Женщина зверя (СИ)

Глава тринадцатая

Утро пришло неожиданно. Даже не понял в какой момент вырубился. Открываю тяжёлые веки, массируя переносицу. Пробуждение вышло сложным, тело напряжённо и мозг плавится. Будто и не спал. Об отдыхе вообще молчу. Каждое утро одно и тоже.

Просыпаюсь окончательно улавливая движение сбоку. Смотрю на спящую жену и сердце наливается тяжестью. Да, мне стыдно, что закрылся от любимой. Не переосилил себя в нужный момент и каждый остался в одиночестве. В мозгу прокручиваю сцену у дома. Я тогда сразу уловил что-то неладно. Сквозь туман слышал слова сына, но ответов не получил. Всю ночь брал себя в руки и встал с кровати. Специально напитывал себя агрессией. Злил своего зверя. И получилось — я пришёл в себя. Смог встать на ноги. Рванул с окна на улицу и побежал в сторону дома. Там, где меня ждёт моя малышка. Мирослава. Маленькая принцесса, что одной улыбкой делала самым счастливым.

Но меня никто не ждал. Дом превратился в огромное чёрное пятно. Вокруг воняет гарью и смертью. Сердце упало куда-то вниз. Страх окутал в своих крепких оковах. Я перевернул дом и не нашёл ничего. Ничего, что могло доказать — моя дочь жива. Нет ни её запаха, ни присутствия. Я ничего не чувствую. И это больно сказывается на мне. Срываюсь и психую ещё сильнее. Начинаю кричать, как раненый зверь. Лёгкие заполнились запахом смерти. Это был контрольный выстрел. Я напитал себя агрессией, чтобы встать на ноги. Но не учёл, что такой поворот судьбы снесёт мой контроль к чертям собачьим!

А ещё её глаза. Наполненные болью и жалостью. Стася начинает говорить, а меня воротит от её слов. Каждый звук напитан сожалением, болью. Меня разрывает окончательно. Я сильнее зацикливаюсь на гневе и боли. Разум почернел и ничего больше было уже не важно.

Настолько утонул, что перестал замечать любимую. Оставил жену одну. Занялся делами с такой скоростью, что гнев только возрастал. Сам не заметил, как в моём сердце ничего не осталось кроме ненависти и боли.

Блять!

Опять закипаю от злости. Сильнее прижимаю жену. Дыхание участилось и вырывается рычание. Этим я разбудил маленькую. Растерянно смотрит на меня, а в глазах опять жалость и страх. Сука! Не могу так. Разрывает меня от всего этого.

Встаю с кровати. На ходу скидываю одежду и ухожу в душ. Холодная должна помочь. Надо остыть и наконец отпустить эту кровавую пелену. Не выходит. Ледяная вода бьёт по коже, но эффекта нет. Даже особо не замечаю градус воды. Плевать. Раздражаюсь лишь сильнее. Надо идти выпустить эту хрень в работу.

— Саш, подожди. — жена встаёт на моем пути, сразу как появился на пороге комнаты. Не смотрю ей в глаза. Знаю уже с чем столкнусь. — Почему ты не смотришь на меня? Саш… Я не могу так больше. Хватит отталкивать меня.

И опять чувствую запах жалости. Тормоза летят к черту. Срываюсь окончательно. Впечатываю жену в стену и нависаю сверху. Злость выходит со всех щелей. Смотрю прямо в глаза и дурею ещё сильнее. Не могу видеть все это дерьмо в них.

— Хватит смотреть на меня с жалостью! — рычу и бью кулаком рядом с её головой. Стася вздрагивает, а на глазах появляются слёзы.

— Это не жалость, — шепчет тихо, опуская голову. Слышу, как сильно бьётся её сердце. И чувствую страх. — Это стыд. Мне стыдно, что не могу помочь ни себе, ни тебе. Никому не могу. Вокруг происходит настоящий ад, а я как слепой котенок бьюсь об углы и не знаю как быть. Саш, я твоя жена. Первая, кто должен быть рядом и в горе, и в радости. А я что? Не могу даже слов найти. Подойти боюсь.

Отхожу назад. Слова немного отрезвили мой пыл. Тяжело вздыхаю, массируя переносицу. Слишком много эмоций бьют по мне. Не могу здраво мыслить. Я научился отключать эмоции. Иметь холодную голову. Это помогло обойти множество ошибок, но без них всё равно не обошлось. А смерть дочери и вовсе выбила почву. Контроль полетел в тартарары.

— Пожар сильный удар. Прости меня, что не смогла тебе сказать. Не нашла я в себе силы. Не могу вслух произнести эти страшные слова. Не смогла! Как и смириться с мыслью, что её… Я никогда не испытывала жалость к тебе. Боялась лишь, что боль сильно поглотит тебя, а я не смогу помочь. Так и случилось. Мы отдалились. Я не хочу этого.

Я не знаю, что ей ответить. Молча начинаю одеваться. На жену не смотрю. Её чувства я могу понять. Сам их испытываю. Жизнь катится на самое дно. Пиздец полный. Я эгоист. В своих эмоциях, даже не подумал ни о жене, ни о сыне. А они такие же важные люди в моей жизни, как и дочь… Была. Чёрт!

— Не уходи. — слышу прямо за своей спиной и тут же чувствую маленькую ладонь на своей спине. Меня прошибает молнией. Внутри всё разрывает на части.

Я молчу. Наблюдаю лишь за её действиями. Как аккуратно заставляет меня повернуться к ней. Как дрожащими руки водит по моей груди и дышит через раз. Ничего не делаю, лишь наблюдаю. Стася поднимает на меня янтарные глазки полные слёз и тянется к моим губам. Нежно касается, обнимает за шею. А я стою как столб. Не могу понять самого себя. С одной стороны очень хочется прижать её к себе. Позволить быть рядом в эту сложную минуту и разделять боль. Но с другой, я не хочу чтобы она ещё больше утопала в ней. Не хочу, чтобы страдала так же сильно, как и я сам.

— Позволь мне быть рядом, Саш. Я одна не могу. Не справляюсь. — шепчет прямо в губы.

Внутри всё натягивается, словно струна. Вот-вот лопнет. Хочу уже оттолкнуть маленькую, но в голову бьют слова брата. Как она сгибается одна со своей болью. Как скулит и плачет. Не могу я. Нет сил.

От моего бездействия она сдаётся. Отходит на расстояние, обнимая себя руками и опускает голову. Слышу, как тихие рыдания вырываются из пухлых губ. Не смогу я сейчас уйти. Оставить её. Больше не смогу.

Подлетаю к ней и целую. Горький привкус боли у этого поцелуя. Мы будто делимся своей горечью. Прижимаю сильнее жену, чувствую её ответ. И становится легче дышать. Будто с плеч убрали значительную часть груза. Обнимаю сильнее, зарываясь в её волосы. Дышу рвано и глубоко. Вдыхая запах любимой женщины и боли.

***

Целый день не выходил за пределы комнаты. Мы так и лежали вместе, чаще всего в тишине. Наши разговоры не несли ничего умного и значимого. И утопали в тишине. На душе стало легче, но боль не ушла. До сих пор разрывает на части и заставляет скулить волка от горя. Впервые за это время я позволяю всему этому выйти наружу. Даю полную волю.

Стася периодически плачет и зарывается в мои объятья. А потом смотрит в одну точку. Мы оба тонет в пучине своих чувств. Но впервые делаем это вместе. Наши отношения всегда были напитаны счастьем, страстью и безграничной любовью. А сейчас только болью. Впервые. И это самый сложный момент в нашей жизни. За все эти годы мы оба потеряли родителей, но были вместе. Справились с этим горем, хоть и было больно. Но потеря ребёнка дала трещину. Мы могли потерять друг друга навсегда. От этих мыслей становится больнее.

Впервые оттолкнул от себя любимую женщину. Построил между нами стену. Мы оба утопали в дерьме, но я не хотел тянуть ещё сильнее Стасю в свое болото и видеть жалость. А сейчас понимаю, что это привело бы к ещё одной моей ошибке. Я мог потерять жену. Наши отношения.

Я лишь благодарен судьбе, что наш сын не стал свидетелем в этом всем. Видеть, как родители отдаляются друг от друга большой стресс для ребёнка. Особенно, когда он рос в окружении любви и нежности. Слава и так страдает, ведь очень сильно любил малышку. Мы могли просто добить ребёнка. Окончательно сломать в нем все хорошее и оставить пустоту в сердце.

Мысли о сыне согрели моё сердце. Мой наследник. Теперь уже единственный ребёнок в нашей семье. Нельзя позволить, чтобы и ему жизнь сломали. Хватит сопли жевать и довольствоваться малым. Основную чистку я сделал, с остальным Митяй справится сам. А мне надо на границы. Пора в полной мере показать, что Громовы все ещё верховная семья России. Никто и ничто этого не изменит.

Смерть отца сильно ударила по нашему авторитету. И хоть остался Димка, но многих это не устраивало. Он не альфа и многие скалили зубы. Пора заканчивать оставаться в тени. Слишком долго прятался за спиной брата и руководил его руками.

— Я завтра уезжаю на границы. Когда вернусь не знаю. — разрываю тишину.

— Будь аккуратен. — тихо шепчет и едва ощутимо целует в щеку. Опять зарывается в мои объятья.

Оставлять её не хочется. Особенно, когда мы наконец сломали стену между нами. Но другого выхода нет. Я не могу ждать, когда враг нанесёт ещё один удар. Потерять ещё кого-то не входит в мои планы. Хватит. Достаточно смерть побывала в нашей семье. Большей ей входа нет.