Глава II. Английская деревня: Элтон

К XIII веку плодородные речные долины Хантингдоншира, как и большинство лучших сельскохозяйственных земель Англии, были заселены уже не менее пяти тысяч лет. История их обитателей в течение этих пяти тысячелетий – это история постоянных вторжений других народов, миграций или завоеваний, которые затрагивали местное население на разных уровнях и в разной степени26.

Охотники эпохи палеолита, проживавшие здесь изначально, были вытеснены на рубеже II и III тысячелетий до н. э. пришельцами с континента, которые стали выращивать зерновые культуры, создав первые в Британии сельскохозяйственные общины. Те, кто пришел сюда в бронзовом и железном веках, расширили обитаемую территорию, освоив возвышенности и леса с их более скудными почвами. К I веку н. э. образовался небольшой избыток сельскохозяйственной продукции, позволивший наладить вывоз зерна в римскую Галлию. Это, возможно, побудило римлян в 43 году переправить через Ла-Манш – без особых на то причин – войско, призванное захватить Британию. Сеть одинаковых, квадратных в плане укреплений, построенных легионерами, обеспечивала безопасность в стране и способствовала подъему экономики наряду с римскими дорогами, каналами и городами.

Одна дорога, позже названная Эрмин-стрит, шла в северном направлении, из Лондона в Йорк. Там, где она пересекала реку Нин, возник город Дуробривы. Множество печей римского времени, найденных в этих местах, свидетельствуют о хорошем развитии гончарного дела. Хозяева окрестных вилл продавали в городе керамические изделия. Одно время считалось, что собственниками таких вилл были римские магистраты; сейчас установлено, что большинство их принадлежали местной романизированной знати. Гораздо более многочисленными были крестьянские хозяйства, преимущественно изолированные, но иногда существовавшие в виде групп – вероятно, земледельцы состояли в родстве друг с другом27.

Следы эксплуатации сельскохозяйственных угодий в римскую эпоху обнаружены в Хантингдоншире вдоль границы болот, а также на реке Оуз. Дальше, в Бедфордшире, на реке Айвел, благодаря аэрофотоснимкам стали видны очертания римских полей. Урожайные земли, примыкавшие к болотам, стали основной житницей для легионов, расквартированных на севере Англии. Зерно перевозилось по рекам и каналам, прорытым римлянами28.

Когда Римская империя стала переживать трудные времена, легионы были выведены из Британии (410 г.). Торговля и города пришли в упадок, дорогами некому было пользоваться, новосозданные города уменьшились в размерах или вовсе исчезли, как случилось с Дуробривами.

Позже, в V веке, на этих землях вновь появились непрошеные гости, осевшие здесь. Речь идет об англосаксах. На первом этапе вторжения – отличавшемся особой жестокостью – они заняли Южную Англию, уничтожив коренных жителей и основав собственные поселения. То был полный разрыв с прошлым: старые римские города и деревни, например в Уэссексе и Суссексе, стали «лабиринтом из поросших травой курганов»29. Позже, по мере продвижения англосаксов на север и запад, занятие территорий приобрело более мирный характер: новые поселенцы трудились на земле бок о бок с британцами30. Как полагают исследователи, некоторые римские модели землепользования сохранились и в Средние века, особенно на севере Англии. Там было немало поместий, объединенных в группы и управляемых как единое целое – «множественное поместье», как его называют31.

В VII веке потомки тех и других, составившие «английский» народ, приняли христианство. Начался так называемый саксонский период в истории Англии, почти не отмеченный изменениями – кроме, возможно, частичной утраты римских технологий. Английские земледельцы выращивали те же зерновые и пасли тех же животных, что и их предшественники в течение римской эпохи, железного века и неолита. Что касается домашнего скота, то преобладали свиньи, способные сами прокормить себя. Коров держали в основном для того, чтобы получать волов для пахоты; овцы и козы давали молоко и сыр. Самой распространенной культурой был ячмень: в молотом виде он использовался для выпечки и варки, а также производства солода – «англосаксы выпивали целые моря пива», по замечанию Х. П. Р. Финберга32.

Предвестником новой волны вторжения стал пиратский набег датчан в 793 году. В следующем столетии датчане пришли с намерением остаться. В «Англосаксонской хронике» тех времен упоминается о высадке в Восточной Англии (865 г.) «великого языческого войска», которое в следующем году продвинулось на запад – до Ноттингема и на север – до Йорка. В 876 году вождь викингов Хальфдан «разделил владения нортумбрийцев, и [датчане] принялись распахивать землю, чтобы доставить себе пропитание». В 877 году «датское войско ушло в Мерсию и присвоило часть ее, а часть отдало Сеовульфу», местному сеньору (thegn)33. Среди прочего датские силы заняли будущий Хантингдоншир. Поначалу датчан было немного, но к ним прибывали родственники из Дании, а также воины из Норвегии и Фризии. В конце Х века Альфред Великий, король Уэссекса (849–899 гг.), успешно сопротивлялся датчанам, но все же был вынужден заключить мир, отдав им большую часть Восточной Англии.

Датчане приняли христианство, и при них в Англии было основано несколько монастырей. Около 970 года святой Освальд, архиепископ Йоркский, и Этельвин, олдермен (королевский представитель) Восточной Англии, пожертвовали участок земли для строительства аббатства Рэмси – лесистый остров на озере Рэмси, где у Этельвина был охотничий домик.

С момента основания аббатства и до своей смерти в 992 году Освальд и Этельвин передавали ему свои наследственные владения, добавляли земли, полученные путем покупки и обмена, и поощряли пожертвования от других. Аббатство стало собственником обширных территорий в Хантингдоншире (включая, разумеется, остров на озере Рэмси) и трех соседних графствах34.

Среди имущества, которое аббатство получило через несколько лет после смерти его основателей, были поместье и деревня Элтон. Происхождение названия поселения, которое выросло рядом с исчезнувшими Дуробривами, не вполне ясно. Суффикс tun или ton («ограда» или «забор») со временем приобрел более широкое значение – «усадьба», затем «скопление усадеб» или «деревня»; суффикс inga в сочетании с личным именем обозначал последователей или родственников вождя либо правителя. Название «Элтон» первоначально писалось как «Этелингтон» или «Эйлингтон», и его расшифровывали как «деревня Эллы», либо «деревня Этелингов», либо «деревня людей Этели»35.

Элтон был пожертвован аббатству неким прелатом по имени Этерик, который одним из первых прошел обучение в Рэмси. Во время пребывания там Этерик и трое других мальчиков решили забавы ради позвонить в большой колокол на западной башне и повредили его. Монахи гневно требовали наказать виновных, но аббат заявил, что мальчики – высокого происхождения и, вероятно, стократно возместят ущерб, когда «достигнут зрелости»36.

Хронист аббатства Рэмси сообщает, что так и вышло. К тому времени (начало XI в.) Элтон стал процветающим селением, сеньором которого был англосакс; когда он скончался, его вдова вышла за знатного датчанина Дакуса. В 1017 году Этерик, сделавшийся епископом Дорчестера, состоял при короле Кнуте, отправившемся «к пределам королевства». Одна из ночевок была в Нассингтоне, в нескольких милях к северо-западу от Элтона, и Этерик вместе с четырьмя королевскими секретарями расположился в элтонском усадебном доме Дакуса.

За ужином царило веселье. Дакус долго говорил о коровах и овцах, которые паслись на его лугах, о крестьянах, которые трудились на его полях, и о плате, которую он получал с жителей деревни. Этерик сказал, что хотел бы купить поместье. Дакус не собирался его продавать, но из озорства сообщил гостю: «Если завтра на рассвете ты дашь мне пятьдесят золотых марок, деревня твоя». Епископ призвал в свидетели королевских секретарей и спросил, согласна ли на это жена Дакуса. Та ответила утвердительно. Хозяин и гости удалились, а Этерик сел на коня и поскакал в Нассингтон, где король играл в шахматы, «чтобы не так скучать долгой ночью». Кнут сочувственно выслушал его и приказал отправить в Элтон золото. На рассвете торжествующий Этерик разбудил Дакуса и вручил ему деньги. Дакус попытался уклониться от выполнения уговора, сославшись на то, что тот причиняет ущерб наследнице – его жене, – а потому недействителен. Но свидетели подтвердили под присягой, что женщина дала согласие. Дело передали на рассмотрение короля, и Кнут вынес решение в пользу Этерика. Жена стала возражать – две деревенские мельницы, по ее словам, не входили в сделку и стоили еще две золотые марки, – но безрезультатно. Взяв все, что было в доме, и животных, обманутые супруги уехали, так что новому хозяину достались «голые стены».



Нам неизвестно, что Этерик первоначально собирался делать со своим приобретением, но вскоре он нашел ему применение. С разрешения короля он оставил его и направился в Рэмси, где, к своему ужасу, обнаружил полный беспорядок. Тогдашний аббат не следил за дисциплиной среди монахов и позволил им впасть в «заблуждение» (хронист не приводит подробностей). Этерик вошел в монастырь, «угрожая, крича, стращая отлучением, если они не исправятся». Монахи «бросились к его ногам в слезах и мольбах». В награду за покаяние Этерик отдал им деревню Элтон «навечно для их пропитания»37. Так Элтон стал одним из «конвентуальных», или «домашних», поместий аббатства – тех, которые служили для содержания монахов.

Датское господство в Англии закончилось в 1042 году, но датчане оставили след в языке и обычаях страны. Датские суффиксы – orpe (деревня), toft (усадьба), holm (пойменный луг) – часто встречались в окрестностях Элтона и входили в названия лугов и полей, относившихся к Элтону. Местная административная единица называлась Норман-Кросс-Хандред, в честь креста, стоявшего на Эрмин-стрит в центре сотни, или округа (hundred). Вероятно, на этом месте, под открытым небом, собирался суд. Сотня была частью шира, или графства: такая система управления сложилась в IX–X веках. Теоретически сотня включала в себя сто гайд (hides) – фискальных единиц – площадью около ста двадцати акров каждая и состояла из «виллов» – деревень. Деревня представляла собой физическую реальность, а поместье сеньора – реальность институциональную. Первая не обязательно совпадала со вторым: так обстояло дело, например, в Элтоне. В Хантингдоншире только 29 из 56 деревень соответствовали поместьям38. Деревня являлась постоянным государственным образованием, территориальной единицей, подчинявшейся королю в том, что касалось военных дел и обеспечения порядка.


Вторжения англосаксов и скандинавов сопровождались массовыми переселениями этнических групп. Нормандское завоевание 1066 года было больше похоже на римское – в страну пришла кучка хорошо вооруженных воинов. Англосаксы и датчане вытеснили целые группы населения из обширных областей, нормандцы же поначалу почти не вмешивались в жизнь крестьян. Однако в конечном счете вызванные ими социальные и политические изменения затронули почти всех жителей Англии.

Ко времени завоевания в Англии присутствовали обе системы, феодальная и манориальная, хотя в неодинаковой степени и не во всех регионах; нормандцы бесцеремонно скомбинировали их и навязали всей стране. Вильгельм Завоеватель присвоил себе все земли Англии и сделал своих приближенных главными ленниками. Таким образом, они управляли большей частью страны от его имени – вместо англосаксонской знати, как было до нормандцев.

Большие церковные владения, как у аббатства Рэмси, оставались неприкосновенными, если только их владельцы не оказывали помощь сопротивлявшимся англосаксам, как соседние аббатства Эли и Питерборо. Что касается Рэмси, то его имущественные права были ясно подтверждены: «Вильгельм, король английский, приветствует архиепископа Ланфранка, и его епископов, и аббата Болдуина, и шерифов, и некоторых своих верных слуг, французов и англичан. Знайте, что я уступаю Герберту, аббату Рэмси, права на пошлины, сборы и некоторые судебные доходы в городе и за его пределами и подтверждаю все кутюмы, которые имелись у его предшественника во времена короля Эдуарда. Свидетели: Роджер Биго за Роберта, графа Мортайна»39.

Королевские ленники, в свою очередь, назначали ленников второго порядка. Сочтя манориальную форму землевладения удобной для себя, они сохраняли поместья там, где они были, устраивали поместья там, где их не было, и насильственно вводили новшества с полным пренебрежением к страдавшим от этого местным жителям. «Многие из новоприбывших нормандцев находили, что у поместий часто не было земли в непосредственном распоряжении хозяина, – пишет Барбара Додуэлл, – или наделов, владельцы которых несли бы круглогодичную трудовую повинность. Им пришлось иметь дело со множеством мелких арендаторов и батраков: одни были свободными, другие – полусвободными, третьи – полностью зависимыми»40. В таком случае новый хозяин выбирал землю для собственного надела и нанимал необходимую рабочую силу. Основополагающий правовой принцип нормандцев – «Нет земли без господина» – был сформулирован и наполнен содержанием именно благодаря манориальной системе.

Поскольку Вильгельм передавал поместья королевским ленникам, а те, в свою очередь, своим вассалам, возникло множество землевладений и с ними – иерархия военных обязательств. По какой-то причине аббатство Рэмси, будучи четвертым богатейшим церковным землевладельцем Англии, выставляло только четырех рыцарей. Эти рыцари (или те, кто отправлялся на службу вместо них) содержались за счет нескольких поместий аббатства41.

Как выяснилось потом, лучше было бы сразу снабдить рыцарей землей в обмен на обязательство нести службу – образовать так называемые «рыцарские фьефы». Отсутствие их побуждало рыцарей незаконно селиться на землях аббатства. Две деревни, которые пожаловал аббатству, вместе с Элтоном, епископ Этерик, были захвачены рыцарем по имени Паган Певерель, участником Первого крестового похода. Аббатство подало иск, рассмотренный в Слипе, деревне, где был похоронен святой Иво (вскоре после этого деревню назвали в честь него). Автор жития святого с удовлетворением отмечает, что справедливость восстановили, имущество возвратили аббатству Рэмси и, более того, по дороге домой Пагана Певереля настигла кара: «В тот же день, прежде чем Паган добрался до своего жилища, лошадь, на которой он ехал, трижды поскальзывалась и падала на землю… а бывший при нем ястреб вырвался из его руки и стремглав полетел в лес, откуда уже не вернулся. Лошадь священника, который ехал с ним, тоже поскользнулась и упала, сломав шею, – хотя священник остался невредим, – после чего испустила дух. Был там и управляющий Пагана по имени Роберт, понесший более заслуженную кару, ибо… будучи верен хозяину, он поддерживал его и помогал в совершении злодеяний».

Серьезно заболев, Роберт исцелился после молитвы перед мощами святого Иво42.


Через двадцать лет после нормандского вторжения, к великой радости историков, была выпущена так называемая «Книга Страшного суда», которую один исследователь назвал «вероятно, самым выдающимся статистическим документом в истории Европы»43

Загрузка...