Жертва азарта

Глава пятая

В течение следующих недель Джеймс с удовлетворением замечал результаты своей воспитательной деятельности. Если Сара и негодовала по поводу всевозможных изменений в своей жизни, возникших после его возвращения, она, к своему удивлению, не считала их неправильными. Он сумел без особого труда подружиться с ней, и его план начал осуществляться.

Он заметил, что деревенские сплетни пошли на убыль. В них все реже стала упоминаться семья Бэйкеров и совсем не упоминался де Пинто. Правда, Джеймс подозревал, что Сара все еще тайно посещает студию, но полагал, что рано или поздно он что-нибудь придумает; во всяком случае, на людях ее с художником больше не видели, а визиты в «Скайлак» прекратились.

Между тем он с удивлением обнаружил, что его привязанность к Саре растет. Он часто с нежностью смотрел на нее и даже иногда ловил себя на желании сделать ей дорогой подарок. Клэр считала его скупым. Она не знала, что такое бедность, и не могла понять его страха перед долгами, который преследовал его все эти годы, когда он не мог позволить себе никаких расточительных жестов.

Его старая приятельница Грейс Хервей всегда при встрече шутливо говорила ему:

— Я слышала, ты много делаешь для своей непокорной Сары. Смотри не перестарайся, а то она влюбится в тебя. Она сейчас как раз в том романтическом возрасте.

Джеймс часто вспоминал о том первом вечере, когда судьба привела его к пруду и с очаровательной наивностью поставила сцену, где в романтической обстановке Сара встретила незнакомца, который ей понравился. Что ж, если благодаря этой сцене ей суждено было повзрослеть, то пусть лучше с ним, чем с де Пинто или кем-нибудь еще.

Но Сара смотрела на это по-другому. Она с неудовольствием обнаружила, что Джи Би нравится ей, но она знала, что это чувство угрожает отнять у нее свободу. Выхода у нее не было: она должна была женить Джеймса. Она остановила свой выбор на красивой, благовоспитанной Дафни, дочери леди Боллард. Она отлично ему подходит, с удовлетворением думала Сара, к тому же она всегда так пунктуальна. Джи. Би. всегда придавал слишком большое значение пунктуальности, и Сара решила, что как-нибудь поговорит с ним о Дафни.

— Джи. Би., — однажды решительно начала она, — ты когда-нибудь думал о женитьбе?

Он быстро взглянул на нее и невольно рассмеялся.

— О, Сара, это так неожиданно! — сказал он.

Она толкнула его локтем в бок.

— Глупости! Я не собираюсь делать тебе предложения, — сказала она. — Но серьезно, Джи. Би., ты когда-нибудь думал о женитьбе?

— Да, думал, — осторожно ответил Джеймс.

— Недавно?

— Нет, не очень. Но что все это значит, Сара?

— Ничего, я просто интересуюсь. Ты привлекателен, Джи. Би., в своем роде — для определенных женщин, я имею в виду.

— Спасибо, — сказал он кротко. — И какие же, ты думаешь, это женщины?

— О, женственные, обаятельные и… э… пунктуальные.

— Гм, это выглядит немного скучно. У тебя есть кто-то на примете?

— О, нет, — она попыталась принять равнодушный вид. — Никого, совсем никого.

— Слава Богу, — ответил он серьезно. — Я не подозревал, Сара, что ты можешь быть свахой.

Она взглянула на него подозрительно.

— Сваха! Я! — воскликнула она. — Нет, Джи. Би., и не мечтай об этом.

Но когда Дафни в третий раз за неделю пришла попросить книгу, Сара, сияя от удовольствия, сказала, что у нее есть как раз то, что ей нужно.

— Вот, это одна из книг Софии — «Осуществление любви», — сказала она, вытаскивая книгу из-под подушки. — Она про хорошую девушку, которая вышла замуж за холостяка средних лет и дала ему мир и счастье в старости. Очень поучительно.

— Не думаю, — сказала Дафни с сомнением, — что эта книга мне подойдет.

— Очень даже подойдет, дорогая. Ты так похожа на Мэри Кэррусерс. Почитай, и сама увидишь, — сказала Сара и совершенно не к месту добавила, обращаясь к Джеймсу: — Покажи Дафни оранжерею или еще что-нибудь, пока она не ушла.

Она сидела на его столе, болтая ногами, когда он вернулся, проводив Дафни до машины.

— Быстро! Вы не пошли в оранжерею? — воскликнула она.

— Нет. Что все это значит? — спросил он, с изумлением разглядывая ее.

— Что «все это»? Ведь Дафни хорошая девушка?

— Мне кажется, она немножко зануда.

— Неужели, Джи. Би.? Правда? — Она выглядела настолько обескураженной, что он засмеялся.

— Ты пытаешься сделать мне подарок в лице леди Боллард в качестве тещи? — спросил он с интересом.

Сара опустила голову.

— Я не думала об этом. Но ты же прекрасно с ней общался за чаем несколько дней назад. Она, конечно, будет настаивать, чтобы после вашей свадьбы меня выгнали вон, но это уже не имеет значения.

— Судя по всему, — сказал Джеймс с улыбкой, — это главная цель твоего мероприятия — найти мне хорошую жену и уйти своей заманчивой дорогой.

— София и я могли бы куда-нибудь уехать, — пробормотала она. — Ты мог бы устроить нас жить в какой-нибудь коттедж. Ты же не захочешь, чтобы я вертелась около тебя, если ты женишься.

Джеймс засмеялся.

— Я вижу, ты все это придумала больше в своих интересах, нежели в моих, — сказал он. — Неужели ты так хочешь от меня избавиться?

— Н-нет, не совсем так. — Она подумала немного и бодро добавила: — Я могла бы приезжать к тебе в гости.

Джеймс взъерошил непокорные ее рыжие волосы и сказал серьезно:

— Ты можешь прямо сейчас выбросить эту идею из головы. У меня нет желания срочно жениться, а когда оно появится, я сам выберу себе жену.

— О, — сказала Сара с обескураженным видом. — Но ведь это была такая хорошая идея! Я думала, Дафни тебе бы очень подошла.

— Это была ужасная идея, — резко ответил Джеймс. — Через двадцать лет она будет точной копией своей матери. А если у тебя в запасе есть еще хорошие идеи, Сара, позволь мне сразу все прояснить. Даже если я женюсь, ты будешь продолжать жить со мной, так что максимум, что ты от этого получишь, — это мачеху.

— О, — снова сказала Сара и вдруг просияла: — Тогда единственное, что мне остается, — это выйти замуж самой.

— Из огня да в полымя, — сказал Джеймс, разводя руками. — Опекун — это только временные трудности, а муж — постоянные.

Подобные разговоры были очень забавны, но Джеймс знал, что есть и неприятные вопросы, с которыми он должен будет столкнуться, и настанет день, который принесет первую перемену в его отношениях с Сарой.

Джеймс и София обедали в тот вечер одни, так как Сара с братьями Бэйкерами уехала на ярмарку.

В одиннадцать часов София зевнула и сказала, что идет спать, а холодный ужин оставит для Сары в буфетной.

— Она должна была бы уже вернуться, это был утомительный день, — сказал Джеймс, и в этот момент раздался телефонный звонок.

— Да? — сказал Джеймс, поднимая трубку. — Да, Фэйн у телефона… Где?.. Давно?.. Понятно… Большое спасибо, Джимми. — Он положил трубку и резко повернулся к Софии. — Это звонил Ноакс из «Скайлака». У них была Сара с толпой торговцев лошадьми с ярмарки. Когда пивная закрылась, она уехала с Пинто. Джимми говорит, что он был пьян больше, чем обычно. Девочка по-настоящему в опасности. Где эта студия, София? Надо поехать и посмотреть, там ли она, и на этот раз я доведу дело с мистером Пинто до конца.

Он почувствовал, что очень сердит на Сару. Последнее время все шло хорошо, и он думал, что прекратил большинство деревенских сплетен, но сейчас он достаточно ясно представлял, какие разговоры начнутся завтра. Он быстро проехал по главной дороге через деревню и остановился, не желая спрашивать дорогу у прохожих. Не стоило добавлять к завтрашним пересудам подробные детали о взбешенном опекуне, бросившемся в погоню за своей подопечной.

Он проскочил узкую дорогу, ведущую к студии де Пинто, проехал несколько миль, прежде чем понял свою ошибку, и повернул «бентли» обратно. Но прежде чем он доехал до поворота, он увидел Сару. Она стояла на дороге — маленькая одинокая фигурка — и делала ему знак остановиться.

Он затормозил и открыл дверцу. В темноте она не узнала его машины и произнесла отрывистым, сдавленным голосом:

— Будьте любезны, подвезите меня, пожалуйста, поскольку…

— Садись, — сказал он мрачно.

В свете, который он внезапно включил, ее лицо выглядело перепуганным и изумленным. Когда она узнала Джеймса, то сильно побледнела, упала рядом с ним на сиденье, и, закрыв лицо руками, зарыдала.

— Твой драгоценный Пинто все еще там? Мы должны решить этот вопрос раз и навсегда, — сказал Джеймс, выключая свет.

Она подняла голову и попросила дрожавшим от рыданий голосом:

— Не сейчас, пожалуйста, не сейчас. Я не могу вернуться туда, я не могу вернуться туда, даже… Я не хочу видеть его снова.

Гнев Джеймса прошел. Он выключил мотор и взял Сару за руки.

— Ну, вот это и случилось, да? — сказал он мягко. — Я всегда боялся, что что-нибудь в этом роде рано или поздно случится.

Она прижалась к нему в темноте, почувствовав неожиданное облегчение. Он не задавал ей никаких вопросов, а позволил плакать, пока страх вперемежку со стыдом постепенно не ушел вместе со слезами, и он почувствовал, что ее маленькое тело безвольно сникло и неподвижно застыло в его объятиях.

— Легче? — спросил он и протянул ей носовой платок. — Отлично! Мы едем домой.

Никто из них не проронил ни слова, пока они не доехали до дома. Джеймс открыл дверь в кабинет и впустил Сару.

— Никто не потревожит тебя здесь. Я пойду посмотрю, что они оставили тебе на ужин.

— Я ничего не хочу, правда. Я не могу есть, — запротестовала она, но он только сказал:

— Сможешь. Тебе станет лучше. — И вышел, оставив ее одну.

Сара оглядела маленькую комнату, которая всегда ассоциировалась у нее с Длинным Джоном, и почувствовала, что снова начинает плакать. Джон Сильвер провел большую часть своей жизни, ютясь в самой маленькой во всем доме комнате. В детстве Сара часто обедала здесь со стариком, сидя на полу среди разбросанного хлама, которым он всегда окружал себя, и чувствуя себя невероятно счастливой.

Она вспомнила, как София однажды сказала в отчаянии: «Я не могу понять, зачем ты вообще купил такой большой дом, Джеймс, когда все, что тебе в действительности нужно, — это свинарник».

Это была правда. Джон Сильвер купил дом, чтобы удовлетворить свое тщеславие, но его жизненные привычки были грубы, как у простого рабочего.

Сара села в одно из кожаных кресел и печально оглядела незнакомый порядок в комнате. Вскоре вернулся Джеймс, неся поднос с бутылкой шампанского, которую он поставил на стол перед Сарой.

— Приступай, можешь взять холодного цыпленка, — сказал он. — Эмоции вредно отражаются на пустом желудке.

Он открыл шампанское и наполнил бокал.

— Сначала выпей. Это пойдет тебе на пользу.

Она неуверенно сделала глоток и отставила бокал.

— В чем дело? — спросил он, садясь напротив. — Оно тебе не нравится?

Слабая улыбка на мгновение появилась и тут же исчезла в углах ее рта.

— Это выглядит так странно, — сказала она. — Пить шампанское, будто у нас праздник. Я не ожидала…

— Ты имеешь в виду, что хорошая порка была бы уместнее? — спросил он, начиная злиться. — Если бы ты была парнем, я бы выпорол тебя. Ты вполне заслужила это.

— Да, Джи. Би., я знаю, — сказала она кротко.

Выражение его лица смягчилось.

— Хорошо, я не буду бередить рану. Думаю, ты извлекла урок. А теперь расскажи мне, что случилось?

Она сделала большой глоток шампанского и стала нервно поедать цыпленка.

— Я знаю, мне не следовало ездить в «Скайлак», — начала она торопливо. — Но мы все праздновали победу Джимми Хантера в соревнованиях по стрельбе. Пинто тоже был там. В пивной было жарко и шумно, поэтому Пинто предложил поехать к нему в студию, где мы могли бы поговорить. Я была рада — они все были немного пьяны. Пинто тоже был пьян, но к нему я привыкла. Ну, мы поехали в студию. Он говорил много ерунды об огне юности, о состоянии экзальтации и что-то о том, что не надо ждать подходящего момента и быть готовой к любви, и…

— И что? — спросил Джеймс, когда она запнулась.

— Затем он начал целовать меня, и я не могла вырваться… Он был как животное — это было ужасно.

Она снова увидела искаженное лицо Пинто, почувствовала на своей коже его жаркое, с перегаром дыхание, жирные пальцы, мнущие ей грудь, и закрыла глаза.

— Это все? — донесся откуда-то издалека голос Джеймса.

— Все… — Она посмотрела на него в изумлении, потом ее бледное лицо зарумянилось. — О, понятно, — прости, я просто тупа. Да, Джи. Би., это все.

Он издал вздох облегчения.

— Я действительно не знаю, что тебе сказать, Сара, — начал он, доставая трубку. — Ты просто на удивление не знаешь жизни. Я не буду возбуждать дело против де Пинто, но ты ведь понимаешь, что это была не только его вина. Ты своим поведением просто напрашивалась на такого рода неприятности. Я только удивляюсь, что этого не произошло раньше.

— Он всегда отличался от других, — сказала она с несчастным видом, — и часто говорил о таких вещах, но со мной всегда обращался, как с ребенком.

— Он просто ждал подходящего случая, — сказал Джеймс спокойно. — Вероятно, он получал огромное удовольствие, оттягивая совершенно естественный финал ваших отношений. Ты молода, Сара, но ты очень привлекательна и не должна терять голову в таких ситуациях.

Его слова заинтересовали ее.

— Ты находишь меня привлекательной, Джи. Би.? — спросила она наивно.

Он улыбнулся.

— Да. Я человек, как и все, но мне довелось узнать тебя лучше других, поэтому не испытывай своих штучек на мне. Я боюсь, что ты маленькая кокетка, Сара Сильвер.

— Я? — воскликнула она и, помолчав, снова спросила: — Ты действительно находишь меня привлекательной? Я бы хотела понравиться тебе.

На этот раз в ее вопросе не было кокетства, и он ответил серьезно:

— Ты мне нравишься, Сара. Мне нравятся твоя честность и великодушие, и мне нравится то, что, я надеюсь, из тебя получится, когда ты перестанешь заниматься глупостями. Поэтому я ненавижу все эти разговоры вокруг твоего имени и хочу их прекратить. Если бы ты меня послушалась в первый раз, возможно, ты была бы избавлена от этого неприятного инцидента. В другой раз, когда тебе покажется, что я играю роль слишком строгого опекуна, вспомни де Пинто и будь осторожна! Вот и все, что я хотел тебе сказать по этому поводу. А теперь давай забудем обо всем, что случилось. Заканчивай своего цыпленка, как хорошая девочка.

— Спасибо, — сказала Сара невнятно. — Ты был очень добр, Джи. Би. Видишь ли, беда в том, что никто особенно не любил Длинного Джона, поэтому, я думаю, они и меня не любят.

— Чепуха, — сказал Джеймс поспешно. — Это лишь потому, что никто из вас никогда не заводил дружбу с соседями.

— Нет, — сказала она, наморщив нос. — Только поэтому. Люди оказывали Длинному Джону холодный прием. Много лет назад был человек по имени Хандли, не помню, как дальше, который разрушил жизнь многих людей. Они потеряли из-за него деньги, а Длинный Джон убеждал их сначала подумать, прежде чем вкладывать деньги, и они чувствовали, что он мог бы помочь им выкрутиться, прежде чем все рухнуло.

Это была новая опасность. Если сплетники докопаются до правды об этом старом скандале, случится еще одна беда.

— Что ты знаешь о Хандли Грэе? — осторожно спросил он.

Она проглотила последний кусок цыпленка и откинулась на спинку кресла.

— Хандли Грэй — его так звали? — спросила она равнодушно. — Я ничего не знаю о нем — он умер много-много лет назад, в тюрьме. Я только знаю, что он был другом Длинного Джона, и сам своих денег не потерял. Ах, Джи. Би.! Крах твоего отца тоже связан с этим человеком?

— Да. Насколько мне известно, он разрушил жизнь многих хороших людей.

Сара смотрела на него взволнованно.

— Но ты не обвиняешь в этом Длинного Джона или меня?

— Господи, с какой стати? Ты здесь совершенно ни при чем.

Она зевнула.

— Я сплю. Наверное, шампанское ударило мне в голову.

— Иди спать, моя маленькая, — сказал Джеймс, вставая.

Лицо девушки было бледным от усталости, и светлые веснушки на кончике носа проступили яснее. Она сонно заморгала и обвила руками его шею.

— Ты хороший, Джи. Би., — сказала она сонно и потерлась щекой о его подбородок. — Гораздо лучше других. Мне кажется, я влюблена в тебя.

Он улыбнулся поверх ее головы, но на мгновение крепче прижал ее к себе.

— Шампанское творит странные вещи на пустой желудок, — сказал он дрогнувшим голосом. — Иди спать, Сара, завтра все снова встанет на свои места. Спокойной ночи. — Он нежно поцеловал ее в лоб, и она неуверенной походкой пошла к себе.

На следующее утро Сара не появилась к завтраку, и София посмотрела на Джеймса неодобрительно.

— Боже мой! — вздохнула она. — Наверное, вы прошлой ночью устроили ей хороший нагоняй, и теперь мы пожинаем результаты. Лучше бы вы позволили мне самой разобраться с ней, Джеймс. Мужчины не понимают настроения молодых девушек.

Джеймс ухмыльнулся.

— Мне кажется, я хорошо понимаю настроение Сары, — сказал он. — Не надо суетиться, София, и на вашем месте я бы не упоминал в разговоре с ней о событиях прошлой ночи или де Пинто. Я думаю, она хотела бы забыть этот эпизод.

— Да, Джеймс, — сказала София покорно, терзаемая острым любопытством и испытывая почти болезненное желание узнать, как же он поступил в этой сложной ситуации.

Джеймс вышел на террасу. Был первый день сентября, и в воздухе уже стоял запах приближающейся осени, но утро было ясное и теплое, с тем ярким великолепием красок, которое возвещает о конце лета. Он шел к пруду, задаваясь вопросом, почувствует ли Сара неловкость при встрече с ним, и вдруг увидел ее стоящей под водопадом.

Она окликнула его без тени смущения и нырнула в воду, дрыгая ногами и плескаясь, как молодая форель. Джеймс наклонился над водой и протянул ей руку.

— Лучше вылезай, — сказал он, — в этом году уже немножко поздно купаться.

Она ухватилась за его руку и вылезла из воды.

— Как хорошо, — сказала она. — И солнышко сегодня утром теплое, как летом.

Она опустилась на траву, сняла купальную шапочку и, встряхнув головой, разметала по спине длинные волосы. Ее изящная фигурка все еще сохраняла незрелую угловатость юности, и в белом бикини она выглядела лет на пятнадцать.

Джеймс не видел ее лица, которое она положила на руки, так как оно полностью скрылось под густыми рыжими волосами.

— Шампанское слегка ударило тебе вчера в голову, но это была моя вина, — сказал он виновато.

— О! — Сара подняла голову. — Я сейчас, наверное, скажу что-то смешное. Если да, то ты поймешь меня правильно?

Легкая улыбка слегка тронула уголки его губ.

— Конечно, Сара, — сказал он мягко, — я все пойму правильно. Вчера у тебя был трудный день и неприятный вечер, но теперь постарайся забыть обо всем этом.

Она взглянула на него, откинув волосы с глаз.

— Ты такой хороший, Джи. Би., — сказала она. — Я не знаю, как я жила без тебя раньше.

— Больше не жалеешь, что я вернулся?

— Нет, я рада. Иногда мне даже кажется, что ты всегда был рядом, и я не хочу, чтобы ты снова уезжал. Я надеюсь, что ты останешься. — Ее широко распахнутые глаза смотрели на него доверчиво.

— Это так мило с твоей стороны. Я пытаюсь догадаться, какие уловки ты теперь пустишь в ход! — Она уловила в его голосе подтрунивание и громко вздохнула.

— Ты думаешь, я ребенок, да? — обиженно спросила она.

— Нет, но с тобой не очень-то легко, — с дружеской насмешкой ответил он. — Ты не даешь мне спокойно стареть.

— Ты совсем не старый, — серьезно сказала она. — Ты как раз то, что надо. Бедная Дафни!

— При чем тут Дафни? — спросил он, несколько озадаченный.

— Потому что теперь она не сможет получить тебя! — ответила Сара. — С моей помощью у нее еще мог быть шанс. Но она действительно очень скучная.

Он рассмеялся.

— Глупый ребенок! Ты что, серьезно думала, что у тебя все это получится? Я сказал тебе, что, когда мне захочется жениться, я сам выберу жену.

— У тебя никого нет на примете? — с тревогой спросила она.

— Ни одной живой души! — торжественно произнес Джеймс.

Посмотрев на Сару, он отметил, что она выглядит не совсем здоровой. Губы приобрели синеватый оттенок, а глаза запали и лихорадочно блестели.

— Сегодня прохладно, ты, наверное, замерзла, — сказал он. — Лучше иди и оденься.

Он поднялся, увлекая ее за собой. Она сразу же споткнулась и ухватилась за него.

— С тобой все в порядке? — спросил он, но, почувствовав, что ее тело безвольно обмякло, он быстро снова опустил ее на траву и встал на колени рядом с ней.

— Со мной все в порядке, — тихо сказала она. — У меня просто закружилась голова.

Ее вид встревожил Джеймса. Она начала дрожать. Он снял с себя пальто и укутал Сару.

— Я отнесу тебя в дом, — сказал он.

Она запротестовала.

— Нет, дай мне побыть здесь еще минутку. Со мной все будет в порядке.

Ее лицо снова начало приобретать нормальный цвет, и губы уже не были такими синими.

— С тобой уже когда-нибудь случалось такое? — спросил Джеймс участливо, но она отрицательно покачала головой. — Ты очень напугала меня.

— Правда, Джи. Би.? Извини. Я не знаю, что со мной случилось. — Она села и глубоко вздохнула. — Сейчас я хорошо себя чувствую. Наверное, мне лучше пойти домой.

Они медленно шли по дорожке к дому, и Джеймс обнимал ее за плечи.

— Сегодня не занимайся никакими делами, — посоветовал он. — Ты слишком переутомилась.

Но к ленчу она уже пришла в себя и пыталась уговорить Джеймса разрешить ей вести «бентли».

В течение следующих двух недель Сара была какой-то непривычно кроткой, и это заставило Джеймса задуматься. Ему потребовалось некоторое время, чтобы наконец понять, что в глазах Сары он занимает теперь место Пинто.

Пинто был единственным доверенным лицом девушки весь последний год, и теперь ей казалось совершенно естественным переложить свои проблемы на плечи Джеймса.

Он постоянно был вынужден сталкиваться с множеством более мелких проблем. Например, Бэйкеры. Бэйкеры первыми заметили перемену в Саре с тех пор, как вернулся ее опекун, и обиделись, потому что она стала реже их навещать. Джеймс подозревал, что Бэйкеры жалели главным образом о материальной выгоде, которую имели они в Фаллоу, но он лишь сказал Саре:

— Иногда человеку с возрастом приходится отказываться от прежних привязанностей, Сара. Я почему-то не думаю, что уровень Бэйкеров тебе подходит.

Но Сара чувствовала себя неспокойно. Она была очень чувствительна, когда речь шла о ее друзьях. И это было еще не все. Джейк, который теперь получил свою первую работу в Фаллоу — помощника в гараже, — быстро повзрослел, но его грубые манеры не могли скрыть признаков юношеского увлечения.

Однажды Сара сказала Джеймсу:

— Мне кажется, он начинает увлекаться мной. Что мне делать?

Джеймс засмеялся.

— Ну, это совершенно естественно, — ответил он. — Но ты должна быть с ним очень осторожна, Сара.

Джеймс был тронут той мягкостью, с которой Сара относилась к Джейку. Она старалась вести себя так, чтобы он не чувствовал себя скованно. Она подолгу разговаривала с ним о его работе и о многих других вещах. И домой он отправлялся гораздо менее агрессивным, чем был, когда приезжал к ним в поместье.

Вскоре Сара предложила поехать к Перонел и погостить у нее несколько дней.

— Я хочу купить себе новую одежду, — сказала она. — Перонел говорит, что ее осенние модели просто божественны.

Джеймс подумал, что Саре действительно было бы полезно ненадолго куда-нибудь уехать. Ей надо было отдохнуть от старых знакомых, и покупка одежды отвлекла бы ее. Сам он планировал приехать в Лондон немного позже и провести несколько дней в своем клубе.

Он проводил ее на вокзал и посадил в поезд. В последнюю минуту она высунулась из окна и поцеловала его.

— Будь умницей, Джи. Би., — сказала она, — и не женись, пока я не вернусь. Я буду по тебе скучать.

Но когда она ехала от вокзала Виктории к квартире Перонел в Шеперд-Маркет, все мысли о Пинто, Бэйкерах и даже о Джеймсе отошли на второй план, их место заняли новые впечатления. В этот сентябрьский день Лондон выглядел веселым и манящим. Легкий голубой туман сгущался над парками, и в магазинах зажигались огни. Шум уличного движения казался бешеной музыкой после спокойного Херонсгилла, и Сара с удовольствием отдалась мыслям о шелке, мехах и душистом мыле. Перонел была права. Ей нужна была новая одежда — много одежды. Теперь она действительно стала взрослой.

Она приехала в знакомую, красиво обставленную квартиру Перонел, пропитанную нежным ароматом утонченной женщины. Перонел сидела в глубоком кресле с длинной русской сигаретой в руке и, увидев Сару, быстро поднялась, чтобы поздороваться с ней.

— О, дорогая! — воскликнула Сара, роняя все, что держала в руках. — Как здорово снова быть здесь! Лондон такой захватывающий!

Перонел подставила холеную щеку для поцелуя и засмеялась.

— Такая же радостная, как всегда, — сказала она, думая при этом о том, что этот визит может порядком ее вымотать. Но она уже составила для Сары программу.

— Ты как раз успела к чаю, — сказала она. — Сегодня я пораньше вернулась из магазина, чтобы встретить тебя. Завтра у нас будет много дел, но этот вечер мы проведем дома. Билл приедет часов около шести, поэтому садись и рассказывай мне обо всем. Какие у тебя отношения с твоим опекуном?