Жернова судьбы

7

Полузакрыв глаза, Грег медленно опустил голову, словно пытаясь сохранить некое подобие разделяющей их границы. Его губы нежно коснулись ее губ.

— Элизабет… — еле слышно прошептал он.

И поцеловал еще раз. Поцеловал так нежно, что, будь ее глаза закрыты, она подумала бы, что поцелуй ей лишь пригрезился. Она ощутила, как кончики его пальцев, подобно крыльям бабочки, легко и невесомо пробежали по ее щеке, шее, мочке уха, затем чуть ниже и коснулись того самого чувствительного места, о котором было известно только ему одному. Затем его губы прошлись по следам, только что оставленным его пальцами, привнося новые сладостные ощущения, которые показались ей огненными. Элизабет уловила момент борьбы, противостояния в собственной душе… Но было уже поздно.

Услышав, как в бешеном ритме стучит сердце любимого мужчины, она призналась себе в том, что их сердца бьются в унисон.

Некоторое время она сидела неподвижно, чувствуя, что в ней закипает неудержимое желание вновь испытать некогда столь естественную, а теперь почти недоступную близость. Удастся ли им вернуть прежнюю остроту чувств? Да и стоит ли их брак того, чтобы за него бороться? Этого Элизабет пока не знала, но ей так хотелось получить ответы на мучившие ее вопросы!

Она встала и посмотрела на сидевшего на полу Грега. Одна его нога была согнута в колене, а вторая — вытянута прямо. Муж слегка откинул голову назад, в упор рассматривая Элизабет. Но стоило ей протянуть ему руку, как ей показалось, что ее сердце сильно сбавило свой прежний ритм.

— Пойдем спать! — негромко произнесла она, заметив, что Грег как-то удивленно моргнул.

Он на мгновение прикрыл ладонью глаза, а когда открыл вновь, то они сияли восхитительным голубоватым светом, от которого у нее перехватило дыхание.

Грег сильно сжал ладонь и пальцы Элизабет, встал и глухо произнес:

— Иди наверх! Я присоединюсь через минуту. Проверю входную дверь и закрою каминную вьюшку.

Он выпустил ее руки, Бетти при этом чуть не упала. По пути она зашла в ванную. Тщательно, едва ли не до жемчужного блеска почистила зубы, сняла остатки макияжа. Нет ничего хуже, когда поутру обнаруживаешь потеки и комочки туши под глазами.

Затем она поднялась по лестнице наверх. Неожиданно ее охватила необъяснимая тревога. Элизабет уже бесчисленное количество раз ложилась в постель с мужем. Чем сегодняшняя ночь будет отличаться от всех прочих? Кое-какая разница все-таки есть, подумала она. И на то есть причина.

Молодая женщина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Раздеться? Лечь в постель? Присесть на краешек кровати? Или сесть в кресло перед туалетным столиком и начать расчесывать перед сном волосы? Слишком банально, совсем как эпизод из какой-нибудь пошлой мелодрамы. Да и белья подходящего на ней сейчас нет. Ну и вид у нее будет в ее простенькой хлопковой ночной рубашке! Поеживаясь от холода, она обхватила себя за талию. За последние два дня спальня сильно выстыла, и поэтому желания сесть на постель полураздетой картинности ради у нее не было.

О Господи! Да она сейчас чувствует себя совсем как непорочная невеста в первую брачную ночь, — если такие еще остались на белом свете. Элизабет огляделась по сторонам. Грег принес снизу стеганое одеяло, вернее сказать, вернул его на прежнее место. А свет? Выключать или не выключать? А одежда — раздеваться в конце концов или нет? А духи? Может быть, стоит подушиться до его прихода?

О, Грег, помоги мне! Так как же, хочешь ты меня или нет? Хочешь по-настоящему или собираешься лишь исполнить по привычке супружеский долг?

Дверь позади нее тихонько открылась, слегка толкнув ее в спину. Элизабет отошла в сторону и впустила Грега в комнату.

Он посмотрел на нее настороженным взглядом, и она неожиданно поняла, едва ли не прочитав его мысли. Муж по какой-то безумной, совершенно необъяснимой причине взволнован не меньше нее. Как ни странно, но это придало ей мужества. Элизабет улыбнулась ему и плотнее прикрыла дверь.

— Я ждала тебя, — объяснила она. — Здесь слишком холодно, и я не стала раздеваться.

Грег одним уголком рта еле заметно улыбнулся, затем коротко кивнул и на несколько секунд застыл на месте. Элизабет показалось, что он ждет, когда она сделает следующий шаг. Ей почему-то сделалось неловко. Господи, какая глупость — испытывать смущение перед собственным мужем!

— Сегодня полнолуние, — негромко произнес Грег, первым нарушив затянувшуюся паузу, после чего выключил свет. — Посмотри, какая красота!

Комнату залило немного зловещее серебристое сияние — холодное и изысканно красивое. Это белое снежное покрывало отражало яркий свет полной луны. Через секунду глаза Элизабет привыкли к отсутствию электрического света, и ей все снова стало хорошо видно. Подойдя ближе к окну, она посмотрела на призрачно белый ландшафт и от удивления вздрогнула. Там, в залитом лунным светом мире, царило величественное, ледяное спокойствие великой тайны бытия. Элизабет немного поежилась и радостно подумала о том, как все-таки здорово, что она сейчас не одна.

Она медленно повернулась к Грегу. Его лицо в серебристом лунном сиянии показалось ей мужественно-строгим. Муж стоял на своем прежнем месте. Даже в темноте можно было разглядеть его прежнюю элегантную небритость. Элизабет не удержалась и, вытянув руку, прикоснулась к его щеке.

— Извини. Мне, конечно, следовало бы побриться, — произнес Грег.

Элизабет отрицательно покачала головой.

— Нет. Ты меня неправильно понял, тебе идет небритость.

— Ты же можешь уколоться.

— Но это же щетина, жесткие волоски, а вовсе не острые бритвенные лезвия. Переживу. Не беспокойся.

Элизабет придвинулась к нему еще ближе, привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

— Ты все сделал? Там, внизу, больше не осталось дел? — спросила она.

— Все, — ответил Грег. — Теперь я полностью к твоим услугам.

Элизабет улыбнулась, чувствуя, как забилось в груди ее сердце.

— Отлично. — Затем, снова привстав на цыпочки, она взяла в ладони лицо мужа и коснулась губами его век, ощутив щеточку ресниц, вздрагивающих под ее лаской.

— Я хочу тебя, Грег! — на одном дыхании выпалила она.

Издав приглушенный стон, Грег притянул ее к себе.

На этот раз в нем не было и следа неуверенности. Элизабет выпустила на волю тигра и была готова встретить последствия своего поступка. Его поцелуй был властным, требовательным, ждущим ответных действий с ее стороны, и поцелуй, которым Элизабет ответила ему, был столь же жадным и ненасытным.

Руки Грега теперь переместились ей на плечи, скользнули по ним и остановились на упругих холмиках груди. Затем пальцы скользнули Элизабет под свитер, коснулись ее обнаженной кожи, разомкнули застежку бюстгальтера. У нее тотчас перехватило дыхание. Большие пальцы его рук переместились ей на грудь и коснулись сосков.

Да, сейчас она была готова сдаться под натиском страсти. Подняв голову, Элизабет сделала шаг назад и стремительными, нетерпеливыми движениями сорвала с мужа одежду. Затем в сторону отлетел ее собственный свитер, бюстгальтер, а потом к ее щиколоткам опустились брюки. Грег в том же безумном темпе опрокинул ее на постель и, опустившись на колени, стащил их вместе с толстыми шерстяными носками, которые Элизабет надела вечером для того, чтобы не замерзнуть.

Теперь на женщине оставались лишь кружевные трусики цвета темно-красного вина. Грег протянул руку и нежно провел кончиками пальцев вверх по крошечному кружевному треугольнику, практически уже ничего не скрывавшему от его разгоряченного, страстного взора.

У Элизабет вновь перехватило дыхание. Грег сдержанно улыбнулся. Она почувствовала, как от его ладоней исходит жар. Потянув за руки, он поднял ее и прижал к себе. Прижал так крепко, что ей показалось, будто она чувствует, как каждый волосок его мускулистого тела щекочет ее нежную, шелковистую кожу. Ощущение это было невероятно возбуждающим.

— Грег…

— Все в порядке, Элизабет, — успокоил он ее. — Все в порядке. Мы никуда не спешим, у нас впереди бездна времени.

Он легко поднял ее на руки, отбросил в сторону одеяло, опустил на холодную простыню и через мгновение лег рядом, согревая жаром своего тела. Затем крепко прижался губами к ее жаждущему рту. Элизабет провела ладонью по его небритой щеке, упиваясь прикосновением к колючей щетине. Оторвавшись от ее губ, он нежно поцеловал ей тыльную сторону ладони. Контраст ощущений вырвал из груди Элизабет короткий стон. Грег принялся целовать ее руку — сначала в запястье, затем в предплечье, в плечо и вскоре, добравшись до груди, жадно схватил губами напрягшийся сосок.

Бетти показалось, будто ее тело пронзила молния, и она, как под разрядом электрического тока, резко выгнула спину, дугою подавшись вверх. Грег поднял голову и молча посмотрел ей в глаза.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и на глаза Элизабет едва не навернулись слезы.

— Грег, пожалуйста, — выдохнула она, когда муж освободил ее от кружевного лоскутка трусиков.

Он накрыл ее своим мускулистым телом, и его глаза утонули в омуте ее расширившихся зрачков. Они словно плыли, как две экзотические рыбы, посреди залитой лунным серебром спальни.

— Я люблю тебя, — повторил Грег, и через несколько секунд они уже являли собой единое целое, и их тела стали исполнять ритмичный танец любви, старый, как и само человечество.

Я уже порядком забыла, что такое заниматься любовью с собственным мужем, подумала Элизабет с ноткой легкой грусти. Грег спал, положив голову ей на грудь. Его длинные ресницы резко выделялись на фоне посеребренной лунным светом кожи лица. Рука Элизабет по-прежнему лежала на его голове, и она осторожно перебирала его нежно-шелковистые темные волосы. Ей вспоминались события последнего года.

Все это время они пытались завести ребенка, и их разговоры неизменно сводились только к этой теме. Похоже, что и мечтали супруги, оставаясь наедине, только о младенце. Сейчас же, не обременяя себя подобными мыслями, не заботясь о том, подходящее ли для зачатия время или нет, они все-таки смогли, — вернее, им посчастливилось, — посвятить себя исключительно друг другу, даже мысленно не допуская в свое интимное общество кого-либо третьего.

Все было восхитительно, и Элизабет прекрасно понимала, что это была волшебная часть уик-энда, дарованная им щедрой рукой Его Величества Случая. Когда Грег нежданно-негаданно объявился в ее уютном мирке, в месте, которое она считала своим тайным убежищем, ей показалось, что все ее надежды и замыслы рухнули, закончились полным крахом, развеялись по ветру. Впрочем, сказать, что их личные отношения закончились полным крахом, было нельзя.

Но последовавший затем отъезд мужа также явится для нее испытанием, причем не менее тяжким, чем приезд.

Элизабет продолжала поглаживать плечо мужа, такое гладкое и одновременно мускулисто-упругое. Грег вздохнул, пошевелился, перевернулся на спину и крепко прижал к себе жену. Затем заботливо накрыл ее одеялом и, издав невнятный удовлетворенный звук, снова заснул.

А вот Элизабет никак не спалось. По сути дела, ночь для нее прошла без сна. Незадолго до наступления рассвета она вдруг услышала, как за окном заурчал снегоочиститель. Все ясно, им пора было вставать.

Нежным поцелуем Бетти разбудила Грега. Тот поцеловал ее в ответ и, шутя, спрятал голову под подушку. Но тут же приподнялся на локте.

— Доброе утро, моя хорошая! — шепотом сказал он ей прямо в ухо. Потом их губы слились в долгом, затяжном поцелуе, и на какой-то миг она снова забыла обо всем на свете, кроме этого волшебного прикосновения…

После завтрака они прогулялись по дорожке, ведущей от крыльца к воротам.

— Думаю, что мне пора домой, — сказал Грег, когда они вернулись в дом. Элизабет в ту же секунду подметила, что в нем снова воскресает прежний мистер Митчелл — энергичный, деловой человек, истинный бизнесмен. — Я пропустил кучу звонков и сообщений, которые должны были поступить в пятницу. Мне действительно в срочном порядке нужно на работу.

— А ты позвони своей секретарше, возложи на нее часть обязанностей! — предложила Элизабет, поймав себя на мысли о том, что ей не хочется отпускать его, не хочется, чтобы он уезжал.

Грег отрицательно покачал головой.

— Нет. Извини. Мне все-таки нужно вернуться. Мне обязательно нужно уже сегодня вечером появиться в офисе и подписать кое-какие бумаги. Надо подготовить документы и все их разом отправить. И еще, мне не очень хотелось бы, чтобы ты садилась за руль в такую плохую погоду. Пожалуй, тебе лучше несколько дней переждать здесь и приехать после того, как погода улучшится.

— Грег, пойми, я вовсе не собираюсь возвращаться, — сказала Элизабет.

Мужчина удивленно посмотрел на нее.

— Что? Ты хочешь сказать, что больше не вернешься домой? Но ты обязательно вернешься!

— Нет! — Элизабет отрицательно покачала головой. — Не вернусь. В наших отношениях теперь ничего не изменишь. Все осталось по-прежнему. Ты все так же проводишь почти все время на работе, я тебя практически не вижу. Мне такая жизнь не нужна. Не могу и не хочу с этим мириться! Даже когда ты со мной, ты все равно думаешь о работе и всегда куда-то торопишься! Нет, дорогой, я так дальше жить не могу!

— Но, послушай! — прервал ее Грег и жестом отчаяния провел рукой по волосам. На секунду отвернувшись от нее, он затем круто развернулся на сто восемьдесят градусов. Губы его были сердито сжаты. — А что же тогда, по-твоему, между нами было минувшей ночью?

Элизабет едва заметно пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, нам показалось, что между нами все наладилось, что все получилось так, как надо…

— Потому что все действительно было хорошо, — перебил ее Грег. — Ведь ты моя жена, а я твой муж. Мы с тобой супруги, черт побери! Мы принадлежим друг другу!

— Вовсе не обязательно.

— Представь себе, что обязательно! — воскликнул Грег. — Ради Бога, Элизабет, разве могло быть так здорово, как минувшей ночью, если бы мы не любили друг друга?! Как ты могла позволить себе то, что позволила, если бы ты не любила меня? Ведь это не обычный секс молодых, здоровых людей, а что-то большее, и ты это прекрасно знаешь!

Элизабет вздохнула и опустилась на кресло возле кухонного стола.

— Разве я сказала, что не люблю тебя?

— Что ты такое говоришь? — возбужденно вскричал Грег. Схватив кресло, он перевернул его и уселся верхом, вцепившись пальцами в спинку. Бетти казалось, что его глаза буравят ее, пронзают жгучим, как лазерный луч, взглядом.

— Я не понимаю тебя, Элизабет! Что происходит? Что такое взбрело тебе в голову? Отвечай!

— Не знаю, — просто, без всякой аффектации призналась она. — Я перебралась сюда, чтобы подумать о нашей с тобой жизни, о наших отношениях. И хотела, чтобы у меня появилось время для того, чтобы понять, что же именно мне хочется получить от этой жизни. Но ответов на все эти вопросы у меня до сих пор нет. Пока я не отыщу их, не смогу принимать никаких решений.

— А как же мы с тобой?

— Мы с тобой — это как раз одна из проблем, которые я сейчас обдумываю, — мягко ответила ему Элизабет. — И я вообще не знаю, сохранились ли еще понятия «мы», «мы с тобой», и может ли теперь вообще что-либо между нами быть?

— После вчерашней ночи? — не веря ее словам, удивленно произнес Грег. — Ты до сих пор ничего не можешь понять даже после вчерашней ночи? — Его голос слегка дрогнул.

Он отвернулся в сторону и крепко стиснул зубы, а поскольку успел побриться этим утром, то теперь было хорошо заметно, как на его нижней челюсти перекатываются желваки.

— Извини, — довольно невнятно проговорила Элизабет. — Это вовсе не значит, что я не люблю тебя, потому что…

— Очень любезно и великодушно с твоей стороны. Пожалуйста, не надо. Ты уже начинаешь переигрывать, — произнес Грег саркастичным тоном. Однако за его язвительностью скрывались боль и обида.

— Грег, послушай, мне нужно время. Извини, если это тебе не нравится и ты, разумеется, против, но уж так сложились обстоятельства.

— Значит, мне следует вот так взять сейчас и уехать, и оставить тебя здесь на неопределенный срок?

Элизабет кивнула.

— Да. Пожалуйста. Так будет лучше.

Грег какое-то время молчал, затем поднял голову и пристально посмотрел на нее.

— Я смогу снова увидеть тебя?

Она кивнула.

— Можешь быть уверен, я всегда рада видеть тебя и буду скучать. Я всегда скучаю по тебе. Может быть, это и есть ответ на твой вопрос — у каждого из нас своя жизнь. Однако мы можем встречаться каждый уик-энд.

— Значит, через неделю?

— Приезжай, если хочешь.

Грег вздохнул, мотнул головой, как будто желая прояснить мысли, затем встал и поставил кресло на прежнее место.

— Хорошо. Тогда мне лучше начать собираться в путь. — С этими словами он направился в холл.

Элизабет продолжала смотреть ему вслед влажными от слез глазами. Затем опустила локти на стол и положила голову на скрещенные руки. Нельзя плакать. Нельзя. Никаких слез! Как нельзя проявлять слабость. Это нелегко, но ведь она только что сказала ему, что ничего не изменилось, ничего нового не произошло. Он все такой же трудоголик и таким же неисправимым трудоголиком и останется. Как говорится, горбатого могила исправит, так что не стоит даже надеяться на то, что ее муж когда-нибудь станет другим.

Ей было слышно, как он ходит по второму этажу, что-то делает там, в спальне, перебирает какие-то вещи, готовится к отъезду. И в голову неожиданно пришла мысль, что простыни, наверное, все еще сохранили запах его тела, даже после того, как он ушел. Значит, ей все-таки останется хоть какое-то воспоминание о нем, когда она одиноко ляжет в постель, тоскуя о его жарких объятиях и нежных прикосновениях.

У него никак не укладывалось в голове то, что она остается. После вчерашней ночи, после того, как он открыл ей свое сердце, сказал о своей любви — причем не один раз, а повторяя об этом снова и снова! Как она могла не понять его истинного отношения к ней, его истинных намерений?

Взяв новые брюки, Грег энергично натянул их на себя. Черт побери, чего же она все-таки от него хочет? Что ей действительно нужно? Она не имеет права, не смеет забавляться им, как игрушкой, а наигравшись, отбрасывать в сторону!

А он еще согласился приехать сюда ровно через неделю! Зачем? Чтобы снова подвергнуться подобным мучениям? Это же надо! Надо быть сумасшедшим, чтобы так вести себя. Влюбленный идиот.

Он собрал последние вещи и бегом устремился вниз, на первый этаж, чтобы сложить их в чемодан. Потребуется еще как минимум пара часов, чтобы откопать из сугроба автомобиль. Еще не известно, заведется ли машина на холоде. Однако ехать-то все равно надо.

Грег натянул на себя пальто и обулся. Взяв лопату, вышел из дома и принялся за работу. Может быть, физическая нагрузка немного остудит его ярость и ему удастся хотя бы чуть-чуть успокоиться, прежде чем он сядет за руль.

Он все еще сердится на нее и явно не знает, на чем выместить злость. Элизабет наблюдала за мужем через окно кухни, зябко обхватив плечи руками. Ей казалось, что ему придется отгребать снег целую вечность. Однако вскоре автомобиль все-таки показался наружу, и Грег принялся прогревать мотор и очищать от снега стекла.

Затем он взялся расширять подъездную дорожку к дому, и снег теперь летел во все стороны. Вскоре путь к шоссе, проложенный Стэном Карпински, был свободен. Грег выпрямился, разминая уставшие мускулы и отряхиваясь.

Он давно уже снял с себя пальто и закинул его в салон автомобиля. От напряженной работы вид у Грега был разгоряченным. Гнев его так и не остыл.

Элизабет поставила на плиту чайник. А когда услышала, что он, отряхивая снег, входит в дом, повернулась к двери и попыталась улыбнуться.

— Кофе будешь? Выпьешь чашечку? — предложила она.

Грег отрицательно покачал головой.

— Нет. Не хочу. Нет времени. Мне еще долго ехать.

Они оба на какое-то мгновение замолчали: она — испытывая какую-то неуверенность, он — взвешивая сложившуюся ситуацию. Наконец Элизабет подошла к нему и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.

— Будь осторожен на дороге. Я буду скучать по тебе. Позвони, когда будешь на месте.

— Обязательно. Я смогу увидеться с тобой ровно через неделю.

— Точно сможешь? Прекрасно. Будь осторожен. Я люблю тебя.

Губы его поджались. Коротко кивнув, он повернулся, шагнул за порог и направился прямо к машине.

Элизабет еще долго смотрела ему вслед. Пройдет всего несколько дней, и он вернется.

Она, должно быть, сошла с ума. Зачем ей это нужно? Смахнув невольно набежавшую слезинку, она налила себе кофе и села за кухонный стол составлять список предстоящих покупок.

Обратный путь показался долгим. Грег сделал остановку только раз. Он беспрестанно слушал музыку, включив проигрыватель на всю мощность так, что динамики едва не разлетелись от грохота. Да какая ему разница — главное, утопить в шторме звуков собственные невеселые мысли!

Наконец он добрался до дома, если, конечно, это внушительное строение можно было назвать теплым словом дом. Гигантский особняк казался совершенно пустым, в нем царила гулкая тишина. Огромное жилище было каким-то бездушным и чужим. Не удивительно, что Элизабет не нравилось жить здесь, к тому же почти все время проводя в одиночестве, подумал он.

Как бы то ни было, его жена добилась того, чего хотела.

Грег внес чемодан в спальню — их спальню — и обнаружил, что содержимое другого чемодана, с которым он приехал из Лос-Анджелеса, бесцеремонно вывалено на кровать, там, где он оставил его поздним вечером в четверг. Поставив второй чемодан на пол, Грег вытряхнул из него очередную груду вещей, а затем спустился на первый этаж.

Было около десяти часов, и Грег казался сам себе измотанным до предела, но тем не менее ему непременно надо было заглянуть в офис. В Лос-Анджелесе еще работают, и с Джейком следует связаться незамедлительно.

Грег направился на Манхэттен. Припарковав машину, он поднялся наверх и своим ключом открыл дверь офиса. К его великому удивлению, в приемной сидела секретарша.

— Привет. Я знала, что вы обязательно заедете и, ожидая вас, занялась тут кое-какой работенкой. Джейку нужно обсудить с вами пару важных вопросов.

— Отлично, — сказал Грег. Присев, он набрал телефонный номер и откинулся на спинку кресла.

— Чашечку кофе?

— Спасибо. Думаю, что перекусить здесь вряд ли чего найдется? Угадал?

— Я могу чего-нибудь принести. Что-нибудь из китайской кухни? Или, может, суши?

— Сандвич с беконом будет в самый раз, — с чувством произнес мистер Митчелл. — Привет, Джейк! Я вернулся в офис. Ну, давай, просвещай меня!

Нэнси с важным видом выплыла из кабинета, еще раз шепотом повторив себе под нос заказ шефа. Грег внимательно осмотрелся по сторонам. Судя по всему, на международном биржевом рынке был весьма активный день. Для того чтобы войти в курс дел, придется проделать огромную работу — пересмотреть целую гору всяких документов. Он санкционировал несколько продаж и покупок, после чего положил на место телефонную трубку. Сообщений и писем оказалось целое море. Чему удивляться? Ведь его не было в офисе целых три недели!

— Ваш сандвич с беконом, сэр! — сообщила Нэнси и положила перед ним аккуратный сверток.

Грег удивленно посмотрел на нее.

— Черт возьми, как вы ухитрились раздобыть его?

— Тут за углом есть чудненькая забегаловка. В нее я и сходила.

— Вы — просто волшебница! — восхищенно произнес мистер Митчелл и вонзил зубы в сандвич. Он был голоден как волк.

— Я еще купила пирожные и шоколад.

— Не хочу шоколада.

Нэнси улыбнулась.

— А я его обожаю!

Грег издал негромкий смешок.

— Превосходно! Есть еще кофе?

— Сейчас принесу.

Затем они работали три часа подряд до тех пор, пока до него дошло, что просто невежливо своим присутствием принуждать Нэнси к работе. Он велел ей отправляться домой и не приходить на работу раньше десяти утра.

Он еще немного полистал бумаги, затем поднялся в расположенный в пентхаусе номер, предназначавшийся для размещения иностранных гостей. И здесь, завалившись одетым на постель, без сновидений проспал до середины ночи. Идти домой он не собирался. Без Элизабет дом был пуст, а он пока еще не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы спокойно воспринимать ее отсутствие.

Именно тогда он и понял, что так и не позвонил жене, однако тут же попытался найти оправдание — мол, они только что расстались, а теперь какие могут быть звонки в четвертом часу ночи! Да и Бетти сейчас наверняка спит, если, конечно, не лежит в постели без сна, тревожась о том, удачно ли он добрался до дома. Неуверенно Грег снял телефонную трубку, но затем вспомнил, что бумажка с ее номером осталась дома, в чемодане.

Да ладно, все будет хорошо, подумал он и, сорвав с себя одежду, голым рухнул на постель. Господи, как приятно погрузиться в прохладу свежего белья! Однако легкое и досадное, как комариный укус, чувство вины все-таки не покидало его. Тем не менее после недолгих раздумий он убедил себя в том, что Элизабет сама виновата, что забралась так далеко от дома. Будь она сейчас дома, то знала бы, что с ним все в порядке.

За исключением, разумеется, того, что завтра днем он снова отправится на Западное побережье в Лос-Анджелес. Грег вздохнул, кулаком выровнял подушку и уже собрался было уснуть, но вдруг подумал, а не позвонит ли жена сама ему в офис? Он угадал. Не успел Грег вновь заявиться в свой кабинет, как услышал, что телефон буквально разрывается. Это звонила Элизабет.

— Я вернулся, — сообщил ей Грег. — И сейчас в офисе. Только что закончил работать и сижу в пентхаусе. Извини, что сразу не позвонил тебе — забыл бумажку с номером в чемодане, а чемодан оставил дома.

— Ладно. Неважно. Я, собственно, и не ожидала, что ты позвонишь. Ты ведь никогда не обращаешь внимания на такие мелочи. Мне хотелось просто узнать, все ли у тебя в порядке.

— У меня все превосходно. Устал, но это ерунда.

— Отлично. Спокойной ночи.

— Тебе тоже, — ответил Грег и сделал паузу. — Я скучаю по тебе.

Ответа он не услышал, Элизабет отключилась.