Жилищная афера

Глава 13

На похороны она поехали все вместе. Перед моргом стояли группами родственники и близкие других покойников. Гапа, как предводительница уверенно повела сотрудников «Парадиз-сити» к одной из групп. В центре стояла молодая красивая дама, с наброшенной черной вуалью на шляпке, а по бокам ее несколько родственников.

– Вот его жена! – успела шепнуть Марья Ивановна и первой направилась к ней. Эта же девица с кассеты приезжавшая на Ленинский проспект и встречавшаяся с банкиром, удивилась Лиза. Следом двинулись главный бухгалтер Любовь Гурьевна, затем Лиза, сзади шли Кузьмич и Мыкола. Они несли венок.

– Оленька! Какое горе! Какое горе! Соболезнуем всем коллективом, – Гапа обняла ее и поцеловала.

Вслед за Гапой подошли все остальные и пожали вдове руку.

– Спасибо, что пришли! – поблагодарила их Ольга. Она довольно внимательно оглядела венок и поискала глазами второй.

– Когда наша очередь? – спросила ее Гапа.

– Минут через пятнадцать!

Лиза, против своей воли изучала жену Капецкого. Натуральная блондинка со слишком красивой фигурой и точеными ногами была похожа на большую куклу. Лицо ее не выражало никаких эмоций. Да, и на вдову-то она не была похожа. Вдова платок у глаз или носа трет, а эта красавица достала губную помаду и стала подкрашивать губы. Затем достала пачку сигарет и закурила. Ее взгляд остановился на Лизе.

– И давно вы на фирме работаете?

– Третий день!

– Значит, вы не застали моего бывшего мужа живым?

– Застала, он мне заявление на работу подписал. А потом в течение часа это случилось.

Лиза подумала, что Ольга начнет интересоваться подробностями, тем, как это случилось, а та только согласно кивнула головой.

Без пяти одиннадцать, сразу на четырех машинах подъехали учредители, банкир Помпей, риэлтор Семен Фасонов и Нестор Сахно. За банкиром, как всегда тянулась охрана. Сначала они поздоровались между собой и лишь затем поочередно стали подходить к жене и родственникам, произнося дежурные слова соболезнования. Молодая вдова вместо приличествующей случаю скорби не могла скрыть на молодом лице удовольствия получаемого от внимания такого количества мужчин. А метрах в тридцати от них кто-то в открытую снимал их на видеокамеру. К нему быстро подошел начальник охраны банка, перекинулся парой слов и видимо удовлетворенный ответом вернулся обратно. Лиза расслышала, как он шепнул Помпею:

– Из убойного отдела.

Наконец работник морга объявил фамилию Капецкого и родственники вместе с женой прошли в зал прощаний.

– Речи здесь будем говорить или на кладбище? – спросил Нестор Сахно жену убитого.

– А это обязательно?

Тот неопределенно пожал плечами. Создавалось такое впечатление, что жена хотела побыстрее закончить тягостную процедуру. Похороны были какие-то цивильные. Никто не плакал, не вытирал носовыми платками нос и глаза.

– Те, кто не поедет на кладбище, прощайтесь здесь! – подсказал работник морга. Подошли несколько человек, в том числе и Помпей и Семеном. Гражданское прощание в морге закончилось. Затем рабочие переложили гроб на тележку и повезли его к автобусу. Провожающие стали рассаживаться в автомобили, банкир Помпей и Фасонов подошли к жене и родственникам и пожали всем руки. Автобус тронулся, а за ним выстроилась череда легковых автомобилей.

Любые похороны оставляют тягостное впечатление. Кладбище было старым. Место для убитого было в самом его начале, на одной их боковых аллей. Гапа сразу высказала свое мнение:

– Здесь ведь давно уже не хоронят! Интересно, кто постарался, сколько за место заплатили?

– Нестор наверно, как обычно и заплатил! Кто еще раскошелится? – сказала главный бухгалтер.

Лиза оглянулась. Их продолжали снимать на видеокамеру. Речей и здесь не стали говорить. И вдруг, когда начали прощаться, Гапа вдруг вспомнила, что не пригласили священника.

– Не по-христиански получается! – недовольно заявила она.

Ее одернул Кузьмич:

– Марья Ивановна, какое ваше дело. Он, может быть был атеист.

– Все равно не по-христиански!

– Ладно, мы вас по-христиански похороним, со священником, – пообещал Кузьмич.

– Я сама вас всех переживу! – оскорбилась Гапа и отошла в сторону.

Когда засыпали могилу, жена убитого пригласила всех на поминки. Недалеко от кладбища был снят банкетный зал. Когда все расселись, в роли распорядителя выступил Нестор Сахно. Он сидел рядом с женой убитого.

– Уважаемая Ольга, близкие и сослуживцы, позвольте мне, в этот скорбный час…

Нестор пообещал достать из-под земли убийцу и рассказал недлинный, но извилистый жизненный путь покойного. Оказывается, их пути когда-то пересекались, и он хорошо знал бывшего директора. Затем было дано обещание не оставить в беде вдову, на что Гапа тихо заметила:

– Подождал бы хоть немного, для приличия.

Сотрудники «Парадиз-сити» сидели на краю стола и могли совершенно свободно обмениваться впечатлениями, уверенные, что их не расслышат. В зале тихо звучала траурная музыка.

– У вас только одно на уме! – поддела Гапу главный бухгалтер. – Насмотритесь вечером по телевизору порнухи, а потом никому прохода не даете. Вы ей еще Мыколу моего припишите.

– Именно твоего!

– Давайте лучше помянем, – предложил Кузьмич, – никому ничего плохого он не сделал, не пойму я, за что его убили? Кому надо было?

Гапа обиженно поджала губы.

– Не видишь, как Нестор около этой красивой увивается. Ни одной слезы даже не уронила. Вот и соображай, кому надо было, а то все мозги пропил и думаешь, что и все остальные такие же. Неспроста, ох неспроста он возле нее трется.

– Ну и не из-за того, о чем вы с вашим болезненным воображением думаете, – возразила Гапе главный бухгалтер. – Между прочим, Нестор единственный порядочный человек, который помог ей в трудную минуту.

А Лиза вспомнила про кассету и подумала о том, что ключ к разгадке убийства находится у нее, к пропаже денег уж точно. Кассета, где сидели вместе Семен и первый директор Пройдоха, все объясняло.

Пока Семен Фасонов не торопясь продавал квартиры, его подельщик, Пройдоха, собрал три четвертых части денег по поддельному паспорту, и сбежал с ними за границу. Там они их поделили, оставив на расчетном счете тот минимум, на который можно возвести дом. Пенки собрал Семен, оставив двум остальным пайщикам головную боль.

А старушка Гапа откровенно намекает на любовную интрижку, на связь Нестора и молодой красивой вдовы Ольги. Какие еще выводы может сделать Гапа, если вдова вместо того чтобы быть безутешной, вон как улыбается Нестору, подумала Лиза.

А в это время на противоположном конце стола между Ольгой и Нестором шел оживленный разговор. Он склонялся к ее уху и что-то шептал. А она, забыв про поминки, неприлично улыбалась. За столом сидели уже с час с лишним. Языки у народа потихоньку развязались. Кузьмич пустил слезу, вспоминая о доброте убитого. Гапа и Любовь Гурьевна отодвинулись от него и жалея о том, что придется возвращаться вместе. Машина была одна на всех. Наконец задвигали стульями.

Слишком молодая и красивая вдова подошла к Лизе. Ее сопровождал Нестор Сахно. Красавица повернулась к нему и повелительно махнула бровями. Нестор прокашлялся и глухим голосом сказал Лизе:

– Машину Николая Ивановича, вашего бывшего директора, надо перегнать Оленьке домой.

– О чем вопрос, – сказала Лиза, – ключи в столе лежат.

Вдова-красавица удовлетворенная ответом дальше сама стала давать распоряжения.

– Соберите также его личные вещи и сложите в машину.

Лиза внутренне возмутилась. По какому праву она командует? Приезжай и собирай сама. Поэтому она твердо заявила:

– Личных вещей у него в кабинете не было.

Вдова красотка капризно сжала губы.

– Были! Кассеты были, несколько штук. Фильм «Гусарская баллада» и туфли новые, один раз одеванные. Вот и положите все это в машину. А химчистку салона я, так и быть, сама сделаю. Вы, если я не ошибаюсь, ездили на Тойоте?

Красотка Ольга испепеляла взглядом Лизу. Правда и в ответ получала тоже самое. Как жалела сейчас Лиза, что так старалась выбить ей материальную помощь. Да за ее отношение к покойному, ее конями бы надо разорвать на две части.

– За машиной можете в любое время приехать! – улыбаясь ядовитой улыбкой, сказала Лиза, – а насчет чистоты салона можете не сомневаться. Он чист, но если вы собираетесь жить в машине, тогда конечно отдалим ее в химчистку. Не переживайте так сильно! Приезжайте!

– Провожу друзей и непременно подъеду!

Обменявшись на прощание легкими кивками головы, дамы отвернулись друг от друга.

– Сочувствую, Елизавета, – с сожалением сказала Гапа, слышавшая разговор, – работать тебе у нас видно не придется. Сожрет тебя эта стерва, хотя и не пойму я, где ты ей дорогу перешла.

– А я не собиралась оставаться здесь, – холодно сказала Лиза усаживаясь на заднее сидение автомобиля.

В машине обменивались ничего не значащими репликами.

– Вдова-то, похоже, не очень горюет! – сказал Кузьмич.

– А чего ей горевать, она лет на двадцать была моложе Николая Ивановича. Рада небось до без памяти, что его убили, а может и сама руку приложила! – сказала Гапа. – От нынешней молодежи все можно ожидать.

– А у Капецкого, почему так мало родственников? – спросила Лиза.

– Он из неблагополучной семьи был, – сказала Гапа. Похоже, она все и про всех знала. – Женился недавно вот на этой… И нате вам, сразу бац и нету его. А ей ведь квартира останется от него, если дом построят. Она, теперь, прямая наследница его.

Главный бухгалтер тоже мазнула квачом по молодой вдове.

– На ней пробу негде ставить, куда только мужики смотрят?

– Мужики обычно смотрят на зад! – встрял в разговор Мыкола.

А Лизу охватило тревожное чувство. Не зря эта вдовушка-красавица упомянула про кассету. Значит, знает, что-то про нее. Знает, что она существует и хочет ее получить. Лизе и посоветоваться не с кем было.

У метро сошли Кузьмич и Гапа. Гапа сослалась на то, что у нее разболелась голова, а Кузьмича действительно надо было высаживать. Он готов был песни петь.

Когда подъехали к офису, Лиза еще не знала, как поступит. Она думала, что успеет вынуть пистолет из коробки, вставит туда кассету, а затем позвонит капитану.

Но Любовь Гурьевна не заходя к себе, прошла в директорский кабинет, вытащила из платяного шкафа совершенно новые черные мужские лакированные туфли, отложила их в сторону и подошла к книжной полке.

– Лиза! У нее еще кассеты здесь остались? Что ж, отдадим и кассеты. И ключ от машины отдадим.

Когда Любовь Гурьевна взяла с полки коробку с фильмом «Гусарская баллада» из нее выпал на пол пистолет. Лиза вздрогнула. Главный бухгалтер подняла на нее глаза.

– Представляешь Лиза, эта штучка знала, что у Капецкого спрятан здесь пистолет. Ты поняла, зачем ей «Гусарская баллада» понадобилась? – Любовь Гурьевна подняла с пола оружие, и сказала, – пистолет придется в милицию сдать.

– И кассету! – добавила Лиза. Теперь уже не было смысла играть в прятки, и Лиза рассказала, что видела на кассете, про свои подозрения связанные с нею. Она сказала:

– Тот человек с кем встречался в Греции Семен Фасонов, был наш первый директор Горохов или как вы его называете Пройдоха. Мне Гапа фотографию показала. Один – к одному, тот же человек. Я сейчас видео включу, и вы сами можете убедиться.

Главный бухгалтер непроизвольно хлопнула руками.

– Ох, ты господи! Вот оказывается, где была собака зарыта. Документы были не в сейфе, а на кассете. Спасибо Лизанька, что рассказала. Ах, какой Капецкий молодец, как красиво улики запрятал, сроду не догадаешься.

Лиза вставила кассету в видеомагнитофон. Главный бухгалтер всматриваясь в телевизор рассказала удивительные факты.

– В тот день, когда убили Николая Ивановича я слышала, как он позвонил этой стерве, своей молодой жене домой и сказал, что теперь на сто процентов знает, кто из учредителей украл деньги. Он к вечеру созовет всех пайщиков-учредителей и предъявит им этот документ. Пусть сами между собою разбираются. Собрать он их хотел часам к пяти вечера. А самого через два часа убили. А дальше ты все видела. Так значит документ, это всего лишь кассета? А я из сейфа все бумаги выгребла, думала, там какая бумага есть.

Быстро прокрутив пленку, Лиза нашла искомое место. Вот и сцена, где Семен на веранде фешенебельной виллы пьет виски вместе с Пройдохой. Смеются. Затем Пройдоха уходит, а за ним следом следует камера. Лиза прокрутила вперед. Вот встреча Семена и Пройдохи в ресторане… Плохая запись. Едва слышно. Разговор двух.

«Семен: – я думаю на этот раз мы сделаем деньги на два порядка выше.

Пройдоха: – светлая голова у тебя Семен. Ты просто финансовый гений. А своих бывших пайщиков, будешь ставить в известность?

Семен: – как получится!

Главный бухгалтер поинтересовалась у Лизы, есть ли дальше, что-нибудь интересное?

– А дальше, про вас с Мыколой.

– А мы то с ним при чем?

Увидев, как она ездит верхом на водителе, Любовь Гурьевна воскликнула:

– О, это надо оставить, чтобы не подумали, что я с кем-нибудь из пайщиков повязана.

Главный бухгалтер вытащила кассету из магнитофона и неожиданно заявила:

– Кассету и пистолет в милицию сдавать не будем. У меня к вам Лиза есть серьезный разговор! – главный бухгалтер неожиданно перешла на более вежливую форму обращения, на «вы». – Вы только не перебивайте меня и выслушайте внимательно. Я давно работаю здесь, уже два с лишним года и понимаю, что нас как самых обыкновенных дураков, лохов водят за нос. Мне, за работу главного бухгалтера дополнительно, в качестве премии, выдали сертификат на квартиру. Под тем же самым номером сто восемьдесят пять, что и у тебя. И таких сертификатов сегодня роздано туча. Так вот, я хочу эту пустую бумажку, обменять на настоящий договор с учредителями, с печатью и подписями. А для этого мне нужно давило, на них. Вот эта кассета, на которой видно, куда сбежал первый директор Пройдоха и с кем он провернул эту аферу, дает мне уникальный шанс получить такой договор.

А тебе взамен Лизанька, я обещаю прямо на месте выплатить материальную помощь. Помнишь, ты привезла бумагу, что тебе в случае ранения полагается компенсация в размере двенадцати среднемесячных окладов?

– Помню!

– Так, вот! Оттяни кофту и я ее прострелю. А ты ножничками чуть-чуть расцарапай себе бок, как будто пуля скользнула. За две дырки получишь, кучу денег. Я бы Лизонька, на твоем месте давно это сделала. Получай свои тридцать тысяч долларов и отправляйся на все четыре стороны.

Главный бухгалтер вслух стала рассказывать, как она это представляет себе.

Я прострелю, а пистолет выброшу в окно. Не бойся, Мыкола будет молчать. А хочешь, я его сейчас выставлю на ворота, чтобы свидетелей не было. Ну, решайся, никогда у тебя не будет возможности заработать такие деньги. Квартиру под Тамбовом на них можно будет купить. Бабушку свою перевезешь. А я отпечатки сотру и пистолет в окошко выброшу. И никто, никогда не скажет, что это я стреляла. Будем утверждать, что из-за окна пальнули, а мы на пол попадали и ничего не видели. Ты же умная девочка, видишь, я не замешана в их афере, – продолжала убеждать ее главбух, видя нулевую реакцию со стороны Лизы.

– Нет! – сказала Лиза.

– Елизавета, я даю тебе шанс. У тебя же есть бумага этими идиотами подписанная. Чего ты боишься? Ну? А ты дай шанс мне. Если сдадим этот пистолет и эту кассету в милицию, ни ты, ни я ничего не выиграем. Думай быстрее, у нас мало времени. Сейчас эта красотка, мнимая вдова сюда приедет. А нам надо еще позвонить и пригласить сюда всех пайщиков.

Наконец, Лиза сломалась. Добила ее московская действительность.

– Только отпечатки пальцев сотрите прежде чем выбрасывать пистолет в окно! – уже как профессионал, сказала она.

– Слава богу! – обрадовалась главный бухгалтер. – Надо избавиться нам от лишнего свидетеля.

Она вызвала Мыколу и попросила его съездить в ближайший магазин за бутылкой водки и вина. Когда Мыкола уехал, Лиза спросила, зачем нужна водка?

– Рану продезинфицируем, глупая, не пить же ее.

Главный бухгалтер стала командовать.

– Кофточку сними!

Когда Лиза сняла кофточку, Любовь Гурьевна повесила ее на плечо настольной лампы, отошла к окну, передернула затвор и выстрелила. Оглушительный грохот разнесся в кабинете генерального директора. В стене напротив окна появилось пулевое отверстие, а в кофточке светилось две дырки. Только дырки были не с краю, а чуть ли не посередине. Любовь Гурьевну это не смутило.

Главный бухгалтер вытерла пистолет носовым платком, потом сходила на кухню, вымыла его еще средством для мытья посуды, протерла хорошо рукоятку махровым полотенцем и лишь затем выбросила в окно.

– Ты Лиза одевай кофточку, а я буду звонить нашим учредителям.

Лиза кофточку одела и стала рассматривать дырки от пуль. Пуля вскользь ее никак не могла коснуться, разве только если очень сильно кофточку оттянуть. Явный же подлог. С такими дырками, труп должен лежать на полу. Лиза быстро сообразила, что попала не в совсем приятную историю. Она указала стрелку на плачевный результат стрельбы.

– Ах! – главбух махнула рукой, – если спросят, почему дырки почти посередине, скажем стрелявший промахнулся. Не приставай, мне некогда.

Несмотря на трагичность ситуации, Лиза усмехнулась.

– Лучше скажем, пуля по кривой пошла. Обогнула препятствие и снова прямо полетела.

Однако главный бухгалтер не оценила ее юмор. Она названивала хозяевам фирмы «Парадиз-сити». Первый звонок был Семену Фасонову. Любовь Гурьевна просила его срочно приехать, сказав, что у нее есть кассета, которую она хотела бы передавать лично ему, и никому другому.

– Кассета от убитого директора осталась. Там на ней вы в Греции засняты. Интересное кино.

– А что вы за нее хотите?

– На месте поговорим, – сказала главный бухгалтер.

– Еду!

Второй звонок был директору банка. Любовь Гурьевна сказала, что совершено новое покушение на генерального директора. У банкира моментально сел голос.

– Насмерть?

– Только ранили. Легко. Пока вы не приедете, милицию вызывать не будем.

Третьему, кому она позвонила, был Нестор Махно. Она его так и назвала, и попросила его срочно приехать. Тот, услышав про стрельбу, обратился к неиссякаемому запасу жаргонных выражений ненормативной лексики и крикнул, «лечу»!

– А теперь тебе Лиза надо рану на боку сделать. Сама себе расцарапаешь след от пули или помочь?

– Помогите! – пропищала Лиза. А ведь это только еще начало. Главный бухгалтер сходила на кухню и принесла терку для овощей.

– Теперь уже нам с тобой деваться некуда. Позвонили, сказали всем, что в тебя стреляли. Пистолет за окном валяется. Кофточку испортили. Все, заднего хода нет. Держись, дорогая!

Лиза стиснула зубы, а главный бухгалтер чиркнула ей теркой по нежному, белому боку.

– Ой, больно!

– Терпи! За тридцать тысяч долларов стоит потерпеть.

– Вы закончили или еще будете?

– Ты еще хочешь?

– Упаси боже! Нет!

Лиза глянула на расцарапанный бок и увидела, как на нем начинают выступать капельки крови. Она спросила главного бухгалтера:

– А что говорить, как в нас стреляли?

– Скажем так, прозвучал за окном выстрел, мы упали на пол и поползли в другой кабинет. И вообще говори, что ты сознание потеряла.

– Тогда, значит, вы меня вытащили в соседний кабинет?

Главный бухгалтер скептически осмотрела кабинет.

– Хорошо! Оставим первый вариант. Как, ты думаешь, не надо перевернуть пару стульев?

– Не надо!

– Почему?

– Ставить их на место придется.

В это время на пороге кабинета появился Мыкола. Он подозрительно втянул носом воздух.

– Не пойму. Запах, как будто свинью смалили.

– В Лизу, в генерального директора стреляли! – строго сказала Любовь Гурьевна, – у нее на боку небольшая ранка, давай водку. И перенеси ее из кресла на диван.

– Я сама! Я сама! – вскочила Лиза. Мыкола выпучил глаза.

– Вы для этого за водкой посылали? Чтобы рану промыть? Пока выстрела не было? Вы знали?

Главный бухгалтер рассердилась. Все шло не по ее плану.

– Ой, иди к себе и не выходи, пока тебя не позовут. В нас стреляли, когда тебя не было, понял?

– Понял!

– А когда милиция приедет, что говорить? Где я был? За водкой ездил?

– О господи, скажи за сигаретами!

– Я не курю!

– Ну, придумай, что-нибудь!

– Ладно, скажу побег с этой стороны забора, а он с другой. Только в разные стороны бежали.

– Говори, что хошь!