Жертва

3

Хилари открыла глаза. Равнодушный писк медицинской аппаратуры, ровный белый потолок, длинная больничная рубашка, в которую она была одета, напомнили ей о днях, проведенных на грани между жизнью и смертью, в частной клинике для измененных.

По спине пробежал холодок. Она была уверена, что раньше не встречала человека, напавшего на нее. Или просто не помнит? Вероятность того, что это связано с ее прошлым, велика. Хилари села на постели, срывая с себя провода, и мониторы тут же отозвались тревожным писком. Это было похоже и одновременно не похоже на больницу.

В палатах обычно есть окна, а двери не защищены электронными замками. Обстановка тоже подкачала. Кровать с подлокотником-подставкой, стул, электроника и белые стены, замкнувшие ее внутри. Приоткрытая дверь, которую Хилари не сразу заметила, вела в туалет и душевую. Полностью изолированная комната, больше похожая на камеру. Хилари сделала глубокий вдох и обхватила себя руками.

– Пациент Хилари Стивенс, ответьте.

Женский голос, резкий и неприятный, заставил ее вздрогнуть. Только сейчас Хилари обратила внимание на небольшое переговорное устройство, вмонтированное в стену рядом кроватью.

– Пациент Хилари Стивенс, ответьте.

– Где я?

– Ваши вопросы, не касающиеся состояния здоровья, будут игнорироваться. Вы отсоединили датчики, контролирующие ваше состояние. Повторное действие без предварительных санкций приведет к наказанию. Это понятно?

– Да.

– Хорошо. Сейчас к вам поднимется специалист для проведения первичного инструктажа, введения препаратов и повторного подключения датчиков. Любые агрессивные действия в его адрес расцениваются как попытка неподчинения, за которой следует наказание.

– Я поняла, – ответила Хилари в пустоту – переговорное устройство уже затихло.

Говорившая напоминала ей робота, хотя и была человеком. От этого не становилось менее страшно.

«Я и не через такое проходила, – напомнила она себе. – Я выберусь».

Собственная уверенность помогла немного успокоиться. Это не было похоже ни на что, с чем она сталкивалась раньше, но все когда-нибудь происходит впервые. Нужно сосредоточиться, собраться, выяснить, с чем имеешь дело – и действовать.

С того дня, как Джеймс чуть не погиб на пожаре, она пребывала в состоянии постоянного напряжения. Она переговорила с его начальником, и выяснила, что это далеко не первый случай, когда муж лез в самое пекло. Она пыталась поговорить и с ним, но наткнулась на очередную стену молчания. Джеймс заслуживал спокойной жизни, но ему это было не нужно. Сейчас Хилари была рада тому, что муж отказался завести ребенка. Окажись она в такой ситуации в положении, вряд ли восприняла бы все настолько хладнокровно.

Хилари считала, что сумеет разглядеть приближающуюся опасность. Жизнь научила ее быть внимательной к мелочам и умению постоять за себя. Недостаточно, по всей видимости. Этот «курьер» не из воздуха материализовался на пороге, чтобы вколоть ей какую-то дрянь и уволочь неизвестно куда. Наверняка за ней следили. Как можно было такое пропустить? Разве что похититель хорошо знал своих «клиентов» и обладал достаточными навыками, чтобы подобраться к ним незаметно.

Хилари сдавила виски, пытаясь унять сильнейшую головную боль, и быстро повернулась в сторону открывшейся двери. В комнату вошел мужчина в медицинском халате, с подносом в руках. Она не могла бы описать его иначе как «безликий». Светлые волосы, невысокий, отстраненное выражение лица. Взгляд бегло скользнул по ней, когда он ставил поднос на выдвижную подставку. Мужчина избегал смотреть ей в глаза.

– Вы расскажете мне, что здесь происходит?

Хилари посмотрела на закрытую дверь, ведущую к свободе, потом перевела взгляд на поднос, где на одной половине стояла дымящаяся супница, лежали нарезанные дольками фрукты и хлеб, на другой – медицинские принадлежности.

Она должна бежать отсюда, и как можно скорее. Вот только ей нужно знать, с чем придется столкнуться.

– Вы всегда такой молчаливый? – Хилари принялась за еду.

– Когда того требуют обстоятельства.

– Где я, зачем я здесь?

– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы.

– А кто уполномочен? – Хилари пристально посмотрела на него. Он вел себя так, будто боялся ее: держался в отдалении, одна рука в кармане – по всей видимости, на «тревожной кнопке».

Вероятно, ему кое-что известно. Достаточно единственного факта биографии, чтобы люди начали шарахаться от нее, как от прокаженной.

– Чего вы так боитесь? – усмехнулась она. – За дверью наверняка охрана.

Мужчина промолчал.

«Что ж, ладно, – подумала она, – тогда зайдем с другой стороны».

– Та женщина, – Хилари кивнула на переговорное устройство, отставила пустую супницу и подтянула к себе тарелку с фруктами, – сказала, что мне введут какие-то препараты. Какие? Для чего эти датчики?

– Иммуномодуляторы. Для того, чтобы мы могли следить за состоянием вашего организма. Через несколько дней вы сможете обходиться без них. Когда мы убедимся, что вы полностью здоровы.

– Зачем?!

Этот вопрос тоже остался без ответа, но того, что он сказал, было уже достаточно. Хилари представляла интерес только потому, что была измененной.

Она поняла, что не сможет съесть больше ни куска – просто-напросто подавится, или ее вывернет прямо на поднос. Хладнокровие и выдержка исчезли, не оставив и следа. Вопросы, которые могли ей помочь в ближайшем будущем, вылетели из головы.

Она, не моргая, смотрела на мужчину, который сделал ей инъекцию. Попросил держать тампон на сгибе локтя и осторожно, как будто обращался с гремучей змеей, уложил на кровать, подключая датчики. Удостоверившись, что все в порядке, кивнул ей.

– Пожалуйста, больше не отсоединяйте их самостоятельно.

– Так про наказания она не шутила? – криво улыбнулась Хилари.

– Нет.

Мужчина забрал остатки обеда и удалился. Последняя деталь, которую она отметила в его образе – серебристо-серый браслет на запястье. У нее был такой же, только желтый. Идентификаторы.

Господи, во что она влипла?!