Жребий воина

Глава 29

Они вышли на улицу и остановили старенький «Москвич» с немолодым туркменом за рулем.

— Тут пешком десять минут, — сказал водитель, удивляясь их просьбе.

— Мы не местные, — сказал Сергей.

Водителю захотелось поговорить. Когда они стояли на перекрестке по сигналу светофора, он сказал:

— Из России?

— Допустим, — сказал Сергей.

— Допустим, — повторил водитель и усмехнулся, словно предвидел такой не очень вежливый ответ приезжих из России. — У меня сын коммерцией занимался. В Москву ездил. На таможне обижают, на улице обижают, милиция везде пристает. Почему так? Вы здесь любого приезжего спросите — их мы никогда не обижаем. Сказать почему?

— Почему? — поиграл желваками Сергей.

— Гостя уважать надо, — сказал водитель. — Вот так-то.

Он провез их по узкому извилистому проезду между двумя школами и детским садом и сказал:

— Вот здесь должно быть.

— Сколько с нас? — спросил Сергей.

— Ай, сколько дашь, — сказал водитель безразличным тоном.

— Так сколько? — переспросил Сергей.

— Сколько дашь, братишка, — повторил водитель.

Сергей подал ему эквивалент одного доллара по курсу черного рынка:

— Столько хватит?

— Можно даже меньше, — сказал водитель.

— Ничего. Спасибо, — бросил Сергей.

— В этот подъезд? — спросил Шурик.

— Кажется, — сказал Сергей.

Они стояли перед длинным трехэтажным домом, окруженным беседками из винограда в живой ограде из каких-то ярко-зеленых колючих кустарников. Они уже заметили, что эти кусты в Ашхабаде — самое распространенное растение.

Они вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Перед ними была металлическая зеленая дверь с «глазком». Звонок не работал.

Сергей постучал.

Дверь распахнулась, и они увидели на пороге одетого в широкие темные шаровары и белую футболку молодого человека. Он был очень похож на кидалу, которого они искали. Только был чуть ниже ростом, немного полнее и имел не черные, а темно-каштановые волосы.

— Рома? — спросил Серией, лишь бы не таращиться на него в молчании слишком долго.

— Да, — кивнул Ильясов. — Вы ко мне?

Они молчанием выразили согласие.

— Проходите, — сказал Ильясов.

Они оказались в чистой и хорошо отделанной, но какой-то пустой трех- или четырехкомнатной квартире. Ильясов пригласил их в гостиную. Здесь не было мебели. Пол был устлан потертыми ковриками. Валялись плюшевые и ковровые подушки. Посреди пола была расстелена клеенка. На клеенке дымился фаянсовый чайник, стояла половина арбуза с воткнутым ножом, лежала лепешка местного хлеба. На блюде была куча зелени. В большой пиале белела густая масса, похожая на очень жирную сметану.

Видя замешательство гостей, Рамазан с улыбкой указал им на пол и сказал:

— Будьте как дома.

Они неуклюже присели на пол: Сергей по-турецки, а Шурик обхватил коленки руками, как подмосковный дачник у костра.

Он принялся нарезать арбуз, а потом стал наливать зеленый чай в три маленькие пиалы. Между делом он говорил:

— В жару есть ничего тяжелого не хочется. Вы, я смотрю, приезжие, да? Простите, ребята, но я за последнюю поездку со столькими людьми познакомился, что уже привык к визитам незнакомых людей. Понадавал адресов. Вы не поверите: только на прошлой неделе два раза приезжали в гости: парень с девушкой из Казани и двое ребят-чеченцев из Астрахани. Вы еще наши красоты не видели? Я так гостей заманивал: говорил им про визовый режим, который скоро будет. Потом, говорил я, уже труднее будет. Ай, когда машина есть — не проблема на пару дней приехать, правда?

Пока Ильясов говорил это, а зеленый чай из бело-голубого чайничка струился в пиалы, Сергей и Шурик обменялись взглядами. «Вроде бы один», — сказал взгляд Шурика. «Тоже так думаю», — сказали глаза Сергея.

— Извините, я что-то не то говорю? — спросил Рамазан, видя их тяжелые взгляды. — Пейте чай.

— Сначала ты, — процедил Сергей.

— Что вы сказали? — с улыбкой недоумения спросил Рамазан.

— Может, ты нас травануть собрался, — сказал Шурик.

Улыбка медленно сползла с лица Ильясова, и он из положения полулежа с подушкой под боком перешел в положение сидя.

— Спокойно, не дергайся, — сказал Сергей и молниеносно подхватил с клеенки длинный нож с деревянной ручкой.

— Пацаны, вы кто? — Ярко-карие глаза Рамазана перебегали с лица одного из них на лицо другого.

— Шурик — дверь и телефон, — скомандовал Сергей. — А ты сиди потише, Рома.

Шурик вскочил на ноги и проверил, крепко ли заперта дверь. Потом отключил из розетки телефонный аппарат.

— Дверь беспонтовая, Серега, — пожаловался Шурик. — Над ней сверху щель большая. Если будет орать, весь дом услышит.

— Он не будет орать. Он хороший парень, понятливый. — Говоря это, Сергей не сводил с лица Ильясова своих змеиных глаз.

— Если в дверь постучат — сиди и не пикай, понял? — С угрозой в голосе Шурик посмотрел на Рамазана.

— Мужики, я вас не видел, я вас не знаю. — Ильясов обрел дар речи и приподнял на уровне плеч руки, словно на него наставили пистолет. — Какие бабки есть — все ваши. Бумажник вон в брюках в комнате. Часы японские на кухне на столе. Перстень на умывальнике. Все берите — разойдемся тихо-мирно.

— Шурик, он нас принял за гопников, — сказал Сергей, глядя в упор на Ильясова.

Ильясов покосился на нож в его руке:

— Вы меня с кем-то перепутали, ребята. Давайте сперва разберемся.

Сергей и Шурик молчали. Они напоминали двух удавов, которые не могут решить, кто из них станет глотать единственную лягушку. Ильясов решил продолжать:

— Я здесь только три месяца живу. Из них один месяц я вообще был в России. Это не моя хата. Просто друзья родителей переехали в Россию. А отсюда еще не все выписались. Попросили присмотреть за квартирой. Я, когда в Москву недавно ездил, пацанам ключи давал. Чтобы девочек водили, выпить чтобы могли. Мало ли кто что натворил…

Шурик схватил пиалу с клеенки и выплеснул чай Ильясову в лицо. Чай был в меру горячий, и Рамазан вскрикнул.

— Молчи, падла, — прошипел Шурик и пихнул его ногой в живот. Ильясов повалился на бок и скрючился с прижатыми к животу руками.

— Хватит, — сказал Шурику Сергей, — не гони лошадей.

Они с Шуриком закурили.

Ильясов оправился и снова присел, промокая лицо пестрым маленьким полотенцем.

— Будешь курить? — спросил Сергей, стряхивая пепел в пиалу с чаем.

Ильясов кивнул и получил сигарету.

Они молча курили с целую минуту. Через приоткрытое окно веранды до них доносились по-вечернему мягкие вскрики мальчишек на улице. Кондиционер бывшие жильцы, очевидно, продали, и в квартире было жарко.

— Я смотрю, вы серьезно настроены, — наконец сказал Рамазан.

— Да, — кивнул Сергей. — Надо будет пытать — будем пытать. Надо будет на кусочки порезать — на кусочки порежем. Надо будет убить — нет проблем.

— Я верю, — тихо сказал Ильясов, не в силах отвести глаз от взгляда Сергея. — Можно вопрос по существу?

— Даже нужно, — сказал Шурик.

— Что мне надо сделать, что вы меня не пытали и не резали? Чтобы просто поднялись и ушли, а?

Шурик и Сергей переглянулись, и Сергей сказал:

— Кто тебе Виталий Жуков?

— Виталий Жуков? — без особого удивления переспросил Ильясов. — Я так и подозревал, что вы из-за него пришли…

— Не испытывай терпения, — оборвал его Сергей зловещим тоном.

— Я познакомился с ним в Москве, в аэропорту Домодедово. Весной… Да, весной еще. Я приехал в Москву по делу. Знаете, вроде коммерческого представителя. За дело я взялся, а как делать — не знал. Тут я увидел в аэропорту Жукова. Он ждал какого-то знакомого из магазинчика. Я заметил, как мы с ним похожи. И он заметил. Мы ведь с ним похожи, как два братка!

— Без тебя знаем, продолжай, — сказал Шурик.

— Мы с ним разговорились. Он меня пригласил к себе в гости. Он снимал комнату в районе Варшавского шоссе. Он сказал, что я могу даже переночевать. Я, честно говоря, не обкидал от россиянина такого гостеприимства. А мне нужно было поездить по России побольше. Я приехал продавать…

— Левый змеиный яд, знаем, знаем, — договорил вместо него Шурик, — излагай побыстрее.

— А вот и не все знаете, — усмехнулся Ильясов. — Яд был никакой не левый. У нас тут такое невозможно. Это был… Как бы сказать… Маркетинговый прием, вот! Да, маркетинговый прием. То есть яда залежалось много. Продавать надо. Наше правительство решило цену не снижать. Это официально. А неофициально разрешило продавать дешевле, если это будет за наличку. У меня дядя работает в нашей корпорации по лекарствам. Он разузнал, что Индия втихаря занижает цены на змеиный яд. И тогда мы решили обосновать свою низкую цену тем, что товар как будто ворованный у государства, что ли. Мы верно рассчитали: на такую приманку люди клюют охотнее. Но я не надеялся, что смогу быстро продать. Я купил паспорт у Виталика — идеальный вариант. А предложил ему свой как бы утерянный паспорт. Так, может пригодится…

— Пригодился. Еще как, пригодился. Где его паспорт? — отрывисто спросил Сергей.

— Можете взять в спальне. — Ильясов указал кивком себе за спину. — Там письменный столик. Под его крышкой в конверте кнопками приколот.

Шурик сходил в спальню и принес оттуда конверт. В конверте был паспорт Виталия Жукова.

Они с Сергеем внимательно пролистали документ. Потом Сергей положил его к себе в карман со словами:

— Возьмем с собой.

Ильясов только пожал в покорной растерянности плечами.

— Продолжай, — сказал Шурик и бросил Ильясову сигарету.

— Угу, — благодарно кивнул Ильясов и еще раз жадно закурил. Руки его тряслись, причем, как померещилось Сергею, не от страха, а от хорошо скрываемой ярости.

— Что продолжать, — сказал Ильясов, щурясь от дыма. — Я предложил ему образцы яда и процент, если поможет провернуть сделку. Он ухватился за эту идею. Он остался у себя в Москве. Я уехал сначала в Казань. Каждую неделю я звонил ему поздно вечером. Он все время говорил, что у него ничего не получается. Потом у меня сделка вышла. Виталик мне уже был не особо нужен как посредник. Я уезжал паромом через Астрахань. Позвонил ему перед отъездом, чтобы попрощаться и все такое. Он мне сказал: «Рома, хорошо, что ты позвонил. У меня по твоему документу вышла в Москве неприятность. Так что лучше в ближайшее время сюда не появляйся». Я удивился, спросил его: «Что такое, Виталик? Что ты натворил?» Он только промямлил что-то про нетелефонный разговор — и все. Трубку бросил. Больше от него ни слуху, ни духу. Так, кажется, говорят, да? Теперь вы можете сказать, что там такое произошло?

Сергей и Шурик переглянулись, как бы обмениваясь мнениями о доверии к рассказу Ильясова.

— Он кинул нашу фирму, — сказал Сергей. — На пятьдесят пять тысяч зеленых.

Ильясов лишь ошалело затряс головой от таких слов.

— Мы приехали его убить, — просто и буднично добавил Шурик. — Если знаешь, где он, лучше сразу скажи.

— Вы, я смотрю, ребята, беспределыцики, — криво усмехнулся Ильясов. — То, что вы меня ударили как бы в моем же доме, я еще могу вам простить. Да, я вам прощу это. Спишу на вашу некультурность или еще что-то. Но больше я от вас ничего терпеть просто так не буду. Я вот что скажу. — Ильясов подложил подушку под бок и улегся поудобнее. — Вы еще не совсем поняли, куда вы попали. Да, вы можете меня убить и все такое. Только из Ашхабада вы не выберетесь. У нас тут мышь не проскочит. И не таких шустрых ловили. Здесь у народа такой обычай: если ты мужчина — не беги в милицию. Тебя ударили — ты ударь. Тебя порезали — ты порежь. Только если вы меня еще хоть пальцем тронете — вам лучше бежать в аэропорт и за любые бабки перекупать билет до Москвы. Потому что против беспредельщиков я не стану по обычаю действовать. Я на вас настучу — и все. Не фига на моей земле выступать.

— Эй, ты полегче, — попытался заткнуть его Шурик, но Ильясов вдруг в запале выкинул руку гневным жестом и крикнул:

— Ара, я тебя слушал — и ты меня слушай! Я еще не все сказал! Повторяю — я, кроме паспорта, не имею ничего общего с вашим Виталиком. И вообще… — Ильясов уселся по-турецки и без спросу вытянул из пачки Сергея новую сигарету. — Если хотите доброго совета: на силу тут не надейтесь. Вы не в России. Будет у вас время — посмотрите карту Туркменистана. Из Ашхабада ведут три дороги. В Иран вы не поедете, верно? И в Афганистан. И в сторону таджиков. Кроме этих дорог, все остальное — пески. Там даже из туркмен единицы пути знают. Каракумы знаете что такое? Это по-туркменски значит «черные пески». А пару путей перекрыть для полиции — раз плюнуть. Вы просто не уйдете. У нас поэтому и преступности нет. Это у вас там что-то блеют по телеку, как бараны, про мафию какую-то. А у нас давно авторитетов расстреляли и три дня их трупы, облепленные мухами, показывали по телевизору. И все! Остальные блатные к вам в Россию сбежали.

Ильясов взял свою пиалу и пригубил остывшего чая.

— Ты все сказал? — спросил его Сергей.

— Да. Меня только одно удивляет: с чего вы решили, что Виталик окажется в Ашхабаде? Он здесь никогда не бывал.

Сергей и Шурик обменялись взглядами. Шурик хотел было что-то сказать Ильясову, но Сергей остановил его жестом и произнес:

— Наверно, ты прав. Если ты нас обманул — ты мертвым позавидуешь. Зато если ты нам поможешь — с нас причитается.

— Если я смогу помочь — с вас пять кусков, — сказал Ильясов.