Живой Огонь

Часть 3 Город

В Сергиев Посад мы с Катей въезжали со стороны путепровода. Ехали медленно, потому что машин на дороге было довольно много. К тому же, в городе активность зомби должна была быть выше.

— Вот мы и дома, — произнес я, когда мы выехали на проспект Красной Армии.

— Осталось только до Глинкова добраться, — добавила Катя.

В этот момент впереди зажглась сигнальная ракета. Меня ослепило и я дернул рулем, и машину рвануло влево. Раздался звук удара и меня бросило на руль. Справа от меня вскрикнула Катя. В голове у меня еще звенело, но я уже слышал, как к машине идет кто-то. Приближались тихим шагом, двигаясь откуда-то слева. В это время я уже пришел себя и вытащил из кобуры ТТ.

Когда человек начал открывать дверь, ударил плечом в неё, потом выпрыгнул. Боец, который находился возле двери, явно не ожидал от меня такой прыти, так что отлетел в сторону. Я вылез из машины, сжимая в руках пистолет. Хотел было выстрелить, но в это время звук шагов донесся откуда-то сзади. Пришлось резко прыгать вперед, чтобы уйти сразу от двух противников.

Тот боец, которого я сбил ударом, попытался в меня выстрелить из автомата, так что, приземлившись, бью по стволу АКС ногами. Грохнули несколько выстрелов, пули попали куда-то в машину. Оттуда сразу же донесся крик Кати. Не дай Бог, ее задели, я же их всех передушу тогда. Но сейчас у меня просто нет времени, чтобы посмотреть, сто с девушкой. Следом за ударом по автомату, бью ногой в голову противника, закрытую омоновской маской. Тот сразу же отключается.

Вспоминаю про того, что подходил из-за машины. Хватаю автомат и два раза стреляют в сторону машины, стараясь не попасть в машину. Из-за «шестерки» доносятся какие-то шорохи, видимо, я не попал, но заставил противника залечь. А потом в автомат попадает пуля, и он вылетает из моих рук. Черт, снайпер. Первой приходит мысль скрыться за телом противника, но я отметаю ее. Снайпер стрелять, конечно, не будет. Но вот его коллеги…

Вот и они, кстати. Приближаются быстро, держась полукругом. Профессионально, кстати, держатся. Очередные вояки? Как мне везет на встречи с вами, однако. Хотя нет, скорее всего это не вояки, а полицейский спецназ. Иначе зачем одевать их форму, если можно взять только бронежилеты и оружие. Спецназовцы подошли к машине, и начали заглядывать внутрь.

— В машине только девушка, больше никого, — решил сказать я, чтобы Кате ничего не сделали.

— Молчи лучше, а не то пристрелим, — сказал один из бойцов. Видимо, командир.

Меня взяли на прицел, в который раз за последнее время. ТТ я потерял, когда еще с напавшим на меня спецназовцем, боролся, так что оружия у меня с собой, кроме ножа, никакого не было. Да и тот вытащил из ножен один из спецназовцев, когда обыскивал. Обыскал, кстати, быстро и очень профессионально. Видать, хорошо успел послужить до Заражения.

— На колени, — велел другой спецназовец, когда первый закончил обыск.

— Может, еще чего попросите? Стрелять будете, так стреляйте прямо здесь, — зло выпалил я.

Злость во мне разгорелась неслабая, потому что еще совсем недавно меня скручивали бандиты, а теперь вот спецназовцы. И не говорят, зараза, чего им нужно, в отличие от первых. Те хоть сразу требуют, а эти отмалчиваются.

— На колени, я сказал, — повторил приказ спецназовец.

— Да пожалуйста. Не подавись, вояка хренов, — зло проскрипел сквозь зубы я, вставая на колени. Потом так же зло добавил. — Где ж вы были, падлы, когда в городе люди гибли.

И сразу же получил прикладом в челюсть. Удар был не такой уж и сильный, но на асфальт я грохнулся. Следом за первым ударом мне в грудь прилетел второй, на этот раз берцем. Бил все тот же боец.

— Где я был, спрашиваешь?! — взбешенно заорал он, глядя на меня сверху-вниз. — Я, с***а ты такая, людей со всего Сергиева Посада возил в Лавру. А такие уроды, как ты, людей у-би-ва-ют!

Каждый слог последнего слова он сопровождал ударом по моему телу. Сквозь боль я услышал крик Кати. Избиение закончилось, когда товарищи спецназовца оттащили своего коллегу в сторону. Потом на колени поставили меня. Первым делом я сплюнул кровь, появившуюся во рту. Вместе с кровью на асфальт упал один из зубов, видимо, выбитый прикладом. И только после этого поднял голову и нашел взглядом Катю. Та стояла, удерживаемая сразу двумя спецназовцами. Причем держали они ее довольно крепко. Увидев ее, я улыбнулся. Слава Богу, с ней все хорошо. Не знаю, чтобы было, если бы с нее хоть волос упал.

В это время к нам подошел еще один спецназовец. Этот был на голову выше меня, как Андрей, наверное. Но не такой накаченный, но жилистый. Одет он был, как и все остальные в форму, но на его погонах красовалась майорские звездочки. А вот это уже интересно, что даже после Заражения у местного ОМОНа осталась та же иерархия. В остальном этот спецназовец был похож на своих коллег. Только в руках он держал не АКС-74У, как они, а обычный «семьдесятчетвертый».

Подойдя ближе, командир группы посмотрел сначала на меня, потом на своего подчиненного. Тот стоял, все также тяжело дыша, но его товарищи его больше не удерживали.

— И что здесь случилось? — поинтересовался майор. Говорил он, кстати, с едва заметным акцентом.

— Да эта сволочь тут… — начал спецназовец, но замолчал, видимо, пытался слова подобрать. — Он тут ворчать начал, на колени вставать не хотел, хотя ему приказали.

— А ты его за это отметелил? — все также спокойно поинтересовался майор. Потом он заметил Катю. — Девушка с ним была?

— Да, товарищ майор.

Спецназовец повернулся к Кате и пристально посмотрел на нее. Той от его взгляда явно стало нехорошо, и она попыталась отвернуться, но ей не дали этого сделать. Мне же не понравился взгляд спецназовца. Слишком уж пристально он смотрел. Будто пытался вспомнить.

— Тронешь девушку, придушу, — негромко проговорил я, глядя на майора.

— Чего? — спросил тот, оборачиваясь. В его взгляде мелькнула злоба. — Ты думай, что говоришь, придурок. Я присягу давал, чтобы таких, как она, от бандитов спасать. И спасал, когда вокруг еще не было всего этого! — майор обвел рукой пространство вокруг себя. Он имел в виду произошедшее в Москве и окрестностях Заражение. — А что сделал ты?

— Он тоже служил в спецназе! — крикнула Катя, опередив меня.

— Он? Да не смеши мою селезенку. Защитник, блин, — усмехнулся майор, обернувшись к ней.

— Я говорю правду.

Но я уже не слушал их перепалку. Мое внимание было приковано к майору. Мне вдруг пришло понимание, что я его откуда-то знаю. И сейчас я пытался понять, из-за чего мне пришло это понимание. Вроде, внешне он был мне незнаком. Обычный парень, ростом не отличается, накаченностью тоже. Говорит, правда, с акцентом, а это может значить, что он не совсем русский, но это ни о чем не говорит. У нас полстраны не совсем русские. Значит, что-то другое. Но потом я в голове снова прозвучали его слова: «Да не смели мою селезенку». Интересные слова, между прочим.

— Чего смотришь, парень? — поинтересовался майор, заметив мой взгляд.

— Да так. Вот скажи, майор. А почему женщины в Белграде не любят ходить на центральную площадь? — задал я совершенно не уместный вопрос.

— Ты с дуба рухнул, что ли? Какой Белград? — майор явно был ошарашен.

— А ты ответь, майор. Поймешь.

— На той площади памятник стоит один. Мужской. На нем очень точно детали мужского организма показаны, — все также недоумевая, ответил майор. — Я когда в Белграде жил, часто…

На этом слове он замолчал, и начал пристально всматриваться в мое лицо. Но узнал он меня не сразу, но когда узнал, то спросил, недоверчиво глядя мне в лицо:

— Профессор?

— А кто ж еще, Златан? — усмехнулся я, глядя в его офигевшее лицо.

Я сидел на табуретке перед знакомой медсестрой, которая обрабатывала раны, нанесенные мне взбешенным спецназовцем. Сейчас, когда злость прошла, понимал, что хватит лишку, сказав о том, что тот сидел и ничего не делал, когда во время Заражения гибли люди. Себя оправдывал тем, что меня разозлило то, что меня скрутили, ничего не объяснив, да еще и ракетой ослепили, из-за чего я разбил машину. Но извиняться все равно пришлось, причем еще и перед тем бойцом, которого вырубил. Надо будет им еще водки поставить, в виде извинения.

Когда иголка в очередной раз вошла под кожу на плече, я скрипнул зубами. Медсестра сразу же посмотрела на меня с тревогой. Даже под анестезией все ее манипуляции чувствовались, хоть обезболивающие и притупило боль. Так что приходилось сидеть, держась за подлокотники руками, терпя боль. Ничего, на югах и без анестезии раны зашивали, так что потерпим.

— Продолжайте, Оксана Александровна, — попросил я, повернувшись к медсестре.

Та продолжила свою работу. На самом деле, нам с Катей очень повезло, что спецназовцы Лавры смогли перехватить нас. Просто в районе Лавры скопилось довольно большое стадо зомбированных, разогнать которое еще не успели. И если бы мы поехали дальше, то вылетели бы прямо на это стадо. Нам даже сигналили, но я на Лавру не смотрел, так что не видел сигналов. А если бы увидел, то не было бы драки со спецназовцем, а также последующего избиения.

Ран на моем теле Оксана нашла немного. Спецназовец, хоть и бил сильно, но уже по привычке серьезных ранений мне не нанес. Так, несколько довольно глубоких царапин, но зашивать пришлось только одну из них, так что все было нормально. На Кате же повреждений не было вообще. Так, нос она немного разбила, когда ударилась о торпеду. Но переносицу ей просто заклеили пластырем, и все. Так что сейчас Катя сидела напротив меня и пила горячий чай, который ей принес Златан.

У этого парня, кстати, довольно интересная история. По национальности он серб, причем чистокровный. И до восьми лет он жил на родине, даже не помышляя о переезде в Россию. Но во втором классе он, вместе с классом ездил в Санкт-Петербург, поразивший его до глубины души. Когда мы служили в спецназе, он рассказывал, что именно после этой поездки он начал проситься в Россию. Говорит, родителей доставал постоянно. И когда те согласились отвести его к их дальним родственникам, так счастлив был, будто бы ему новый компьютер подарили. Сразу же начал готовиться к поездке. Выучил русский язык, много общался с русскими, которые приезжали в Белград. Наверное, немало людей он удивил, подходя к ним на улице и просто общаясь с ними. Он так, кстати, со своей будущей девушкой познакомился. Ирина просто приехала с родителями в Белград, когда к ней подошел невысокий тогда еще паренек, и начал просить поговорить с ним. Так они и познакомились. А когда Златан в возрасте шестнадцати лет приехал в Санкт-Петербург, она незамедлительно приехала, несмотря на то, что жила она где-то в Подмосковье.

Златан прожил в России два месяца, и в Сербию возвращаться не захотел. Уговорил родителей отпустить его, пообещав, что будет приезжать на каникулы. Те, немного подумав, согласились. Так Златан и оказался у нас. Сам поступил в гимназию, сам же параллельно работал расклейщиком газет. Жил он своих дальних родственников. Те от него не устали, а наоборот, он их всех забот лишил. Посуду мыл, полы мыл. В ответ говорил, что это лишь малая часть того, что он может сделать. А когда приезжала Ирина, в доме становилось еще веселее.

В общем, парень Златан интересный. Добрый, отзывчивый, и совершенно не похожий на европейцев. Хотя, какая Сербия Европа, если ее жителей называют «балканскими» русскими. К тому же, отличить Златана от обычного русского парня можно только по акценту и имени. А так он обычный парень. Живет он как все — в обычной «хрущевке», так же, как и все, гуляет с девушкой. Точнее, не с девушкой, а уже с женой. Поженились Златан и Ирина, когда обоим девятнадцать стукнуло. Это всех шокировало, конечно. Но отговаривать никто не стал, сразу было понятно, что эти двое поженятся.

— Все, Федор Алексеевич, я закончила. Вы можете быть свободны, — голос медсестры вытащил меня из мыслей.

Я посмотрел на свое правое плечо и увидел бинт, закрывающий полученное мной ранение. Закончив с обработкой, Оксана сняла перчатки и начала собирать свой чемоданчик.

— Попрошу вас поменьше напрягать правую руку, да и вообще исключить драки. Лучше всего вам отдохнуть, — объясняла она, собирая вещи. Причем, объясняла не мне, так как знала, что мне не нужно все это объяснять, а Кате.

— Хорошо, доктор, я поняла, — кивнула та, когда Оксана закончила.

— Да какой я доктор. Так, зашить ранения, да обработать их, — улыбнулась Оксана. Она уже собрала чемоданчик и встала со стула. — Вот отец у меня настоящий врач. А я так, медсестра.

— Отцу поклон, кстати. Скажите, что от Профессора, — попросил я, надевая футболку.

— Думаете, он вспомнит вас?

— Конечно. Меня просто запомнить. Особенно вот с этим, — я коснулся рукой швов на правой стороне головы.

Это ранение мне зашивал отец Оксаны — Александр Павлович. Очень хороший дядька, кстати. Побывал в Чернобыльской Зоне, когда там была вспышка вируса. Лечил там людей, находясь в осаде. Кстати, он говорил, что наш вирус действует также как и тот. С Оксаной он, кстати, там же встретился. Она же его приемная дочь, хотя у него еще и родные есть. В общем, дядька душевный.

— Хорошо, передам поклон. Хорошего вам дня, Федор Алексеевич, — попрощалась Оксана, и вышла.

Мы с Катей остались вдвоем. Я одевался в принесенную мне Златаном форму, а Катя доедала первое, судя по запаху, это были щи. Форма села как влитая, будто на меня шили. Вот всегда удивлялся тому, как Златан умудрялся подбирать одежду для людей, не зная их размеров. Одевшись, подошел к столу и сел на стул напротив Кати.

— Ну, наконец-то. Щи уже остыли, наверное, — сказала она, ставя передо мной тарелку с щами.

— Благодарю, Екатерина Всеволодовна. Честно говоря, я успел проголодаться.

— Неудивительно. Мы столько дней без нормальной еды были, — хмыкнула Катя, нарезая мне хлеб. Отрезав три куска, она положила их передо мной. — Слушай, а этот Златан, он же не русский, да?

— Да. Он серб чистокровный. Правда, в России с шестнадцати лет живет.

— С родителями переехал?

— Да нет, сам. Они его только привезли, — ответил я, проглотив ложку щей. Затем, увидев непонимающий взгляд Кати, добавил. — Он у друзей своих родителей жил. Потом в общаге при институте, где учился.

— Один?

— Ну да. А на каникулы к нему девушка приезжала из Подмосковья. Из Жуковского, если я не ошибаюсь. Они жили по неделе, по две, вдвоем, потом она уезжала.

— Наверное, это тяжело. Любить, когда твоя вторая половинка живет в другом городе, — задумчиво произнесла Катя, затем подняла на меня взгляд.

— Ну да, тяжело.

Некоторое время молчали. Я доедал свои щи, а Катя просто молча сидела напротив меня. По ее лицу было видно, что она хочет что-то спросить, но пока не решается этого сделать. Я ее не торопил, пусть подумает.

— А та медсестра, что тебя осматривала. Ты давно ее знаешь? — наконец спросила она.

— Нет. Я больше с ее отцом общался. Он много со мной… работал, — ответил я, немного запнувшись, потому что не сразу подобрал слово. — А с Оксаной я изредка виделся. Она же только с легкими раненными отцу помогает. С тяжелыми он всегда сам. Хотя, это полтора года назад было. Может, уже и с ними они вместе работают, — я пожал плечами, затем отставил в сторону тарелку из-под щей.

— Понятно. А то я уж подумала, что у тебя и с ней что-то было, — сказала Катя, вставая со стула. Она взяла наши тарелки, и отнесла их в раковину.

— Да нет. Я даже и не думал об этом. Только на осмотры к ней ходил, и все, — ответил я на вопрос Кати, потом сделал пару глотков кваса из стакана. — Слушай, когда я говорил на счет жены, я шутил.

— Ну, а я приняла эту шутку всерьез, — Катя улыбнулась.

Я поставил кружку на стол и встал. Катя стояла возле стола, опершись на него руками, и смотрела на меня. Взгляд у нее был довольно красноречивый. К ней я подошел в два шага и сразу обнял за талию. Катя положила руки мне на плечи. А потом поцеловала.

На кровати мы оказались очень быстро. Я просто взял Катю на руки, и перенес туда. Через минуту она уже расстегивала мою рубашку, одновременно продолжая целовать меня. Но в этот момент хлопнула дверь, и в комнату кто-то зашел. Я сразу же сел на кровати, а Катя спряталась у меня за спиной.

— Эм… здравствуйте, Федор Алексеевич, — поздоровался стоящий у двери полковник.

За спиной полковника стоял Златан. У обоих лица были удивленные, даже офигевшие, будем честны. Видать, не ожидали они увидеть чего-то подобного. Хотя Златан должен был сказать полковнику, что я не один в город приехал. А полковник, скорее всего, подумал, что с девушками у меня все такие же отношения, как были, когда я жил здесь. Ну, его можно понять.

— Добрый вечер, товарищ полковник. Чем обязан?

— Да ничем, в общем-то. Я просто поздороваться зашел, — полковник говорил медленно.

Видимо, его удивление еще не прошло. Но через мгновение он уже справился с собой и уже более спокойным голосом спросил. — Вы к нам надолго, Федор Алексеевич?

— К сожалению, нет. У меня есть дела в другом районе города. Кстати, товарищ полковник, а из ваших никто не едет в сторону Глинково? — спросил я, поднимаясь с кровати.

— К сожалению, нет. Но я думаю, что командир одной из наших полевых РЛС, согласится довезти вас до Звездочки. Ведь так? — последний полковник задал уже Златану.

— Конечно, товарищ полковник. Довезу, — мгновенно вытянувшись в струнку, ответил тот.

— Вот и хорошо. А сейчас мы пойдем, молодые люди. Вам, наверное, надо вдвоем побыть, — снова повернулся ко мне полковник. — Только дверь закройте на ключ.

— До свидания, товарищ полковник.

Полковник попрощался и вышел, забрав Златана с собой. Я подошел к двери и закрыл за ними на ключ, во избежание подобных конфузов в будущем. Затем вернулся к Кате.

— Я думал, он нас ругать будет, — тихо сказала она, когда я подошел.

— Не, он бы не стал. Понимает же. Вот если бы кто из монастырских зашел, то тогда точно бы наругали.

— Так что в следующий раз будем закрывать дверь, — сказала Катя, снова обвивая руками мою шею.

— А что в этот раз?

— Уже ничего.

Катя снова поцеловала меня, опускаясь спиной на кровать.

Я сидел за столиком в местном баре, ожидая возвращения Златана. Хотя баром это место только приходящие называли, другие говорили просто «Забегаловка». Хотя название у заведения было «Ширма». Но вскоре это задание забылось и бар начали называть, как называли сейчас. Хозяин даже название сменил в итоге. Вот, что может людское мнение сделать, оказывается.

Златан отсутствовал минут через десять, затем пришел, держа в руках две кружки с брагой. Другое спиртное в барах продавать было запрещено. Так что, если кто-то хотел купить водки, то шел на рынок, а купив, пил дома, чтобы людей не смущать. Конечно, это довольно строго, но иначе половина населения Лавры спилась бы в первые же годы. У слишком многих Заражение отняли близких.

— Так, бери, Федор Алексеевич, — сказал Златан, ставя передо мной одну из кружек.

— Блин, Злат, знаешь же, что не люблю, когда меня так величают, — поморщился я, услышав из уст друга свое полное имя-отчество.

— Начальству, значит, можно, а мне нет? — удивленно поинтересовался тот.

— Начальство это начальство. А ты мой сослуживец.

— Я был твоим сослуживцем, — Златан поднял палец, потом отпил бражки и продолжил. — А теперь я майор, командир ДРГ.

— Я больше не военный, Злат. Обычный проводник. И работаю только один, — я сделал из кружки несколько глотков. Брага оказалась довольно хорошей и забористой.

— Ага, видел. Один, а девушка тогда кто? — Златан усмехнулся.

— Катя. Она моя… не знаю даже, как и объяснить.

— Да скажи просто — девушка.

— Она не просто девушка, Злат. Я ее знаю почти всю свою сознательную жизнь. Андрюху помнишь? — я посмотрел на Златана и тот кивнул. — Так вот, она его сестра. Родная. Больше, я думаю, ничего объяснять не нужно.

— Ага… А Андрей знает о том, что вы… вместе?

— Нет, пока что.

— Думаешь, он не будет против ваших отношений?

— Вот не знаю, Злат. Не знаю. Честно, я боюсь, — я сидел, поворачивая стоящую на столе кружку. Помолчав немного, продолжил говорить. — Мне даже в «Вымпеле» так страшно на операциях не было, как сейчас.

Златан захлебнулся брагой. Блин, я ведь и забыл, погруженный в раздумья, что он не знает о том, что я в ЦСН служил. Ну все, теперь точно, как прокашляется, будет к себе звать. Прокашлялся Златан быстро, потом допил брагу и посмотрел на меня.

— И сколько ты в «Вымпеле» прослужил? — вполголоса спросил он. Понимает, что о таком кому попало знать не стоит.

— Три года. Уволен со службы по причине провала операции.

— Провала операции?

— Угу. Дело под Грозном было… — начал рассказывать я.

Пять лет назад. Чеченская республика, окрестности города Грозный.

Я лежал за старым пнем, держа в руках привычную СВД С. Маскхалат отлично защищал меня от взглядов, так что когда боевики появились в поле моего зрения, никто из них меня не заметил. Не услышали они и звука выстрела, только увидели, как один из них валится на землю, сбитый моей пулей. Они даже остановиться толком не успели, когда я прострелил голову еще одному. Только после этого они залегли.

— Проф, ответь Кремню, — раздался в рации голос командира.

Я отпустил рукоять винтовки, и, не отрываясь от наблюдения, нажал клавишу передачи. После моего доклада о том, что у противника еще минус два бойца, командир скомандовал мне отходить к группе.

— Так точно, отхожу, — ответил я, и отключился.

Потом обернулся, чтобы наметить путь, и начал медленно отползать назад. Двигался медленно, так как террористы, хоть и были далеко, но все-таки могли разглядеть движения травы и просто выстрелить. А умирать так по-глупому, когда рядом мои товарищи пытаются спасти моего лучшего друга, мягко говоря, нельзя. Так что полз медленно, держа винтовку за ремень, чтобы та не мешала. И только метров через десять развернулся спиной, и пополз вперед.

Когда я выполз из кустов, Вася поднял на меня автомат. Но увидев, что это свой, опустил его. Всего нас было пятеро, остальная часть сводной группы погибла при отходе. Мы тоже могли в любой момент потерять одного из наших. Я подошел к плащ-палатке, на котором лежал Андрей. Он был бес сознания. Рядом сидел наш санитар, пытаясь хоть как-то улучшить состояние Андрея.

— Как он, Бинт? — спросил я, приседая на корточки возле друга. Винтовку держал в руке.

— Жить будет. Но если мы не попадем на базу в течение суток, он может лишиться возможности ходить, — ответил санитар, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Что? — я не поверил собственным ушам. Потому и уточнил. — Ты говоришь о самом худшем из вариантов?

— Нет, Профессор. Это вполне может случиться.

— Ты же говорил, нож всего лишь задел позвоночник, но не перебил его. При таких ранениях не возникает паралича.

— К сожалению, в случае Андрея может возникнуть. Нож слишком сильно углубился в позвонок. И ты сам знаешь, к чему это может привести.

— Твою мать. Да что за херня?! — крикнул я, поднимаясь на ноги. Винтовку сразу же бросил в сторону, и отошел подальше. — Почему я всегда выхожу из передряги сухим, а Андрюха только и делает, что получает травмы?!!

— Федя, не вини себя… — начал было капитан, но я перебил его.

— Я уже двадцать два года Федя! — крикнул я, глядя в глаза командиру. — Ты не понимаешь, командир! Сколько лет ты знаешь Андрея? От силы два года. Я же знаю его всю свою жизнь. И сколько бы нам, б***ь, не было лет, всегда! Слышишь, всегда! Андрей всегда получал травмы, а я оставался чистым и не битым. Разве что нос разобьют, или сломают. И все! Надоело мне, б***ь!

Я отвернулся, и не в силах стоять, сел на землю. Капитан стоял у меня за спиной, не зная, что мне сказать. Остальные ребята тоже молчали. Минут через пять ко мне подошел Серега, немного прихрамывая на своем протезе. Сначала просто положил руку мне на плечо, а потом сел рядом.

— Федь, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — обратился он ко мне.

— Неужели? — скептически скривился я.

— Я тебе рассказывал, как потерял ногу? — не обращая внимания на мой тон, спросил Серега. Я лишь отрицательно покачал головой. Тогда он продолжил. — Это случилось в Чернобыле, когда там была вспышка вируса какого-то. Ну, это не так важно. Я туда по контракту пошел, у меня денег вообще не было, вот и решил попробовать. И вот, мы с моим напарником Кирюхой Кипишем шли по одному из поселков вблизи Припяти, и просто зачищали его. Это довольно просто, на самом деле. Просто идешь, отстреливаешь любую тушка, хоть издали напоминающую ходячего мертвеца, — увидев мой взгляд, вновь ставший скептическим, он усмехнулся. — Знаю, как это звучит, но это так. Я сам сначала не поверил, пока мне первую тварь не показали. Ну, это лирика. В общем, мы с Кирюхой шли между дома, вместе с остальной группой и зачищали деревню. Кирюха шел первым, я следом. Он всегда так шел. В общем, идем мы, зачищаем, и вдруг, из-за дома выбегает целая стая этих тварей. Кирюха меня на землю оттолкнул, а сам побежал вперед, задержать. Я даже не понял, что произошло. Только хлопок услышал, потом ногу дернуло. Только в госпитале понял, что это Кирюха, чтобы задержать мертвецов, гранату рванул.

Серега замолчал ненадолго, потому что вспоминать то, как он потерял свою ногу, он не любил. Готов был часами говорить о своей семье. Но никогда не говорил о ранении. Я не перебивал, хотя и подмывало спросить, а причем здесь я и Андрей. Наконец, справившись с эмоциями, Серега заговорил снова.

— Уже лежа в госпитале, я долго ругал себя, прямо как ты. Мол, я виноват, все на Кирилла, а на мне ни царапины. А потом Палыч, врач из того госпиталя, объяснил мне одну вещь, — Серега повернулся ко мне. — Такие парни, как Андрей или Кирилл, они обязаны кого-то защищать. У них это в генах записано. И они готовы за людей, которых они защищают, жизнь положить. У Андрея такими людьми стали сестра и ты. У Кирюхи я. Вот они оба и рвались вперед, чтобы получить на себя все пинки и удары, чтобы их подзащитному стало полегче. Это их выбор, Федь, и тебе его не поменять. Так что переставай накручивать себя и пойдем к остальным.

Закончив, Серега ткнул меня в плечо кулаком, потом поднялся, и пошел к остальным. Я же остался сидеть на месте. Очень сильно захотелось покурить, но мне было понятно, что делать этого нельзя. За такую демаскировку террористы только спасибо мне скажут. И тогда Андрюху мы точно не спасем. И еще я понял, что не хочу больше воевать. Просто не хочу, и все. Хоть приходи с операции и пиши прошение на имя командира группы, чтобы меня отправили на «гражданку».

В этот момент закричал радист, все это время пытавшийся вызвать нам «вертушку». Капитан сразу же побежал к нему. С командованием он общался недолго, но довольно громко. Я услышал что-то про то, что от сводной группы осталось пять человек и что нас сдали. Иногда капитан переходил на «русский матерный», чуть ли не посылая высокое начальство. Я даже за него испугался, потому что такое не прощается. А потом капитан обратился ко всем.

— Так, бойцы. За нами пришлют «вертушку», — после этих слов все бойцы издали восторженные возгласы. Переждав приступ радости, капитан продолжил. — Но эта «вертушка» будет здесь часа через два.

— Лучше бы пораньше. Она одна у них, что ли? — проворчал Бинт, все еще колдующий над Андреем.

— Не знаю, Игорь, не знаю. Наверное, все остальные базу этих уродов утюжат. В общем, наша задача — продержаться на этой поляне два часа. Потом подать сигнальный огонь.

— Ничего, и не такое бывало. Продержимся. Только позиция гавно, — проворчал Серега, оглядывая поляну.

— Ничего, зато много видно будет, — это уже я заговорил, подходя ближе к ребятам.

— Ты как? — спросил Кремень.

— Ничего. Прости, кэп. Не выдержал, — извинился я.

— Ничего. Со всеми бывает, — отмахнулся Владислав Петрович, потом кивком показал себе за спину. — Позицию хорошую найдешь?

— Конечно.

— Тогда давай. А мы пока твоего друга перетащим.

— Хорошо, кэп. И… спасибо.

На этом и разошлись. Я, взяв винтовку, побежал на другую сторону полянки, чтобы найти место для лежки, а кэп вместе с остальными, начали продвигаться, прикрывая санитара с Андреем.

— Вот так все и было Злат. Потом мы два часа отбивали атаки террористов, пока не пришла «вертушка». Нас забрали, и отвезли на ближайшую базу, где был хороший врач.

— Андрея вытащили?

— Конечно. Врач мастером оказался, все на место поставил, — ответил я, глядя на сослуживца. Потом улыбнулся, вспомнив, что было дальше. — Мы всей группой потом бегали по городку, просили бутылку коньяка нам продать. А время почти три часа ночи.

— Не продали?

— Нет, конечно. Но в последнем магазине оказался сторож старенький. Он сам Афган прошел, и когда услышал нашу историю, сразу же отправил нас к себе домой с запиской, чтобы внучка его нам бутылку коньяка отдала бесплатно. Мы потом этого старичка продуктами завалили. Мы ж там еще неделю прожили.

— М-да, тяжелая история, — пробормотал Златан, задумавшись. Видимо, вспомнил что-то из своего прошлого. — А что потом было?

— Потом? Да просто. Кэпа чуть не посадили, ведь он бросил цель, начал нас отводить. Но его командир отстоял, и его в внутренние войска перевели. А нас всех на «гражданку». Меня через Кинешму, Андрюху, по-моему, через Волгоград. Привезли на вокзал, отдали личные вещи, и гуляй, Вася, — рассказал я.

— А тут Заражение, — добавил Златан.

— Ага. Ты-то как попал сюда? Вы же с Иринкой в Сербии были?

— Были. Но тут нас Изюмов на свой День Варения позвал, мы и вернулись. А тут… кровь, зомби, в общем, ад в чистом виде. Хорошо хоть, до Лавры добрались.

Златан замолчал. Я же посмотрел на часы. Там было полседьмого вечера. Нужно бы выспаться, а то завтра с ранья выходить в город, нужна будет вся моя концентрация. Об этом я и сказал Златану. Тот все понял, и сразу же протянул руку для рукопожатия.

— Ну, тогда до завтра.

— До завтра, дружище.

Я встал из-за столика, и пошел в сторону выхода. Народу в баре прибавилось, пока мы с Златаном сидели. Видать, люди, сменившиеся с работы, пришли отдохнуть. Ну, или просто еще люди приехали. Взяв в гардеробе свой бушлат, я вышел на улицу. Там уже во всю светило фонари. Почти не задерживаясь на входе, пошел в сторону гостиницы. Было прохладно, но сейчас прохлада больше бодрила, чем мешала. Так что идти было легко.

Мой путь проходил мимо кладбища. Сначала я не хотел идти туда, но чем ближе подходил, то тем сильнее понимал — надо. И ноги сами понесли меня в сторону входа, как только тот показался в моем поле зрения. Зайдя на территорию кладбища, которую охранял один охранник, снял шапку. Потом пошел дальше, обводя взглядом ряды могил. Их становилось все больше, скоро придется новое кладбище делать. Когда я хоронил Женю, меньше было, почти половина могил после моего отъезда появилась.

Первым делом подошел к той могиле, где лежали останки моих родителей. Это была братская могилу, куда просто сложили тела людей с фамилией на букву «П». Могила была небольшой, как и все в этой части кладбища. Холмик, размером метр на полтора, лампадка на нем, и памятник с выбитой на ней буквой «П», и фамилиями похороненных здесь людей.

— Привет. Я вернулся, — произнес я, глядя на фамилию своих родителей. — Наверное, я очень плохой сын. Целых два года не заходил к вам, болтался неизвестно где. Простите меня.

Я немного помолчал, собираясь с мыслями. Перед глазами появились лица родителей, когда те приезжали ко мне в часть. Веселые, добрые лица людей, немолодых уже, но все равно очень энергичных. Такими они были всегда, хоть и работали очень много. И запомнил я их только такими. Папу умным учителем, а маму добрейшей медсестрой. У него был умный и понимающий взгляд, а у нее мягкие руки, никогда не делавшие больно.

Не помню, сколько я стоял на могиле родителей. Недолго, наверное, раз даже замерзнуть не успел. Заметив, что лампадка затухла, опустился на корточки и зажег ее свечей, лежавшей неподалеку. После этого снова посмотрел на могильный камень.

— Ладно, мне пора. Меня ждет девушка, которую вы всегда хотели видеть моей женой, — то ли прошептал, то проговорил вполголоса я. — Но я больше далеко не уеду.

После этого встал с корточек и пошел в сторону места, где похоронил Женю. Ту могилу мне разрешили сделать подальше от остальных, но это было в 2014-ом году. Сейчас же она была почти вплотную к другим могилам. Я подошел к могиле, остановился в нескольких метрах. Почему-то было немного стыдно, может, из-за того, что слишком долго здесь не был? Больше причин не мог придумать. Но все же через несколько минут я подошел ближе.

Могила выглядела немного заброшенной. Оградка начала наклонятся в сторону могилы. М-да, надо будет приехать починить, если время будет. Могильный холмик тоже выглядел неважно, зарос он довольно сильно. Я тяжело вздохнул, понимая, что сам виноват в этом. Потом присел на лавочку и посмотрел на фотографию, прикрепленную на крест. Она почти не пострадала, так как перед закреплением ее проклеил скотчем. Женя на ней выглядела все такой же веселой и красивой.

Посидел я немного, потому что не хотел беспокоить Катю. Да и опять же, выспаться надо. Завтра будет сложный день. Посидев пару минут, я встал и пошел в сторону гостиницы.

Мы с Катей двигались по тротуару, постоянно маневрируя. Нам приходилось постоянно обходить машины, которых на тротуаре было довольно много. Я шел чуть впереди, держа в руках старенький «калаш» с деревянным прикладом, а Катя шла за мной, вооруженная какой-то обрезанной двустволкой. Другого оружия нам не выдали, хоть Златан и пытался убедить полковника и зав-склада. Но те не согласились тратить хорошее оружие на людей, не входивших в персонал охраны Лавры. Даже то, что я довольно много поработал полковника, не помог. Златан очень долго бесился, ругая свое командование, но сделать ничего не мог. В итоге, нашел нам то, что было.

Выехали в семь утра, когда группа Златана ездила с радистами по городу. Грузовик, переделанный в передвижную РЛС, довез нас с Катей до поворота на «Островок». Златан высадил нас, извинился за то, что не смог помочь еще хоть чем-нибудь, попрощался, и уехал. И теперь мы шли по дороге, направляясь в сторону мостика, ведущего к многоэтажкам Птицеградской.

Я заметил впереди, между машинами, какое-то движение, и остановил Катю. Затем вынул из кобуры ТТ, и двинулся вперед. На ходу накрутил на ствол самодельный глушитель, который сунул мне в карман Златан, когда мы прощались. Сначала я хотел вернуть его, зная, что ему не поздоровится, если командование узнает, что он отдал мне казенное имущество. Но тот не забрал, сказав, что мне он пригодится больше, чем ему. Так что пришлось взять, хотя подставлять своего сослуживца мне не хотелось.

Держа оружие в руках, я двигался между машинами, стараясь наступать на асфальт как можно тише. Автомат висел у меня на шее стволом вниз, и можно было не опасаться, что он может задеть за машины, стоящие вокруг. Так что мертвецы, стоявшие за автобусом, меня не услышали, когда я оказался рядом. Два выстрела, приглушенные глушителем, и они упали на асфальт. Плохо только, что упали они довольно громко, но вроде никто не услышал. В это время подошла Катя, и мы двинулись дальше. Правда, я все же остановился у трупов, потому что они оба были одеты в военную форму. Правда, ничего нужного, кроме одной обоймы патронов в кармане одного из трупов, мне найти не удалось. Так что мы двинулись дальше.

К мусорке, за которой начиналась дорога к мосту, мы подобрались минут через пятнадцать. Добрались бы и быстрее, но приходилось идти очень медленно, потому что вдалеке я заметил немаленькое стадо зомбированных. Потому и решили не рисковать, и двигаться медленно и тихо. Выйдя к мусорке, мы сразу же увидели трех собак, которые что-то ели. Когда одна из них подняла к нам голову, я увидел, что едят они человеческое тело.

— Ой… — тихо произнесла Катя, увидев собак.

Я вспомнил, что она довольно сильно боится собак, и потому жестом велел Кате встать за мою спину. Потом поднял автомат, и направил его на собак. В это время остальные собаки тоже подняли голову, и теперь смотрели на нас, скаля пасти. Пугать их было бесполезно, придется стрелять, хоть делать этого мне и не хотелось. Если я начну стрелять, то зомби сразу же услышат и скоро их здесь будет столько, что мы с Катей не отобьемся. Но, похоже, другого выхода у нас просто не было.

— Катя, отойди от меня, и заберись на «логан», — велел я Кате, не оборачиваясь. — Только медленно и аккуратно, иначе они бросятся на тебя.

— Хорошо… — испуганным голосом ответила Катя и начала отходить назад.

Я тоже начал отходить, держа собак на прицеле автомата. Но те пока не двигались, просто стояли и рычали угрожающе. Только когда мы с Катей отошли на десяток шагов, они двинулись следом. В этот момент я и начал стрелять, целя в головы животных. Можно было начать, когда они стояли, но тогда мы были слишком быстро. Первая собака еще не упала на асфальт, а остальные уже побежали ко мне. Я перевел ствол на следующую и выстрелил два раза. Пули пробили бок собаки, и та рухнула на асфальт, скуля. В это время третья собака прыгнула, целям мне в лицо. Я заметил ее движение заранее, и успел перехватить автомат, и нанести по морде удар прикладом. Правда, держась на ствол, обжег пальцы, но это ничего.

Удар приклада пришелся на шею, и собака упала на асфальт, перевернувшись в воздухе на спину. Она сразу же попыталась встать, но я не дал ей этого сделать, нанеся еще один удар, на этот раз в голову. Собака, подрыгав немного ногами, затихла.

— Федя! Зомби! — крикнула Катя, показывая рукой куда-то мне за спину.

Я развернулся, перехватывая автомат. И почти сразу же открыл огонь, так как зомби были уже близко. Стреляя, велел Кате слезать с машины, и бежать в сторону моста. Та не стала спорить, и спрыгнула с машины, а потом побежала в нужную сторону. Я присоединился к ней чуть позже, когда у меня закончились патроны в магазине. Менять его времени не было, так что автомат отправился за спину, вместо него в моих руках появился пистолет. Несколько зомби рванули наперерез, причем довольно быстро, так что пришлось их расстрелять, потратив на них целую обойму.

Катю я догнал довольно быстро, и мы побежали небольшой колонной. Бежать приходилось быстро, потому что любая остановка могла стоить нам жизни. Перезаряжать пистолет тоже пришлось на ходу, причем с первого раза у меня не получилось, и обойма упала на землю. Перезарядившись, я посмотрел на свои руки и увидел, что они трясутся, причем довольно сильно. Немудрено, учитывая большое стадо зомби, бегущее следом за нами. Даже представить страшно, что чувствует Катя, если даже меня мандраж бьет, хотя мне приходилось попадать в передряги и посерьезнее.

— Ты как? — поинтересовался я у Кати, поравнявшись с ней.

— Тяжело… Боюсь, долго я так не выдержу, — ответила она, тяжело дыша. Ей было тяжело дышать, потому между фразами она сделала паузу.

— Еще немного осталось. Вон, уже мост видно, — подбодрил я девушку, кивком показав вперед.

Мост действительно был уже виден. Он был небольшим, всего десяток метров в длину и в ширину метр, не больше. Это давало надежду на то, что мы с Катей сможем оторваться от зомби, ведь все они по мосту не пробегут, им просто места не хватит. Правда, на мосту ходили несколько зомби, но это не проблема, справимся. Главное, задержать тех, что бегут за спиной.

— Сможешь перебить тех зомби, что на мосту ходят? — спросил я у Кати, не сбавляя хода. Та лишь кивнула, потому что сил на разговор у нее явно не хватало. — Хорошо, они твои. Я задержу тех, что бегут за нами.

Катя снова кивнула, затем проверила, заряжен ли ее обрез. Я же снял с плеч автомат и зарядил в него новый магазин, на этот раз «спарку». Потому мы с Катей переглянулись, и ускорились, заставляя организмы работать на пределе сил. От напряжения у меня уже гудели ноги и разрывались легкие, но на внимание на это я не обращал. Просто закусил до крови губу, и бежал вперед, к спасительному мосту.

Когда до ступеней было совсем немного, я понял, что теряю силы. Обернувшись, увидел, что расстояние между мной и зомбированными медленно сокращается. Пришлось заставить организм включить второе дыхание, и бежать вперед. Автомат в руках стал очень тяжелым, хотелось бросить его, но было нельзя. Когда впереди показались ступеньки, мы с Катей прыгнули. Пролетев все ступени, я приземлился, но приземлился неправильно, и потому мои стопы прострелило болью. Не обращая внимания на боль, разворачиваюь и начинаю одиночными отстреливать тех зомби, что вырвались вперед. Когда они подбегают ближе, начинаю стрелять очередями.

Сзади раздаются залпы из двустволки, значит, Катя отстреливает зомби, ходивших по мосту. Стреляя, я начинаю отходить назад, увеличивая расстояние между мной и зомбированными. Они уже около лестницы, их тела падают прямо на нее, мешая остальным. Магазин заканчивается, я отпускаю автомат, оставляя его висеть на ремне, достаю из кармана гранату. Вырываю чеку, кидаю ее под ноги зомбированным, и срываюсь с места. Нужно убежать как можно дальше, чтобы осколками не задело. Замечаю, что Катя уже подбежала к лестнице и ждет меня там. Стрелять она не решается, боится задеть меня. За моей спиной раздаётся взрыв, я инстинктивно вжимаю голову в плечи, но осколков нет, только кровь и ошметки тел зомби прилетают в мою спину.

Но сбрасывать скорость нельзя, зомби еще бегут за мной, хоть их теперь и немного меньше. Когда я подбегаю к лестнице, Катя вскидывает обрез. Чтобы не попасть под картечь, отхожу в сторону, и она стреляет. За моей спиной падает тело зомби, подобравшегося слишком близко.

— Спасибо, — благодарю Катю, забегая на лестницу.

— Сочтемся.

Мы бежим по лестнице вверх, держа оружие в руках. Зомбированные все также бегут за нами, но уже медленнее. Когда мы уже подбегали к верхнему краю лестницы, откуда-то справа доносится звук двигателя. Я оглядываюсь, вижу, что по обочине дороги едет грузовик, в котором установлен крупнокалиберный пулемет. Пулеметчик что-то орет нам, указывая руками вниз. Сразу же понимаю, что он от нас хочет, и хватаю Катю в охапку, и мы с ней вместе падаем на ступеньки. Сразу же после этого начинает работать пулемет, пули свистят над нами. Катя дрожит, прижимаясь ко мне, я говорю ей что-то, пытаясь успокоить.

Пулемет работал недолго, минут пять. Когда он замолчал, я поднялся с лестницы. Ребра при этом заболели, но терпимо, значит, не сломаны. Поднявшись, помог встать Кате, потом повернулся назад. М-да, хорошо, что мы успели. Зомбированных в стаде было очень много, если судить по их останкам, которыми была усеяна лестница. Пулемет поработал хорошо, нашинковав ходячих мертвецов в очень мелкое месиво, смотреть на которое было неприятно. Так что делать это я и не стал, отвернувшись. Потом взял Катю под локоть, и повел наверх, знакомиться со спасителями. Которые, кстати, уже ждали нас.

Их было шестеро, все одеты в комбинезоны, усиленные бронепластинами. Оружие у всех было довольно разномастное. Я заметил у них СКС, несколько двустволок, обшарпанный «калаш» неизвестно какого года выпуска. И сейчас все это оружие было направлено на меня и Катю. Блин, у меня опять чувство дежавю. В который раз уже меня берут на прицел. Я лишь вздохнул, и ободряюще улыбнулся Кате, когда она обеспокоенно посмотрела на меня.

— И откуда вы здесь взялись, господа хорошие? — спросил командир группы, когда мы подошли.

Говорил он нагло и уверенно, так что мне сразу же захотелось ответить ему на «русском-матерном». Но сделать этого я не успел, потому что заговорила Катя.

— Ну ты и наглец, Бедлам. Сначала надо спросить, как у людей самочувствие, а уже потом узнавать, кто они, забыл? — говорила Катя уверенно, будто знала командира группы уже давно.

Тот ответил не сразу, пару минут он стоял молча, приходя в себя. Но его шок прошел довольно быстро, и он пристально посмотрел на Катю. По его глазам я понял, что он узнал ее. Потом он заговорил, и тон его уже был менее наглым.

— Катя? — спросил он, все еще сомневаясь в том, кого видит.

— Кто ж еще? Что, уже похоронили меня? — хмыкнула Катя, глядя на своего собеседника.

— Да нет… просто думали, что ты с другой стороны приедешь, — замявшись, ответил мужчина, глядя на Катю.

Хотя мужчиной назвать его можно было с натяжкой. Ему было лет двадцать пять, не больше. Интересно, кстати, что это он так с Катей общается, чуть ли не официально. Видимо, что-то между ними было такое, хотя, кажется, с ним в свое время Андрей поработал. Тот умеет убеждать, особенно, если дело касается его сестры. Позывной у него, кстати, интересный — Бедлам. Наверное, слишком шумный парень, раз такой позывной получил.

— А это кто? — спросил парень, кивнув на меня. Решил тему для разговора сменить, значит.

— Это Федя, мой друг. Он меня из Королёва сюда привез.

— Да? Что-то не верится, — с сомнением спросил Бедлам, глядя на меня.

— Хочешь проверить? — спросил я, с усмешкой глядя в лицо парню.

Тот отшатнулся, видимо, вид мой был довольно убедителен. Ну, это можно понять.

Стоит неизвестный парень, одетый в камуфляж, забитый кровью зомби. Причем выглядит он совершенно спокойным, хотя еще совсем недавно мог умереть. Да еще на голове у него несколько шрамов, причем два из них явно тяжелые. Такого любой испугается, даже то, что он командир группы.

— Ладно, проехали, — проговорил парень. Затем он отвернулся к Кате и спросил. — Вас подвезти до поселения?

— Ты еще спрашиваешь? Конечно подвезти, — ответила Катя.

Бедлам кивнул нам на кузов, затем пошел в сторону, не прощаясь. Но перед этим он меня посмотрел со злостью во взгляде. «Что-то здесь не так». Промелькнула в моем мозгу мысль. Слишком быстро они пришли к нам на помощь, будто ждали. Но сейчас думать об этом не хотелось, так что я отправил внутреннего параноика куда подальше, и залез в кузов грузовика следом за Катей.