Гильдарский разлом

Глава тринадцатая НАЖИВКА

— «Грозное серебро», говорит Курис, отделение «Сердолик».

Искаженные слова остались никем не услышанными в перегруженной вокс-сети ударного крейсера, и несколько минут никто не отвечал. Среди нескончаемого гула голосов, которые затопили палубу после того, как из башни связи перестали посылать глушащий сигнал, слова брата Куриса потерялись в неразборчивом бормотании. Только после того как он отправил сообщение еще пару раз, сервитор, фильтровавший сеть, вычленил его сигнал.

— Брат Курис из отделения «Сердолик» пытается выйти на связь, — пустым монотонным голосом произнес раб. — Я принял его сигнал.

— Выделить передачу, — сказал Аррун, встав прямо за терминалом сервитора. — Дай мне стабильное соединение. Я должен узнать, что там происходит.

— Подчинение.

Сервитор повернул пару дисков, чтобы настроить модуляцию и частоту слабой передачи, идущей с поверхности Гильдара Секундус. Через какое-то время голос Куриса удалось настроить так, чтобы он стал разборчивым. Он все еще звучал искаженно и прерывисто, но достаточно четко, чтобы понять, о чем идет речь.

— Прием, «Грозное серебро». Повторяю. Говорит брат Курис, отделение «Сердолик».

— Слышим тебя, брат. Говори.

— Капитан Аррун? — В голосе почувствовалось невыразимое облегчение. — Слава Императору, нам удалось нарушить блокировку связи.

— Докладывай, брат. — Аррун не мог сдержать раздражения в голосе. У него не было времени на никому не нужные любезности. Ему требовалась максимально точная оценка ситуации. Сам факт того, что Курис, один из самых молодых бойцов отделения Портея, вообще вышел на связь, вполне ясно обо всем говорил. Последовавший доклад только подтвердил его подозрения. Все элементы мозаики встали на свои места.

— Отделение «Сердолик» погибло, капитан. Насколько мне известно, выжил только я.

— И почему же? Почему ты уцелел, когда остальное твое отделение не выжило? — В вопросе Арруна слышалось обвинение, хотя он знал, что Курис был столь же решительным и непоколебимым, как и любой другой Серебряный Череп в отделении Портея.

Если юный Серебряный Череп и уловил какой-то намек в словах капитана, то ничего не сказал по воксу. Несмотря на потрескивание статики и прерывистые переговоры, которые заполоняли канал, он продолжил докладывать:

— Брату Эметрию и мне приказали защищать оборудование на верхнем этаже башни. Сержант Портей с остальным отделением удерживали вход. Когда Портей упал… — Курис замолчал, и Аррун ощутил в голосе воина ярость. — Эметрий и я приняли решение отвлечь врага. Поразительно, как немного размещенной в нужных местах взрывчатки может принести колоссальный урон нескольким рядам когитаторов и гололитов. Сигнал от этого не улучшился, но я провел некоторое время, пытаясь перейти на другую частоту. Думаю, у рейдеров где-то спрятан запасной передатчик.

Курис на мгновение замолчал.

— К сожалению, Красные Корсары не смогли этого подтвердить, потому что среди них не осталось ни одного выжившего.

На лице Арруна мелькнула слабая улыбка. Шутка показалась сейчас удивительно своевременной.

— Мы сделали все, что могли, а затем начали стратегическое отступление. Нам нужно было связаться с вами, и в отсутствие сержанта Портея мы решили сделать это сами. Мне удалось выбраться. Эметрию — нет. Его убил предатель во время отступления. Но благодаря его жертве я могу доложить вам, и не сомневайтесь, мне удалось избавиться от нескольких врагов до того, как убили моего брата. Теперь он с предками. — Еще одна краткая пауза и слабый намек на нерешительность. — Полагаю, мой капитан усмотрел в моих действиях ошибки?

— Нет, Курис, нет. Ты сделал все, что мог, брат, — ответил Аррун, хотя внутри него снова вспыхнули угольки злости.

«Сердолик» был одним из лучших тактических отделений в роте, а теперь оно погибло. Еще одно отличное подразделение уничтожено в результате коварства Гурона Черное Сердце. Сдерживая рвущийся наружу гнев, Аррун сосредоточился на ситуации.

— Твое точно местоположение, Курис?

— Я отступил на юго-запад. Обратно в горы, — ответил воин. — Я не активировал маячок-локатор, чтобы Красные Корсары не смогли его отследить. Похоже, численность сектантов и десантников-предателей растет. Они прибывают почти постоянно. Непрерывным потоком стягиваются к плацу. Накапливают силы, полагаю.

— Твой план?

— Всеми способами постараться узнать как можно больше об их намерениях и огневой мощи.

Несмотря на всю серьезность ситуации, на лице Арруна заиграла очередная улыбка. Курис проявлял инициативу и действовал в стиле своего сержанта более чем приемлемо, по мнению капитана.

— Поддержка прибудет в течение часа, Курис. Собери любые разведданные, какими бы незначительными или неважными они не казались, и доложи мне. Не вступай в бой с противником, если только тебя не обнаружат. Смерть сейчас для тебя наименее предпочтительный вариант. Постарайся быть незаметным. — Капитан остановился. — Считай это приказом.

— Да, капитан Аррун. — И вновь некоторая нерешительность. — Думаю, вам также стоит знать… здесь Повелитель Трупов. Красные Корсары упоминали, что он где-то на заводе.

Аррун мрачно нахмурился и, стиснув кулак, резко ударил по пульту, напугав сервов ордена, которые выносили сломанный стол и мусор после сражения псайкеров. Все они попятились от одного только вида разъяренного капитана.

— Давай я повторю последний приказ, — прорычал Аррун. — Как бы больно мне ни было это говорить, если его увидишь, в бой не вступать. Мне бы очень хотелось уничтожить это зло, но я не могу потерять с тобой связь. Не уверен, что тебе удастся подобраться к нему. Не сомневайся, брат, как только мы высадимся, то сделаем ликвидацию их бесценного апотекария основной целью. Новости докладывай своевременно.

— Да, капитан, — с этими словами связь оборвалась, и Курис вновь оказался в одиночестве на поверхности планеты.

Аррун сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Пойду повидаюсь с Волькером, — сказал он тихим, угрожающим тоном. — Пусть раздадут оружие и боеприпасы, рота должна быть готова к развертыванию через десять минут. — Он поднял глаза и встретился взглядом с Маттеем. — Брат-сержант, проследи за выполнением.

Доверие, которое он оказывал Маттею, не было случайным или необоснованным — юный сержант показал себя умным, находчивым и достаточно компетентным.

— Поговори с оставшимися прогностикарами. Убедись, что знамения благоприятные и предсказания сулят нам хороший исход. Как только они дадут благословение и одобрят план нашей контратаки, доложи мне.

— Да, капитан. — Маттей склонил голову и сложил на груди аквилу. Затем сержант резко развернулся и покинул мостик, излучая решимость. Аррун отдал несколько распоряжений команде и последовал за Маттеем. Но отправился он совсем в другом направлении.

+++ Увеличить на семь процентов подачу энергии на задние двигатели левого борта. Держать позицию. Выход на геостационарную орбиту через пять минут. +++

— Волькер?

+++ Двигатели работают на восемьдесят два процента оптимальной мощности. Перевожу энергию из второстепенных систем. Слава Омниссии. +++

— Омниссии слава, — повторили жрецы, едва Волькер обратился к ним. Аррун и сам прошептал благословление, хотя понятия не имел, правильно ли все сказал. Он медленно подошел к фигуре в трубе и положил руку на поверхность. Она оказалась вовсе не холодной. Капитан обернулся к технодесантнику, следившему за показаниями.

— Бак должен быть таким теплым?

— Это тепло объятий Омниссии.

Аррун посмотрел на техножреца. Капитан обращался не к нему, но почувствовал, что его слова заслуживают ответа.

— Тогда Волькер действительно благословлен. Вы превзошли самих себя. Нет другого столь же благословленного. — Техножрец склонил голову, польщенный словами Арруна. Капитан тонко улыбнулся и посмотрел на Коррелана, задав ему тот же вопрос.

— Да, капитан. Тепло, которое вы чувствуете, выделяется в результате химической реакции жидкости, необходимой для поддержания жизни в биологических останках Волькера. Она не навредит ему, обещаю.

— Останки?

Слово прозвучало холодно и безразлично, технодесантник произнес его с той же бескомпромиссностью, как остальную часть фразы. Коррелан отложил инфопланшет и посмотрел на Арруна.

— Да, сэр. От Волькера остается все меньше и меньше, по крайней мере от изначального облика. Его сознание соединилось с кораблем намного быстрее, чем я ожидал. Он уже начал осваивать управлением полетом. Проект оказался куда успешнее, чем мы надеялись. Вам стоит гордиться.

— Но я хотел бы поговорить с Волькером.

+++ Начато изменение высоты. +++

Во время разговора с Корреланом металлический скрежет, который приобрел голос Волькера, непрерывно сообщал и обо всех предпринимаемых действиях. Технодесантник указал на тело в баке.

— Пока он не принимает все решения самостоятельно. Волькер еще на этапе освоения. Он обрабатывает информацию, которая передается по нейронным имплантатам, напрямую подключенным к рулевому управлению.

— А если я хочу поговорить с ним?

— Мы вскоре присоединимся к вам, капитан.

+++ Двигатели работают на восемьдесят семь процентов оптимальной мощности. Продолжаю перенаправление избыточной энергии. +++

Переход от живого голоса на механический, который почти не отличался от тона сервиторов, произошел плавно и почти незаметно. Коррелан пару секунд смотрел на юношу, а затем продолжил разговор с капитаном:

— Со временем он сможет принимать подобные базовые решения самостоятельно. Решения вроде подходящего момента для включения двигателей или изменения высоты, не требуя вмешательства кормчих. Позже они смогут передать ему полный контроль над кораблем. В ситуациях, которые требуют быстрой реакции.

— Ты имеешь в виду — во время боя? Или в штормовых секторах?

— Да. Все согласно вашему изначальному замыслу, сэр. — Коррелан кивнул и снова взял инфопланшет. — Сервиторы получили инструкции по проведению нескольких тестирований, пока я буду на поверхности планеты. Но сейчас рад доложить, что все идет по плану.

Аррун кивнул:

— Нам потребуется твое присутствие на поверхности, брат. Мы получили сообщение от отделения «Сердолик». Его больше нет, за исключением брата Куриса. Будем сражаться во имя их, а также тех, кто погиб на «Волке Фенриса». Я хочу, чтобы бой был быстрым и беспощадным. Есть только одна истинная цель и только один исход битвы. Смерть предателям.

Коррелан согласно пробормотал, одобряя стратегию. Аррун продолжил:

— Твои навыки будут незаменимы, когда мы отобьем завод. Нам потребуется полный отчет о повреждениях для проведения ремонта, а также учет уцелевшего оборудования. Скорее всего, Красные Корсары захотят разграбить завод или удержать в своих руках. Если они выберут последнее, мы принесем им месть Императора.

— Я также с радостью принял бы последний вариант, — внезапно улыбнувшись, ответил Коррелан, — и с честью занялся остальными обязанностями.

Аррун отсутствующе кивнул и повернулся к Волькеру. Юноша смотрел прямо на него.

— Вы хотели поговорить с нами, капитан? Мы должны попросить вас говорить быстрее. Необходимо сосредоточиться на восстановлении энергии, а щиты работают далеко не на полную мощность. Это требует полнейшего нашего внимания, и мы…

— Я не заберу много времени, Волькер, — оборвал его капитан. — Я только хочу поговорить с тобой, пока ты не стал слишком… — Он заколебался, не желая оскорбить юношу. На губах Волькера заиграла улыбка.

— Мы понимаем. Наш кругозор очень расширился, капитан Аррун. Мы видим… вне понимания простых людей.

— Пусть так, Волькер, но я хотел бы кое-что сказать тебе, поскольку другого шанса может уже не представиться. — Аррун пару мгновений изучал заключенного в трубу мальчика. — Твой поступок, твое самопожертвование и храбрость… Все, что ты пережил, достойно любого боевого брата из ордена Серебряных Черепов. Пусть тебе отказали в праве стать Адептус Астартес, но я дам тебе обещание. Ваширо внесет твое имя в Книгу Памяти. Когда все закончится, астропаты передадут сообщение на Варсавию. О тебе будут помнить как о герое ордена, Волькер Страуб.

На одно скоротечное мгновение неподвижное лицо за стеклом озарилось искренней, неподдельной радостью. Частичка человечности Волькера услышала, поняла слова Арруна и испытала настоящий восторг от награды. Но момент так же быстро миновал, и новое сознание юноши отложило данные для последующего использования.

— Мы существуем, чтобы служить, капитан Аррун.

+++ Система каппа дельта четыре-три-ноль перенаправлена. Усиливаю кормовой левый двигатель. Да благословит Император… +++

Волькер вновь заговорил механическим голосом, и связь с ним оборвалась.

Аррун какое-то время продолжал держать руку прижатой к трубе, а затем отвернулся. Благодаря этой рискованной затее они получили в свое распоряжение необыкновенное устройство, но цена, плававшая в эмбриональной жидкости, казалась капитану непомерной.

— Такие моменты будут случаться все реже и реже, — заметил Коррелан, до сих пор хранивший молчание. — Со временем Волькер перестанет быть… ну, Волькером.

— Для меня он останется таким навсегда, — пробормотал Аррун. — Пусть Император направляет твою руку в бою, Коррелан. После возвращения мы обсудим будущее флота — и, возможно, что для тебя намного важнее — твою в нем роль.

Эти слова были самым близким подобием благодарности, на которую был способен капитан в отношении технодесантника, и Коррелан скромно кивнул.

— Если будет на то Его воля.

Аррун замер, словно хотел что-то добавить, но затем вышел из комнаты, погрузившись в глубокую задумчивость.

— Все готово?

— Да, мой лорд-апотекарий.

— Хорошо. — Повелитель Трупов изучал дорогу, по которой шло множество Красных Корсаров в доспехах всевозможных цветов. — Пусть космические просторы снова под контролем Империума, но с поверхности нас изгнать будет уже не так легко. Наши наземные войска рвутся в бой, орудия завода нацелены в небеса.

Он улыбнулся. Улыбка была не довольной и даже не дружелюбной, его преисполняла ненависть, пылавшая многие годы. Ненависть, направленная на всех верных слуг Империума.

— Сегодня, — сказал он скорее самому себе, чем стоящему возле него воину. — Сегодня мы увидим начало гибели Серебряных Черепов. Те, кто не умрет здесь, со временем перейдут на нашу сторону.

Каждое его слово источало непринужденную уверенность. Его спутник согласно кивнул, не сомневаясь в словах Повелителя Трупов. Улыбка апотекария стала шире, и он указал костлявым пальцем вдаль.

— Посмотри, — сказал он, не сводя взгляда с одной из приближающихся фигур. — Идет наш лорд Черное Сердце.

— Все отделения приведены в боевую готовность, — доложил Маттей, когда к нему подошел Аррун. — Я переговорил с ротными прогностикарами, а также пообщался с прогностикаром Интеем. Похоже, воля Императора ясна как день. — Он покрутил в руках шлем и кровожадно улыбнулся. — Мы готовы к выступлению.

— Прекрасно, — ответил Аррун. Он поочередно проверил сержантов отделений, выстроившихся перед ним. — Я передаю командование тактическими отделениями тебе, Маттей. Давикс будет следить за ходом операции. Он разместится в терминале шаттлов. Его рота обеспечит огневую поддержку, а дредноуты отправятся вместе с вами. — Командная структура ни у кого не вызвала нареканий, и ни один воин не смог сдержать восторга, услышав, что в бой вместе с ними пойдут сразу двое древних. Это были самые приятные новости за весь день, отмеченный столькими несчастьями.

Аррун вновь посмотрел на собравшихся бойцов. Как обычно, от капитана требовалось вдохновить роту на великие подвиги. Пару секунд он попросту не мог найти подходящих слов. Аррун чувствовал ужасающую, засасывающую пустоту внутри. Он всегда считал подобное дурным знамением. Но сейчас, без ободряющего наставления Брана, он не мог позволить себе сомневаться. Интей и другие прогностикары были уверены в успехе. Ему следовало положиться на них. Таков был путь Серебряных Черепов.

— Братья, услышьте меня. Воля прогностикара такова, что мы должны придерживаться текущего плана действий, — сказал он, подтвердив, что псайкеры высказались за сражение. Одни эти слова произвели вдохновляющий эффект на присутствующих воинов. Аррун переводил взгляд с одного лица на другое, стараясь не выдавать обеспокоенности их молодостью.

— Ваши главные задачи ясны, — продолжил он. — Капитан Давикс и его опустошители пробьют оборону завода. Затем вы войдете и очистите здание от предателей. Наша основная цель — восстановить безопасность завода «Примус-Фи» и передать его обратно под власть Империума. Вторичные цели — уничтожить оставшиеся силы Красных Корсаров, в особенности их главного апотекария, известного также под именем Повелитель Трупов. Как единый могучий орден Серебряных Черепов, мы избавим Гильдарскую систему от скверны. Теперь идите к десантным капсулам и боевым кораблям. Идите с именем Аргентия на устах. Всеми силами исполняйте волю Императора. Верьте в своих боевых братьев, и мы вернемся на Варсавию победителями, храня в сердцах истории о наших подвигах.

Одобрительно взревев, Серебряные Черепа разошлись. Маттей ушел последним, сложив на груди символ аквилы, после чего направился к десантной капсуле, которая вскоре доставит его с остатками отделения на гористую поверхность Гильдара Секундус.

— И пусть Император направит вашу руку, братья, — пробормотал им вслед Аррун.

С прибытием Гурона Черное Сердце поведение Красных Корсаров заметно изменилось. Пока тиран Бадаба не вошел в массивные ворота завода, излучая уверенность и высокомерие, которые руководили всеми его действиями, даже в лучшем случае энтузиазм воинов можно было назвать посредственным. Гурона сопровождали двое элитных телохранителей-терминаторов, их аура была столь же устрашающей, как и присутствие самого тирана. Корсары, конечно, не сидели, сложа руки. Они были столь же дисциплинированы, как и лучшие войска Империума. Безмолвная, но явственная угроза, исходящая от Повелителя Трупов, держала в повиновении рабов и вынуждала Красных Корсаров воздерживаться от внутренних разборок.

Но теперь завод превратился в настоящий муравейник. Каждый из предателей работал с пламенным задором, пытаясь привлечь к себе внимание повелителя, но при этом не накликать его гнев. Вести о гибели Тэмара быстро разлетелись. Повелителю придется выбрать нового чемпиона, а это означало, что он станет присматриваться к своим людям.

Его приступы гнева были действительно ужасающими. Почти полная гибель флота вовсе не входила в изначальный план, и то, что Серебряные Черепа собрали все силы и нанесли такой организованный и опустошительный удар, привело его не в лучшее расположение духа. За пятнадцать минут, прошедших после его прибытия на завод, тиран казнил двух рабов, что очень походило на внезапную прихоть. Он быстро шел по заводу, критикуя всех и вся, пока не остановился возле Повелителя Трупов. Лишь тогда его злоба и ярость наконец стали постепенно угасать.

— Сколько? — только и спросил он. — Скольких удалось пленить?

— Выжил только один, — спокойно ответил Повелитель Трупов. — Сержант отделения.

— Я хочу получить этих воинов, — заявил Черное Сердце и крепко сжал кулак. Металлические челюсти и зубы придавали его голосу неприятную резкость, каждое произнесенное слово звучало с механической точностью. — Серебряных Черепов нужно обратить на нашу сторону. Я хочу их силу. Я хочу их дар предвидения и корабль Дэриса Арруна.

Его аугментический глаз дико завращался и засверкал в мерцающем полусвете временного апотекариона Повелителя Трупов. Массивный коготь свернулся внутрь в механическом подражании настоящей руке. Повелителю Трупов приходилось видеть, как этот коготь разрывает космических десантников, словно их доспехи были не толще бумаги. Он не раз видел, как Черное Сердце из битвы в битву обезглавливает и расчленяет врагов.

Повелитель Трупов заметил мимолетное движение и резко повернул голову. Существо не позволяло увидеть себя, но Повелитель Трупов подозревал о его присутствии. Оно всегда приносило с собой густой аромат разложения. У него было нечто вроде крыльев, хотя в полете существо не издавало ни звука.

Смерть, приходящая на бесшумных крыльях.

Странное создание. Оно могло по желанию становиться видимым и не имело определенной формы. Насколько мог сказать Повелитель Трупов, чем дальше удалялся от Мальстрема Черное Сердце, тем эфемернее становилась материальная оболочка существа.

Так и не сумев толком рассмотреть тварь, Повелитель Трупов повернулся обратно к своему хозяину. Несомненно, увлеченность Гурона Серебряными Черепами граничила с манией. Конечно, его заинтересованность прогностикарами была объяснимой. Несмотря на жестокость и могущество, Гурон Черное Сердце был глубоко суеверным воином, который во всем старался отыскать знамения и пророчества. То, что он сам не мог видеть и читать нити судьбы, только провоцировало его гнев. Он никогда бы сам в этом не признался, но Повелитель Трупов слишком хорошо его знал. Он постарался успокоить тирана:

— Они придут, мой лорд. Я в этом не сомневаюсь. Завод слишком важен для ничтожного Империума, чтобы оставить его в наших руках. Серебряные Черепа наверняка проглотят наживку и придут, а затем мы убьем тех, кого должны, и заберем себе тех, кого сможем.

Черное Сердце пару секунд пристально смотрел на него, прежде чем махнул через плечо.

— Пройдемся, Гарреон.

— Как прикажете, мой лорд. — Апотекарий глубоко и уважительно поклонился. Ему было приятно видеть Черное Сердце таким энергичным и полным сил. Он разительно отличался от того Гурона, который когда-то балансировал между жизнью и смертью, оградившись от бесконечной боли. Но это лишь временное улучшение. Так было всегда.

На пути через завод на плац двое Красных Корсаров представляли собой любопытное зрелище. Они казались полными противоположностями, несмотря на очевидное сходство, обусловленное их общим наследием. По сравнению с массивным бронированным телом Гурона Черное Сердце Повелитель Трупов казался почти хрупким. Оба воина были без шлемов, и косматая грива, венчавшая голову апотекария, резко контрастировала с наполовину обритой, наполовину закованной в металл головой Черного Сердца.

Доспехи лорд Красных Корсаров держал в идеальном состоянии, по крайней мере, настолько, насколько это позволяли многочисленные трещины в керамите и повреждения от оружия, полученные за долгие годы сражений. Их часто ремонтировали, хотя, будучи подверженным перепадам настроения, Гурон сменил куда больше умелых мастеров, нежели остальные воины. С пояса у него свисало несколько талисманов и амулетов: три человеческих черепа и даже высохшие руки. Еще там болтался длинный фиал из толстого стекла, заключенный в богато украшенный резьбой металл. Никто не знал, что в нем находится. Никто даже не спрашивал.

Он источал угрозу, и любой не из числа космических десантников старался поскорее убраться у него с пути и из его мыслей.

Бархатную ночную тьму Гильдара Секундус начала разбавлять серость предрассветной мглы. Розоватый проблеск на далеком горизонте намекал на скорый восход солнца, в воздухе все еще чувствовался запах дождя. Гурон Черное Сердце глубоко вздохнул, аугментический глаз прожужжал и щелкнул пару раз. Встроенные в него сенсоры отслеживали ионизированные частички в воздухе. Способность предсказывать погодные условия нередко давала огромное преимущество в сражении.

— Скоро будет еще один шторм, — заметил он.

— Похоже, на планете это обычное дело, — согласился апотекарий. — Плохой климат и дурная экология. Я рад, что нам не придется здесь надолго задерживаться. Гильдарская система начинает меня утомлять.

— Ты устал от системы, старый друг? Или просто тебя снедает нетерпение? Ведь на «Волке Фенриса» тебя дожидается один Серебряный Череп. Уверен, твои инструменты подождут еще пару часов.

— Вы знаете меня слишком хорошо, — воскликнул Повелитель Трупов. — И все же, признаюсь, перспективы меня интригуют. Жду не дождусь, чтобы сломить одного из них.

— Гарреон, ты самый хитрый из всех, кого мне приходилось знать. Уверен, твои опыты окажутся крайне продуктивными. И чем больше мы узнаем о Серебряных Черепах, тем больше шансов подчинить их себе.

— Едва ли они оценят этот жест, мой лорд. — Апотекарий задумчиво посмотрел на зубчатые вершины. — Серебряные Черепа не увидят в нем большие возможности, как вижу их себе я. Боюсь, их сердца слишком огрубели. Они преисполнены устаревшей концепции благородства. Их разумы слишком покорны воле Бога-Трупа. Но в этом и заключается их слабость, о да.

Апотекарий отвернулся и посмотрел на своего командира.

— В их сердцах тлеют сомнения насчет искренности прогностикаров. Если мы разожжем их, если сможем превратить из чего-то безобидного и неопределенного в нечто осязаемое, то сможем расколоть Серебряных Черепов изнутри.

— Интересная перспектива, Гарреон. — Черное Сердце забарабанил когтями искусственной руки по бедренной пластине брони, а затем воздел указательный палец другой руки к небесам. — Посмотри, мой старый друг, — сказал он с непередаваемым удовлетворением. — Они проглотили наживку.

Предрассветное небо прочертили яркие полосы света, когда десантные капсулы и боевые корабли ордена Серебряных Черепов вошли в нижние слои атмосферы. На лице тирана заиграла жестокая усмешка.

— Как я и планировал, — довольно сказал он. — Они идут.

— Подтверждение, капитан Аррун. Развертывание четвертой роты началось. Подразделения на пути к поверхности планеты.

Монотонный голос сервитора разнесся в комнате вооружения Арруна. Капитан машинально кивнул, прежде чем подтвердить, что понял. Он уже успел навестить часовню, где преклонил колени перед статуей Бога-Императора, чтобы немного успокоить царящую в душе тревогу. Нравилось ему или нет, но высокий титул магистра флота означал, что ему следовало оставаться здесь, на борту «Грозного серебра», вместо того чтобы сразиться с ненавистным врагом на земле. Он тихо прошептал молитву и извинился перед далеким Богом-Императором Человечества за то, что на миг пожелал отказаться от своих обязанностей.

Капитан не сомневался, что Бог-Император простит его минутную слабость, но все же корил себя. Космический десантник мог быть преисполнен стремления свершить волю Императора, но также у него были обязанности перед орденом.

Конечно, теперь Аррун взвалил на себя также дополнительную ответственность перед юношей, навеки заключенным в прозрачную трубу вдали от этого спокойного места на инженерных палубах. Именно благодаря его стараниям Волькер и «Грозное серебро» стали единым целым. И именно под его неусыпным надзором проект будет завершен.

Его охватила гордость, и все былые промахи несколько отступили. Несомненно, его умения и таланты здесь будут востребованы. При необходимости капитан без труда сможет высадиться на планету. Конечно, если на такую необходимость укажут предзнаменования.

Размышления Арруна плавно перетекли в другое русло. Бранд шел на поправку, и хотя старшего прогностикара не будет на поле вместе со своей ротой, его подчиненные вполне могут заменить его. Состояние Бранда было тяжелое, но стабильное, и он вполне мог дать совет и наставление. Арруна едва ли это успокаивало. Они сражались плечом к плечу столько десятилетий, что одна мысль о вечной пустоте на том месте, где некогда стоял прогностикар, пробирала его до дрожи. Когда-нибудь это случится, но капитан был рад, что не сегодня.

Помолившись в часовне, Аррун отправился в личную комнату вооружения, где еще долгое время просидел в раздумьях, стараясь унять жажду боя, бурлившую у него в крови. Все вокруг постоянно менялось, и это его беспокоило. Капитан не был псайкером и даже никогда не надеялся на то, что обладает хоть какими-то психическими способностями, но за прошедшую пару месяцев даже он почувствовал, как в сторону ордена дуют ветра перемен. Разговоры с собратьями-капитанами и Брандом только укрепили его опасения насчет растущей горячности воинов при небольшом опыте. Такая динамика совершенно не нравилась ветерану-капитану.

Теперь он испытывал чувство вины за подобные мысли.

— Прости меня, далекий Отец, — едва слышимо пробормотал он. — Я плохо думаю о братьях, а подобному не место в сознании Адептус Астартес.

Император не ответил, но это не имело значения. Аррун был уверен, что его услышали, и этого ему хватало.

Он закрыл глаза и представил умиротворение часовни. Возможно, ему следовало остаться там подольше. Ее величественность всегда действовала на него успокаивающе, и он проводил там немало времени, разглядывая многочисленные и разнообразные трофеи роты. Мысль о тех черепах вызвала у него вспышку гордости и упрямства. Посмотри, чего добились твои боевые братья. Посмотри на Волькера. Посмотри, что ждет нас в будущем. Все его безграничные возможности. Всю его славу. Эти размышления заставили его вспомнить один из разговоров со своим советником.

— Будущее, — сказал ему Бранд за пару дней до того, как прибытие Красных Корсаров заставило их ускорить ход проекта, — это череда пустых страниц. Эти целеустремленные юные воины ждут, чтобы заполнить их историями своих подвигов, и пока мы лишь наблюдаем, они действуют. Нам не к лицу размышлять о сомнениях и сожалениях. Нашим долгом всегда было, есть и будет создавать настоящих воинов и вести за собой. Мы вступаем в новый этап истории Серебряных Черепов, Дэрис. Ни ты, ни я не можем остановить ход времени. Это неизбежность, как волны Маре Аргентиум, бьющие о берега Варсавии.

Бранд сказал правильные, нужные слова. И все равно они не могли унять сомнения в сердце капитана. Он неохотно оторвался от своих размышлений, поднялся на ноги и быстро покинул комнату вооружения, чтобы занять положенное место на мостике корабля.