Гимн перед битвой

37

Провинция Андата, Дисс IV.

19 мая 2002 г., 10:04 по Гринвичу.

Туло’стэналоор, Боевой Мастер Первого Ранга Стэна По’ослена’ар, считал себя знатоком войны. Он изучил три дисциплины и всю историю, доступную его званию. Помешательство боя те’аалан, которое у него на глазах привело к гибели выводок его гнезда, было не для него. Но никогда за всю его учебу, за все время этого и других завоеваний, за весь период его восхождения от мастера разведчиков до нынешнего ранга, он не встречал такой ярости, как у облаченных в серое демонов, с которыми столкнулся его оолт’ондай. Неистовство битвы залило стены зданий отвратительной красной жидкостью врагов, но они все еще противостояли мощи Стэна По’ослена’ар.

— Теле’стэн, — прокричал он по коммуникатору, — веди свой оолт влево на поддержку Аллллнтт и приготовься принять его оолт.

— Повинуюсь, — мелодично пропел коммуникатор. Находившийся поблизости эсон’антай тяжело дышал от натуги. Он спрыгнул со своего тенара на помощь другому кессентаю, раненному трижды проклятыми трешкринами. Такая самоотверженность была редкой среди По’ослена’ар, почти неслыханной. Возможно, даже аморальной. Юный кессентай прыгнул обратно в тенар, успешно справившись с задачей. — Вы полагаете, он падет в пути?

— Так же несомненно, как восход солнца, — сказал Туло’стэналоор.

Он посмотрел вверх на противное зеленое солнце этого иссохшего мира. Ему бы следовало остаться на окутанном облаками Аттаналеене. И пусть он только пребывал на пути к ордонату, но там хотя бы шел дождь! И никого из этих гнусных серых трешей!

— Этими трижды проклятыми демонами просто кишат верхние этажи, как бы мы ни били по ним. Обрати внимание, как он ведет свой тенар по однообразной траектории, скоро одна из этих простых химических винтовок собьет его с пути. Учись на его ошибках, эсон’антай!

— Повинуюсь, мой эдас’антай.

— Туло’стэналоор! — прогрохотал его коммуникатор, — прикажи своим тел’эналанаа оолт’ос войти в это здание, или я пройду через тебя!

Ал’ал’анар, его собрат боевой мастер, напомнил о себе.

— Хотел бы я, чтобы тебе удалось, Ал’ал’анар. Тогда ты сможешь терять оолт за оолтом от этих трешкринов.

— Ты всегда был слишком мягкотелым! Двигайся или сойди с пути, а’а’дан! — прорычал равный ему командир батальона.

— Тебе нужен путь! — закричал Туло’стэналоор, от гнева окружающий мир окрасился желтым цветом. — Бери гнусный путь!

Он потерял уже половину своего оолт’ондай и не имел настроения слушать скулеж этого щенка.

— Туло’стэналоор! Ал’ал’анар!

— Повинуюсь, — сказал Туло’стэналоор, голос все еще подрагивал от гнева. Он щелкнул зубами, распустил и снова сложил гребень на голове, чтобы восстановить контроль над собой.

— Мой эдас’антай, — пропел Ал’ал’анар.

— Туло’стэналоор ведет путь, — приказал верховный командир из далекого додекаэдра в районе высадки. — Ал’ал’анар ждет и набирается мудрости.

И я потеряю весь свой оолт’ондай, потому что он твой эсон’антай.

— Повинуюсь, аад’нал’са’ан. Однако скоро я останусь без оолта и не смогу идти дальше.

— Я это понял. Ал’ал’анар, займи позицию позади Туло’стэналоора и приготовься снова атаковать фланг со стороны моря. Я вижу там слабость, там меньше этих тел’эналанаа тенаров.

— Повинуюсь! — возликовал Ал’ал’анар.

— Повинуюсь мудрости, — сказал Туло’стэналоор.

Этим я теряю статус, подумал он. Так, надо постараться повернуть ситуацию в свою пользу, когда этот трижды проклятый щенок допустит грубый просчет в простом маневре.

Снова и снова Ал’ал’анару не удавалось эффективно поддержать других оолт’ондай, вместо этого он поддавался боевому помешательству и гонял беззащитных зеленых трешей, словно дикий оолт’ос. Без влияния своей генной производной он бы в лучшем случае остался мастером разведчиков или скорее всего был бы убит. Такова битва Пути.

Блюдце Аллллнтт внезапно потеряло контроль и закрутилось, когда голова бого-короля лопнула, подобно переспевшему арбузу. Пуля немецкой винтовки «Г-4» успешно нашла свою цель, когда он поднял свой тенар вверх, чтобы получить лучший угол на фронтальную линию. Оолт’ос его роты рванули на верхние этажи в кратком порыве берсеркова бешенства, затем начали отступать в тыл. В этот момент панцергренадеры бросились в местную контратаку и вернули свои вспомогательные позиции.

— Теле’стэн! Давай свой оолт сюда!

— Да, аад’нал’са’ан, повинуюсь.

Юный бого-король, лишь недавно повышенный из мастеров разведчиков, первый раз в жизни пытался привязать к себе послинов-нормалов покойного бого-короля в пылу сражения. Одновременно он пытался вернуть потерянные позиции. Поскольку требовалось физически коснуться каждого нормала, на какое-то мгновение возник просто слишком большой спрос на его время, и он сделал паузу в своем нерегулярном движении. Единственная пуля калибра 7, 62 мм завершила путь юного командира роты.

— Тел’энаа, фусирто уут! — выругался Туло’стэналоор на смерть своего сына. — Аллд’нт! Гони оолт’ос Теле’стэна и Аллллнтта на серых демонов и будь они прокляты!

Теле’стэн, мой эсон’антай, сколько раз я тебе говорил: никогда не останавливайся.

— Майор Штойбен, мы вновь захватили вспомогательные позиции!

— Замечательно, лейтенант. Держите их крепко! Я пытаюсь добиться какой-нибудь помощи, но теперь уверен, мы сможем держать эту позицию до смены!

— Так точно, сэр, Десятая панцергренадерская никогда не сдастся!

— Хорошо поработали, лейтенант. Я должен идти. Будьте тверды, как сталь!

— Как сталь, сэр.

Да уж, как сталь, думал майор Иоахим Штойбен, даже сталь, и та горит.

Со своей позиции на нижнем этаже мегаскреба он ясно видел, как горели танки его обескровленной дивизии, крематории для их мертвых экипажей. Хуже вида был запах горелой плоти и резины, сильный даже на таком расстоянии. Остатков Десятой панцергренадерской дивизии не хватило бы даже на усиленный батальон, и они потеряли связь с большей частью французских, британских и американских частей поддержки, разбросанных по мегаскребам. Если ничего не произойдет, и скоро, им конец.

Он только что сказал об этом верховному командованию, они сослались обычными банальностями. Помощь придет, американский батальон Бронированных Боевых Скафандров еще мобилен и на пути к ним. Что они смогут сделать, когда прибудут, он не имел понятия. Офицеры Десятой панцергренадерской расходовали силы дивизии экономно, как скряги, как всегда поступал офицерский корпус в славной истории Германии. Но все было тщетно.

Ранее они обнаружили, что системы наведения бого-королей не могут засечь выстрелы снайперов в пылу сражения, и покойный командир батальона Штойбена использовал это обстоятельство на всю катушку. Отстреливая бого-королей и отчаянно контратакуя в моменты неразберихи сразу после их смерти, им долго удавалось отсрочивать неизбежное. Но сейчас дело сводилось к простой арифметике. Их окружали многократно превосходящие силы, и все, что им оставалось, это как можно экономнее тратить свои жизни.

— Майор, — произнес один из немногих оставшихся техников и протянул микрофон, — командование корпуса.

— Майор? — пролаял голос командира американского корпуса.

— Да, гepp генерал-лейтенант, — устало ответил он.

— В ближайшее время вы приятно удивитесь. Это не уменьшит давление на вас, но позволит другим частям вам помочь. Мегаскребы к востоку и северу сейчас упадут, и, надеюсь, не заденут ваши.

— Про… простите, сэр? Не можете повторить еще раз? — Пока изумленный майор заикался в микрофон, земля задрожала. — Mein Gott! Was ist so heute los hier? [30]

Здоровые панцергренадеры вокруг него закричали от сверхъестественного ужаса, когда земля заходила под ними. Связист, подчиняясь превосходной дисциплине, характерной для панцергренадеров, бросился на последний оставшийся передатчик дальней связи прямо перед тем, как тот начал падать на пол.

— Майор! — пронзительно закричал сержант-оперативник со стороны суши. — Другие здания!

Улица к востоку внезапно наполнилась клубами пыли и обломков, когда верхние этажи здания к северо-западу от них упали вдоль бульвара. Обломки сокрушили передние ряды послинов и накрыли несколько из оставшихся у них «Леопардов», пока те не выбрались из завалов, натужно ревя двигателями. Однако основной участок этого фронта удерживали французы и англичане, с остатками американских Третьей бронетанковой дивизии и Седьмого кавалерийского полка на севере. Теперь если бы ему только удалось установить надежную связь с этими частями, он бы позвал их помочь прорваться в направлении своих позиций. Он внезапно осознал, что генерал-лейтенант все еще на связи.

— Герр генерал? — сказал майор, кашляя от облака пыли, накрывшего штаб.

— Я понимаю так, что это сработало?

— Да, все ist so heute los сейчас, но мы скоро оправимся. Это может дать нам шанс, герр генерал!

— Идея в этом и заключалась. Теперь прикажите другим бронетанковым частям идти к вам, у нас нет с ними связи, и прорывайтесь как можно быстрее.

— Я бы так и сделал, герр генерал, — сказал майор извиняющимся тоном, — но с сожалением вынужден доложить, что у нас также нет связи с этими подразделениями уже свыше двух часов.

— Проклятие! Тогда пошлите связных!

— Я посылал, сэр, вместе с рациями, но никто не вернулся. К этому времени послины просочились в здание силами роты. Мой фланг примыкает к французам, но у меня нет связи с этим флангом, и я не могу добраться до других подразделений НАТО без применения всего своего резерва.

Он сделал паузу и обдумал положение.

— Я применял резерв уже много раз, чтобы охотно использовать его для этого, сэр, без прямого приказа. Реально я контролирую только отряд в непосредственной близости.

— Нет, вы абсолютно правы. Майор, вот прямой приказ. Если сможете вывести своих людей без поддержки тех частей, уходите. Не держитесь за свою позицию в надежде, что они появятся, мы не можем делать на это ставку в сложившейся ситуации. К тому же они могли уже уйти.

— Jawohl, герр генерал.

— Удачи, майор.

— Danke schoen [31], герр генерал. И вам удачи.

— Да, немного удачи нам бы всем не помешало.

— Майор! — прокричал сержант, вслушиваясь в радио. — Фланг с моря!

Прекратят когда-либо сопротивление боевые демоны а’а’лоналдал этого мира? Какие еще новые сюрпризы их поджидают? Туло’стэналоор слышал про великое падение у столовой горы, но большинство наблюдателей посчитали причиной повреждения в сражении или, возможно, плохую конструкцию. Этот случай явно представлял собой акцию с целью блокировать доступ оолт’ондай с севера и запада. Здесь на юге им вскоре предстоит встретить всю ярость объединенных сил ор’наллат в здании.

Единственной хорошей новостью было то, что оолт’ондай Ал’ал’анара завершил перестроение для усиления его фланга с моря и повел такую атаку те’аалан, какую ему редко доводитесь видеть. Он, может, и недолюбливал Ал’ал’анара, но вынужден был признать, что тот мог вдохновить своих оолт’ос. Оолт’ондай навалились на серых демонов, пока те пытались оправиться от катастрофы на западе, и навалились крепко. Потери были велики, но они сблизились до рукопашной, в которой По’ослена’ар превосходили всех. Скоро вся прибрежная сторона будет очищена от гнусных ор’наллат, и они смогут наступать здесь в центре.

Командный пост Десятой дивизии панцергренадеров полностью опустел. Майор Штойбен бросил весь резерв, каждого клерка и ходячего раненого, которых смог найти, на морской фланг, но новый батальон послинов постепенно оттеснял их назад в здание. Гренадеры уже дрались врукопашную, и когда он добрался до линии сражения, он увидел, как башня одного из оставшихся «Леопардов» подпрыгнула в воздух от катастрофического попадания. Широкая полоса пламени от взорвавшегося боезапаса сплавила сбившихся в плотную толпу гренадеров и послинов в сплошную пузырящуюся массу.

Увидев, что здесь уже ничего нельзя поделать, он схватил винтовку «Г-3» мертвого солдата и побежал в гущу боя, надеясь после смерти получить хотя бы пост почетного караула в Валгалле. [32] Его затопили эмоции, весь накопившийся за день гнев и бессилие изменить положение прорвали плотину контроля. Он вскочил на груду щебня, полностью открывшись для огня, и стал осматриваться в поисках командира врагов.

Ал’ал’анар из Алан По’ослена’ар, Боевой Мастер и воин, находился в своей стихии. Отвратительная кровь врагов покрывала его голову, он рыскал в поисках почетной схватки один на один. Его оолт’ос и их командиры знали свое дело, предоставив ему возможность сражаться, как он пожелает. Он гнал свой тенар вперед, опрокидывая оолт’ос, которые не успевали отпрыгнуть, и кося одетых в серое трешей, как траву. Он увидел, как на дальней стороне линии сражения треш размахивал своим никчемным химическим оружием. Он встретился с ним глазами, презрительно отбросил оружие в сторону и вытащил еще более никчемный нож. Ал’ал’анар выхватил клинок, поднял блюдце вверх и понесся на треша с ожесточенным смехом.

Блюдце послина пронеслось над полем боя с головокружительной скоростью. Мономолекулярное лезвие бого-короля с презрительной легкостью срезало три дюйма стали боевого ножа «Гербер» майора Штойбена. Блюдце сделало вираж для следующего захода.

Штойбен повернулся, полный решимости встретить конец как мужчина, стоя и лицом к врагу. Поворачиваясь навстречу судьбе, он замер, пораженный зрелищем поднимающейся из моря формы. Из зеленых волн вздымался красный многоголовый дракон размером с дом. Дюжина голов змеилась понизу, одна центральная голова поднялась высоко вверх на всю длину шеи, косматая грива колыхалась над очерченной пурпуром пастью.

Когда ослепленный яростью сражения и не обращающий ни на что внимания бого-король бросил блюдце в атаку, головы дракона открыли пасти и начали выдыхать серебряные молнии.

С первым серебряным выдохом чудовище испустило звенящий визг, такой громкий, что на мгновение он ощущался почти физически. При этом первом визге ярости и обнаженных эмоций майор Иоахим Штойбен, забыв обо всем и не обращая внимания на приближающуюся смерть, упал на колени, по щекам потекли совсем не тевтонские слезы. Затем барабанная дробь композиции группы «Лед Зеппелин» «Immigrant Song», на максимуме изощренной акустической системы бронированных боевых скафандров, на мгновение остановила все вокруг.

Первым движением Майка было уничтожить бого-короля послинов, атаковавшего одинокого солдата на куче щебня. Так как три других бойца взяли ту же цель, и бого-короля, и его блюдце разнесло в клочья концентрированным огнем гравивинтовок. Взрыв энергетического модуля убил сотни сгрудившихся нормалов. Так как бого-король находился почти по другую сторону бульвара от солдата, воздействие на панцергренадеров было незначительным.

После этого Майк начал брать на мушку бого-королей по всему полю боя. Когда взвод только формировался, он немного поразмыслил о первом прямом боевом столкновении. В том сражении было полно ошибок. Развертывание батальона без стационарных укреплений, без мин, колючей проволоки или блиндажей означало, что послины имели возможность использовать всю свою массу и ярость против бойцов, ни на что не отвлекаясь. Более того, вертикальное развертывание батальона хотя и позволяло вести стрельбу по задним рядам противника, но также подставляло подразделение под огонь десятков тысяч послинов вместо сотен.

По контрасту скафандры как раз и были спроектированы под стиль этого боя. На уровне поверхности, с прикрытыми флангами, в каждый данный момент времени по солдатам могло вести огонь только ограниченное число послинов. И груда тел послинов и людей служила бруствером, поверх которого стрелял взвод.

Об одном пункте, который мог бы помочь в битве за Квалтрен, никто раньше не подумал. Батальону было приказано открыть огонь по массе послинов. Однако они были развернуты по вертикали, на виду оказались сотни бого-королей. Если бы батальону приказали сконцентрироваться на бого-королях, толпа послинов оказалась бы лишенной руководства. Смертоносная масса, уничтожившая батальон за несколько минут, вместо этого стала бы такой же никчемной как те одиночки, которых они убивали вчера. Майк собирался исправить ситуацию, насколько это было возможно.

Пока он отстреливал бого-королей, основной отряд начал вести концентрированный и непрерывный огонь по массе послинов. В этом не было ничего элегантного, никаких атак или отвлекающих маневров, одна простая грубая бойня. Большинство послинов па пляже сгрудились настолько плотно в стремлении прорваться на позиции панцергренадеров, что даже не могли как следует использовать свое оружие. Поскольку они полностью заполнили бульвар, первым делом было необходимо убрать их с дороги, и единственным способом было выкосить их. Первые несколько минут прошли практически без ответной стрельбы в сторону отряда, пока они непрерывно поливали огнем массу послинов.

Гиперскоростные заряды гравиоружия гнали перед собой энергетическую волну. Струя дробин поражала отдельного послина с катастрофическими последствиями, фронт гидростатической волны расходился от заряда на скорости в доли от световой. Несмотря на сравнительно небольшой размер каплеобразных дробин, поражающий фактор попадания в первого послина равнялся взрыву полусотни килограммов тринитротолуола, засунутых внутрь его тела и там сдетонировавших, покрывая ландшафт тонкой желтой пленкой. А затем дробины, почти не потеряв скорости, пронизывали следующего послина, затем следующего и следующего. Большая часть выстрелов поражала шесть или семь рядов толпы, кося их, словно газонокосилка.

Они даже не валили их штабелями, они скирдовали их, как сено с лужайки, не кошенной все лето. Груды сочащихся желтым тел и неузнаваемых ошметков росли все выше на спуске к пляжу. Кровь начала стекать в море желтой рекой, послины дергались и падали от взрывного огня кинетических зарядов.

В это время разведчики, укрытые голографической технологией, незаметно подлетели к ближайшим окнам, словно мыльные пузыри, слабо переливающиеся в воздухе зеленоватого оттенка, и поспешили занять снайперские позиции.

Заявление, что послины не способны отступать, было опровергнуто этими несколькими омерзительными минутами. Очутившись лицом к лицу с мифическим чудовищем, полуразумные нормалы рассыпались, как песок. Майк мог видеть, как задние ряды поворачивали в страхе перед неведомым. Многие нормалы вели ответный огонь, и в него несколько раз попали, но голограмма вокруг него искажала его точное положение. Единственным верным ориентиром мог служить ствол его винтовки, выплевывавший меткие струи огня, каждая из которых устраняла еще одно звено боевого духа противника.

Внезапно по нему ударила полоса огня, и Мишель высветила отдаленного бого-короля, окруженного дисциплинированным отрядом, который взял его на прицел. Он выстрелил в бого-короля, но тот резво скользнул вбок. Он выпустил еще четыре быстрые короткие очереди, но каждый раз промахивался буквально на чуть-чуть и перебил несколько десятков послинов. Кто бы ни был этот бого-король, он мастерски управлялся с блюдцем, и с ним было слишком трудно справиться. Вместо этого Майк выставил автоматический прицел гранатометов на нормалов вокруг проворного бого-короля и забыл про него.

— Тхрал на толл. Демоны в небе и огонь, что же это такое?

Что бы это ни было, думал Туло’стэналоор, это играло на руку одетым в серое демонам. Он потратил несколько драгоценных мгновений на раздумье, когда его оолт’ос дрогнули вокруг него, узы не справлялись с первобытным страхом перед зверем более крупным и более опасным, чем они сами.

— Тел’эналанаа, — прошептал он спустя мгновение.

— Это иллюзия! — закричал он. — Аллд’нт! Смотрите! Внутри чудовища простые солдаты! Цельтесь в его дыхание! Вон туда! Поднятая голова! Прицелиться! Огонь!

Оолт’ос, получив четкий приказ совершить ясное и понятное действие, открыли ураганный огонь. Рэйлганы выплевывали тонкие иглы, исчезавшие в голове дракона без видимого эффекта. Гиперскоростные ракеты пронеслись насквозь, не сдетонировав.

— Видите! Крови нет! Это трюк! Фальшивый демон! Где-то в нем сидит кессентай! Стреляйте в голову! Огонь!

Он вручную развернул свой тяжелый лазер и принялся полосовать дракона. Тот заревел в ответ и повернулся к нему. Его когти пробежали по элементам управления, и блюдце сделало пируэт в сторону, когда дыхание дракона прошло так близко, что опалило его кожух. Он снова тронул управление, и дракон промахнулся еще раз. Еще два раза, и зверь, казалось, потерял интерес. Но затем, даже когда он плюнул огнем в отдаленного боевого мастера третьего ранга, оглушительные взрывы начали раздаваться рядом с ним. Когда его оолт’ондай стал погибать от страшных взрывов, он решил, что с него достаточно. Сейчас поле боя осталось за врагом, но в конце всегда торжествовал Народ.

— Ло’осванд! — приказал он, указывая назад в тыл. — Оолт’ондай, ло’осванд! Все вместе отступаем с боем!

Когда разведчики заняли свои позиции и начали выбивать бого-королей, Майк счел уместным опуститься на поверхность. Он также истратил тридцать процентов имевшейся у него энергии, в основном на полет, и ему было необходимо вернуться в наземную фазу.

Когда он опустился вниз, отделения начали первый рывок вперед. Вразброд они перепрыгнули стену из трупов послинов на менее загроможденные участки. Скафандры автоматически скомпенсировали ненадежность опоры под ногами, и взвод снова открыл огонь. По ним велась уже более интенсивная стрельба, но на поверхности и с такого близкого расстояния оказывать сопротивление могли только ближайшие послины, так что сражение, в сущности, перешло в стадию боя один на один. Давление массы послинов перенеслось на бойцов, которые по-настоящему боялись только одного, а именно, что закончатся патроны.

Майк приземлился, когда к прыжку приготовилась вторая группа, и он прыгнул вместе с ними. В воздухе он проверил статус взвода. Потерь очень мало, у большинства бойцов осталось свыше семидесяти процентов энергии. Боеприпасы таяли на глазах, но плотность огня скоро уменьшится. Когда они приземлились, он осмотрел схему поля боя и решил, что послины сгрудились подходяще.

— Взвод! Залп гранатами, программа: глубина одна линия, перекрытие пятьдесят процентов, тесная поддержка дружественной живой силы слева! Приготовиться… Огонь!

Поблизости раздалась серия громких хлопков.

— Внимательнее с гранатами!

Он не хотел, чтобы солдаты произвольно стреляли из гранатометов, ведь они находились вблизи дружественных сил.

Гранаты представляли собой реактивные снаряды с зарядом антиматерии в оболочке из осмия. Каждая обладала мощностью мины стодвадцатимиллиметрового миномета. Радиус сплошного поражения составлял пятнадцать метров, радиус частичного поражения достигал почти тридцати пяти метров. Использовать их так близко от панцергренадеров было опасно. Однако они образовывали гораздо меньше осколков, чем стодвадцатимиллиметровая мина, и поэтому с расстоянием эффективность падала. В зоне частичного поражения вероятность убить человека на открытой местности составляла менее пятнадцати процентов.

Программа выстрелила двойную струю гранат вдоль бульвара шириной семьдесят пять метров. Гранаты падали в пятнадцати метрах от удерживаемых послинами зданий с промежутком двадцать метров. Таким образом, зона сплошного поражения простиралась на пятьдесят метров от мегаскребов с послинами плюс двадцать пять метров частичного поражения. Полоса поражения начиналась в тридцати метрах от шеренги боевых скафандров и в длину достигала почти километр. Радиус частичного поражения доставал до расположения панцергренадеров, но большинство гренадеров, если не все, к этому времени попрятались в укрытия, а тем, кто этого не сделал, придется рискнуть.

По бульвару шла полоса взрывов, и Туло’стэналоор видел, чем это грозит. Казалось, белое пламя затопило всю авеню от края до края, каждая пара мощных взрывов раздавалась с интервалом в доли секунды. Через южное здание спасения не было, большинство проходов было разрушено во время сражения, а те, что остались, были до отказа набиты блюдцами и пехотой.

Огненный вал продвигался вперед к его отступающему батальону, и боевой мастер обнаружил, что ежится при каждой паузе между взрывами. Все гранаты вылетели одновременно, но некоторым требовалось покрыть большее расстояние. Поэтому каждый дьявольский интервал все увеличивался и увеличивался, пока заряды приближались к нему.

Он знал, что может убежать, бросить своих оолт’ос, взять оставшихся кессентай и улететь на своих тенарах. Но потерять свой оолт’ондай, который он так старательно создавал долгие годы из только лучшего генетического материала… Нет, лучше умереть, чем начать заново. Подобно Лоту, он отвернул лицо прочь и вел свое стадо в безопасное место, пока рок надвигался все ближе и ближе.

Когда они достигли дальнего перекрестка, последняя пауза все длилась и длилась. Туло’стэналоор наконец решился посмотреть назад.

От берега океана до половины здания лежал ковер из трупов послинов, оолт’ос и кессентай вперемежку. Мертвые, они отличались только небольшой разницей в размере. Ни один живой по’ос не шевелился по всей обширной площади бойни, ни одно живое существо. Энергия взрывов раскалила ближайшее окружение. В воздухе стоял запах горелых послинов, от обожженной плоти поднимался легкий пар, над разбитыми тенарами клубился дым.

Когда его оолт’ондай повернул на перекрестке на юг, он оглянулся еще раз и увидел, как морской демон задрожал и растаял, обнажив группу трешей в громоздкой космической броне из металла. Так вот что это был за демон.

Пока он смотрел, они прикончили несколько разрозненных оолт’ос своими ужасными серебряными молниями и начали неумолимо продвигаться по бульвару длинными прыжками.

Он видел, и он запомнит. Эти треш’акреналлаи были хитры и коварны.