигура. Эллери всегда удивлялся при виде Горация.

Понятия Гораций и Смерть несовместимы. Гораций выше смерти. Узнав от Эллери и Чарли о смерти матери, Гораций нисколько не был потрясен.

– Входите, входите, джентльмены. Смерть – это иллюзия. У матери всегда имелись причуды. Она постоянно отвергала бога.

– Черт возьми, – закричал Эллери, – вы понимаете, что ваша мать умерла? Что ее тело лежит в морге? А потом над ней появятся шесть футов земли?

Гораций снисходительно улыбнулся.

– Дорогой мой, смерть – иллюзия, повторяю: мы все мертвые, и мы все живые. Мы умираем, когда вырастаем, мы все живы в детстве. Вы уже умерли, хотя сами этого пока не чувствуете. И вы тоже, сэр. – Он кивнул Эллери. – Ложитесь в могилу и закопайте себя.

– Вы пойдете на похороны? – спросил Чарли.

– Черт подери, конечно нет! – ответил Гораций. – Я отправлюсь пускать воздушного змея. Это гораздо интереснее.

Он взял большое яблоко и начал его грызть.

Когда кортеж двинулся в путь, Гораций видел его. Как раз тогда, когда пускал змея. Нет, Гораций не верит в смерть.

Тэрлоу. Тэрлоу-Ужасные-Намерения. Сейчас он держит себя в руках и не кажется бесчеловечным. Он горевал в одиночестве, запершись в своей комнате. Правда, с ним была бутылка коньяка. Ну что ж, это поистине мужское занятие. Мать умерла, ничего не поделаешь. Ее призвал бог, джентльмены. И оставьте сына в покое, он переживает. Эллери догадывался о мыслях Тэрлоу. Похоже, тот напевал на мотив Вагнера: «Королева умерла, да здравствует король». На похороны он не пойдет, ведь у него горе. И к тому же дел невпроворот.

Да, Старуха, таков твой конец. Ты любила детей, а они тебя ненавидят.

Сэлли плакала. Рядом стояли ее отец и Чарли. Сэлли плакала, а Стив Брент – нет. И хотя он следовал за гробом с мрачным видом, его глаза, помутневшие от злоупотребления виски, ничего не выражали.

Майор Гоч надел старый пиджак Горация, который был явно велик ему и в длину, и в ширину. Майор часто чихал, но выглядел в общем достойно. Казалось, он сожалел, что Старуха умерла. У него даже слезы блестели на глазах. Он вытирал их рукавом пиджака Горация. Некий репортер поинтересовался у него, когда он стал майором и за что удостоился такой чести. Майор же совершил явно невоенный поступок, ударив этого представителя прессы. Момент был весьма впечатляющим.

Помимо прочих на похоронах присутствовали отец и сын Квины. Явился сюда также какой-то пожилой джентльмен с лицом типичного янки. Сэлли называла его «мистер Андерхилл». Чарльз Пакстон представил его Квинам. Он оказался управляющим фабриками Поттсов.

– Я знал Корнелию, когда она еще была молодой, инспектор, – покачал головой мистер Андерхилл. – Миссис Поттс всегда твердо стояла на ногах. – Сказав это, он принял подобающий случаю вид.

Фотографов не было.

– Что-то будет теперь в доме Старухи, – пробормотал Квин-младший.

– Как, Эллери? – не расслышал инспектор.

– Ничего, ничего, отец.

– По-моему, ты что-то сказал. Ну ладно. Вернемся домой и почитаем завещание. – Он вздохнул. – Кто знает? Может, там что-нибудь есть.

Глава 19 Чтение завещания

Тэрлоу, держа за горлышко бутылку коньяка, поднимался по лестнице.

– В библиотеку? – пропищал он на ходу.

– Да, в библиотеку.

– Очень хорошо. – Он галантно пропустил вперед Сэлли, – Надеюсь, на похоронах все было в порядке?

Сэлли посмотрела на него с отвращением. Тэрлоу ответил ей злобным взглядом маленьких узких глазок. Добравшись до конца лестницы, он скрылся в библиотеке.

– А другие придут? – поинтересовался Стив Брент.

– Я уже два раза их приглашал, – ответил Чарльз Гюнтер Пакстон.

– Пригласите снова, – попросил инспектор.

Вызвали Каттинса. Да, он лично передал приглашение мистера Пакстона мисс Луэлле и мистеру Горацию.

– Потревожьте их еще раз, Каттинс, – раздраженно сказал Пакстон. – Мы не можем больше ждать. Пять минут максимум.

Дворецкий поклонился и вышел. Оставшиеся молча ждали.

День кончался. Последние лучи заходящего солнца озарили библиотеку. Солнечные зайчики пробежали по корешкам книг, по золотистым волосам Сэлли, задержались на бутылке коньяка и ярким пятном остановились на двери. Эллери задумчиво проследил за ними и перевел взгляд па Тэрлоу. Узкие щелки его глаз по-прежнему излучали злобу. «Здесь я хозяин, – казалось, говорили они. – Бойтесь моего гнева. Королева умерла, да здравствует король. Читайте, читайте завещание, рабы. Ваш властелин подождет». И тут взор Тэрлоу сделался ликующим.

Молчание продолжалось. Старинные часы пробили положенное число ударов. В дверях показался Каттинс.

– Мисс Луэлла не может прийти, – объявил он. – У нее одень важный эксперимент. Мистер Гораций также не появится, поскольку у него сейчас вдохновение и он пишет стихи.

Сэлли вздрогнула.

– Хорошо, Каттинс. Ступайте, – сказал Чарли.

Дворецкий вышел. Инспектор Квин запер дверь. Чарли достал запечатанный конверт.

– Одну минуту, – промолвил инспектор. Он вернулся к столу и посмотрел на Тэрлоу. – Мистер Поттс, вы понимаете, почему я здесь?

Тэрлоу поморгал глазами и, неопределенно кивнув, пробормотал:

– Конечно. Вы пришли как друг. Друг нашего безумного дома.

– Нет, мистер Поттс. Как офицер службы расследования преступлений. По делу о двух убийствах, которые тут произошли. Безусловно, задача у меня трудная, ведь знаем мы крайне мало, даже мотив смутно себе представляем. Поэтому меня интересует завещание вашей матери. Вы уловили мою мысль?

Тэрлоу немного растерялся.

– Зачем вы мне это говорите? – испуганно спросил король и потупился.

– Вы теперь глава семьи, мистер Поттс. Вы старший. – Тэрлоу принял прежний надутый вид. – Я хочу, чтобы присутствующие всё открыто услышали. Это письмо, – инспектор Квин кивнул на конверт, который держал Чарли, – было найдено в руке вашей умершей матери. Конверт плотно заклеен, как видите. Мы не вскрывали его. Эго свидетельствует о том, что она лично вложила туда завещание, однако нам неизвестно какое: составленное несколько лет назад или новое, написанное перед смертью. В принципе, там должен лежать старый документ, ибо о новом никто ничего не знает. Но в обоих случаях я должен быть уверен, что ни вы, ни любой, упомянутый в завещании, не подменил его. Ясно?

– Конечно, конечно, – пробормотал Тэрлоу. – Вы очень добры.

Инспектор усмехнулся.

– Прекрасно, мистер Поттс. – Инспектор сел на свое место и кивнул Чарли.

Адвокат взял конверт и вскрыл его. Изнутри выпало несколько голубых листков.

– Это старое завещание, инспектор, – заметил Чарли, рассматривая их. – Здесь дата и печать нотариуса. Вы были правы: она только вложила завещание в конверт, чтобы его никто не прочитал. А это что?

Среди листков обнаружился еще один маленький конверт. Чарли громко огласил надпись на нем:

«Вскрыть после прочтения моего завещания и выборов президента „Поттс шу”».

Чарли повертел конверт в руках. Он был заклеен.

Чарли выжидательно уставился на Квинов. Отец и сын принялись внимательно изучать новый конвертик.

– Напечатано на машинке и, похоже, на ее, отец.

– Так вот почему она заклеила конверт с завещанием перед смертью!

– Да. – Эллери повернулся к другу. – Читай, Чарли. Потом мы официально вскроем конверт и наверняка найдем в нем разгадку.

Адвокат приступил к чтению завещания. В нем не оказалось ничего, кроме того, что Квины слыхали из уст самой Старухи.

Текст полностью совпадал с ее словами. Все состояние, кроме долгов, налогов и расходов на похороны, предстояло разделить поровну между оставшимися в живых детьми. Стефан Брент не получал ничего. Нового президента компании следовало выбрать сразу после похорон.

Совет для выборов президента должен был состоять из всех членов семьи Поттсов, Стефана Брента и включать еще Симона Бредфорда Андерхилла, управляющего фабриками.

«Я требую от всех своих детей полного повиновения требованиям завещания, – продолжал читать Чарли. – _Андерхилл знает дело лучше, чем любой из них».

Далее шли конкретные указания.

«Владения Поттсов на Риверсайд-драйв останутся нераздельными. Вся моя одежда должна быть сожжена. Мою Библию, пластинки для зубов и обручальное кольцо завещаю моей дочери Луэлле»

И все. Никаких сумм в пользу бедных, старой Бриджит или другим слугам, никаких пожертвований университетам или церкви. Ни особого упоминания о Сэлли, Бобе и Маке. Ни слова о майоре Гоче.

Тэрлоу Поттс слушал со снисходительным видом.

– Зубные пластинки, – пробормотал инспектор.

Наконец адвокат закончил чтение и отложил документ. Однако потом удивленно посмотрел на него и снова взял в руки.

– Там… э-э… что-то добавлено после подписей Корнелии Поттс и свидетелей! – воскликнул он. – Невероятно… – Его глаза широко раскрылись.

– Ну, что? – поторопил Эллери. – Покажи-ка, Чарли.

– Я сам прочту, – мрачно изрек Чарли. Его тон заставил присутствующих застыть в своих креслах. – Тут сказано:

«После оглашения завещания считать совет директоров открытым. По окончании выборов президента компании распечатать конверт…»

– Это мы уже слышали, – нетерпеливо проговорил Эллери.

– Погоди, я еще не закончил. – И Чарли с расстановкой продолжил:

«Содержание записки, лежащей в конверте, укажет властям, кто убил моих сыновей Роберта и Маклина».

Глава 20 Рассказ Старухи

Инспектор Квин подпрыгнул на месте и бросился к адвокату.

– Дайте письмо мне.

Он вырвал конверт из рук Чарли и прижал к груди так, словно боялся, что кто-то попытается отнять его.

– Ома все знала, удивленно произнесла Сэлли.

– Знала! – закричал ее отец.

Майор Гоч принялся тереть подбородок. Тэрлоу вцепился пальцами в ручки кресла. Эллери неподвижно стоял у дверей.

– Начинайте совещаться немедленно! – рявкнул инспектор. – Я не могу больше ждать! Я хочу вскрыть конверт! Быстрее!.. Ей все было известно… – Он засмеялся. – Старая карга знала обо всем. – Он повернулся к Чарли. – Вы слышали, что я сказал? Приступайте к совещанию!

– Д-да, сэр! – пробормотал, запинаясь, Чарли, а потом покачал головой. – Тут я не властен, инспектор. У меня нет права распоряжаться советом.

– А у кого есть? Говорите!

– Думаю, только у Тэрлоу. Бывший президент Корнелия умерла. Вице-президенты Боб и Мак тоже скончались. Единственный кандидат – Тэрлоу.

Тэрлоу испуганно поднялся на ноги.

– Да-да, мистер Поттс, – раздраженно сказал инспектор. – Только не стойте столбом, собирайте совет, вообще делайте что-нибудь, если, конечно, знаете, что нужно делать.

Тэрлоу вытянулся.

– Мне известны мои обязанности, Чарльз, я буду сидеть здесь.

Чарли пожал плечами и, отойдя от стола, приблизился к Сэлли. Она взяла молодого человека за руку, но на него не взглянула.

Тэрлоу уселся за стол, придвинул к себе пресс-папье и торжественно постучал по столешнице.

– Совет директоров открывается, – объявил он. – Как нам известно, моя дорогая мать передала…

– Эти цветочки можете пропустить, – заметил инспектор Квин.

Тэрлоу покраснел.

– Вы мешаете мне, инспектор, очень мешаете. Приличия нужно соблюсти. Главным вопросом я бы назвал… – Он помолчал, а потом кислым тоном закончил: – Симона Бредфорда Андерхилла. Он не член нашего совета…

– По-моему, вы ошибаетесь, Тэрлоу. – Эти слова принадлежали внезапно появившемуся Андерхиллу. – Таково желание Корнелии. – Он печально улыбнулся.

Тэрлоу нахмурился.

– Да, я все знаю, Андерхилл, конечно, знаю. – Мистер Поттс откинулся на спинку кресла. – Теперь кворум у нас есть. И я позволю себе выставить в президенты компании «Поттс шу» собственную кандидатуру.

Тут Тэрлоу неожиданно вскочил, побегал вокруг стола и гордо повторил:

– Да, именно собственную. – Он остановился. – Есть другие предложения?

Сэлли поднялась на ноги.

– Это уж слишком! Каждому известно, что у тебя нет никаких способностей, тем более к управлению такими делами!

– Что, что?! – возбужденно закричал Тэрлоу.

– Ты погубишь компанию за год, Тэрлоу. Ее создавали мои братья Боб и Мак, в то время как ты пальцем о палец не ударил! А теперь ты смеешь лезть в президенты!

– С-сэлли, – пролепетал ее отец, – не надо расстраиваться, д-дорогая…

– Отец, ты же понимаешь, что, если бы близнецы не умерли, президентом бы стал один из них. Неужели я не права?!

– Не будь ты женщиной… – закричал Тэрлоу.

– Конечно, ты бы вызвал меня на дуэль, – редко сказала Сэлли. – Кончилось время ваших поединков, мистер Поттс. Если бы мой отец входил в со$ет, я бы выдвинула его кандидатуру…

– Стефана? – Тэрлоу изумленно уставился на отчима.

– В крайнем случае я могу согласиться на мистера Андерхилла, – продолжала Сэлли. – Он хотя бы дело знает.

Теперь Тэрлоу вытаращился на Андерхилла. Тот покачал головой.

– Я благодарю вас, Сэлли. Но я тут совершенно посторонний.

Тэрлоу кивнул.

– Это верно. Мистер Андерхилл к нам не сунется. Я не допущу этого. Я его первого выгоню с работы…

– Мой конверт! – рявкнул инспектор. – Хватит, ради бога, ломать комедию!

Тэрлоу выскочил из-за стола и с криком «Подождите!» куда-то убежал.

Инспектор открыл дверь и, окликнув сержанта Велли, попросил его проследить за Тэрлоу.

Вскоре Тэрлоу вернулся. Сержант Велли, пришедший за ним, шепнул инспектору, что тот принес какие-то бумажки.

– Итак, совет продолжается, – объявил Тэрлоу, садясь за стол. – Других кандидатур нет? Нет. Считаем, что выставлены две: Симон Бредфорд Андерхилл и Тэрлоу Поттс. Тех, кто имеет голос в совете, прошу голосовать за то, чтобы президентом «Поттс шу» был избран мистер Андерхилл.

Поднялись две руки: Сэлли и самого Андерхилла.

– За мистера Андерхилла подано два голоса. – Тэрлоу улыбнулся. – Теперь я. Я получил три и, стало быть, большинством в один голос избираюсь президентом «Поттс шу».

Сэлли побледнела. Все удивленно уставились на Тэрлоу.

Он пояснил:

– За меня проголосовали я сам, Луэлла и Гораций. – Он вытащил из кармана два конверта. На одном стояла подпись Луэллы Поттс, на втором – Горация Поттса. В конвертах лежали записки, свидетельствующие о том, что Гораций и Луэлла голосуют за Тэрлоу Поттса.

Тэрлоу стукнул кулаком по столу.

– Совет директоров закрыт.

– Нет, – с ненавистью произнесла, Сэлли. – Нет.

Чарли только пожал плечами.

– Закончили? – Инспектор Квин шагнул вперед. – В таком случае займемся делом. Эллери, вскрой письмо миссис Поттс!

Эллери осторожно распечатал конверт. Внутри находилось сообщение, которое должно было закончить дело Поттсов. Там называлось имя убийцы.

– Ну?! – закричал инспектор.

– Это послание Корнелии Поттс, – спокойно сказал Эллери. – Оно датировано днем ее смерти, время 15.35. Читаю текст:

«Я, Корнелия Поттс, находясь в здравом уме и твердой памяти, делаю следующее заявление.

Я прошу не осуждать меня. Только матери известно, что такое дети, только она знает, что такое любовь и ненависть.

Я всегда любила своих Тэрлоу, Луэллу и Горация. Они не могут нести ответственности за свои слабости. Такими, как есть, они родились благодаря их отцу, моему первому мужу. Я никогда не забывала его, даже после того, как он исчез. Наверное, теперь его прах уже сгнил в земле. Я взяла его имя и сделала для этого имени гораздо больше, чем он сам.

Трое моих первых детей с самого начала нуждались во мне, я всегда была их опорой и защитой. Дети от второго брака не испытывали во мне необходимости. Я ненавидела близнецов за их независимость и силу, то же относится и к Сэлли. Существование всех троих постоянно напоминало мне о трагедии моего первого замужества. Я возненавидела их, едва они родились.

Я, Корнелия Поттс, лично убила своих сыновей-близнецов Роберта и Маклина.

Это я заменила холостой патрон боевым в револьвере Тэрлоу; брала «харрингтон и ричардсон» из комнаты Тэрлоу, когда разгоняла репортеров. А позже мне удалось похитить другой револьвер и ночью, застрелив в спальне своего сына Мака, избить его плеткой уже мертвого.

Возможно, меня назовут чудовищем. Пожалуйста. Кидайте в меня камни – я умерла.

Я совершила эти преступления по собственной воле и желанию. Больше мне нечего добавить.

Я отвечу перед своим Создателем».

– Письмо, – продолжал Эллери, – подписано карандашом: «Корнелия Поттс». Отец, покажи мне подпись Старухи на завещании.

В комнате было тихо. Эллери сравнивал бумаги.

– Почерк везде одинаковый, – объявил он наконец.

Неожиданно Сэлли начала смеяться.

– Как я рада! – проговорила она сквозь смех. – Рада, что это сделала она. Рада, что ее больше нет. Теперь я свободна и папа свободен. Мы в безопасности. Убийств больше не будет. Преступник умер…

Чарли едва успел подхватить ее, когда она без сил падала в кресло.

Инспектор Квин аккуратно сложил и спрятал в карман завещание, письмо и оба конверта.

– Для отчета, – объяснил он. Инспектор выглядел усталым, но довольным. – Вот и все, Эллери. Дело Поттсов закрыто. – Он вздохнул, – Скверная была история от начала до конца. Хорошо, что я от нее избавился.

– Если только избавился, – раздраженно бросил Эллери.

Инспектор вздрогнул.

– Если? Ты сказал «если»?

– Да, отец.

– Что ты мелешь? – простонал инспектор. – Выходит, ты не удовлетворен результатом?

– Нет, слишком дурацкий конец получился.

– Говори по-человечески!

Закурив сигарету, Эллери выпустил струю дыма.

– Меня беспокоит одна вещь, отец. Как это ни печально. – Он нахмурился. – Даже не думал, что из-за нее будет столько хлопот.

– О чем ты? – с испугом спросил Квин-старший.

– Об отсутствующем револьвере.

Глава 21 Трудная задача

Все было ясно для Поттсов, но только не для общественности. Не обмануты ли широкие массы любопытствующих граждан? Не придумано ли скандальное сообщение продажными газетами? Да и вообще, умерла ли Старуха? Бульварная пресса увеличила свои тиражи, начав печатать серию рассказов под названием: «Правда и вымысел об известных убийствах. Вызывают ли чувство протеста Ирод и леди Макбет?»

Одна из газетенок даже поместила карикатуру: Старуха с револьвером, из ствола которого вьется дымок, рядом лежат два убитых сына. Комментировали случившееся по-разному. Кто приводил известную пословицу, кто цитату из библии, кто – строфу из Шелли.

Эллери Квин, глядя на карикатуру, бормотал про себя:

Какие-то типы бродили по Риверсайд-драйв и кидали через забор владений Поттсов газеты с признанием Старухи. Внутрь они вкладывали камни. Однажды камень разбил окно в комнате Тэрлоу.

Детективы из управления полиции незаметно следили за домом на Риверсайд-драйв, время от времени навещая хозяев.

В квартире Квинов были недовольны делом Поттсов больше, чем в других местах. Обычно после успешного завершения расследования у инспектора появлялся прекрасный аппетит, который пропадал, когда ему поручалось новое задание. Теперь же аппетит у него отсутствовал, хотя официально дело было прекращено. Эллери тоже не прыгал от радости, мягко говоря. Он вернулся к своим детективам, от которых его оторвали Поттсы. Однако тень последних не давала ему покоя. Он постоянно возвращался к ним, строя различные умозаключения.

Дни шли за днями. Дом на Риверсайд-драйв постепенно перестал привлекать к себе внимание. Газеты вцепились в другие сенсации.

Однажды утром, три недели спустя после признания Старухи, инспектор, по обыкновению поворчав на сына за завтраком, неожиданно заявил:

– Кстати, Эллери. Вчера я получил телеграмму от «Датч ист индис».

– «Датч ист индис»? – Эллери поднял голову.

– Да. Из Батавии. Префект или комиссар полиции, не знаю, как их там называют, ответил на мой вопрос относительно майора Гоча.

– О! – проговорил Эллери и отложил, вилку.

– В телеграмме сказано, что майор Гоч не зарегистрирован у них. По-моему, тебя это должно заинтересовать.

– Не зарегистрирован? Иными словами, у них отсутствуют документы на него?

– Не только. Там вообще не слыхали об этом болтуне. – Инспектор покрутил усы. – Серьезных выводов отсюда, конечно, не сделаешь. Ведь я сообщил им только имя и приметы. А может, майор носил тогда другую фамилию. В таком случае он действительно трепач.

Эллери закурил сигарету и нахмурился. Инспектор поколебался, потом сел в кресло и закрыл глаза.

– Дело Поттсов закрыто, но все же я хочу спросить у тебя…

– О чем, отец?

– Когда мы прикидывали разные варианты, ты заявил, что, по-твоему, майор Гоч мог иметь мотив для преступления. Да нет, теперь это, конечно, не важно…

– Все правильно, я так говорил, но, наверное, это была обычная фантазия.

– Вот уж не думал, что ты способен фантазировать, – пробормотал инспектор. – И все-таки что ты имел в виду?

Эллери пожал плечами.

– Вспомни тот день, когда мы отправились к Старухе с просьбой воспользоваться своим авторитетом, дабы предотвратить еще одно убийство, и нашли ее уже мертвой.

– Ну?

– Помнишь, поднимаясь по лестнице, я сказал доктору Иннису, что у меня только один вопрос к миссис Поттс?

– Конечно. А какой?

– Я собирался поинтересоваться, видела ли она когда-нибудь своего первого мужа, – неторопливо произнес Эллери.

Инспектор Квин разинул рот.

– Первого мужа? То есть Бахуса Поттса?

– А кого же еще?

– Но он умер.

– Умер для закона, отец. Это разные вещи – умереть для закона и умереть фактически. Просто мне подумалось, что Бахус Поттс может оказаться жив.

– Гм… – Инспектор помолчал. – Мне такое и в голову не приходило. Но ты не ответил на мой вопрос. Что ты имел в виду, когда говорил о майоре Гоче как о возможном преступнике?

– Почему же, как раз ответил.

– Ты… ты полагаешь… Бахус Поттс… майор Гоч…

Инспектор начал смеяться. Он смеялся так долго, что из глаз его потекли слезы.

– Ох, как хорошо, что мы занимались этой историей, – простонал он сквозь смех. – Еще неделя – и ты придумаешь такое!..

– Смейся, смейся, – спокойно кивнул Эллери. – Я же предупредил, что это только фантазия. Но, с другой стороны, почему бы моим предположениям не оказаться правдой? Гоч вполне может быть Поттсом Первым.

– А я Ричардом Вторым.

– Очаровательное замечание, – пробормотал Эллери. – Корнелия Поттс объявила своего мужа умершим спустя семь лет со дня его исчезновения и вышла замуж за Стефана Брента. У него был компаньон «майор Гоч». Многолетние странствия наложили отпечаток на лицо майора, но Корнелия все-таки узнала в нем Бахуса Поттса. Получается двоемужество? Необыкновенная ситуация…

– Ты бредишь.

– …И «майор Гоч» свил себе неплохое гнездышко. Церковь не прощает подобных вещей, общество – тоже. Корнелия Поттс попала в ловушку… Эта версия сперва показалась мне дикой, отец. Когда Чарли Пакстон рассказывал о жизни Старухи, то не очень определенно пояснил, почему она терпит в доме «майора». А действительно, почему? Она официальная жена Брента, у них дети… ее репутация… ее дело…

– Терпит… – раздраженно повторил инспектор. – Я как идиот слушаю эту красивую сказку… Зачем же ему в таком случае убивать близнецов?

– Два мужа – неразлучные друзья – бесконечно играют в шашки… Как? О, у него определенно есть причина. Мы говорили, отец, что в семье Поттсов продолжится процесс ликвидации ее членов. И кто станет следующим? Сэлли Брент ответила на этот вопрос. Умрут единственные нормальные люди. Бренты.

– Итак?

– Итак, предположим, что Поттс Первый вернулся домой в качестве «майора Гоча». Мог он приехать с ненавистью к своему преемнику, а не как друг по скитаниям в южных морях?

– А-а-а, – протянул инспектор.

– Могла у него возникнуть ненависть к трем детям, которые появились у Стива и Корнелии Поттс? Разве легко ему было примириться с тем, что миллионы достанутся Бобу, Маку и Сэлли? Мог стать причиной его преступлений страх за безопасность собственных детей, за трех болванов – Тэрлоу, Луэллу и Горация? Почему бы ему не обдумать план уничтожения соперников? Сперва Мака и Боба, потом Сэлли и, наконец, самого Брента? Не забудь, отец, что если Гоч – это Поттс, то он – безумец. Его отпрыски – доказательство тому.

Инспектор покачал головой.

– Хорошо, что признание Старухи разбивает твою теорию в прах.

– Признание Старухи… – странным голосом повторил Эллери.

– А что с ним? – вскинулся инспектор.

– Разве я что-нибудь сказал?

– Но твой тон…

– Случайно вырвалось, отец, – улыбнулся Эллери. – Мне нужно в уборную.

Инспектор швырнул в него подушку.

– А мне нужно отправить Пакстону завещание и признание Старухи. У нас есть фотокопии. Тэрлоу хочет иметь бумаги у себя. Я обещаю тебе, сын мой, что никому не скажу о твоей версии «Гоч – Поттс».

Эллери кинул подушку обратно.

Литературная деятельность Эллери в тот вечер началась поздно: его отвлекла беседа с отцом. После разговора он подготовил к работе пишущую машинку. А когда наконец начал печатать, почувствовал непреодолимые трудности. Ему удалось только одно предложение: «На бровях Лека осталась кровь». Впрочем, на бумаге оно выглядело совершенно иначе: «Ргвгью квев вкий аркуова ив Кизийа вквид». Эллери решил, что его читатели, наверное, этого не поймут, вытащил испорченный лист и вставил новый. Но потом подумал, что лучше ему немного воздержаться от печатания.

Так он и сидел за машинкой, не дотрагиваясь до клавиш, пока через полчаса не послышался звонок. Он открыл дверь. Чарли!

– Привет! – мрачно сказал Пакстон, бросая шляпу через комнату в кресло инспектора. – У тебя есть виски с содовой?

– Конечно, – быстро ответил Эллери.

Приготовляя напиток, он краем глаза смотрел на адвоката. Тот выглядел несчастным.

– Что стряслось, Чарли?

Тот вздохнул.

– Уже почти месяц ни одного убийства. Скучно!

– Пей! – Эллери протянул ему стакан, – Мы не виделись со дня чтения признания.

– Приз… А, да. – Чарли взял свое виски. – Покупатели ходят к Поттсам целыми толпами.

– И много дают?

– Много.

– Больше миллиона?

– Меньше.

– А как Сэлли?

Чарли ответил не сразу. Помолчав, он поднял на Эллери пустые глаза.

– Потому-то я и пришел к тебе.

– Надеюсь, с Сэлли ничего не случилось? – торопливо произнес Эллери.

– Плохого ничего. – Чарли принялся вышагивать по комнате.

– Значит, между вами неполадки?

– Мягко сказано.

– А я-то решил, что ты явился пригласить меня на свадьбу.

– Свадьба! – с горечью воскликнул Чарли. – Теперь я дальше от алтаря, чем раньше. Каждый день я задаю ей один и тот же вопрос. И каждый день она отвечает, что мне нельзя жениться на дочери убийцы. Я не в силах заставить ее покинуть этот проклятый дом. Она не хочет бросать старого Стива, а тот лепечет, что ему уже поздно начинать жизнь сначала. Это несчастье, Эллери.

– Да, Сэлли трудно понять, – задумчиво сказал Эллери.

– После смерти Старухи этот дом окончательно превратился в приют для душевнобольных. Луэлла продолжает свои опыты. Я боюсь, что однажды дворец взлетит на воздух. Она покупает в кредит кучу аппаратуры. И вообще делает все, что хочет. Тэрлоу чувствует себя хозяином. Как петух на насесте.

– Меня расстраивает Сэлли, – вздохнул Эллери. – Ее позиция поражает своей непоследовательностью. Знаешь, Чарли, тут что-то не так.

– Конечно не так. Просто она не желает выходить за меня.

– Не в этом дело, Чарли. Что-то другое… Может быть… – Эллери замолчал, но тут же добавил: – Мой тебе совет, дорогой Чарли, будь с ней рядом. Сэлли стбит того, чтобы за нее сражались. – Он опять вздохнул. – Я тебе завидую.

Чарли посмотрел на него удивленно. Эллери печально улыбнулся.

– Не волнуйся, я не стану драться с тобой на дуэли.

– Ну вот, а я-то искал поддержки.

– Не переживай, Чарли, она тебя любит. Только потерпи немного, и все образуется.

Чарли остановился.

– Эллери.

– Что?

– У моего визита была еще одна причина.

– Какая?

Чарли понизил голос.

– По-моему, дело еще не закончено.

– Ага, – пробормотал Эллери. Он не спеша наполнил стаканы виски с содовой и, повернувшись к Чарли, предложил: – Садись и спокойно расскажи обо всем.

– Я думаю…

– Это полезное занятие.

– Две вещи беспокоят меня. Так, что я даже спать не могу…

– Да? – Эллери внутренне подобрался.

– Ты помнишь признание Старухи?

– Помню, – сухо кивнул Эллери.

– Один пункт вызывает у меня сомнения.

– Какой?

– Относительно револьвера. Сначала она пишет, что взяла пистолет «харрингтон и ричардсон» у Тэрлоу, тот самый, которым разгоняла репортеров в день первого убийства, тот, из которого она пыталась застрелить сержанта Веяли…

– Да, да.

– А дальше сказано примерно: «Позже мне удалось похитить другой револьвер и ночью застрелить в спальне своего сына Мака».

– Правильно, и что же?

– Один из стволов Тэрлоу! – воскликнул Чарли. – Но, Эллери, ведь пропали-то два!

– Интересно, – пробормотал Эллери, словно никогда не думал об этом. – И какой отсюда вывод, Чарли?

– Неужели ты не понимаешь? – закричал юрист. – Куда делся второй револьвер? Где он? Кто его взял? Если он по-прежнему в доме, разве Сэлли не угрожает опасность?

– Почему?

– Тэрлоу, Луэлла, Гораций! Они вполне могут продолжить действия своей матери. Они ненавидят Сэлли и Стива не меньше, чем Старуха, если не больше. Каково твое мнение на этот счет?

– У меня более фантастическая и запутанная версия, – заметил Эллери. – Продолжай, Чарли. Потом мы все обсудим.

– Я не могу думать ни о чем другом. Я подозреваю каждого. Старуха понимала, что умирает, Эллери. Она так и написала в признании. Правильно?

– Правильно.

– Надо полагать, что в это время она думала о близнецах. Послушай, если она знала о своей скорой смерти, то зачем уселась сочинять обвинение на саму себя?

– Ты имеешь в виду?..

– Я имею в виду, – с усилием произнес Чарли, – что Старухино признание может быть фальшивым. Скорее всего, кому-то пришло в голову сделать преступницу из нее!

– Дорогой мой! – Эллери тяжело вздохнул. – Это первое, что я подумал после чтения признания.

– Значит, ты согласен, что такое возможно?

– Конечно, – медленно проговорил Эллери. – И даже очень возможно. Трудно представить Старуху убивающей двух мальчиков. Но… – Он пожал плечами. – Мои и твои сомнения, Чарли, рассыпаются в прах перед признанием, написанным самой Старухой…

– Что же делать?

– Слушай меня, Чарли! Старуха умерла примерно за час до нашего прихода. В течение этого часа кто-то мог сидеть в спальне. Дверь не была заперта. Вот он и напечатал признание, благо машинка стояла возле кровати.

– Так ты считаешь, что бумагу сфабриковал настоящий убийца? – с волнением спросил Чарли, качая головой.

– Я не убежден в этом, – сказал Эллери. – Просто полагаю, что такое возможно. Возможно! Пока здесь подходит только это слово. Что ты головой качаешь?

– Подписи Старухи, Эллери, – вздохнул Чарли. – Ты же лично их сравнивал: те, что в конце завещания и на большом конверте. И потом сам объявил подлинными.

– Я согласен, – пробормотал Эллери. – Но у меня было мало времени. При быстром осмотре крайне трудно отличить хорошую подделку от оригинала. Так что придется подождать, Пакстон.

– Ты хочешь снова все проверить?

– А что еще остается? – Эллери обнял Чарли за плечи. – Помнишь, мы спрашивали Старуху об условиях завещания? Она еще передала тебе записку, подписанную мягким карандашом. Ты ее сохранил?

– Она у Поттсов, в ящике стола в кабинете.

– Там подпись подлинная. Пошли.

– Домой?

– Да. Но сперва зайдем в полицию и захватим ее признание. Может, наша догадка подтвердится.

Глава 22 Мене, мене, текел, упарсин[7]

Как обычно, они не нашли никого из слуг и потому направились прямо в библиотеку. Эллери закрыл дверь, потер руки и сказал:

– Работай. Ищи записку.

Чарли начал выдвигать ящики письменного стола.

– Если только… – бормотал он. – А! Вот она. И что теперь?

Эллери не ответил. Он разбирал связку бумаг.

– Неплохо трудиться на таком месте, – произнес он наконец. – Сегодня отличный солнечный денек, правда?

– Что?

– Молчи, братец, и «собирай урожай с закрытыми глазами», как советовал Вордсворт.

– По-моему, у тебя какое-то дикое чувство юмора, – проворчал Чарли.

– Прости. Это как лесной воздух для человека, который три недели просидел в темнице. Что ж, надеюсь, теперь все.

– В смысле? Опасности для Сэлли?

– В смысле истины! – воскликнул Эллери.

Он подошел к окну. Ярко светило солнце, и Эллери, взяв верхнюю записку, приложил ее к стеклу. Под солнечными лучами бумага стала просвечиваться.

– Чарли, давай признание Старухи.

Эллери наложил его на записку так, что обе подписи совпали. Потом стал внимательно изучать рисунок.

Подписи были явно сделаны одной рукой, правда, некоторое изменение в начертаниях букв все же просматривалось. Эллери отдал записку юристу.

– Еще какой-нибудь документ, Чарли.

Чарли удивился.

– Я не понимаю, чем ты занимаешься.

– Неважно, – сказал Эллери.

Сравнив таким образом все имеющиеся подписи, Эллери снова обратился к Чарли:

– Дай-ка мне еще раз инструкцию Старухи относительно «Поттс шу».

– Но ты ее уже смотрел!

– Давай, давай.

Чарли порылся в бумагах и протянул ему нужную. Эллери опять приложил ее к признанию Старухи.

– Взгляни, Чарли.

– На подпись?

– Да.

Чарли всмотрелся и удивленно воскликнул:

– Не совпадают!

– Точно. – Эллери сложил бумаги. – Подписи Корнелии Поттс на инструкции и на признании не совмещаются! Они похожи, как близнецы, но…

– А между тем подпись на инструкции совершенно точно подлинная, – сказал Чарли.

– Потому я и взял ее для экспертизы. Да, она единственная не вызывает сомнений.

– Значит, одна из двух последних подписей фальшивая.

– Да.

– Но какая?

– Старуха подписала эту записку в нашем присутствии, следовательно, она подлинная. Выходит, подделка на признании.

– Думаешь, кто-то сфабриковал признание, а потом перенес на него подпись с записки?

– Да, Чарли. Некто проник в спальню Старухи и воспользовался ее пишущей машинкой. Несомненно, он проделал это сразу после смерти Старухи, прежде чем мы – ты, Сэлли, мой отец и я – обнаружили тело и конверт.

Эллери направился к телефону.

– Что ты хочешь делать?

– Обрадовать отца. – Он набрал номер управления полиции.

– Что? – слабо переспросил инспектор.

Эллери повторил еще раз.

– Ты намекаешь, – вымолвил старый джентльмен после паузы, – ты намекаешь… что все начинается снова?

– А на что же еще? Корнелия Поттс никогда не писала признания. Ей просто не в чем было признаваться. Выходит, нам неизвестно, кто убил близнецов. Да, боюсь, что расследование придется начать сызнова.

– Ну что ж, – вздохнул инспектор. – Сержант Велли и я сейчас приедем.

Отойдя от телефона, Эллери увидел Сэлли. Чарли приложил палец к губам, но напрасно.

– Я слышала ваш разговор с инспектором, – сказала девушка.

– Сэлли!

– Одну минуту, Чарли! – Эллери протянул ей руки навстречу. Пальцы ее руки были холодны, но упруги и тверды. – Наверное, Сэлли, вы знаете, что я…

– Благодарю вас, – Она говорила спокойно. – Не бойтесь, Эллери, истерики и криков не последует. Я была готова к этому.

– Вы догадывались?

– Да. Инстинктивно чувствовала. – Она даже улыбнулась, а потом обратилась к Чарли: – Вот почему я отказывалась покинуть дом, мой дорогой. Теперь ты понял?

– Нет, – пробормотал Чарли. – Я не понимаю ничего.

– Бедный Чарли!

Эта сцена привела Эллери в восторг.

– Ты – настоящий ягненок, Чарли, – говорила Сэлли, целуя молодого человека. – Я была трусихой. Но теперь я уже никого не боюсь. Кому-то захотелось моей крови. Я не убегу. Я еще увижу, чем все закончится.

Глава 23 Плоды дерева

В доме Поттсов опять поселилась тайна. Это было неприятно.

Они прошли на террасу, чтобы осмотреть внутренний двор со множеством цветов, кустарников, высоких деревьев. Ласково светило солнце. Они уселись в кресла и стали ждать прибытия инспектора Квина и сержанта Велли. Сэлли устроилась возле Чарли, руки их были сплетены. Голова девушки лежала на его плече.

«Интересно, – думал Эллери, – как мило все выглядит на террасе». Прямо перед ними, в конце тропинки, стоял красочный домик Горация, окруженный цветами. Эллери, стараясь, не смотреть на Сэлли и Чарли, поглядывал по сторонам.

Справа высился замок Луэллы. Его окна выходили в сад. Повернувшись назад, можно было увидеть часть лужайки с диким бронзовым сооружением. Слева, под большим деревом рядом с кортом, Стив Брент и майор Гоч увлеченно играли в шашки. Они даже не заметили Сэлли и ее спутников.

В листве выводили свои рулады птицы.

Эллери закрыл глаза и задремал.

– Спит!

Эллери проснулся от толчка. Рядом стоял отец, хмурый и недовольный. Позади него маячил грузный сержант Велли. Сэлли и Чарли переместились под дерево, к Бренту и Гочу, и теперь стоя наблюдали за игрой: сесть им было не на что.

– Значит, скучаете, мистер Квин? – спросил инспектор.

Эллери зевнул.

– Здесь так приятно…

– Приятно! – Инспектор побагровел. – Я бы назвал это по-другому.

– Наверное, теперь мы будем искать исчезнувший револьвер, – громко предположил Велли.

– Вот именно, сержант, – кивнул Эллери.

– Я не только обшарил весь дом, но и перекопал всю землю вокруг него… маэстро, если вы хотите найти револьвер, ковыряйтесь сами, – сказал Велли.

– Подождите, Велли. – Инспектор уселся в кресло. – Где записка и признание?

Получив бумаги, инспектор сравнил их так же, как Эллери.

– Да, сомнений нет. – Он сунул документы в карман. – Я сохраню их. Теперь они становятся уликами.

– Против кого? – спросил сержант Велли.

Но тут появился Гораций Поттс. Он подошел к столу, где раньше играли Брент и Гоч, и начал что-то делать.

– Чем это он занимается? – удивился инспектор.

– Собираемся запускать змея, – мрачно ответила Сэлли.

– Змея? – переспросил Эллери.

– Когда мы приходим, он всегда за него принимается! – воскликнул Чарли. – Причем всегда лезет на дерево.

Лестница прогибалась под тяжестью Горация.

– Однажды он оттуда грохнется, – заметил Чарли. – Если только…

– Стойте! – крикнул Эллери. Все замерли. Эллери мчался к дереву с ужасным криком: – Подождите, Гораций!

Гораций продолжал карабкаться вверх. Инспектор побежал за Эллери. Сержант, Сэлли и Чарли устремились следом.

– Какого черта ты орешь, Эллери? – возмутился инспектор. – Он всего лишь забирается на дерево.

– Матушка Гусыня… – Эллери пожал плечами, не спуская глаз с Горация.

– Что? – взвизгнул инспектор.

– Почему прогибается лестница? Гораций толстый… высокий… а коротышка…

Инспектор хмыкнул. Эллери опять закричал, но Гораций его не слушал. Скоро он залез довольно высоко и наполовину скрылся среди ветвей.

– Будьте осторожны, мистер Поттс!

Испуганные Сэлли, Чарли и сержант, увидев невредимого Горация и неповрежденную лестницу, были смущены поведением Квина-младшего.

– Мистер Поттс! Пожалуйста, осторожнее! – снова крикнул Эллери.

– В чем дело? – весело спросил Гораций, выглядывая из листвы. – О, как вас много! – воскликнул он. – Я только сниму змея и спущусь.

– Аккуратнее там, мистер Поттс, – предупредил Эллери. – Сперва прощупайте каждый сук.

– Ерунда, – фыркнул Гораций. – Можно подумать, я в первый раз лазаю по деревьям.

– Чувствую, свернет он себе шею, – сердито сказал Эллери. – Я отчего-то беспокоюсь.

– Что за паника? – спросил его отец.

– Он остановился, – заметил сержант Велли, – Слушайте, мистер Гораций, а наверху разве лучше? Там не холодно? Вы похожи на птицу.

Гораций немного повозился среди листвы, потом раздвинул ветки и начал спускаться. Лестница угрожающе заколебалась. Испуганные Эллери и сержант поддерживали ее.

– Птичье гнездо, – смущенно объявил Гораций. Змея он держал в одной руке, а гнездо в другой. – Только что нашел, – добавил он, спрыгивая на землю. – Нет ничего замечательнее, чем старое птичье гнездышко, джентльмены.

– Животное! – бросила Сэлли и, отвернувшись, стиснула руки.

– Сэр, – обратился Гораций к Эллери, – кажется, вы что-то говорили об осторожности? Осторожности в чем?

Эллери и Велли положили лестницу на землю и начали внимательно исследовать ступеньку за ступенькой. Закончив осмотр, Эллери покраснел.

– Не вижу ничего необычного, – заметил сержант.

Эллери улыбнулся и отошел в сторону.

– Матушка Гусыня… коротышка!.. – рявкнул его отец. – Тебе лучше отправиться домой и позвать врача.

– Что случилось, Гораций? – неожиданно спросил Чарли.

Сэлли быстро повернулась к ним.

Гораций с удивленным выражением лица ощупывал свою находку.

– Что там, мистер Поттс? – насторожился Эллери.

– Странно! – пробормотал Гораций. – Представьте, я обнаружил это в гнезде. – И он протянул заляпанный птичьим пометом кольт двадцать пятого калибра.

– Но ведь это револьвер, из которого убили Боба Поттса! – воскликнул сержант.

– Не корчите из себя болвана, Велли! – заорал инспектор, хватая оружие. – Его надо зарегистрировать в полиции.

– Это второй кольт, – тихо сказал Эллери. – Пропавший.

Позже, когда все разошлись, Эллери взял отца за руку и подвел к столу.

– Сядь, отец. Случившееся надо обсудить.

– Обсудить? – Инспектор опять осмотрел кольт. Он был заряжен. – Итак, мы отыскали пропавший револьвер. Кто-то сунул его в гнездо. Там же до убийства Мака находился и исчезнувший «смит-вессон», потому Велли ничего и не нашел. Но кто виновник? Теперь…

– Садись, папа.

Инспектор сел. Эллери начал разглядывать кольт. Через некоторое время он улыбнулся и вздохнул:

– Ну, все правильно.

– Что правильно? – раздраженно спросил отец.

– Скажи, что ты собираешься предпринять, папа? Дело действительно неразрешимое.

– Неразрешимое! – Инспектор резко встал, и револьвер упал на траву. Он нагнулся и поднял его. – Неразрешимое ли? – повторил он.

– Можешь не сомневаться: каждый из них понимает, что мне известно, кто убил двух сыновей Корнелии.

– Ты имеешь в виду… ты вправду это знаешь?

– Я имею в виду, что мне хочется думать, будто знаю.

Глава 24 Квин-младший в кабинете

Время действия: вечер. Место действия: кабинет. Мы уже видели его при дневном свете. Теперь здесь темно, освещается только ограниченное пространство возле французской двери. Там горит небольшая настольная лампа. В кресле за столом сидит Эллери и внимательно (в который раз!) осматривает кольт. Молодой человек располагается лицом к двери, ведущей в холл. Она, как и все прочие двери, открыта. На террасе, позади него, тоже темнота. Судя по теням, Эллери в кабинете не один.

Э л л е р и (резко). Флинт!

Детектив Флинт показывается в дверях из холла.

Ф л и н т. Да, мистер Квин?

Э л л е р и. Пригласите Тэрлоу Поттса.

Флинт исчезает. Входит Тэрлоу Поттс. Дверь в холл захлопывается за ним. Он взволнован. Приближается к столу, за которым сидит Эллери. Опускается в кресло. Лампа освещает его лицо: Тэрлоу смотрит на кольт, найденный в гнезде, и отворачивается. Эллери холодно глядит на Тэрлоу.

Т э р л о у. Я слушаю. Детектив сказал… (Замолкает.) Эллери неожиданно поднимается, обходит стол и, подойдя к Тэрлоу, смотрит ему в глаза.

Э л л е р и (строго). Тэрлоу Поттс!

Т э р л о у. Да, мистер Квин? Да, сэр?

Э л л е р и. Вам известно о случившемся?

Т э р л о у. Вы имеете в виду мою мать?

Э л л е р и. Я имею в виду ее признание!

Т э р л о у. Нет, я ничего не понимаю. Говорят, там не все верно. Правда, я не в курсе, мистер Квин…

Э л л е р и. Оставьте свои пируэты, мистер Поттс! Тэрлоу (угрюмо). Ваш отец назвал признание матери поддельным. Поэтому расследование возобновляется. Это очень неприятно. Во-первых, я убил Роберта на дуэли…

Э л л е р и. Не юродствуйте, мистер Поттс. В ночь перед поединком мы заменили в вашем револьвере боевой патрон холостым, кому-то удалось поставить его обратно, только поэтому вы убили Роберта.

Т э р л о у (потирая лоб). Как все запутано.

Э л л е р и (мрачно). Да, мистер Поттс.

Т э р л о у. Ваш тон, сэр!

Э л л е р и. Почему вы избегаете смотреть на стол, мистер Поттс?

Т э р л о у. Простите?

Э л л е р и. Да-да, именно на этот стол, мистер Поттс. На с-т-о-л перед вашим носом. Так почему вы на него не смотрите?

Т э р л о у. Я не понимаю вас, мистер Квин, и не желаю больше здесь оставаться. Не хочу выслушивать ваши оскорбления…

Э л л е р и (неожиданно спокойно). Сядьте, мистер Поттс.

Т э р л о у. А?

Э л л е р и (мягко). Сядьте.

Тэрлоу колеблется, потом медленно опускается в неудобное кресло. Он по-прежнему не смотрит на кольт.

Мистер Поттс!

Т э р л о у (угрюмо). Ну?

Э л л е р и. Поглядите на этот револьвер, пожалуйста.

Тэрлоу сжимает губы. Потом медленно поворачивает голову и заметно вздрагивает.

Вы узнаете его?

Т э р л о у. Нет! Конечно, он похож на револьвер, который я использовал на дуэли с Робертом…

Э л л е р и. Верно, только похож. Но это другое оружие. Дубликат, который вы купили в «Корнуэлл и Ричи», помните?

Т э р л о у (нервно). Да, по-моему, среди тех четырнадцати стволов было два кольта…

Э л л е р и. Неужели? (Резко наклоняется вперед, а Тэрлоу инстинктивно откидывается назад. Берет кольт и щелкает затвором. Показывает Тэрлоу барабан. Потом закрывает его. Кладет оружие.) Вы знаете, где мы нашли его, мистер Поттс?

Т э р л о у. На… на дереве? Да, я слышал от мистера Квина.

Э л л е р и. Зачем вы упрятали его туда?

Т э р л о у (изумленно). Сроду не делал ничего подобного! Я не видел его с тех пор, как приобрел свой арсенал!

Э л л е р и (с циничной усмешкой). Хорошо, мистер Поттс. (Резко.) Это все! Можете идти.

Тэрлоу моргает, стоит нерешительно. Потом, не оглядываясь, уходит. Флинт! Луэллу Поттс ко мне!

Теперь становится ясно, что эта сцена была задумана самим мистером Квином.

Когда пришла Луэлла Поттс, повторился тот же диалог.

– Почему вы спрятали этот револьвер в гнездо, мисс Поттс? – задал последний вопрос Эллери.

Луэлла выпрямилась в кресле.

– Не городите чепухи, мистер Квин. Разве вам не известно, ч го у меня важные эксперименты и мне некогда заниматься болтовней? Я никогда не видела вашего дурацкого револьвера и тем более не прятала его. – И негодующая Луэлла вышла из кабинета.

Улыбнувшись Сэлли и Чарли Пакстону, Эллери пригласил Горация Поттса.

Гораций поразил мистера Квина быстротой и неожиданностью ответов. Он отнюдь не производил впечатления безумца.

– Весьма интересно, сэр, – снисходительно заявил он. – Я с самого начала не верил, что моя мать убила близнецов. Слишком кроваво. И признание не ее. Вы не находите, мистер Квин?

Эллери нашел, что он прав.

– Но теперь вы установили, кто преступник, – неожиданно сказал Гораций. – По крайней мере, так я слышал.

Эллери притворился рассерженным.

– Пожалуйста, поделитесь со мной, – продолжал Гораций. – Это отличный материал для книги.

– А сами вы, конечно, ничего не знаете?

– Я? – удивился Гораций.

– Не кажется ли вам, мистер Поттс, что это вы чисто машинально сунули оружие в гнездо? – И Эллери продемонстрировал ему патрон в барабане.

– Я? В гнездо? – повторил Гораций. – Но зачем?

Эллери ничего не ответил.

– Мягко выражаясь, – пожал плечами Гораций, – ваша мысль глупа. Если бы я хотел спрятать револьвер Тэрлоу в гнезде, разве я нашел бы его сегодня при вас? Нет, сэр! Вы не правы.

Единственное, что оставалось Эллери, отпустить Горация и пригласить Стефана Брента.

Сцена с отцом Сэлли выглядела по-другому. Старик волновался на протяжении всей беседы. В полном замешательстве он отрицал свое причастие к появлению револьвера на дереве и в конце концов убежал из кабинета.

Сэлли зло накричала на Эллери, и Чарли с трудом ее успокоил.

С майором Гочем Эллери был суров: старый пират показал свои зубы.

– Не порите чушь! – рявкнул он. – Мне ничего не известно.

– По-моему, вас хорошо знают в «Датч ист индис», – заявил Эллери согласно задуманному плану.

Майор фыркнул.

– Паршивая репутация, сэр, приукрашенный миф. И оставьте меня в покое.

– Они никогда не слышали о вас, майор.

– Мерзкая ложь! – ошеломленно возопил он.

– Вы носили тогда другое имя, майор?

Тот вскочил на ноги, но все же ответил:

– Нет.

– Нам ничего не стоит выяснить это.

– Выясняйте и будьте прокляты!

– Не уклоняйтесь от ответа! Зачем вы спрятали револьвер в птичьем гнезде?

– Вы помешались, – вздохнул майор, качая головой и наблюдая, как Эллери в пятый раз демонстрирует патрон в барабане кольта.

– Ну, мистер Квин? – подал голос Флинт, когда майор удалился. – Что теперь делать?

– Вы свободны, Флинт, – сказал Эллери.

Детектив обиженно хлопнул дверью.

Сэлли вышла из-за портьеры.

– Я не понимаю, зачем вы втянули сюда моего отца, – резко проговорила она. – Обращались с ним так же, как с прочими…

– Дымовая завеса, Сэлли.

– Да? – подозрительно переспросила она.

– Я хотел показать, что мы подозреваем всех в равной степени.

Похоже, Сэлли это не убедило.

– Но для чего?

Я тоже не пойму, Эллери, чего ты добиваешься, – мрачно заметил Чарли.

– Так строго допрашивать папу! – вздохнула Сэлли.

– Это часть плана, – весело сказал Эллери. – Только часть. Еще не конец…

– Тсс, – прошептала Сэлли. – Кто-то гам стоит… – Она махнула рукой в сторону террасы.

– И правда, – вторил ей Чарли.

Эллери выключил свет и подкрался к французской двери.

На террасе ясно слышались чьи-то шаги. Эллери собрался было зажечь электричество, но в дверях уже появился инспектор Квин.

Эллери облегченно вздохнул и включил лампу.

– Отец, отец…

Инспектор всмотрелся в темноту кабинета, пытаясь по звуку определить местонахождение сына.

– Ты настоящая лиса, – выскочил вперед Чарли.

– Эллери, вы не должны рисковать, – сказала Сэлли. – Это опасно!

– Что это? – спросил инспектор, оглядывая присутствующих. – Рисковать чем?

– Все в порядке, отец. – Эллери быстро отступил в тень. – Мы сидели без света и ждали.

– Ждали чего?

Эллери оттащил инспектора в темный угол.

– Мне это не нравится, – пробормотал старый джентльмен, – Что здесь происходит? Почему вы так насторожились, когда я вошел? – Он взял со стола кольт.

Эллери кивнул.

– Так, – медленно проговорил инспектор. – Теперь ясно, зачем вы здесь собрались. Устроили ловушку.

– Конечно, – напряженно кивнула Сэлли. – Он только что беседовал с домашними, задавая бессмысленные вопросы…

– И каждому совал под нос этот пресловутый кольт, – добавил Чарли.

– Эллери, опомнись, это опасно, – сказал инспектор.

– Ерунда, – отмахнулся Эллери.

– Полагая, что преступник подкрадется с террасы, – продолжал инспектор, – ты оставляешь без внимания другие места, ничего больше не слышишь и не видишь.

– Ваш отец прав, Эллери, – заметила Сэлли.

– К тому же револьвер заряжен, – напомнил Чарли.

– Но я принял необходимые меры предосторожности, и потом, нас здесь трое.

– Какие еще меры? – Инспектор отвел Эллери к окну. Чарли и Сэлли направились было к ним, но инспектор сказал: – Вам лучше остаться на месте, Сэлли. Минутку, Чарли. Так какие меры, сынок?

Эллери нахмурился.

– Позади террасы дежурит сержант Велли. Он схватит преступника прежде, чем…

– Велли? Я же только что прошел на террасу, но он меня не услышал и не увидел. Ведь он не мог знать, что это я, так почему не задержал?

Эллери изумленно посмотрел на отца.

– Что-то случилось, – пробормотал он. – Пойдем. – Он сделал два шага по направлению к французской двери и остановился на краю круга, освещенного лампой.

Из темной террасы в комнату вползло нечто темное, гибкое, как змея. Но только не змея. В комнату вползла человеческая рука. Все произошло настолько внезапно, что все буквально остолбенели. Эллери пристально смотрел на руку, не понимая, видит ее наяву или во сне.

Рука была в темной перчатке. Она осторожно взяла со стола кольт и, как бы в нерешительности, застыла в воздухе. Потом ствол начал медленно задираться, направляясь прямо в сердце Эллери.

Сэлли с диким криком кинулась к Чарли. Эллери инстинктивно прикрыл грудь. Инспектор бросился к сыну. Но, опережая их, палец, затянутый в перчатку, нажал на спусковой крючок, и кольт выплюнул пламя. Эллери рухнул на пол.

Глава 25 Свет, который достиг цели

Рука с оружием скрылась. Остался только дым, окутавший ствол вместе с выстрелом. Он начал подниматься и рассеиваться, пока не растаял совсем.

Инспектор Квин стоял на коленях возле Эллери, пытаясь расстегнуть на нем пиджак.

– Эллери, сынок!

Сэлли прятала лицо на груди у Чарли. Внезапно Эллери застонал и открыл глаза.

– Эллери? – Голос инспектора дрогнул. – Ты жив, сынок?

– Жив. – Эллери попытался сесть. – Что со мной? Я помню руку… выстрел…

– Инспектор сбил вас с ног, – сказала Сэлли, поддерживая Эллери. – Не двигайтесь! Лежите. Чарли, помоги мне раздеть его.

– Эх ты, герой, – проворчал Чарли. – Устроил ловушку, называется.

– Где же рана? – удивился инспектор. – Я не вижу крови…

– Раны быть не должно, – раздраженно заявил Эллери.

– Голова, – прошептала Сэлли. – Послушайте… возможно… внутреннее повреждение?

– Давайте посадим его в кресло, – предложил Чарли.

Инспектор кивнул.

– Сиди смирно, Эллери, и ничего не делай.

– Сэлли, – сказал Чарли, – вызови доктора.

Эллери посмотрел на них.

– Зачем? Чего вы волнуетесь?

– Так ты не ранен? – удивился инспектор.

– Конечно нет, отец.

– Но выстрел, Эллери! Выстрел с пяти шагов?

– Даже ребенок не промахнется на таком расстоянии! – воскликнула Сэлли.

– Он обязан был попасть, – заявил Чарли. – Может, просто еще не чувствуешь?

Эллери закурил сигарету.

– Хотите, чтобы я разделся? – Он расстегнул пиджак, и под ним все увидели что-то блестящее. – Я же сказал, отец, что принял меры предосторожности. Я не только поставил Велли в саду, но и надел бронежилет, который мне подарил комиссар Скотленд-Ярда в прошлом году.

– Что ж, – кивнул инспектор. – Это хорошо. Но ты никогда не станешь настоящим полицейским.

– Кстати, что же такое случилось с сержантом Велли? – напомнил Чарли.

– Велли! – воскликнул Эллери. – Надо посмотреть!

– Осторожнее, сынок!

Эллери подошел к террасе.

– Сэлли, включите там свет.

Сэлли скрылась в холле, и вскоре терраса осветилась.

– Никаких следов, – констатировал Чарли.

– Смотрите, – закричал инспектор, – револьвер! Он лежит возле входа! Велли! Куда спрятался этот проклятый идиот?

– Велли! – вторил ему Эллери.

В кабинете появился Флинт, он держал за руку Сэлли.

– Я поймал эту девушку в холле, инспектор, около выключателя.

– Лучше поищите сержанта Велли, – рассердился инспектор, – вы, глупый баран!

– Слушаюсь, сэр, – испугался Флинт и зашлепал к террасе.

– Он здесь, – неожиданно сказал Эллери.

Сержант Велли находился в дальнем углу террасы. Он лежал на полу с открытыми глазами, из его горла вырывалось какое-то бульканье.

– Велли! – окликнул инспектор.

– А? – Сержант повернул голову.

– Что случилось, Велли? – спросил Эллери.

– Ох, – простонал тот, сел и потер затылок.

– Немедленно отвечайте, что произошло?! – рявкнул инспектор.

– Произошло? Я стоял за колоннами, – пробормотал сержант. – Потом удар – и все.

– Нападение сзади, – сказал Эллери, поднимаясь на ноги. – Вам повезло, сержант. Вы чудом остались в живых.

Нападавшего он не разглядел. Детектив Флинт не нашел никаких следов. Все согласились, что это дело рук человека, стрелявшего в Эллери.

– Хорошую ловушку ты устроил, – снова засмеялся Чарли, когда они вернулись в кабинет.

– Резко и быстро, – сквозь зубы процедил Эллери. – Ловкий мерзавец. – Он прошелся по кабинету.

– Странно, – буркнул инспектор.

– Что? – спросил Эллери.

– Ничего, – ответил старый джентльмен.

Теперь инспектор осматривал кабинет при полном освещении. Казалось, что он сбит с толку. Остановившись наконец, он пробормотал:

– Это невозможно.

– Что невозможно? – спросил Велли.

– О чем ты, отец?

– Удар был сильным, ты упал, – сказал инспектор. – А выстрелили в комнате.

– Пуля! – воскликнул Эллери. – Ты не можешь найти ее?

– Вот именно.

– Она должна быть здесь, – вмешалась Сэлли.

– Может, срикошетила обратно в сад? – предположил Чарли.

– Может быть, – пробормотал инспектор. – Но где же след рикошета? Что-то не видать.

– Мой жилет!

Инспектор с сыном тщательно осмотрели пиджак Эллери и бронежилет. Ни царапинки! И то, и другое было совершенно цело.

– Но ведь мы слышали выстрел! – воскликнул инспектор. – Мы видели огонь. Что за колдовство? Какая-то ерунда.

Эллери застегивал пиджак. Сержант Велли пил виски. Инспектор осматривал кольт, который подобрал на террасе. Вдруг Эллери усмехнулся, посерьезнел и неожиданно засмеялся в голос:

– Конечно, конечно!

– Ты что, с ума сходишь? – ворчливо спросил инспектор.

– Все подтвердилось.

Сержант Велли с любопытством уставился на них.

– Отец, я знаю, кто убил Роберта и Маклина.

Глава 26 Личность Воробья

– Действительно знаешь? – спросил инспектор. – Или только догадываешься?

– Действительно, – ответил Эллери, точно удивленный простотой решения.

– Но откуда? – закричала Сэлли. – Что вам подсказало?

– Кто? – мрачно спросил Чарли. – Я хочу знать, кто это сделал!

– Я тоже, – подошел сержант Велли.

Инспектор Квин подозрительно посмотрел на сына.

– Опять какая-нибудь «ловушка», Эллери?

Эллери вздохнул и сел в кресло.

– Ситуация напомнила мне матушку Гусыню…

– Черт побери, – простонал сержант.

– Кто убил Роберта и Маклина? «"Я", – ответил Воробей», – пробормотал Эллери, ничуть не смущаясь, – Удивительно созвучно нашему случаю. Мне не известно, кто здесь Кок Робин, но известна личность Воробья[8]. Кроме того, Чарли, я не могу ответить – «кто», не объяснив сначала «как». Иначе не понять.

– Говорите что пожелаете, Эллери, – взмолилась Сэлли, – только говорите!

Эллери неторопливо закурил сигарету.

– Тэрлоу купил четырнадцать стволов. Четырнадцать единиц огнестрельного оружия, чтобы начать свою дуэльную карьеру. Четырнадцать… Сержант, а сколько вы нашли?

Велли вскочил на ноги.

– Кто, я? Двенадцать.

– Правильно. Два револьвера были использованы на дуэли с Бобом, один пистолет украла Старуха и впоследствии мы отыскали его. Всего двенадцать. Двенадцать из четырнадцати. Тэрлоу приобрел их в небольшом магазине «Корнуэлл и Ричи». Итак, два ствола отсутствовали.

Эллери поискал глазами пепельницу. Сэлли подала ее. Он улыбнулся девушке.

– Два револьвера исчезли, – продолжал он, – и только потом мы узнали, какие именно. Они оказались дубликатами двух других револьверов: кольта, как у Тэрлоу, и «смит-вессона», как у Боба. Это навело меня на любопытную мысль. – Эллери достал из кармана листок бумаги. – Каких систем было оставшееся оружие? Кольт, «смит-вессон», «харрингтон и ричардсон», «стейгер» (люгер), «айвер джонсон», «шмайссер», «стивенс», «чемпион», маузер, «стандарт», браунинг и «ортгес». – Эллери спрятал бумажку. – Я обратил внимание на то, что все они были различных марок. Причем не только марок, но и типов, и калибров. Однако тринадцатый и четырнадцатый револьверы – пропавшие – дублировали два первых по списку по всем показателям. Иными словами, среди четырнадцати стволов, купленных Тэрлоу в «Корнуэлл и Ричи», были две пары одинаковых. Зачем он приобрел два карманных кольта двадцать пятого калибра, чья полная длина всего четыре с половиной дюйма? Для чего потребовались два «смит-вессона» длиной в шесть с четвертью дюймов? Для дуэлей такое оружие не годится. В арсенале Тэрлоу были и более легкие, и более длинные, и более короткие стволы. Почему же именно эти?

– Совпадение? – спросила Сэлли.

– С одной стороны, не исключено, – согласился Эллери. – Но логика говорит против этого. Что же случилось? Предоставляя выбор оружия Бобу вечером перед дуэлью, Тэрлоу следовало дать ему либо пару кольтов, либо пару «смит-вессонов». Тогда бы все выглядело естественно. Нет, Тэрлоу предложил Роберту два различных револьвера. Совпадение? Едва ли. За таким поступком наверняка крылся определенный мотив.

– Но какой? – нахмурился инспектор.

– Понимаешь, отец, все зависело от того, что выберет Боб. Тогда Тэрлоу имел не один револьвер, а пару.

– Пару! – воскликнул Чарли. – Конечно! Поскольку Боб взял «смит-вессон», Тэрлоу оставил себе два одинаковых кольта!

– И случилось бы наоборот, выбери Роберт кольт, – кивнул Эллери. – Тэрлоу не мог проиграть, имея пару одинаковых револьверов. Вопрос в том, что он от этого выигрывал? Тогда я не понимал, а теперь понял.

– Одну минуту, Эллери, – раздраженно сказал инспектор. – Я не вижу тут смысла, ведь Тэрлоу мог купить дюжину одинаковых стволов.

– Для чего?

– Да просто так. Потому что в любом случае Тэрлоу не смог бы застрелить Боба. С той поры, как мы положили в его спальне кольт, заряженный холостым патроном, и до утра, когда ты вручил ему револьвер, Тэрлоу не дотрагивался до него. Ты сам говорил.

– Правда, маэстро, – подтвердил сержант Велли. – Он никак не мог попасть в спальню в течение ночи. Его постоянно стерегли мисс Брент и Чарли Пакстон.

– Мистер Эллери Квин – тоже, – добавил Чарли. – Потом мы вместе отправились в клуб «Бонго».

– И не только в этом дело, – прибавил инспектор Квин. – Ты же сам говорил, Эллери, что подменить патрон не могли только Чарли, мисс Брент и Тэрлоу.

– Таковы факты, маэстро, – изрек Велли. – Таковы факты.

Эллери печально улыбнулся.

– Как же свободно вы обращаетесь с фактами! Я согласен: Тэрлоу не перезаряжал кольт, который я оставил на комоде.

– Тогда о чем ты? – воскликнул Квин-старший.

– Только о том, – вздохнул Эллери, – что тем не менее Тэрлоу обдуманно убил своего брата Боба.

– Как? – вскочил Велли.

– Тэрлоу… – задохнулась от негодования Сэлли.

– Но, Эллери, – запротестовал Чарли, – ведь ты заявил…

– Что Тэрлоу не дотрагивался до холостого патрона? Да. Но неужели никто не понял, что двумя одинаковыми револьверами Тэрлоу не только подготовил себе колоссальное алиби, но и получил прекрасную возможность совершить убийство? Послушайте, – Эллери закурил сигарету. – Мы все согласились, что убийца перезарядил кольт. Мы уверены, что в противном случае Боб остался бы в живых. Но ведь патрон могли и не заменять. – Все удивленно уставились на Эллери. – Представьте, что холостой заряд оставили на месте, а на дуэли использовали другой кольт. Ну?

– Пожалуй, это убедительно, – улыбнулся инспектор Квин. – Тэрлоу не пользовался кольтом с комода. Он просто выстрелил из другого револьвера.

– Да, – кивнул Эллери. – Сегодня Гораций нашел на дереве пропавший кольт, а позже из него в меня выстрелили. Почему же нигде нет следов от пули? Единственное объяснение: револьвер был заряжен, холостым патроном. Помните, мы сами зарядили кольт Тэрлоу перед дуэлью? Вывод: оружие, из которого в меня стреляли, и есть тот револьвер, что предназначался для поединка Тэрлоу с Бобом. Патрон в нем не подменили. Просто, когда я утром вручил Тэрлоу кольт, он сунул его в карман, а потом на наших глазах достал другой. Таким образом, алиби ему было обеспечено.

Он мог подслушать наш разговор, тем более что мы знали только об одном кольте. У Него же был еще один. И почему бы теперь не убить Роберта? Тэрлоу воспользовался обстоятельствами. Все, что вы делали в тот вечер, Сэлли, задумано им. Я тоже помогал выполнению его плана. Мы сидели в библиотеке, развлекались в клубе «Бонго». Вернулись. Как своего секунданта он попросил меня принести револьвер. А сам вынул из кармана совершенно другой кольт.

– Кто бы мог Подумать? – простонал инспектор Квин. – Мы даже не подозревали о существовании второго ствола.

– Да, не подозревали. И Тэрлоу знал об этом. Он ничем не рисковал, а впоследствии вообще засунул неразряженный кольт на дерево.

– И потом, конечно, совершил второе убийство, – пробормотал инспектор. – Мы готовились к утренней дуэли, а он убил Мака ночью.

– Но зачем он прикончил близнецов? – спросил сержант Велли.

– Затем, что ненавидел их, – ответила Сэлли и заплакала.

– Успокойся, дорогая, – обнял ее Чарли, – или я прогоню тебя отсюда.

– Злоба, безумие… – Сэлли всхлипнула.

– Это еще не все, – сухо произнес Эллери. Сэлли коротко взглянула на него. – Не только безумие двигало Тэрлоу, поверьте мне. Больше – холодный расчет.

– В каком смысле? – удивился Пакстон.

– Да, что он выигрывал от смерти братьев? – эхом отозвался инспектор Квин.

– Что он выигрывал? – переспросил Эллери, – Многое. Кого более других устраивала их гибель? Тэрлоу, и только Тэрлоу. Что получилось бы, останься Боб и Мак в живых? После кончины Старухи они автоматически превращались в кандидатов на пост президента компании «Поттс шу». Подумайте. Из семи членов совета директоров за одного из близнецов подали бы больше голосов: его собственный, брата, Сэлли и мистера Андерхилла, итого – четыре. Оставалось трое. Как же Тэрлоу мог стать президентом?

– Верно, – кивнул Чарли.

– Тэрлоу решил не допустить этого. Помимо прочего, он еще подозревал, что после смерти матери близнецы и Сэлли примут фамилию отца – Брент, а значит, компания фактически потеряет свое имя. Когда же близнецов не стало, за Тэрлоу проголосовало трое, считая его самого, а против него было два человека – Сэлли и мистер Андерхилл.

– Правильно, – сказала Сэлли.

– О чем ты задумался, отец? – спросил Эллери. – О моем «Воробье»?

– Да, – просто ответил инспектор. – Существует еще одна маленькая деталь, о которой ты не упомянул.

– Какая?

– Доказательства, и доказательства такие, чтобы окружной прокурор Сэмпсон заявил: «Да, мы берем это дело для суда».

Наступило долгое молчание.

– Ты сам достанешь доказательства, отец, – наконец промолвил Эллери. – Чем сумею, я тебе помогу.

– Да, трудненько будет их раздобыть, – заметил сержант Велли.

– Тут я пас, сержант, – пожал плечами Эллери. – Обычно на такой стадии следствия я отправляюсь домой и сажусь за работу.

– Погоди, – вмешался Чарли. – По-моему, я сейчас сообщу кое-что, имеющее отношение к одному из убийств. Ну и дурак же я!

– Ты о чем, Чарли?

– Когда Эллери говорил о дубликатах оружия, я вспомнил, что не так давно – дату вы сами укажете – Тэрлоу захотел узнать имя моего портного.

– Твоего портного! – удивился Эллери. – Странно. И что дальше?

– Я сообщил, как того зовут. А потом Тэрлоу попросил меня отдать в починку его пиджак из твида. Вот вам и доказательство для прокурора.

– Твид?

– Понимаешь, я никогда не носил твидовых костюмов, и портной страшно удивился, когда я притащил ему пиджак из твида. Самое интересное, что позже он поинтересовался, зачем мне понадобился двойной карман…

– Двойной карман! – воскликнул инспектор.

– Да.

– Что происходит, Чарли? – пробормотала Сэлли.

– Двойные пистолеты, – буркнул сержант, – двойные карманы, двойные убийства.

– Если он был вшит преднамеренно, то лучшего и не требуется, – сказал инспектор. – Благодарю вас, Чарли.

– Да, это то, что нужно, – подтвердил Эллери.

– Надо побыстрее изъять пиджак, пока Тэрлоу не чует опасности. Иначе он просто сожжет его. И прокурор Сэмпсон никогда не получит никаких доказательств.

Неожиданно возле французской двери возникла темная фигура. Постояв там немного, она шагнула в кабинет.

Это был Тэрлоу Поттс.

С первого взгляда на его искаженное лицо, становилось ясно, что он подслушал весь приведенный разговор.

Всех поразила внезапность его появления. Перед собравшимися стоял Воробей, управляющий демонами. Прежде чем кто-то пришел в себя, он вцепился в Чарли Пакстона.

– Я убью тебя! Ты рассказал о кармане! – кричал он, сжимая горло Чарли.

Молодой юрист был настолько поражен, что совершенно не сопротивлялся.

– Убью! – продолжал надрываться Тэрлоу. – За карман! Я тебя прикончу.

– Остановите его! – воскликнула Сэлли. – Он действительно его убьет!

Двое Квинов и сержант Велли с трудом оторвали Тэрлоу от Чарли, на шее которого остались глубокие следы пальцев маньяка. Тэрлоу пытался вырваться, надсаживаясь изо всех сил:

– Я убью его! Как убил близнецов, так и Чарли у меня подохнет! – Глаза его горели диким огнем.

Однако внезапно он обмяк и, если бы его не держали, наверняка бы грохнулся на пол.

– Положите его на тахту, – сказал инспектор. – Сэлли, как там Чарли?

– Все в порядке, он приходит в себя.

Сержант Велли устроил Тэрлоу на тахте.

– Хитрый, как все Поттсы, – пробормотал инспектор. – Эллери, ты слышал, что он кричал? Ты оказался прав. Мы все будем свидетелями.

– Да, отец, этого вполне достаточно для прокурора.

– Увы, слишком поздно, – проговорил Велли.

В его голосе прозвучали столь необычные нотки, что все повернулись к сержанту. Вместо объяснения, тот молча рукой показал на тахту.

Тэрлоу Поттс лежал спокойно, с открытыми глазами, в которых ничего не отражалось, ровно ничего…

– Велли, вызовите психиатра, – печально вздохнул инспектор.

«Тэрлоу уже все равно, – думал Эллери, глядя на лежащего. – Теперь ему не грозят ни арест, ни суд присяжных, ни электрический стул…»

Глава 27 Начало конца

Нельзя сказать, чтобы Эллери чувствовал удовлетворение по окончании расследования. Занимаясь уголовными делами прежде, Эллери всегда придерживался истины, и случавшееся его не трогало. Но теперь, неделю спустя после разоблачения Тэрлоу, который бесповоротно сошел с ума, Эллери был в замешательстве.

Он удивлялся, вспоминая фантастическое время. Цели он достиг. Все было ясно. Тэрлоу Поттс обдуманно застрелил Роберта. А потом расправился с Маклином. Логика победила, негодяй уличен, дело закрыто. Чего же ему не хватает?

И неожиданно, завтракая с отцом, Эллери понял, что его беспокоит. Во-первых, Тэрлоу Поттс. Тэрлоу Поттс остался загадкой, несмотря на его признание. Квин-млад-ший опасался, что теперь никогда не установит истины.

Вторая причина, лишающая Эллери покоя, была совершенно очевидна и заразна. Причина звалась Сэлли.

По странному стечению обстоятельств в тот день за завтраком у Квинов присутствовали Сэлли и Чарли. Они пришли объявить о предстоящей свадьбе.

– Вот самое лучшее, что вы могли предпринять, – храбро заявил Эллери, поздравляя их.

– Когда вы женитесь? – спросил инспектор.

– Завтра, – ответила Сэлли. Она сияла.

– Завтра! – вздрогнул Эллери.

Чарли выглядел смущенным.

– Я говорил Сэлли, что все происшедшее удачно впишется в твои книги, – сказал он. – Но она возмутилась: ты же знаешь женщин.

– Может, ты и прав. Только… я буду весьма обязан, если вы простите меня за то, что я не приду на церемонию.

– Почему? – удивилась Сэлли.

– Завтра у нас дела, – улыбнулся инспектор.

– Тогда мы увидимся после медового месяца, а потом нас ждет работа.

– Работа? – переспросил Эллери. – Ах да, компания.

– Вот именно. Мистер Андерхилл прекрасный управляющий, но и нам надо что-то делать.

– А как насчет Тэрлоу? – поинтересовался инспектор.

– Мы собирались привлечь к опеке над больным отца Сэлли, но он не соглашается. Говорит, что уже стар и мечтает отдохнуть. Единственное, что он хочет, – играть в шашки с этим старым прохвостом майором. Гораций и Луэлла, конечно, против, но теперь они вынуждены слушаться Сэлли.

– Мы с ними беседовали, – добавила девушка. – Они признают, что требуется некоторая реорганизация. Они останутся в старом доме на Карсон-драйв. Но отец и майор Гоч переедут в другое место, а мы с Чарли тем более. – Она вздрогнула. – Жду не дождусь, когда покину дворец Поттсов.

– Аминь, – тихо сказал Чарли.

Эллери улыбнулся.

– И где вы собираетесь поселиться, мадам президент?

– Пока не знаю. Не смейтесь, я действительно буду президентом, но только для отчетов. Дела будут вести мистер Андерхилл и Чарли. Теперь моя обязанность лишь стричь купоны.

– Вот это жизнь! – воскликнул инспектор.

– И еще… – изменившимся голосом промолвила Сэлли, – еще я даже не могу выразить, Эллери, как вам благодарна за все, что вы сделали для нас…

– Пощадите меня, – взмолился Эллери.

– И Сэлли, и я подумали, – вмешался Чарли, – что наша благодарность только увеличится, если вы закончите свою работу…

– Прошу прощения?

– Вы не желаете получить награду? – засмеялась Сэлли. – Ах, Чарли такой стеснительный, не решается сказать прямо! Короче, пожалуйста, постарайтесь попасть к нам завтра.

– При одном условии.

Чарли облегченно вздохнул.

– Мы слушаем.

– Ты не рассердишься, Чарли, если я поцелую невесту? «Дабы охладить твои чувства, братец», – добавил Эллери мысленно.

– Ну что ж, – слабо улыбнулся Чарли.

Мистер Квин-младший так и сделал.

Странно и тяжело ему было видеть Сэлли перед священником в церкви. Слева и чуть позади от девушки стоял ее отец, справа – рука в руке – Чарли. Эллери разместился за его спиной. За Эллери поставили инспектора Квина. О многом думал Квин-младший в эту минуту. Его рука ощупывала в кармане три документа. Инспектор отдал ему бумаги сегодня утром.

– Верни их Чарли, – сказал он, – или пока сохрани для него.

Первым документом было завещание Старухи. Старуха… Вторым – ее признание. И третьим – записка. Все, что от нее осталось… Как же в действительности это произошло? Фальшивое признание. Старуха его никогда не писала. Подпись вывели по следу от мягкого карандаша… Это не вызывало сомнений. Там не осталось ни грязи, ни подчисток.

Священник начал говорить.

Неожиданно что-то вспыхнуло в мозгу Эллери. Осторожно достал он из кармана записку, с которой, по его мнению, скопировали подпись для признания, и развернул ее. Теперь он заметил на обратной стороне слабые следы букв: «Корнелия Поттс».

Он переменил позицию так, чтобы солнечный свет падал на записку. Отпечаток карандаша на обратной стороне лежал точно под подписью, слегка размазанной.

Эллери нащупал руку отца.

Инспектор непонимающе взглянул на него и прошептал:

– Эллери! Что случилось? Тебе плохо?

Эллери етиснул зубы.

А священник продолжал свой монолог.

– Проклятье! – пробормотал Эллери.

Священник открыл Библию.

Лицо Эллери передернулось. Он побледнел, сжимая бумаги в кулаке. Позднее он заявил, что даже не помнил, как богохульствовал.

– Стойте! – хрипло закричал он. – Остановите венчание!

Глава 28 Конец начала

– Эл, – прошептал инспектор Квин, – ты с ума сошел! Здесь идет церковный обряд!

«Они никогда мне не верят, – подумал Эллери. – И зачем я только вмешался в это фанданго?»

– Простите, пожалуйста, – сказал он священнику, когда все удивленно повернулись к нему. – Поверьте, патер, я бы никогда так не поступил без крайней необходимости.

– Не сомневаюсь, мистер Квин, – холодно изрек пастор. – Не понимаю только, что может быть теперь важнее, чем торжественное бракосочетание двух молодых людей?

– Что происходит, Эллери?! – закричал Чарли. – В чем дело? Патер, оставьте нас наедине с мистером Квином на пять минут.

Сэлли смотрела на Эллери очень внимательно.

– Да, пожалуйста, патер, – кивнула она.

– Н-но, С-сэлли… – начал ее отец. Девушка взяла его за руку и, отведя в сторону, что-то прошептала.

Потрясенный священник медленно вышел из церкви.

– Ну, – проговорила Сэлли, когда они остались одни. Голос ее звучал холодно.

– Поймите, – заторопился Эллери, – дело не терпит отлагательств. Вы всегда успеете обвенчаться, а мое открытие не может ждать.

– Какой открытие, Эллери? – спросил Чарли.

– Уничтожающее ложь. – Эллери помолчал. – Мне еще не все ясно, но есть нечто странное…

Его отец посуровел.

– О чем ты болтаешь? Это не похоже на тебя.

Эллери покачал головой.

– Мы все допустили ошибку. И я в том числе. Понятно лишь одно: расследование еще не завершено.

Сэлли всхлипнула.

– Ты намекаешь на то, что Тэрлоу Поттс ни при чем? – вскричал инспектор. – Но это исключено, Эллери! Он же признался. Ведь ты сам слышал.

– Нет, нет, все по-другому, – пробормотал Эллери. – Тэрлоу Поттс действительно, совершил два убийства. Своей рукой он отнял жизни у Боба и Мака.

– И о чем тогда речь?

– В историю замешан еще кто-то, отец. Некто, кроме Тэрлоу.

– Кроме Тэрлоу, – повторил старый джентльмен, отступая назад от удивления.

– Да, отец. Тэрлоу только исполнял чью-то волю. Кто-то руководил им, некий хозяин. Этот хозяин и есть настоящий убийца!

Майор Гоч перебрался в уголок, как осторожный медведь, и теперь стоял там, пристально наблюдая за Стефаном Брентом.

– Позвольте мне проанализировать нашу мрачную ситуацию вслух, – продолжал Эллери. – Обдумывая шаг за шагом, я наконец все пойму. Если я ошибаюсь, можете вызывать психиатра, но если прав… – Он оглядел присутствующих. – Помните, как я исследовал подпись Старухи на признании, которое мы обнаружили в ее руке? Я приложил к стеклу записку, а сверху разместил признание так, чтобы подписи совпали. Глядите. – Эллери приблизился к окну церкви и продемонстрировал совмещение обоих документов. – Подписи были совершенно идентичны, – продолжал он. – Я решил, что одну из них срисовали с другой.

– Ну и что? – Инспектор отошел к двери.

– Записку Старуха вручила Чарли при нас, мы имеем право считать подпись на ней подлинной, она выглядела так же, как на фальшивом признании. Но теперь я понял, что был слеп. Если подпись копировали тем же путем, что я показывал, то как это делали?

– Размещали фальшивую над настоящей, – ответил инспектор, беспокойно посматривая по сторонам.

– Иными словами, на стекле первым лежал документ с подлинной подписью. Но если признание, как мы считали, было фальшивкой, тогда оно и располагалось сверху подлинной записки. Это понятно, отец?

– Да, ну и что?

– Одну минуту. Все документы Старухи были подписаны мягким карандашом, с нажимом.

Инспектор заявил, что это к делу не относится.

– Отнюдь. Такие карандаши оставляют настолько жирный отпечаток, что подобная поверхность действует, как копирка. Если на бумагу с такой подписью положить чистый лист и пригладить, то на его обратной стороне останется след. Ясно?

– Продолжай.

– Я уже говорил, что признание, коли оно фальшивое, должно было размещаться сверху подлинной подписи, которая обязательно отпечаталась бы на его обороте, как в зеркале.

– А здесь как?

Эллери подошел к отцу, который теперь стоял возле двери, как часовой.

– Смотри, папа.

Инспектор быстро оглядел документы. На обратной стороне признания не было никаких следов.

– Это я заметил только сейчас. Карандаш на обороте не отпечатался. Правда, след могли стереть, но если ты внимательно изучишь поверхность, то обнаружишь, что ластик по ней не гулял. Теперь взгляни на записку. Здесь! Смотри, вот подпись: «Корнелия Поттс», а вот след на обратной стороне. Поглядев на свет, отец, ты увидишь, что отпечаток подписи на обороте лежит точно против подписи на лице. Что же это доказывает? Да то, что записку клали сверху, а признание располагалось внизу. Но коли так, то подпись на признании использовали в качестве подлинной, скопировав с нее подпись на записке. Однако если подпись на признании была подлинной, значит, подлинным был и сам документ, а записка, вернее, подпись на ней, подделана уже впоследствии. Иначе говоря, – мрачно заключил Эллери, – признание Старухи не было фальшивым, как мы полагали, она подписала его собственной рукой.

– Но, Эл, – зашипел инспектор, – что могло заставить Старуху совершить убийства?

– Видишь ли, отец, – объяснил Эллери, – невзирая на то что Старуха действительно сама написала признание, она не убивала своих сыновей и не знала о человеке, который использовал Тэрлоу как орудие преступления.

– Откуда тебе известно?

– Из одной детали, отец. Теперь мы в курсе, что патрон в кольте не заменяли. Поменяли револьверы. А в признании говорится, – Эллери взглянул на текст, – «Это я подменила холостой патрон боевым в револьвере Тэрлоу». Но ведь этого не произошло! Старуха думала так же, как и мы. Она даже не знала, как совершилось первое преступление! Так при чем же здесь Старуха? Посмотри-ка еще раз. – Эллери снова протянул отцу признание. – «Позже я украла еще один револьвер Тэрлоу, спрятала его от полиции и в полночь застрелила моего сына Маклина в спальне» и так далее. Подумай, отец. Корнелия Поттс просто не могла этого сделать! Доктор Иннис рассказывал, что вечером перед убийством Мака он ввел Старухе столько снотворного, что она спала всю ночь. Нет, Старуха не совершала ничего подобного, хотя сама написала признание. Просто она понимала, что умирает и ей нечего терять в жизни. Она была необычайно проницательной женщиной. Я не удивлюсь, если услышу, что она подозревала Тэрлоу, своего первенца. Она и написала-то свое признание, надеясь, что дело прекратят и Тэрлоу будет в безопасности.

Инспектор пожал плечами.

– Это все только чувства. Но если не Старуха руководила Тэрлоу, то кто же?

– Очевидно, человек, который заставил нас поверить, что подпись на признании фальшивая, хотя это не так. Кстати, тут все объяснимо. Поддельная подпись была выдана за настоящую, а подлинная, на признании, за фальшивую. Проще простого.

– Ты не ответил, кто это сделал, Эллери? – Инспектор огляделся. Все спокойно стояли на своих местах.

– Мы можем разобраться во всем только косвенным путем, отец. Зачем настоящему преступнику, использовавшему Тэрлоу, понадобилось убеждать нас в том, что признание Старухи фальшивое? Зачем? Причина должна находиться на поверхности. Он вовсе не хотел, чтобы мы считали Старуху убийцей. Он стремился к тому, чтобы арестовали кого-то другого. Найдя доказательства вины Тэрлоу, я посчитал дело законченным. Но я ошибся. Лишь марионетку мы уничтожили – самого Тэрлоу.

Инспектор был в замешательстве.

– Да, отец. Тэрлоу только пал жертвой. О, какой отличный сюжет для Голливуда! Ведь это не двойное, а тройное убийство. Первый – Боб, второй – Мак, третий – Тэрлоу. Как мы теперь установили, Тэрлоу послужил орудием преступления, и его поимка не разрешила загадку. Преступник намечал кого-то еще, а не Корнелию обличить в убийстве, и Тэрлоу был частью его плана.

– Ты имеешь в виду, что убийца стремился убрать не только близнецов, но и Тэрлоу, которого использовал для свой цели? – спросил инспектор.

– Правильно. Спрашивается, кому было выгодно уничтожить всех троих? Что ты можешь ответить?

– Ну, – пробормотал инспектор, – близнецов убили, чтобы захватить контроль над «Поттс шу», но в результате Тэрлоу стал президентом и контроль снова ускользнул…

– А с исчезновением Тэрлоу кто получал контроль? Делался главой?

– Сэлли.

Это ответил не инспектор и не Эллери Квин. Имя дочери произнес Стефан Брент. Он с ужасом смотрел на нее, точно видел впервые.

Глава 29 Конец конца

– Да, Сэлли, – невообразимо печальным голосом проговорил Эллери.

Он глядел на нее с жалостью, чувствуя угрызения совести. Сэлли холодно посмотрела на него, на отца, и губы ее задрожали.

В своем углу зашевелился майор Гоч.

Чарли тоже уставился на Эллери. Его руки сжались в кулаки.

– Идиот! – крикнул он и двинулся на Квина-младшего. – Сумасшедший. Безумие Поттсов и тебя свело с ума!

– Стойте, Чарли! – окликнул его инспектор.

Чарли остановился. Он не смел поднять глаза на Сэлли. А девушка застыла на месте, голова ее раскачивалась взад и вперед.

Инспектор спокойно спросил:

– Ты хочешь сказать, что Сэлли руководила этим грязным типом? И использовала Тэрлоу как орудие? По-твоему, она настоящий убийца? – Он покачал головой. – Чарли прав, Эллери.

И тут Эллери произнес странные слова:

– Спасибо за Сэлли, отец.

Все удивились еще больше.

– Ведь Сэлли тут действительно ни при чем, – тихо продолжал он. – Все, о чем она мечтала… стать чьей-то женой.

– Чьей-то женой? – Голова Чарли закачалась, как маятник. От Эллери Квина к Сэлли, от Сэлли к Эллери Квину.

Мистер Квин-младший посмотрел на мистера Пакстона.

– Преступление было задумано человеком, который бросил блестящую карьеру криминалиста. Ты сам это сказал, отец. Помнишь то утро в здании суда? Человеком, запланировавшим жениться на Сэлли после того, как исчезнут близнецы и Тэрлоу, и получить контроль над богатством Поттсов. Причем на этом настаивала сама Сэлли. Она собиралась уйти от, дел, поручив их Чарли.

Чарли покраснел.

– Вы понимаете? – Эллери взглянул на девушку, – Все происшедшее задумал Пакстон. Чарли Пакстон играл на чувствительности Тэрлоу, на его мании защиты чести имени Поттсов. Чарли убедил Тэрлоу прикончить близнецов, придравшись к незначительной обиде. Они расписали каждый шаг Тэрлоу, чтобы безнаказанно совершить два убийства: сцена в суде, покупка четырнадцати стволов, дуэль – все было отрепетировано. Только в больной мозг Тэрлоу можно было внести подобные мысли, и только поэтому удался план Чарли. Лишь безумец согласился бы на такие преступления. Оттого я и не почувствовал удовлетворения, узнав, что во всем виноват Тэрлоу, и решил, что за его спиной должен стоять… Нет, нет, Чарли, сперва я не подозревал тебя, но потом…

Инспектор Квин достал из кармана небольшой пистолет и взвел затвор, сняв его с предохранителя.

– Помните, я говорил, что Тэрлоу подслушал наш разговор о замене боевого патрона холостым? Я действительно так думал. Но теперь понял, что и тут ошибался. Кто предложил заметить патрон? Припоминаете? Чарли Пакстон.

Глаза Сэлли сверкали диким огнем, она начала дрожать.

– Сейчас мы в состоянии ответить на вопрос, откуда Тэрлоу узнал о замене патрона. Ему сообщил Чарли, его хозяин. Пакстон подождал, что кто-то из нас заподозрит неладное, но, поскольку никто ничего не говорил, сам вылез с предложением. Все было организовано изумительно – это делает честь молодому юристу, бросившему блестящую карьеру. Но даже если бы я не разобрался в мотивах и ничего до сих пор не понял, могу вас заверить, что рано или поздно мистер Чарльз Гюнтер Пакстон все равно бы себя выдал. Но я отвлекся. Потом Чарли решил убрать меня. Ведь он постоянно пытался навязать мне свои подозрения. Каюсь, сперва я во многом с ним соглашался.

– Чепуха, – фыркнул Чарли. – Ты всегда мне верил.

– Но это еще не все, – продолжал Эллери. – Когда тебе, отец, понадобились улики против Тэрлоу, и ты специально спросил о них – кто сообщил о портном и о пиджаке с двойным карманом?

– Мистер Пакстон.

– А когда Тэрлоу ворвался в кабинет, кого он пытался задушить – меня? Он схватил за горло Чарли. Отчего же Тэрлоу взбесился? Да оттого, что услышал обвинение из уст человека, который лично толкнул его на преступления. И даже тогда Пакстон ничем не рисковал. Разве поверили бы болтовне Тэрлоу? Можно ли слушать человека с ненормальной психикой?

– Бедный Тэрлоу, – прошептала Сэлли. И впервые за все время посмотрела на мужчину, с которым чуть было не обвенчалась. Потом она взглянула на Стива Брента. Тот взял ее за руку.

– Да, бедный Тэрлоу, – мрачно повторил Эллери. – Мы во многом виноваты перед ним, хотя и его нельзя оправдать за случившееся. Вот и всё, Сэлли. Потому я и остановил обряд.

Сэлли подняла на него глаза. Квин-младший покраснел.

– Слушайте, инспектор, – вмешался Чарли, – разве не ясно, что ваш сын наговаривает на меня. Он сам влюблен в Сэлли и хочет…

– Замолчите! – рявкнул инспектор.

– Он пытается оклеветать меня, чтобы…

– Я сказал, замолчите!

– Но ведь ты, Сэлли, конечно, не веришь этой гнусной клевете?

Сэлли повернулась к адвокату.

– Все ваши слова… – начал инспектор.

– Только не надо меня учить, – огрызнулся Чарли. – Я знаю закон. – Он хмыкнул. – Вы же сами говорили, что суду потребуются доказательства.

– Опять старая история, – нахмурился инспектор.

– О, нет, – улыбнулся Эллери. – Совсем новая. Вот они, улики, отец, – записка и признание Старухи.

– А я повторяю, что он из ненависти клевещет на меня! – закричал Пакстон. Он взглянул на дверь, – Священник ждет, Сэлли. Ты не имеешь права отказаться. Это же блеф…

– Блеф?! – воскликнул Эллери. – Тогда попробуй разубедить меня, Пакстон. Если бы не вмешательство некой личности, отец, Чарли бы все удалось. Его подвел человек, от которого он такого вообще не ожидал, – Тэрлоу.

Чарли вздрогнул.

– Тэрлоу совершил один поступок, не учтенный всемогущим Пакстоном. А потом последовало и второе вмешательство. Впрочем, многие джентльмены делают подобные ошибки.

– Болтай, болтай, – сдавленным голосом пробормотал Чарли. – В вашем департаменте всегда ошивались одни трепачи.

– Первая помеха была несерьезной, – не обращая внимания на Чарли, продолжал Эллери. – Тэрлоу окрылил успех первого убийства. Он начал думать. И, в основном следуя инструкции своего хозяина, при втором убийстве добавил кое-что от себя. Только больной мозг_Тэр-лоу мог изобрести подобное, но отнюдь не холодный рассудок Пакстона.

– О чем ты? – спросил инспектор. Его пистолет по-прежнему был наставлен на Чарли.

– Тэрлоу застрелил Мака в постели, – ответил Эллери. – Отхлестал по лицу и поставил рядом чашку с бульоном. Зачем? Чтобы убийство выглядело как сценка из «Матушки Гусыни». До чего это печально! – посмеиваясь, молвил Эллери. – До чего печально для мистера Пакстона. Опрокинулся столь тщательный замысел…

– Я н-не пон-нимаю! – запинаясь, сказал Стив Брент. Он обнимал Сэлли.

– Да, сэр, – весело Проговорил Эллери. – Ваша покойная жена не ела хлеб с тех пор, как получила прозвище «Старуха, которая живет в ботинке». Так же, как один персонаж из «Сказок матушки Гусыни». Тэрлоу мог сказать себе: «Я в безопасности, и никто меня не подозревает. Если полиция и этот Квин найдут следы, похожие на „Матушку Гусыню”, они подумают не на меня, а на Горация – мальчика, который никогда не вырастет. Я, конечно, останусь вне подозрений». Такие рассуждения вполне подходят к уровню развития Тэрлоу. Ситуация произвела на Чарли гораздо большее впечатление, чем на нас. Ибо замысел его претерпел изменения. Чарли не хотел, чтобы подозревали Горация. Как же он досадовал, наверное!

– Ты говорил что-то о доказательствах, – перебил Пакстон.

– М-м. Всему свое время, Чарли. Следующее вмешательство было еще неожиданнее. Старуха. Благодаря ей мы повесим тебя… нет, сожжем на стуле, на основании точных законов штата Нью-Йорк. Итак, что же сотворила Старуха? Она написала подлинное признание, которое оказалось ложным. Очень неразумно с ее стороны, Чарли. Ибо она нанесла еще один удар по твоим планам. Такой сильный, что ты больше не мог держать происходящее под своим контролем. Впрочем, ты использовал и это, уверив нас, что признание – фальшивое.

– И что же побудило меня так поступить, мистер Квин? – спросил Чарли.

– Ты рассуждал следующим образом: «Если полиция поверит, что завещание поддельное, все будет в порядке. Они начнут подозревать только Тэрлоу». Отличный расчет.

– Продолжай.

– Все было ясно. И умно. Но ум – еще не мудрость, как сказал Еврипид около двух тысяч лет назад. Тебе бы следовало родиться более мудрым и менее умным, Чарли.

– И долго мне еще слушать этот бред?

– Потерпи. Ты не мог уничтожить большой запечатанный конверт с завещанием Корнелии по одной нелепой причине…

– Просто мы видели его в руках Старухи, – вставил инспектор. – Продолжай, сын.

– Ты не мог выкрасть признание…

– Потому, – снова вмешался инспектор, – что Старуха добавила в завещание пункт, где говорилось о маленьком конверте.

– Итак, тебя лишили возможности ликвидировать завещание, в котором стоял этот пункт…

– Ибо мы знали о его существовании: я лично отдал вам конверт на хранение, – заметил инспектор, – и вы отвечали за него, Пакстон!

– Ты не мог заменить признание другим, – продолжал перечислять Эллери, – обвинив в нем Тэрлоу, ведь никто бы не поверил, что перед смертью Старуха станет вешать на своего любимого сына убийство. Ты находился в кольце обстоятельств, Чарли. У тебя оставалась единственная возможность: заставить поверить нас, будто признание Старухи – фальшивка. Тогда, считая Корнелию невиновной, мы бы продолжали расследование и в результате добрались бы до Тэрлоу.

Чарли Пакстон не отрываясь смотрел на пистолет в руке инспектор Квина.

– Сошлюсь еще на одно обстоятельство, – любезно добавил Эллери. – Существует единственная ошибка, которую ты допустил сам, Чарли, именно она лишит прокурора всех сомнений. В чем же эта ошибка состоит? Тебе требовалось доказать, что признание Старухи подделка. У тебя был документ, о котором официально известно, что он подписан Старухой. Ты наверняка помнил, что записку вручила тебе Старуха при нас. Просто замечательно, что ты решил ее…

– Она лежала в ящике стола в библиотеке, которым пользовался Пакстон, – подсказал инспектор.

– Верно. Чарли заготовил точный ее дубликат, отпечатав на машинке. Вот почему потом получился след с обратной стороны бумаги.

– Одну минуту, Эллери, – забеспокоился инспектор. – Оригинал записки хранился в незапертом столе, ее мог взять любой. Такие выкладки не дадут необходимого эффекта.

– Правильно, – сказал Чарли.

– Да, отец, – спокойно кивнул Эллери. – Но есть еще одно неприятное для нашего героя обстоятельство. Он использовал подпись с признания для перенесения ее на записку. А кто имел доступ к признанию Старухи? Единственный человек. Из всех людей на всем земном шаре только он, Чарльз Гюнтер Пакстон. Вот вам и доказательство его вины.

– Кроме Пакстона, никто завещания не держал? – пробормотал инспектор.

– Да, – улыбнулся его сын. – Таковы факты. Во-первых, признание находилось в запечатанном конверте, где лежало и завещание. Обнаружив в руке Старухи конверт, мы еще понятия не имели о признании, откуда? Ведь сверху стояли слова: «Последняя воля и завещание» и подпись: «Корнелия Поттс». Во-вторых, документ сперва взял ты, отец, и только потом отдал его Чарли на хранение до чтения после похорон. В-третьих, на официальном вскрытии большого конверта из него выпал маленький с признанием. Из завещания нам было известно о его возможном содержании, и мы тоже отдали его Пакстону. Теперь мы понимаем, – холодно продолжал Эллери, – что конверт с признанием тайно распечатывали. Это можно доказать. Ведь именно тогда использовали подпись Старухи на признании для перенесения на записку. После официального чтения этого уже не получилось бы: ты, отец, сразу забрал признание себе. Когда же конверт успели вскрыть? Единственная возможность приходится на время между обнаружением его в руке мертвой и тем, как все собрались послушать содержание. Кто бы умудрился уложиться в эти сроки? Только тот, у кого конверт хранился. Кем же был сей счастливчик? Чарльзом Гюнтером Пакстоном. Ты дурак, Чарли, если думал ввести нас в заблуждение своими, трюками.

В первое мгновение инспектор Квин решил, что Чарли вцепится Эллери в горло. Но адвокат закрыл лицо руками.

Глава 30 Это была молодая женщина

– Простите, маэстро, – обратился к Эллери сержант Велли, когда на следующий день они собрались в гостиной Квинов. – По-моему, третий акт отсутствует. Отчего вы не послали меня в эту церковь?

– Оттого, что сам ничего не знал, – нахмурился Эллери.

– Похоже, ты вообще о многом не догадывался, – заметил инспектор.

– Верно, отец.

– Во всяком случае, осенило тебя не сразу.

– М-м, – промычал Эллери. – В принципе, ты прав. Но я зачастую импровизировал. У меня не было времени подготовить обвинение. И я не мог дать венчанию завершиться.

– Здорово этот тип все придумал, – вставил сержант Велли.

– Но у меня были определенные преимущества, – продолжал Эллери. – То, что я прервал венчание на середине, стало для него неожиданностью.

– И теперь он кусает себе локти в тюрьме, – вздохнул сержант. – Такова жизнь.

– Улики у тебя косвенные, – заявил инспектор.

– Но какие странные, отец. Сказав о том, что конверт находился у Чарли и только он мог его использовать, я привел мощнейшее доказательство. Пошел с козырей. Естественно, Чарли Пакстон был сражен и во всем признался. Я не сомневался, что так случится. Никакой человек не в состоянии выдержать неожиданного нападения, тем более если он не подготовлен. Чарли обычный тип интеллектуального убийцы, личность, которая действует отчаянно, безрассудно, но легко попадается и раскалывается.

– Точно, сэр, – кивнул сержант.

– Я еще никогда не был так счастлив, как по завершении этого дела. Какое невероятное расследование, – проговорил инспектор.

– Тебе еще не известен конец, – прибавил его сын.

– Как? – Инспектор вскочил на ноги. – Только не утверждай, что ты совершил ошибку!

– Я и не утверждаю, – задумчиво произнес Эллери. Глаза его блестели. – Сейчас звонила Сэлли Брент. Она едет к нам.

– Зачем? – спросил инспектор. – Что ей нужно?

– Не знаю. Зато понимаю, что нужно мне.

– Например?

– Помочь девушке. Но почему…

– Ага, – буркнул старый джентльмен. – Велли, пошли отсюда.

– Ну конечно. – Сержант поднялся. – Я объясню вам, как ей помочь, маэстро. В ваших силах совместно с ней истратить несколько миллионов баксов. – И они удалились.

Вскоре раздался звонок в дверь.

– Хорошо, что вы пришли, – встретил девушку Эллери. – Я уже начал тревожиться.

Сэлли была бледна.

– Вы не могли бы напоить женщину чем-нибудь мокрым и холодным?

– Жаждущую, непременно. – Он заметно нервничал.

– Надеюсь, я не помешала вам, мистер Квин?

– Эллери, – поправил он, протягивая ей коктейль.

– Спасибо.

– Вы даже не представляете, как я сожалею о случившемся.

– Сожалеете! – Она отставила бокал. – А я, напротив, благодарна…

– Неужели вы даже не расстроились? – серьезно спросил он. – Видите ли, я не успел предупредить вас…

– Я понимаю…

– Просто я не мог смириться с подобной ситуацией.

– Все правильно! – Она улыбнулась. – Как это не похоже на мужчину. Спасти женщину… – она пожала плечами, – от ужасной ошибки… а потом еще извиняться!

– Но я считал…

– Что я влюблена? – странным голосом произнесла Сэлли. – Ох, я никогда не сумею расплатиться с вами.

– Не будем об этом. Я даже в толк не возьму, за что вы меня благодарите. Я наверняка ассоциируюсь у вас с полицией, всякими гадостями…

– Перестаньте валять дурака! – закричала Сэлли. А потом спокойно добавила: – Простите, мистер Квин.

– Эллери. – Он почувствовал, как весь переполняется радостью. – Сэлли, почему вы не начинаете новую жизнь?

Она пристально посмотрела на него.

– Вы торопливый человек!

– Но я имею в виду только переезд с Риверсайд-драйв…

– Вы правы… – Она нахмурилась. – Я, конечно, последую вашему совету и попытаюсь забыть случившееся… Я не считаю, что деньги самое важное на свете. Мне всегда хотелось заниматься чем-нибудь полезным, только мать не разрешала. Если бы я нашла работу, то была бы рада…

– A-а, – протянул мистер Квин. – Тут возникают некоторые вопросы, мисс Брент. Наверное, вы полагаете, что я веду приятную жизнь?

– Вы? – Сэлли была озадачена.

– Вам нравится работа вроде моей? Оклад? Я не могу использовать преимущества ваших миллионов.

– Ваша работа? – Сэлли удивилась еще больше. – Я не понимаю вас, мистер Квин.

– Вы не обиделись? Поразительная женщина! Забудьте мои слова, Сэлли. Вас действительно нельзя привязать ни к чему. Кроме вашего отца, разумеется. Но когда вы будете жить одна, все изменится. Окружение, одежда, мысли.

Глаза Сэлли вспыхнули.

– Нет, Эллери. Такое невозможно.

– Не существует ничего невозможного.

Но Сэлли покачала головой.

– Вы забыли, кто я: Сэлли Поттс или Сэлли Брент… все равно, оба имени они знают. – Слово «они» девушка подчеркнула. – Я буду для каждого только помехой, мне никогда не дадут выбросить из головы… кто моя мать… брат Тэрлоу… мужчина, за которого я чуть не вышла замуж.

– Это ерунда.

– Это правда, – серьезно нроизнесла она.

– Ваши опасения станут правдой, если вы этого захотите. Но есть простой способ сделать их ерундой.

– Какой? – закричала она. – Объясните! Вы не представляете, как я мечтаю очутиться среди простых людей… Какой, Эллери?

– Изменить свое имя, – холодно сказал Эллери. – И жизнь. Предположим, мистер Квин, сочинитель детективных романов, внезапно берет на службу секретаря: Сюзи Мак-Гаргли, очаровательную молодую женщину из Канзас-Сити…

– Секретарь, – прошептала Сэлли. – О да. Но… – Голос ее снова стал бесцветным. – Но я ничего не умею… Ни печатать, ни…

– Ничего, научитесь. Есть специальные школы.

– Да… Я полагаю…

– Обещаю, что во мне вы найдете понятливого работодателя.

– Но все случится так нескоро… учеба эта…

– Она займет шесть недель. Потом вы сумеете стенографировать и печатать на машинке. Я даю вам два месяца, не больше.

– Вы считаете… у меня получится?

– Конечно.

– Ох, если бы так… новая жизнь… До чего замечательно… с вами! Ведь вы это имеете в виду?..

– Да, – просто сказал Эллери.

– Тогда я согласна! – Она весело шлепнулась на диван. – Ей-богу, согласна! Где мое рабочее место? – Она принялась носиться по комнате. – Что за безобразное фото? Вы здесь отвратительно выглядите. Где машинка? Я могу начать прямо сегодня. Новая жизнь, новое Имя! Но я не похожа на Сюзи Мак-Гаргли.

– Что ж, – прищурился Эллери, наблюдая за ней. – Я сказал это так, для примера.

– Тогда придумайте другое! – И она заразительно рассмеялась. Впервые за долгое время Эллери понял, как хорош может быть смех молодой женщины. – Ну, говорите! Это же ваша идея. Окрестите меня!

Эллери закрыл глаза.

– Имя… Хорошенькая проблема. Рыжие волосы… Знаете, я назову вас именем героини моей новой книги. У нее рыжие волосы и ямочки на щеках:

– Да? И каким же? Я возьму его.

– Возьмете?

– Да.

– Никки.

– Никки? Отлично. Никки… Превосходно, мистер Квин. Покупаю!

– Так, а дальше что придумаем?

– Никки Джонс? Никки Браун? Никки Грин?

– Нет, непоэтично. Никки Ките? Никки Лоуэлл? Никки Фаулер? Фаулер… Лучше двухсложное… Паркер. Фармер. Портер… Портер! Никки Портер. – Эллери вскочил на ноги. – Есть! Никки Портер!

– Да, – нежно и весело сказала Никки Портер. – Да, мистер Квин.

– Для вас Эллери, мисс Портер.

– Никки… для тебя, Эллери.