Журнал «Вокруг Света» №06 за 2010 год

Кошка с собакой против повара

Наполеон не стал бы Наполеоном, если б не умел подбирать сотрудников. Никто из окружения императора не прославился так, как Фуше и Талейран, самый известный шеф полиции и самый знаменитый дипломат за всю историю человечества. Фото: Библиотека Конгрессов США

2 июня 1810 года император французов Наполеон I созвал свое ближайшее окружение во дворце в Сен-Клу и, повернувшись к Жозефу Фуше, всемогущему полицейскому министру, фактически второму после него самого человеку в стране, спросил:

— Вы что, решили взять на себя решение вопросов мира и войны?

Фуше молчал.

— Это неслыханное превышение власти, — продолжал Наполеон. — Вы ведете за спиной своего государя переговоры с его врагами. Это нарушение долга, которое невозможно терпеть.

На следующий день стало известно, что Фуше ушел в отставку. Эта новость прогремела как гром среди ясного неба. В ближайшем окружении Наполеона было немало ярких людей, но сравниться талантами с Фуше мог разве что министр иностранных дел Шарль Морис Талейран-Перигор . Однако он ушел в отставку за три года до этого. Эти два человека, способствовавшие приходу Наполеона к власти, в значительной степени обеспечивали и прочность его режима. Разрыв с ними сулил неприятности. Как же получилось, что Наполеон, став властелином всей Европы, рассорился со своими ближайшими советниками?

Священники поневоле

Фуше и Талейран были во многом схожи — оба принадлежали к духовному сословию (причем по одинаковой причине — из-за слабого здоровья), оба вовремя сделали ставку на революцию, оба проявили себя талантливыми дипломатами. Но еще в большей степени они друг от друга отличались. Слишком разными были их социальное происхождение и воспитание.

Жозеф Фуше был сыном купца-судовладельца и капитана из Нанта, но не последовал по стопам отца — слишком хилым и слабосильным был он с детства. Окончив духовную семинарию, он стал преподавателем в ораторианском коллеже, но так и не принял постриг — ему хотелось оставить себе путь к отступлению. Однако монастырские правила Фуше соблюдал. Он женится только во время революции и станет примерным семьянином, как и подобает доброму буржуа. Кроме того, он всегда был трудолюбив, как пчела, умел хорошо анализировать ситуацию и делать из нее надежные выводы. А вот Шарль Морис Талейран-Перигор, оказавшийся в священниках из-за хромоты (врожденной или полученной в детские годы), относился к церковным обетам далеко не столь серьезно. Он любил роскошь и земные наслаждения. Как писал Стефан Цвейг, Талейран «любил дипломатическую игру, как одну из многих увлекательных игр бытия, но ненавидел работу». Ему было достаточно его интуиции, которая молниеносно проникала в суть самой запутанной проблемы. С ранних лет его окружают женщины — впоследствии многие из них помогут ему сделать карьеру… Но главным отличием Талейрана от Фуше все же было его происхождение — впоследствии король Людовик XVIII вынужден будет признать в разговоре с ним: «Мой род не более древний, чем Ваш, но мои предки были более ловкими». И кому бы он ни служил впоследствии, Талейран всегда останется истинным аристократом — ценителем изысканных вин, предметов искусства, красивых женщин. Впоследствии он скажет: «Кто не жил до 1789 года, тот не знает сладости жизни». И это несмотря на то, что настоящий карьерный взлет Талейрана начался только вместе с революцией…

В поисках сильной руки

Впрочем, уже до того как старый мир рухнул, Талейран успел стать епископом. И именно это позволило ему выдвинуться в первые ряды революционеров: он, депутат Генеральных штатов от духовенства, попросту предложил государству в дар всю церковную собственность. Так простой епископ выдвинулся в духовные вожди Франции. В результате священнослужители, которые вовсе не давали Талейрану полномочий на такой шаг, обвинили его в предательстве и вероотступничестве. Но революционеры ликовали и провозгласили того, кого будут подобно дьяволу впоследствии называть «отцом лжи», воплощением евангельского благочестия и нестяжательства. А в 1792 году Талейран блестяще проявил себя на дипломатическом поприще, сумев отсрочить вступление Англии в войну против Франции . Правда, параллельно с этим бывший епископ получал деньги и от сторонников Людовика XVI , обещая взамен отстаивать их интересы, и, понимая, что если все откроется, это может стоить ему головы, предпочел сбежать из страны. Но он успел достаточно себя зарекомендовать, чтобы после возвращения во Францию добиться поста министра иностранных дел (в 1797 году). Правда, говорят, что эту должность Талейрану обеспечила его любовница мадам де Сталь, яркая хозяйка парижского салона и подруга Поля Барраса, фактического главы правительства. Конечно же, Баррас и его коллеги опасались беспринципности Талейрана, он они не могли не ценить его таланты. Францией в последние годы XVIII столетия управляла Директория из пяти человек — это был на редкость неэффективный и коррумпированный режим. В стране продолжалась вялотекущая гражданская война, причем властью были недовольны и правые (монархисты), и левые (якобинцы). Пожалуй, единственное, чем французы могли по-настоящему гордиться, это военные победы. Но директорам они популярности не прибавляли, а вот успешных генералов народ был готов носить на руках. Граждане понемногу склонялись к мысли, что именно такой «сильный человек» государству и нужен — он сможет не только защитить от внешних врагов, но и навести порядок внутри страны, а проворовавшихся чиновников и дельцов призвать к ответу. Талейран уже в 1797 году понял, кто подходит для этой роли наилучшим образом. 43-летний министр немедленно написал 28-летнему генералу Бонапарту, одерживавшему для Директории победы в Италии , льстивое письмо. Так между ними завязалась активная переписка. И в июле 1799-го, узнав, что Бонапарт вскоре вернется из Египта , Талейран ушел в отставку и занялся подготовкой государственного переворота. С ним сотрудничал Фуше, который в том же самом июле 1799 года занял пост министра полиции.

Бывший преподаватель математики тоже успел сделать революционную карьеру. Начав с организации «Общества друзей конституции» в родном Нанте, Фуше уже в 1792 году стал депутатом Национального конвента, где он проголосовал за смертную казнь короля. Но особенно он прославился в октябре 1793 года, подавляя роялистское восстание в Лионе. Считая гильотину слишком малопроизводительной, Фуше приказал группировать осужденных по 10 человек и расстреливать их из пушек картечью. Вернувшись в Париж, он был избран председателем якобинского клуба. Но войдя в конфликт с Робеспьером и не желая зря рисковать своей головой, Фуше стал одним из организаторов свержения якобинцев. Теперь же, заняв вакансию министра полиции, он, подобно Талейрану, решил сделать ставку на победоносного генерала. Талейран использовал свои многочисленные связи для поддержки Бонапарта, а Фуше обеспечил бездеятельность полиции во время государственного переворота. 18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799-го) Директория была свергнута, а власть в стране перешла к трем консулам, первым и главным из которых стал генерал Бонапарт. Талейран вернулся на пост министра иностранных дел, а Фуше остался в должности главного полицейского.

Взрывной характер

Пост министра полиции в то время был одним из важнейших. Франция бурлила. Роялисты по-прежнему желали возвращения Бурбонов, а республиканцы обвиняли первого консула в тайном умысле сделаться «новым Цезарем». В октябре 1800 года был разоблачен «заговор кинжалов» — якобинцы собирались заколоть Бонапарта в Парижской опере. А в декабре прогремел взрыв «адской машины» на улице Сен-Никез, организованный заговорщиками-монархистами, и тогда лишь чудо спасло жизнь будущего императора. Позже поползли слухи о том, что первое из покушений на самом деле было лишь провокацией, организованной хитроумным Фуше. Но уверенности в этом нет до сих пор. Как бы то ни было, влияние министра заметно усилилось, а в глазах общества оказались оправданными репрессии в отношении как левой, так и правой оппозиции, что подготавливало ужесточение диктатуры первого консула. Фуше создал шпионскую сеть, охватившую всю страну. Никто не мог сравниться с ним в искусстве слежки и сыска, а также в работоспособности. Но в полной мере верным псом Наполеона Фуше так и не стал. Он всегда имел собственную позицию. Например, Фуше выступил против того, чтобы пост первого консула стал пожизненным. И тогда Наполеон решил, что его министр зарвался. К тому же полицейский режим вызывал глухое недовольство французов, о чем Наполеону не переставал нашептывать Талейран. И после того как Франция заключила мир со всеми своими врагами, Наполеон решился. 13 сентября 1802 года он попросту ликвидировал министерство полиции — и Фуше неожиданно оказался «безработным». Правда, Наполеон сделал все, чтобы подсластить пилюлю: Фуше был сделан сенатором и получил наградные в размере миллиона двухсот тысяч франков. В своем послании к сенату Наполеон расхваливал «таланты и активность» отставника, а также подчеркивал, что «если обстоятельства опять приведут к восстановлению должности министра полиции, то правительство не найдет на этот пост человека более достойного». Впрочем, нельзя сказать, чтобы Фуше совсем отошел от дел. Свою шпионскую сеть он не распустил, и даже сам Наполеон был вынужден время от времени обращаться к нему за сведениями.

Хуже, чем преступление

А потребность в них была: обстановка во Франции была неспокойной. Мир продлился чуть больше года — уже в мае 1803-го вновь разгорелась война с англичанами, а в начале 1804 года были схвачены несколько генералов, готовивших покушение на Наполеона и возвращение к власти Бурбонов. Талейран заметил по этому поводу: «Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная». А когда Наполеон пришел в бешенство, он намекнул ему, что совсем рядом с французской границей, в маркграфстве Баден, находится один из этих самых коварных Бурбонов — 31-летний Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский. Сказано — сделано: герцог был похищен, привезен в Париж и расстрелян.

Даже из ближайших сподвижников Наполеона не все одобрили эту акцию. Депутат Антуан Буле де ла Мёрт произнес по поводу казни герцога Энгиенского знаменитую фразу, которую впоследствии обычно приписывали Фуше, а иногда даже Талейрану: «Это хуже, чем преступление, это — ошибка!» Но многие задумались: если Бонапарт так легко пролил голубую кровь, может, он имеет на это право? В конце концов группа сенаторов предложила генералу Бонапарту титул императора, а 2 декабря 1804 года он был торжественно коронован. Французской республики больше не было — на смену ей пришел жесткий авторитарный режим, снова воюющий против всей Европы. И императору было не обойтись без такого сотрудника, как Фуше. 10 июля 1804 года он снова возглавил полицию и начал решительную борьбу с преступностью и инакомыслием. Гайки понемногу закручивались. Все печатные органы, за исключением немногих безупречно верноподданных, были закрыты, так что самому Наполеону нередко приходилось узнавать новости из английских газет. Шпионы Фуше были повсюду. Правда, на всякий случай Наполеон создал параллельную полицию, задачей которой было следить уже за самим Фуше.

А Талейран получил от императора звание великого камергера империи и один из первых орденов Почетного легиона. С 1806 года он стал еще и князем Беневентским. Наполеон одерживал победы на поле боя, а соглашения по их итогам готовил всесильный министр, чье имя в сознании людей стало неотделимым от императорского. Тем большей неожиданностью стал уход министра иностранных дел в отставку 9 августа 1807 года, сразу после заключения Тильзитского мирного договора. Сам Талейран впоследствии утверждал, что оказался в опале, потому что предпочитал тесный союз с Австрией , а не Россией. Но нельзя исключать и того, что Талейран, некогда безошибочно рассчитавший взлет Наполеона, уже предвидел его крушение. Он понимал, что границы Французской империи нельзя расширять бесконечно, и рано или поздно наступит коллапс. К тому же сам Наполеон принимал все решения единолично, и иногда они были весьма спорными. В 1806 году он ввел континентальную блокаду, запретив европейским странам торговать с Англией. Это подорвало экономику многих государств — Англия была незаменима и как потребитель сельскохозяйственного сырья, и как поставщик промышленных товаров. В 1807 году император решил наказать Испанию и Португалию за несоблюдение блокады, хотя во всем остальном они были его вернейшими союзниками, и ввязался в кровавую затяжную войну на Пиренейском полуострове.

Плохое воспитание

Талейран начал искать себе новых союзников. И помог ему в этом неожиданно сам Наполеон. Отправляясь в сентябре 1808 года на встречу с Александром I в Эрфурт, Наполеон пригласил бывшего министра поехать вместе с ним, считая, что не сможет обойтись без талантов Талейрана. Многие историки объясняют это приглашение «удивительным ослеплением» Наполеона. Лично встретившись с русским императором, Талейран спросил его: «Зачем вы сюда приехали? На вас пала миссия спасти Европу, и вы можете достичь этого, лишь возражая во всем Наполеону». Затем он заметил, что французский народ цивилизован, а император у него дик, русский народ дик, а император у него цивилизован, следовательно, русскому царю надо быть заодно с французским народом. С этого момента Талейран стал поставлять Александру секретную информацию. Австрийскому двору, по всей видимости, он ее начал поставлять еще раньше.

Параллельно с этим началось сближение Фуше и Талейрана — совершенно неожиданное для всех, кто знал этих людей и имел представление о том, насколько они друг друга ненавидят. Как заметил Стефан Цвейг, автор биографии Фуше, «когда между кошкой и собакой вспыхивает такая внезапная дружба, значит, она направлена против повара; дружба между Фуше и Талейраном означает, что министры открыто не одобряют политику своего господина, Наполеона». Понял это и сам император. Стремительно вернувшись в январе 1809 года из испанского похода, он в бешенстве набросился на Талейрана: «Вы — бесчестный человек! Для вас нет ничего святого! Почему я вас еще не повесил? Но берегитесь, для этого есть еще достаточно времени! Вы — дерьмо в шелковых чулках!» Талейран выслушал все нападки молча. А покидая приемную, он сказал: «Как жаль, господа, что такой великий человек так плохо воспитан».

Самодеятельная дипломатия

Удивительно, но факт. Наполеон даже после этого не перестал консультироваться с Талейраном по вопросам внешней политики. А Фуше он до поры до времени решил вообще не трогать. В 1809 году, отправившись воевать против Австрии, он фактически оставил министра полиции управлять всем государством. И когда англичане высадились на севере, Фуше мобилизовал Национальную гвардию и организовал контр удар, сбросив надменных островитян в море. Войско свое он подбодрил довольно двусмысленным воззванием: «Докажем миру, если гений Наполеона и придал великий блеск Франции, его присутствие вовсе не обязательно, чтобы отразить врага». Император был доволен действиями своего министра и наградил его титулом герцога Отрантского, но ему очень не понравились эти слова прокламации.

А Фуше, решив, что теперь он может все, начал переговоры с Англией — злейшим врагом Наполеона — о мире. Он надеялся, что у него все получится, и когда все благополучно завершится, он сообщит о результатах Наполеону, и тот будет ему благодарен. Будучи великолепным шефом полиции, Фуше был не вполне доволен своим положением. Его всегда привлекала дипломатия, ему хотелось играть самостоятельную роль в империи. Но император, узнав о тайных переговорах, был в гневе и отстранил Фуше, назначив на его место Анн-Жана-Мари-Рене Савари. Взбешенный Фуше решил осложнить жизнь своему преемнику, а заодно поквитаться и с императором. Он рассыпался перед Савари в любезностях, но при этом «перелопатил» все самые важные и секретные бумаги. Те, что могли еще когда-нибудь пригодиться, он откладывал для личного употребления, все остальное беспощадно сжигал. Камин в его кабинете непрерывно пылал четыре дня и четыре ночи.

Когда Наполеону сообщили об этой проделке, он потребовал, чтобы Фуше немедленно вернул незаконно присвоенные бумаги. Бывший министр решил бежать в Америку и, лишь поняв, что уплыть не успеет, покаялся и отдал Наполеону документы в обмен на гарантии неприкосновенности. Таким образом, Фуше фактически ушел на покой, а Талейран, потеряв все свои посты, остался лишь неофициальным советником императора и при этом продолжал поставлять информацию русским и австрийцам. Надо сказать, что оба они продолжали давать императору дельные советы — Фуше отговаривал Наполеона от вторжения в Россию в 1812-м, Талейран предлагал ему пойти на почетный мир с союзниками в 1813-м. Но чем ближе история подходила к финалу, тем более активно они смотрели на сторону. И причиной этого было то, что оба они чувствовали себя зажатыми в узких рамках деспотических методов наполеоновского правления и не без оснований считали себя явно достойными большего. Да, Наполеон был великий человек, но Талейрану и Фуше казалось, что он мог бы относиться к своим сподвижникам и с большим уважением. Когда в 1814 году союзники оказались под стенами Парижа, Талейран и Фуше открыто выступили против своего господина.

Последний бой

В кампании 1814 года полководческий талант Наполеона проявился ярче, чем когда-либо. Практически везде, где он оказывался лицом к лицу с врагом, противники терпели поражение, несмотря на огромный численный перевес. Но удар последовал с неожиданной для императора стороны. Пока он громил пруссаков, русских и австрийцев, Талейран, оставшийся в Париже, написал Александру I, советуя ему идти прямо на столицу. В результате 31 марта 1814 года союзные войска вошли в оставленный Наполеоном Париж . Император Александр остановился в доме у Талейрана, и бывший наполеоновский министр убедил его посадить на французский престол Людовика XVIII , который Александру категорически не нравился. Более того, он сумел даже провести решение о приглашении Бурбонов через сенат. При новой власти Талейран сделался премьер-министром. Так еще недавно казавшаяся незыблемой империя была разрушена в одночасье. Фуше тоже попытался примкнуть к победителям и даже стать «святее папы» — например, он предостерегал европейских политиков, что Наполеона нельзя оставлять на острове Эльба, что там он находится в такой же близости от Европы, как вулкан Везувий от Неаполя. Фуше считал, что Наполеона следовало бы выслать в Соединенные Штаты. Но никто не прислушался к его советам. И напрасно. 1 марта 1815 года, когда казалось, что в Европе наступил мир, Наполеон, бежав с Эльбы, вновь высадился на территории Франции. Начались его последние «Сто дней». Талейран знал, что теперь Наполеон его не простит. А вот Фуше, оказавшийся при Бурбонах не у дел, вновь встал на сторону императора и после его возвращения в Париж в третий раз стал министром полиции. Едва заняв кабинет, он немедленно вступил в тайные переговоры с королем — и после Ватерлоо через посредство Талейрана договорился о сдаче Парижа. Взамен король согласился утвердить его в должности министра полиции.

После падения великого человека

Так Фуше и Талейран поставили последнюю точку в наполеоновской эпопее. Великому человеку оставалось жить всего шесть лет в далеком изгнании на острове Святой Елены. Впрочем, карьера Фуше тоже быстро закончилась. Бурбоны так и не простили ему, что в свое время он голосовал за смерть Людовика XVI. Уже в сентябре 1815 года Фуше был отправлен в почетную ссылку — послом в Дрезден, а в 1816-м въезд во Францию ему был запрещен. К счастью, помогли старые связи с австрийским канцлером князем фон Меттернихом — Фуше обосновался под крылом у Габсбургов и доживал последние годы жизни в Триесте, на берегу моря, где и скончался в декабре 1820-го.

А вот Талейрана отстранить от власти не удалось — за смерть короля он не голосовал, свое участие в убийстве герцога Энгиенского сумел скрыть (и даже со слезами на глазах приветствовал его престарелого отца), а связей он завел более чем достаточно. «Скажите, как Вам удалось пережить столько смен власти?» — спросил его Людовик XVIII. «Я сам не знаю, — ответил Талейран, — видимо, я приношу несчастье тем правительствам, которые мной пренебрегают». Король и его окружение не поняли предостережения. И в 1830 году, когда Июльская революция свергла Бурбонов, непотопляемый Талейран помог герцогу Орлеанскому Луи-Филиппу стать новым королем. Он был снова назначен послом в Лондон и на этом посту добился сближения Франции и Англии. Когда в 1838 году смерть все же настигла 84-летнего дипломата, сведущие люди спрашивали друг друга: «Талейран умер? Интересно, зачем ему это понадобилось?»

Сергей Нечаев