Зима в лесу

Чародейкою-зимою

Околдован лес стоит

И под снежной бахромою,

Неподвижною, немою,

Чудной жизнью он блестит.

Ф. И. Тютчев


Зима в лесу


Помните, каким шумным и оживленным был лес весной и летом? Теперь он стоит перед нами, застывший в какой-то таинственной тиши. Но даже в этой тишине есть своеобразная привлекательность: зеленеют ели, тяжело раскинув свои ветви, одетые пушистыми снежными гирляндами; кругом чернеют березы и осины, лишенные листвы; кое-где возвышаются старые сосны с яркими буро-красноватыми стволами и раскидистой длинной хвоей. От деревьев, освещенных косыми холодными лучами, ложатся длинные серые тени, глаз слепит сверканье мягкого снега, и свежо дышится острым морозным воздухом.

Как живут зимние птицы

Даже короткая зимняя прогулка по лесу убедит нас, что его жизнь не замерла совсем. Вот из ближайшей хвойной заросли доносится тихий писк корольков. Желтоголовый королек — одна из наиболее привлекательных гнездящихся птиц нашей страны. Он характеризуется крошечными размерами, оливково-зеленоватым тоном спинки и особенно красивым оранжево-желтым хохолком, тянущимся от лба до темени и ограниченным с боков двумя черными полосами. Весьма интересно следить в зимний день за хлопотливой деятельностью корольков. С удивительной подвижностью, словно мыши, эти крошечные птички снуют между развесистыми ветвями хвойных деревьев, принимая самые причудливые позы, подвешиваясь вниз головой и постепенно передвигаясь от нижних сучьев до самых вершин деревьев. Корольки питаются мелкими насекомыми, которых ловко добывают из мха и лишайников. Нет сомненья, что зимой корольки совершают иногда довольно значительные кочевки, появляясь часто в большом количестве в ближайшем соседстве от человеческих жилищ. Эти крошечные птички пускаются иногда и в более длительные перелеты, причем поднимаются на значительную высоту, совершенно исчезая из глаз наблюдателя.


Королек. (Рис. П. И. Киреевского)


Очень часто вместе с корольками держатся различные синички, особенно болотные синички, московки и хохлатые. Их звонкие голоса и хлопотливая деятельность очень оживляют тишину зимнего леса. Особенно приятно бывает услышать громкий и красивый покрик большой синицы. Смотрите, как эта неутомимая птичка с необыкновенной ловкостью лазает по тонким веткам, покачивается на их гибких концах и висит иногда вниз головой. Вон из ближайшей заросли березняка послышался какой-то тихий трещащий покрик, и появилась сначала одна долгохвостая синица, а затем и другая. Скоро из ближайшей чащи показалась целая стайка перепархивающих птичек. Крошечное шарообразное тельце долгохвостой синицы покрыто чрезвычайно рыхлым оперением. У взрослой птицы вся голова и большая часть нижней стороны тела белые, бока винно-розовые, спина черная с винно-розовыми полосами; хвост необыкновенно вытянутый, по длине превышает в несколько раз крошечное тельце. С суетливой поспешностью перелетая с дерева на дерево, отыскивают долгохвостые синички корм: мелких насекомых и их яички, спрятанные в коре или под слоем мха. Интересно наблюдать, какие замысловатые позы принимает маленькая птичка: она то поднимает кверху свой длинный хвост, то висит вниз головой, подпуская к себе заинтересованного наблюдателя довольно близко. Долгохвостая синица принадлежит к гнездящимся у нас видам, но особенно обращает на себя внимание, когда поздней осенью кочует целыми стайками.


Синица (Рис. П. И. Киреевского)


Хохлатые синицы


Весьма часто в компании синичек и корольков мы замечаем уже знакомых нам красивых поползней.

Наряду с обычным видом поползней, осенью и зимой нередок также мелкий сибирский поползень, отличающийся от обычного своим чисто белым брюшком и боками, лишенными коричневых тонов. Этот поползень залетает к нам во время своих зимних кочевок.

Иногда в компании мелких птичек можно видеть пестрых дятлов, остающихся у нас в течение всей зимы. Все это разнообразное общество отлично уживается, причем отдельные его члены громким и тревожным криком дают знать всем остальным о надвигающейся опасности.

Особенно красивы на фоне белого снега красные, яркие самцы снегирей. Совместно с самками самцы держатся зимой небольшими стайками, главным образом в мелколесье, осиннике и березняке, около лесных опушек или в зарослях речной уремы. Обыкновенно снегири сидят на лишенном листьев кустарнике, несколько нахохлившись, и перекликаются характерным скрипучим свистом. Если корм довольно обилен, то стайка придерживается одних и тех же кустов и только к вечеру перелетает на ночевку в лес.

Смотрите, какие красивые и необычные птицы перелетают там, на ближайших деревьях! Это свиристели. Свиристель величиной со скворца и своим ярким, длинным и мягким оперением обращает на себя внимание. Уже издали можно его узнать по винно-красно-бурой окраске, длинному хохлу на голове, желтым полоскам на крыльях и красным пластинчатым придаткам на хвостовых и второстепенных маховых перьях.

В подмосковных лесах свиристели показываются обычно с середины октября; часть их откочевывает дальше на юг, часть задерживается у нас, смотря по обилию корма, почти на всю зиму. Эти птицы держатся небольшими стайками и питаются главным образом различными ягодами: рябиной, бузиной, калиной, можжевельником и другими, которые они истребляют в весьма значительном количестве. Ранней весной начинается обратное движение свиристелей в леса северной тайги, где эти птицы гнездятся летом.

На опушках садов и лесов, около деревень можно видеть, как шумной большой компанией перелетают по деревьям стайки чечеток. Эти хорошенькие птички необычайно подвижны и хорошо заметны по своим пунцово-красным шапочкам. Вот их шумная ватага обсыпала ветки раскидистой ольхи; мы видим, как перепрыгивают птички с ветки на ветку, перекликаясь между собой, и вдруг все разом снимаются и перелетают волнистым полетом на соседние деревья, причем все время слышится их громкое «чи-чи-чи» или «чет-чет».

В некоторые годы вместе с обычной чечеткой зимой у нас встречается белая чечетка, отличающаяся от обычной, кроме более светлой окраски, коротким тупым клювом. Чечетки — наши зимние гости, прилетающие к нам с севера. Ранней весной они вновь откочевывают на свою суровую родину, в тайгу. Около построек и на лесных опушках можно встретить, кроме чечеток, красивых щеглов, знакомых нам чижей и овсянок. Иногда из леса раздается громкий и скрипучий голос сойки, которая хотя и совершает значительные кочевки, но все же не боится зимних холодов.

Зимой мы встречаем близ строений и других вороновых птиц: галок, сорок и ворон; любопытно, что последние становятся в зимнее время менее осторожными, чем летом, в период гнездования.

Не боится зимы и оседлый ворон, легко отличающийся от вороны сплошной черной окраской, крупными размерами и массивным толстым клювом.

Из далекой и пустынной тундры зимой к нам прилетают очень миловидные пуночки. Пуночка немного крупнее воробья и заметна своей яркой окраской, состоящей из пестрой смеси снежно-белого, черного и ржавого оперения. Эти птицы летают большими сообществами, главным образом по дорогам. Часто на зимней дороге можно видеть, как пестрая стайка этих красивых птичек взлетает, испуганная проезжающими санями, и садится где-нибудь в стороне.

Типичные оседлые птицы нашего леса — филин и сова-неясыть (Лесная сова не остается у нас на зиму.)). В зимнее время они добывают себе разнообразную пищу.

Если обследовать землю около дерева, на котором присаживается сова, то можно убедиться в ее полезности: на зиму под деревом скопляются иногда целые залежи отрыгнутых погадок, целиком состоящих из непереваренных остатков (шерсти и косточек) съеденных совой мышей.

В некоторые годы к нам прилетает поздней осенью и зимой очень красивая обитательница северных тундр — белая полярная сова. Значительно крупнее неясыти, она только немного уступает по размеру большому филину. Старая птица — снежно-белого цвета, тогда как у более молодых замечается черная штриховка по общему (основному) белому фону. Увидеть эту далекую северную гостью можно только изредка, когда она, словно снежный ком, сидит где-нибудь на бугре занесенной рыхлым снегом пашни, около лесной опушки.

Из дневных хищников зимой можно изредка встретить ястреба-тетеревятника. Кроме него, зимуют, совершая кочевки, соколы-сапсаны и красивые мелкие дербники, принадлежащие к группе так называемых благородных соколов. Сапсанов и дербников можно иногда наблюдать в зимнее время под самой Москвой. Там сапсаны ловят ворон, голубей и галок, а дербники — воробьев.

Наконец, в более глухих местах, вдали от большого города, в некоторые зимы появляются редкие у нас орлы-беркуты.

Этот орел очень красив: у него золотисто-рыжая голова, темно-бурое оперение и черный хвост с белым основанием (у очень старых орлов ширина белой полосы у начала хвоста сильно сокращается и основная часть хвоста становится серой с черноватым узором). Размах крыльев беркута больше двух метров. Беркут — самый мощный и крупный орел нашей фауны. Зимой он охотится преимущественно на зайцев.

Посмотрим, как проходит зимняя жизнь тетеревов. Они держатся стаями, перекочевывая с места на место и придерживаясь главным образом густых березняков, где кормятся березовыми почками. В сильные морозы тетерева забираются глубоко в снег. Делают они это весьма своеобразно: тетерев с дерева или прямо с полета бросается в снег и пробивает его верхний затвердевший слой; затем птица просовывает голову под снежный пласт и, работая крыльями, забирается в рыхлую снежную массу. В сильные метели стая остается иногда под снежным заносом в течение нескольких дней. Вспугнутые тетерева поднимаются из-под снега с сильным шумом и большой быстротой. В морозное тихое утро среди зимы нередко можно слышать токованье тетеревов. Обычно токуют одиночные птицы и всегда на деревьях. Зимой тетеревов преследует ястреб-тетеревятник.

По следам мелких зверей

Во время зимних прогулок мы можем заметить, что на снегу в разных направлениях тянутся всевозможные следы млекопитающих. Особенно обращает на себя внимание мелкий узор мышиных дорожек. Они начинаются обычно от нор, выходящих на снежную поверхность, и теряются у следующей норы. Если поставить около самого входа норы небольшой капкан с мясной приманкой, то мы вскоре удостоверимся, какие именно виды выходят на снеговую поверхность. Надо помнить, что зимой зверьки очень голодны и не брезгуют никакой приманкой. Оказывается, что по снегу бегают лесные мыши, рыжие полевки и особенно часто землеройки. Приглядевшись внимательно, нетрудно различить следы мышей и полевок: мыши подвижнее, они делают ловкие сильные прыжки длиной в 30 сантиметров, причем отпечатки их лапок тесно сближены. Обратите внимание, что за отпечатками лапок на снегу заметна прямая полоска в виде легкой бороздки, — это след от длинного хвоста. Что же заставляет этих мелких зверьков предпринимать подобные путешествия?

Мне случалось находить следы, несколько объясняющие это явление. Я наблюдал подточенные стволы высоких зонтичных растений со свалившимися зонтиками, из которых были подобраны и съедены все семена. Думается, что эта работа была произведена именно мышами и рыжими полевками, так как землеройки питаются в это время преимущественно насекомыми.

Подобно землеройкам, крот также не подвержен зимней спячке. Часто, если снег неглубок, можно видеть кучки свеженакопанной земли, чернеющей над белым снежным покровом. Когда снег неглубок, крот частенько выбирается на поверхность. Глубокая извилистая бороздка тянется тогда от норки к норке; если хорошо присмотреться, то видно, что на этой бороздке заметны отпечатки задних лапок. Передние, неуклюжие лапы крота, служащие животному для копанья, почти не оказывают ему помощи при обычном беге; эти лапы оставляют на снегу лишь слабые отметины. Крот не совершает больших перебежек по снежной пелене; бороздка его следов тянется на протяжении всего нескольких метров и обрывается у следующей норки, ведущей вниз, к земле. Под глубоким снегом крот делает обширные галереи. На случай зимней голодовки крот иногда собирает себе запасы корма. Эти запасы в подавляющем большинстве случаев состоят из земляных червей, у которых крот откусывает головной конец, чем и парализует их.

Зимняя жизнь куньих хищников

Изучая на снегу следы различных млекопитающих, мы можем натолкнуться на характерную тропу куницы. Следы лап куницы поставлены наискось и находятся близко друг от друга, отчетливо вырисовываясь на мягком снегу. Часто след ведет к дереву и теряется потом на значительном протяжении, так как ловкое млекопитающее иногда долго передвигается по деревьям, не сходя на землю. В зимнее время, только в сильные морозы, куница забирается в дупло и засыпает. Зимний мех куницы и близкого к ней хорька делается более пушистым, длинным и весьма ценится в пушной торговле.

Особенно изменяется мех ласки и горностая. Мы видели, что летом эти стройные и красивые хищники отличаются своей рыжей и бурой окраской спинки и белым брюшком. В зимнем мехе ласка становится сплошь снежно-белой; у белого горностая темным остается лишь кончик хвоста. Если подобрать шкурки ласок и горностаев, добытых в течение весны или осени, т. е. в периоды линек, то можно заметить, как происходит смена бурой шерсти на чисто белую; иногда попадаются линяющие зверьки пегой расцветки. Таким образом, у этих хищников очень ясно сказывается явление сезонной изменчивости мехового покрова.

Что делает зимой белка?

На рыхлом снегу очень часто можно видеть следы белок: четыре лапки отчетливо отпечатываются на белой поляне. Впереди вы увидите отпечаток двух больших — задних лапок, сзади двух меньших — передних. Во время прыжков при помощи которых передвигается белка, лапки одновременно ставятся в тесную кучку, имеющую общие очертания трапеции. Иногда пушистый хвост белки также смахивает полоску снега, оставляя свой легкий отпечаток.


Следы белки на снегу


Вот беличий след привел нас к стволу ели. Видно, грызун хорошо поживился в зеленой хвое: весь снег усыпан чешуйками шишек, то здесь, то там разбросаны шишки, начисто погрызенные белкой. От шишек остались лишь стержни да венцы самых верхних чешуек. Погрызы белки легко узнать.


Белки. (Рис. В. А. Ватагина)


Много еловых и сосновых шишек используется также дятлами и клестами. Дятел зажимает шишку в какой-нибудь расщеп коры, в «станок», и долбит, выклевывая между чешуйками семена. Взъерошенная, с расклеванными чешуйками шишка часто падает на землю. Таких расклеванных шишек иногда около какого-нибудь дерева скопляются целые груды. По первому взгляду можно сразу сказать, кто лакомился семенами — белка или дятел.

Клесты обрывают шишки и, придерживая их лапками, извлекают семечки своими своеобразными клювами; слегка потрепанные шишки падают на землю.

Мышам и полевкам достается большая пожива; рыская по лесному грунту, эти грызуны могут вдоволь полакомиться недоеденными семечками, обильными остатками от «стола» клестов и дятлов.

Обычно после года обильного урожая шишек следуют годы слабых урожаев или неурожаев. Так, в подмосковных лесах урожаи еловых шишек разграничены сроками в три-четыре года. На следующую весну после урожая белки зачастую спускаются на землю и подбирают шишки, сброшенные клестами. Оказывается, что клест оставляет недоеденными в сброшенной шишке в среднем до ста пятидесяти семян, служащих пищевым запасом грызунам, мышам и белкам.

Много неожиданного приходится иногда «прочитать» по следу. Как-то зимой на охоте я шел по краю старого леса; дальше начиналось занесенное снегом поле, виднелись овины, чернели деревья. Неожиданно я заметил следы лисицы; она выгнала из леса к опушке белку, очевидно пробегавшую перед этим по снегу и не успевшую свернуть к ближайшему дереву. Наверное, перепуганная белка огромными прыжками помчалась по снежному полю к овинам, где стояло несколько берез. Этот план, несомненно, погубил грызуна. Лисица стремительно преследовала белку, что было видно по следам. Вот лисица, изловчившись, прыгнула, но промахнулась и только по инерции несколько зарылась в снег, оставив на нем довольно глубокий отпечаток; невдалеке от овинов хищник снова стал настигать белку, еще прыжок — и новый промах. Вот до березы уже недалеко — спасется ли белка? Нет: красное пятно на снегу (следы крови), измятый снег (отпечатки последнего, рокового прыжка) и клочок серой шубки грызуна красноречиво говорили о другом. Все кончено — белка лишь немного не добежала до спасительной березы…

Белка не подвержена зимней спячке: только в сильные морозы забирается она в свое гнездо — гайно — или дупло и мирно спит, свернувшись и прикрывшись пушистым хвостом.

Пойдемте ранним зимним утром изучать и распутывать заячьи следы.

Пожимаясь от охватившего нас холода, пробираемся мы на лыжах на огороды, к полосе кустарника, за которым сереет в морозной дымке недалекий лес. Лыжи поскрипывают по плотному снегу, мороз весело щиплет лицо, застывающий пар от дыхания серебрит края воротника.

Лес понемногу просыпается: с ближайших деревьев снялись галки и пролетели над гумном. В сереющем оголенном мелколесье стали меланхолично перекликаться снегири, пискнула болотная синичка. Восток зарозовел, и его отблеск мягким светом загорелся на белых сугробах.

Вот и след зайца — «малик», как говорят охотники. Его нельзя спутать со следами других зверей. При обычном, неспешном движении зайца можно ясно видеть, как этот зверек выносит почти одновременно задние лапы, тогда как передние ставит последовательно — одну за другой. На порозовевшем снегу видны синеватые ямки следов. Опытный охотник легко различит следы русака и беляка. Если сравнить следы этих зайцев, то у беляка отпечатки лапок больше и лежат друг к другу ближе, чем у русака; сами отпечатки задних лапок нередко более округленные и не так заострены, как у русака. У беляка разница между величиной отпечатка передних и задних лапок меньше, чем у русака, т. е. передние лапки оставляют у беляка больший след, чем у русака. Если мы будем идти по «ночным» следам зайца, когда он медленно перепрыгивал, останавливался и кормился, то на таком «жировом следу», как говорят охотники, можно увидеть и помет зайца. По этому помету легко узнать, с кем мы имеем дело: у беляка помет более округлой формы, без слегка вытянутого кончика, что характерно для русака. По жировому следу также нетрудно проследить, что делал заяц. Вот он лакомился в запушённом снегом капустнике и глодал мерзлую кочерыжку, вот он подошел к мелкому ольшанику и закусил корой свежего валежника: обнаженные, без серой коры, белеют осиновые ветки. Вот заяц подошел к самой дороге, поковылял по колеям, повернул резко влево и огромными прыжками в сторону скрыл продолжение жирового следа.

Далее заяц «жировал» по бурьянам и, когда вышел из них» сделал опять энергичный прыжок, прошел по старому следу лыжника, вернулся назад тем же следом. Заяц сделал, как говорят охотники, «сдвойку», затем огромный прыжок в сторону, называемый «скидкой» или «смёткой», далее он пошел к кустарникам, снова вернулся, причем один след тянется теперь рядом с другим, потом опять новый прыжок в сторону, отчего получилась петля и «скидка». После нескольких петель заяц сделал большой прыжок и залег в занесенный снегом куст, головой в сторону следа, откуда зверек мог ждать врага.

Заметив опасность, заяц быстро выскакивает из своего прикрытия, снег серебристой пылью вылетает из-под его задних ног; заяц быстро мелькает вдали, все ускоряя свой бег. Посмотрите на этот «генный» след: широко, косо и последовательно одна за другой оставили отпечатки задние лапки зайца, и еще дальше от них видны следы передних лапок; между этими следами и следующей парой отпечатков большой промежуток — результат прыжка.

Заячьи следы нередко перемежаются с лисьими. Словно в нитку, вытянулись лисьи следы, — или «нарыски». Вот пушистая рыжая красавица, сверкая на солнце красным мехом, бродила по полю, выслеживая мышей («мышкуя», как говорят охотники). На много километров тянется лисий след. Лисица, охотясь за мышами, использует встречный ветер, помогающий ей под снежной коркой «зачуять» мелких грызунов. Вот лисица остановилась, ткнулась носом в снег, стала рыть передними лапами, поднимая белое искрящееся облачко, вот она подпрыгнула, причем взметнула пушистым хвостом, а зубами цепко схватила шелковистую меховую тушку грызуна. Во время мышкования лисица добывает много мышей. А. Н. Формозов на протяжении двух километров нашел однажды до тридцати разрытых гнезд полевок! Не многие грызуны спасаются от острых зубов хищника.

Зимой на открытых местах легче, чем в лесу, можно заметить крупные следы волка. Грузному зверю трудно бродить по рыхлому глубокому снегу: плотный снег, или «наст», открытого поля облегчает движение. В лесах серый хищник норовит передвигаться по дорогам или тропам, проложенным человеком. В каждую зимнюю ночь, в тишину и вьюгу, ходят голодные волки, промышляя себе добычу. Трудно приходится зверю зимой. Окрепли и стали чуткими осторожные зайцы; редко удается застигнуть врасплох лесную птицу — глухаря или тетерева. Дворовые гуси, жеребята, ягнята заперты в хлевах за плетнями и заборами. Трудно зверю, и много приходится бродить ему, прежде чем он найдет себе добычу.

Зимой за волками и лисами охотятся облавой. Сначала прослеживают место, где остановились волки на дневку. На снегу предательски виднеются следы, ведущие в лесную крепь, а из лесного «острова» выходного следа нет. Волки здесь отдыхают от ночных скитаний. Лесной участок, «остров», затягивается веревкой с красными флажками, и по линии, не затянутой алой полосой, становятся стрелки. Едва охотники «стронут» волков, едва серые заслышат людские крики, как приходят в движение. Они бросаются в сторону от докучливых криков, но всюду что-то красное маячит между ветвями и мелькает на пологе белого снега. Но вот и конец страшной алой и трепещущей полосы — свободный выход в соседний лесной «остров».

Охотник, стоящий в белом халате у дерева, замер в неподвижности, он совершенно не виден на белом фоне снега. Волки смело бегут в сторону стрелка. Вдруг резко и сухо в морозном воздухе загремели выстрелы.

Опытные охотники могут «выставить» зверя на стрелков, не затягивая «оклада» флажками. Для этого надо прекрасно знать повадки зверя, определить место, где зверь залег и откуда надо его «стронуть».

Я знал одного старика-лесника, его звали Дмитрий Афанасьевич. Когда старик рассказывал о лисе или зайце, мне казалось, что он говорил о своих хороших знакомых. Почтенный лесник любил выражаться «деликатно», во множественном числе. О лисе он говаривал: «Мы их гнали, они бежали», а про стрелка: «А они (стрелок) их (лисицу) спуделяли» (Спуделять — промахнуться.)

«Оклад» и «нагон» зверя без применения флажков, без помощников-загонщиков производит сильное впечатление. Кажется, что это какое-то волшебство, а между тем дело сводится к тонкому, глубокому знанию зверя и его повадок.

Помню, как однажды в конце ноября наше небольшое общество из четырех стрелков отправилось на охоту. С ночи началась оттепель, и к утру погода очень мало благоприятствовала нашей затее.

Словно весной, шумела по низинам вода, вздулись и посинели затянутые льдом речки; снег только кое-где белел на обнажившейся влажной и темной почве. С нами пошел Дмитрий Афанасьевич. Долго бродили мы в мелких зарослях по темной земле, скользя по обледеневшим откосам, напряженно всматриваясь, нет ли на снежных грядах следов лисицы или зайца. Все было напрасно. Когда мы пошли к стене старого леса, Дмитрий Афанасьевич попросил нас немного подождать: он заприметил лисий след, уходящий в лес. На одном из белых пятен еще не стаявшего снега виднелась полоска следов и снова терялась на оттаявшей ветоши. Через четверть часа старик появился из леса, сказав: «Они залегли поблизости и не выходили из острова».

Мы стали на «номера» (Номером называется место стрелка, назначенное ему при облавной охоте.). «Ваше место хорошее, — шепнул мне Дмитрий Афанасьевич. — Караульте лису, они пройдут в нижних елках».

Тихо было в лесу. Не верилось, чтобы один охотник так верно и определенно, словно у себя дома, выгнал на нас лису. Совсем близко раздались неожиданно похлопывание в ладоши и легкие вскрики. Вот они слышатся из лесной чащи на расстоянии каких-нибудь двухсот шагов. Напряженно всматриваюсь — лисы нет. Но что это? Мой сосед по номеру вдруг вскидывает ружье; гулко гремят выстрелы, и на поляне перед стрелком показывается лиса, красиво мелькая красноватой желтизной меха.

В случае особой удачи нам может встретиться округлый и крупный след рыси. Этот зверь весьма редок в лесах Московской области. Внешний облик рыси своеобразен. Это — мощная, толстолапая и, как говорят охотники, «высокая на ногах» кошка с мягким белесо-ржавым мехом, обычно покрытым ржаво-коричневыми пятнами, образующими на хребте ряд продольных полос. На ушах длинные кисточки волос. Рысь хорошо приспособлена к хищнической жизни: она прекрасно лазает по деревьям, быстро бегает по земле и по снежному покрову. Добычей рыси служат преимущественно зайцы-беляки, различные птицы: рябчики, тетерева, глухари, более мелкие лесные пернатые, а из мелких зверьков — различные мыши.


Рыси


В противоположность волку и лисе, рысь на облавной охоте не обнаруживает страха перед флажками. Хищника должны гнать опытные егеря-охотники и тщательно следить за тем, чтобы рысь не затаилась, пропустив загонщиков мимо себя. Если ей удается этот маневр, она уходит из «оклада» и спасается.


После удачной охоты


Мне вспоминается охота на рысей 18 февраля 1935 года в лесах близ станции Петушки (Московской области). В этом районе появились три рыси, и накануне — 17 февраля — мы выехали, чтобы принять участие в охоте, руководимой опытными егерями. С утра шел редкий снег, день был тусклый и серый. Мы долго ждали в лесной сторожке, когда, уже в конце короткого зимнего дня, явились запушенные снегом окладчики. Старый опытный егерь сказал нам: «В лесной остров ведут отчетливые входные следы; выходных не видно, но возможно, что их замело снегом. Идемте».

Осторожно подходим к заветному лесному острову, где, возможно, залегли рыси. Молча тянули из шапки бумажки с пометками стрелковых номеров и молча занимали соответствующие места. Мне пришлось стоять на зимней, занесенной снегом, дороге, по которой, вероятно, возили дрова. Передо мной был густой лог, поросший довольно частым осинником, далее темнели ели. В лесу стояла полная тишина. Прошло уже минут сорок, стало вечереть, ни звука не слышно в словно застывшем воздухе Я начал думать, что рыси давно ушли, как вдруг впереди меня послышались голоса загонщиков; люди перекликались близко, а в лесу царила все та же холодная и невозмутимая тишина. «Наверное, давно ушли», — опять подумал я. В этот момент, словно в ответ, разрушая мои сомнения, ясно послышалось: «Держи, не давай прорваться, вот она!»


Рысь. (Рис. В. А. Ватагина)


Прошло еще несколько минут. Вдруг на соседнем номере справа, совсем близко, раздались кряду два выстрела. Вероятно, рыси близко; глаза слезятся от напряжения; все та же невозмутимая лесная тишь. Но что это: впереди, шагах в пятидесяти, стоит боком ко мне пятнистая красавица-рысь. Обман воображения или реальный зверь? Напрягаю зрение: нет, это действительно рысь! Тщательно прицеливаюсь и стреляю. Напрасно стараюсь уловить хотя какое-то движение: рысь исчезла, словно ее и не было. Через несколько минут вижу, что в шагах семидесяти прямо ко мне пробирается еще рысь. Сомнения возникли в душе моей: если я промахнулся по первой рыси, то надо наверняка подпустить вторую, когда подойдет поближе. Но рысь сделала несколько мягких, беззвучных прыжков и исчезла. Прошло еще минут пять, и теперь уже слева от меня загремели два выстрела.

Вот уже приближаются загонщики. Один из егерей останавливается и громко говорит: «Прямо на вас идет след рыси». Я отвечаю: «Знаю, что идет, но где же рысь?» «А что, она не бросится на меня?» — вдруг спрашивает егерь. «Значит, — думаю, — рысь здесь», и, утопая в глубоком снегу, бегу к егерю. Передо мной, глубоко затонув в рыхлой снежной пелене, лежала она, пятнистая красавица, сраженная мной наповал зарядом мелкой картечи.

По следам охотничьих и промысловых зверей

Довольно редко нам может попасться крупный след лося, который встречается в относительно глухих и больших лесах. В (прежние годы эти замечательные звери «е представляли особой редкости, но в двадцатых годах нашего столетия численность лосей сильно сократилась. Теперь охота на них строго запрещена, и этих лесных гигантов стало больше. Я видел места лосиных стойбищ уже недалеко от Москвы, например в лесах близ станции Рассудово (в 50 километрах от Москвы по Киевской ж.д.), в лесничестве близ станции Фаустово (по Казанской ж.д.). Весной 1949 года мною были отмечены следы лосихи с двумя молодыми в Лосином Острове, близ Москвы, а ранней весной 1948 года я видел помет лося на окраине Лосиного Острова, в 2,5 километра от остановки трамвая.


След лося: отличия в следах лося-быка (справа вверху) и лося-коровы (внизу): 1 — на медленном ходу; 2 — на рыси; 3 — на скаку (Рис. А. Н. Формозова)


Однажды, в 1947 году, в лесничестве близ станции Фаустово на заячьей облаве на меня вышли пять лосей, которые были спугнуты загонщиками. Среди лосей была корова, бык и молодые.

Звери прошли от меня в каких-нибудь тридцати шагах. В конце апреля 1948 года я сидел на громадном пне, невдалеке от опушки леса, близ затопленного Большой Волгой бывшего города Корчева (Калининской области). Я поджидал на тяге вальдшнепов. Вечерело и надвигались сумерки. Вдруг впереди, близ дороги, мелькнула большая тень и совершенно бесшумно появился старый бык-лось, который остановился около придорожных осин и орешника и стал медленно щипать ветки. Я поднял призматический бинокль и рассматривал зверя, спокойно продолжавшего свое дело. Лось был виден в сильный бинокль превосходно, я рассмотрел даже блеск его глаз. Сам я сидел совершенно тихо и любовался редким зрелищем. Лось между тем медленно перешел дальше, продолжая щипать побеги. Когда я возвращался с тяги, совсем стемнело, только на западе слабо желтела полоска заката. Вдруг я невольно вздрогнул: впереди меня шумно шарахнулись лоси и громко зашлепали в своем стремительном беге по весенним лужам. Как мне показалось, от меня убегали три зверя.


Лось


Я упомянул о лосиных стойбищах. Чаще всего они бывают в глухих лесных уголках, где по ольховнику и осиннику, обычна с примесью ели и березы, можно натолкнуться «а следы размашисто бродивших и пробегавших лосей и многочисленные остатки их помёта. Осины, березы, ивняк, ольхи охотно ощипываются и объедаются лосями. Своими резцами, словно стамеской, лоск спускают кору с этих деревьев. Такие погрызы коры на стволах располагаются на высоте 1,5–2 метров над уровнем земли. Мелкие деревца лось пригибает ртом, а более крепкие гнет, ломает и валит, надвигаясь на деревцо и пропуская его гибкий ствол между передними ногами под своим массивным корпусом. Во время снежных зим глубокий снеговой покров затрудняет движения мощного и тяжелого животного. Взрослые, но не старые быки весят около 240–260, а старые животные до 500–550 килограммов.

На рыхлом снегу глубиной в 40–50 сантиметров ноги лося проваливаются до самой земли. К весне, когда наступают оттепели, сменяющиеся морозами, наст иногда до крови ранит ноги лосей. Вынужденные продвигаться по наторенным тропам, лоси придерживаются тогда небольших районов. Места их стойбищ в это время можно легко определить.

Изредка в местах, где держатся лоси, удается найти на лесном грунте сброшенные лосиные рога. Зимою, в середине или в конце января, старые лоси сбрасывают рога, ударяя ими по дереву, молодые сбрасывают свои рога несколько позднее.

Следует указать, что впервые рога у самца растут в конце первого и в начале второго года жизни, на втором году они имеют облик довольно гладкой и острой спицы, длиной около 20–30 сантиметров. В марте или даже в начале апреля своей второй весны молодой лось сбрасывает эти «спицы», и вместо них начинают расти в апреле новые рога, уже раздвоенные на концах. Рога растут в виде толстых, мягких образований, покрытых тонкой бархатистой кожей. Они достигают полного роста в течение 2–2,5 месяца; в этот период рога нежны и при повреждениях кровоточат. Летом рога костенеют и подсыхают, вершины их заостряются, кожа, их покрывающая, сохнет и лопается, и в августе лоси трением о деревья счищают эту кожу с уже окрепших рогов, получивших буроватый цвет.

К концу второго года жизни у лося-бычка вырастают раздвоенные рога, или «вилки», которые он носит на третьем году. Таким образом идет смена рогов и далее. На четвертом году бычок носит рога с тремя отростками на каждом. Рог между первым отростком и вершинным развилком слегка уплощается, причем намечается «лопата» этих, относительно более развитых рогов.

С каждым годом рога становятся толще, больше и тяжелее. С шестого или с седьмого года правильность развития добавочных отростков нарушается. Могут прибавиться в год два отростка на одном или на обоих рогах или же два года подряд может оставаться прежнее число отростков.

У лосей, живущих в местностях, где их часто пугают, а также у лосей больных или раненых правильность роста рогов сильно нарушена. Лопата перестает образовываться или плохо развита, рога небольшие и легкие, часто с неровным числом отростков на обоих рогах даже у четырех-пятилетних бычков.


Осины, поломанные лосями


Самыми большими и тяжелыми бывают рога, имеющие вместе 16–20 отростков. Такие рога обладают широкой и мощной лопатой. У них обхват основания рога или розетки имеет 34–36 сантиметров.

Из органов чувств у лося лучше всего развит слух. По словам известного русского зоолога С. А. Бутурлина, лось слышит при тихой погоде по крайней мере за километр шаги человека, осторожно идущего в валенках по мягкому снегу.

В большинстве случаев зверь правильно определяет, идет ли человек по лосиному следу или приближается «целиком». Если охотник приближается по следу, лось не подпустит и даже не покажется вдали, в противном случае зверь менее осторожен, хотя и тут обычно избегает встречи. Чутье лося развито слабее слуха. Конечно, оно несравненно тоньше, чем у человека, и поэтому курить, стоя на лосиной облаве, недопустимо.

Завидев человека, лось опрометью бросается в противоположную сторону и бежит во весь мах, без труда перепрыгивая через огромные валежники. Обычно лось не опасен для человека. Только сильно раненный старый самец яростно защищается. Он может броситься к подошедшему охотнику, может сбить его с ног и жестоко искалечить.

Во время гражданской войны лоси в средней Европейской части нашего Союза подвергались сильному преследованию со стороны охотников-браконьеров. Численность этих животных резко снизилась. После того, как были приняты энергичные меры охраны, учреждены многочисленные заповедники и была запрещена охота на лосей, эти животные стали быстро размножаться. Теперь в некоторых лесничествах Московской области лосей стало опять очень много, но отстрел их ведется только по специальным разрешениям.

Самый крупный обитатель наших лесов — медведь — спит зимой в своей берлоге, в глухой лесной чаще. В настоящее время этот косолапый зверь стал редок и встречается в таких глухих местах, что можно всю жизнь прожить среди лесов и ни разу его не встретить.

Зимняя жизнь членистононогих

Вряд ли я ошибусь, сказав, что не многие из моих читателей знают о возможности зимнего сбора насекомых. Насекомые скрылись в укромных местах от зимнего холода, но при тщательном обследовании щелей, коры, мха и других убежищ можно и зимой собрать довольно много жуков и зимующих бабочек. Из представителей других классов членистоногих животных можно отыскать пауков, мокриц, многоножек. В тех местах, где имеются в снегу прорывы (особенно около пней), можно найти разнообразных насекомых, выползающих наружу: бескрылых комариков-хионей и бескрылых же ледничков из отряда скорпионовых мух, бескрылых орехотворок.

В солнечные дни, в оттепель, насекомые передвигаются по снегу или сидят неподвижно, а некоторые крылатые насекомые даже совершают небольшие перелеты, например снежные комарики из рода аллодиа. Наиболее удачные сборы перечисленных животных дает поздняя осень и первая половина зимы (октябрь — январь).

За одну четырехчасовую подмосковную экскурсию можно собрать до двухсот экземпляров различных членистоногих. Надо помнить, что встреча значительного количества мелких членистоногих, ползающих по снеговому покрову, — дело случая. Так, правда редко, появляются в очень большом числе снеговые блохи (вилохвостки рода изотома), а также ««снежные черви» (личинки жуков из семейства мягкотелок). Трудно сказать, какие причины заставляют этих насекомых появляться на снежном покрове. Они бесцельно двигаются по нему, ничем не питаясь, и скрываются при снижении температуры.

Наблюдения показывают, что зимой жизнь не замирает. Конечно, эта жизненная деятельность ничтожна в сравнении с тем расцветом, который начинается весной, когда при радостном блеске солнца оживают потоки вешней воды и вся природа радуется молодому пробуждению.

Прощайте, читатель, до новой весны, до новых разнообразных наблюдений!

Загрузка...