Журнал `Компьютерра` N735

Катастрофы, кризисы и светлое будущее

Автор: Георгий Малинецкий

Легко и приятно писать о чем-то свершившемся и закончившемся благополучным финалом. Например, в эпическом стиле: "и его пример вдохновляет новые поколения героев…" Или в сказочном: "И стали они жить-поживать и добра наживать". Или в житейском, по привычной схеме: "Шумиха - неразбериха поиски виновных - наказание невиновных - награждение непричастных". Хорошо писать о светлом будущем, о том, о чем мечтается, чего нет, но обязательно, непременно будет. Эта же история не такова…

Институт прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН (ИПМ) за полсотни лет своего существования не раз оказывался в центре многих масштабных проектов. И дело не только в замечательных исследователях и возможностях новейшей вычислительной техники, которой всегда располагал институт. Практически любой серьезный проект невозможен без прогноза, без расчета множества вариантов, без моделирования. Моделирование ставит исследователя в ситуацию форсированного выбора - ему надо отбросить лишнее и выделить основное, взглянуть на проблему "с высоты птичьего полета", постоянно работая с ведущими специалистами во многих областях, с экспертами. И обычно только после этого становится ясно, что же в данной проблеме является главным.

Зададим простой вопрос: по каким таким "неестественным причинам" в России сейчас гибнут люди? Очевидно, от ответа на него зависит, как следует распорядиться ресурсами, которые можно направить на то, чтобы уберечь их. Важнейшая задача!

Судя по нашей прессе и телевидению, в центре внимания руководства страны должны быть стихийные бедствия и теракты (на экране их катастрофические масштабы выглядят очень убедительно).

Однако обратимся к данным государственных докладов. Возьмем, к примеру, 2005 год. И нам откроется совсем другая картина (рис. 1). В результате природных катастроф погибло 38 человек, в результате терактов - 70. В результате техногенных аварий и катастроф - 5528 человек (то есть почти на два порядка больше).

Смертность по неестественным причинам в России в 2005 году

На пожарах погибли 18 194 человека.По оценкам экспертов, пропало без вести 20 тысяч человек. Зарегистрировано 30 849 убийств и покушений на убийство.В дорожно-транспортных происшествиях погибло 33 957 человек. Покончили жизнь самоубийством около 60 тысяч (!) человек.

Много это или мало? Все познается в сравнении. Количество самоубийств за последнее десятилетие резко возросло. По числу суицидов на душу населения наша страна вышла на второе место в мире. Это индикатор острого социального неблагополучия, утраты значительной частью общества жизненных перспектив. Автокатастрофы: в США на дорогах гибнет около 40 тысяч человек в год. Однако в этой стране в десять раз больше автомобилей, чем у нас, а дороги не в пример лучше. Иными словами, и здесь показатели России отличаются от достигнутых в более-менее благополучных государствах на порядок.

В теории управления рисками выделяют несколько градаций. В качестве основной характеристики выступает средний риск гибели по неестественным причинам в год.Уровень 10-6 /год (то есть из миллиона в год погибает в среднем один человек) считают пренебрежимым риском. Если вы хотите создать производство, настолько повышающее общий социальный риск, то можете это сделать с легкой душой. Уровень приемлемого риска 10-4. Тут уже надо декларировать опасности, проходить процедуру лицензирования, решать вопросы со страхованием работающих. Это тот уровень, на который вышли многие европейские страны в результате длительной работы по реализации иокогамской инициативы[Или "иокогамской стратегии". В рамках Международного десятилетия уменьшения опасности стихийных бедствий в Иокогаме, Япония, в 1994 году состоялась Всемирная конференция по уменьшению опасности стихийных бедствий. Впоследствии "Иокогамская стратегия по обеспечению более безопасного мира: руководящие принципы предотвращения стихийных бедствий, обеспечения готовности к ним и смягчения их последствий" и содержащийся в ней План действий служили международной программой деятельности в области уменьшения опасности бедствий (www.un.org/russian/ conferen/wcdr/facts.htm).].В России, по экспертным оценкам, эта величина составляет около 10-2, что является уровнем неприемлемого риска, предполагающим активную деятельность по его снижению.

Как действовать в случае сложной, комплексной, многоплановой проблемы, требующей системного подхода? В США, Спросим себя, а кто, к примеру, занимается прогнозом и предупреждением техногенных аварий и катастроф? Судя по списку ведомств, как подсказывает элементарная логика, этим органом должен быть Гостехнадзор. Но… курируя сотни тысяч объектов, он не ведет эту работу. В лучшем случае аттестует, инспектирует, выдает лицензии и разрешения. МЧС России, несмотря на ограниченность своей сферы деятельности и возможностей, выполняет важную социальную функцию. Оно реализует право гражданина быть спасенным во многих чрезвычайных ситуациях. Но все взаимосвязано. Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Когда командир пожарной части долго выясняет, кто заплатит за выезд расчета на пожар (а такое бывало не раз), наша безопасность существенно снижается.[Кстати, во всем мире принято иметь шесть-восемь типов пожарных машин, не больше. Ведь для каждой нужны запчасти, обслуживающая техника и персонал. В России до недавнего времени было 36 типов машин. Без комментариев.]И лозунг швейцарской службы спасения: "Спасем нас от самих себя!" уже не воспринимается как курьез.

Итак, опасные производства, технологии, объекты, рискованные решения, принимаемые на государственном уровне, непосредственно зависят от ресурсов, которыми располагает страна. Разумно рассчитывать, какие средства можно вложить в прогноз, предупреждение и, если беды произойдут, в ликвидацию или смягчение их последствий. Атомная энергетика, плотины, ряд опасных биотехнологий, стратегические ядерные силы делают такую постановку вопроса очевидной.

Менее очевидно, что работа с опасными объектами зависит от текущего состояния страны, которое тоже должно быть объектом мониторинга, необходимого для управления рисками природных, техногенных, социальных катастроф. На предупреждение катастроф и аварий выделяются средства. И успешно "осваиваются". Но на что они идут? Делается ли что-нибудь на эти деньги реальное или все идет в "распил"? Конечно, это можно проверить, имея в госаппарате контролирующие органы. Но если они тоже "в доле"? Опасения небеспочвенны: по данным Генеральной прокуратуры, общий объем взяток, даваемых в стране, сравним с государственным бюджетом. В общем, понимание того, что , "можно порешать" в текущей реальности, а "что не сложится", необходимо для эффективного управления рисками.

И наконец, сегодняшние решения, их эффективность и смысл зависят от долговременных целей, от стратегического прогноза, от выбранного пути в будущее.

Ребенок, который учится играть в шахматы, спрашивает у папы: "Правильно я сходил?" И если он не поставил под бой ладью или коня, то вроде бы "правильно". Но ребенок учится и узнаёт, что в шахматах целесообразно рассчитывать дальше, чем на один ход. И на тот же его вопрос теперь уже папа будет отвечать: "Это зависит от того, что ты собираешься делать". Множество сегодняшних, очевидных на первый взгляд, решений зависят от того, что "мы собираемся делать", от того, существует ли такая общность, как "мы", и насколько разные части "нас" готовы действовать согласованно.уже папа будет отвечать: "Это зависит от того, что ты собираешься делать". Множество сегодняшних, очевидных на первый взгляд, решений зависят от того, что "мы собираемся делать", от того, существует ли такая общность, как "мы", и насколько разные части "нас" готовы действовать согласованно.В 1994 году на конференции по стихийным бедствиям в Иокогаме были приведены убедительные данные, показывающие, что каждый рубль, вложенный в прогноз и предупреждение бедствий, кризисов и катастроф, позволяет сэкономить от 10 до 100 рублей, которые пришлось бы вложить в ликвидацию или смягчение последствий уже случившихся бед. Однако для того, чтобы эта экономика заработала, должен быть замкнут цикл: мониторинг прогноз предупреждение бедствий, ка тастроф, кризисов анализ этой деятельности планирование мониторинг Если в цикле выпадает какое-то звено, то эффективность всех усилий падает - автомобиль не может ехать без колес, двигаться без карданного вала.

В свою бытность президентом Билл Клинтон поставил перед американскими учеными и ведущими риск-менеджерами амбициозную задачу - научиться управлять рисками и кризисами в природной, техногенной и социальной сферах в Америке и по всему миру.

Сравнение экономического и демографического потенциала разных цивилизаций

И лишь в 2001 году Президент РФ В. В. Путин, встречаясь с руководством РАН, поставил аналогичную задачу перед научным сообществом России: независимая экспертиза государственных решений, прогноз аварий, бедствий, катастроф различного типа и отработка мер по их предупреждению.

Казалось бы, при таком зачине можно надеяться на быстрые и значимые результаты. Однако "скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…"

Стало общим местом утверждение, что у России нет последовательной, научно обоснованной политики ни в одной сфере, идет ли речь об экономике, образовании, промышленности, технологиях или безопасности. Причина этого очевидна - у страны нет стратегии - сформулированных целей, долговременного Большого Проекта. Стратегии нет потому, что отсутствуют сформулированные, принятые и понятые народом и элитой национальные интересы. А национальные интересы, в свою очередь, отсутствуют потому, что нет общего видения будущего.

Чтобы было видение будущего, нужны осознанные смыслы, ценности, желаемый тип жизнеустройства. Это дело политиков, общественных организаций, того, что принято сейчас называть гражданским обществом. Однако не менее важна и роль ученых. Они должны оценить "коридор возможностей" страны и прикинуть, опираясь на имеющийся научный потенциал, какую цену придется заплатить за выбор того или иного сценария развития, с какими рисками и опасностями мы столкнемся при разных вариантах развития.

Заметим, что другие страны - США, Китай, Япония - гораздо лучше представляют себе свое будущее, больше думают и говорят о нем. Проектирование будущего - междисциплинарный прогноз возможных сценариев развития, опирающийся на компьютерные модели и многосторонний экспертный анализ, - становится важнейшей технологией современного мира. Сотни государственных и корпоративных мозговых центров во всем мире ведут эту работу.

Но не в России. В конце прошлого года в ИПМ состоялась международная конференция по математической истории - основе стратегического прогноза.[Малинецкий Г. Г. Искус математической истории ("КТ" #717-718, с. 20-23).] Радует энтузиазм и смелые проекты участников, но огорчает откат, происшедший в области прогноза за последние двадцать лет…

Важную для страны работу, которую сегодня нужно было бы иметь выполненной, предстоит организовывать и, по сути, только начинать.

Из сказанного видно, сколь велика во всех подобных проектах роль компьютерных технологий, мониторинга, анализа, прогноза, моделирования, управления. Поэтому ИПМ, поддержанный десятью другими институтами Академии наук, выступил с инициативой создания Национальной системы научного мониторинга опасных явлений и процессов в природной, техногенной и социальной сферах.

Несмотря на одобрение и поддержку этой инициативы (ни одно ведомство не высказалось против), работу над такой системой в Академии наук удалось начать лишь в 2006 году.

И здесь возник первый принципиальный вопрос. Риски, опасности, угрозы теснейшим образом связаны с целеполаганием, с нашим видением будущего, с определением того, что такое хорошо и что такое плохо. Простой пример. При наличии не очень сложной аппаратуры мобильный телефон позволяет установить местонахождение владельца. Но ведь то же можно сделать и с человеком - при помощи микрочипа, вводимого в организм. Туда же можно записать медицинскую карту, полисы, документы, счета в банках. Конечно, в определенном смысле это повысит безопасность (и похитить деньги со счета будет труднее, и группа крови и противопоказания сразу будут известны в случае аварии). На повестке дня глобальные компьютерные системы, ориентированные на борьбу с терроризмом, хранящие в виде гигантского графа данные о нескольких миллиардах людей и их связях и обновляющие эти данные на основе СМСок, инспекции сайтов, "прослушек", донесений агентов. Но хочется ли нам даже ради перспективы большей безопасности постоянно быть "под колпаком"?

В наши дни смысл понятия "безопасность" изменился принципиально. Раньше и военные, и политики, и эксперты под безопасностью понимали стабилизацию того состояния, в котором находится страна, устойчивость по отношению к "внешним и внутренним угрозам". Однако в нынешние времена быстрых изменений так рассуждать нельзя. На безопасность в мире всё чаще смотрят как на возможность реализовать свой Большой Проект, несмотря на возможное противодействие соперников и партнеров, парируя риски, связанные с ним.

В нашей стране с этих позиций активно выступает известный специалист в области рефлексивного управления, профессор В. Е. Лепский.[Много лет издается международный журнал "Рефлексивные процессы и управление" (www.reflexion.ru), где активно обсуждаются эти проблемы.] С ним соглашаются, но… все остается, как прежде. Впрочем, неплохо было бы иметь серьезный, научно обоснованный и принятый обществом Большой Проект в России.

Нефтяные цены, превысившие 100 долларов за баррель, и, во многом связанный с ними, рост валового внутреннего продукта (ВВП) России порождают иллюзию роста, стабильности, благополучия. Полагаю, следует ее развеять. Сейчас мир вступил в эпоху, которую можно назвать временем выбора. В течение всей истории алгоритмы развития, правила игры на геополитической арене были предопределены природными ресурсами, числом людей, освоенными технологиями. И только сейчас появился выбор, возможность скорректировать правила игры, отойти назад, совершив неверный шаг. О чем свидетельствует, в частности, отказ в ХХ веке от ряда промышленных и военных технологий. Но выбор правил игры, жанр пьесы, которая разыгрывается на исторических подмостках, остается прерогативой сильных.

Потерянное нашей страной двадцатилетие преобразило мир. Правила игры, выбранные единственной в настоящее время сверхдержавой, сформулировал и обосновал американский историк и политолог Семюэл Хантингтон. Он полагает, что на Земле развивается и взаимодействует восемь цивилизаций (американская, китайская, исламская…), опирающиеся на свои смыслы и ценности, предлагающие свой тип жизнеустройства. Именно они и являются игроками на исторической арене. Историю XXI века Хантингтон видит как бескомпромиссную схватку за исчерпывающиеся ресурсы. В этом столкновении цивилизаций шансы России - "расколотой цивилизации" (в которой треть населения готова быть "американцами второго сорта", а половина считает нормальными и желательными принципы советского общества) - он оценивает весьма пессимистично, предрекая сход нашей страны с исторической арены в течение ближайших десятилетий.

Каковы же шансы России в столкновении цивилизаций? Это наглядно показывает рис. 2, на котором представлен валовой внутренний продукт (ВВП) и численность разных цивилизаций. Заметим, что в 1980 году ВВП СССР составлял около 60% ВВП США и был примерно в пять раз больше, чем у Китая. Мировая система социализма предлагала свой образ жизни и во многих областях успешно конкурировала с западным миром.

Ныне ВВП России составляет 6% от американского и 1/5 китайского… Трудно не согласиться с В. В. Путиным, полагающим, что крушение Советского Союза стало крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Ясно, что борьба с ее последствиями потребует сверхусилий нынешнего и следующего поколений.

На рис. 3 представлен прогноз, сделанный в Центре компьютерного моделирования и экспертного анализа ИПМ. Видно, что даже сохранить территориальную целостность в новой реальности будет не так-то легко - за Уралом в России живет около 30 млн. человек. Происходит социальный раскол - на сотню долларовых миллиардеров приходится больше 40 млн. человек, живущих за чертой бедности, и малочисленный "средний класс", который за минувшее двадцатилетие вырастить так и не удалось. Однако не будем останавливаться на кризисном положении многих отраслей, регионов, социальных групп. Сузим задачу. Постараемся добиться, чтобы люди в нашей стране не гибли от природных бедствий и терактов, аварий и пожаров.

Демографический прогноз для России

Казалось бы, это конкретная, частная задача, которую можно решать в отрыве от остальных. К сожалению, нет. Приведем два примера решающего влияния целого на части. Вспомним Чернобыль. Ликвидация такой аварии по силам только сверхдержаве. В 1986 году, когда произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, на ликвидацию и смягчение последствий аварии, по данным западных экспертов, было затрачено более 10 млрд. рублей. В стране была армия, сыгравшая огромную роль в аварийных работах, химическая промышленность, научный потенциал и структуры Министерства среднего машиностроения, не идущие ни в какое сравнение с их нынешними аналогами. Естественно, возникает вопрос: в каком состоянии страна может позволить себе иметь ядерную энергетику, нести риски, связанные с ней, и будет готова к ликвидации аварий в этой области, а в каком - нет[Исследования, проводившиеся несколько лет назад по инициативе МЧС, показали: нынешней РФ под силу ликвидировать аварию, масштаб которой - 1/80 по отношению к Чернобылю]?

Другой пример. Существуют лишь два пути обеспечить безопасность в промышленности, в сфере высоких технологий. Первый - сильная, жесткая, продуманная государственная политика. Государство не только устанавливает "правила игры", но и тщательно следит за их исполнением. По этому "командноадминистративному пути" идут во многих сферах жизнедеятельности Соединенные Штаты. Другой вариант - сильные страховые компании c очень высокими страховыми премиями. Это "английский вариант". Пример - авиакомпания, чей самолет потерпел аварию, должна выплатить компенсацию родственникам каждого погибшего пассажира в размере 1,5-2 млн. долларов; любой подобный инцидент - тяжкий удар по компании, поэтому огромные усилия и средства страховщики прямо или косвенно тратят на совершенствование контроля, организации, технические меры, повышение безопасности. В России, говоря в целом, уже нет жесткого государственного контроля за обеспечением безопасности и еще нет контроля, осуществляемого гражданским обществом, корпорациями, различными негосударственными структурами. По какому пути пойдет наша страна? И когда пойдет? От этого зависят риски, пути их снижения, перспективы промышленного развития… Будущее требует серьезного к себе отношения.

Старенького профессора Марка Иосифовича Рудого, который нам читал курс основ цифровой обработки сигналов и фильтрации, за глаза прозвали "мощным". Не в силу телосложения или физических данных (ничего особенного там не было), а по причине того, что любимым словцом профессора было "мощно!" (именно так - с восклицательным знаком:"мощная книга!", "мощно ответил!", "у вас мощная группа!" или "мощно наврал! Ищите ошибку…").

Объясняя принципы работы цифровых фильтров, построенных на базе дискретных рекуррентных функций (функции, где в правой части присутствуют члены, являющиеся значениями самой функции в прошедшие моменты времени), как-то раз он обвел мелом эти члены и назвал их "кармическими членами уравнения". Ну кармические так кармические… Собственно, никто и не против. Название ничуть не хуже прочих, принятых в математике.

Тем не менее профессор счел нужным пояснить. Именно в тот день мы узнали, что Карма - одно из фундаментальнейших понятий Восточных философских систем, означает лишь то, что все происходящее в этом мире имеет не только сиюминутные причины, но и те, которые образовались давно, в "прошедшие моменты времени". Никакой мистики! Лишь констатация свойства материальных систем запоминать информацию.

"Кармические члены" дискретного уравнения, между прочим, являются обязательным компонентом, без которого оно не будет обладать фильтрующими свойствами относительно процессов во времени. Образно говоря, они - память системы о своем поведении в прошлом, о своих реакциях на прошлые воздействия. Очень забавно и поучительно было наблюдать "поведение" такого уравнения: на "вход" давно уже ничего не поступает, а на "выходе" - колебания, затухающие или идущие "в разнос"…

Практически любую систему (будь то механизм, электрическая схема или даже модель социума) можно в каком-то приближении представить рекуррентными уравнениями и исследовать динамику ее поведения, подавая "на вход" те или иные возмущающие параметры. Уравнение без "кармических членов" имеет нулевое запаздывание отклика. Их наличие превращает модель в колеблющееся и раскачивающееся "нечто", вяло реагирующее на внешние воздействия. О случае, когда "на входе" уравнения ноль, а система "раскачивается" с явной тенденцией пойти "в разнос", Марк Иосифович говорил: "Ну так в системе создана карма, которая теперь ею и управляет…"

К чему я все это рассказываю? Пытаясь понять, как сделать управление некоторой системой[Например: системой государственного управления; системой образования; системой здравоохранения; системой управления рисками; системой парирования финансовых кризисов и т. п.] достаточно эффективным, не имея возможности как-либо повлиять на ее "кармические члены"[Читай: все наши ошибки и следствия нецелесообразных действий, предпринятых нами по неведению или в силу политических или ведомственных причин, а также злоупотребления властью.], математики и инженерыуправленцы придумали изящный ход: добавить в уравнение системы члены, соответствующие значениям функции в будущие моменты времени!

Поскольку получать информацию из будущего мы не в силах, используются всевозможные алгоритмы и процедуры экстраполяции, численного дифференцирования - короче говоря, прогноза и предсказания!

Как показывают численные эксперименты, управление системой с использованием процедур предсказания, прогноза становится во много раз эффективнее. При этом значительно ослабляются эффекты, связанные с влиянием "кармических членов", растет устойчивость процессов, снижается риск попадания системы в катастрофические режимы… Читая статью Георгия Малинецкого, я вспоминал Марка Иосифовича… Мощный профессор!

Юрий Романов

Из сказанного ясно, какой большой путь предстоит пройти ведомствам, различным структурам и конкретным людям, занимающимся управлением рисками в нашей стране.

Препятствия на этом пути весьма серьезны. И лежат они прежде всего не в научной или технической, а в организационной сфере. Приведу лишь один пример.

Недавно я участвовал в конференции "Горизонт 2030", посвященной управлению транспортным и промышленным развитием азиатской части России. Один из докладчиков, занимающийся компьютерным обеспечением транспортной логистики, привел впечатляющие цифры.

Доставка груза по железной дороге из Санкт-Петербурга в Москву занимает 1 день, и еще 6 дней уходит в среднем на оформление соответствующих бумаг.

В этом процессе участвуют 17 агентов, относящихся к разным ведомствам. Введение электронной системы позволяет сократить потребное для этого время до нескольких часов. То есть без строительства складов, терминалов, дополнительных путей можно увеличить скорость грузооборота всемеро. Осталось самое трудное - внедрить эту компьютерную технологию в нынешнюю систему управления. Начать и кончить!

Ожидаемая продолжительность жизни мужчин в зависимости от душевого ВВП

Аналогичным образом дела обстоят в сфере управления риском. Для такого управления есть всего пять инструментов:

• Совершенствование организации.

• Финансовые инструменты. Депутаты и многие руководители уверены в их всесилии. Это ошибка. Если не построена система и нет людей, которые умеют профессионально с этим инструментом работать, то вкладывать деньги - все равно что носить воду решетом.

• Ресурсы в самом широком смысле (технологии, время, оборудование и т. д.), которые не сводятся к деньгам.

• Кадры (без специальной подготовки в чрезвычайных ситуациях могут успешно работать не более 3% людей, среди руководителей процент еще ниже[Главное, чему учат в Академии Генерального штаба, взаимодействие командиров разных родов войск и разных иерархических уровней в ходе решения общих задач. Ничего 4 похожего в сфере управления риском пока не сделано.]. Но для руководителей субъектов Федерации, да и многих других вопрос организации такой подготовки не решен). Имитационные модели, командно-штабные учения, ролевые игры позволяют подготовиться к очень многому. Напомню американский опыт. Если бы руководители города и штата хотя бы приблизительно представляли проблемы, которые им придется решать в Новом Орлеане, то многих бед, связанных с наводнением, удалось бы избежать.

• Информация. Предупрежден - следовательно, вооружен. Так вот, здесь, на мой взгляд, ситуация сложилась чрезвычайная. В ходе реформ 90-х годов произошла приватизация информации.

Министерства, агентства, управления стали де-факто хозяевами той информации, которую по закону они были обязаны собирать и распространять. Сегодня в ответ на просьбы и запросы эти организации стремятся информацию продавать.

Поразительное сходство с логикой Коробочки из "Мертвых душ" - "прицениться" и содрать побольше. При этом ранг просителя не имеет значения - министр ли просит или вице-премьер… Для мониторинга, прогноза и управления риском это фатально. Дело в том, что речь, как правило, идет об анализе больших объемов разнородных потоков информации.

Например, для анализа американского фондового рынка существует более пятисот различных индикаторов. Это та информационная среда, в которой и работают аналитики и предсказывающие системы. И если этой среды нет, то ни о какой обоснованности прогнозов речи быть не может.

Мы пробуем вступить в постиндустриальную эпоху, опираясь на ведомственную систему управления, в которой без сильных координирующих структур верхнего уровня (Госплан, Совет министров, Военно-промышленная комиссия) возникает доиндустриальная, "феодальная" структура. Вспомните сводки, связанные с войной силовых структур, относящихся к различным ведомствам, борьбу "кремлевских башен". Поэтому главные препятствия для борьбы с бедствиями лежат сегодня не в научной, не в технологической, а прежде всего в управленческой сфере.

Исследования в области прогноза землетрясений в России ведутся на мировом уровне. По счастью, в свое время все работы, связанные с прогнозом землетрясений, оказались сосредоточены в Академии наук, и данные сейсмостанций также в полном объеме оказались в распоряжении ученых.

Работы по прогнозированию велись в ИПМ, а сейчас продолжаются в Международном институте теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН (МИТПЗ) в научной школе академика В. И. Кейлиса-Борока и в Институте физики Земли РАН (ИФЗ).

В частности, в МИТПЗ создан алгоритм среднесрочного (три-пять лет) прогноза сильных землетрясений М8 (он предсказывает восьмибалльные и более сильные землетрясения) и алгоритм MSc ("сценарий Мендосино"), будущего сильного землетрясения.

Здесь главными показателями являются функционалы, вычисляемые на основе данных о сейсмической активности и полученные на основе мониторинга, который осуществляется сейсмическими станциями. Эти функционалы определяются следующим образом. После каждого заметного землетрясения обычно возникают повторные толчки - афтершоки. Рассматривается область, размер которой определяется порогом прогнозируемых событий (для восьмибалльных это круг диаметром 1333 км). Эта область располагается на сейсмических поясах (глобальных протяженных районах концентрации очагов землетрясений) и покрывает зону подготовки предполагаемого сильного землетрясения.

Из потока событий, происшедших в данной области (выбранном круге), выделяются основные толчки - землетрясения, не являющиеся афтершоками.

Порог устанавливается таким образом, чтобы среднегодовое количество превышающих его основных толчков не превышало определенную величину.

По данным об основных толчках определяются следующие функционалы:

• N1 и N2 - число основных толчков за промежуток времени шесть лет;

• L1 и L2 - отличие величин N1 и N2 от их долговременных трендов;

• Z1 и Z2 - отношение среднего размера очага к среднему расстоянию между очагами;

• В - максимальное число афтершоков у основных толчков, вычисляемое за промежуток в один год.

Каждый из функционалов вычисляют в трехлетнем временном окне с шагом в полгода. В результате поток землетрясений в огрубленном виде описывается скоростью (N), ускорением (L), линейной концентрацией событий (Z) и их группируемостью (В).

Величина функционала считается аномально большой, если она превышает Q процентов его наблюдавшихся значений (Q = 75% для В и 90% для остальных функционалов). Когда шесть из семи функционалов, включая В, становятся аномально большими, для двух соседних временных интервалов объявляется тревога, которая продолжается пять лет (этот алгоритм позволил предсказать девять из одиннадцати восьмибалльных и более сильных землетрясений, происшедших с 1985 по 2003 год). Затем в тревожной зоне с помощью алгоритма МSc уточняется место будущего землетрясения, и в 5-20 раз сокращается период тревоги.

Иногда наука разочаровывает. Кажется, что ученые напишут уравнения, инженеры поставят датчики, суперкомпьютеры замигают лампочками, и все пойдет на лад. Если бы…

Мы поставили себе ограниченную задачу - добиться, чтобы смертность по Новом Орлеане, то многих бед, связанных с наводнением, удалось бы избежать.

Информация. Предупрежден - следовательно, вооружен. Так вот, здесь, на мой взгляд, ситуация сложилась чрезвычайная. В ходе реформ 90-х годов произошла приватизация информации.

Министерства, агентства, управления стали де-факто хозяевами той информации, которую по закону они были обязаны собирать и распространять. Сегодня в ответ на просьбы и запросы эти организации стремятся информацию продавать.

Поразительное сходство с логикой Коробочки из "Мертвых душ" - "прицениться" и содрать побольше. При этом ранг просителя не имеет значения - министр ли просит или вице-премьер… Для мониторинга, прогноза и управления риском это фатально. Дело в том, что речь, как правило, идет об анализе больших объемов разнородных потоков информации.

Например, для анализа американского фондового рынка существует более пятисот различных индикаторов. Это та информационная среда, в которой и работают аналитики и предсказывающие системы. И если этой среды нет, то ни о какой обоснованности прогнозов речи быть не может.

Смертность от алкогольных отравлений и сердечно-сосудистых заболеваний

Мы пробуем вступить в постиндустриальную эпоху, опираясь на ведомственную систему управления, в которой без сильных координирующих структур верхнего уровня (Госплан, Совет министров, Военно-промышленная комиссия) возникает доиндустриальная, "феодальная" структура. Вспомните сводки, связанные с войной силовых структур, относящихся к различным ведомствам, борьбу "кремлевских башен". Поэтому главные препятствия для борьбы с бедствиями лежат сегодня не в научной, не в технологической, а прежде всего в управленческой сфере.

же, у правого конца, вложенные в здоровье 150 долларов дадут всего лишь несколько дополнительных недель.

Обратимся к российской ситуации. Примерно половина всех самоубийств в стране совершается в состоянии алкогольного опьянения, то же самое относится к убийствам и покушениям на убийство, очень велика доля "пьяных чрезвычайных ситуаций" и в статистике пожаров, происшествий на воде и на дорогах.

Среди естественных причин смерти на первом месте стоят заболевания сердечно-сосудистой системы, но, как показывает статистика (рис. 5), смертность по этой причине синфазна со смертностью из-за алкогольных отравлений.

За последние двадцать лет состояние "человеческого капитала" в России существенно ухудшилось. Нынешнее положение дел хорошо иллюстрирует рис. 4.

Мы живем примерно на десять лет меньше, чем должны были бы в соответствии с мировым нормами. Как показывают исследования сотрудника ИПМ А. В. Подлазова, любезно предоставившего иллюстрации к этой статье, чтобы скомпенсировать происшедшее за два десятилетия сокращение ожидаемой продолжительности жизни, достаточно было бы сократить объем выпиваемого в России алкоголя все го на четверть. В мире катастрофическим уровнем считается 8 литров (в спиртовом эквиваленте) на человека в год. В России сейчас выпивается примерно две катастрофические нормы - 15,6 литра