Журнал «Вокруг Света» №6 за 2003 год

Арсенал: Числом и умением

События Корейской войны подтолкнули американских конструкторов к работам по проектированию новых образцов бронетанкового вооружения. Принято считать, что продиктовано это было тем впечатлением, которое на них произвел своими боевыми и эксплуатационными характеристиками советский танк Т-34-85. Хотя кроме этой была и другая, куда более существенная причина – появление у Советского Союза танков Т-54, радикально превзошедших Т-34-85 по боевым показателям. А если прибавить к этому изрядное численное превосходство Советской Армии в танках над американской – в Европе, то Соединенным Штатам было от чего прийти в волнение.

Осенью 1950-го, буквально через несколько месяцев после начала боев в Корее, инженеры Детройтского арсенала приступили к формированию концепции нового среднего танка. Принципиальной особенностью этой машины стал новый литой бронекорпус.

Работа над танком с индексом Т-48 двигалась рекордно быстрыми темпами, и уже к началу 1951-го была завершена. Фирма «Крайслер» получила подряд на изготовление нескольких предсерийных образцов для практических испытаний. Строго говоря, Т-48 не был радикально новым танком, он был лишь новой «ступенькой» эволюционной ветви, начатой «паттонами», М-46 и М-47. Новый «паттон-3» сохранил многое от предшественников – 12-цилиндровый бензиновый двигатель и трансмиссию, катки ходовой части и калибр основного вооружения – 90 мм. Экипаж танка, лишившись стрелка-радиста, уменьшился до 4 человек.

Работы по танку с серийным индексом М-48 сопровождались беспрецедентной спешкой. Еще до завершения полного цикла испытаний сухопутные войска США сделали заказ на многие сотни «паттонов-3». И все же расчеты на М-48, как на основной «противовес» Т-54, не оправдались. Для НАТОвских специалистов это становилось очевидным по мере поступления подробных сведений о советском танке, которому «паттон» конца 50-х уступал по всем главным показателям. А кроме того, в СССР уже появилась новая версия танка Т-55. Ну а дальше автоматически сработало правило: «Новая угроза – новый танк». Очередная модель потребовалась армии США столь же срочно, как и в свое время М-48.

Перспективная американская машина М-60 несла в своем облике множество «родовых» черт М-48. Особенно же это относилось к его первоначальной версии, отличить которую от «паттона-3» мог только опытный глаз. М-60 получил другой «нос» традиционной клинообразной формы и более мощную пушку калибра 105 мм. В целом же «ранний» М-60 можно назвать «гибридным» танком: башню М-48 адаптировали под установку новой пушки, а корпус – под дизельный двигатель (750 л.с).

М-60 был принят на вооружение накануне 1960 года. Вскоре американцы поняли, что и его броня не обеспечивает надежной защиты от огня танковых орудий Т-54—Т-55, и почти сразу начали работы над следующей модификацией машины, которая под названием М-60а1 пошла в серийное производство в 1962 году. Толщина лобовой брони (120 мм) несколько превысила показатели Т-54—Т-55. Новая, более крупная, башня усовершенствованной противоснарядной формы в лобовой части получила броню 180 мм (у М-48 – около 150 мм, у Т-54—Т-55 – до 200 мм).

Официальная церемония представления М-48 состоялась 1 июля 1952 года – всего через полтора года после завершения проектирования. Ну а дальше началась длительная полоса доводок этой «сырой» машины. Дефектов конструкции оказалось столько, что армия в какой-то момент отказалась принимать эти танки, считая их непригодными даже для учебных целей. Таким образом, промышленность выпускала танки, тут же поступавшие в центры модернизации для переделки и переоборудования. В результате этих манипуляций цена машины оказалась громадной.

«Доведенная» модель танка стала называться М-48а1. Однако машину продолжали постоянно совершенствовать. Так на свет последовательно появлялись новые варианты – М-48а2, М-48аЗ, последний из которых в 1960 году получил дизельный двигатель. К этому времени американские военные заводы выпустили около 12 тысяч М-48. Несколько сот более ранних моделей начали модернизировать до уровня М-48аЗ, поскольку этот вариант танка был ближе всего «подтянут» до уровня отечественной «пятьдесятчетверки».

Сведения о новой американской машине, попавшие в СССР по разведывательной линии, взволновали военное руководство. Глава Нижнетагильского КБ и создатель Т-54, Т-55 Л. Карцев позже так описывал атмосферу, царившую тогда в Главкомате Сухопутных войск, руководимом героем Сталинграда генералом В. Чуйковым, во время обсуждения сложившейся ситуации. «Чуйков вызвал танкистов и спрашивает: „А у нас что есть?“ Ему отвечают – вот в Тагиле есть такой Карцев, у него есть пушка 115 мм. Но балансиры у катков ломаются. Чуйков буквально „загремел“: „Что вы тут мне с разными балансирами. Хоть на свинье – но поставить эту пушку на танк!..“

Еще за несколько лет до этого эпизода в Нижнетагильском КБ развернулись работы по совершенствованию танка Т-55. Вооруженцы корпели над новым танковым орудием большого калибра (115 мм), уникальность которого заключалась в отсутствии нарезов в стволе. «Гладкоствольность сулила резкое увеличение начальной скорости снаряда и показателей бронепробиваемости (в дальнейшем эти расчеты блестяще подтвердила практика). После Чуйковского указания ход событий ускорился, и Т-62 всего за полгода (с января по июль 1962 года) был подготовлен к серии.

В 1963 году на одной из встреч с представителями армии и «оборонки» Хрущев высказал концептуальную мысль, что с учетом обладания потенциального противника ядерным оружием танки, если уж их вообще делать, нужно оснащать ракетным оружием и сводить экипаж до 2 человек, исходя из достигнутого уровня механизации и автоматизации. Эта идея, в силу своей «футурологической» умозрительности, показалась прежде всего самому Н. Хрущеву фундаментальной. Такая работа была поручена КБ ЧТЗ, несмотря на то что основные специалисты находили ее абсурдной. Но возразить на первых порах никто не посмел – Никита Сергеевич был скор на «административную» расправу.

Самым трудным был этап согласования проекта между всеми «причастными» ведомствами. Ведь им предстояло работать над утопией, и это было очевидно для практиков, которые на полигонах и фронтах прошли серьезную школу полевой и боевой эксплуатации танка. Их доводы в общих чертах сводились к следующему: танк с экипажем из 2 человек будет тратить намного больше времени для наблюдения за полем боя и поиском цели, тем более что задача водителя – контроль за дорогой. Значит, и искать цель, и вести огонь должен только один человек, он же – 2-й член экипажа, он же – командир, да и обслуживать его в перерывах между боями и маршами будут всего двое. Кроме того, в полевых условиях на каждом 3-м танке располагается командир взвода, на каждом 10-м – командир роты, на каждом 31-м – командир батальона.

Но, несмотря на все доводы, тактико-технические требования, обозначенные Н. Хрущевым, были утверждены быстро и без изменений: чтобы не раздражать «верховного» долгой канителью. Через год, когда Хрущеву показывали опытный образец «его» танка, произошло следующее. В самом начале демонстрации инженер С. Беневоленский упомянул о клиренсе танка, на что Н. Хрущев заметил, что в условиях применения ядерного оружия было бы лучше, если бы танк вообще не имел этого клиренса. Ну а когда речь зашла о численности экипажа, маршал бронетанковых войск П. Ротмистров, не сдержавшись, сказал, что танк с экипажем из 2 человек вообще не сможет выполнить боевую задачу. Хрущев посмотрел на него с удивлением: «Мы с ним выпили во время войны не одну чашку „чая“, а он до сих пор не понимает, что лучше бы в танке был один человек!» А через некоторое время Ротмистров был снят с должности… Но на дворе стоял 1964 год, и вскоре политическая карьера самого Хрущева завершилась. Вслед за этим без шума закрыли и работы по «его» танку.

Последним танком, принятым на вооружение Советской Армией на излете эпохи Хрущева, оказался Т-62. В 1962-м он считался суперсекретным. Впервые Т-62 продемонстрировали миру в 1967 году на ноябрьском военном параде, посвященном 50-летию Октябрьской революции. Основным «козырем» справедливо считалась новейшая гладкоствольная 115-миллиметровая пушка У5-ТС (2А20), которая превзошла по начальной скорости снаряда все другие танковые орудия своего времени – 1 620 метров в секунду.

Внешний облик танка по сравнению с Т-55 изменился незначительно. Он прибавил в габаритах, став шире предшественника на 6—7 см и длиннее на 43 см. Башня Т-62 получила увеличенный внутренний объем и более мощное бронирование лобовой части (242 мм) – беспрецедентное для среднего танка (аналогичную толщину лобовой брони имели лишь 2 советских тяжелых танка: ИС-4 иТ-10).

Пока США и СССР совершенствовали свои военные «мускулы», в мировом танкостроении середины 50-х начали потихоньку «оживать» другие национальные центры разработки подобной техники, прежде всего немецкие и японские. Это обстоятельство наводило на мысль о возрождении «германского милитаризма и самурайской военщины». А поскольку Япония в 60-х годах уже была союзником США, а ФРГ – членом Североатлантического договора, то Советской стороной это рассматривалось как однозначное стремление Америки вырваться в лидеры «гонки вооружений» и подключение научного и промышленного потенциала этих стран к военным приготовлениям Запада было сочтено новой угрозой.

Немцы вплотную подошли к делу создания своего первого послевоенного танка в конце осени 1956 года, когда командование бундесвера сформулировало техтребования к нему. Около года ушло на их уточнение и согласование с исполнителями.

В октябре 1963-го первому послевоенному немецкому танку присвоили имя «леопард», но в крупносерийное производство он был запущен только 9 сентября 1965 года. К этому моменту на нем изменили конструкцию башни, внесли улучшения в ходовую часть, в результате чего «леопард» еще прибавил в весе. Внешний облик танка свидетельствовал о явной победе советской школы танкового дизайна. «Леопард» определенно напоминал Т-54, -55 и -62 и формой башни, и рациональными углами наклона брони. То же касалось и японских послевоенных танков (типы «61» и «74»). Первый начал поступать в подразделения «Сил самообороны Японии» в начале 60-х. Вооружение, ходовая часть и основная начинка в нем были американские, облик же – «советский», близкий к ранним «пятьдесятчетверкам». Тип «74» был более поздней машиной, напоминающей Т-62. Таким образом, эволюционная линия Т-34 окончательно восторжествовала в мире.

Судя по техническому заданию, которое было очень «жестким», германская армия концептуально отказалась от прежних взглядов на боевой танк как на сверхутяжеленный монстр. В новом танке акцент делался на относительную компактность: ширина не более 3,15 м, сравнительно легкая броня, способная «держать» 20-миллиметровые снаряды на всех дистанциях, и умеренный вес – не более 30 т. При этом за счет разработки нового мощного дизель-мотора планировалось обеспечить очень высокую для танка удельную мощность (соотношение мощности двигателя в л.с. и веса в тоннах) – до 25—27 л.с. на тонну и запас хода на одной заправке – не менее 350 км. Главным его оружием стала 105-миллиметровая британская пушка L7.

Проектные работы начались осенью 1958-го. К ним приступили две группы фирм. В первую – «А» – вошли «Порше», «Мак», «Лютер» и «Юнг». Во вторую – «В» – «Рурсталь», «Рейншталь – Ханомаг» и «Хеншель». В 1959-м разработчики изготовили полномасштабный деревянный макет, дабы проверить на нем варианты размещения в танке вооружения, экипажа, двигательно-трансмиссионной установки и других агрегатов и устройств. Первые реальные образцы новой машины выпустили к началу 1961 года. И хотя они несколько «перебрали» в весе (5—6 т), но вышли вполне удачными – очень подвижными и самыми скоростными в своем «среднем» классе, что обеспечивалось наиболее совершенным танковым дизельным двигателем «Даймлер-Бенц» МВ838а мощностью 830 л.с. (у советских дизелей танков Т-54, Т-55 и Т-62 этот показатель составлял от 520 до 580 л.с., у американских М-48 и М-60 – 750 л.с.).

Таким образом, к началу—середине 60-х годов прошлого века в основном завершилось формирование «пулов» друзей и союзников двух сверхдержав. «Членство» в них автоматически диктовало и выбор оружия, хотя некоторые «участники» время от времени переходили из одной сферы влияния в другую.

Следующим после Ближнего Востока театром войны и зоной геополитического противоборства стала Юго-Восточная Азия, точнее Вьетнам, куда после окончания второй мировой войны и капитуляции Японии вернулись французы, которые до поражения 1940 года, помимо Вьетнама, контролировали еще Камбоджу и Лаос, образовавшие так называемый французский Индокитай. Однако на тот момент на вьетнамской территории уже находились китайские и британские войска. Первые контролировали северную, а вторые – южную части этой страны. Во многих провинциях ключевые позиции захватили коммунисты Вьетнама под руководством Хо Ши Мина, быстро становившиеся главной политической силой. В Южном Вьетнаме британцы попытались несколько раз диктовать свою волю, но каждая такая попытка неизменно сопровождалась серьезными вооруженными инцидентами. Причем бывало, что на объекты в английской зоне нападали не только бойцы Вьет-Миня (коммунисты), но и вчерашние враги британцев из числа пленных японцев, которых Хо Ши Мин распорядился по такому особому случаю выпустить из лагерей. И англичане, впрочем, без особых сожалений, решили уступить место старому «хозяину» – Франции. Вьетнамские коммунисты, на тот момент более склонные не к военным, а к дипломатическим методам решения вопроса, подписали соглашение, которое фиксировало замену в их стране англичан и китайцев на французов.

Весной 1946-го во Вьетнам прибыл основной контингент французских войск – экспедиционный корпус под командованием генерала Леклерка. Тяжелое бронетанковое вооружение было в основном американским – танки «шерман», самоходки М-7 «прист», бронеавтомобили М-8 и М-20. (1956 год). Французы начали методично строить блокпосты и опорные пункты, стараясь взять под контроль основные коммуникации. Вьетнамцы поначалу словно и не замечали происходящего, но когда они почувствовали, что французское «количество» переходит в качественно новую для них угрозу, вспыхнули бои. Началась многолетняя война, итогом которой стало поражение французов. После подписания Женевских соглашений в июле 1954 года в истории французского влияния в Индокитае была поставлена точка.

В ходе завязавшегося военного конфликта идеологические симпатии Советского Союза были на стороне Вьетнама, за спиной которого стоял к тому же мощный азиатский союзник СССР – Китай. Соединенные Штаты всецело поддерживали французов, считая их неотъемлемой частью западной антикоммунистической цивилизации. К тому же на годы войны во французском Индокитае «наложилась» война в Корее, где также в конечном счете столкнулись интересы СССР и США. Американцев крайне тревожил советско-китайский альянс, казавшийся до конца 50-х годов незыблемым. Поэтому, чем хуже шли «дела» у французов, тем большее участие в региональных коллизиях принимали Соединенные Штаты. После ухода Франции им удалось воспрепятствовать скорому распространению коммунистического влияния на южные районы Вьетнама, где к власти пришло самостоятельное правительство Нго Динь Дьема.

В 1956 году во Вьетнаме появились американские военные советники, которые взялись за перестройку бронетанкового корпуса, понимая, что он скоро понадобится. Согласно Женевским соглашениям в стране должны были проводиться свободные выборы. Однако Нго Динь Дьем отказался участвовать в них, и разделение Вьетнама на 2 сепаратных государства оказалось свершившимся фактом. Южане стремились распространить свою власть на северные провинции, а отряды коммунистов перешли к партизанской войне на юге.

К началу 1965-го стало очевидным, что сайгонский режим поставлен на грань катастрофы. Случались нападения на городки американских военных советников. Под предлогом их защиты Соединенные Штаты направили в Дананг части морской пехоты, а к окончанию 1965 года втянулись в боевые действия по всему Южному Вьетнаму. В ответ северяне приступили к рейдам на юг. Начала разгораться новая длительная война, открывшая следующую страницу боевой истории бронетанковых войск.

Поначалу все американские танки во Вьетнаме организационно принадлежали морской пехоте. К концу 1965-го их численность составляла 65 машин М-48аЗ, которые на первом этапе были заняты, как правило, патрулированием периметров крупных американских баз. Серьезной боевой дебют ждал их в районе Чалай во время проведения операции «Звездный свет». Это был превентивный удар против крупного (1 000 человек) северовьетнамского отряда. «Паттоны-3» обеспечивали своей пехоте огневую поддержку, благодаря чему американцам удалось уменьшить собственные потери и нанести ощутимый урон противнику. Впрочем, в одном из боевых эпизодов вьетнамцы преподали жестокий урок колонне из нескольких танков, шедших без прикрытия пехоты, атаковав ее из засады. За несколько минут погибли 4 «паттона». Американцы, сделав из произошедшего необходимые выводы, определили до самого конца войны новую тактику использования бронетехники. Ее суть заключалась в «дроблении» танковых подразделений на мелкие группы, которые затем передавались пехотным частям главным образом для их огневой поддержки.

Опыт танкистов морской пехоты в полной мере пригодился и для их коллег из сухопутных войск, хотя решение об использовании армейских танков принималось военным руководством США не без колебаний. Сомнения сводились к вопросу – насколько эффективными окажутся танковые соединения в теснинах между холмами, в условиях влажных джунглей, слабо развитой дорожной сети и дефицита открытых ровных пространств, которые позволяют в полной мере реализовать их боевой потенциал. В результате решили армейские дивизии во Вьетнам направлять, но количество танков и типов бронетехники в них резко сократить. Началась адаптация войск к действиям в специфических условиях. Механизированные соединения превращались в пехотные. Танки из дивизий изымались батальонами.

На протяжении всей войны едва ли не главной задачей танков и бронемашин оказалось сопровождение войсковых автоколонн. Постепенно у армейских подразделений появлялся собственный опыт. Вьетнамские же отряды, еще не располагавшие тяжелой техникой, в полной мере использовали преимущества, созданные природой, для небольших партизанских подразделений. Их главным средством борьбы с танками были советские ручные противотанковые гранатометы РПГ. В ответ на эту тактику американцы разработали прием «переплетение»: при внезапном обстреле из засады или атаке танки начинали предельно быстрое выдвижение влево и вправо от автоколонны, прикрывая автомобили собственной броней и шквальным огнем. Другим приемом стало использование ложных колонн или «колонн-приманок» для локализации засад или провоцирования противника на наступательные действия и подавления его теми же танками. Эти методы оказались вполне эффективными, позволяя проводить караваны снабжения и войсковые колонны через наиболее опасные места. В целом же первые годы конфликта (1965—1966-е) ушли на освоение театра боевых действий и выработку принципов применения танков. А вот следующий, 1967, год открыл период их «зрелости». В армейские механизированные соединения начали возвращать часть бронетехники, «отнятой» у них в 1965-м.

К 1968 году значительная роль бронетехники в «делах» американских войск во Вьетнаме была безоговорочно признана даже скептиками. Особенно убедительно это подтвердили боевые действия во время отражения наступления вьетнамских отрядов, которое было организовано ими в канун праздника Тет (Нового года по местному лунному календарю). Их противник никак не предполагал, что вьетнамцы начнут активные действия именно во время одного из своих главных праздников.

Внезапные удары «Наступления Тет» (именно под этим названием оно вошло в историю) наносились по тем районам и городам, где присутствие американских и южновьетнамских войск оказалось незначительным. К началу боев «тяжелые» соединения располагались на удалении от мест основных событий. Поэтому быстро «включиться» в борьбу могли лишь компактные мобильные механизированные группы танков М-48аЗ и бронетранспортеров М-113. Именно они оказались «ядром» контратакующих сил, которым в конечном счете удалось парировать удары Вьетконга.

В городах Хюэ и Бьенхоа во время уличных боев танки броней прикрывали пехоту, одновременно выступая в роли самоходных артиллерийских орудий, оказывавших огневую поддержку штурмовым группам, без которых они понесли бы огромный урон. И все же потери бронетехники оказались весьма существенными благодаря гранатометам РПГ-7, имевшимся в большом количестве у Вьетконга. Дело дошло до того, что взамен вышедших из строя дизельных М-4-8аЗ американскому командованию пришлось пополнять танковые подразделения ранними «паттонами-3» (модификации М-48а1 с бензиновыми моторами). Танкисты не любили их из-за повышенной пожароопасности в бою и малого запаса хода.

Кроме машин серии М-48 армия США применяла в Индокитае и «новинку» тех лет – легкие танки М-551 «шеридан» с противопулевой алюминиевой броней и короткоствольной пушкой калибра 152 мм. «Шеридан» оказался плохо приспособленным для действий в особых условиях Вьетнама, где противник гораздо чаще оставался невидимым, предпочитая бороться с танками врага из засад с помощью РПГ-7 и противотанковых мин. Тут уже «картонная» броня М-551 служила скорее психологической, чем практической, защитой экипажам, которые их очень не любили.

Армия Северного Вьетнама начала обзаводиться своими танками еще в первой половине 60-х годов. Но тогда их было немного – советских легких плавающих ПТ-76 с тонкой броней и устаревших Т-34-85. За все годы войны в Индокитае произошел, как считается, только один эпизод боевого столкновения американских и северовьетнамских танков. В нем участвовали М-Д8 и ПТ-76.

В самом начале марта 1969 года вьетнамцы напали на лагерь американского спецназа в Бинхите. В атаку вышли 8 ПТ-76 202-го танкового полка армии северян. Один танк наехал на мину и вышел из строя еще в момент выдвижения на рубеж атаки, в самом же бою вьетнамцы потеряли две «пэтэшки» и подбили один М-48.

Позднее армия Северного Вьетнама получила в большом количестве танки Т-5Д и их китайские аналоги Тип-59. К этому времени армия США стала постепенно отходить от наземной воины, возлагая ее тяжесть на сайгонские войска. Сами же американцы переключились на ведение войны с воздуха. Поэтому будущие танковые баталии во Вьетнаме пришлось уже вести детям этой разделенной страны.

И все же танковые операции в Индокитае, носившие ограниченный характер, по масштабам оказались несравнимыми с теми, которые в те же 60-е годы происходили на Ближнем Востоке.

Война 1956 года, в ходе которой Египет, потерпевший поражение от Израиля и англо-французов, был «спасен» только благодаря советскому вмешательству, оказалась лишь «грибницей», из которой выросли следующие ближневосточные войны. Арабы с помощью СССР готовились к будущим столкновениям с «сионистским» врагом.

Прямой прелюдией к войне стало 18 мая 1967 года. Египетский президент потребовал вывести силы ООН с линии перемирия с Израилем и побережья Тиранского залива, введя туда свои войска, и блокировал выход израильских судов в Красное море из Акабского залива. Через несколько дней к египетско-сирийскому антиизраильскому «фронту» присоединилась Иордания. Была объявлена блокада израильского побережья.

В этих условиях израильский Генштаб приступил к подготовке мощного превентивного удара по арабам. Главной угрозой сочли весьма вероятные согласованные наступательные действия превосходящих сил противника с трех направлений, а потому решено было разгромить армии коалиции поодиночке. Направлением главного удара определили западное – на Синай, поскольку египетская армия представляла собой основную опасность. Утром 5 июня соединения «Цахала» перешли в наступление при массированной поддержке авиации. Сначала ВВС Израиля за несколько десятков минут добилась превосходства в воздухе, уничтожив ВВС Египта на аэродромах базирования.

Вслед за этим бронетанковые силы, уже заранее подтянутые к границе, перешли линию перемирия и двинулись по Синайскому полуострову в сторону Суэцкого канала и Тиранского залива. На острие удара шли «центурионы», уже хорошо показавшие себя в прошлых приграничных стычках на сирийской границе, где их противниками были Т-34-85, Т-54, немецкие танки T-IV и самоходки «штурмгешютц-Ш».

К утру 6 июня они продвинулись в глубь египетской территории на десятки километров. На 2-й день боев в «мешок» попалась 2-я танковая дивизия египтян. На отдельных участках сопротивление арабов было упорным, особенно на рубеже, который удерживал батальон тяжелых ИС-ЗМ со 122-миллиметровыми орудиями. Израильские военные позже признавали, что это был неудобный и опасный противник. Однако, как и рассчитывал израильский Генштаб, судьба Западного фронта была решена в первые два дня войны. На стороне «Цахала» оказалось господство в воздухе, и штурмовая авиация активно помогала своим танкам на линии боевого соприкосновения с противником. Командующий танковыми войсками генерал И. Таль исповедовал тактику глубоких танковых прорывов и оставлял позади своих подвижных соединений рассеченные египетские дивизии, «поручая» их второму эшелону наступающей армии. Командующий египетской армией маршал Амер отдал приказ об отводе остатков своих войск с Синая, и по существу с арабской группировкой было покончено.

Она понесла огромные потери – более 800 танков уничтожено или захвачено. Среди них 290 Т-54, 70 ИС-ЗМ, 82 Т-55, 245 Т-34-85, примерно полсотни «шерманов», 30 ПТ-76 и несколько десятков СУ-100. Израильтяне лишились примерно 130 танков – тоже в основном современных – «паттонов» и «центурионов», что можно считать существенным для «Цахала».

Решив проблему на Западе, 9 июня шесть израильских бригад «центурионов» перешли в наступление против сирийских войск – на Северном фронте. Завязались тяжелые и очень интенсивные бои, где на стороне арабских войск было преимущество, заключенное в самом характере местности. На возвышенностях каменистых Голанских высот занимали позиции Т-54А. К исходу суток израильские войска все же прорвали оборону сирийцев, но в этот день Совет Безопасности ООН принял решение о прекращении огня. Хотя военный успех «Цахала» на сирийском фронте и обозначился, соотношение потерь здесь было не в пользу нападавших. 160 танков потеряли израильтяне и около 80 – сирийцы. В их числе оказались и бывшие танки вермахта.

Танковые сражения Шестидневной войны вошли в историю как самые масштабные за весь 22-летний период после окончания 2-й мировой. К тому же в них участвовали в подавляющем большинстве машины новых поколений, казавшиеся тогда пределом совершенства и мощи. В конструкторских бюро главных танковых держав ни на день не останавливалась работа по совершенствованию бронетехники. В Советском Союзе под грохот сражений в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке к 1967 году создали новейший чудо-танк Т-64…»

Александр Коршунов

Продолжение следует