Журнал "Вокруг Света" №3  за 1997 год

Via est vita: Три вершины одного года

«Я надеюсь, что дух классических экспедиционных приключений — горстка друзей под большой горной стеной на краю мира — не переведется...»

Райпхольд Месснер, первый покоритель всех восьмитысячников Земли

Так получилось, что в Питере я стал первым зрителем 20-минутного документального фильма «Гималайский дуплет». Там, среди многих симпатичных эпизодов, есть такой: в финальных кадрах в объектив влезает мужчина в расцвете лет со слегка усталым лицом и, помахивая ручкой, говорит в камеру: «Добрый день. Это я. Покоритель двух восьмитысячников...» В его словах не было ни капли лжи. Показывавший мне фильм питерский альпинист Борис Медник — а он и был в кадре — действительно осенью 1996 года взошел на два тибетских гиганта — Чо-Ойю (8153 м) и Шиша-Пангму (8046 м).

В августе 96-го команда, куда входили четверо петербуржцев (кроме Медника, Пасхин, Седов, Климин — все Алексеи), эстонец Ковальчук, тоже Алексей, Евгений Виноградский и Валерий Першин из Екатеринбурга, Николай Захаров из Красноярска, пермяк Борис Седусов и председатель Федерации альпинизма Грузии Гия Тортладзе — вся эта, воистину сборная СНГ тронулась в дальний путь по тибетским весям и долам. «Интернационал» возглавлял москвич Владимир Башкиров. Мало-мальски сведущий в альпинистских делах человек сразу бы отметил «звездность» состава этой команды. Такие понятия, как «заслуженный мастер спорта», «маршрут высшей категории сложности», «Гималайская экспедиция», были для многих из вышеперечисленных столь же привычны, как для обычных граждан — «лифт», «диван», «телевизор». Второй особенностью было то, что по статистике средний возраст команды крутился у отметки 45. Казалось бы, при таком количестве «звезд» и авторитетов неминуемо определенное психологическое напряжение и перетягивание одеяла лидера на себя. Но этого как раз не было и в помине; позже Медник с удовольствием вспоминал атмосферу полной сердечности, дружелюбия и веры в интуицию капитана. Башкиров с самого начала сформулировал задачу так: обрабатываем маршрут, ставим высотные лагеря и на вершину идем все вместе. Тут нельзя не сказать еще об одной детали: пару лет назад Борису Седусову после приключений на Дхаулагири врачи отхватили пальцы на обеих ногах. И вот теперь команда хотела помочь своему товарищу и слаженными действиями хоть немного облегчить его путь на вершину. Что, скажем, забегая вперед, блестяще удалось.

Чо-Ойю встретила их солнышком и голубым небом. Еще более добросердечно встретили их западные альпинисты — корейцы, французы, испанцы — в изобилии толкающиеся в базовом лагере и соблюдающие «народные гималайские традиции»: раз приехали русские, надо ждать и не высовываться. Они сами все сделают. В лучшем случае можно предложить им сотрудничество, например, принести веревки для обработки маршрута. На этот раз на горе работал Рассел, известный гид из Новой Зеландии. Отсиживаться за чужими спинами он не привык, и тут они действительно «отпахали» вместе, облегчив жизнь друг другу. В группе Рассела шла и Юнко Табей, легендарная японка, первая женщина мира, покорившая Эверест.

На маршруте больше всего досталось после «7200»: крутой лед чередовался со снегом выше пояса. Сил хватало на 4-5 шагов. И даже привычная скорость передвижения на этих склонах — 100 метров в час — несколько упала. Так и «рубились» они на восьмую гору мира...

Помог своим опытом и советами Анатолий Букреев, казахский спортсмен, ныне — один из самых известных и уважаемых за рубежом. Толя присоединился к команде уже во время прокладки маршрута, но в общем работал на обоих восьмитысячниках «соло».

Вообще, наши делали вид, что никуда не торопятся, — и 26 октября всем кагалом залезли на Чо. Отпраздновали победу и через три дня были у подножья Шиши-Пангмы. К этому моменту из питерского состава остался один Медник, остальные, связанные житейскими обстоятельствами, со следами горького сожаления на лицах улетели на Родину. Зато к русским присоединился ведущий альпинист Южной Кореи Пак Юн Хан. Впечатление о нем осталось неплохое, но ведущим он мог быть только в Корее.

Под Шишей их встретили земляки с Украины и итальянцы. Итальянцы были круты — и не только в экипировке. Это были настоящие «профи», ставившие задачей рекордный сверхскоростной подъем на вершину. «Рашен тим» — русская команда — долго не раздумывала. В первый день поставили первый лагерь на «5200». Во второй день — второй лагерь на «6300». Переждав в нем сутки непогоду, в четвертый день Россия выдвинулась на рубеж «7200». Вот тут и началось. Ударил ветер, повалил снег. Четверо суток продолжалось великое гималайское «сидение». Под натисками стихии выстояли и люди, и неказистые палатки-бочки конструкции известного уральского альпиниста Ефимова, и предоставленные питерской фирмой «Лайенис» газовые баллоны и горелки «Camping Gaz», вызывавшие прежде у бывалых восходителей определенные сомнения. На второй день к ним пробились итальянцы. Потоптались, оценили обстановку, сказали «Дьябдо!!!» и ушли вниз. По их мнению, не то что о рекорде — даже о восхождении как таковом не могло быть и речи. Утром пятого дня Башкиров, Седусов, Виноградский, Першин, Медник, Захаров, Тортладзе и Пак двинулись к вершине Шиши. Было ясно, но ветерок задувал не на шутку. Стоило Башкирову чуть потерять равновесие, как его буквально пронесло метров пять над склоном. В отличие от Чо, выход на Шишу крут, а сама вершина представляет маленький кусок гребня, где 10 октября с трудом поместилась вся наша великолепная семерка...

Из Москвы разлетелись на все четыре стороны, предоставив подводить итоги журналистам. Подводить было что: впервые за одну экспедицию команда СНГ покорила два восьмитысячника. Впервые — на обе вершины — группы поднялись в полном составе. Жене Виноградскому в день спуска с Шиши стукнуло 50. У него это был пятый восьмитысячник. Седусов похудел на 14 килограммов. Итальянцы, уже сворачивавшие базовый лагерь, как только узнали, что русские взошли на вершину, все бросили и быстро побежали ее покорять...

В финале фильма кто-то из ребят говорит за кадром: «Гора нас приняла и отпустила». «А могла бы и не отпустить, — продолжил Медник. — Ей-то что. Чихнет — и нас нету...»

Бывает и так. Виктор Пастух и Гена Василенко из украинской команды, опытнейшие известные восходители, 5 октября были сметены лавиной на спуске к базовому лагерю...

Эта гора, возникнув на горизонте, кажется чуть приподнятой над хребтом Гималаев. По мере приближения к ней она начинает расти, пока, наконец, не закрывает весь горизонт. Огромная белая гора Дхаулагири. 8167 метров. Шестая вершина мира. В переводе с санскрита ее имя так и звучит — «Белая гора». «Монбланом Гималаев» (Монблан — Белая гора (фр.)) назвал ее знаменитый немецкий альпинист и исследователь Отто Диренфурт. Лингвистическими параллелями схожесть и заканчивается. Еще на пути к Дхаулагири восходителей ждут джунгли, каньоны, перевалы. С какой стороны ни подбирались к ней — хоть с севера, хоть с юга, — всюду их встречали стены скал и льда. Но такова человеческая порода: в ее лучших представителях достает ума и силы, воли и расчета, терпения и выносливости для преодоления препятствий. Мой рассказ — о тринадцати из этой когорты.

Из Питера они стартовали тринадцатого. В пятницу. Будь они матросами, капитан, наверное, отложил бы рейс. Но у альпинистов другие приметы. «Надеешься только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк и молишься, чтобы страховка не подвела». Стоял сентябрь — время гималайских стартов, время больших приключений. В Катманду собрались все члены команды. Питерцы: Михаил Гаврилов, Алексей Шевелев, Николай Пимкин, Алексей и Николай Шустровы, Константин Астанин, Дмитрий Сергеев, Евгений Майоров. Из Литвы — Рута Крипайтите. Из Новгорода — Виктор Степанов, Вячеслав Иванов. Председатель Петербургской федерации альпинистов — Гурий Александрович Чуновкин, разменявший летом седьмой десяток. И руководитель всего этого мероприятия, называемого Петербургской Гималайской экспедицией «Дхаулагири-96», Анатолий Мошников, сорокатрехлетний директор Центра экстрем-туризма «Нева», заслуженный мастер спорта, неоднократный чемпион СССР по альпинизму, покоритель Эвереста и страстный полемист.

Под гору шли с песнями — кроме Мошникова, Чуновкина и Коли Шустрова, все в Непале были впервые. Эмоций, как и красок, звуков, впечатлений было достаточно. Той же тропой 36 лет назад шли к подножию Дхаулы ее будущие первовосходители — швейцарцы во главе с Максом Эйзелином. Впрочем, часть из них не шла, а просто-таки летела. В прямом смысле — на небольшом самолетике «Йети», который хитрый Макс задумал использовать для разведки, заброски грузов и людей под гору. До швейцарцев история покорения Дхаулы насчитывала едва десяток лет. В 50-м году здесь зазвучала французская речь. Но решительные парни из экспедиции Мориса Эрцога не сумели тогда даже подойти под вершину. Потом появились аргентинцы под руководством бравого лейтенанта Франсиско Ибаньеса, отдавшего в 54-м приказ применить динамит для устройства площадки под ночевки в одном из высотных лагерей. Взрывы прогремели, и раненый гигант жестоко отомстил: аргентинцы не доходят до вершины всего 170 метров, отступают из-за жуткой непогоды и ураганного ветра. «Хватают» холодную ночевку. У Ибаньеса сильное обморожение ног, и несмотря на оперативную транспортировку вниз и ампутацию обеих ступней, он умирает в Катманду. В 55-м под гору приходит «Вегетарианская Гималайская экспедиция» из Мюнхена. Ее руководитель, Мартин Мейер, свято верит, что только вегетарианцы добьются успеха. Но куда на гору без мяса?! Конечно, они отвалили с «7400». Та же участь постигла восходителей и в 56-м, и в 58-м, и в 59-м. И, наконец, в 60-м восемь альпинистов из команды Эйзелина покоряют вершину. Немного передохнув после поражения, Дхаула опять «берется за свое». В 69-м американцы поднимаются по юго-восточному гребню, который позже назовут «Маршрутом самоубийц»: погибают пятеро восходителей и двое шерпов.

Потом в истории покорения Дхаулы будет немало славных страниц, к написанию которых приложат руку и наши восходители. В 1988-м советским альпинистам Ю.Моисееву и К.Валиеву в содружестве со словаком З.Демьяном удалось решить проблему юго-западного контрфорса. Причем это восхождение Комиссия экспедиций УИАА отмечала как наивысшее достижение года. Рекордный подъем на вершину — за 17 часов из базового лагеря — совершил в 1995 году «наш» человек из Казахстана -А.Букреев. Из россиян на этой вершине в 1992-1993 годах побывали Н.Сметании, П.Кузнецов, Н.Захаров, А.Гуляев, С.Ефимов, А.Лебедихин, В.Першин, С.Богомолов, И.Плотников, Б.Седусов.

Народу в базовом лагере, куда прибыли наши 24 сентября 1996 года, толпилось много: японцы, швейцарцы, две австрийских экспедиции. Особняком держался голландец Барт Вое, старожил этих мест. Это был его третий сезон под Дхаулой. Питерцы подняли флаг России и флаг Петербурга — экспедиция на Дхаулагири проводилась в поддержку кандидатуры города — хозяина Олимпийских игр 2004 года. За неделю были установлены два лагеря — на 5800 и 6600 м. Со 2-го по 5-е октября шел снег. Снега было много. Очень много. Больше, чем можно было себе представить. Когда спустились в базовый, нашли там ту же картину. Чтобы добраться до конька палатки — только до конька, — нужно было снять метровый слой снежного покрова.

Следующим этапом штурма стал выход на рубеж — «7000». Но для этого надо было восстановить заваленные лагеря на пяти и шести тысячах. На «6200» вырыли три снежные пещеры. Еще одну — на «6600». Строить нашим ребятам снежную пещеру так же просто, как эскимосам — иглу. Все эту школу прошли еще кто на Памире, кто на Тянь-Шане. На «7200» к скале прилепился маленький снежный «карнизик». Аккуратно его нарастили на ширину палатки. Спать поначалу было страшновато: все казалось — обрушится. С «7400» пошел пятидесятиградусный крутяк с жестким снежно-ледовым покрытием. Его сменили снега — по пояс и выше. Рыть траншеи под восемь тысяч не просто тяжело, а очень тяжело. Темп движения оставлял желать лучшего. Но главное — уходило драгоценное время. По предварительному плану, попытку покорения вершины должны были предпринять 12 октября. Из-за непогоды они отставали на 7-8 дней. Двадцатого октября, по общему решению, семь человек покинули базовый лагерь, чтобы успеть на самолет из Катманду. Под горой остались Рута, братья Шустровы, Костя Астанин, Женя Майоров и Мошников.

Три дня, только три дня было у них на единственную и последнюю попытку штурма. К утру 31 октября Астанин, Майоров и Мошников оказались в последнем лагере на «7400». Под утро стало ясно: можно выходить. Некоторые сомнения у ребят были в том, брать ли с собой кислород: питерская экспедиция, в отличие от других восходителей в Гималаях, кислород не применяла. Но несколько баллонов были заброшены сюда японцами, поднимавшимися тем же путем. И в рамках взаимодействия экспедиций согласие на их использование имелось. Все же убедительна была точка зрения капитана: «Если кислород закончится до того, как мы спустимся к палаткам, это будет очень сильный удар по уставшему организму. Не всякий без последствий может перенести такой переход. К тому же мы не знаем, сколько часов займет штурм...» С его доводами согласились.

В 7.30 утра тройка вышла в путь. Постепенно разрыв между шедшим впереди Мошниковым и двумя другими альпинистами увеличивался. Анатолий шел в направлении северо-восточного гребня. При выходе на него он получил такой заряд ветра в лицо, что двинулся дальше по незнакомой, но защищенной северной стороне. Однако ему еще раз пришлось отступить, когда в районе вершины он опять попытался выйти на гребень. Путь преградил огромный снежный наддув-«карниз». Преодолевать его не было ни сил, ни времени. Пришлось приспуститься, теряя драгоценные метры высоты, пройти немного назад и только потом выйти наверх. В 15.30 выше идти стало некуда... Фотографии флажков на фоне гималайских пространств не получилось: голая вершина и сильный холодный ветер не способствовали выполнению традиционной процедуры.

К 18 часам они спустились в штурмовой лагерь. Астанин и Майоров, встреченные Анатолием при спуске, решили не рисковать — им определенно не хватало светлого времени для возвращения к палатке. Ребята были, конечно, разочарованы: отступить, когда позади восемь километров, а впереди несколько сот метров! Более опытный Мошников мог бы их и подождать... Анатолия же гнало вперед и вверх то обстоятельство, что если они не успеют дойти до вершины все втроем, это будет неудачей. Если хотя бы один достигнет вершины, по законам высотного альпинизма, вся команда может праздновать победу.

На следующий день к 10 вечера они спустились в базовый лагерь. Оставался дневной переход до Джонсона, а там — перелет до Катманду и московский рейс.

Уходя из лагеря, взяли немного: супы в пакетах доброго спонсора «Galina Blanka», заварку. Рассчитывали на день пути. Никто и подумать не мог, что они попадут в капкан, из которого выберутся только через пять дней. Снег начал идти еще с вечера, и покров рос буквально на глазах — от 20 сантиметров до полутора метров. Уютные зеленые террасы, по которым с песнями они поднимались полтора месяца назад, превратились в лавиноопасные склоны. Продвижение составляло 1-1,5 километраж сутки. На третий день, когда после двух перевалов идти дальше можно было только по краю каньона, пришлось и вовсе остановиться. Хорошо хоть, на первом переходе они догнали Боса, и голландец, в третий раз уходивший от Дхаулы «не солоно хлебавши», после некоторых колебаний присоединился к ним. У Барта был примус и запас горючего, у них — чай и супы. Только к исходу пятого дня они вышли в первый поселок на своем пути, а еще через сутки были в Джонсоне. Около трех сотен туристов из разных трекк-групп, застигнутых тем же снегопадом, скопились в селе в ожидании рейсов на Катманду. Ждать своей очереди можно было еще пару недель. Помог голландец, знавший тут всех и вся. Надо сказать, что когда питерцы еще только появились в базовом лагере, Вое очень подозрительно на них посматривал. Годом раньше у него пропали веши прямо под Дхаулой. Он грешил на болгар, а разницы между ними и русскими не видел никакой. За время совместного путешествия его мнение о славянских народностях изменилось, поэтому Барт отыскал местного «авторитета», и они стартовали чуть ли не первым рейсом...

Несмотря на проложенную «русскую» дорогу, на вершину Дхаулагири в осеннем сезоне, кроме питерской экспедиции, не поднялся никто. Сделавшие попытку австрийцы дошли до семи тысяч и с сильными обморожениями отступили вниз...

Сергей Шибаев / фото Анатолия Мошникова и Бориса Медника