Люди живут и подражают, как заповедано, небесным птицам: не жнут, не пашут, не сеют.
Приехал мой товарищ-доктор по вызову. Осматривать пострадавшую 20-ти лет - забыл, что с ней было. Говорила за нее сестра: дескать, живет своей взрослой жизнью, отсутствует по три месяца по делам, потом возвращается с сифилисом, потом дела зовут снова.
Приятель посмотрел карточки-выписки: да, правильно: вторичный сифилис, разбросанный по разным пятилеткам, трихомонады - ну, это нормально. Так и должно быть.
- Паспорт, - спрашивает.
Ему подают свидетельство о рождении.
-?????
- Я не получала, - просыпается больная.
- Она и читать не умеет, - поддакивает сестра. - Пьет с семи лет, в школе и не показывалась. Но зато считает. работает в ларьке.
И шурин мой, адвокат, который раньше работал следователем, насмотрелся на такого рода пасторальные явления.
В одной Аркадии, рассказывает, был случай: тайное похищение дубленки в кафе. Девушка вошла, повесила ее на вешалку, и дубленку тайно похитили.
Сюрреализм развился в поимку воров: двоих глухонемых, которые увидели милицию и положили дубленку в подъезд, под батарею.
Следователь шурин отказался их допрашивать, потому что - как?
И милиция не знала, как. Ведь не узнаешь, кто снимал дубленку с крючка. А обвиняемые мычат и показывают друг на друга.
- Что тут страшного, - говорит шурин следователь, - дубленка на месте. Дайте пиздюлей и отпустите.
Дали. Потом, как в дурном сне, поехали зачем-то на квартиру, где жила хозяйка дубленки.
А там семья; и стены - шевелятся, и потолок шевелится. В буквальном смысле шевелятся, подобно слегка взволнованному морю. Живность кишит, тараканы отъявленные и отпетые. Откуда дубленка?
Сальвадор Дали умалчивает, самодовольно закручивая ус.
Следователь шурин стоял на одной ноге.
А население квартиры сидело в хорошем настроении.
А в другую квартиру первым приехал врач. Он выскочил милиции навстречу, притворил дверь в кухню, придавил ее спиной и закричал:
- Не ходите туда, не ходите, там крысы бегают и кошку едят.
Там и в самом деле бегали крысы и ели кошку.
В общем, долго можно рассказывать, пока хватит.