Жертва

Глава 8

Угловое окно гостиной Кленси дрожало под порывами ветра, стекла плохо прикрытого окна все время дребезжали, это угнетающе действовало на Кленси и мешало ему спать.

Он поймал себя на том, что прислушивается ко всем этим звукам: ему даже показалось, что из крана капает вода, хотя он ясно помнил, что крепко завернул его.

Он повернулся на постели, нашел если и не совсем удобное, то все же новое положение и зажмурил глаза, стараясь уснуть.

Как бы утомившись, ветер так же внезапно стих. Капровский мирно похрапывал, и все вместе это действовало на Кленси усыпляюще. Веки его смежились, хотя мозг все еще сопротивлялся, но Кленси, несомненно, уже засыпал и пустился в калейдоскопическое путешествие через туман сознания. Сон унес Кленси в свои видения, и он стал внимательным зрителем проносившихся перед ним картин.

Он не удивился, когда обнаружил во сне посредине лестницы Дворца правосудия телефонную будку. Так как на Фолей-сквере совершенно не было людей, надо думать, что это была ночь, хотя яркое солнце заливало ступеньки дворца, но Кленси не обратил внимания на эту деталь.

Вот появился какой-то ребенок в купальных трусах и в жилете, который, кажется, служил защитой от пуль — во всяком случае, он блестел, как кольчуга. Ребенок вошел в кабину и снял трубку несмотря на маленький рост и на жилет, несомненно, мешавший ему. Тут Кленси заметил, что он не так уж мал, и что на нем нет больше жилета, и что это совсем не ребенок. Это уже был Рой Кирквуд и, казалось, что он торопится позвонить.

Кленси зевнул, по скверу прошел легкий ветер, он гнал сухие листья, хотя на всем сквере не было ни одного дерева.

Кленси повернул голову и увидел Ленни Серверу, поднимавшегося по лестнице Дворца правосудия с револьвером в руке. Он даже поприветствовал бы его, но у Ленни, видимо, были другие заботы. Подойдя к кабине, он направил револьвер на человека, находящегося внутри, и принялся стрелять в стекло. Казалось, что Роя Кирквуда это нисколько не смущало.

Кленси с философским видом пожал плечами и, не отводя взгляда от кабины и находящегося в ней человека, поднес к уху трубку. Голос, заглушенный стеклом, вдруг стал совершенно явственным.

— Это Марсия?

Кленси зевнул так, что у него чуть не сдвинулась челюсть.

— Идиотская игра, — произнес он, — которая может продолжаться бесконечно.

— Да. Кто у телефона?

Казалось, что ответ доносится издалека, звук доходил с некоторым опозданием, как эхо. «Он мог бы говорить и более ясно», — с раздражением подумал Кленси. На самом деле это не имело никакого значения, так как он знал, что этот человек собирается сказать ему.

— Молчите, не открывайте рта. Откройте только пошире уши, я буду говорить только для вас. Я звоню по поручению одного вашего старого знакомого, который хочет видеть вас и как можно скорее.

Кленси хотел изобразить некоторый интерес. Напрасно. Он не мог этого сделать.

— Где?

— Я говорю вам заткнитесь, черт возьми! Он говорил, что вы должны помнить то место. Это там, где вы познакомились…

— Но…

Кленси нахмурил брови: телефонная кабина вдруг неожиданно исчезла. Он стал искать постового, чтобы пожаловаться на это похищение, но увидел приближающегося Серверу. Убийца медленно поднимался по лестнице, направив свой пистолет на Кленси. Из его дула с бешеной силой стал вылетать огонь. Так-так-так-так…

Реакция Кленси была автоматической. Он нырнул под пули и оказался… около своего дивана, запутавшись в одеяле.

Немного растерявшись, он встал, поправил пижамные брюки и хотел поправить кровать. С простынями все обошлось благополучно, но с одеялом дело обстояло иначе. Пух все время сбивался в одном месте. Вдруг Кленси бросил одеяло и поспешил в комнату.

Капровский безмятежно спал, укрывшись с головой одеялом, и это частично приглушало его храп.

Кленси зажег лампу и снял телефонную трубку. «Хорошо еще, что голова Капровского под одеялом, — подумал он. — Так мне спокойнее».

Он набрал номер и ждал, надеясь, что не вытащит какого-нибудь несчастного незнакомца из постели, так как не очень полагался на свою память и не был уверен, что правильно набрал номер. Он пожалел, что поторопился и не успел надеть халат и тапочки, когда на другом конце сняли трубку.

— Да, кто у телефона? — спросил удивленный и взволнованный женский голос.

«Точно те же слова, которые произнесла тогда Марсия», — подумал Кленси.

— Стентон здесь? — спросил он.

— Сейчас…

Кленси старался согреть ноги, потирая одной о другую, но напрасно. В трубке он услышал громкий шепот; жена Стентона говорила повелительным голосом:

— Стен! Эй, Стен! Мне кажется, что это твой начальник, лейтенант Кленси…

— Алло, да, — наконец произнес Стентон сонным голосом.

— Вы проснулись, Стен?

Стентон подавил зевок.

— Почти. Что у вас случилось, лейтенант?

— Слушайте, Стен, я хочу повидаться с Джулио Сагарра. Вы знаете, это шеф «сидов». Приведите его сегодня утром в восемь часов в комиссариат.

— Хорошо, лейтенант… Кто это?

— Стен! Проснитесь! Запишите, а то вы обязательно забудете! Или попросите жену записать эту мою просьбу, Джулио Сагарра, шеф банды.

— Вы хотите, что бы я арестовал Джулио, лейтенант…

— Нет, Стен, я просто хочу, чтобы вы привели его в восемь часов утра ко мне в комиссариат. Мне надо побеседовать с ним. Поняли?

— Почти, лейтенант…

— Черт возьми! — взорвался Кленси. — Вы поняли или нет?

От такого окрика Стентон окончательно проснулся.

— Понял, лейтенант! — уже совершенно ясным голосом отчеканил он.

— Слава богу, наконец-то! Итак, в восемь часов в комиссариате, да?

Едва Кленси положил трубку, как пожалел о своей нервозности. Сам он не был образцом сообразительности и жизнерадостности, если его ночью вытаскивали из постели. Он повернулся — Капровский высунул голову из-под одеяла и недоуменно посмотрел на Кленси заспанными глазами.

— Что вы говорите, лейтенант?

— Ничего, — ответил Кленси, — спите.

Он вернулся в гостиную, завернулся в одеяло, вытянулся и тут же уснул спокойным, уже без сновидений, здоровым сном.

Кленси был один в своем кабинете, когда прибыл Стентон. Впереди себя он подталкивал Джулио Сагарру. Молодой человек оглядывался вокруг с воинственным видом, но потом вдруг улыбнулся Кленси.

— Привет, лейтенант.

— Садись, — спокойно сказал Кленси.

— Не вижу в этом ничего неприличного, — ответил тот. Он наклонил стул и, копируя Стентона, сел на него верхом. — Ваш парень сказал, что вы хотите поговорить со мной. — Пальцем он показал на Стентона. — Знаете, лейтенант, этот парень не так уж плох. Даже могу сказать больше. Он очень хороший мошенник.

Кленси пропустил эту тираду мимо ушей. Он предложил Джулио, как и в прошлый раз, сигарету и сам зажег ее.

— Джулио, у меня к тебе только один вопрос…

— На который я не отвечу… — При этом он лукаво улыбнулся, затянулся сигаретой и, выпуская дым, продолжил начатую фразу, — потому что я ничего не знаю.

— А если знаешь? Ты разве догадался, о чем я тебя собираюсь спросить?

— По-видимому, — ответил Джулио презрительно. — По-моему, теперь, когда вы знаете, что я не лгу и сказал правду о том, что мы не давали машину Ленни, теперь вы хотите спросить, у кого он скрывается. А я об этом абсолютно ничего не знаю.

— Лейтенант, — вмешался Стентон, — этот мошенник отказывается предоставить вам сведения!

— Он очень мил, — с каким-то отвращением сказал Джулио.

Кленси сделал вид, что не заметил вмешательства. Он продолжал:

— Послушай, Джулио, вопрос, который я хочу тебе задать, вообще-то очень прост. Мне необходимо знать, где Сервера встретился с Марсией Эрнандес. Ну, где он познакомился с ней?

— Что?

— Я прошу тебя только сказать, где встретились Ленни и Марсия?

— Зачем вам надо это знать? — спросил Джулио.

— Пусть это тебя не волнует. Отвечай.

Джулио покачал головой.

— Я был бы рад помочь вам, лейтенант, но, к сожалению, я этого не знаю. Они уже были вместе, когда я вступил в банду.

У Кленси создалось впечатление, что Джулио говорит правду.

— А не можешь ли ты узнать это для меня?

— Конечно. Кто-нибудь в банде, может быть, помнит это. Но зачем вам надо узнавать, где они познакомились, и какое это вообще имеет значение для поимки Ленни?

— Чтобы установить там мемориальную доску, — хмуро проговорил Кленси, — отлитую из бронзы, и выгравировать на ней их имена.

— Что?

— Хватит, Джулио. — Он обернулся к Стентону. — Идите проводите его и возвращайтесь сразу же, как только получите нужные сведения.

Сагарра смотрел на него, раскрыв рот.

— И это все?

— Все.

Парень поднялся и повернулся к Стентону.

— Идем, механик? — спросил он и засмеялся. — Механик-мошенник!

Он вышел, покачиваясь, в сопровождении Стентона, сбитого с толку так же, как и он.

Кленси посмотрел на часы: у него оставалось некоторое время, чтобы просмотреть несколько рапортов до свидания с инспектором Клайтоном. Он не успел прочитать и десяти строчек, как зазвонил телефон.

— Лейтенант, — сказал телефонист, — капитан Вайс просит вас подняться к нему.

— Наваждение, — подумал Кленси, — стоит мне притронуться к рапорту, как обязательно звонит телефон и я кому-то нужен.

Он взял пальто и шляпу и поднялся к капитану Вайсу.

— Вы хотели видеть меня, Сэм?

Вайс поднял голову от стола, заваленного досье, и предложил Кленси сесть.

— Я хотел бы знать, что с вами случилось, Кленси… — Он как бы колебался. — Эта бомба вчера… это произвело плохое впечатление, знаете ли. Как вы думаете, кто ответственен за это?

— Тип, подложивший ее, — спокойно произнес Кленси. — Я говорил с людьми, которым было поручено охранять судью, я даже рычал на них. Вы знаете так же, как и я, Сэм, что практически невозможно уберечь человека от решительного убийцы, а тем более такого коварного, как Сервера.

— Знаю, вообще-то знаю, — сказал Вайс. — Он вздохнул. — Именно это я и говорил себе. Как вы думаете, это Сервера?

Кленси пожал плечами.

— Может быть. Но также может быть и Блаунт. У меня такое впечатление, что он в наших краях.

Капитан нахмурил брови.

— А на чем же основано это впечатление?

— Да ни на чем. — Кленси посмотрел в лицо своему старому другу. — Правда в том, Сэм, что я в этом деле не продвинулся ни на миллиметр с тех пор, как мне его поручили. Вы хотите меня заменить?

Вайс, не моргнув, выдержал взгляд Кленси.

— Я буду искренним, Кленси. Это было бы уже сделано, если бы зависело от меня. Я снял бы вас с дела и послал подальше подышать свежим воздухом, пока мы не поймали бы этого одержимого. Но вас назначил Клайтон, и вы зависите целиком от него. Признаюсь, я предпочитаю, чтобы вы не бегали по улицам в то время, когда ваше имя находится в черном списке какого-то помешанного.

— Мне тоже не нравится подобное обстоятельство, — сказал Кленси. — Я хотел бы покончить с этим как можно скорее и отобрать свою постель у Капровского. Я уступил ее ему, а сам вынужден спать на диване.

— Даже вот до чего дошло… — Вайс в смущении опустил глаза.

— Сэм, — сказал Кленси, — я очень хорошо знаю вас. Вы вызвали меня определенно не для того, чтобы сказать мне, что Сервера опасный тип, Что у вас на уме?

Вайс вдруг решился.

— Хорошо, Кленси, я скажу вам все откровенно. Теперь, когда свободен Гомес, я хотел бы, чтобы и он вместе с Капровским охранял вас.

— А я?! — воскликнул Кленси. — Где я буду спать? Теперь уже, наверное, на полу? — Он посмотрел на озабоченное лицо начальника. — Послушайте, Сэм, для моей охраны вполне достаточно одного Капровского. Не настаивайте. Это же глупо заставлять человека терять время. — Он встал, взял пальто, шляпу и направился к выходу. У двери он обернулся: — Мы поручили троим охранять судью Кейля, и вы видели результат.

— Вы не судья Кейль, — мягко заметил Вайс.

— К счастью, еще нет, — мрачно возразил Кленси.

Он простился и вышел.

Капровский со спортивным журналом в руках устроился на скамейке в коридоре комиссариата, а Кленси вошел в кабинет инспектора Клайтона. Лейтенант Лендберг тоже находился там и ждал, сидя в кресле, пока инспектор Клайтон поговорит по телефону.

Кленси жестом поприветствовал Лендберга и сел рядом с ним. Инспектор посмотрел на него и, не прерывая разговора, кивнул головой.

— Да, миссис Уэлс… Ваш муж? Конечно. Во всяком случае, если вы желаете, я сделаю все необходимое. Нет, никаких замечаний нет… Когда? Великолепно, я сам лично займусь этим… Да, мы поговорим об этом после обеда. — Он посмотрел на присутствующих и бессильно пожал плечами. — Что?.. Ну да, конечно. До свидания.

Он положил трубку и повернулся к Кленси.

— Это миссис Уэлс. Она хочет назначить награду за любые сведения о смерти ее отца. Ее муж сам расскажет вам обо всем. Она находится еще под наблюдением врачей. Лицо Кленси вытянулось.

— Я предпочел бы не видеть их.

Клайтон еще раз пожал плечами.

— Свидания с родными жертвы всегда малоприятны, лейтенант, но именно это и составляет часть нашей службы. Я предлагаю устроить свидание в моем кабинете. По правде говоря, надо было бы мне выразить им личное соболезнование, я ведь знаю Кэрол с детства.

— И когда состоится это свидание? — без особого энтузиазма спросил Кленси.

— Сегодня вечером, в шесть часов, здесь, в моем кабинете. — Клайтон повернулся к Лендбергу. — Ну, Вилл, что нового, кроме того, что уже сказано в рапортах, которые я только что перечитал.

Лендберг покачал головой.

— Ничего полезного и интересного для вас. Почти точно установлено, что бомба была спрятана в книгу, но в этом мы не сомневались и с самого начала, а взрыв произошел оттого, что книгу открыли. Да, просто открыли. Следов часового механизма пока не найдено. Как я уже говорил Кленси, это заставляет подумать о Филе Маркусе. Это тот тип, который совершил ряд поджогов, прежде чем его поймали. Во всяком случае книга должна была быть довольно объемистой, тяжелой и переплетенной. И, судя по следам, в ней должны были быть установлены две палочки динамита, но мы не нашли абсолютно ничего, что могло бы нам помочь определить, кто этот негодяй, устроивший взрыв.

— А отпечатки пальцев? Разве их тоже нет?

— Отпечатки, не принадлежавшие судье и секретарю, могли принадлежать кому угодно, начиная от парнишки, который принес завтрак, до женщины, каждый вечер подметающей кабинет судьи. — Лендберг Зажег сигарету и стал еще мрачнее: — Наши люди пытались выяснить, не обратил ли кто-нибудь внимания на человека с большой книгой, проходящего по помещению до взрыва. Но вы знаете Дворец правосудия, инспектор. Человека с книгой там можно искать с таким же успехом, как и в публичной библиотеке. Одни видели людей только с книгой, другие не менее подозрительных, но только без книги. Уже не считая того, что этот тип мог пронести книгу завернутой в бумагу или даже просто в портфеле, или в каком-нибудь чемоданчике. — Он повернулся к Кленси. — Также не обнаружено никаких следов текста речи судьи для радио. А секретарша не печатала ничего такого, что…

— Я знаю об этом, — сказал Кленси, — он не печатал заранее никаких речей, он просто всегда импровизировал.

Инспектор Клайтон нахмурился, услышав эту реплику, но вопроса не задал. Он тоже повернулся к Кленси.

— А вы, лейтенант, какие сведения собрали вы о Холли Вилльямсе и Филе Маркусе? Я имею в виду насчет денег.

— Поскольку это представляет интерес, — сказал Кленси, — то у обоих были пустые карманы, совершенно пустые. У Вилльямса была только зарплата шофера, а Маркус имел случайный доход. Когда его посадили в Синг-Синг, он еще был должен две тысячи Бигу Бенни.

— Это уже может вызвать интерес, — сказал инспектор.

— Я раньше и сам так думал, — каким-то виноватым тоном произнес Кленси, — но теперь я не знаю…

— Ну, — нетерпеливо перебил его инспектор.

Но разговор внезапно был прерван телефонным звон-ком. После нескольких ворчливых фраз Клэйтон положил трубку и пристально посмотрел на Кленси.

— Это капитан Вайс, — произнес он невыразительным голосом. — Он просит, чтобы вас перебросили на другое дело до тех пор, пока не поймают Серверу…

Он замолчал, не спуская с Кленси внимательно-вопрошающего взгляда.

— Вам решать, — спокойно сказал Кленси. — Лично мне Сервера не внушает страха, и вы это прекрасно знаете. Но признаю, что в этом деле я не проявил блестящих…

— У вас в самом деле нет никаких идей, Кленси?

Кленси неопределенно пожал плечами.

— О, есть кое-какие проблески, но пока они мне ничего полезного не дали. В настоящее время Стентон отрабатывает одну деталь, необходимую мне для дальнейшего следствия, на которую я сначала не обратил внимания. Так что, если вы хотите снять меня с этого дела, это зависит только от вас.

— И все же решать этот вопрос мы должны сообща, — сказал Клайтон. — Если вы думаете…

Еще раз зазвонил телефон, и инспектор, подавив проклятье, снял трубку.

— Алло. Что? Но боже мой! Ему надо только посмотреть досье. И прошу вас, сержант, не беспокойте больше меня и не соединяйте ни с кем, только в крайнем случае, если будет что-нибудь серьезное. Я занят, я очень занят. Понятно? — Он не мог окончательно подавить раздражения и бросил трубку. — Чертова штука этот телефон…

— Не говорите мне об этом, — поддержал Кленси. — Я дошел с этим телефоном до точки, мне он снится даже по ночам. — Оба слушателя с удивлением посмотрели на него. — Клянусь, что это истинная правда. В течение двух ночей мне снится телефонная будка…

Как будто бы ужаснувшись чему-то, он вдруг резко оборвал фразу и замолчал. Он не мог точно сказать, в каком месте реплики рассеялся туман. Но вдруг телефонная будка из его снов, угол улицы, где жила Марсия Эрнандес, большая лестница Дворца правосудия, приближающийся к нему Сервера с пистолетом в руке — все это вдруг стало одной картиной, имеющей вполне законченный смысл. Он расширенными глазами посмотрел на инспектора Клайтона, а потом такой же взгляд бросил на Лендберга.

— Телефон… Святая дева!

— Эй, Кленси, Кленси! Что с вами? — спросил озадаченный и сбитый с толку инспектор.

Кленси вскочил, держа в руках шляпу.

— Инспектор, — сказал он, задыхаясь, — могу я сейчас уйти? Мне кажется, наконец… Дело горит!

Он повернулся и вышел, не дожидаясь ответа Клантона и не заметив раскрытого рта Лендберга. Они услышали, как Кленси звал Капровского:

— Эй, Кап! Пошли! Скорее!

Кленси остановил машину у тротуара против одной из телефонных будок, которые в течение некоторого времени не выходили у него из головы ни ночью, ни днем; он предоставил Капровскому объясняться с регулировщиком, который уже надвигался на них.

Кленси вошел в будку, опустил монету и набрал номер. Ему ответили почти сразу.

— Алло!

— Алло, Порки. Все еще ничего нового о побеге?

Порки был удивлен и шокирован ненормальным, на его взгляд, началом разговора.

— Мистер К.! Вы как будто не считаетесь с правилами игры…

— У меня нет времени на подобную ерунду, — сказал Кленси. — Не делай из ничего историй, отвечай.

— Согласен, — сказал Порки. — Но это будет стоить намного дороже. Во всяком случае, было бы дороже, если бы я что-нибудь знал. Но я ничего не знаю.

— Ничего?

— Смотря что назвать «ничего». Я шарил со всех сторон, но этот побег — тайна для нас, смертных.

— Что же, тем хуже, — сказал Кленси и тут же перешел к настоящей причине своего звонка. — Скажи, Порки, ты знаешь всех крупных ростовщиков в городе? Ну, тех, кто дает в долг, ничего не спрашивая у своих клиентов.

— Мистер К., за кого вы меня принимаете?

— Послушай, Порки, у меня не то настроение, чтобы я мог шутить. Ты знаешь их или нет?

— Я думаю, что вы имеете в виду не Национальный кредитный банк, а частных лиц, таких как Менни Клоппер или Сеньор. Этих я хорошо знаю. Даже очень хорошо. Эти парни из породы «плати вперед». Ну…

— Послушай, Порки, я хотел бы, чтобы ты повидался с этими парнями и выяснил кое-что для меня. Может быть, это и не даст ничего, но как знать. И как только ты получишь ответ — каков бы он ни был: да или нет, — пришли мне в бюро записку, и чем скорее, тем лучше. А теперь слушай внимательно, вот в чем дело…

Кленси был краток и точен. На другом конце провода Порки, ошеломленный тем, что он услышал, запоминал каждую деталь, мудро воздерживаясь от всяких комментариев. Надо было отдать ему должное — он умел молчать, когда это было нужно.

— Идет, мистер К-,— сказал он, когда Кленси Кончил.

— Можно предположить, что мы что-нибудь найдем?

— Если есть что-нибудь, то мы обязательно должны найти и найдем, — сказал Порки проникновенным голосом и повесил трубку.

Кленси вернулся в машину. Регулировщик все еще был здесь. Он мирно беседовал с Капровским, опершись на дверцу. Кленси кивнул ему, сел за руль и, не говоря ни слова, тронул машину под неодобрительным взглядом регулировщика.

— Хорошие новости, лейтенант? — спросил Капровский, видя удовлетворенную улыбку начальства.

— Да, — ответил Кленси, — я думаю, что скоро верну себе свою кровать.

Стентон ждал Кленси в его кабинете; от скуки он скатывал и кидал бумажные шарики в корзину.

Кленси стремительно ворвался в комнату, положил пальто и шляпу на край стола и повернулся к Стентону, который поспешно запихивал последний шарик в карман.

— Развлекаемся? — с иронией спросил Кленси.

— Простите, лейтенант.

— Я спрашиваю вас, где встретились Сервера и Марсия?

Стентон предпочел бы отрапортовать по всем правилам и даже вынул из кармана записную книжку, но почувствовал, что лучше не тянуть.

— Руконкома, лейтенант. Озеро Руконкома, Исландия. Был пикник, и там…

— Не важно! — воскликнул торжествующий Кленси.

Он бросился в кресло, не объяснив Стентону, почему это теперь не так уж и важно.

— Кап!

Немедленно появился Капровский.

— Да, лейтенант?

— Гомес здесь?

— Да, лейтенант!

— Не стойте как вкопанный! Найдите его и пригласите сюда!

— Есть, лейтенант!

Капровский вылетел пулей, а Кленси зажег сигарету, ожидая его появления вместе с Гомесом. Когда все трое оказались около его стола, Кленси с удовлетворением посмотрел на них.

— Дело горит, ребята! Вы, Гомес, идите в справочное бюро, и если найдете то, что я предполагаю, то объедете торговцев машинами…

Он погасил сигарету и написал несколько строк на листе бумаги, который протянул Гомесу. Гомес нахмурил брови.

— Не понимаю, лейтенант.

— Это ничего. Проверьте, верно ли это. И это все, что пока от вас требуется. И позвоните мне, как только что-нибудь узнаете или даже если вы ничего не найдете. — Он повернулся к двум другим. — Стен и вы, Кап, отправитесь в Оссининг… — Он написал несколько слов и протянул бумажку Стентону. — Постарайтесь достать копию регистрационных списков отеля и записи телефонных разговоров…

Стентон поморщился, глядя на бумажку, и покачал головой.

— Есть ли они у них, лейтенант…

— Они, конечно, у них есть, — уверенно произнес Кленси. — По крайней мере, будем надеяться. Телефонная компания регистрирует все вызовы.

— Но, лейтенант, — сказал Капровский, — я не должен покидать вас ни на минуту. Капитан Вайс…

— Я беру его на себя, — улыбнулся Кленси. — Делайте, что я вам приказываю, и точка.

— Но…

— Никаких «но». Я забаррикадируюсь в бюро в обществе молочной бутылки, — сказал Кленси. — Если вы еще не поняли, что должны торопиться, то это означает, что или я плохо объяснил, или вы плохо слушали.

— Ладно, — согласился Капровский. — Мы отправляемся, но с условием, лейтенант, то вы меня не обманете и не подведете…

— Я знаю, что делаю, в конце-то концов, — сказал Кленси. — Ладно уж, отправляйтесь. Стен, позвоните мне из Оссининга, как только что-нибудь узнаете. Чтобы я не томился в ожидании вашего возвращения.

— Хорошо, лейтенант.

Все трое вышли из кабинета, а Кленси подвинул к себе стопку рапортов и перечитал их. Во время чтения он замечал все детали, которые теперь, когда дело представлялось ему в новом свете, казались уже более значительными. Закончив, он взял блокнот, карандаш и начал писать…

Гомес звонил два раза. Кленси записал передаваемые им сведения, дал ему новые указания и вернулся к своей работе.

В час дня он заметил, что голоден, и отправил посыльного за сэндвичами и сигаретами, но отложил сэндвич, только надкусив его, и больше не притронулся к нему.

В два часа позвонил Стентон: первые открытия его очень возбудили. Кленси пожелал ему успеха и снова принялся за свою писанину.

К трем часам прибыл посыльный из Восточного района, явно недовольный тем, что ему пришлось везти послание в полицейский комиссариат, меблировка которого не блистала роскошью.

Кленси прочитал записку и наградил посланца чаевыми, которые привели того в восторг, так как превосходили все его ожидания. Тем более, что чаевые исходили от полицейского.

Порки Френк, как всегда, показал себя сообразительным и ловким, быстро и точно выполняющим порученное ему дело. Кленси потирал руки: задача была решена. Во всяком случае, на бумаге…

Тяжелые шаги капитана Вайса, поднимающегося по лестнице, вынудили Кленси поднять голову. Через секунду капитан вкатился в его кабинет — он тщетно старался на ходу сунуть руку в рукав пальто.

— В дорогу, Кленси!

— Что произошло?

— Блаунт! Его только что поймали! Он в комиссариате на Центр-стрит!

Кленси уже вскочил. Он быстро сложил свои бумаги, запихнул их в карман и схватил пальто и шляпу.

— Пошли! — радостно воскликнул он и поспешил за капитаном в коридор.

— Да, — бросил Вайс через плечо. — Только этот подонок Сервера еще не пойман, к сожалению…

Кленси не ответил на последнее замечание Вайса. Они сбежали по лестнице, вскочили в машину, ожидающую их у тротуара, и шофер тронулся с места, включив сирену. Вайс вдруг как бы проснулся.

— А где Капровский? — спросил он.

— Теряет время, — ответил Кленси, широко улыбаясь.

— Как это?

— Да, — подтвердил Кленси. — Он, Стентон и Гомес, все вместе они теряют время! Но вы понимаете, я не мог предвидеть, что поймают Блаунта…

И он откинулся на спинку сиденья. Его темные глаза блестели, и удовлетворенная улыбка тронула губы.

Гектор Лионель Блаунт попался самым банальным образом.

В то время как сержант-детектив Дейв Фейнберг ждал автобуса, возвращаясь домой после работы, он заметил, что у него кончились сигареты. Он сложил газету и вошел в соседний бар, где в глубине зала был автомат с сигаретами.

Блаунт сидел в третьем боксе, направо от автомата, а детектив Фейнберг по профессиональной привычке всматривался в лица, проходя мимо боксов. Он подошел к автомату, достал монету и неожиданно замер на месте. Он осторожно положил газету на автомат и расстегнул пальто, чтобы свободнее было двигаться. Затем медленно повернулся и пошел обратно. Дойдя до третьего бокса, который теперь был слева от него, Фейнберг взял в одну руку пистолет, а в другую наручники.

Блаунт был так растерян, что не оказал никакого сопротивления. Но все же понадобилось некоторое время, чтобы убедить других клиентов и владельца бара, что это — законный арест.

Обыскав преступника, детектив нашел у него пистолет, но при данных обстоятельствах хлеб был бы Блаунту более необходим, так как с этого момента в течение долгих часов ему никто не предлагал никакой, еды…

В холле комиссариата на Центр-стрит царил беспорядок. Журналисты, узнавшие капитана Вайса, пытались преградить ему дорогу, но толстяк отодвинул их одним движением своего могучего плеча. Он прошел прямо к дежурному, справился, в какой комнате допрашивают Блаунта, сделал знак Кленси следовать за ним, и оба они пошли по длинному коридору.

Вдруг Кленси заметил знакомое лицо. Он дернул капитана Вайса за рукав и остановился.

— Кэнливен! Что вы здесь делаете?

— Продолжаю охранять нашего клиента, — обернувшись, ответил полицейский.

Кленси резко обернулся. Кирквуд прокладывал себе дорогу в зал допросов. Сжав челюсти, Кленси врезался в толпу и грубо схватил его за руку.

Кирквуд, с открытым ртом, в бешенстве обернулся, но Кленси, не обращая внимания, потащил его за собой и, когда они оставили толпу далеко позади, прижал его к стене.

— Кирквуд! Вы что, голову потеряли?

— Они схватили Блаунта, — сказал Кирквуд каким-то совершенно бесцветным голосом. — Он обязательно должен знать, где находится этот прохвост Сервера. Я хочу поговорить с ним лично. — Дыхание его стало ровнее, и он овладел собой. — В конце концов, — добавил он спокойнее, — я из окружной прокуратуры.

— Не рассказывайте мне историй. Окружной прокуратуре еще рано заниматься этим делом.

Кирквуд не сдержался.

— Мне надо обязательно поговорить с ним, вы это понимаете? Надо! Я заставлю его признаться, где скрывается Сервера…

В нескольких шагах от них находилась дверь. Кленси, все еще крепко державший Кирквуда за руку, открыл эту дверь и впихнул туда своего пленника, предусмотрительно крепко прикрыв дверь за собой: Он впустил Вайса и Кэнливена, которые последовали за ним с ошарашенным видом, и снова закрыл дверь.

Два агента в форме, сидевшие за своими столами, подняли головы и с недоумением посмотрели на вошедших. Затем, узнав вновь прибывших, замерли на своих местах и с интересом стали наблюдать за этой сценой.

Кленси повернул Кирквуда, обшарил его фигуру, отобрал у него револьвер и положил к себе в карман.

— Решительно, вы разочаровываете меня, Рой!

— Какого черта вы так распоряжаетесь? Этот револьвер принадлежит мне, — сказал Кирквуд в ярости. — Я имею право носить его!

— А я пока имею право конфисковать его в случае необходимости, — холодно возразил Кленси. Он обернулся к Кэнливену. — До тех пор, пока мы не вернемся с допроса, он не должен выходить отсюда. Понятно?

— Понятно, лейтенант. Когда он вам понадобится, вы найдете его здесь.

— Прекрасно, — сказал Кленси. — А теперь, Сэм, пойдемте, а то мы пропустим начало спектакля.

Они пересекли коридор и проскользнули в зал допросов. При входе на них обрушился ослепительный свет.

В зале допросов они застали весьма поучительную картину. Посреди комнаты, на стуле, сидел Блаунт. Инспектор Клайтон сидел напротив него, небрежно опершись на угол стола. Фейнберг, инициатор ареста, и Лендберг из бригады взрывников стояли, прислонившись к стене. На другом конце стола, в кресле перед машинкой, сидел стенографист.

Блаунт был человеком лет сорока, с жестким лицом, пересеченным двумя глубокими морщинами, идущими от глаз к уголкам его тонкого рта. Черные волосы, уже седеющие на висках, падали ему прямо на лоб. Отложной воротничок рубашки открывал шею с выступающими сухожилиями. «Толстый и тонкий», — подумал Кленси, сравнивая его со стоявшим рядом капитаном Вайсом.

Капитан Вайс бросил пальто на стул и подошел к инспектору Клайтону.

— Что он говорит? — спросил Вайс.

— Он говорит, что ничего не знает. Абсолютно ничего, — сказал Клайтон, не спуская взгляда с застывшего лица арестованного. — Ну что ж, начнем сначала. Где Сервера?

— Не имею ни малейшего представления, — без всяких эмоций ответил Блаунт.

— Кто организовал побег?

— Не знаю.

— Не знаешь? Может, ты скажешь, что просто представился удобный случай и ты последовал за другими, чтобы отогреть ноги?

— Точно, совершенно точно, — невозмутимо произнес Блаунт.

Капитан Вайс подался вперед.

— А по роже хочешь получить? — с угрожающим видом спросил он.

Блаунт даже не моргнул. С секунду он смотрел на капитана, потом перевел взгляд на инспектора Клайтона. Клайтон судорожно вздохнул.

— Ты знаешь, что Хагес, полицейский, в которого ты стрелял в Оссининге, умер? Понимаешь, что это значит для тебя, Блаунт? Если даже не удастся доказать твои другие убийства, одного этого вполне достаточно, чтобы послать тебя на электрический стул. Тебе уже нечего терять. Скажи, где сейчас находится Ленни Сервера?

— Никакого представления…

Подошел Лендберг.

— Сколько времени ты в Нью-Йорке?

Блаунт посмотрел на него.

— Недавно.

— Зачем ты приехал сюда? Это ведь опасно для тебя, а? Блаунт усмехнулся.

— Я хотел увидеть ночной матч янки.

— А после матча ты сделал игрушку с динамитом?

— С динамитом? — лицо Блаунта вдруг окаменело. — Я вообще никогда не дотрагивался до него.

— В самом деле? А машина, которую ты взорвал в Трое?

— Это сделал не я.

— А сейф банка Гленс Фоллс?

— Это не дина… Это тоже не я.

Вайс вмешался снова.

— А если я тебе дам по уху?

— Верно, — сказал Лендберг. — Ты, видимо, принимаешь нас за дураков. Ты не посмотрел ни на меня, ни на капитана. — Он потряс кулаком перед носом Блаунта. — Ты пойдешь на электрический стул! Это решено. Но никакой закон не говорит, что ты должен идти на своих ногах. Если у тебя будут сломаны ноги, тебя попросту понесут. И если у тебя лопнет кожа, это не помешает им побрить твою голову, чтобы присоединить к ней электроды.

Блаунт пристально смотрел на него.

— Согласен, я пойду на электрический стул. Но вам нечего рассчитывать, что я заговорю. — Он ухмылялся. — Вы думаете, что испугаете меня? Да вы просто не знаете жуликов…

В дверь постучали, она приоткрылась, и в щели появилась голова одного из агентов.

— Инспектор, мистер Уэлс в вашем кабинете.

— Попросите, чтобы он подождал, — отозвался инспектор Клайтон. — Мы задержимся здесь еще немного.

Агент хотел уйти, но Кленси щелкнул пальцами.

— Минуточку! Уэлс, кажется, адвокат? Пригласите его сюда. Я думаю, что знаю, как заставить говорить этого упрямого осла.

— Рой Кирквуд тоже адвокат, — заметил Вайс.

— Кирквуд? О чем разговор, — возразил Кленси. — Уэлс превосходно справится с делом!

Агент взглянул на Клайтона, тот кивнул головой. Все молчали. Клайтон и Вайс смотрели на Кленси, но его худощавое лицо было непроницаемо, и на нем ничего нельзя было прочесть.

Открылась дверь, и в сопровождении агента вошел Джон Уэлс. Он поклонился всем и кивнул Кленси.

— Здравствуйте, мистер Уэлс, — улыбнулся Кленси. — Это инспектор Клайтон, капитан Вайс, лейтенант Лендберг, сержант Фейнберг… А вот и Блаунт, один из сообщников, убивших судью Кейля. Мы нуждаемся в вашей помощи, мистер Уэлс. Я хотел бы, чтобы вы объяснили Блаунту некоторые тонкости уголовного кодекса.

— Разумеется, пожалуйста, я это сделаю с удовольствием, — с некоторым удивлением, сказал Уэлс. — Какие именно?

— Вы узнаете это через две минуты, — сказал Кленси.

Он подошел к Блаунту, который недоверчиво смотрел на него, и встал перед ним, сдвинув шляпу на затылок.

— Превосходно, Блаунт, — спокойно сказал он. — Можешь ли ты ответить на следующий вопрос: сколько денег дала тебе жена, когда ты встретился с ней в такси?

Блаунт посмотрел на него и снова усмехнулся.

— Зачем это вам знать? Что, хотели бы получить часть из них? Никакой надежды, цыпленочек. Я все истратил!

— Сколько она дала тебе? — Кленси снова повторил свой вопрос. — Доллар? Десять? Сто?

Блаунт помрачнел. Он не понимал, почему они задают ему этот вопрос, и это его беспокоило.

— Немного, — наконец ответил он. — Но зачем?

— Потому что ей это будет стоить лет двадцать минимум, — мягко сказал Кленси.

— Двадцать лет?! Вы что, издеваетесь?!

— Нисколько, — спокойно возразил Кленси. — Спроси у мистера Уэлса, он адвокат.

— А почему я должен ему верить?

— Он не из полиции, — сказал Кленси. — И он член комиссии по досрочному освобождению заключенных. Он не солжет тебе.

— Что это за шутка? Двадцать лет? Почему? За что?

— За сообщничество с убийцей. И когда я говорю двадцать лет, то это еще очень скромно.

— Как это — сообщничество? Она не имеет ничего общего с этим!

— Она дала тебе деньги, — сказал Кленси. — Она дала тебе их, зная, что ты сбежал из тюрьмы и тебя разыскивает полиция. Она помогла человеку, побег которого стоил жизни полицейскому и судье. Так что она готова. Спроси у мистера Уэлса, если ты не веришь мне.

Блаунт посмотрел на Уэлса.

— Лейтенант Кленси говорит правду. Ваша жена — сообщница убийцы. Это очень серьезно, особенно когда убийство еще отягощается и побегом из тюрьмы.

— Она не дала мне ни цента! — воскликнул Блаунт.

— Ты только что в присутствии всех нас сказал, что она дала тебе денег, — заметил Кленси, — и ко всему прочему у нас есть свидетельство, подписанное шофером такси, в котором все это происходило. Как ты думаешь, кому поверит суд?

— Но черт возьми, она же моя жена! Как же она должна была поступить?

— Об этом я подумаю позже, — спокойно возразил Кленси. — Я тебе хотел сказать, что, при желании, ее могут упрятать очень далеко и надолго. Учти, очень надолго!

— Если захотят? — переспросил Блаунт. — Ну? А какой в этом смысл?

Кленси повернулся к Джону Уэлсу.

— Расскажите!

— Лейтенант хочет сказать, что, если вы поможете полиции, отвечая на их вопросы, то они примут это во внимание при установлении виновности вашей жены.

Блаунт обернулся к Кленси.

— Я не ослышался? Я все правильно понял?.. Иначе говоря, если я буду говорить, то она может выйти из воды сухой?

— Я не могу тебе обещать, что она выйдет сухой из воды, — сказал Кленси, — но у нее просто будет значительный шанс. Я говорю тебе, Блаунт… — Он наклонился и посмотрел Блаунту в глаза с твердостью, которая не могла обмануть. — Если ты не будешь отвечать или если будешь лгать, клянусь головой своей матери, я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя жена получила максимальный срок!

Блаунт облизал губы и посмотрел на Уэлса.

— Почему я должен верить вам? Какие гарантии? Я знаю, что меня определенно поджарят. И когда я буду мертв, кто поручится, что вы сдержите свое слово?

— Лейтенант Кленси сдержит данное слово, — уверенно сказал Уэлс. — Преследование вашей жены ему ничего не даст.

— И больше того, у меня нет выбора, — грубо сказал Кленси. — Ты знаешь, что случится с твоей женой, если ты будешь молчать…

Воцарилось молчание. Нахмурившись еще больше, Блаунт лихорадочно размышлял. Все замерли. Наконец Блаунт поднял голову и повернулся к Кленси.

— Хорошо, идет… Что вы хотите знать? — спросил он сразу как-то охрипшим голосом.

Все постарались скрыть облегчение. Кленси подавил торжествующий вздох.

— Для начала скажи нам, кто организовал побег из тюрьмы?

— Я боялся, что вы к этому придете, — сказал Блаунт с несчастным видом. — Вы мне не верите…

— А ты все же попытайся правдиво ответить.

— Правда в том, — проговорил Блаунт, — что я и на самом деле ничего не знаю. Охранник предложил мне этот трюк. Я сначала подумал: это провокация шефа, чтобы заполучить мою шкуру. Тогда я послал его к черту. Затем ко мне пришел Маркус и сказал, что бояться нечего, охранник верный человек, принимает участие в этом деле и во всем нам поможет. Он сказал, что бегство планируется для нас троих — третий Вилльямс. Я знал Вилльямса, поговорил с ним и, решив, что ничего не потеряю, согласился на побег.

— А Сервера?

— Это я ввел его в дело. Мы вместе работали… в интендантстве исправительной тюрьмы. Оттуда мы и должны были бежать, поэтому они меня и привлекли к побегу, я был им нужен. Но я сказал, что или Ленни бежит с нами, или пусть они не рассчитывают на меня. Ленни был мой напарник, а я никогда не бросаю товарищей в беде.

Кленси с интересом посмотрел на него.

— А почему Ленни пошел с вами, ведь он был так близок к освобождению?

Блаунт пожал плечами.

— Видно, что вы никогда не сидели в тюряге. Ленни должен был отсидеть минимум еще пять или восемь месяцев. Для вас это ничего не значит, и вам это кажется слишком малым сроком, а для него — это целая жизнь. Кроме того, он знал, что, если мы убежим через интендантство, а он останется, то его будут заставлять выдать нас, а если он этого не сделает, его не только не освободят, а еще добавят срок. Но Ленни не был доносчиком. Видите, все не так просто, как вы думаете!

— Понимаю, и это звучит вполне правдоподобно, — сказал Кленси. — Но все же — разве ты не знаешь, кто персонально организовал побег?

— Не знаю, и это святая правда.

— Хорошо, вернемся к этому позже. Где сейчас Сервера?

— Этого я тоже не знаю.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Вчера утром… У меня был сверток для него…

— Книга?

Блаунт сжал челюсти.

— Да, книга… Послушайте, я рассказываю вам все это, но только потому, что вы мне обещали…

— Продолжай, продолжай, — спокойно сказал Кленси. — Пока все идет нормально. Расскажи мне немного про эту книгу. Или начни с того места, когда Ленни и ты покинули грузовик, после побега из тюрьмы.

Блаунт наморщил лоб. Он думал, поможет ли его искренность жене или только еще больше усугубит ее вину.

Сидевший на другом конце стенографист ждал, когда Блаунт заговорит, чтобы записать его показания, он держал пальцы на клавиатуре пишущей машинки.

— Ну так вот, — наконец произнес Блаунт, когда мы переоделись, то выскочили из грузовика; Холли остановился в том месте, которое ему указал Маркус, и мы пересели в машину, ожидавшую нас…

— Кто ее вел?

Блаунт пожал плечами.

— Не спрашивайте меня об этом, я этого не знаю. Маркус сказал, что у него две машины — одна для нас, и другая для него и Холли Вилльямса, которая стоит немного дальше. Маркус показал нам машину, мы вскочили в нее и помчались на четвертой скорости.

— Какая это была машина?

— Не знаю. Большая, черная, она выглядела почти новой. Одна из тех машин, которые ходят везде. Марки я не знаю, я ведь ничего не понимаю в машинах.

Лендберг не сдержался:

— Вы разбираетесь в них тогда, когда их надо взорвать гранатой или еще чем-нибудь.

Блаунт не обратил никакого внимания на его слова и продолжал с невозмутимым видом свой рассказ.

— Во всяком случае, машину вел Ленни. Меня доставили в Кикскил, это около сортировочной станции. Ленни сказал, что проедет мимо реки, пересечет Джерси и въедет в Нью-Йорк с юга. Он дал мне номер телефона, чтобы я позвонил ему, как только доберусь до места.

— Какой номер?

Блаунт отрицательно покачал головой.

— Напишите любые цифры… Этот телефон не имеет ничего общего ни со мной, ни с Ленин. Я не предаю людей, которые к этому не имеют никакого отношения!

— Ну, хорошо, оставим номер, — миролюбиво сказал Кленси. — Продолжай.

Блаунт глубоко вздохнул и продолжал рассказывать:

— Короче, я высадился в Нью-Йорке, позвонил Ленни, и он дал мне две палочки динамита, которые где-то достал или стащил, чтобы я их устроил так, как нам показывал Маркус, когда объяснял, как он проделывал свои дела с поджогами и заметал следы с помощью динамита, и я…

— А где был в это время Ленни?

— Не знаю. Мы встречались в баре.

— В каком?

— Можете придумать любое название…

— Хорошо, — сказал Кленси. — Продолжай. Он, конечно, не жил в этом баре.

— Это все. Вчера я передал ему сверток и больше я его не видел.

— А сегодня у вас не была назначена встреча?

— Нет. Впрочем, вы хорошо понимаете, что он не пришел бы, так как все газеты пишут о моем аресте.

В допрос вмешался инспектор Клайтон.

— Это ты убил охранника, который помогал вам в побеге?

Блаунт был в нерешительности.

— Я… Нет… Может быть, Ленни.

Кленси опять взял инициативу в свои руки.

— Когда ты впервые встретился с Ленни в Нью-Йорке, он говорил тебе, что убил свою подружку?

— Она предала его, — сказал Блаунт. — Что вы думаете, после этого он должен был дарить ей драгоценности, что ли?

Воцарилось молчание.

— Ну вот, — сказал Клайтон, сидевший на углу стола, — ты не имеешь никакого представления о том, где находится сейчас Сервера? Так?

— Он не докладывает мне о своем местопребывании, — сказал Блаунт, — но я думаю, что он в настоящее время очень далеко…

— Это как же так? Значит, он уехал, не ликвидировав нас, Кирквуда и меня? — спросил Кленси таким тоном, как будто он этого никак не мог понять.

Блаунт пожал плечами.

— Он особенно был зол на судью Кейля. Он еще в тюрьме говорил мне, что, как только выйдет, сразу же доберется до его шкуры…

Казалось, что Джон Уэлс только что проснулся.

— Значит, это вы смастерили бомбу, убившую судью?

Блаунт спокойно посмотрел на него.

— Я только смастерил книгу для своего друга Ленни. Я не спрашивал его, что он собирается с ней делать. — И он улыбнулся. — Могу вам гарантировать, что, конечно, он не собирался ее читать, ему было не до этого.

— Но это вы сделали бомбу?

— Чего вы добиваетесь, Уэлс? — спросил Клайтон, обращаясь к адвокату.

Уэлс рассеянно покачал головой.

— Подумать только, моя жена все еще в состоянии шока, и это потому, что этот парень… Он определенно поджарится на электрическом стуле, но после того, что он сделал, это для него еще слишком мягкое наказание.

— К несчастью, это все, что нам позволяет закон, — сказал инспектор Клайтон с сочувствием. — Но что касается смерти, то он умрет. Этим мы обязаны детективу Фейнбергу.

Уэлс повернулся к Фейнбергу, который стоял, прислонившись к стене, и поклонился присутствующим после слов инспектора.

— Вы, без сомнения, знаете, что моя жена хотела назначить награду за поимку убийцы ее отца. Если она не переменила своего решения, то вы получите достаточно.

— Это еще будет видно, — сказал Кленси. — У меня такое впечатление, что большая часть все же достанется Рою Кирквуду.

Все головы повернулись к Кленси. Блаунт, которого эта беседа как бы и не интересовала, был погружен в свои мысли.

Он сказал:

— Вы дали слово, лейтенант! Вы сказали, что если я проглочу кусок, то вы не будете мучить мою жену. Это обещано, лейтенант. Вы не забудете?

— Я всегда сдерживаю свои обещания, — сухо подтвердил Кленси. Он взял стул и сел на него верхом напротив Блаунта. — Да, я дал тебе слово. Я сказал, и я это сделаю, рассчитывай на меня. Я сделаю все возможное, чтобы твоя жена получила максимальный срок!

Блаунт чуть не задохнулся. Лицо его исказилось.

— Дерьмо! — бросил он.

Кленси вздохнул.

— Начнем с самого начала, Блаунт. Торг не окончен и продолжается. Начнем с ответа на вопрос, который я задам тебе, и тогда уж окончательно договоримся… — Он не спеша закурил сигарету. — Слушай меня очень внимательно, Блаунт… Что ты сделал с трупом Серверы после того, как убил его? Куда ты его запрятал?

На этот раз молчание было прервано всеобщими восклицаниями величайшего удивления. Вайс закрыл глаза от неожиданности. Клайтон посмотрел на Кленси и заметил в его глазах какой-то особенный свет, который уже видел однажды. Другие, с открытыми ртами, напряженно уставились на Кленси. Только невозмутимый стенографист ждал продолжения допроса, держа пальцы на клавиатуре машинки.

Лицо Блаунта стало пепельно-серым. Он облизнул губы и проглотил слюну. Кленси не спускал с него глаз.

— Я жду, Блаунт, — сказал он почти ласково.

— Вы тронулись…

— Нет, Блаунт! Но ты действительно тронулся, если думал спасти жену ложью, которая не могла обмануть даже ребенка. Ты хотел вытащить ее из этого грязного и мокрого дела и, больше того, оставить ей денежки. Да, это ты и никто иной — сумасшедший!

Блаунт смотрел вокруг как затравленный зверь. Но мало-помалу он овладел собой, вздохнул и как-то обмяк, как будто бы, наконец, осознал действительность и отчетливо понял создавшееся положение.

— Согласен, — наконец выдавил он из себя с яростным отчаянием. — Вы выиграли!

Да, это я убил Ленни! Я убил его и сбросил в реку около Кикскила. Это я убил его девчонку и подложил бомбу судье!

Кленси мрачно смотрел на него.

— Ты убил девушку в то время, когда находился в Олбани? — Кленси покачал головой. — Ты что, в самом деле хочешь, чтобы твоя жена получила двадцать лет? Знаешь ли ты, что такое женская тюрьма? Это еще в несколько раз хуже, чем Синг-Синг, и тебе это прекрасно известно… Кажется, твоя жена хорошенькая… Охранники будут драться из-за нее, и она напрасно будет бороться, ей обязательно придется пройти через это. А ты в это время…

Блаунт вскочил со стула, все присутствующие подались вперед, чтобы вовремя вмешаться, но Кленси ограничился лишь тем, что оттолкнул его ладонью.

— Когда ты наконец поймешь, что я не шучу, и все, что я тебе здесь говорю, слишком серьезно? — сказал он Блаунту, который бессильно опустился на стул. — Когда я получу исчерпывающие ответы на все вопросы? В конце концов, может быть, тебе лучше молчать. Ты пока еще не готов к защите. Но ты всем этим только осложняешь свое положение, вот и все. Можешь оставить все это своему адвокату. — Через плечо он посмотрел на Уэлса. — Мистер Уэлс, этот человек нуждается в советах. У вас нет желания оказать ему юридическую помощь?

— Я? — Уэлс, шокированный, приблизился. — Мне помогать убийце? Убийце судьи Кейля?

— Нет, — возразил Кленси, — разумеется, дело не идет о защите убийцы судьи Кейля. Вы должны понять это, мистер Уэлс… — Кленси с любопытством посмотрел на адвоката. — Предпочитаете выпутаться ложью? Или, может быть, хотите все же признаться? Блаунт уже дошел до точки, он не знает, что еще выдумать, его воображение не на высоте! Но вы здесь… И мы вас держим… — Он поднял сжатый кулак. — Вот так!

Уэлс смотрел на него остановившимся взглядом. Казалось, что он окаменел.

— Теперь Блаунт уже определенно выпустит кусок, — продолжал спокойно Кленси. — Прежде всего, он хочет спасти свою жену и он знает, что может довериться моим обещаниям. Он также знает, что я крепко держу свое слово. — Он дернул плечами. — По-видимому, у нее все же не будет денег, которые вы должны были ей передать, но нельзя же иметь все! Во всяком случае, она обойдется без них без особого труда…

Казалось, что адвокат тает на глазах. Он как-то потускнел и потерял свою гордую осанку. Кровь отлила от его лица, ничего не видящим взглядом он посмотрел вокруг и рухнул на пол. Кленси мгновение глядел на бесчувственное тело блестящего адвоката. Затем его взгляд вернулся к лицу, полному ужаса, лицу человека, сидящего перед ним.

— Продолжай, Блаунт, — сказал он устало. — Я слушаю тебя. Итак, начнем сначала…