Житие колдуна. Тетралогия (СИ)

- Фил... - прошипел я, выдернув рукав камзола из цепких пальцев друга. Я опаздываю, а он зачем-то пытается играть в заговорщиков!

- Не волнуйся Ники, - прошептал магистр Гоннери, внезапно сняв с себя маску приветливого дурачка, и вдруг оглядел пустующий коридор. - Я знал, что ты будешь опаздывать, поэтому и пришел сюда. Признай, пунктуальность никогда не была твоей сильной чертой, - Фил хлопнул меня по плечу и, вздохнув, положил руку на свой лоб. - Не волнуйся, магистр Эрлеан решила развлечь своих коллег и магистра Стефана парой баек из своего последнего путешествия.

- Магистра Стефана!? - побледнел я. Внезапно стало жарко. Если там присутствует этот хрыщ, то точно нужно срочно бежать к дознавателям. Они же с меня три шкуры снимут за простое опоздание! - Фил, я...

- Горе луковое, а не брат, - шутливо продолжил причитать друг. Внимательнее разглядев мага, я нахмурился. У волшебника заметно тряслись руки, круги под глазами выдавали пару бессонных ночей, которые он наверняка провел, пытаясь мне помочь, растрепанная прическа, покрасневшие глаза, вымученная улыбка... Его нужно было срочно гнать спать, пока он не довел себя до нервного срыва. - Я хотел поговорить с тобой на счет той реликвии жрецов, пока Алия развлекает дознавателей.

- Это не может подождать? Фил, я спешу. Ты же знаешь, что лучше лишний раз не испытывать судьбу, тем более если ее пытается решить твой враг. А ты... иди домой. Ты когда в последний раз спал?

- Это неважно, - отрезал друг и, серьезно посмотрев мне в глаза, с нажимом проговорил. - Послушай хоть немного то, что я попытаюсь тебе сказать! Ник, я не могу с тобой видеться до заседания. Великая, даже сейчас... - он, внезапно понизив голос, прошептал, - даже сейчас я нарушаю уйму правил. Это единственная возможность поговорить.

- Ну хорошо, что там с артефактом, - сдаваясь, вздохнул я, внимательно смотря на друга. Не нравится мне взвинченность названного брата. Никогда еще я не видел его в таком состоянии.

- Я порылся в библиотеке насчет этой реликвии, - нахмурившись, прошептал маг. - И нашел ее настоящее название. Ведь это "Слезы Элисень"?

- Так быстро? Ну, да... это они. А что? И вообще, зачем ты...

- Я беспокоюсь, Ник, - перебил меня волшебник и пригладил свои растрепанные волосы. - Я даже знать не хочу, как она очутилась у тебя в руках, просто... Эта вещица приносит только неприятности владельцам.

- Думаешь, что она проклята? - фыркнул я. Вот и не думал, что взрослый человек может верить в сказки. - Чушь собачья.

- Я серьезно, Ники, - схватил меня за рукав Фил, с беспокойством посмотрев мне в глаза. - Еще ни один жрец, что владел "Слезами Элисень" не умер спокойно в своей постели. Они либо сходили с ума, либо чахли, угорали как спички за пару недель, некоторые умирали при весьма загадочных обстоятельствах.

- Ты принимаешь желаемое за действительное. Знаешь сколько гнили внутри религиозного общества? Это просто результат интриг.

- Да говорю же, их смерть напрямую связана с артефактом, - продолжал настаивать друг. - Когда я пытаюсь его прочувствовать, заглянуть в "душу" у меня волосы встают дыбом от ужаса. Им не должны владеть смертные. Для нас он слишком силен. Слезы прокляты!

- Ты, Фил, вроде уважаемый магистр, а веришь в проклятья.

- В мире есть многого неизвестного, что не по силам нам понять, - с грустью вздохнул светловолосый магистр, отпустив мой рукав. - Помнится, когда мы были детьми, ты был со мной согласен.

- Это не проклятье Фил, - вздохнул я, хлопнув брата по плечу. - Это предубеждения людей. Они просто внушают себе то, что с ними должно что-то случиться, и пожалуйста - получают желаемое. Люди - вершители своих судеб, а не какие-то высшие силы. Фил, обещай мне, что сейчас пойдешь домой и поспишь. Не изводи себя.

- Но...

- Извини, мне пора идти. Не хочу, чтобы меня отчитывали, как нашкодившего ребенка.

Я, не оборачиваясь, торопливо пошел по коридору. Фил рассеяно стоял, смотря мне в след.

- Надеюсь, ты прав, - услышал я его обеспокоенный оклик, - но, пожалуйста, будь осторожен.

Я согласно махнул рукой. Я всегда осторожен.

Фил, мой милый друг... Ты до сих пор пытаешься обо мне заботиться как старший брат, хотя детство для нас уже далеко в прошлом. Но... несмотря на это, я тебе искренне благодарен. Ты моя единственная семья, и сейчас я не имею право тебя впутывать в свои проблемы, я должен сам справиться с ними, так как это я виноват в их существовании.

***

-...и вот когда, стерев с себя эктоплазму, он мне сказал, что... Что с вами, магистр Стефан, почему вы не пьете свой чай? Вам дурно?

- Нет, что вы, - раздался приглушенный мужской бас. Я, стоя за дверью кабинета, в которой собралась вся комиссия, напрягся, отдернув свою руку от ручки двери. - Просто... я внезапно понял, что не люблю чай.

Я тихонько фыркнул. Какая нелепая отговорка. Мне даже его немного жаль. Слушать байки Алии категорически запрещается во время еды - аппетит отбивает напрочь. Проверено на себе. Горько признавать, но это правило даже действует на шоколад. В последний раз, я подавился своим любимым лакомством, слушая рассказ Алии о том, как она вскрывала еще живого несгелиарского крикуна.

Она любит красочно описывать все милые вещички, которые с ней происходят каждый день. Только в этом и заключается главная проблема - эта маньячка ходит по местам, которые нормальные маги обходят десятой дорогой, и умиляется любой нечисти, что переходит ей дорогу. Стоит отметить, что в понятии магистра Эрлеан слово "умилиться" это значит вскрыть и исследовать бедное живое существо. Хотя нет, в редких случаях она просто наблюдает за его повадками, с маниакальным блеском в глазах записывая все действия нечисти в свой журнал.

- Как же так! - воскликнула звонкоголосая волшебница. - Не любите чай! Это же напиток богов! - Ну конечно, так тебе и поверили. Хотя чему я удивляюсь - это же Алия, первая в мире чаеманка и основательница культа бодрящего напитка. Столько лет прошло, а она, похоже, нисколечко не изменилась. - Ну тогда, может отведаете кофия? Я привезла сорт очень дорого и ароматного кофе.

- Но...

- Не упрямьтесь магистр, где вы еще отведаете заморских напитков, если не у меня в кабинете? Кому налить?

Послышались одобрительный гул и многочисленные просьбы налить кофейку. Похоже, что все собравшиеся дознаватели во главе со Стефаном были обезоружены обаянием этой сумасшедшей девицы. Хотя я подозреваю, что все просто решили бесплатно попробовать дорогой напиток. Что сказать - наивные. Я бы у Алии и простой стакан воды с опасением взял, неизвестно, что она туда может намешать.

Подождите-ка, она что, устроила там чаепити... то есть кофепитие?

Решив больше не испытывать судьбу и прекратить спаивание ни в чем не повинных людей одной чаеманкой, я резко открыл дверь и вошел в комнату. Как-никак люди, которые должны будут рассматривать мое дело, должны быть в трезвом уме и здравой памяти.

Но, когда я зашел в кабинет, моим глазам предстала весьма занятная картина, которая настолько шокировала меня, что я пораженно замер на пороге, чуть не открыв от удивления рот.

Комиссия из пяти человек во главе со Стефаном послушно сидела за столиками, образующими полукруг, и робко прихлебывала ароматный кофеек. Документы неаккуратной стопкой были отодвинуты на край, вместо них все пространство стола занимали сладости к чаю. Алия ходила около дознавателей с горячим кофейником и подливала напиток им в чашечки, что-то при этом приговаривая. Я сглотнул слюнки, наметанным глазом обнаружив в фарфоровой миске шоколадные конфеты, завернутые в разноцветную бумажную обертку. Только не это...

О, Богиня, в тот момент я подумал, что ошибся комнатой и вместо допросной посетил скромное собрание клуба домохозяек. Так необычно было увидеть такую идиллию, воцарившуюся в стенах места, в котором почти все дрожали от страха, давая показания.

Неохотно оторвав взгляд от манящих конфет, я сконцентрировался на деле.

- Приветствую вас магистры. Надеюсь, мое опоздание не заставило вас скучать?

- Что вы, магистр Ленге, - очаровательно улыбнувшись, повернулась ко мне Алия. - Вы задержались не настолько долго, чтобы позволить нам изнывать от скуки. Да и добропочтенные члены комиссии изволили послушать о моем путешествии.

Я едва заметно улыбнулся магнессе в ответ. Не смотря на ее скверный характер, в глубине души я был рад видеть девушку. Ее лучистые, словно наполненные янтарем глаза, также насмешливо смотрели на мир, как и несколько лет назад, короткие до плеч каштановые волосы неряшливо, чтобы они не лезли в глаза, были убраны за уши. Вместо красивого платья она, как всегда, надела поверх свободной, держащейся на плечах рубахи кожаный корсет и пришла в облегающих силуэт штанах.

Ей никогда не нравились платья, которые обычно носили магнессы, она предпочитала вместо пышных юбок удобную, в ее понимании, одежду. Вот только иногда Алия перегибала палку и вместо удобства...

За столько лет Совет смирился с эпатажностью своей сотрудницы и уже не делал замечаний по поводу ее внешнего вида. Как любила повторять сама магнесса, ее вульгарный и вызывающий образ сотворен лишь за тем, чтобы в ней не признали магистра магии, когда она участвует в различного рода операциях департамента дознавателей, будь то поиск опасных преступников иль внедрение своего сотрудника в преступный синдикат. Какой в здравом уме человек признает в ней сотрудницу Совета?

- Опаздываете, магистр Никериал Ленге, - с расстановкой произнес Стефан, улыбаясь лишь уголками губ. Внешний вид этого седеющего "великого мстителя" я не то что описывать, даже вспоминать не желаю. - Похоже, вы совершенно не уважаете распорядки Совета. Надо будет отметить это в характеристике.

- Что вы, магистр, - я нахмурился, разглядывая комиссию, которая должна будет принимать у меня показания. Если этот хрыщ настроит против меня этих магов, и они нарисуют в своих бумажках, что я якобы не уважаю дисциплину, то это "перышко" потом может перевесить на суде весы не в мою пользу. - Я все это время стоял у порога кабинета не решаясь прервать восхитительный рассказ магистра Эрлеан. Негоже прерывать даму на полуслове.

- Магистр, - как ни в чем небывало обратилась Алия к бывшему члену Совета, наливая другим членам комиссии горячий напиток. - Вы еще не попробовали кофе. Я старалась, варила его для вас. Ради него я гонялась за тем монахом целых три часа чтобы он... - внезапно девушка немного смутившись, отвела взгляд, - Хм, это часть истории лучше пропустить. Да и к кофе она имеет лишь косвенное отношение.

Я возвел очи к потолку, догадываясь по улыбке этой бестии, что она имела в виду. Просто я хорошо знаю эту девицу и могу сказать точно, что к кофе, в отличие от чая, она холодна и гоняться за несчастным мужчиной, чтобы выведать секреты этого напитка магнесса никогда бы не стала. Скорее она бегала за ним совершенно по противоположной причине, а монах откупился от нее этим кофе. Бедный мужчина... судя по довольному лицу Алии, она не только заполучила откупные, но еще и вытребовала от монаха все что ей было нужно. Я даже знать не желаю, зачем она охотилась за тем парнем целых три часа... Скажу, что только в одном наши пороки схожи - мы не можем спокойно пройти мимо сильного артефакта и за его обладанием готовы сразиться даже с Владыкой Преисподней. Бедный Настерривиль - лучше ему, для его же блага, не владеть никакими сильными реликвиями.

"Все равно переплюнуть меня она не сможет, - самодовольно хихикнул внутренний голос. - Вряд ли она нашла артефакт равный по силе "Слезам Элисень". Может после суда похвастаться?"

- Какой необычный вкус шоколада и жженого сахара, - глотнув горячий темно-коричневый напиток, довольно пробормотал магистр Стефан. - Никогда еще не пробовал такого восхитительного кофия.

- Правда? - обрадовалась Алия и, зардевшись, нежно погладила рукой кофейник. - Я знала, что вам понравятся экскременты циветтов.

В комнате в мгновение ока воцарилась тишина. Все замерли, пораженно посмотрев на свои кружки, и надеясь, что ослышались. Но неугомонная магнесса не остановилась на достигнутом, она, похоже, решила полностью деморализовать магистров, с невинной моськой продолжив рассказывать про необычный напиток:

- Нет, вы не волнуйтесь, все не так как может показаться на первый взгляд, - заверила темноволосая девушка побледневшую комиссию. Я, невольно вздрогнув, скривился, посмотрев на чайник. До сих пор с ужасом вспоминаю, чем меня поила это женщина. - Понимаете, когда этот зверек съедает зерна кофе, и они проходят через его желудочно-кишечный тракт, то приобретают незабываемый вкус. И вот когда непереваренные зерна выходят вместе с экскрементами наружу, то их собирают и...

Несчастные магистры прикрыли рукой рты, сдерживаясь от рвотных позывов. Магистр Стефан с невозмутимой миной на лице поставил чашку и, встав из-за стола, еле разжимая губы сказал:

- Извините, но мне нужно на секунду покинуть вас.

Как только за магистром захлопнулась дверь, с Алии как будто слетела маска. Она, с силой поставив кофейник на стол и нахмурившись, обратилась к замершим дознавателям.

- Вот теперь можно начинать допрос, - в приказном тоне проговорила она, сузив глаза и всматриваясь в лица четырех магов. - Вы так не считаете?

- Но...

- Ничего страшного, что магистр Стефан пропустит начало, - хмыкнула волшебница, и коварно улыбнулась, мельком посмотрев на кофейник. - Кто же мог подумать, что у магистра такой нежный желудок?

"Он сам виноват, - еле слышно проговорила магнесса, убирая со стола кофейник и сладости. Пока дознаватели отвлеклись, подозрительно принюхиваясь к своим чашкам, я сумел быстренько схватить и спрятать в кармане две шоколадные конфеты. - Не надо было отказываться от чая".

Я, довольно хмыкнув, покосился на бурчащую темноволосую девушку. Кто бы сомневался, что за измену ее любимому напитку она могла не только дать Стефану такой гм... необычный кофе, но и еще подсыпать туда слабительного, тем более, если учитывать их с магистром давние дружеские отношения. Я удивляюсь этому человеку: за столько лет у него должен был появиться инстинкт самосохранения, а он не только без опаски берет предлагаемые Алией напитки, да еще и так беспечно себя ведет. У магистра, что, на радостях что он меня может посадить, окончательно отказал мозг?

Дознаватели нанюхавш... убедившись, что в их кружках нет экстракта галлюциногенных грибочков, кивнули мне, готовые начать принимать показания. Дело с моим именем перекочевало с края стола в руки одного из магистров.

Я скромненько присел на отодвинутый девушкой стульчик и, глотая слюнки, думая о греющих душу своров... позаимствованных конфетах, начал давать показания о том, каким макаром у меня в замке появилась принцесса и почему эти психопаты пожаловались Его Величеству, что я якобы держу Ирен взаперти и всячески над ней измываюсь.

За весь допрос магистр Стефан так и не появился, и, судя по довольной улыбке Алии, он будет недоступен комиссии как минимум пару часов.

После допроса дознаватели, скромно кивнув мне и скучающей, попивающей чаек Алие, открыли дверь и неспешно стали выходить из комнаты. Я, потянувшись и зевнув, встал со стула и уже собрался было отправиться следом за магистрами, как услышал подозрительно тихий голос одной чаеманки:

- А вас, магистр Ленге, я попрошу задержаться на минутку.

Дверь за дознавателями с хлопком закрылась, оставив меня наедине с бывшей подругой. Я недоуменно покосился на магнессу, не совсем понимая, что ей от меня нужно. Неужели будет давить мне на совесть, отчитывая меня за Ирен? А может, будет к оной ревновать? Бр-р-р-р, даже одна мысль о том, что меня можно ревновать к этой девице заставляет меня вздрагивать от ужаса.

Но Алия как всегда застала меня врасплох своим вопросом.

- Доставай! - требовательно протянула вперед руку девушка, прихлебывая чай.

- Что?

- Ты оглох, Ник? Я говорю, доставай конфеты, которые ты так "незаметно" украл у меня прямо из-под носа.

- Сдалась тебе эта конфета, - неохотно достал из кармана я шоколадное лакомство и протянул этой бестии. - Тебе жалко?

- Вторую! - нахмурилась зоркая дознавательница.

- Какую? - попытался я скопировать глупое выражение лица Ирен. Но, похоже, пантомимы не мой конек.

- Ты хочешь, чтобы я провела обыск? - сощурила глаза наглая магнесса. Вот пристала, как ведьма к проповеднику. Я, проклиная ее за такое хорошее зрение, кинул ей и вторую конфету. Знаю, звучит по-детски, но она - самая настоящая жадюга.

- И что тебе это дало? - недовольно пробурчал я. Как она могла лишить меня последней радости?!

- Что? Дайте-ка подумаю.... Ах да, точно - моральное удовлетворение.

- До сих пор злишься? - усмехнулся я, скрестив на груди руки. - Глупо.

- Я не злюсь... - пробурчала магнесса и вдруг со всего размаху кинула чашку с недопитым чаем на пол. Она, жалобно брякнув, разбилась на мелкие фарфоровые осколки, а чай, почувствовав свободу, маленькой лужицей растекся по мраморным плитам. - Я в бешенстве!! Как ты мог!

Я уже который раз за день удивился логике волшебницы. Что я мог? Что я сделал? Не могла бы она конкретней выражать свои мысли? Я ей не тепепат - мысли читать не умею. Да и вроде я пока что ничего экстраординарного не вытворял, что могло бы привести в бешенство и так неуравновешенную девушку. Вдруг меня посетила пугающая до жути догадка - не может быть, она так взбесилась из-за пары конфет?

- Ну извини, я не знал, что они для тебя так дороги, - попытался выкрутиться я. - Сказала бы сразу, я бы на них даже и не...

- Ты о чем? - нахмурилась Алия, перебив меня на полуслове.

- А ты? - также посмотрел на нее я.

В комнате на мгновение воцарилось неловкое молчание. Вдруг ни с того ни сего девушка заливисто засмеялась, прикрыв рукой рот.

- Ники, твоя логика меня убивает, - прохихикала она, смахивая выступившие слезы. - Ну, не могу я из-за этого на тебя долго злиться. Ты такой милашка.

Меня ударили словно обухом по голове. Я и "милашка"? О, Великая, за что мне такое наказание? Чувствую себя каким-то маленьким невинным зайчиком, и это мне совершено не нравится.

- Пока, - раздраженно махнул рукой я и направился к выходу. Вот еще, надо мне смотреть на то, как она надо мной смеется.

- А ну-ка стоять! Куда намылился? - возмущенно прокричала магнесса, рывком дернув меня за камзол. - Я еще с тобой не поговорила!

Я чуть не потерял равновесие от такого резкого торможения, ели сдерживаясь от того, чтобы не поморщится. Ее когти... Моя спина... Она когда-нибудь подстригает свои орудия убийства? Демоны, а я и забыл, как это опасно поворачиваться к ней спиной, с ее-то манией вцепляться длинными ногтями во все, что в районе досягаемости.

- А чем мы тогда занимались все это время? - учтиво осведомился я, стараясь не кривиться от боли. - Не могла бы ты меня отпустить?

- Ты мне нужен, - девушка отцепилась от камзола, но теперь мертвой хваткой повисла на моей руке. И почему все, кто встречается на моем пути, жаждут моей смерти? В чем я так провинился, что на меня ополчился весь божий свет?

- Ты не поверишь, - усмехнулся я. - Эту фразу я слышу от каждого третьего встречного.

- Но ты мне действительно должен помочь! Это вопрос жизни и смерти!

- Я вам что, бюро скорой помощи?

Я не пойму, на мне что, где-то написано, что я патологический альтруист? И решу любому быстро и бесплатно все проблемы?

- Стань моим партнером, - не слушая моего бормотания, висла на моей руке Алия. В уме я раздраженно считал до десяти... Нет, я для себя решил, что больше ни один человек не заставит меня ему помогать. Хватит с меня приключения в Силенвиле. Мои нервы не выдержат повторного издевательства, тем более, если этот час икс настанет так скоро. - Мне одной страшно идти в логово оккультистов.

Я неверяще изогнул бровь. Да неужели? Тебе и страшно? И это говорит та, что без опаски шляется по таким местам, где человек - лишь лакомый десерт для нечисти?

- А почему я? Выбрала бы себе другую жертву, - я показал рукой на дверь, - У тебя в распоряжении целый департамент! Уверен, что любой бы магистр счел за честь умереть во благ... то есть послужить во благо Совету!

- Да они все какие-то хлюпики, - фыркнула волшебница. - А вот у тебя внешность и манеры, как у этих фанатиков. Сострой позловещей рожицу, хрякни, мыкни, пробурчи что-нибудь в своем репертуаре - никто не заподозрит, что мы из Совета.

Ага, они решат, что мы сбежали из дурдома. И почему это меня сравнивают с психами из какой-то секты? Неужели Ирен была права и я похож на "злого колдуна", что сломил и соблазнил несчетное количество девиц?

Я вздрогнул, с ужасом взирая на эту девицу. Ну уж нет, второй раз на одни и те же грабли я вставать не намерен. Пускай она занимается этим дельцем, а с меня уже хватит и образа фанатика веры. Встревать в какие-то сомнительные операции департамента дознавателей я не намерен, тем более, я за это ничего не получу. Хотя нет, получу - по голове, поджелудочной и почкам... нет, мне что-то не хочется прибавлять багаж неприятностей к моему нехилому послужному списку проблем.

- У тебя прекрасно получается, - довольно улыбнулась Алия, видимо, приняв мою реакцию на свои слова, как вживление в роль уголовника. - Пара минут у зеркала и ты готовый тайный агент департамента.

- Нет! Ни-за-что-и-ни-ког-да!!! - я попытался отцепить пальцы магнессы от своей руки, но стало только хуже. Она вцепилась когтями в ни в чем не повинную руку, готовая в любой момент ее оторвать. - Отстань, Алия! Ищи себе другого дурака, а я больше на твои уловки не поведусь!

- Как ты можешь! - она, внезапно опустив мою руку, резко повысила голос. - Как ты можешь так говорить после всего того, что между нами было!

- Легко и просто. Мне проблемы не нужны, тем более сейчас.

- Так значит, ты отказываешься, - попыталась прожечь меня взглядом Алия. Я не повел и бровью. Такие детсадовские фортели на меня даже не действуют. Только Филгусу дано одним лишь взглядом довести меня до дрожи в коленях. Ей до него еще учиться и учиться. - Ну ладно... Ты точно не хочешь мне помочь?

- Это даже не обсуждается. Мне сейчас надо думать о суде, а не о каких-то сектах психопатов.

- Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни! А ты не только за столько лет даже не попытался извиниться, ты мне отказываешь в невинной просьбе! Как ты можешь так со мной жестоко поступать?

- А ты извела столько моих нервов! А на прощание разрушила Северную башню, запугала до полусмерти Джека, а он, между прочим, призрак и в довершение всего забрала и не вернула мои книги и заметки об экспериментах! И кто и нас пострадавшая сторона? - возмутился я началу наигранного скандала своей бывшей девушки и, понизив голос до шепота, добавил. - Ты действительно думаешь, что я куплюсь на твои крики о разрушенной судьбе и погубленной молодости? Может хватит ломать комедию?

- Ну ладно, - смахнула фальшивые слезы Алия и уперла руки в бока. - Но ты мне и вправду должен помочь. Или же обещания для магистра Никериала Ленге просто пустой звук?

- Когда это я свершил эту великую глупость, что-то там наобещав? - недоверчиво нахмурился я. - Что-то я этого не помню.

- Как тут упомнишь, если для тебя книги были на первом месте, - недовольно фыркнула дознавательница. - Всегда когда я хотела с тобой серьезно поговорить, а ты как уткнешься в свою книжульку и кроме "угу" ничего не говоришь! Ты хоть раз слушал, о чем я пыталась тебе поведать? - я неловко усмехнулся. Ну да, есть за мной такой грешок - не слушать бессмысленного щебетания дам. В такие моменты я ухожу в себя и рефлекторно отвечаю на все вопросы согласием. - Так вот, и в один из таких вечеров, мой дорогой, когда я поведывала тебе о тяжелом и неблагодарном труде дознавательницы, ты и согласился сходить со мной на операцию чтобы ...

- Ну уж нет. Ты бы мне еще на смертном одре напомнила об этом нелепом обещании. Сколько лет уже прошло? Лет семь-восемь?

- Но мне и вправду нужен напарник, а у всех мужчин нашего отдела есть один недостаток: на их лицах написано, что они просиживают задницы на службе у Совета.

- А Лира? - внезапно вспомнил я одну не безызвестную особу, служащую под началом департамента. Должна же она хотя бы раз спасти меня от незавидной участи. - Почему не возьмешь ее? У нее всегда только одно выражение на лице - "дайте мне быстро жертву".

- И чем она мне поможет? - фыркнула магнесса, взяв в руки конфету. Я отвел взгляд, не в силах смотреть на такое кощунство. - Для нее даже телекинез проблема, а страшные глазки и я умею делать. Нет дорогой мой, это только ты ее боишься, аки девица старого развратника, а для них - она лакомый кусочек, который сразу же пойдет на алтарь, с ее-то внушительными сис... хм... качествами.

Я на миг представил эту картинку, как нашу бывшую злодейку привязывают к алтарю, чтобы ее принести в жертву, а она ехидно ухмыляясь, дает советы своим мучителям о том, как именно нужно проводить жертвоприношения и сетует на дилетантность нынешнего поколения сектантов.

Вдруг из серого клуба дыма появляется демон и под смиренный ропот, и поклонение секты подходит к алтарю, смотрит на лицо жертвы, намериваясь вкусить плоть девы и... бледнеет. Лира радостно, как дорогому другу, кричит приветствия адской твари и начинает громко и во всех подробностях вспоминать ее давние и весьма не невинные отношения с этим демоном. Сектанты хватаются за сердца, внимая у жертвы историю о молодости своего нынешнего Владыки, а демон, плюнув на приличия, сгорая со стыда, быстро сбегает к себе обратно в Преисподнюю и там, спрятавшись под одеялом, в дальнем уголке своего замка дрожит от ужаса, вспоминая свою бывшую хозяйку...

Лира, как ни в чем не бывало, сама быстро освобождается от пут, и через несколько минут, своевольно рассиживаясь на каменном постаменте, поигрывая жертвенным обсидиановым кинжальчиком, начинает читать лекцию своим новым ученикам об правильных основах жертвоприношения...

Нет, Алия права, Лире ни в коем случае нельзя идти на операцию по задержанию сектантов.

- Хорошо, - я вздохнул, прогоняя образ хохочущей Лиры из своих мыслей. - Я стану тебе помогать, но только при одном условии.

- Каком? - сразу оживилась Алия, кинув в себе в рот шоколадную прелесть. Быстро, почти не жуя, проглотив конфету, она дополнила. - Но учти, соблазнять Стефана я не буду. Это конечно может помочь нам, чтобы выиграть дело, если мы будет его шантажировать... но мне и так противно на него смотреть, а если я...

- Отличная идея! И почему я об этом первый не додумался? - перебив дознавательницу, хихикнул я, за что схлопотал от девушки гневный взгляд и обещание напоить меня кофе. - Нет, моя просьба по сравнению с твоим предложением совсем невинна и чиста.

- И какая? - Алия взяла в руки кофейник, показывая, что если ей не понравится, то меня насильно заставят почувствовать гурманом.

- Три конфеты, - я, глотая слюнки, указал пальцем на конфеты, лежащие в фарфоровой миске. Алия недоуменно оглянулась, с подозрением посмотрев на лакомство. - Ты даруешь мне это чудо, и я весь твой...

- За конфеты? - изумилась девушка и, взяв в руки, чувствуя в чем-то подвох, осмотрела ни в чем не примечательные конфеты. - Подкуп конфетами? Хотя... - она посмотрела меня и, хмыкнув, дополнила. - А я уже стала забывать про твою слабость. Как там звали ту девчонку? Мэриал?

- Мариан, - сокрушающе вздохнул я. Да, по вине сестры Адриана я теперь обречен до конца жизни быть в рабстве у шоколада. Ненавижу любовные зелья...

- Маг и попался на такую глупость, - ухмыльнулась темноволосая дознавательница, довольно поигрывая в руке конфетой. Я усмехнулся. Она уже в сотый раз повторяет эту фразу. Как будто я был виноват, что на миг расслабился в кругу своих друзей. Кто ж знал, что секундная слабость станет для меня роковой? - Ты же вроде принимал лекарство... Неужели не помогло?

Я нахмурился, нехотя вспоминая не совсем приятные месяцы своей жизни. Это сейчас я могу спокойно пройти мимо шоколада, отгоняя от себя желание попробовать лакомство. А больше десятилетия назад, когда я еще встречался с Алией, и это так безумно злило Мариан, что она подмешала в шоколадную выпечку любовное зелье, я не мог даже нормально мыслить, каждую секунду своего существования мечтая о шоколаде. А если мне не давали столь желанное лакомство, то мне сразу становилось плохо, и я угасал прямо на глазах друзей от безумной тоски.

Помнится, тогда магистр Эрлеан сильно поругалась с сестрой Адриана (Фил говорил, что она чуть не сняла с Мариан скальп, требуя от незадачливой волшебницы выдать ей состав зелья). Но то ли от испуга, то ли всему виной была девичья память, что девушка забыла почти половину компонентов, ее пытка не принесла больших результатов.

Я с содроганием вспоминаю те времена... Если бы Алию не оттащили от девушки Фил и Адриан, то дознавательница убила бы волшебницу, а так, подруга всего-то попала на пару недель в госпиталь. (А если учитывать взрывной характер магистра Эрлеан - это она еще легко отделалась)

Лекарство помог сделать мой коллега, и по совместительству мой бывший учитель по целебной магии, и уже через несколько месяцев я мог спокойно гулять по городу, не пугая кондитерские лавки своими налетами. Нда, стыдно даже припоминать, как тогда называли меня ни в чем не повинные кондитеры... "Шоколадным маньяком" еще долго будут пугать изготовители сладостей своих конкурентов.

- Помогло, но зависимость ушла не до конца, - мое лицо горело, как только я вспомнил, как срывал плакаты со своим изображением с дверей лавок... В то время Фил насильно поил меня лекарством, а я всегда сбегал из замка в близлежащие города, чтобы насладиться любовью, которой щедро одарила меня Мариан. Меня, конечно же, друг ловил за разграблением очередной лавки и, связав, под изумленно-испуганные взгляды кондитеров, волок домой, изредка попинывая мою нисколечко не раскаявшуюся тушку. - У нее получилось невероятно сильное зелье. Без точного состава я не смогу полностью создавать антидот.

- Так значит твой черный плащ до сих пор при деле? - хихикнула Алия, видимо тоже вспомнив то время, когда из-за любовной лихорадки к шоколаду за мной по всему королевству бегал брат, спасая от "злодея" кондитеров. Тогда у меня была весьма странная привычка - всегда на свидание к любимому лакомству надевать черный плащ.

- Конечно нет, - фыркнул я, смущенно отведя взгляд. - Его еще много лет назад сжег Филгус, посчитав, что такой акт жертвоприношения удержит меня в замке...

- И помогло?

- Ну, из-за заклинания "привязи" я при всем своем желании не мог отойти от Фила больше чем на сто метров, а "сбросить" с себя путы для меня тогда была невыполнимая миссия.

А все потому, что я не мог связно мыслить из-за своей любви. Люди правы, влюбленный человек резко глупеет и не видит реальности.

- Да... веселое было времечко, - довольно сощурив словно наполненные янтарем светло-карие глаза, улыбнулась дознавательница, взяв в руки три конфеты. - Даже жалко, что меня не было тогда с тобой рядом. Но эту тварь должен был хоть кто-нибудь проучить, чтобы она больше не заглядывалась на чужих мужиков! Интересно, а она читала мои послания, которые я ежедневно присылала ей в госпиталь?

Я пожал плечами - сие мне не ведомо, хотя судя по тому, как вздрагивает и испуганно озирается по сторонам Мариан, услышав в случайном разговоре имя своей давней обидчицы, можно предположить, что "пожелания о скорейшем выздоровлении" дошли до своего адресата.

Тогда, за избиение дочери заместителя Председателя Совета магов, Алия отделалась лишь запретом подходить к Мариан в течение года и срочной работой на другом конце континента по поимке темных магов. Мне тогда было искренне жаль своих блудных собратьев - тогда магнесса была не в духе из-за того, что не могла помочь Филу излечить меня от зелья.

- Хватит, у меня сейчас будет изжога, если я и дальше буду вспоминать эту дрянь, - слегка скривилась дознавательница и небрежно кинула мне "плату". Я, трепеща от волнения, с легкостью поймал лакомство. Ну, наконец-то, мои дорогие, вы вернулись к папочке... - Только магистру Гоннери не говори, что я тебе их дала. А то "твоя нянька" понизит меня до уборщицы за спаивание ни в чем не пов... Эй, ты куда собрался?

Пока волшебница разглагольствовала о том, что с ней может сделать Фил, я быстренько направился к двери, мечтая потихоньку сбежать из этого ада. Но как только я открыл дверь, фортуна показала мне жирную фигу - меня заметила Алия. Настерревиль меня побери, и почему мне так везет?

Я, слегка повернувшись и мило улыбнувшись этой демонице, выбежал из комнаты и, мгновенно захлопнув дверь, не задумываясь, наложил на выход печать.

- Ах ты скотина, Никериал! - бешено взревела Алия, долбя в дверь. Я отшатнулся, на всякий случай наложив на печать еще три предохранителя. Надеюсь, мое заклинание удержит ненадолго магистра Эрлеан, пока я успею скрыться. - Думаешь, эти штучки со мной пройдут? А ну живо снимай печати! Ты же обещал мне помочь!

Я что, дурак, самому надевать петлю шею? Пускай распутает мое заклинание, может одумается и выкинет из головы свою идиотскую идею втянуть меня в дела департамента.

Тем более, я не горю желанием сейчас кому-нибудь помогать. Мне сполна хватило и экстремального экскурса в религиозную жизнь, организованного моей незабвенной племянницей.

- Когда? Я старый больной человек с зачатками склероза, - притворно вздохнул я, любовно поглаживая в руке столь желанное лакомство. - И я напрочь забыл, как снимать печати. Ты уж прости меня, грешного.

- Эй! Снимай, (цензура) печати! Никериал! А то когда я выйду (цензура), ты, (цензура), станешь (цензура) ...

Не слушая дальнейших выкриков дознавательницы, я торопливо пошел к выходу из департамента, попутно разворачивая конфету. О, этот манящий сладкий аромат, вкус, который отправляет тебя высшие слои эфира, доставляя невиданное доселе наслаждение, тающий на языке шоколад со стекающей горьковатой начинкой... Подождите-ка, с начинкой? Я подозрительно понюхал надкушенную сладость и усмехнулся, покачав головой. Алия... ну кто бы сомневался, что она решит купить конфеты с коньяком, хотя странно, что моя незабвенная чаеманка в них ничего не подмешала...

Мимо меня, в сторону кабинета, в котором я запер Алию, прошествовал бледный Стефан. Я коротко ему кивнул и пожелал удачи. (А она ему понадобится, если он решит пойти в одну "особенную" комнату.)

Как все, однако, удачно складывается.

Я, напевая себе под нос одну веселую песенку, наслаждаясь конфетами, только начал радоваться жизни, подходя к порталу, который должен был вывести меня к вестибюль дворца, как я услышал чей-то взволнованный оклик:

- Магистр Никериал Ленге! Магистр, стойте! Подождите, пожалуйста!

Я остановился, удивленно оглянувшись. Судя по голосу, это была явно не моя смерть (то бишь это не Алия пришла по мою душу). Ко мне бежал пузатый, невысокий мужчина, слегка покрасневший от небольшой пробежки.

- Магистр... вы... - он, тяжело дыша, поклонился чуть ли не до пола, приведя меня в еще большее недоумение. Давно никто в Совете не проявлял ко мне при встрече столько уважения. С чего это на опального мага обратили внимание? - Вы... Очень приятно с вами встретиться.

- Да? - моему изумлению не было предела. Я даже осмотрелся по сторонам, посчитав, что он обращается не ко мне. - И чем обязан такой честью?

- А вы именно такой, как говорили, - глупо улыбаясь, пристально стал смотреть на меня этот странный мужчина. Я как можно незаметнее скомкал фантики и сунул их себе в карман. - Как же приятно с вами познакомится. О, простите мою глупость. Я же не представился. Эрнест Ранмару, к вашим услугам.

- Очень приятно, мистер Ранмару, - я пожал этому человеку руку, в уме перебирая имена и фамилии знакомых магов. Может я где-нибудь про него слышал?

- Вы, вы просто не представляете, как я рад! Я столько про вас наслышан!

- Да? - я нахмурился. Только этого мне не хватало. Мне лучше побыстрее от него отделаться. - Извините, но я спешу.

- Как же! Подождите секундочку, вы мне очень нужны!

- Да неужели, - саркастически улыбнулся я. Они что, все сговорились? Или это новая тактика Алии, посылать вместо себя других?

- Ну конечно! - Эрнест смотрел на меня полным восхищения взглядом. Я поежился от такого пристального внимания. Только не говорите, что мне на пути попался какой-то фанатик. - Вы же ученик магистра Азеля Гариуса!

Я от удивления потерял дар речи. Он знает моего наставника по целебной магии?

Азель Гариус - как давно я не слышал этого имени. В отличие от моего учителя, у которого я вместе с Филом провел свое детство, магистром Гариусом я восхищался. Лучший целитель королевства, глава госпиталя Парнаско, новатор многих преобразований в медицинской сфере и просто хороший волшебник. Когда я обнаружил свое призвание, то Гариус лично взял меня под свою опеку. Я почти жил в больнице, под его чутким руководством постигая искусство исцеления. Тогда я искренне считал, что мое призвание это помогать людям, дарить больным второй шанс. Тогда мне казалось, что улыбка пациента и слезы счастья его родных - лучшая плата за мой труд, что благодарность людей - источник сил любого целителя. Как же это все было глупо и наивно...

Но почему же мое сердце так затрепетало, как только я услышал про Азеля? Почему мне сразу захотелось вновь увидеть его умиротворенную улыбку и сияние глаз, когда он лечит пациентов? Почему мне самому захотелось ринуться в госпиталь и вместе с ним исцелять безнадежно больных людей? Даже когда его нет рядом, он дурно на меня влияет.

- Азеля... Магистра Гариуса, - я нервно взъерошил свои волосы, чуть не скинув обруч, от вдруг нахлынувших детских воспоминаний. - Ты... Вы его знаете?

- Конечно, - гордо выпятил живот Эрнест. - Я работаю в госпитале Парнаско уже более десяти лет. Магистр Гариус - лучший глава за всю его историю!

- Это точно, - тихо проговорил я и обратился к мужчине. - Так зачем я вам понадобился?

- Беда!

- Что-то с Азелем? - побледнел я.

- Нет, что вы. Слава Великой, что нет, - сразу замахал руками он. Я с облегчением выдохнул. - Просто главы сейчас нет в королевстве, и некому лечить...

- Не смешите меня. В госпитале полно целителей.

- Вы не понимаете, кроме вас в городе больше нет полного целителя! Вы должны нам помочь! - в отчаянье выкрикнул мужчина, взяв меня за края камзола. - У нас много пациентов находящихся на грани жизни и смерти. Без полного целителя они отправятся в чертоги Великой!

- А я-то тут причем, - буркнул я. Не могу поверить, что Азель покинул госпиталь и своих горячо любимых пациентов. Да он годами не выходил за порог лечебницы, беспокоясь за здоровье больных. Можно сказать, что он жизнь положил на алтарь медицины. - Уверен, среди вас есть компетентные специалисты, которые могут помочь больным. Если это было бы не так, то магистр Гариус никогда бы не оставил госпиталь.

Уж я-то его хорошо знаю. Для того чтобы не расставаться с больными, он три раза отказывался от кресла целителя в Совете магов. За всю свою жизнь Азель только один раз надолго покидал больницу - объявил бойкот, когда из-за клеветы короля Рафиуса меня судили и посадили на неделю в камеру.

- Но как же так! Вы же любимый ученик главы!

- Извините, но...

- Никериал!!! - вдруг я услышал разгневанный голос Алии. По моей коже пробежали мурашки, а в голове почему-то заиграл похоронный марш. - А ну стой, прихвостень Настерревиля!

Я обернулся, и в ужасе попятился от быстро приближающейся катастрофы. Не успел скрыться, а свобода была так близка... Видимо, даже Стефан не удержал нашу дьяволицу. Ну что ж, мир праху его... а сейчас будет мир праху моему.

Как только к нам приблизилась эта разгневанная фурия, я попытался спрятаться за мистером Ранмару. Авось не станет меня убивать при свидетеле.

- Аля... Ты... ты уже поговорила с магистром Стефаном? - нервно произнес я первое пришедшее в голову. Так, главное при разговоре с ней - держать дистанцию.

- Со Стефаном? - нахмурилась магнесса, на мгновение позабыв, что она хотела со мной сделать. - А я должна была с ним поговорить?

- Я видел, как он направлялся к тебе.

- Да? О, так это был он... - что-то вспомнив, неловко усмехнулась Алия и тихо добавила. - Кто же знал. Может пойти и извиниться?

Я пораженно посмотрел на эту женщину. Впервые в жизни мне стало жалко этого маразматика. Что же она с ним сотворила, что даже хочет извиниться, хотя я ни разу в жизни не видел, как она у кого-то просит прощения?

- А что с ним? - решил уточнить я.

- Наверное сотрясение мозга, - всерьез задумалась дознавательница, приведя в еще большее недоумение моего собеседника. Эрнест, чуть ли не открыв рот, слушал наш странный диалог. Великая, и почему мне кажется, что я постоянно предстаю перед глазами других, как какой-то маньяк.

- Всего-то... - хмыкнул я. - И чем же ты его так приложила... хотя, дайте-ка угадаю - дверью?

- Он сам виноват, нечего было подходить так близко, - фыркнула девушка, нисколечко не раскаиваясь в содеянном. И вдруг улыбнулась моему "щиту". - Мистер Ранмару, приветствую вас. А что вы делаете в стенах Департамента дознавателей? Вроде сегодня не день медицинского осмотра заключенных.

- Сегодня я присутствую здесь по личным делам госпиталя Парнаско, магистр Эрлеан, - поклонился дознавательнице мужчина.

- Тогда приятного вам дня, - очаровательно улыбнулась ему девушка и посмотрела на меня. Ее улыбка вмиг померкла, она сверлила меня взглядом. - Магистр Ленге, - с нажимом проговорила Алия. Я побледнел, с горечью вспомнив, что так и не успел составить завещание. - Нам нужно поговорить. Срочно. В моем кабинете.

Добровольно идти в логово адской бестии? Ну уж нет, мне пока жизнь дорога.

- Извините, - как можно правдоподобнее вздохнул я и положил свою руку на плечо Эрнеста. - Но я, увы, не могу. Я уже пообещал помочь госпиталю Парнаско в одной услуге. Вы же понимаете, что жизнь больных всегда стоит на первом месте!

- Ты добровольно идешь в госпиталь? - неверяще усмехнулась девушка. - Это правда, мистер Ранмару?

- Конечно, - я насильно потащил недоумевающего Эрнеста к порталу. - Нам нужно срочно отправиться к моим пациентам. Каждая минута может быть на счету!

- Ну ладно, - стушевалась Алия, видимо поверив в правдивость моих слов и задумавшись, пробурчала. - А я тогда пойду проведаю Стефана. Вдруг все же не придется перед ним извиняться...

Когда я и мой новый знакомый отошли достаточно далеко от злополучного места встречи, я отпустил целителя. Не могу поверить, что мне удалось избежать гнева магнессы, но теперь, выбирая из двух зол меньшее, мне придется идти в обитель болезней и милсестер*. Не люблю встречаться со своими коллегами целителями - они порой выводят меня своей надменностью и заносчивостью.

- Ну что ж, - тихо пробормотал я, смиряясь с ролью бесплатной медицинской помощи. Чтоб тебя, Азель, почему ты решил уехать именно сейчас?! - Лучше Парнаско, чем сектанты.

- Так вы поможете? - радостно заблестели глаза Ранмару.

- Конечно, - мрачно буркнул я. Куда я денусь, раз обещал, то надо держать свое слово. Да и мой учитель меня не простил, если бы я на произвол судьбы оставил его больных. - Ведите меня в госпиталь Парнаско.

Фил, ты был прав. На мне весит страшное проклятие - вечно помогать другим. И, похоже, мне от него никогда не удастся избавиться...

1.Прим. автора, милсестры - милосердные сестры, аналог медсестер

Глава 2. Горькая правда об эпидемии

Воспоминания - это яд.

И чем их больше - тем больнее на душе

от ностальгии по давно ушедшим дням.

- И как это понимать?

Я пораженно замер в дверях, смотря на вполне здорового и живого магистра Гариуса, который спокойно сидел в кресле и почитывал потрепанный фолиант.

Вот лицедеи... Прихвостни Настерривиля! Заманили меня в логово дракона под таким невинным предлогом! Чтоб я еще раз поверил в то, что Азель оставил своих больных на произвол судьбы? Да никогда!

Я повернулся к подельнику своего учителя надеясь услышать внятное оправдание, перед тем как он оправится в чертоги Богини. Мистер Ранмару, стушевавшись под моим пристальным взглядом, что-то буркнул на прощание и быстро ретировался из кабинета главы госпиталя Парнаско.

Дверь с грохотом закрылась, щелкнул замок, повеяло магией наложения печатей. Я помрачнел. Ну, спасибо, тебе, Эрнест. Запер меня в одной комнате с человеком, с которым я бы никогда по доброй воле не остался наедине.

Нда, сейчас я себя ощущал, как жертва гарленской ползучей росянки. Сама по себе нечисть передвигается очень медленно, несколько метров за пару десятков лет, и чтобы не умереть от голода, она, почуяв потенциальный обед, с помощью специфичного запаха воздействует на разум жертвы, порождая в его рассудке самые желанные галлюцинации. Несчастный путник ведется на обман разума и добровольно следует в пасть нечисти. И вот сейчас ловушка росянки только что захлопнулась...

Пора мне уже привыкнуть к выходкам Азеля. Если припомнить, то он всегда надо мной в детстве подшучивал: то страшные байки про госпиталь начнет травить, то милсестер подговорит, чтобы они этикетки на лекарствах местами поменяли, чтобы я самостоятельно научился по запаху и цвету определять вещества, то придумает про пациента такую историю, что мне было страшно ему в глаза смотреть не то, что осматривать... И это называется взрослый и всеми уважаемый полный целитель...

Но я все равно, несмотря на его характер, считал магистра Гариуса своим вторым отцом. Восхищался его силой воли, умением, тем, как он держался перед больными. Он был моим кумиром... до того случая с эпидемией. Тогда мое мировоззрение резко переменилось, и я перестал понимать учителя, перестал верить в доброту и благодарность людей, которых целители спасали порой даже ценой своей жизни. Разочаровался в своей мечте стать Верховным целителем и изменить мир к лучшему. Сделать то, чему меня всегда учил магистр Гариус.

Несмотря на то, что я относился к нему с теплотой, мы после той эпидемии виделись редко. Просто я не мог открыто смотреть ему в глаза - мне было очень стыдно и неловко. В глубине души я чувствовал, что предал его, отринув свои прошлые идеалы.

Я, подергав за ручку запертую дверь, тихо ругнулся на эрейском и обреченно посмотрел на сидевшего в кресле целителя. Учитель спокойно читал книгу, изредка перелистывая страницы, казалось, что он как будто не замечает присутствие другого человека. Но я то знаю, что это не так. Нет, Азель просто ждет, пока я не начну говорить первым... выжидает, чтобы я приблизился к нему, полностью попав в его поле зрения - он настоящая гарленская росянка.

Я, вздохнув, нерешительно стал приближаться к креслу. Мое сердце бешено стучало, уши предательски алели, а в горле стал ком - почему всегда перед Азелем я ощущаю себя как нашкодивший щенок? Что за ужасное чувство беспомощности и стыда... Нет, пора решительно встретиться со своим прошлым. Мне надоело, что дела давно ушедших дней сейчас доставляют мне столько неприятностей.

Подойдя к спинке кресла, я замер, не спеша начать столь неприятный разговор. Сколько лет мы уже не виделись? Сколько лет нормально не говорили, а лишь в короткие мгновения встреч перебрасывались незначительными фразами? Неужели магистр Гариус меня простил, неужели он решил первым нарушить столь затянувшееся молчание?

- Мальчик мой, - тихо прозвучал голос моего бывшего учителя. Я вздрогнул, услышав столь родной голос приемного отца. - Подойди поближе, дай мне взглянуть на тебя.

Азель бережно закрыл старинный фолиант, спокойно показав мне рукой на пустующее соседнее кресло. Перед глазами вновь мелькнули полузабытые обрывки детства, когда я часами сидел в кабинете Азеля, получая нагоняи и за книгами постигая теорию целительства. Здесь все пропахло историей... все забытые обрывки воспоминаний вновь выстроились в моей голове в мозаику, заставляя сердце жалобно ныть от ностальгии по давно утраченному детству.

- Что на меня смотреть? - фыркнул я, сев на предложенное место. И чего я боюсь? Совсем раскис, как тряпка. - Рога не выросли, хвост не появился, даже не позеленел!

Магистр Гариус встал и, к моему удивлению, положил свою руку на мой лоб. Из ладони полился свет, который, как электрический заряд в одно мгновение пробежал по телу, заставив неприятно поежиться.

- В целом - удовлетворительно, - довольно хмыкнул учитель, снова сев на свое кресло. Я поморщился, приглаживая волосы. Ненавижу, когда он так делает. Я ему не пациент, чтобы меня осматривать. - Слегка повышен уровень сахара в крови, что говорит о том, что ты недавно ел сладкое, переутомлен...

- Мне неинтересно, - перебил я целителя, скучающе на него смотря. - Я и сам прекрасно знаю состояние своего здоровья.

- Ты осунулся, побледнел... Нервы шалят?

А как тут не нервничать, когда что не день - испытание для психики. Как же мне все надоело...

- Все просто отлично, магистр Гариус. Так зачем вы меня заманили в госпиталь под таким... гм... необычным предлогом? Могли бы просто принести приглашение, я бы...

- Ты опять бы его проигнорировал, Ник. Мальчик мой, почему ты меня избегаешь? Почему не назовешь как прежде, дядей Азелем?

- Какой ты дядя, - усмехнулся я, смотря на магистра. За столько лет Азель ничуть не изменился: лукавый взгляд, темные, почти не тронутые сединой волосы - на вид ему можно было дать тридцать пять лет. Нет, это в детстве я мог называть его дядей, тогда разница в возрасте была заметна, а сейчас... - Ты больше похож на моего старшего брата. Также поучаешь, давишь на совесть... Учитель, вы же позвали меня не просто так.

- Да... не просто так, - магистр вздохнул, погладив корешок толстой книги. Он неспешно обвел взглядом свой старый кабинет, задержав взгляд на портретах прошлых глав госпиталя. - Сложно поверить, но в этом году этим стенам стукнет две сотни лет. Госпиталь многое пережил на своем веку - и плохое и хорошее. Я оберегаю его уже больше семидесяти лет... под моим руководством он пережил эпидемию, которая унесла больше половины населения страны, столько талантливых целителей отправилось в чертоги Великой стараясь спасти как можно больше жизней. И знаешь что?

- Что?

- Мы ведь до сих пор не оправились после той потери. Самая большая потеря для страны была не в том, что погибли молодые целители, а в том, что мы утратили того, кто мог своим умением и талантом заменить всех своих погибших товарищей. Полный целитель, коих в мире единицы, отказался спасать жизни больных... Это был удар в спину, Ник. Ты же был и остаешься моей главной надеждой, ты мой приемник...

- Это все в прошлом.

- Не говори так! - Азель чуть не вскочил с места, яростно пронзив меня взглядом. Мне казалось, что он еле сдерживается от того, чтобы меня не ударить. - Ты забыл, чему я тебя учил? Целитель навсегда остается целителем, чтобы там не говорили остальные. Тебе плюют в спину - ты лечи и улыбайся. Ты едва сдерживаешься от боли и усталости - не важно, ты все равно должен исцелять, пока последний пациент не будет осмотрен! Целитель не профессия, не призвание - это жизнь окружающих тебя людей! Мы ответственны за каждую слезинку больного! - он, закрыл глаза, массируя себе вески, и через несколько секунд безмолвия, собравшись с мыслями, дополнил, горько улыбнувшись. - Нельзя зарывать в себе такой сильный дар, Ник. Я же вижу, как ты страдаешь и только из-за своей дурости и непрошибаемого упрямства, ты до сих пор...

- Нет, - сухо вымолвил я, с жалостью посмотрев на Азеля. Вот поэтому я и избегал с ним встречи, всегда ссылавшись на срочные дела. Мое сердце сжимается от боли, зная, что я разочаровал человека, который был мне как отец. - Я все понимаю, но во мне тогда что-то сломалось... Я больше не могу, как раньше помогать людям, помня с какой ненавистью они закидывали меня проклятиями, молились Великой, дабы я скорее сдох в канаве... Они в один миг забыли все, что я для них сделал, все, чем я пожертвовал... они поверили не мне, а какому-то ублюдку, который и пальцем не пошевелил для их спасения! Каждый раз, когда я смотрю на пациента, я вспоминаю искаженное от злости лицо старухи, которая сквозь слезы пыталась выцарапать мне глаза, хотя раньше она мне так искренне улыбалась, когда я исцелял ее больные ноги.

Прошлое, что же ты со мной сделало? Почему люди помнят лишь плохое? Почему я обречен всю жизнь помнить свой позор, лица тех бедолаг, которые так сильно желали мне смерти, наплевав на то, как они раньше бросали мне цветы, радуясь победе над эпидемией? Хотя нет, это не люди - это стадо, которое беспрекословно следует за своим пастырем, волком, скрывающимся под личиной благодетеля.

- Сколько лет прошло? Сколько десятилетий минуло с той болезни, что осиротила нашу родину? Не пора ли оставить в прошлом свои обиды и перевернуть страницу, начав все с чистого листа? - Азель не сводил с меня взгляда, наверное, пытаясь отыскать в моей душе прежнего беззаботного юнца, которого обожал весь госпиталь, а милсестры бегали хвостом, порываясь при каждой возможности помочь. Да... как вспомню - так вздрогну. Фил всегда над этим ухахатывался до слез, называя меня жертвой девичьих грез. - Ник... я так надеялся на то, что ты за столь долгое время придешь в себя, одумаешься и вернешься в госпиталь. Мальчик мой, ты ведь всегда любил лечить больных, я до сих пор с умилением вспоминаю твое счастливое лицо, когда пациенты дарили тебе улыбки, а твои полки в кабинете ломились от рукодельных подарков ребятишек из детского отделения. И не пытайся сейчас уверить меня в том, что ты это забыл!

- Нет, я помню... Я пытался, - прошептал я и, сняв с головы обруч из гельиона, всмотрелся в вязь тонких рун вытравленных на пластинах. Похоже, мне так и не удаться избежать этого неприятного разговора, похоже, пора перестать бегать и все расставить по своим местам. - Да, прошлое не вернешь, я это понимаю. Я знаю, что надо жить, смотря только вперед, но знание не дает силу и мужество, чтобы понять и принять такие простые истины. Я пытался начать жить заново, после того как меня унизили и растоптали душу, мне даже казалось, что у меня начало получаться.

Я усмехнулся, припомнив свои первые попытки найти себя в чем-то кроме исцеления людей, но ни охота на нечисть, ни другие занятия среднестатистического мага не приносили должного удовольствия. Я начал заниматься исследованиями, так как они больше всего походили на мое прошлое... А потом появилась она (в серебряных пластинах мелькнул образ золотой макушки одной королевской особы) и мой хрупкий мирок, который я выстраивал долгие годы, дал серьезную трещину.

- Но знаешь, Азель, прошлое само стало стучаться в мою дверь. Оно как старая рана начало напоминать про себя и с каждым днем все хуже, больше... И вот опять, как повторение дурацкого спектакля - глупое обвинение, допросы, суд... - я с горечью стиснул обруч, в сердцах выплюнув. - Как же все достало!

Магистр привстал с кресла и, по-отечески улыбнувшись, потрепал меня, как в детстве, за волосы. Я слегка поморщился - никогда не любил эту его дурацкую привычку. Но в глубине души я искренне радовался - Азель всегда, когда мне было плохо, поддерживал меня таким странным способом, заставлял улыбаться, идти дальше вперед... Ведь именно так поступают настоящие отцы?

- Узнаю своего любимого ученика... - он, заметив мою недовольную гримасу, рассмеялся. - Не грусти, Ники, твои друзья и я тебя всегда поддержим. Ведь ты - мой непутевый сынок.

- Я знаю, - от его слов на сердце стало легче, казалось, что с моих плеч свалилась непосильная ноша... Я всегда знал, что мои родные и друзья - моя опора и мне было безумно приятно, что, несмотря на мое поведение, магистр Гариус до сих пор считает меня своей семьей. Похоже, все эти годы я был неисправным эгоистом...

Может и вправду, пора уже отпустить прошлое и начать жизнь заново? Лечить как раньше больных, смеяться над шутками милсестер и дарить конфеты ребятишкам из детского отделения. Они опять будут звать меня дядя Ник и просить покатать на спине, сотворить пару сверкающих разноцветных шаров, чтобы на пару мгновений забыть о болезни... Нет, это лишь глупые наивные грезы. Сейчас все так запуталось, что я уже не смогу просто, как ни в чем не бывало вернуться в то место, с которого все и началось.

- Я хочу сказать, - вздохнул магистр, улыбаясь лишь уголками губ, - что даже самые безнадежные ситуации решаются легко и просто с помощью обычной улыбки. Я ведь прекрасно знаю, из-за чего тебя хотят судить, - я удивленно вскинул брови. Ну вот, приехали, теперь меня будут отчитывать. Но вместо этого Азель вдруг начал подшучивать. - Украл, значит, королевскую девицу?

- Кто тебе это рассказал? - обреченно вздохнул я. Хотя, что тут думать и так все ясно...

- Твой друг, Филгус Гоннери. Приходил на днях ко мне в госпиталь, сообщил, что ты опять попал в переплет с этим родом Келионендора. Я ему выдал укрепляющей настойки и посоветовал взять на работе отгул и отдохнуть денек дома...

- Не крал я ее, - уже в сотый раз я принялся объяснять ту дурацкую ситуацию, в которой я очутился из-за своей глупости и мягкосердечия. - Она сама решила погостить у меня дома, потому что наслушалась сказок, что, мол, я злодей, сотворивший эпидемию. Мне порой кажется, что все в роду короля Рафиуса страдают слабоумием.

- Сплетни людей порой принимают причудливые формы. Мне вот тоже однажды рассказали, что в городе пополз слух, что я на самом деле женщина, переодетая в мужчину и каждую ночь я выхожу из своего кабинета в пустующие коридоры госпиталя, чтобы случайно вышедшего больного...

- Мне совсем не интересно.

- Ну, как знаешь. Я клоню это к тому, что людям свойственно верить тому, чему их учат с самого юного возраста. Если бы тебе говорили, что небо зеленое - то ты бы принимал это утверждение за истину, пока не вышел на улицу и не узрел синеву нашего небесного града.

- Ирен ничем не переубедишь, - усмехнулся я. - Я уже столько раз пытался... Но она непреклонна. Ее упрямство не ведает границ, весь ее род такой... упрямый.

- Мой мальчик, ты и вправду так считаешь или хочешь в это верить? Ты с этой молодой особой в чем-то схож... Только лишь с одной поправкой - вы упрямо верите в разные вещи. Ты цепляешься, как за якорь, за свою обиду на людей, чтобы не забыть о том нелицеприятном эпизоде своей жизни, она - за то, что ее учили в детстве, потому что если она признает, что это ложь - это значит, что все, в чем убеждали ее родные, было одним лишь обманом. Мне казалось, что я прекрастно смог научить тебя психологии или за столь долгое время ты...

- Нет, ты ошибаешься. Я не на людей не обижаюсь! Да я и вообще не обижаюсь!

- Так значит, слухи не врали... Я так и знал, что вся проблема в ней, - магистр лукаво улыбнулся и почему-то показал пальцем на один портрет, висевший у него за спиной прямо над дверью. Я всмотрелся в изображение и изумленно ахнул. - Ты, наверное, и не догадывался, что у госпиталя есть свой покровитель. Это Ее Королевское Величество Элизабет Келионендорская, жена короля Рафиуса. В свои годы правления она очень многое сделала для госпиталя, а ты понимаешь, что в те времена королевство только начало восстанавливаться от эпидемии, и народ воспринял ее как посланницу Великой. Лучом света в годы мрака...

- А я и не знал...

- А хотел ли знать?

Я пропустил мимо ушей риторический вопрос Азеля, не отрывая глаз от столь родного лица Ее Высочества. Элиза... как долго я не слышал этого имени.

На портрете Элизабет молилась Великой, устремив свой взор куда-то вдаль. В ее в рыжеватых, собранных в тугой пучок волосах держалось розовое, отделанное золотом и усыпанное белоснежным жемчугом, арселе.* На хрупких плечах надето богато украшенное атласное платье дворянки с гербом королевского рода на груди, изящные пальцы скрестились в молитвенном жесте, казалось, что она старается поведать Великой о судьбе надеющихся на чудо больных.

Ее Высочество была изображена на холсте молодой, красивой женщиной, которая только что взошла на престол, став правой рукой своего царственного супруга. Простолюдинка, получившая свой титул графини от приемного отца, которая в одно мгновение своей красотой, изяществом и умом смогла вскружить голову королю Рафиусу и добиться признания знати и народа.

Она была так похожа на свою мать характером, внешностью...

Эти слегка припухлые алые губы, взгляд пронзительно голубых глаз, устремленный вдаль - душа вновь жалобно заныла, оплакивая предательство той, кому я полностью открыл свое сердце, той, кто так легко смогла его растоптать.

Уже прошло полвека с нашего расставания, а я только сейчас узнал о том, что она решила помогать госпиталю. Неужели осознала то, что была не права и таким способом пыталась искупить свою вину? Хотя нет, Элиза никогда бы так не поступила. Твердолобостью и непрошибаемой уверенностью в своей правоте она могла дать фору даже Ирен, а это значит, что она решила укрепить свое положение на королевском дворе. Что же случилось, раз ей пришлось искать поддержку в народе? Король ее разлюбил, знать пыталась морально уничтожить? Элизабет унаследовала от своей матери - моей подруги детства, незаурядный ум, смекалку и умение нравиться окружающим, который использовала только для своего блага.

- Магистр! - вдруг дверь резко открылась, и в кабинет ввалился целитель в перепачканном кровью медицинском одеянии. - У нас тяжелый случай! Пациент уже три раза уходил за грань...

- Извини, Ник, - Азель решительно встал и быстро направился к выходу. - Дождись меня, я скоро вернусь, и мы продолжим нашу прерванную беседу.

Я хмыкнул. А куда я денусь? Похоже, учитель решил полностью убедить меня вернуться к целительской практике.

Покровительница госпиталя Парнаско лукаво улыбалась, наблюдая за нами с портрета. Роковая красавица, что стала камнем преткновения между мной и Рафиусом. Та, на которой отчасти лежит вина за события, которые происходят сейчас со мной и со всем королевством.

- Элиза, - горько усмехнулся я, оставшись с ней наедине. - Ты даже с того света доставляешь мне неприятности.... Неужели ты меня так сильно ненавидела? И могла ли ты представить, что твоя правнучка решит завершить твое так и незаконченное дело?

Страницы той не написанной истории остались только в моей памяти, почти все действующие лица тех лет мирно почили на тот свет, оставив потомков самих разбираться с правильностью принятых ими решений. Но так горько вспоминать те мгновения счастья, которые я посмел ощутить в годы Черной эпидемии.

1.Арселем (фр. arcelet) - женский головной убор. Представлял собой металлический ювелирной работы каркас в форме сердца (или в форме подковы), надеваемый на плотный чепец.

* * *

Мерно тикали большие дубовые часы, за окном, на заснеженной, объятой солнцем улице доносился радостный смех ребятишек. Я, удобнее усевшись в кресле, довольно усмехнулся - окна главы госпиталя выходили на внутренний двор госпиталя, где дышали свежим воздухом больные.

Сколько я себя помню, Азель всегда любил наблюдать за прогулками своих пациентов: смотреть на веселые игры детей, видеть, как любуется небом человек, которому недавно вернули зрение, замечать первые, неуверенные шаги людей после долгой болезни или операции...

В кабинете уютно и тепло, все здесь родное, греющее душу, прогоняющее все мои тревоги и мрачные думы. Казалось, что я вернулся в беззаботное детство, когда засыпал с книгой на коленях прямо в этом кресле, укутавшись зимними холодными вечерами в теплый колючий плед.

Чувствуя вдруг накатившую усталость, небольшой подарок организма за пережитое в эти дни волнение, я снял теплый камзол, бережно положил его на соседнее кресло, кинул на него обруч. Пока Азель занят с тяжелым пациентом я немного отдохну.

Я, вздохнув, закрыл глаза, сквозь полудрему став сливаться со звуками, доносившимися с улицы. В мыслях стало пусто, тихо, так спокойно...

Вдруг, перед глазами, на грани сна и яви промелькнул образ смеющейся девушки, которая, обвив мою шею руками, краснея и запинаясь, прошептала: "Я буду с тобой всегда"

Я вздрогнул и внезапно открыл глаза, упершись немигающим взглядом на висевший прямо передо мной большой портрет Элизабет.

И почему я об этом вспомнил именно сейчас?

* * *

Отчаянье, слабый, но от того не менее тошнотворный запах гари витали в воздухе. Люди, укутанные с ног до головы в какие-то тряпки, спешили скорее оказаться дома, никто не разговаривал, не смеялся, все боялись случайным жестом, вздохом подхватить заразу, которая уже почти год лихорадила королевство, принося каждый день огню кровавую жатву.

Я с лихвой насмотрелся на неизвестную болезнь в госпитале. Целители вместо того чтобы лечить, каждый час сжигали трупы в дворике больницы, в один миг превратившись в гробовщиков. Некогда цветущий, благоухающий вишневыми деревьями двор превратился в братскую могилу сотням бедолаг, которым не посчастливилось заразиться. Огонь неистово сжигал всех - детей, стариков, женщин... мои друзей, с которыми я столько лет спасал людские жизни. Мой приемный отец в одно мгновение состарился на несколько лет, провожая в последний путь свою жену, любимую дочурку Катрин, которой должно было исполниться пять лет, своих коллег, пациентов... Зараза не щадила никого, казалось, что это была кара Великой за все грехи человечества.

Я смотрел на пустующие улицы Бринголя, и мое сердце сжималось от боли. И не поверишь, что раньше это был один из самых больших городов королевства. Как же жалко стал выглядеть город в столь трудное время - разграбленный мародерами, пропахший гарью, смрадом, от него вместо смеха и задора, стало веять страхом и отчаяньем. Почему небеса прогневились на нас? За что дорогие мне люди должны так страдать?

Я сжал в руке листок письма и решительно направился по неприветливой улице, ища указанный адрес.

Азель так не хотел отпускать меня из столицы, он боялся, что потеряет еще и меня. Но я не мог иначе. Видеть каждый день обреченные лица больных, слышать, как тайком в подсобке каждый миг оплакивают своих родных и близких милсестры, чувствовать невыносимую, раздирающую на клочки душу скорбь. Ужасаться тому, что люди с каждым днем все больше начинают жалеть о том, что живут, что они хотят скорее умереть, лишь бы перестать чувствовать боль. А ты, хоть ты и полный целитель, тот, кому даровано возвращать людей даже из-за грани, не можешь ничего поделать с какой-то заразой.

А эти выскочки, этот всезнающий ублюдок Стефан, что просиживает задницу в кресле Верховного целителя, спрятался во дворце совета и даже не высовывает свой длинный нос на улицу. Он должен искать выход из сложившегося кризиса, он должен хоть что-нибудь делать для стабилизации ситуации, мы должны скорее положить на лопатки эту заразу и предотвратить новые смерти! А этот кусок ходячего идиотизма, как трус надеется отсидеться за крепкими стенами дворца.

Я пытался, пытался достучаться до этих твердолобых магистров. Настерревиль меня побери, я постоянно искал любые зацепки, что помогли бы мне понять вид болезни, понять, как ее надо лечить. Я не мог сидеть на месте, зная, как изводит себя отец, я боялся, что мой любимый брат оправится на встречу к Пресветлой Богине раньше назначенного срока. Хорошо, что когда начался этот кошмар его не было в королевстве, а теперь, когда наша родина стала изолирована магическим барьером, чтобы эпидемия не перекинулась на соседние страны, Фил не может сюда попасть. Хоть маленькая, но радость.

Несколько дней назад мне в госпиталь пришло письмо от Амалии:

"Мой дорогой друг,

Прости, что я беспокою тебя в столь тяжелое для нас время, но мне больше некому поведать о своих тревогах. Я слышала, что Филя женился, передай ему мои поздравления и извинения за то, что я не смогла присутствовать на свадьбе. Я не могу его тревожить в столь счастливые мгновения его жизни, да и до меня дошли слухи, что он не в стране, так что одна надежда на тебя, Ники.

Совсем недавно, моя сноха писала, что Черная болезнь наведала и Бринголь. Я боюсь за свою дочь, моя маленькая Элиза такая хрупкая девочка, она всегда в детстве сильно болела. Молю тебя, забери ее оттуда в столицу. Все же хоть там немного спокойнее, да и она может помогать тебе и магистру Гариусу в госпитале. Кстати как он? Как его жена и Катрин? Надеюсь, с вами все в порядке.

А я... А что же я, мой милый друг. Похоже, Великая все же решила забрать меня к себе в чертоги. Видать, слишком приглянулась я нашей небесной владычице. Не ищи меня, когда получишь письмо - уже будет поздно. Даже сейчас, начитывая эти строки писцу, я еле удерживаю свою душу в теле.

Моему мужу, и Элизе передай, что я решила отправиться в Чертовы пещеры на Гар-Аском перевале и, предчувствуя неизбежное, написала это письмо. Незачем им знать мой столь печальный, совсем не героический конец. А если... если Шина уже нет в живых - позаботься о моей дочурке. Хотела бы я еще разок ее увидеть, да так будет лишь больнее.

Странно распорядилась судьба. Я была так далеко от заразы, а все равно смерть взяла свое. Знаешь, а слухи не врали - в Чертовых пещерах и вправду есть черные, как мрак, камни, наполненные удушающей аурой. Все твои амулеты вмиг сгорели, как только я к ним прикоснулась. Необычно, не правда ли? Хотела бы я, чтобы ты это увидел, да сколько я тебя знаю, ты ни за что не полез бы со мной в эти горы. Больные ведь важнее, не правда ли, мой дорогой целитель?

Мне даже кажется, что это проклятие передалось мне от них, хотя... что я говорю? Как болезнь может появиться из-за камней? Смешно слышать свои слова.

Не вини себя. Это был мой выбор. Жаль, что я так и не смогла полюбить и сделать счастливым Шона, а для Элизабет стать хорошей матерью. Но любовь к приключениям затмила все. Да я и сама понимала, что обычная жизнь простой женщины создана не для меня.

Еще раз прости и прощай.

С любовью, твоя подруга Амалия"

И вот, еще раз поругавшись с Советом, оставив прощальную записку Азелю, тайно собрав свои вещи, ночью я двинулся в Бринголь.

На душе было горько, я не верил, что эта зараза решила отнять у меня и Амалию, а я, даже если бы был с ней тогда рядом не смог бы облегчить ее страдания. Но оставить единственную дочь Амалии на произвол судьбы я не мог, да и сидеть в столице мне было тошно. А больные... а что больные? Никто из нас не мог им помочь, а и дальше работать гробовщиком я был не намерен.

Я потер усталые глаза и, заразительно зевая, подошел к окну. Ребятишки из детского отделения, смеясь и кидаясь снежками, строили во дворе снежную цитадель.

Вдруг из госпиталя вышла милсестра и стала отчитывать детей за то, что они гуляют без шапок и расстегнули в пылу битвы полушубки. Мальчишки и затесавшаяся в их компанию девчонка с косичками стали бегать от "грозной милсестры" между деревьями, успевая закидывать работницу госпиталя снежками. Взрослые пациенты заливисто смеялись над попытками милсестры утихомирить детей. Старики с клюками грозили молодежи прекратить это безобразие...

Азель бы порадовался такой картине.

И не поверишь, что раньше в этом дворе пылал огромный костер. А деревья вишни, которые сейчас весной радуют пациентов белоснежными цветами, были срублены, пойдя на дрова.

Порой кажется, что это был лишь очень страшный затянувшийся кошмар...

Никогда мне не забыть тех минут, когда единственный раз в жизни я видел, как плачет мой неунывающий и всегда улыбающийся приемный отец.

Азель смотрел на сжигающий его близких костер и беззвучные слезы ручьем текли по его щекам. Вдруг он встрепенулся и попытался подойти к погребальному костру, но я схватил его руку не дав сделать и шагу.

- Она пошевелилась, - неверяще прошептал убитый горем отец, безумными глазами смотря на тела своей жены и дочери, которых уже лизало ненасытное пламя. - Смотри, моя Кити пошевелилась! Надо скорее... надо скорее вытащить ее!

Я сильнее стиснул его руку не желая отпускать. Мое сердце разрывалось от боли, горло душило от еле сдерживаемых слез, но разум на удивление был чист и ясен. Я понимал, что это не может быть правдой, я знал, что это лишь обман зрения, но почему во мне так легко проснулась едва уловимая надежда?

- Нет, Азель... это... это, - почему такое простое слово комом встало у меня в горле?

- Нет! Отпусти меня, Ники! Надо скорее, скорее вытащить мою маленькую дочурку!

Он вырывался, но я все сильнее и сильнее сжимал его руку не желая отпускать.

Не в силах больше выдержать такого безумия я схватил его за плечи и в первый раз жизни, чуть не крича, затряс, пытаясь привести вменяемое состояние:

- Катрин мертва! Мертва, отец! Она больше четырех часов не дышала, ее мозг умер, сердце перестало биться! Мы три раза проверили, ты и я сколько раз ее возвращали из грани! Но эта зараза ее отняла у нас! Она не могла шевелиться!

Моя маленькая сестренка больше не будет дергать меня за штанину, требуя покатать на спине. Я обнял своего учителя, пытаясь хоть немного задушить его и свою боль...

Пытался удержать его на месте, чтобы он не прыгнул за ними в костер. Глаза стала покрывать предательская пелена... А Азель впервые на моей жизни плакал... плакал навзрыд, крепко сжимая меня в своих объятиях. Он тихо, сквозь слезы шептал, повторяя это раз за разом, как заклинание:

- Только ты не покидай меня. Прошу... Я не смогу пережить, если и тебя не станет, мой мальчик.

А Амалия. Последняя просьба моей подруги перевернула с ног на голову всю мою жизнь. Могла ли она представить, что столь невинная просьба навсегда изменит историю, что Элиза сыграет одну из ключевых ролей в судьбе государства? Амалия всегда мечтала о славе и могуществе, вот только все это досталось ее дочери.

Тогда я нашел на месте указанного адреса лишь пепелище, а соседка, услышав, что я один из ведущих целителей госпиталя Парнаско, соизволила открыть дверь и сообщила мне весьма неприятные известия. Оказывается, вся многочисленная родня со стороны мужа Амалии недавно умерла от Черной болезни и только чудом, молодая Элиза избежала этой страшной участи. А за медицинский осмотр и избавление ее от мигрени соседка даже соизволила сообщить, где сейчас обитала осиротевшая девушка. Она стала работать подавальщицей в одной из таверн. Туда-то я и направился в первую очередь, стараясь не вспоминать, каким похотливым взором провожала меня эта женщина, елейным голоском просив заходить еще...

Но по прибытии в таверну меня ждала весьма занимательная картина.

Я стоял перед воротами таверны и не мог поверить своим глазам. Милый, невинный ангелочек Элиза, о которой мне писала подруга, предстал перед моим взором совсем в ином свете. А то, что эта девушка дочурка именно Амалии, я понял сразу - внешностью и характером она явно пошла в мою подругу.

Семнадцатилетняя девчонка со светло-рыжей косой, крича на всю улицу проклятия, пыталась прогнать с помощью простой метлы трех подвыпивших мужчин. И прогоняла их весьма успешно: они испуганно пятились назад, пытаясь между выкриками девицы хоть как-то оправдать свое поведение.

- Ах вы, козлы недоделанные! - заливалась Элиза и угрожала колючей метлой своим "жертвам", оттесняя их к воротам. - Быки недоразвитые! Я вам что, какая-то шваль припортовая, чтобы зенки на меня выпучивать, да и под юбку пытаться залезть?

- Нет, ты не так поняла! - попытался оправдаться один из мужчин, примирительно выставив вперед свои руки. Он, видимо, тоже слышал народную мудрость, что с умалишенными нужно говорить тихим, спокойным голосом. - Мы не хотели...

- Да ты ж подавальщица! - возмущенно кинул аргумент его дружок, наверняка думая, что указание на профессию успокоит девушку или хотя бы заставит задуматься. Я усмехнулся - эти простаки сейчас себе сами роют могилу.

Я оказался прав - такой факт только еще сильнее разозлил Элизу. Она в дополнение к "грозному оружию" взяла с рядом лежащей во дворе большой вязанки дров первое попавшееся полено.

- Так если я подавальщица, значит я вам и бесплатная подстилка, так что ли? Руки они решили свои пораспускать! - она стала трясти перед ними поленом, решая, в кого оно полетит первым. - Я вам эти руки-то поотрываю и в задницу засуну по самое горло!

Видимо такая перспектива ничуть не обрадовала парней, они, плюнув на оправдания, уже мечтали только об одном - быстрее скрыться от этой неадекватной девицы куда-нибудь подальше. Эти посетители таверны уже жалели о том, что решили расслабиться и пощупать прелести молоденькой подавальщицы. Кто ж из них мог знать, что у такого красивого цветка могут быть острые шипы.

Наблюдая за этой сценой, я не мог сдержать улыбки - так забавно было смотреть на эту житейскую ситуацию в такое время. Мне впервые за несколько месяцев стало немного легче на душе. Видеть такой проблеск жизни в пучине всеобщего отчаянья людей было подобно глотку свежего воздуха. Сразу на миг забылся, как страшный сон, этот полный горестей год, казалось, что все эти месяцы я просто жил в кошмарном сне, и только сейчас смог наконец-то проснуться...

Вдруг открылась дверь, и из таверны на улицу выбежал полноватый старик. И судя по тому, как он смотрел на Элизу и ее собеседников - это был или управляющий, или сам глава данного заведения.

- Элиза, что ты делаешь! - воскликнул он, с ужасом взирая на расправу своей сотрудницы. - Зачем ты пугаешь клиентов!

Я довольно улыбнулся - значит чутье меня и на этот раз не обмануло, и передо мной и вправду единственная дочурка Амалии.

- Пугаю? Что вы, господин! Я им просто доступным языком объясняю, что они ошиблись в выборе заведения. А то они решили, что попали в бордель!

- А ну, марш в таверну! - прошипел работодатель своей сотруднице, одним взглядом обещая ей серьезную головомойку. Элиза возмущенно нахмурилась, но подчинилась.

Покраснев до кончиков волос под пристальными шокированными взглядами мужчин она, судорожно сжимая в руках полено и метлу, невозмутимо, стараясь не потерять достоинства, прошествовала в дом. Только вот дверь захлопнулась с таким грохотом, что со звоном упала висевшая над нею подкова.

Хозяин с неким облегчением выдохнул и повернулся к посетителям, став чуть ли не раболепствовать перед ними:

- Смиренно прошу меня извинить за мою невежественную сотрудницу, - унижался он перед немного приободрившимися мужчинами. Ничто уже не напоминало о том, как они трусили перед девушкой - головы гордо подняты, пренебрежительный взгляд, которым они смотрели хозяина таверны, наверняка намереваясь получить компенсацию за унижение собственного достоинства. - Она недавно приступила к работе и еще не полностью уяснила свои обязанности...

Я, презрительно бросив взгляд на торгующихся мужчин, прошел мимо них в таверну. Хозяин пытался замять инцидент, лишь бы только не потерять клиентов, а те пытались получить с него деньги.

С одной стороны я вполне его понимал - в эпидемию дела не только придорожных, но и городских таверн стали совсем плохи. Люди опасались общественных мест, боясь заразиться "Черной болезнью", и поэтому выручки данным заведениям едва хватало, сводить концы с концами. Конечно, иногда были смельчаки, но в большинстве своем это нечистые на руку люди, мародеры, бандиты и... что греха таить, Элизе сейчас просто повезло, что она со своим характером не нарвалась на совсем отъявленных негодяев.

Девушка для недалеких умом мужчин в первую очередь объект удовлетворения своих желаний, особенно в такое неспокойное для страны время, когда стража не может обеспечить безопасность горожан. Не думаю, что у нее были бы шанцы против трех настроенных серьезно мужчин, да и хозяин таверны ничего не смог бы поделать против такого произвола, а если бы она также как и сейчас им дерзила и пыталась отстоять свою честь - они бы убили ее на месте...

Амалия правильно беспокоилась за свою дочь - лучше увести ее туда, где стража контролирует ситуацию, пока она со своей миловидной внешностью и дерзким языком не нарвалась на проблемы.

Но стоило мне только открыть дверь, как внезапно я почувствовал удар, который в мгновение ока отправил смотреть глупые сны, и заменять собой коврик для вытирания ног. Я даже не успел ничего толком понять - все произошло так быстро, что я не смог выставить перед собой даже обычный телекинетический щит, который я обычно ставлю не задумываясь.

В сознание я приходил с трудом. Нещадно болела голова, ломило тело, видимо, от неудачного падения... Пробормотав исцеляющее заклинание, я, держась за голову, нащупав на лбу огромную пульсирующую шишку, открыл глаза.

Я лежал на диване, а рядом со мной сидела Элиза, обеспокоено всматриваясь мне в лицо. Я пораженно замер, на пару мгновений не отрывая взгляда от девушки - у нее были такие родные небесно-голубые глаза Амалии, что мне даже показалось, что передо мной сидит моя подруга. Сердце сразу защемило от нестерпимой боли, горюя об этой невосполнимой утрате.

- Извините, - виновато проговорила девушка, опуская глаза в пол. Она взяла в руки миску с водой и, отжав тряпку, приложила ее к шишке. - Я думала... я вас перепутала с кое-кем другим. Мне так жаль.

- Ничего, - я сел, поправляя на голове холодный компресс. Еще пару мгновений и от "боевого ранения" не останется и следа. Как хорошо, что я целитель... - Я сам виноват, что... гм... не заметил летящий предмет.

Элиза смутившись, посмотрела на небрежно лежащее в углу многострадальное полено. Я тихонько засмеялся - вот так ирония судьбы. Получить по голове вместо тех идиотов. А мне везет.

- Я магистр Никериал Ленге, - я, очаровательно улыбнувшись, подмигнул растерянной Элизабет. "Не хочу тянуть кота за хвост, а перейду сразу к делу,- решил я, - чтобы быстрее уехать из этого неприветливого города". - И я приехал за тобой.

Но, кажется, я слишком поторопил события. Второй раз получить по голове, но уже железной миской с ледяной водой, было как минимум обидно.

Впервые девушка при знакомстве со мной так сильно желала меня убить. Неужели моя очаровательная улыбка, от которой таяли милсестры, больше не срабатывает? Какой удар... Годы тренировок на сотрудницах госпиталя - все насмарку.

Я улыбнулся, прокручивая раз за разом в голове нашу первую встречу. Элиза меня потрясла с первого мгновения... точнее с первого удара по голове - еще никогда до этого дама так сильно не выказывала желания со мной пойти. Я тогда считал себя талантливым, привлекательным магом, за которым девчонки бегали толпой, надеясь только на то, чтобы я уделил им частичку своего времени... Это сейчас я перебесился, и мне не нравится слишком назойливое внимание, а тогда я и дня не мог прожить, не словив на себе восхищенный взгляд или вздох прохожей дамы.

Кто же знал, что милая девочка, о которой мне писала Амалия, вырастет в весьма боевую особу, что при знакомстве со своим будущим опекуном применит грубую силу полена и миски. Мне порой кажется, что Ирен эту часть характера унаследовала от нее, а Элиза в свою очередь получила ее от Амалии. Моя старая подруга при первой же возможности старалась доказать всем и вся свою самостоятельность, старалась показать, что не намерена прятаться за спину мужчины, что она и сама вполне может позаботиться о собственной безопасности.

Я всегда слегка сочувствовал Шону. Трудно было иметь такую жену. Конечно, он и она не были виноваты - их судьбу за них решили родители. Амалию выдали замуж, как только ей стукнуло шестнадцать, и увезли из нашей деревни в город, но она недолго жила в доме своего мужа. Я думаю, что Шон искренне полюбил рыжеволосую девушку, раз спокойно сносил ее неусидчивый характер, а после того как их маленькой дочурке исполнилось три года и вовсе отпустил ее на поиски приключений. Амалия возвращалась домой редко, но всегда вела переписку с мужем, интересуясь судьбой своей дочери.

После того, как я убедил Элизу пойти со мной, (а убеждать ее пришлось долго - пока не закончились предметы, которые она могла поднять и кинуть в меня, и пока нас со скандалом не выставил вон из таверны этот старик), мы поспешили в столицу. Я хотел скорее избавит... отправить девушку в госпиталь Парнаско к Азелю, а самому уже без балласта искать панацею от болезни. Но моим планам не суждено было сбыться. Видимо Великая решила основательнее научить меня уворачиваться от летающих предметов... Кстати, эта способность приобретенная в годы эпидемии мне потом не раз помогала - например, в общении с одной принцессой.

Может быть, во всем виновата долгая дорога, или же воля Пресветлой Богини, но за время пути в столицу я и Элиса сблизились. Она больше не смотрела на меня волком, бормоча "маменькин посыльный", а начала улыбаться, рассказывать мне о своей жизни, семье...

Путь в столицу по объятой эпидемией стране был нелегок. Если раньше я мог без особой опаски проходить через города, идя в Бринголь, то сейчас на мне лежала ответственность за Элизу. Я опасался, что она может случайно подхватить заразу, и поэтому мы шли в Келионендор обходной дорогой, не заглядывая в города.

Тогда стояло особенно душное лето. Почти весь скот умер или был забит, в городах появилась еще одна напасть - их наводнили голодные крысы, зараженные Черной болезнью. Почти некому было сеять хлеб, а половину запасов зерна съели крысы, и все со страхом дожидались холодов, когда на страну опустится страшный голод. Люди дни напролет проводили в храмах Пресветлой Элисень, моля ее о снисхождении... Большего подъема веры религия еще никогда не видывала.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этой реальности и скоротать время в дороге, я и Элиза много разговаривали. Порой ночь напролет мы сидели возле костра, травя друг другу интересные истории. Я рассказывал ей об ее матери, госпитале, своем приемном отце, Филе, детстве... Никогда еще раньше я так сильно не доверялся девушке, даже Амалия многого не знала о моей жизни, а тут... тут меня как будто прорвало. Хотя, наверное, это потому что мне достался внимательный и участливый собеседник, который с восхищением заслушивался моими приключениями? Кто ж знает. Но факт остается фактом - я раскрыл ей свою душу.

Вдруг я для себя начал помечать, что с каждым днем все меньше вижу в Элизе отражение Амалии, а все больше красивую молодую девушку. Стал замечать, что порой просто любуюсь ею, смотря, как она готовит еду, спит, смеется, слушая мои истории, с восхищением любуется природой...

Это приводило меня в смятение. Я не мог себе простить того, что увлекся дочерью своей подруги. Корил себя за то, что посмел ощутить мгновения счастья в это нелегкое для королевства время.

Чувствуя сильные угрызения совести, я раз за разом перечитывал прощальное письмо Амалии, стараясь хоть как-то подавить всю ту бурю чувств, что зарождалась в моей душе, когда я смотрел на Элизу. Эти мысли меня изводили, и только незримое присутствие подруги, которое я чувствовал, когда держал в руках письмо, удерживало от не обдуманных поступков.

И вот однажды вечером меня вдруг осенило. А вдруг Совет и я ошибались, вдруг мы не там ищем способ избавления от Черной болезни? Вдруг надо искать не способ, а источник заразы? Ведь если мы будем знать, из-за чего началась эпидемия, если у нас в руках будет образец исходной материи, эталон, то будет проще простого создать антидот и назначить лечение.

Целители тогда были глупы и самоуверенны... Сейчас-то мы всегда ищем причину, чтобы остановить возможное распространение болезни от источника, а не между заболевшими, помня горький опыт эпидемии, а тогда... Все тогда искали только способ лечения. Говорят, что люди учатся на своих ошибках. Вот только за ошибки целителей приходиться платить самую высокую цену, которая насчитывает в себе множество невинных жизней.

Сейчас была глубокая, необыкновенно тихая ночь. Мы остановились на ночлег на небольшой, пахшей полевыми цветами поляне. Тихо догорал костер, а я не в силах заснуть, одолеваемый тяжелыми думами о судьбе королевства, решил посторожить сон девушки ...

Сидя на бревне, подбрасывая ветки и кору в жадное пламя, я смотрел на темно-синее ночное небо: любуясь ярким Путем Ареи, освежая в памяти созвездия... С теплотой вспоминая, как детьми, валяясь в душистой траве, я и Фил наперебой пытались научить Амалию ориентироваться по созвездиям, показывали мерцающий путь Ареи, что посеяла на небесном полотне звезды, рассказывали мифы и легенды, которые вычитали тайком от учителя в пыльных томах по астрономии... Как вдруг меня осенило.

Ведь камни хранят в себе сгустки темной энергии, которые могут серьезно повлиять на организм, и чем древнее, темнее энергия, тем хуже ее воздействие на окружающий мир, когда она вырывается по ряду причин наружу.

Это озарение пришло ко мне так внезапно, что я не смог сдержать в себе вмиг нахлынувшие эмоции.

- Я идиот! Я тупоголовый безрогий олень!

Я метался возле костра, ругая себя за то, что не догадался раньше, как можно было исцелить эту неизлечимую болезнь и спасти от смерти уйму народа. Если я бы додумался до этого раньше, Катрин и Амалия были бы живы... Отец бы не чах на глазах, в королевство бы вновь вернулась жизнь!

- Что-то случилось? - Элиза, сонно потирая глаза, приподнялась на локотках со спального мешка. Девушка щурилась и хмурила брови, явно недовольная тем, что я случайно разбудил ее своими выкриками.

- Чтоб я был помощником Стефана, - продолжал я бормотать себе проклятия, ходя взад и вперед возле бревна. - Чтобы Лира подстерегла меня в безлюдном темном переулке и...

- Да что случилось-то? - не выдержав, закричала разбуженная девушка. - Орешь как будто сел голым задом на ежа! Сейчас ночь и некоторые пытаются выспаться перед тяжелой дорогой!

Я на миг замолк и, нахмурившись, посмотрел на возмущенную моим поведением Элизу.

И тут я не выдержал, и, сбиваясь, начал делиться своим озарением:

- Я понял! Я все понял! - подбежав к Элизе, я, в порыве эмоций, подхватив ее на руки, закружил на месте. - У меня появилась зацепка, которая может оказаться для всех спасением! Нет, я точно уверен, что она сработает!

- Спасение? Ты про что? - она, боясь упасть, обхватила мою шею руками, совсем не понимая, что со мной происходит. - Отпусти меня на землю! Что ты делаешь? Ник, да что с тобой?

- Я знаю, как вылечить Черную болезнь! Нет, конечно, я еще не знаю как, но мне кажется... нет, я точно уверен, что схватил ниточку, которая приведет меня к разгадке!

- Правда? - шокировано проговорила девушка, смотря мне прямо в глаза. Вдруг она, счастливо всхлипнув, крепко стиснула меня в объятиях. Я замер на месте, от изумления чуть не уронив Элизу. - Я так рада... - тихо проговорила она. Я чувствовал ее дыхание своей шеей, и мое сердце учащенно забилось, стало, несмотря на ночную прохладу, нестерпимо жарко.

Я внезапно понял, что она слишком близко... Что я в порыве эмоций я вдруг позабыл о том, что обещал себе держаться от девушки на расстоянии, чтобы не наделать глупости, чтобы не причинить ей боль...

- Но прежде чем начать исследования, я должен обо всем доложить Совету, - охрипшим от волнения голосом, стараясь преодолеть эту неловкую паузу, продолжил я. "Нельзя, не смотри на нее" - повторял я про себя, стараясь не смотреть на Элизу. Влюбился как мальчишка, да и в кого? В дочь лучшей подруги. Позор на мою голову.

Аккуратно поставив ее на землю и, отстранившись, я подошел к костру... А ведь мне и вправду придется идти во дворец совета, чтобы продолжить следовать своим выводам... Подштанники Настерревиля! Сейчас на счету каждая минута, а я должен заниматься лизоблюдством перед этим инфантильным тараканом Стефаном, чтобы он мне выдал разрешение! Одна мысль о том, что я должен перед ним унижаться, выводит меня из себя! Я уже столько лет не могу понять, почему такой недалекий магистр стал Верховным?

Я, немного успокоившись, повернулся к Элизе и застал интересную картинку. Она, спешно убрав постели, связывала их ремнями, чтобы нагрузить на лошадей.

- Элиза... что ты делаешь?

- Как что? - как ни в чем не бывало сказала девушка, скатывая в рулоны спальные мешки. Я поразился ее скорости. - Как я поняла, тебе сейчас нужно быстрее ехать в Совет, чтобы начать поиск лекарства? Ведь так? - я коротко кивнул, искренне удивленный сообразительностью Элизы. Нет, я знал, что она умная, но так быстро все решить и не побояться ночью куда-то ехать? - Так вот, чем мы больше тут рассиживаемся, тем больше будет умирать людей. Тем больше детей останутся без родителей, тем больше будет пролитых слез...

Она замолчала, на мгновение о чем-то задумавшись. Я хотел, но не решился к ней подойти. У нее недавно умерла вся семья, она осталось совсем одна в этом жестоком мире... Я очень хорошо понимал, как это так тяжело, когда все дорогие тебе люди уходят за грань, заставляя тебя жить с этой раздирающей душу скорбью, с мыслью о том, что ты никогда не будешь так же счастлив, как прежде. Что не сможешь обнять дорогого тебе человека, донести ему те чувства, что не успел выразить...

- Да, ты права, - решительно произнес я, смотря на пасущихся рядом скакунов. Я их магически "привязал" к поляне, чтобы они не сбежали, надо только снять заклинание, оседлать их и привязать к седлу наш небольшой скарб, можно двинуться в путь. Благо до Келионендора осталось не так далеко. - Хотя я мог бы быстро телепортироваться... Нет, нельзя тебя оставлять одну, - сразу засомневался я.

Я бы мог сделать портал но... Говорил мне Азель поднатореть в начертании и активировании межпространственных многоканальных телепортов! Но мне все было некогда, все мое время занимали пациенты, попытки пробиться в Совет, сместить этого Стефана с поста Верховного Целителя и занять его место, чтобы модернизировать отрасль целительства... Так и остался неучем в пространственной магии. Все думал, что успею... Ага, успел. Когда нужно я не могу, и из-за моих промахов страдают невинные люди.

- Я... - она вздохнула и, решительно посмотрев на меня, произнесла. - Иди, я справлюсь. Главное... главное, чтобы скорее закончился этот кошмар, - Элиза улыбнулась, но было видно, что она это делает с неохотой, пытается сама себя убедить в чем-то. - Да и до столицы не так далеко. Если что, поспрашиваю по дороге путников.

- Нет. Нельзя, - я испугался, представив, как она одна едет по дороге. Ведь с ней может случиться что угодно. Она такая милая и невинная... ну и какая разница, что слегка грубовата. - Я обещал твой матери, что позабочусь о твоей безопасности.

Да и я не смогу оставить ее совсем одну. Несмотря на то, что Элиза говорит, я же вижу, как ей становиться страшно от мысли, что она поедет одна. Ты ведь даже сама не веришь в свои слова и думаешь, в них поверю я?

Мага нельзя обмануть, моя девочка, как бы ты не старалась.

- А нельзя ли... никак нельзя обойтись без Совета?

- Нет, - фыркнул я, вспомнив это недоразумение, что сейчас прячется в Совете. - Если я не обосную им свои предположения, то эти выскочки, этот идиот, который называет себя верховным целителем, может на полном основании назвать мои исследования бредом сивой кобылы и не одобрить их в борьбе с эпидемией, - я впервые за все время пожалел, что Филгус сейчас не в королевстве. Если бы он был сейчас в Совете, то мне никуда не нужно было ехать. Он всегда быстро разделывался с формальными делами. - Эти бюрократы... марионетки Настерревиля!

- А тогда ты можешь и меня телепортировать? - искала варианты девушка, с надеждой посмотрев на меня.

- Я в порталах не силен, - пробормотал я, стараясь не смотреть ей в глаза. Идиот, тупоголовый дегенерат! Нужно было читать книги кроме целительства! - Одноканальная телепортация рассчитана на одного человека, максимум двое и то допускается это только тогда, когда второй объект в бессознательном состоянии или прилегает близко к телу первого объекта. А многоканальный телепорт или как его еще называют портал - рассчитан уже на несколько объектов, но вот я в нем не слишком хорош...

- Так сделай одноканальный... или как там его называют.

- Нет, - усмехнулся я. Не все так просто. Пространственная магия самая сложная и самая опасная, и шутить с ней чревато серьезными последствиями. - Одноканальная телепортация рассчитана на мага и при несоблюдении правил тебя может разорвать на кусочки. Хочешь полтела оставить здесь, а остальное отправить в столицу? Я ведь наши жизни подвергну серьезной опасности.

- Но... - попыталась возразить Элиза. Я начинал сердиться - похоже, она совсем меня не поняла.

- Нет! Категорически нет!

- Я сама могу за себя решать! - нахмурилась девушка, подойдя ко мне. - Я уже взрослая и самостоятельная личность! И если я сказала, что телепортируюсь, то я...

- Я обещал твоей матери, что с тобой...

- Хватит! - покраснев от гнева, крикнула она, топнув ногой. - Надоело! Хватит! Амалия то, Амалия се... Мне глубоко наплевать на то, что ты наобещал моей покойной мамочке, которую я за всю свою жизнь видела только пару раз! Она как-то не интересовалась моей жизнью, и тут вдруг на тебе - после своей кончины она начинает указывать, что мне делать! Я слушалась, уважая ее память, но мое терпение лопнуло. Если я сказала, что хочу телепортироваться с тобой в столицу, значит...

- Нет, - сухо произнес я. Ее слова сильно меня задели. Как она может говорить такое о своей матери? Амалия всегда заботилась о ней, всегда ее любила! Мне ведь от одной мысли, что с Элизой что-нибудь может случиться, сразу становится не по себе. - Я не хочу подвергать тебя такой опасности, Элиза, - вздохнул я, не отрывая взгляда от ее чарующих светлых глаз. Они даже ночью так сияли, что у меня невольно перехватило дыхание. Хотелось плюнуть на всех и просто обнять ее, вдохнуть аромат ее светло-рыжих волос... Почувствовать, хоть на мгновение, что это значит быть счастливым. - Я никогда не смогу простить себя, если ты умрешь. Я ведь даже не смогу защитить тебя в случае опасности...

- Так вот в чем дело, - тихо произнесла девушка, вдруг что-то для себя поняв. - А может дело не в моей матери, а в тебе? Ты боишься, что со мной может что-то произойти?

- Конечно, - ляпнул я, не подумав, а когда осознал, что моя фраза прозвучала двусмысленно, попытался хоть немного оправдаться. - Конечно, я беспокоюсь. Я же твой опекун.

- Ах так, - ухмыльнулась девушка, и прежде чем я успел хоть что-то предпринять, к моему изумлению, поцеловала меня прямо в губы. Я замер, потеряв дар речи. Ничего не понимаю... - Если судьбой мне предначертано умереть, то теперь у меня больше нет сожалений.

- Но... А-а-а... я... я же твой опекун...

- Ты так и не понял? - тепло улыбнулась Элиза, крепко обняв меня. - Я давно уже осознала, что тебе не безразлична... Просто... Не важно умру я или нет, я хочу быть с тобой рядом. Быть с тобой всегда.

- Я... - я так долго себя сдерживал, чтобы не обидеть девушку, и тут вдруг выясняется, что она совсем не против отношений. Все цепи на моей душе, которые я с таким трудом выстроил, в один миг лопнули. Не веря в свое счастье, я крепко прижал к себе Элизу, уткнувшись лицом в ее душистые рыжеватые волосы, и прошептал, боясь спугнуть момент. - А я тебя никогда добровольно не отпущу.

В тот миг, когда я ее поцеловал, я понял значение слова счастья - это когда твоя любимая отвечает тебе взаимностью, когда столь желанные губы шепчут тебе слова признаний. А ты знаешь, что она только твоя, и ради ее улыбки готов перевернуть весь мир с ног на голову, как бы это глупо не звучало со стороны.

Больше нет горьких сожалений. Нет больше выдуманных преград. Прости, подруга, но я больше не в силах скрывать свои чувства... Я стал эгоистом, и это мне почему-то очень нравится.

Даже если это станет для меня роковой ошибкой, я хочу запомнить этот миг навсегда.

Я невольно усмехнулся, взглянув на портрет Элизабет. Эти отношения были самой большой ошибкой в моей жизни. Я так влюбился, что, прыгнув в этот омут с головой, совсем не подозревал, что могу в нем захлебнуться... Мне тогда казалось, что я буду с Элизой всегда. Что она моя судьба. Сейчас-то я понимаю, что, если бы это было бы правдой, она бы так со мной не поступила, сейчас я осознаю, что она меня просто использовала. Расчетливо, хладнокровно... а я и не заметил. Я просто не мог поверить, что она с милой улыбкой вонзит мне кинжал в спину, чтобы стать королевой. Единственное, в чем Элиза отличалась от своей матери - это то, что она умело использовала людей для достижения своих целей.

Тогда Элизабет все-таки решила поехать одна в столицу, а я тем временем, переместившись в город и дав себе зарок вызубрить пространственную магию, чтобы больше не оказываться в глупых ситуациях, (к моему удивлению я очутился не перед госпиталем Парнаско, а в постели неизвестной мне дамы, которая, увидев какой ей подарок послала судьба, решила немедля его развернуть и наслад... еле успел сбежать через окно от опасности быть задавленным молодой, но пышноватой горожанкой и гнева ее мужчины, который застал эту интересную картинку), первым делом отправился во дворец совета.

Но эти твердолобые магистры меня изрядно разочаровали. Они даже не пожелали выслушать мои идеи, настаивая на моей молодости и некомпетентности. Моему возмущению не было предела. Я и не компетентен? Меня судят не по заслугам, а по возрасту? Да я спас за последний год больше жизней, чем Верховный целитель за всю свою никчемную жизнь!

В очередной раз поссорившись с Верховным и нажаловавшись Филу по зеркалу о том, что в его отсутствие Совет совсем деградировал в одноклеточные, я пошел искать лекарство без разрешения магистров. Стефан, обидевшись на мое гневное письмо насчет его идиотизма Председателю Совета, закрыл мне вход в архив, чтобы я не смог продолжить свои поиски. Хорошо, что Азель мне помог достать нужные документы.

С помощью учителя я сопоставил статистические данные вспышек "Черной болезни" в городах и нашел предполагаемое место очага болезни. Им оказался всеми забытый небольшой город у подножия Рекьюренских гор. Быстро собрав свои пожитки и прихватив карту, я прыгнул на коня и галопом поскакал в то место. За мной увязалась Элиза, мотивируя свои действия тем, что никуда не собирается отпускать меня в одиночку... хотя мне казалось, что это все было из-за того, что она боялась остаться одна в незнакомой столице, даже у моего учителя.

Рекьюр раньше был большим и процветающим горнодобывающим городом. Но несколько десятилетий назад на него сошел ужасающий силы оползень, сметя и погребя под собой большую часть города. После этой катастрофы Рекьюр стал тихо угасать. Местные упрямо верили, что оползень был гневом местных горных духов за то, что они потревожили эту землю, добывая полезные ископаемые. Самое интересное было еще в том, что в тот же год произошло пару обвалов в шахтах, а камнепад, который завалил дорогу только подтвердил суеверные догадки людей. Многие жители сбежали, испугавшись новых напастей, остались только старые и самые упрямые.

Но по сведениям, которые мне удалось достать, я узнал, что пару лет назад один энтузиаст, а если точнее, новый наместник Рекьюра, сэр Нар Эсхел, решил возродить пришедшую в упадок вотчину с помощью разработки карьера по добыче медной руды и золота. Смешно, но благие намерения наместника стали началом этого кошмара.

Кто же мог угадать, что они там обнаружат.

На месте Рекьюра я обнаружил мертвый город. Пустой, мрачный... от него так и веяло смертью, обреченностью и злой энергией, которая мешала мне спокойно вдохнуть. Если бы не мои амулеты, которые впитывали в себя эту дрянь, что витала в воздухе, то я бы так и не дошел до города. Маги более чувствительны окружающей энергии, и Элиза сильно возмутилась тем, что я без веской причины решил отправиться в город один. Простые люди не могли почувствовать воздействия на них такого чужеродного воздействия, а я же напротив прекрасно понимал, что подвергнул здоровье девушки серьезной опасности, поэтому и убедил ее подождать меня, поставив на нее и вокруг лагеря сильные обереги, которые впитывали в себя всю темную энергию. Но это одно - "очистить" одну небольшую поляну и другое - весь город, где веяние темной энергии только усилилось.

Мне тогда было тяжело физически и морально исследовать этот мертвый город. Приходилось постоянно поддерживать целительское поле, чтобы "очищать" воздух вокруг себя, мои серебряные амулеты с вплавленными чарами оберегов каждый час чернели, заставляя еще следить и за ними. Мне что-то не хотелось заразиться Черной болезнью, пока не найдено лекарство. Еще неизвестно как она бы повлияла на мой организм, забудь я про меры предосторожности.

Всегда когда вспоминаю Рекьюр, передо мной вновь и вновь мелькают обрывки воспоминаний, как я мурлыкал себе под нос незатейливую песенку, боясь мертвенной тишины улиц, чувствовал затылком на себе чей-то пристальный взгляд. Страх... он заставлял меня каждые полминуты сканировать улицу, ожидая внезапного нападения.

Я ощущал, что этот город уже не принадлежит живым, что он давно перешел в распоряжение мертвых, и от скопления темной энергии здесь могла подняться нежить. Если не прямо сейчас, то пройдет год или два и эту округу заполонят неупокоенные мертвяки.

А все из-за алчности и жадности одного человека. А может это был замысел Пресветлой наказать человечество за излишнее любопытство? Нда, оказывается поездка в Силенвиль не прошла для меня бесследно, я к своему ужасу начинаю видеть в произошедших много десятилетий назад событиях умысел высших сил. Смешно.

Как Она могла направлять руку того рабочего Риба, что долбя породу, он нашел тот злосчастный сундук? Это она заставила его взломать замок и украсть обсидиан, излучающий эту энергию, что превратилась в неизлечимую болезнь, которая эпидемией пронеслась по стране? Чушь. В этом виноваты лишь действия людей. И того, кто поленился "очистить" скопление темной энергии в камне, решив спрятать его в заброшенном карьере, и того, кто нашел эту шкатулку. Мы сами создаем мир, который хотим видеть, и высшие силы на это никак не могут повлиять.

Шлейф темной энергии привел меня прямо к жалкой лачуге, где жил этот рабочий. Он был простым человеком, который хотел разбогатеть, припрятав у себя находку. Кто мы, чтобы его упрекать?

К моему изумлению дом не оказался пустым - его хозяин был жив... если то, что я увидел можно назвать жизнью.

Грязный, в лохмотьях, похожий на скелет Риб, сидел в углу своей засаленной постели, судорожно сжимая в руках черный обсидиан. Он, не заметив меня, бормотал себе под нос какие-то бессвязные слова. Казалось, что мужчина разговаривает с камнем, пытаясь поведать ему обо всех своих печалях, что тяжелым грузом упали на его плечи.

Эта картина меня потрясла. Вокруг ауры Риба витали нити тьмы, а он даже не заболел Черной болезнью. Казалось, что энергия не могла прикоснуться к нему... Я внезапно понял, что этот вонючий мужик - ключ к спасению от эпидемии.

Воспоминания. Даже сейчас я не могу сдержать стыдливой улыбки, помня свою радость этой находкой. Тогда, несмотря на сопротивление мужчины и вонь, я стиснул его в объятиях и, протанцевав с ним так до самого лагеря, где меня ждала Элиза, связал его, закинул себе на коня. И, наложив сдерживающие печати на камень, спрятав его у себя в кармане, по уши счастливый поскакал в столицу.

Бедный Риб... сейчас-то я понимаю, как это выглядело со стороны. Какой-то неадекватный парень сначала пытается тебя задушить, крича тебе в ухо что-то про окончание эпидемии, а потом похищает и отбирает честно сворованный камушек, который оставался твоим собеседником долгие месяцы одиночества.

А Элиза... она никак не могла поверить, что я тащу в город какого-то вонючего полуживого мужика, со счастливой миной сообщая ей, что он самый ценный человек в мире. Не она, а он! Конечно же любая начнет подозревать, что у меня совсем прохудилась крыша и ей уже не поможет даже капитальный ремонт.

Но и меня можно было понять. Я понял, что спасение королевства скрывалось в крови Риба, ведь еще не было такого, чтоб у людей вырабатывался иммунитет на эту заразу. А он не просто переболел смертельной болезнью, он долгое время пребывал в эпицентре этого смертоносного вихря темной энергии камня и выжил!

Наверное, тогда мой маниакальный блеск в глазах и неподдельное желание отмыть, откормить и вылечить его, так испугали свихнувшегося мужчину, что к нему частично вернулся разум, и Риб мне выложил на блюдечке всю свою биографию, лишь бы я отпустил его домой.

Но от меня не так легко убедить. Особенно, когда я решил досконально его изучить, и хорошенько просканировать и очистить обсидиан, чтобы как можно скорее найти лекарство.

Я был похож на малое дите, которому дали в руки конфетку. И мне не терпелось ее развернуть, чтобы узнать какая у нее начинка. Но в отличие от ребенка я прекрасно понимал, что начинка придется мне по вкусу.

Примчавшись в столицу, я буквально за сутки нашел антидот и, опробовав его на зараженной крысе, с разрешения Азеля я решился ввести полученную сыворотку безнадежно больному человеку.... Мы рисковали. И если я рисковал только своей теорией, то Азель поставил на кон свое кресло главы госпиталя Парнаско. Но Пресветлая, впервые за этот ужасный год, решила сделать щедрый подарок...

Результаты были заметны через несколько часов. Через день больной уже мог спокойно передвигаться по палате. Побочных эффектов не наблюдалось.

Я даже для полной уверенности дал ему в руки поддержать на полчаса тот обсидиан, но темная энергия не смогла коснуться ауры больного, она не смогла его повторно заразить.