Жнецы свободы

10. Пустошь

После приземления не могу думать ни о чем другом, кроме боли, поселившейся в ладонях. Привычным маршрутом дохожу до своей комнаты, беру вещи и иду в душ, ведь прежде чем лечить больные руки, надо сначала помыться.

Водные процедуры оказываются полнейшей пыткой и отнимают кучу времени. Радует одно, колени не кровоточат, а лишь покрыты синяками. Уж лучше так, быстрее пройдет. Но и после возвращения в комнату мне не дают заняться лечением горящих огнем ладоней. Наступило время ужина, от которого я всерьез подумываю отказаться. Но в итоге пересиливаю себя и плетусь вниз. Ложку получается держать самыми кончиками пальцев, поэтому прием пищи тоже затягивается, и я покидаю столовую последней.

Жнец все это время неотступно следует за мной, но каково же мое удивление, когда он заходит в мою комнату и тихо прикрывает за собой дверь. Нормальная на моем месте бы испугалась, но я давно перестала чувствовать угрозу со стороны по крайней мере одного Жнеца. Жестом велев мне сесть на кровать, он проходит к тумбочке и берет с нее тюбик с мазью, которой осталось не так уж и много. Затем снова жестом показывает вытянуть руки вперед, после того, как я подчиняюсь, быстро откручивает крышку и выдавливает мне на ладони огромное количество мази, столько я тратила на всю поверхность больной руки.

– Куда столько? – слабо возмущаюсь я.

Ответа, естественно, не получаю, только вновь приказной жест, указывающий, что мазь надо растереть. Чем я и занимаюсь. А затем, не раздеваясь, ложусь на кровать, вытянув вдоль тела руки ладонями вверх. Получаю короткий кивок от Жнеца, провожаю его взглядом. После того, как он тихонько прикрывает за собой дверь, я со спокойной душой засыпаю.

Проснувшись утром обнаруживаю на тумбочке новый тюбик с мазью, выходит, Жнец заходил, пока я спала. Это открытие не особо меня радует, но когда я понимаю, что руки практически не болят, хотя кожа ладоней до сих пор сохраняет красноту, отбрасываю эти мысли из головы. Там остается только благодарность за заботу, проявленную Жнецом.

Положив мазь в карман, чтобы воспользоваться ею после завтрака и не возвращаться за ней в комнату, иду умываться, а затем в столовую. Мысль о том, что сегодня последний день изучения Спирали и, соответственно, последний экзамен, немного приподнимает настроение, пока я не вспоминаю, что уже через два дня окажусь далеко отсюда и вынуждена буду бороться за свою жизнь.

Но ведь именно для этого все и затевалось, верно? Я здесь для того, чтобы стать свободной.

Завтрак я вновь заканчиваю последней, поэтому решаю немного задержаться в коридоре, чтобы нанести мазь на ладони. Как можно быстрее справившись с задачей, захожу в комнату сбора и обнаруживаю восемь баллов на доске напротив своего имени. Меня немного ободряет данное открытие.

Получив свой экземпляр «Спирали», усаживаюсь на уже привычное место в первом ряду. Наши наставники, кажется, чем-то встревожены, они негромко переговариваются, сидя за столом и низко склонив друг к другу головы. Они как будто вообще позабыли о том, что кроме них в комнате кто-то есть. Только я собираюсь подслушать, о чем ведутся перешептывания, как Грубер словно приходит в себя и наконец обращает на нас внимание.

– Добровольцы, – начинает он негромко. – Сегодня ваша задача изучить последний раздел пособия по Спирали, а затем сдать экзамен. Раздел называется «Пустошь». Приступайте. Если возникнут трудности, обращайтесь.

Он отворачивается к Ингрид и Лютеру. Позади меня уже шуршат страницы книг, я тоже открываю свою, но и не думаю начать читать. Мне безумно интересно узнать, что так всполошило эту троицу на сцене.

Слегка подаюсь вперед и делаю вид, что погрузилась в чтение.

– … и что теперь с ним будет? – шепотом уточняет Ингрид.

– Трудно сказать, – негромко отвечает и пожимает плечами Лютер. – Травмы слишком обширны. Скорее всего его заберут Жнецы и увезут в Лаборатории.

– Но разве это не против правил? – возмущается блондинка.

– Да, так и есть, – на этот раз вполголоса отвечает Грубер. – Как известно, в Жнецы берут только тех, кто смог пройти Испытание Спиралью, остальные могут оказаться недостаточно сильными, чтобы пережить процедуру изменения. Но так как он неплохо справлялся с основной массой экзаменационных заданий, то неудивительно, что его не оставили умирать от полученных травм…

Грубер внезапно замолкает и осматривает комнату, но все либо читают, либо мастерски делают вид, что заняты делом. Но, похоже, наставников это не обманывает и больше они темы не касаются.

Ясно одно, что-то произошло на мужской половине Полигона. Кто-то серьезно пострадал, и его хотят превратить в Жнеца. Конечно, о последнем можно только догадываться, но я почему-то уверена, что именно это и обсуждали наставники. С одной стороны, информация довольно любопытная, а с другой, она никак не поможет мне справиться с последним заданием. Поэтому я мысленно надеюсь на то, что с Джошем все в порядке и это не он является пострадавшим, задвигаю все мысли о произошедшем подальше и принимаюсь за изучение раздела под названием «Пустошь».

На мой взгляд, это самый загадочный из всех разделов. Здесь больше растений со странными названиями, которые в одном виде могут принести пользу, а в другом – смертельную опасность. Конечно, есть и животные, в основном мелкие опасные твари, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Изучив раздел два раза, пытаюсь запомнить как можно больше полезной информации. Но как ни стараюсь не отвлекаться, глаза сами собой время от времени отрываются от книги и проверяют, не шепчутся ли наставники. Все тихо, кажется, Грубер, Лютер и Ингрид погрузились каждый в свои мысли так сильно, что вообще позабыли о том, что в комнате еще кто-то есть.

До обеда так и продолжается, а затем мы сдаем пособия и идем в столовую. Обед проходит спокойно, а затем, как всегда, Лютер забирает нас, чтобы сопроводить на выполнение задания.

Поднимаемся по лестнице на третий этаж, где сдавали два первых экзамена. И пока первая девушка скрывается за дверью, чтобы найти ключ и нечто съедобное, остальные в ожидании рассаживаются на жесткие лавочки.

С тоской смотрю на дверь за спинами Жнецов, ведущую на крышу. Если бы можно было незаметно пройти мимо остальных и ждать там, на свежем воздухе, я бы обязательно так и сделала. А еще в обычной манере расспросила бы Жнеца о случившемся на мужской половине Полигона. Конечно, это могут быть только предположения и догадки, но вдруг ситуация бы прояснилась и принесла мне успокоение за Джоша.

Так за размышлениями проходит большая часть времени. Я совершенно не слежу за тем, как с заданием справляются другие участницы, и когда подходит моя очередь, то нетерпеливо поднимаюсь на ноги, прохожу к двери и выслушиваю обычную инструкцию от Лютера.

Зайдя в помещение, осматриваюсь по сторонам и понимаю, что задание, да, в принципе, и сам круг Спирали, не будет легким. Все, что нас окружает – каменистая местность, кое-где покрытая снегом и льдом. А еще здесь довольно холодно, как у нас дома поздней осенью. Чтобы не замерзнуть, как минимум нужна теплая одежда, которую не раздобыть в условиях Испытания. Сомневаюсь, что перед нужным кольцом Спирали будет пункт выдачи всего необходимого.

Словно очнувшись от транса, бросаю мимолетный взгляд на Жнеца и осторожно, чтобы не переломать ноги на камнях, отправляюсь прямо, в сторону ближайшей белой кучи, чтобы убедиться, что снег настоящий. Дома, на Рудниках, зимы достаточно холодные, с обильными снегопадами, да и на вершинах гор снег лежит даже летом, поэтому я и хотела убедиться в подлинности местного снега. Откуда его завезли?

Осматриваясь по сторонам, неспешно продвигаюсь вперед. Вокруг нет никаких признаков жизни, ни растений, шевелящихся от слабого морозного ветерка, ни животных. Все обитатели комнаты заданий будто скрылись от добровольцев. Только снег и камни, вот что окружает нас в данный момент.

Подойдя к сугробу, осматриваю его и понимаю, что до меня кучи снега никто не касался. По-моему, это отличное место, чтобы спрятать ключ, а может, и какое-нибудь жилище маленького зверька. Опустившись на колени, с сожалением смотрю на не до конца зажившие ладони, но сокрушаться по этому поводу некогда, и я принимаюсь осторожно разгребать рыхлый снег, выдыхая облачка морозного пара. Уже через десять секунд пальцы замерзают от соприкосновения со снежной кучей, но сдаваться я не собираюсь. И не зря.

Через пару минут усердной работы старания вознаграждаются. Натыкаюсь на что-то твердое, быстро раскопав находку, понимаю, что это небольшой брусок льда, внутри которого заморожен ключ. Это одновременно меня и радует, и огорчает.

Первое, потому что я еще никогда так быстро не находила желанный трофей, а второе, потому что вряд ли Лютера устроит, если я принесу ему кусок льда, пусть и с ключом внутри. Значит, вывод один: нужно как-то вытащить ключ.

Положив брусок на землю, осторожно дую на закоченевшие пальцы. Впрочем, это не приносит никакого облегчения, руки не согреваются даже на тысячную долю процента. Засунув пальцы за воротник, потираю их о теплую кожу, которая вмиг покрывается мурашками. Так мне становится еще холоднее. Решаю прекратить все попытки хоть как-то согреться, чтобы больше не терять времени зря.

Окидываю внимательным взглядом окружающее пространство, выбираю подходящий острый камень, поднимаю его непослушными пальцами и принимаюсь разбивать ледяной брусок, то и дело морщась от боли. Выходит не так быстро и легко, как ожидалось, но я продолжаю с завидным упорством. Когда льда остается совсем мало, беру ключ в ладони и принимаюсь топить окружающий его лед растирающими движениями, и хотя я совсем ничего не чувствую, но знаю, что кожа в разы теплее льда. Через минуту, похожих на длительную пытку, все готово.

Устало улыбаюсь сама себе, предвкушая, как окажусь под струей теплого душа и отогрею насквозь продрогшее тело. Краем глаза замечаю какое-то движения и вскидываю голову, ожидая увидеть либо Жнеца, о присутствии которого успела совершенно забыть, либо какое-нибудь любопытное мелкое животное, выбравшееся из своего убежища, и которое у меня есть крошечный шанс поймать.

Увы, ожидания проваливаются по всем статьям, а улыбка медленно сползает с лица. Из-за снежной кучи и правда показывается какое-то существо, вот только назвать его мелким не поворачивается язык.

Оно размером со среднюю собаку, имеет шесть кривых лап с толстыми когтями, длинный хвост с острым шипом на конце, короткая шерсть есть только на загривке, остальное тело покрывает серая кожа, покрытая какой-то слизью. Существо поворачивает в мою сторону острую морду и с противным звуком втягивает воздух, утробно зарычав так, что вся кожа на его теле вибрирует, а узкие маленькие глазки внимательно следят за каждым моим движением.

В данный момент меня интересует только два вопроса. Кто эта тварь? И почему в книге не было никаких сведений про нее? Уж я бы это не пропустила.

Существо тем временем делает медленный шаг в мою сторону, чувствую, что к добру это не приведет, и медленно делаю шаг назад, ощущая, как ключ выскальзывает из замерзших пальцев. Опустив голову вниз, вижу, как он падает на камни и со звоном отскакивает от них. А когда поднимаю взгляд, то замечаю, что тварь уже сократила половину разделяющей нас дистанции. Без резких движений попятившись назад, запинаюсь об особенно сильно выступающий камень и не могу удержать равновесие. Падаю, больно приложившись задницей о поверхность земли. Животное утробно рычит, сверкнув глазами и обнажив ряд острых зубов, а затем бросается в атаку.

Действуя инстинктивно, хватаю первый попавшийся камень, готовая защищаться, и бросаю его в приближающуюся тварь, но без особых успехов. Камень лишь слегка чиркает по коже над передней левой лапой, что только сильнее злит ее. Пока я тянусь за новым камнем, зверь вцепляется когтями двух передних лап мне в правую ногу, чуть ниже колена. В последнюю секунду замечаю, что в сторону моего лица летит хвост с острым шипом. Чуть отклонившись назад, чувствую, как шип прочерчивает линию на моей левой щеке, а затем падаю на спину, сильно приложившись затылком о камни.

Щеку жжет ядом твари (а я не сомневаюсь, что на конце шипа есть какой-то яд), в глазах двоится от удара головой, но я слышу шипение, приближающееся к моему лицу.

Где же Жнец? И почему он не помог мне на этот раз?

Это последнее, о чем я успеваю подумать, прежде чем потерять сознание.