Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 28

Когда мы подъезжаем к общежитию, мелкий уже спит на руках Алисы.

Я паркуюсь и выхожу первым, чтобы помочь им выбраться.

— Боже… у меня рука онемела, — стонет Алиса, и ее лицо искажается от боли.

И я сомневаюсь, что она не то что до комнаты, а вообще до парадной дойдет со спящим на руках ребенком.

— Давай помогу.

Алиса бросает на меня странный взгляд. Будто ей требуется время, чтобы понять, о чем я говорю.

А потом перехватывает сына поудобней и передает мне.

Я осторожно забираю мальца и мысленно вручаю Алисе орден за мужество, потому что, в отличие от нее, наш сын — упитанный кабанчик. И я даже не представляю, как она еще не сломалась, таская его на руках.

Поправляю головку и залипаю на сопящем носике и приоткрытых губах, из которых на мою футболку стекает слюна. А мне по хрен. Потому что я, блядь, впервые держу своего сына руках. И мои чувства балансируют в каком-то отдельном мире.

Мире, который до этого момента не существовал для меня.

— Идем?

Я вскидываю голову и вижу, как Алиса пытается сдержать улыбку, глядя на нас.

Прочистив горло, киваю и направляюсь к парадной.

Алиса спешит, чтобы открыть мне дверь. Она бежит вперед меня по ступенькам, а я упускаю возможность насладиться ее хорошенькой маленькой задницей, потому что взгляд, будто магнитом, прикован к мелкому.

Слышу, как Алиса возится со старым замком, наконец открывает дверь, и мы оказываемся в затхлом коридоре.

Я непроизвольно прижимаю мелкого к груди, будто не хочу, чтобы он дышал всем этим дерьмом.

— Проходи, — Алиса пропускает меня и закрывает дверь. — Положи, пожалуйста, его в кроватку. Не разувайся только.

Но я не хочу тащить грязь с общего коридора, поэтому все равно скидываю кроссовки и захожу в комнату по скрипучему полу.

— Не нужно было, я полы не мыла сегодня…

Поворачиваю голову к Алисе и вижу, как краснеют ее щеки.

Мне хочется сказать, что тут бесполезно что-то мыть, но я молчу и как можно осторожней перекладываю мелкого в кроватку.

Он начинает дергаться, и я какого-то черта начинаю качать кроватку.

Это типа отцовский инстинкт дает о себе знать?

Усмехаюсь сам над собой, но это работает, и сын, прерывисто вздохнув, сворачивается калачиком и причмокивает.

Алиса подходит, и я возвращаюсь из этого странного состояния, немного отступая, чтобы она вставила градусник подмышку мелкому.

— Эм… ну я пойду пока коляску занесу.

— Возьми ключи, — шепчет она и я начинаю искать взглядом связку. — На столе.

Хватаю ключи и выхожу на улицу. Останавливаюсь и, закинув руки за голову, смотрю в небо.

Грудь распирает от эмоций. Не могу ни одной из них дать определения. Мне просто кайфово. Достаю пачку и выкуриваю сигарету, прежде чем вытаскиваю из багажника коляску и несу ее в комнату Алисы.

Выходит немного шумно, и я шиплю сквозь зубы, надеясь, что не разбудил мелкого.

Алиса уже тут как тут: забирает коляску, чтобы поставить в нужное место.

И вот мы приближаемся к моменту, который сворачивает нервы жгутом.

Алиса подходит ко мне, и я вижу, как дергается ее горло, по которому мне хочется провести языком.

— Нормально все? — киваю в сторону кроватки.

Алиса оборачивается и тут же возвращает взгляд ко мне.

— Нормально. Спит. Температуры пока что нет.

Киваю, ощущая, что наш разговор заходит в тупик. Я не знаю, что еще спросить, и кое-кто не помогает мне. А может, это откровенный намек на то, чтобы я убрался. От этого предположения становится не по себе.

— Ну я тогда… пойду.

— Ага.

Наступает тупая неловкая пауза. Потому что я не хочу уходить. А она не дает мне ни малейшей зацепки остаться.

— Позвони, если будет что-то нужно.

Алиса обнимает себя за плечи, выдыхая сухое и тихое:

— Ладно.

Это звучит настолько бесперспективно, что я сам заставляю себя убраться к чертовой матери.

Выхожу за дверь. Стремительно пересекаю ублюдский узкий коридор, сталкиваясь с каким-то алкашом, и вырываюсь в парадную. Но какого-то черта останавливаюсь.

Провожу ладонью по волосам и сжимаю их на затылке. Вдох. Выдох.

Надо просто уйти и принять, что на сегодня все закончено. И я не вправе злиться на нее и тем более требовать что-то большее.

Тогда почему с каждым шагом гребаная дыра из-за какого-то чувства незавершенности становится больше.

Черт его знает.

Я спускаюсь на один пролет и слышу, как хлопает дверь, а следом:

— Илай?! — Топот и взволнованное: — Подожди, пожалуйста.

Я с трудом сглатываю, сбитый с толку смешанными чувствами. Сердце болезненно стучит, легкие сдавлены так, что дыхательная гимнастика не облегчает моего состояния.

Мне становится хуже, когда Алиса появляется на площадке.

Я стою внизу и вижу, как часто и глубоко вздымается ее грудь. Она сжимает и разжимает кулаки, прежде чем сделать два шага вниз.

Твою мать. Да я гребаный счастливчик!

— Я хотела… — она нервно облизывает губы. — Я ведь даже не поблагодарила тебя.

Я поднимаюсь на пару ступеней.

— Можешь сделать это сейчас, — поднимаюсь еще на одну. — Я никуда не тороплюсь.

Алиса трогает свою шею и несколько раз кивает, спускается чуть ниже и теперь нависает надо мной.

— Спасибо, — шепчет она. — Не только за помощь, но и за хороший вечер.

Я смотрю, как Алиса опускает глаза и заправляет волосы за уши. Кусает свои губы. Мое дыхание учащается.

— Вечер и правда был хороший, — хрипло произношу, чувствуя, как зверь внутри меня обрывает цепи, чтобы броситься к ее ногам.

— Да. Я давно так… давно так не отдыхала.

Она разглаживает платье на бедрах и наконец смотрит на меня своими небесными глазами.

Черт. Дай мне только знак, девочка. Иначе я сейчас свихнусь от желания прикоснуться к тебе.

Я хочу ощутить ее мягкую кожу, хочу ее нежные маленькие губы, трепет ее взволнованного дыхания. Все хочу. И в который раз осознаю, что ни с кем, черт возьми, не испытывал ничего подобного, как с моей Ведьмой. Будто ее создал сам дьявол в наказание за все мои грехи.

И прямо сейчас она вьет веревки из меня своей невинностью.

Я даже не отдаю себе отчета, когда моя рука касается ее бедра. Алиса прерывисто выдыхает и, переминаясь с ноги на ногу, накрывает сверху мою ладонь. Но не сбрасывает. Я, принимая это за приглашение, притягиваю Алису ближе…