Жертва клеветы

7

Услышав от Кейт слова извинения, Такер смутился и отвел взгляд. Странно, но он не мог припомнить ни одного случая в своей жизни, чтобы у него просили прощения. Да и кто мог извиняться перед ним? Мать, когда он жил дома? Она и слов-то вежливых не знала, по крайней мере Такер никогда их от нее и не слышал. В тюрьме? Там нравы и отношения вообще были специфическими, и о взаимной вежливости не могло быть и речи.

Как отреагировать на извинения Кейт? Молча кивнуть? Ответить: «Да, вчера вечером я обиделся на ваши слова, но так уж и быть, я вас прощаю». Или небрежно воскликнуть: «Да ладно, бросьте! Все это ерунда». Такер не знал, как поступить, поэтому молча стоял, опустив голову.

Вчера вечером он не просто вспылил и ушел от Кейт, а действительно обиделся. Его разозлило, что она говорила с ним надменно, снисходительным тоном, всем своим видом выражая осуждение.

Такер не проронил ни слова, и Кейт ничего не оставалось, как продолжить.

– Возможно, я придерживаюсь старомодных принципов, – неуверенным тоном произнесла она, глядя куда-то через плечо Такера. – Я с детства привыкла думать, что нарушать нормы семейной жизни – недопустимо. А то, что я неудачно высказалась по поводу ваших отношений с Нелли, так… я сожалею об этом. Меня это не касается.

Такер пожал плечами, подумав, что Кейт снова не преминула высказать свое мнение по поводу его романа с Нелли.

– Моя семья, в отличие от вашей, не столь добродетельна, – запальчиво сказал он. – Откровенно говоря, совершенно не добродетельна, и никто из членов моей семьи никогда не придерживался никаких принципов, а уж моральных тем более. Однако все это не означает, что я приветствую дешевые интрижки с замужними женщинами. Я, кажется, уже говорил вам о том, что сначала не знал о семейном положении Нелли. Да, мы начали с ней встречаться, нам было хорошо друг с другом, а когда я узнал, что у нее есть муж, было уже поздно. Кстати, вскоре после его возвращения я покинул Литл-Рок. Я не захотел оставаться с Нелли, а она не стала меня удерживать возле себя.

– Нелли, должно быть, оригинальная женщина, – тихо заметила Кейт.

– Не знаю, что вы понимаете под словом «оригинальная»! – отозвался Такер. – Нелли… она неплохая женщина. Легкая на подъем, веселая, жизнерадостная, беззаботная. Любит секс и понимает в нем толк… – Внезапно Такер осекся. Он уже пожалел о своих откровениях. Ни к чему их выслушивать Кейт, особенно если учитывать то моральное состояние, в котором она пребывает последние полгода.

Странно, но ему хотелось поговорить о Нелли, пусть даже с Кейт – женщиной, осуждающей супружеские измены. Рассказать, что расстаться с Нелли было не так уж легко, хотелось признаться, что Нелли, к его удивлению и сожалению, не стала его удерживать около себя, а спокойно отпустила. И все-таки она была неплохая женщина, несмотря ни на что.

– Мы легко с ней сошлись, – продолжил Такер. – Ее нисколько не смущало, что я только-только вышел из тюрьмы, и она с пониманием относилась к моему прошлому, потому что сама выросла в бедной неблагополучной семье. И уж ее совершенно не волновало, что у меня нет образования и профессии.

Такер вспомнил, как легко ему было общаться с Нелли. С другими людьми, особенно с женщинами, он терялся, становился замкнутым, нелюдимым, краснел и смущался. Нелли сразу же смекнула, что у мужчины, попавшего за решетку желторотым юнцом, скорее всего отсутствует опыт общения с женщинами. Собственно, Нелли его многому научила, потому что его сексуальный опыт, полученный в ранней юности, был крайне скудным. Вот если бы она, помимо прочего, могла научить его общаться с такими умными, образованными, воспитанными женщинами, как Кейт Эдвардс…

– То, что ваша семья считалась неблагополучной, вовсе не свидетельствует о том, что вы выросли плохим человеком, – сказала Кейт, очевидно желая переменить тему и больше не выслушивать откровения Такера по поводу Нелли. – Существует множество примеров, доказывающих, что дети, выросшие в семье алкоголиков, не становятся пьяницами, а те, которых в детстве били родители, прекрасно обращаются со своими детьми и никогда не поднимают на них руку.

Такер пожал плечами. Ему было трудно подтвердить или опровергнуть слова Кейт, потому что он слишком много времени провел за тюремной решеткой, у него нет семьи, и он не знает, как бы повел себя, имея ее.

– Моя мать частенько выпивала, и тогда нам с Джимми доставались от нее подзатыльники и тумаки, – признался он. – Что же касается меня… я не прочь выпить, но не настолько теряю голову, чтобы забыть обо всем остальном. И уж, конечно, никогда без уважительных причин никого не оскорблю и не ударю.

Такер поднял с земли лист обшивки и начал прибивать его к стене. Кейт подошла поближе, стала помогать. Она подняла руки, край свитера задрался, и Такер заметил узкую полоску белой нежной кожи над талией. Такой нежной, что любое грубое прикосновение к ней могло оставить синяк или царапину. Ему вдруг пришла в голову неприятная мысль, что Джасон Траск, наверное, с особым садистским наслаждением избивал Кейт, представляя, во что потом превратится ее шелковистая кожа.

Такер заставил себя отвести взгляд и с силой начал стучать молотком. Его лицо было хмурым и сосредоточенным.

Кейт присела на сложенные доски, лежащие около дома, обхватила руками колени и задумалась. Такер тоже отложил в сторону молоток и сел неподалеку. Он до сих пор не решался приблизиться к ней более чем на несколько шагов. Он видел, что его рассказ расстроил Кейт, а может быть, вызвал какие-то собственные печальные воспоминания. Наверное, не стоило делиться с ней подробностями его семейной жизни. Но и утаивать какие-то факты или стыдиться своей семьи Такер не намеревался.

Неожиданно Такера охватило раздражение и на Кейт и на себя. В конце концов, он – не приятель Кейт, не поклонник, стремящийся завоевать ее расположение! Если ее устраивает общение с таким непутевым человеком, что ж, Такер будет этому рад. Он не звал ее сегодня в гости и не нуждается в ее извинениях.

Такер украдкой взглянул на сидящую неподалеку Кейт и отметил, что в этом новом свитере она выглядит очень привлекательно. Что ее заставило надеть его, собираясь нанести визит в убогое, запущенное жилище Такера? Вчера вечером, когда они сидели в гостиной у нее дома, Такера несколько раз охватывало желание поцеловать Кейт, нежно прикоснуться губами к ее лицу. Прежнее желание вернулось к нему.

Свитер плотно облегал стройное тело Кейт, подчеркивал упругую грудь, обрисовывал тонкую талию. Если бы можно было приподнять его, провести ладонью по груди, прикоснуться губами к прохладной коже…

Такер тряхнул головой и плотно сжал губы. Одно-единственное неверное движение может испугать Кейт, напомнить ей об учиненном над ней насилии.

– Я вижу, на вас новый свитер! – сказал наконец Такер. – Он вам очень идет, Кейт!

Она подняла голову, и в ее голубых глазах мелькнуло удивление. Наверное, ей было странно услышать комплимент из уст Такера Колдуэлла. Самому Такеру комплимент показался весьма неуклюжим, но где бы он мог научиться говорить их?

Кейт некоторое время молча смотрела на Такера, а потом, улыбнувшись, ответила:

– Вы были правы, когда сказали, что я специально ношу безликую одежду, чтобы не привлекать к себе внимания. Кроме того, вы были правы, утверждая, что бесформенные блеклые вещи не защитят женщину от возможного насилия. Того, кто захочет унизить ее, не остановит ничто: ни заурядная внешность, ни некрасивая одежда! И честно говоря, мне самой уже надоело выглядеть испуганной серой мышью!

Такер, слушая Кейт, молча кивал и утверждался во мнении, что она – сильная, мужественная женщина. То, через что ей пришлось пройти, выдержит не каждая. Побои, изнасилование, презрительное отношение горожан, предательство бывших друзей и подруг… Подробные ответы о случившемся на вопросы судей. Осуждение родителей… Отстранение от преподавания в школе… Но она все это с честью выдержала, не сбежала в другой город, не начала жизнь там, где о ее печальной истории никто не знает!

– Вы собираетесь сегодня продолжить работу? – спросила Кейт. – Или уже устали?

– Пока не знаю, – неуверенно произнес Такер и неожиданно для себя предложил: – Не хотите совершить небольшую прогулку по осеннему лесу, Кейт?

Тень сомнения, может, даже легкого испуга пробежала по ее лицу. Она молчала, обдумывая странное, с ее точки зрения, предложение Такера, а он терпеливо ждал ответа. Такер отлично сознавал, о чем именно в данный момент думает Кейт. Она пытается решить для себя важный вопрос: не причинит ли ей Такер боль, не сделает ли ничего плохого? Ведь они будут в лесу одни, и поблизости никого не будет. Но и сейчас они тоже находятся вдвоем, и если бы Такер Колдуэлл захотел… Но разве он похож на грубого насильника? А Джасон Траск был похож?

Наконец Кейт поднялась с досок, отряхнула джинсы и, не глядя ему в глаза, с видимым спокойствием ответила:

– Я не против. Давайте пройдемся. В это время года в лесу очень красиво.

– Кейт, а вы не хотите взять с собой пистолет? – насмешливо проговорил Такер.

На ее лице появилось растерянное выражение:

– Вы полагаете, в лесу пистолет необходим?

– Но вы же всегда носите его с собой!

– Значит, вы советуете мне захватить его?

– Это уж вам решать самой!

Кейт, к его огромному разочарованию, сделала несколько неуверенных шагов по направлению к тому месту, где стояла ее машина.

– Кейт! Хочу вам напомнить, что мы провели вместе достаточно времени. Если бы я хотел напасть на вас, то давно бы сделал это! – крикнул Такер. – Вы все еще меня боитесь?

Она повернулась к нему вполоборота, лицо ее было серьезным.

– Я провела с Джасоном довольно много времени, и мне никогда в голову не могло прийти, что однажды он сможет так отвратительно со мной поступить, – сухо произнесла она.

– Что ж, идите за пистолетом, я подожду вас здесь!

Кейт направилась к своей машине, а Такер глядел ей вслед и думал о том, что не следует принимать близко к сердцу ее решение. А на что, собственно, он рассчитывал? Надеялся, что Кейт улыбнется и ответит ему: «Конечно, я не возьму с собой оружие, потому что полностью вам доверяю?» Не следует идеализировать ее отношение к нему и не надо питать иллюзий на этот счет.

Такер собрал в коробку инструменты, отнес их и положил в кузов грузовика, выключил радиоприемник в кабине и вернулся к дому. Он надел рубашку и стал ждать Кейт. Такер видел, как она открыла дверцу кабины, наклонилась над сиденьем, открыла дамскую сумочку… Через минуту Кейт, держа руки в карманах джинсов, подошла к Такеру и объявила:

– Я готова!

Они медленно шли рядом по тропинке, покрытой ковром из опавших листьев, и молчали, наслаждаясь тишиной и покоем осеннего леса. Кейт по-прежнему держала руки в карманах и шла, опустив голову и глядя себе под ноги.

– Вы, наверное, раньше часто ходили гулять к водопаду Фолл-Ривер? – спросил Такер.

Он ощущал неловкость, идя рядом с Кейт, и не знал, как начать разговор и какую тему предложить.

Кейт подняла голову и улыбнулась уголками губ.

– Да, я много раз бывала там, – ответила она. – В юности мы часто гуляли около водопада, когда собирались компанией. А вы там бывали?

– Только один раз. В то лето – мне тогда было десять или одиннадцать лет – мы с Джимми гостили у дяди, он пребывал в благодушном расположении духа и отвел нас к водопаду. Там были такие же подростки, как и мы с Джимми, и они подзадорили меня переплыть водопад.

Кейт удивленно посмотрела на Такера.

– Но это же очень опасно! – воскликнула она.

– Конечно, опасно! Но я все равно переплыл водопад, хотя и ужасно боялся! В какой-то момент вода накрыла меня с головой, и я подумал, что не выберусь из него. Однако все обошлось!

– Наверное, те подростки зауважали вас? Ведь мало кто отважится нырять в водопад! Это очень рискованно!

– Еще бы! Но виду они не подали! – улыбнулся Такер. – Зато я удалился с гордо поднятой головой.

– Мне кажется, я никогда не встречала вашего дядю в Фолл-Ривер, – сказала Кейт. – Как долго он жил здесь?

– Точно не знаю, но лет двадцать точно. Конечно, ваши пути не могли пересечься, ведь мой дядя предпочитал проводить время в барах, дешевых ресторанах, посещать петушиные бои, ходить в гости к своим многочисленным знакомым дамам.

– А чем он зарабатывал на жизнь?

Такер усмехнулся. Чем мог заниматься такой непутевый человек, как его дядя?

– Да всем, чем придется, – ответил он. – Охотился, рыбачил, варил самогон и продавал его. От клиентов не было отбоя!

Кейт снова улыбнулась, и Такер в который раз подумал, как улыбка оживляет ее лицо. Кейт показалась ему моложе, привлекательнее, раскованнее. Он заметил, какие у нее большие выразительные глаза, изящно очерченные губы и ровные белые зубы. Он приблизился к ней вплотную, но она тотчас же отпрянула, и улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Кейт напряглась, в глазах мелькнуло испуганное выражение. Такер осознавал, что ее реакция вполне естественна, но все равно почувствовал легкую досаду. Ему хотелось, чтобы Кейт ощущала себя рядом с ним в полной безопасности, ни о чем неприятном не думала и чувствовала себя легко и уверенно. Однако добиться этого ему, как видно, было не под силу. Слишком много она пережила, слишком яркими оставались в ее памяти печальные события недавнего прошлого.

Странно, что только сейчас он заметил ее привлекательную внешность, женственность, очарование, обратил внимание на ее стройную фигуру, грациозную походку, изящную осанку. Где, интересно, были его глаза? Очевидно, он просто не рассматривал Кейт с этой точки зрения, не видел в ней женщину, а его мысли были заняты лишь ее рассказом о Джасоне Траске, подробностями ее нынешней невеселой жизни и даже некоторыми угрызениями совести относительно того, что он не может ей ничем помочь и вынужден вернуть деньги.

Когда же он впервые заметил, что перед ним не бесполое закомплексованное испуганное существо, а очаровательная молодая женщина? Во время визита в дом Кейт, когда она пригласила его вместе пообедать, Такер вспомнил, как они сидели в гостиной, разговаривали, а он, глядя в раскрасневшееся оживленное лицо Кейт, представлял, как припадет губами к ее губам. Или просто нежно прикоснется к ним, вдохнет их аромат, от которого закружится голова.

Мысль о близости с Кейт заставила Такера напрячься и стиснуть зубы. Мысль была нелепой, странной, он отлично сознавал, что близость с Кейт невозможна, но не мог прогнать от себя это желание. Ее приоткрытые губы, лучистые голубые глаза, стройное изящное тело под элегантным свитером…

Внезапно Такер решил, что настало время совершить поездку в Литл-Рок. К Нелли, к женщине, которая, вне всякого сомнения, будет рада встрече с ним. Кейт Эдвардс никогда не позволит ему дотронуться до своего тела, и мысли о близости с ней надо выкинуть из головы. Нечего мечтать о том, что никогда не сбудется! А Нелли… Ведь они расстались не из-за какой-то ссоры или размолвки, просто жизнь развела их, вот и все. Нелли будет рада утолить любовный голод Такера, несколько страстных долгих горячих ночей с ней помогут ему избавиться от ставшей навязчивой мысли о близости с Кейт. Ему будет хорошо с Нелли, она не станет рассуждать о моральных принципах, поучать его или рассказывать о тяжелой жизни. Она просто обнимет его, прижмет к себе, и он забудет обо всем на свете. Вот только надолго ли? В этом Такер сильно сомневался.

Тропинка стала совсем узкой, и идти вдвоем стало неудобно. Кейт прошла вперед, а Такер, следуя за ней и глядя ей в спину, снова залюбовался ее стройной фигурой и легкой грациозной походкой. Она, словно почувствовав его пристальный взгляд, остановилась, обернулась и спросила:

– Куда теперь?

Такер махнул рукой влево:

– Если хотите, пройдем к водопаду или можем просто побродить по лесу.

– Я бы предпочла подойти поближе к водопаду, – ответила Кейт и с неожиданной откровенностью добавила: – С водопадом у меня связаны приятные, романтические воспоминания. Здесь я часто бывала со своим молодым человеком, у водопада мы обнимались, целовались, здесь я впервые познала любовь.

Такер изумленно взглянул в ее раскрасневшееся лицо. Подобное откровенное признание не только сильно удивило, но и смутило его. Он тотчас же отвел взгляд. Было странно слышать подобные слова от женщины, с которой они, в сущности, были мало знакомы. Почему она вдруг решила поделиться с ним интимными воспоминаниями о любовном романе своей юности?

– Вы получили удовольствие?

Кейт покачала головой.

– В первый раз – нет. Я тогда была совсем неопытной, да и мой поклонник был не лучше. Мне было семнадцать лет, а ему – восемнадцать, – уточнила она.

– А мне было шестнадцать лет, когда я впервые был близок с женщиной, – неожиданно для себя сообщил Такер. – Правда, моей подружке едва исполнилось пятнадцать, но она уже понимала толк в мужчинах.

– Ваша девушка жила в Файет? – спросила Кейт.

Такер покачал головой. Кейт, очевидно, имела в виду Эми, имя которой он упоминал, объясняя причину драки с Джеффри Хендерсоном.

– Нет, та пятнадцатилетняя девушка жила в Новом Орлеане, – ответил Такер. – Нас с Джимми взяли туда на праздник Мартин Гра мать и ее очередной кавалер. Там мы с братцем и повеселились от души!

Кейт наклонилась, чтобы стряхнуть налипшие на туфли листья, и еле слышно произнесла:

– Как бы я хотела встретить человека, который заставил бы меня позабыть обо всем на свете…

Такер так растерялся от этих ее слов, что сделал вид, будто не расслышал неожиданных откровений Кейт. Он не знал, как себя вести и о чем говорить дальше. Указав в направлении водопада, он сказал:

– Водопад уже совсем близко. Слышите, как шумит вода?

Колин почувствовала себя неуютно и даже немного заволновалась перед входом в небольшой зал пивной «Пини Грин», где у нее была назначена встреча с Рэнди Хокинсом.

«Так, наверное, чувствуют себя преступники, собирающиеся на сходку», – усмехнувшись, подумала она.

Незадолго до этого у нее состоялся долгий телефонный разговор с Рэнди Хокинсом, во время которого Колин безуспешно пыталась убедить его принять ее у него дома, но он оставался непреклонен. Только на нейтральной территории, желательно там, где их не увидят какие-нибудь случайные знакомые. Он утверждал, что около его дома ее обязательно заметят соседи, и это вызовет ненужные пересуды и кривотолки.

Но Колин прекрасно понимала, чего именно опасается Рэнди Хокинс. Он боялся, что кто-нибудь проведает о том, что к нему приехала адвокат из Литл-Рок, и свяжет ее визит с недавней травмой Рэнди. В общем, его страхи были Колин понятны, тем более что и она сама хотела сохранить в тайне их встречу. То-то будет Джасону Траску приятный сюрприз, когда он узнает о том, что против него снова возбуждают уголовное дело! Но это, вернее всего, произойдет не скоро, а пока Колин надо было подробно побеседовать с Рэнди и детально расспросить его об обстоятельствах получения травмы и о ее последствиях.

Они условились встретиться в пивной «Пини Грин», находящейся в четырех милях от города, и теперь Колин, стараясь не привлекать любопытных взглядов, входила в небольшой полутемный зал, пропахший дымом дешевых сигарет и пивом. Колин быстрым шагом прошла между столиков и остановилась в дальнем конце зала, где столы были отделены друг от друга деревянными перегородками. Она села и быстро огляделась. Посетителей в пивной почти не было. Рабочая смена на заводе, где большинство из них трудилось, заканчивалась в половине пятого вечера, и Колин ожидала Рэнди Хокинса в пять часов.

Помещение пивной было темным, густой табачный дым плавал под низкими сводами потолка, из проигрывателя-автомата доносилась негромкая музыка. Обстановка была самая непрезентабельная, обшарпанная мебель когда-то знавала лучшие времена.

Подошла официантка с усталым, тусклым взглядом и приняла заказ. Колин попросила кружку пива и сразу же заплатила по счету, чтобы потом снова не подзывать официантку. Чем меньше она обратит на себя внимания, тем лучше.

Ожидая появления Хокинса, Колин принялась перебирать в уме все сведения, которые ей удалось получить из местных газет. Она полдня провела в библиотеке, листая подшивки газет, делая необходимые выписки, анализируя факты и просто местные сплетни. Итак, Рэнди Хокинс был не единственным рабочим на заводе, принадлежавшем Траску, который в последнее время получил серьезную производственную травму. Неисправные механизмы являлись причиной сломанных рук и ног рабочих, и однажды, несколько лет тому назад, один рабочий даже умер от тяжелейших переломов.

Вывод Колин Роббинс был однозначным: Джасон Траск щедро подкупает проверочные комиссии, и те с готовностью закрывают глаза на многочисленные грубые нарушения, творящиеся на его заводе. А это уже подсудное дело не только в границах округа, но тянет на разбирательство в штате!

Отворилась входная дверь, и в пивную вошло несколько мужчин. Колин внимательно посмотрела на них и мгновенно определила, что один из мужчин – Рэнди Хокинс. Он двигался медленно, осторожно, видимо, каждый шаг причинял ему боль.

Рэнди Хокинс отделился от группы посетителей и, прихрамывая, подошел к столику Колин. Сел напротив и сделал приглашающий жест своему спутнику. Он представил брата Билла, и они выжидательно посмотрели на нее.

Накануне Колин успела переговорить не только с Рэнди, но и с его братом, поэтому он решил тоже прийти на встречу.

– Хотите что-нибудь выпить, мистер Хокинс? – предложила Колин, подозвав официантку.

Тот отрицательно покачал головой.

– Нет, теперь мне пришлось отказаться от выпивки, – ответил он. – Я постоянно принимаю лекарства, которые несовместимы со спиртным.

– А вы, мистер Хокинс? – обратилась Колин к Биллу.

– Если не возражаете, я пропустил бы кружечку пива, – немного смущенно отозвался он.

Колин заказала кока-колу для Рэнди, пиво для Билла, дождалась, пока официантка принесет заказ и уйдет, и потом уже начала разговор.

– Итак, мистер Хокинс, – сказала она, обращаясь к Рэнди, – вы обдумали мое предложение?

По телефону она подробно изложила ему сложившуюся ситуацию, разъяснила его гражданские права и долго убеждала в том, что справедливость должна восторжествовать. Она напоминала ему о жене и детях, которых надо содержать, и о неутешительных перспективах восстановления его здоровья. Колин очень надеялась, что Рэнди Хокинс поступит разумно и примет ее предложение, согласится, чтобы она защищала его права в суде. Но он осторожничал, отвечал уклончиво, ссылаясь на то, что в Фолл-Ривер добиться справедливости нереально. Потом он немного осмелел, заговорил о семье Траск, формально и фактически управляющих городом, о беспринципности местных судей и о бессмысленности судебного разбирательства. Колин отлично понимала его настрой, но тем не менее все-таки ей удалось уговорить его прийти и обсудить ситуацию при личной встрече.

– Да, я все обдумал, – ответил Рэнди и сделал несколько глотков кока-колы. – Вот только, миссис Роббинс, мне не совсем понятно: вам-то зачем все это? Вы, насколько я понял, известный адвокат в большом городе, у вас много богатых клиентов, но ведь я-то – простой человек, и у меня нет денег нанять вас. Почему вас заинтересовало именно мое дело?

– Хороший вопрос! – улыбнулась Колин.

Она заранее предвидела его, поэтому еще накануне подготовила убедительный и, в общем, искренний ответ.

– Мой отец тоже был адвокатом, – начала Колин. – Он славился своим умением вытягивать самые, казалось бы, сложные и безнадежные дела. У него, как и у меня, было много клиентов, щедро оплачивавших его услуги. Но отец брался защищать и простых людей, которые не в состоянии были заплатить ему большую сумму.

Колин замолчала, погрузившись в воспоминания. Да, Гарри Бейкер сам взялся защищать Такера Колдуэлла, парня из бедной семьи. Никто не хотел связываться с семьей Хендерсон, занимавшей влиятельное положение в Файет. Благородный порыв отца был ей понятен, но, к сожалению, было понятно и то, что на определенном этапе судебного разбирательства отец пошел против своей совести, позволил себя запугать, и в результате несчастный Такер Колдуэлл получил по приговору двадцать пять лет тюремного заключения. Гарри Бейкер сполна заплатил за свое малодушие и сговорчивость, и его дочь Колин до сих пор продолжает за это платить. Но остался человек, которому все сошло с рук. Этот человек – Джасон Траск, и Колин очень надеется, что в ближайшем будущем он тоже заплатит за свои преступления. И в том числе за смерть ее отца.

– Я хочу продолжить благородное дело отца и защищать бедных людей, попавших в беду, – продолжила она, и это было правдой. – Я хочу взяться за ваше дело и потому, что в вашем городе царит беззаконие, и кто-то должен доказать людям, что справедливый приговор не зависит от толщины кошелька клиента.

Рэнди скептически усмехнулся.

– Вы, правда, рассчитываете выиграть дело в суде, миссис Роббинс? – спросил он.

– Пока я не могу дать никаких гарантий относительно его исхода, – честно призналась Колин, – но поверьте мне как адвокату с большой практикой: дела, связанные с травматизмом на производстве, всегда имеют неплохой шанс на успех, мистер Хокинс.

– Но если дело будет возбуждено, оно будет слушаться в Фолл-Ривер? – уточнил Рэнди.

– Да, конечно!

– Боюсь, миссис Роббинс, вы не совсем представляете себе нашу ситуацию! – возразил Рэнди. – Вы не знаете, что значит жить и работать в Фолл-Ривер!

– А вы расскажите мне, чтобы я могла составить правильное мнение, – предложила Колин.

Рэнди несколько минут сосредоточенно молчал, обдумывая ответ, а потом начал:

– В нашем городе хозяйничает семья Траск, здесь они владеют всем. Я не смогу назвать вам ни одной семьи в Фолл-Ривер, которая бы не зависела от Трасков. Неужели вы думаете, что сумеете их победить, миссис Роббинс?

– Я уже вам ответила, мистер Хокинс: пока не знаю, но очень на это надеюсь.

– Несколько месяцев назад в нашем городе состоялся громкий судебный процесс, – вступил в разговор Билл Хокинс. – Тогда мы думали, что наконец справедливость восторжествует, а зло будет наказано, и что же? Я уверен, что вердикт суда присяжных был составлен заранее, до того, как начались слушания по делу.

Колин с интересом взглянула на Билла Хокинса. Она поняла, какой именно процесс он имеет в виду.

– Вы говорите о судебном разбирательстве по делу Джасона Траска? – уточнила она. – Дело об избиении и изнасиловании?

– Да, совершенно верно. Траска оправдали, и никто даже вслух не высказал ему своего осуждения, хотя всем было с самого начала ясно: Траск избил и изнасиловал Кейт Эдвардс, школьную учительницу.

– И никто за нее не заступился?

– Никто, ни один человек! – покачал головой Билл.

Колин, глядя на Билла, вдруг подумала о том, что он и Кейт Эдвардс – ровесники, быть может, даже одногодки. Сейчас Кейт – тридцать лет, и Биллу на вид – примерно столько же. Ровесник Кейт, знавший ее и общавшийся с ней в юности, может стать ее союзником, поддержать обвинение против Джасона Траска, дать необходимые показания.

– Значит, Траску был вынесен оправдательный приговор, – задумчиво произнесла Колин. – Но это не означает, что и другие дела он с легкостью выиграет!

– Знаете, миссис Роббинс, – снова вступил в беседу Рэнди, – на том судебном разбирательстве должна была выступить свидетельница преступления, но она сбежала, испугавшись мести Траска! И другие так называемые свидетели выходили на середину судебного зала, клялись на Библии говорить правду, и только правду, а потом начинали бессовестно лгать! – В голосе Рэнди прозвучали гневные ноты. – И на этот раз, если суд состоится, будет то же самое!

– Мистер Хокинс, я понимаю ваше скептическое отношение к возможному процессу над Траском, но хочу отметить: в вашем городе никогда ничего не изменится, если однажды кто-нибудь не отважится вступить в борьбу за справедливость! А семья Траск так и будет упиваться собственным превосходством и вседозволенностью! – горячо продолжила Колин. – Джасон Траск будет издеваться над женщинами и с победным видом разгуливать по улицам Фолл-Ривер! Вы будете получать травмы на его заводе, жить в его домах, покупать продукты в его магазинах, мистер Хокинс!

Колин переводила взгляд с одного брата на другого, пытаясь понять, удалось ли ей убедить Рэнди стать ее клиентом.

– Вы могли бы назвать мне имена и фамилии тех, кто тоже пострадал на заводе Траска, получил травмы и увечья? – попросила Колин.

Братья переглянулись, потом Билл ответил:

– Да, миссис Роббинс, мы назовем их.

– А как вы думаете, они согласятся вместе с вами выступить на судебном процессе?

Братья опять обменялись взглядами, и снова ответил младший брат Билл:

– Мне кажется, согласятся, ведь они оказались в крайне тяжелом материальном положении.

– Подскажите, как мне лучше поступить: напрямую обратиться к этим людям, или вы сами предварительно переговорите с ними? – спросила Колин братьев.

Рэнди замялся, а потом произнес:

– Знаете, миссис Роббинс, лучше мы сами потолкуем с ними. Боюсь, без предварительного разговора они не очень дружелюбно вас встретят!

Колин понимающе кивнула. Визит дамы-адвоката из большого города может насторожить этих простых, несчастных, запуганных Траском людей, и они откажутся от участия в процессе. А вот если браться Хокинс сначала переговорят с ними, то не исключено, что пострадавшие работники завода согласятся свидетельствовать против своего хозяина.

Колин отставила в сторону кружку с пивом и, глядя прямо в глаза Рэнди, произнесла:

– Итак, мистер Хокинс, надеюсь, мы с вами договорились? Вы согласны участвовать в процессе против хозяина завода Траска?

Рэнди не отвел взгляда и твердо сказал:

– Согласен.

Кейт, обхватив руками колени, сидела на земле, поросшей мягким мхом, и глядела на потоки воды, льющиеся сверху. Теплые лучи заходящего осеннего солнца скользили по ее лицу, переливались разноцветными искрами в прозрачных струях. Монотонный гул водопада успокаивал, действовал умиротворяюще. Конечно, назвать состояние, в котором сейчас пребывала Кейт, умиротворенным было бы преувеличением, но она давно не чувствовала себя так хорошо. Тягостные мысли, не отпускавшие ее раньше ни на минуту, улетучились, хотелось думать о чем-то приятном. Мрачные события словно отступили под напором падающей сверху воды, а присутствие Такера, стоявшего неподалеку от Кейт, не вызывало у нее ни страха, ни тревоги.

Кейт думала о том, что сегодня она сделала еще один незаметный чужому глазу, но такой важный и ответственный для себя самой шаг. Она решилась не только отправиться с мужчиной на прогулку в лес, но и пойти безоружной. Когда Такер полушутя напомнил ей о пистолете, Кейт сначала действительно хотела взять его с собой. Даже сходила к машине, открыла сумочку, взялась за холодную рукоять пистолета и… разжала руку. Оставив пистолет там, где он лежал, она вернулась к Такеру. Правда, Кейт не стала сообщать ему об этом, но в душе испытывала легкую гордость. Она сумела преодолеть свой страх, заставила себя пойти на прогулку без оружия. Она доверяет Такеру Колдуэллу, пусть не на все сто процентов, но доверяет. Кто знает, может быть, когда-нибудь она решится и на более серьезные и ответственные шаги, например, отважится снова завести любовный роман… Правда, пока Кейт сознавала, что думать об этом преждевременно, и даже мысль о возможной близости с мужчиной пугала ее.

В пенящейся воде, освещенной последними лучами заходящего солнца, сверкнула чешуей маленькая рыбка. Кейт, заметив ее, улыбнулась, подняла голову и спросила Такера:

– Вы любите рыбачить?

– Да как вам сказать… Не очень, но иногда хожу на рыбалку. Здесь есть несколько чудесных мест, где рыба прекрасно клюет.

– А охотиться вам нравится?

– А вот это мне категорически противопоказано! – с горечью заявил он.

– Почему? – удивилась Кейт.

– Вы забыли, что я выпущен из тюрьмы досрочно? Мне строго запрещено иметь при себе оружие. Если я нарушу запрет, то снова окажусь в тюрьме, а это для меня, наверное, равноценно смерти!

– И вам даже нельзя иметь охотничье ружье?

– А разве оно не может стать орудием убийства? Нет уж, лучше я обойдусь без охоты! Кстати, если мне будет надо, я всегда могу обратиться к Джимми, и он с радостью поделится со мной охотничьими трофеями. Но нарушать условия досрочного освобождения – нет, увольте, я на это никогда не пойду!

Бурная реакция Такера не оставила Кейт равнодушной. Раньше он никогда так откровенно не высказывался по этому поводу. Просто несколько раз упоминал, что не собирается отправляться за решетку даже за те деньги, которые Кейт ему предложила. Вот только что он будет делать, когда его собственные деньги закончатся, а работу он так и не найдет?

– Кейт, скоро стемнеет, – вывел ее из размышлений Такер. – Думаю, нам пора возвращаться!

Она нехотя подняла голову, потянулась и медленно поднялась с земли. Как быстро пролетело время, а ей так хотелось еще немного посидеть около водопада, послушать шум воды, полюбоваться осенней природой. Но перспектива возвращаться по темной безлюдной дороге домой не прельщала Кейт.

Она наклонилась, чтобы отряхнуть джинсы, ее свитер опять немного приподнялся, и обнажилась тонкая полоска белой кожи. Такер ничего не смог с собой поделать и замер, уставившись на ее нежную плоть. Кейт распрямилась и, заметив настойчивый взгляд Такера, быстро одернула свитер. Легкий холодок страха снова пробежал по ее спине, и это огорчило ее. Кейт уже почти забыла о том, что такое страх, в обществе Такера она ощущала себя в безопасности и в глубине души надеялась, что уже почти избавилась от одного из своих комплексов, однако…

Такер, словно прочитав мысли Кейт и почувствовав ее состояние, отступил на несколько шагов и успокаивающе произнес:

– Кейт, все в порядке! К тому же у вас при себе оружие!

Реплика Такера подтолкнула ее к признанию:

– Вы не угадали, я оставила пистолет в машине!

На секунду Кейт пожалела о своих словах, но, решив, что надо заставлять себя делать все новые и новые шаги по преодолению постоянного, изнуряющего страха, бодро заявила:

– Я сочла, что на прогулке в лесу мне не понадобится оружие! Или я ошиблась?

– Вы правильно поступили, ведь вы же не собирались охотиться? – отозвался Такер.

Кейт с облегчением вздохнула, и они медленно двинулись по направлению к дому. Она снова чувствовала себя в безопасности, а близость идущего рядом с ней Такера действовала на нее успокаивающе. Она с волнением думала о том, что очень скоро перестанет вздрагивать, когда к ней в кабинет будут заглядывать коллеги-мужчины, она избавится от изматывающего душу кошмара при приближении к собственному дому, будет равнодушно воспринимать телефонные угрозы дружков Джасона… Она избавится от своих страхов, и Трэвис Макмастер будет этому очень рад. Как он огорчался, когда, дружески обняв ее при встрече, мгновенно чувствовал, как напрягалась ее спина и холодели пальцы, а ведь он – единственный мужчина, кому Кейт доверяет и кого не боится. И тем не менее ее реакция даже на его легкое дружеское объятие или прикосновение всегда была одинаковой.

Солнце почти скрылось за горизонтом, постепенно сгущались сумерки, и становилось прохладно. Они подошли к лесной развилке, Такер замедлил шаг и сказал:

– Мы можем вернуться домой по той же тропинке, по которой шли к водопаду, или сократить путь и пройти напрямую. Что вы предпочитаете, Кейт?

– Давайте пойдем короткой дорогой, – ответила она.

– Только она каменистая и узкая, – предупредил Такер.

– Неважно!

Тропинка, по которой Такер повел Кейт, действительно оказалась узкой, неровной, покрытой острыми мелкими камешками. Кейт осторожно ступала, стараясь не споткнуться, но Такер не рискнул предложить ей руку, боясь испугать ее.

– Вам понравилась наша прогулка? – спросил он, когда между деревьями вырос силуэт его дома.

– Да, я чудесно провела время, – отозвалась Кейт и, немного помолчав, добавила: – Надеюсь, что очень скоро я расстанусь со всеми своими страхами и глупыми мыслями, постоянно лезущими в голову.

Такер вопросительно на нее взглянул.

– И когда же это произойдет?

Кейт ничего не ответила.

– Я и сам могу догадаться, каков ваш ответ, – продолжил он. – Это произойдет в тот день, когда Траск будет мертв? Я не ошибся?

Кейт проследила, как желтый кленовый лист, сорвавшись с дерева, покружил в воздухе и упал на землю. Вот если бы такое могло произойти с Траском! Он упал бы со своей недосягаемой для простых смертных высоты и рухнул на землю! Разбился бы насмерть, а она со злорадным удовлетворением взирала бы на его предсмертные муки. Или, например, Кейт ехала бы по темной ночной дороге, яркий свет передних фар выхватил бы из мглы одинокую фигуру Траска, он очутился бы перед ее машиной, начал бы лихорадочно метаться, пытаясь увернуться, а она бы безжалостно направила автомобиль прямо на него… А вот еще такая ситуация: поздно вечером Кейт пробирается в дом Траска, входит в гостиную, направляет на него дуло пистолета и, прежде чем выстрелить, долго мстительно глядит в его ненавистное, перекошенное от страха лицо. Губы Траска трясутся, он просит пощадить его, но Кейт неумолимо приближается к нему, прицеливается и стреляет… Траск падает на пол, а она, презрительно усмехнувшись, уходит. В ее измученной душе наступает покой, она начинает новую жизнь…

Кейт так увлеклась воображаемыми сладостными картинами мести, что не заметила, как они с Такером очутились около его дома.

– Хотите, чтобы я проводил вас? – спросил он.

Она растерянно посмотрела на него, словно никак не могла очнуться от долгого сна, потом неуверенно ответила:

– Нет, это необязательно, я и одна доберусь до дома.

Странно, мысль о том, что она одна поедет по пустынной темной дороге, окажется вечером около своего дома, где всегда можно ждать появления отвратительных дружков Траска, ее не испугала. То есть, конечно, легкое беспокойство возникло, но не более того. Почему она должна прятаться за многочисленными запорами, едва только стемнеет? За последние шесть месяцев Кейт всего два раза покидала дом после захода солнца: первый раз – когда Джасон Траск избил и изнасиловал Керри и бросил ее на дороге, ведущей из города, а второй – когда дежурный полицейский попросил Кейт выйти из дома и подтвердить Трэвису Макмастеру, что она действительно пригласила Такера Колдуэлла к себе. Сегодня Кейт в третий раз окажется вечером на улице, но сегодня впервые она не испытывает при этом страха.

– Кейт, я знаю, что вы одна спокойно доедете до дома, но все-таки разрешите мне вас проводить! – попросил Такер.

Она неопределенно пожала плечами, и он добавил:

– Подождите меня, я только схожу возьму куртку!

Такер быстрым шагом направился к дому, а Кейт, глядя ему вслед, подумала, что будет рада вернуться домой в сопровождении этого человека. И вовсе не потому, что боится ехать домой одна, а просто ей приятно его общество.

Такер вышел из дома, направился к своему грузовику, и Кейт последовала за ним. Она снова поймала себя на том, что украдкой наблюдает за Такером. Кейт еще раз удивилась, что она была так невнимательна и не замечала внешней привлекательности этого молодого мужчины. Ведь только на днях она наконец осознала, что он – симпатичный, с хорошей, атлетически развитой фигурой. Но не только внешние черты привлекали Кейт в Такере. Ей импонировали его рассудительный характер, душевная чуткость, искреннее внимание к ее бедам и проблемам, выдержанность, способность выслушать и понять другого человека.

Машина Кейт тронулась с места, вслед за ней поехал и зеленый грузовичок Такера с включенными передними фарами. Всю дорогу до ее дома Кейт поглядывала в зеркальце заднего обзора и думала о том, как произойдет их сегодняшнее расставание. Такер просто подождет, когда она выйдет из машины, скроется в доме, и тогда уедет? Или он выйдет из кабины, скажет ей что-нибудь на прощание, пожелает спокойной ночи? А может быть, он, как в прошлый раз, зайдет вместе с ней в дом?

Кейт выключила мотор, вышла из машины и, не оборачиваясь, направилась к дому, прислушиваясь, не раздадутся ли за ее спиной шаги Такера. Дойдя до входной двери, она обернулась и увидела, что он тоже следует по дорожке, ведущей к дому. Кейт начала отпирать многочисленные замки, потом, открыв дверь, отключила сигнализацию и застыла в ожидании дальнейших действий Такера.

– Если хотите, я могу войти в дом и осмотреть каждую комнату! – неожиданно предложил он. – Мало ли что там может быть…

Кейт, едва заметно улыбнувшись, покачала головой. Осматривать дом необязательно. Замки на дверях очень надежные, а если кто-нибудь все-таки открыл бы их и попытался проникнуть в дом, мгновенно сработала бы сигнализация, и через минуту примчался полицейский патруль. – Нет, спасибо, – ответила Кейт. – Все в порядке. – Она замялась, а потом нерешительно предложила: – Хотите остаться и поужинать со мной?

Такер долго молчал, словно затруднялся решить, принять столь заманчивое предложение или отказаться, и наконец ответил:

– Спасибо, Кейт, как-нибудь в другой раз. Уже поздно, и мне надо возвращаться домой.

Истолковав его ответ по-своему, Кейт спросила:

– Такер, вы все еще обижаетесь на меня за тот, прошлый раз?

Обычная фраза, произнесенная будничным голосом, прозвучала для Такера как невероятно красивая, торжественная мелодия. Кейт впервые обратилась к нему по имени, и ей, оказывается, небезразлично, простил ли он ее за прошлый вечер. От смущения он замешкался с ответом, а Кейт продолжила:

– Такер, я действительно очень сожалею о своем поведении, и я вам уже говорила об этом!

– Да ладно, бросьте, все это чепуха, – пробормотал он и вышел из дома.

Сделав несколько шагов по дорожке, он внезапно резко обернулся и неуверенно произнес:

– Скоро увидимся, Кейт?

– Обязательно, Такер! До встречи!

Кейт махнула рукой, захлопнула входную дверь и заперла все замки. Прислонившись спиной к двери, она несколько минут стояла, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы. Услышав шум отъезжающего грузовика, отошла от двери и направилась в гостиную, села на диван и с наслаждением вытянула усталые ноги.

Резкие настойчивые звонки в дверь заставили Кейт вздрогнуть. Она вскочила с дивана и ринулась к входной двери. Такер передумал и вернулся? Или он опять столкнулся с Макмастером, и тот явился проверить, все ли у нее в порядке?

Кейт посмотрела в дверной «глазок» и замерла от неожиданности. Затем на ее лице появилась недобрая усмешка, она презрительно скривила губы и начала нарочно медленно возиться с многочисленными замками. Посетителя, точнее посетительницу, ожидавшую за дверью, Кейт совершенно не желала видеть и уж тем более вести с ней беседу. О чем можно разговаривать с женщиной, трусливо сбежавшей из Фолл-Ривер в тот момент, когда в ее помощи так нуждались? Трудно поверить, что теперь ее замучила совесть и именно по этой причине она решила нанести Кейт столь поздний визит. Однако она пришла, и Кейт ничего не оставалось делать, как распахнуть перед ней дверь.

– Здравствуй, Мэриан, – ледяным тоном произнесла Кейт. – Что тебе надо?