Гипнотические реальности

4. Взаимное наведение транса

Один из любимых эриксоновских методов обучения гипнотического субъекта состоит в том, чтобы дать новичку возможность понаблюдать более опытного субъекта в состоянии транса. Но в этом случае Эриксон делает нечто большее: он оркеструет взаимное наведение транса, в котором два субъекта взаимодействуют таким образом, что способствуют переживанию транса друг у друга. На этом сеансе Эриксон начинает с того, что указывает на многие психофизиологические показатели начинающегося транса. Затем у него появляется возможность обсудить ряд других выдающихся характеристик транса: субъективное для пациента ощущение дистанцирования; внутреннюю реальность пациента и раппорт; изменение качества голоса пациента и научение говорить в трансе. Потребность в тщательном и постоянном наблюдении пациента подчеркивается еще более, когда Эриксон описывает значимость пульсаций, которые можно наблюдать в различных частях тела пациентов. Он особенно тщательно отмечает показатели дистресса в поведении пациента. Существуют различные тонкие подходы к тому, чтобы провести опрос, связанный с этим дистрессом, который обеспечит цельность внутреннего равновесия пациента между сознательным и бессознательным знанием. Особенное значение на этом сеансе имеет прояснение взглядов Эриксона на транс как на активное состояние бессознательного обучения. Он указывает, что одному из его субъектов (госпитализированному психически больному пациенту) потребовалось двести часов, чтобы дойти до того момента, когда он смог сделать что-либо, кроме того, чтобы просто тупо сидеть. Однако никто не ожидает, чтобы пациент направлял себя сознательно, как это бывает, когда человек бодрствует. Обучение в таких случаях бывает не того интеллектуального типа, которое практикуется в школах. Импульс к подобной психической деятельности должен прийти из бессознательного. Оно продолжается автономно и основано скорее на переживании, чем на интеллектуальном обучении. Эриксон указывает, что большая часть пред шествующего образования доктора С. была интеллектуальной, но в гипнотической работе она может лучше научиться, если просто отпустит себя и позволит себе испытывать переживания. Спонтанное обучение через собственный внутренний опыт затем описывается как другой способ углубления транса.

Неожиданность, расслабляющая мысленные установки

[В качестве сюрприза на этот сеанс вместе с Р. и С. был приглашен доктор X., весьма опытный гипнотический субъект, в данный момент проходящий терапию у доктора Эриксона.]

Р: Какова функция неожиданного в вашей работе?

Э: Функция неожиданного такова: пациент приходит к вам с определенными умственными установками и ожидает от вас, чтобы вы в эту установку вошли. Если вы их удивили, они расслабляют свои умственные установки, и вы можете образовывать для них рамку другой умственной установки.

Р: Вы смещаете ошибочные внутренние установки, которые создают для них проблемы.

Э: Да. Это делается также и при технике замешательства.

Косвенное внушение

Э: А теперь я просто буду на нее смотреть. Я хочу, чтобы вы оба [Р. и X.] наблюдали за ее моргательным рефлексом. [Пауза 30 секунд, в течение которой все трое наблюдают за С.].

Э: Говоря здесь о С., на самом деле я даю ей косвенные внушения. Я здесь упоминаю многие критерии начинающегося транса, как только она их проявляет, казалось бы, спонтанным образом.

Р: Это один из ваших любимых подходов к косвенному внушению: вы обращаетесь к аудитории или говорите об опыте другого человека в качестве способа стронуть цепочки ассоциаций у пациента, которые могут в конечном итоге достичь кульминации в гипнотическом реагировании. Это косвенная форма идеомоторного или идеосенсорного внушения.

Идеомоторная деятельность при косвенном наведении: критерии начинающегося транса

У нее немножко задрожали веки.

Вместе с этим дрожанием лицевые мускулы расслабились.

Изменилось дыхание.

Понизилось также кровяное давление.

Замедлился темп сердцебиения.

Есть некоторая утрата рефлексов.

Она сознает, что я говорю о ней с вами.

Сейчас небольшое изменение ритма.

И она начинает отплывать сразу же в глубокое состояние транса.

Э: Все, что я говорю о С., также является внушением, направленным и на X. Но он этого не знал. Каждое внушение, которое я предлагал С., вызывает какое-то понимание у X. И это понимание требует, чтобы он сам для себя отыгрывал его до некоторой степени.

Р: Это базовый принцип идеомоторной деятельности в гипнозе. Вы используете его здесь, чтобы вызвать гипнотическое наведение у X., так, чтобы он этого не сознавал. (Далее Эриксон описывает типичную для него процедуру демонстрации гипноза с несколькими наивными субъектами перед аудиторией. Он обычно окружает сопротивляющегося субъекта другими субъектами, готовыми к сотрудничеству, демонстрируя различные явления до тех пор, пока сопротивляющийся субъект не окажется под влиянием «гипнотической» атмосферы вокруг себя. Сопротивляющийся субъект вскоре начинает проявлять "внешние признаки удивления", когда почувствует воздействие, и тогда Эриксон обычно подкрепляет это замечанием о том, как «интересны» и «очаровательны» эти ощущения. Очень часто те, кто вначале боится, глубже входят в транс, как только они справятся со своим страхом при помощи этого подхода).

Реальность пациента и раппорт

И она уводит себя из этой реальности, чтобы войти в другую реальность, где реальность Р. и реальность X. изменена, а моя становится все менее и менее важной.

А мой голос?

Я не знаю точно, как она его слышит.

Может быть, как отдаленный шум, который она не чувствует необходимости слышать.

Я достаточно близко к ней, чтобы она меня слышала.

Благодаря этой утрате или изменению подвижности тела вы можете за ней наблюдать, она может сказать вам что-то о характере и содержании того, что происходит в ее уме.

[Позвали миссис Эриксон, она входит, и ее просят успокоить детей С., которые слишком шумно играют за окном офиса].

Э: Если отделить ее от нашей реальности (трехсоставной реальности, разделяемой Э., Р. и X.), это поможет углубить транс, сосредоточивая ее на собственной реальности.

Р: Я понял! Если гипнотерапевта прервут посреди сеанса и ему придется говорить с почтальоном или водопроводчиком, который постучал в дверь, это может углубить трансовую реальность пациента, поскольку они исключены из ситуации и оставлены наедине со своей внутренней реальностью.

Э: Я обнаружил это нелегким путем. В первые годы работы бывало, что субъекты постоянно пробуждались, и у меня возникало множество трудностей. Я помещал одного субъекта в одной комнате, а другого в другой комнате, и они пробуждались, как только я выходил из комнаты. Я обнаружил, что мне надо оставлять их так, чтобы они сохраняли свое состояние транса. Я должен был уверить пациентов, что их не покидают, они должны были быть уверены, что я вернусь к ним; я ухожу только на время. Сначала я говорил им это вербально, а позже научился использовать невербальные знаки.

Р: Это как?

Э: "Я здесь, вы здесь" (Эриксон показывает, как, повторяя эту формулу в разных положениях и из разных мест комнаты, он постоянно дает пациенту понять, что находится в раппорте с ним, неважно, где он на самом деле находится). Когда я перемещаюсь, то говорю "неважно, где я, я все время буду здесь", люди не знают, как много им известно о местоположении голоса (Erickson, 1973).

Р: Это все бессознательное обучение.

Э: Да. (Далее Эриксон ссылается на рукопись, которую он писал в то время [Erickson, 1973] о том, как он вызывал настоящую морскую болезнь у гипнотических субъектов, просто меняя точку, из которой доносится его голос, подпрыгивая и качаясь вниз-вверх, вперед-назад, изображая меняющееся положение источника голоса, которое бывает на корабле в бурном море).

Обучение говорить в трансе

Р: Как вы сейчас себя чувствуете, С.?

С: Х-м-м. [Очень тихо, как будто бы издалека]. Отлично.

Р: Вы не можете описать какую-либо часть вашего состояния сознания для нас?

Э: Людей всю жизнь учат, что говорить во сне — это социально неприемлемо. Удивительно, как многие люди боятся, что они выдадут свои секреты, заговорив во сне или в трансе.

Р: Так что приходится давать пациентам специальные инструкции и успокаивать их, что они могут говорить в трансе. Вы же достигаете этого, просто спрашивая, как они себя чувствуют.

Э: Я уже использовал такие слова, как «удобно» и «отлично», так что когда она использует слово «удобно», я знаю, что она исполняет мое внушение чувствовать себя удобно.

Качество голоса в гипнозе

С: Я вас слышу (отдаленный голос, как у автомата). (Пауза)

Р: Чему вы приписываете этот автоматический или отдаленный характер ее голоса?

Э: Это из-за того, что другой мускульный тонус. Лицо у нее разглажено, происходит релаксация всех мускулов, в том числе тех, которые контролируют голос.

Посторонние раздражители в трансе

[Смеется]. Вы меня щекочете. [Голос клиентки обычный, как будто она почти проснулась].

[На самом деле шнур микрофона случайно качался возле ее колена, пока Р. его пристраивал].

Р: Это совершенно случайно. Это был шнур от микрофона. Что вы ощущали, вам было щекотно?

С: Я думала, что вы делаете это, чтобы посмотреть, выйду ли я из этого состояния. [Хохот. ] Я знаю, что миссис Эриксон входила, и она мне наступила на большой палец, но мне было не больно. [Все в комнате еще больше смеются.]

Э: Каково ваше состояние сознания в данный момент?

С: Ой, я просыпаюсь.

Э: Полностью просыпаетесь?

Э: У нее эта реакция пробуждения из-за того, что я не дал ей никаких конкретных инструкций не обращать внимания на все внешние стимулы, пока она в трансе. Вы должны понимать, что внутри трансовой ситуации всегда может появиться посторонний раздражитель, и вам нужно научиться справляться с этим. Миссис Эриксон может пребывать в глубоком трансе, когда звонит телефон, и она может ответить на него, оставаясь в трансе. Если в трубке звучит незнакомый голос, она сразу же проснется, но если она знает, кто это, то может изменить свой голос так, что человек не заметит, что она в трансе. Но если ее собеседник — один из моих гипнотических субъектов, он узнает транс.

Ощущение дистанцированности в трансе

С: Ой, я вернулась, но еще нахожусь немножечко на расстоянии. (Пауза)

Э: Это ощущение «удаленности» является признаком транса. Никто на самом деле так и не объяснил это ощущение удаленности.

Р: А как бы вы это объяснили?

Э: Каждый, кто говорит перед аудиторией, знает это ощущение — со мной слушатели или не со мной; они удалены от меня.

Р: Ощущение удаленности в таком случае вызвано чувством отсутствия разделяемого совместного мира. (Rossi, 1972а).

Э: Да.

Депотенциализация сознательного понимания

Э: У С. была возможность обнаружить, что она может делать эту работу. Теперь я имею право быть каким угодно тупым. Нет необходимости мне понимать все.

Можете все больше понимать вы, или X., или другие. (Пауза) и X. может не бояться по поводу ненависти и не пугаться слова «любовь». Вас приводит в ужас понимание нового значения этих слов. (Пауза)

Р: Говоря, что вы "имеете право быть каким угодно тупым", вы проводите преувеличенное юмористическое внушение о том, как мало вам надо понимать это сознательно. Это предполагает, что С. и X. тоже могут в данный момент не использовать сознание. Позже они могут развить свое сознательное понимание, но сейчас пусть со всем справляется бессознательное. Затем вы обращаетесь к X. с несколькими терапевтически существенными словами о том, чего он «боится», и т. д.

Тон голоса как указатель

И Р., и С. пришли присоединиться к нам на этот раз. Они зашли узнать, можно ли им прийти, и я знал, что им это будет полезно, и вам полезно (X.), чтобы они были здесь.

Р: Вы явно почувствовали из невербальных указаний, что X. нужно слегка успокоить в этот момент, поэтому вы просто говорите о прагматических аспектах этого объединенного сеанса. Вы затем подчеркиваете, что всем будет полезно оказаться вместе.

Э: Да. Заметьте, что я использую другой тон голоса, говоря «вам», имея в виду X., и другое направление голоса.

Р: Эти голосовые указатели автоматически правильно интерпретируются С. и X. так, что они всегда знают, когда вы упоминаете каждого из них, даже если вы используете безличные местоимения.

Другие имена в трансе

Потому что я мог бы добиться переклички, которая была бы чрезвычайно ценна для тебя, для Херби [имя, первоначально приданное X., пока он под гипнозом], для Р., для С.

Р: Когда вы проводите обширную работу с какими-нибудь пациентами, как с X., вы иногда даете им в трансе другое имя. Почему?

(Эриксон приводит много примеров из повседневной жизни, когда кто-нибудь — возлюбленный, спутник жизни, родитель или ребенок — зовет другого ласковым прозвищем, чтобы вызвать конкретное настроение или подчеркнуть характер их взаимоотношений. Ребенок говорит «отец», или «папа», или «папуля» в разных случаях, чтобы выкристаллизовать различные аспекты отношений с отцом. В трансе пациент может переживать конкретное эго-состояние, которое терапевт хочет снабдить ярлыком в виде специального имени, так чтобы он мог помочь пациенту позже вернуться к нему).

Раппорт при взаимном гипнозе

[X. очень пристально наблюдал за С., предположительно изучая состояние ее сознания, однако в тот момент, когда упоминается Херби, его наблюдения превращаются скорее в застывший взгляд. С., по видимому, замечает это, и они молча и пристально смотрят друг другу в глаза фиксированным, не моргающим взглядом]. Р. может наблюдать за С., а ты (X.) можешь некоторые вещи обнаружить.

(Пауза)

[С. и X. смаргивают по очереди. В конце концов веки С. вздрагивают и закрываются, и тогда глаза X. закрываются тоже]. И С. сделала новое открытие, но вообще-то ты (X.) тоже сделал новое открытие.

(Пауза)

Р: Вы организуете гипнотическую атмосферу, при которой оба сидят тихо в напряженном внимании, и таким образом постепенно вырабатывают легкий транс. Теперь, глядя друг на друга, они автоматически подражают гипнотическому поведению друг друга (например, застывший взгляд и моргание), тем самым входя в более глубокий транс.

Э: Да, в этот момент дистанцирование у X. было значительно больше, чем у С.

Р: Вы хотите сказать, что он глубже вошел в транс?

Э: Он дальше отдалился. X. склонен был уйти в реальность, которая включала его «я», но исключала С. и вас.

Р: То есть здесь вы пытаетесь ввести С. и меня в его внутреннюю реальность. Но откуда вы узнали, что он склонен исключать С. и меня? Он что, от нас отворачивался, ориентировал тело на вас?

Э: Человек может смотреть прямо на вас, и тем не менее вы знаете, что он не обращает на вас внимания, и даже не знает, что не обращает на вас внимания.

Р: Да, они так смотрят куда-то далеко-далеко.

Э: Но можете ли вы определить это "смотрят далеко-далеко" в точных терминах?

Р: Трудно. То есть вы говорите, что это приходит с опытом. Для вас это уже практически бессознательное интуитивное знание.

Э: Да.

Индивидуальное значение транса и слов

Итак, вы оба хотите глубокого транса с галлюцинациями о реальном и о нереальном и с организацией того, что бесформенно.

Бесформенных предметов, эмоций, отношений и отождествлений. (Пауза)

Э: Сказав "вы оба хотите глубокого транса", я начинаю создавать разделение между ними.

Р: Вы говорите это каждому из них в отдельности?

Э: Да. Каждый из них может иметь свой собственный транс с индивидуальным значением для себя. Для X. как пациента важно использовать свои диффузные эмоции как часть индивидуальной терапии. Для С. как обучаемого терапевта важно узнавать аморфные эмоции и взаимоотношения, с которыми ей тоже придется иметь дело профессионально.

Р: Одни и те же слова будут иметь разное значение для разных людей. Это похоже на то, как вы часто используете определенные слова, которые будут иметь разное значение на разных уровнях внутри одной и той же личности.

Искажение времени: предложение всех возможных реакций

И когда вы тратите время, время может иметь различную интенсивность.

Оно может быть сконденсированным, оно может растягиваться, так что вы можете пересмотреть историю всей жизни в течение нескольких секунд.

(Пауза)

Эти несколько секунд могут быть растянуты на годы.

Так же и несколько дней могут сжаться до одного мгновения.

Для вас обоих это часть вашего обучения

(Пауза)

обращению с пациентами, чтобы вы могли взять боль пациента и научить пациента испытывать всю эту боль как мимолетный укол.

Она может быть очень острой только мгновение, даже если она продолжается весь день.

Вы оба хотите научиться, как растягивать время, растягивать осознание, и вам обоим нужно знать, что существует такая вещь, как сжатие времени, чувства, боли, эмоций.

Если вам интересна часовая лекция, может показаться, что она едва началась, когда час уже прошел.

А на скучной лекции стул начинает давить, и вы устаете и гадаете, когда же кончится час.

У вас обоих такое бывало.

Вы знаете, когда у вас были такие переживания. Теперь вы их примените к себе таким образом, который поможет вам понять себя и понять других.

(Пауза)

Э: Искажение времени будет полезно им обоим, но в разных контекстах.

Р: Вы предлагаете им все возможные типы временного искажения (сжатие и расширение), которое может действовать до какой угодно степени. Вы, таким образом, следуете своему основному методу предложения всех возможных реакций, так что почти невозможно, чтобы внушение не подействовало. Что бы ни произошло с пациентом, это входит в ваше всеохватное внушение, и потому оно непременно будет успешным.

Э: И опять: проблема обучения будет освоена каждым из них по-разному. И так далее, в большей части этого материала.

Р: Вы используете обычный повседневный трюизм (что-то, что оба эти хорошо образованных субъекта наверняка уже переживали), чтобы создать "последовательность принятия" для усиления правдоподобия и приемлемости ваших внушений.

Транс как состояние активного бессознательного обучения

И вы оба понимаете глубоко и полно, что гипнотическое состояние на самом деле создается не мною, а вами самими.

(Пауза)

И X. увидел, что С. делает что-то своими веками, и затем повторил это.

И С., наблюдая за X., в свою очередь повторила то, что делал X., и она вошла в транс.

Затем X. тоже вошел в транс.

Что касается Р., то он узнал, что близость одного гипнотического субъекта к другому делает то же самое, что имеют в виду, когда в народе говорят "посмотрел и собезьянничал".

Так можно понимать детей; они посмотрят и обезьянничают.

(Пауза)

Нет ничего важного в том, чтобы я говорил с вами; время просто идет, и я могу делать, что хочу.

(Пауза)

Р: Здесь вы перекладываете ответственность за обучение в трансе на субъектов, чтобы они не были пассивно зависимыми от гипнотерапевта.

Э: Да. Когда они знают, что они это делают, они знают, что они могут изменить свое собственное поведение.

Р: Так что это важный способ сделать так, чтобы было поменьше магии, и мотивировать их на терапевтическое самоизменение. Терапевт обеспечивает пациенту место и время, чтобы делать собственную творческую работу. Транс, фактически, представляет собой активный процесс, в котором бессознательное является активным, но не направляется сознательным разумом. Это верно?

Э: Верно.

Р: Это один из ваших существенных вкладов в современный гипноз: уход от идеи автоматичности гипнотического состояния к идее о том, что гипноз — это состояние очень активного внутреннего обучения, которое происходит автономно. Это так?

Э: Да.

Р: В состоянии транса вы отпустили бессознательное делать его собственную работу без вмешательства сознания.

Э: И делать это в согласии с экспериментальным обучением субъекта.

Р: Прежде гипноз считался состоянием, в котором субъект пассивно принимает терапевтические внушения.

Э: А ему говорят, что делать и когда делать.

Р: Но ваш подход часто противоположный. Вы просто позволяете субъекту войти в трансовое состояние, в котором он может проводить свою собственную внутреннюю работу.

Активное обучение в трансе

Каждый из вас учится чему-то, что относится к вам самим.

Вы развиваете свои собственные психологические методы психотерапии, не зная, что вы развиваете их. X. теперь сознает свой колоссальный отклик на визуальные стимулы, которые ему дала С. И С. также понимает это.

(Пауза)

Р: Здесь, например, вы даете инструкции субъектам самим проводить свое внутренне обучение, свою собственную внутреннюю работу для себя. Они не должны просто пассивно сидеть тут. Может быть, отчасти в этом состоит трудность, которую испытывает С.? Она еще не дошла до мысли, что сама должна делать свою работу, она еще слишком пассивна.

Э: Она говорит нам, что просто прыгала туда-сюда и просто смотрела.

Р: Это характерно для многих субъектов, с которыми я учусь работать, они просто прыгают туда-сюда. Но это не то состояние, которое вы ищете.

Э: Одному их моих субъектов понадобилось двести часов для того, чтобы этому научиться. Он просто так сидел себе и сидел. С. была студенткой, занималась научной работой, она учится интеллектуально, но не знает, как учиться чему-либо на собственном опыте. Я должен объяснить ей, что она должна учиться на основе опыта.

Наблюдаемые подрагивания

Э [обращаясь к Р.]: Обратите внимание на эту дрожь [на лице С.]. Сейчас я собираюсь разговаривать с Р., так что вы можете не обращать внимания.

Р: Вы хотите что-то сказать о подрагивании?

Э: Наблюдая за лицом в состоянии транса, вы можете отметить подрагивание в разных точках. Не обязательно использовать пальцы, положенные на запястье. Пользуйтесь глазами: смотрите на щиколотку, шею, висок пациента, наблюдайте за изменяющимися пульсациями. Часто можно ориентироваться по дрожи. Научитесь коррелировать дрожь с мускульным тонусом. Вы можете внезапно понять, что усилившиеся подрагивания означают, что мускулы обрели больший тонус. Вы же не можете видеть, как возрастает тонус мускулов, пока он не разовьется до определенной степени. Но по участившемуся пульсу вы узнаете, что мускулы напряжены. А более медленный пульс покажет снижение тонуса. Телесное поведение во всех частях тела должно быть под вашим наблюдением.

Трансовый дистресс: косвенные вопросы

Э: Ищите также признаков испарины, бледности, изменений в выражении лица, любых признаков дистресса. Будьте осторожны в такие моменты.

Р: Отмечая сигналы дистресса, вы становитесь очень осторожны с тем, что говорите, это может быть травматично.

Э: Совершенно верно.

Р: Даже когда человек находится в трансе, вы очень осторожны с тем, что может просочиться в их сознательный разум.

Э: Не давите на них в такие моменты.

Р: А когда транс кончается? Задаете ли вы тогда пациентам вопросы об их трансовом дистрессе?

Э: Только в самых общих терминах. (Далее Эриксон демонстрирует, как он мягко имитировал бы движения головы, которые пациент делал в трансе, когда говорил: "Как насчет здесь, там, вверх, вниз, от этого к тому" и т. д.).

Р: Если для сознательного разума безопасно иметь дело с материалом, то сознание ухватится за ваши самые общие знаки. Если это небезопасно, оно не поймет, что вы пытаетесь сказать.

Углубление транса через спонтанное обучение

[Эриксон полностью игнорирует X. и С. примерно в течение десяти минут. Он говорит с Р. о рукописях на своем столе, над которыми они вместе работают]. Я думаю, что позволю X. проснуться первым. Теперь, X., не торопитесь, сосчитайте в обратном порядке от двадцати до одного, пробуждаясь на 1/20 с каждым счетом. Начните считать сейчас.

(Пауза)

[X. пробуждается и изменяет положение тела]. Теперь, С., я хочу, чтобы вы начали считать про себя от двадцати до одного, и начинайте считать сейчас. (Пауза)

[Она просыпается и изменяет положение тела.]

Р: До чего замечательно, что им понадобилось одинаковое количество времени, чтобы пробудиться.

Э: Видите ли, работая с субъектами, вы даете им возможность пережить их собственное трансовое состояние, не обязательно заставляя их при этом что-то делать. Вы оставляете их справляться самостоятельно. Это углубляет транс. Субъекты начинают лучше осознавать, что могут сделать. Они начинают легче справляться со своими возможностями.

Р: Это превращается в период свободного обучения для субъекта.

Э: Да.

Р: Но С. испытывает все больше раздражения по отношению к вам, поскольку она может не знать, как именно углубить транс самостоятельно.

Э: Это не то, чему вы учитесь сознательно. Это происходит спонтанно; вы только позже узнаете, что это произошло. (Эриксон далее приводит другие примеры бессознательного спонтанного поведения, например, когда в жаркий день кладут больше соли в еду, не замечая этого. Когда люди, даже маленькие дети, переезжают туда, где более жаркий климат, они спонтанно научаются этому на бессознательном уровне).

Р: Это вновь подчеркивает, что терапевтический транс является состоянием активного обучения, которое происходит автономно, без сознательного вмешательства.

Сюрприз — неожиданность

Эриксон часто использует «сюрприз», чтобы «вытряхнуть» людей из их привычных паттернов ассоциаций, пытаясь развить их естественные способности к бессознательному творчеству. В случае предложения прямых внушений проблема состоит в том, что если они не интегрированы во внутренний опыт пациента, то могут мешать автономному и творческому процессу переживания транса. Если транс является фокусом нескольких внутренних реальностей, которые живут сами по себе, тогда прямое внушение терапевта может явиться вмешательством в этот автономный внутренний поток. Прямое внушение может случайно активировать сознательное желание пациента сделать что-то на произвольном уровне. Попросив же пациента просто "ждать сюрприза", мы позволяем ему оставаться в состоянии внутреннего согласия, в то время как бессознательные процессы мобилизуют истинно автономный отклик. «Сюрприз» — для большинства людей приятное слово. Оно вызывает в памяти ассоциации с приятными переживаниями детства и неожиданными праздниками и подарками. Эго обычно открыто к принятию сюрприза. Сюрприз всегда предполагает, что у субъекта не будет никакого контроля, и это, разумеется, способствует автономному функционированию. Слово «сюрприз», таким образом, для большинства людей является обусловленным знаком для того, чтобы отказаться от контроля и испытывать любопытство по поводу чего-то приятного, что с ними случится.

Э: Или вы хотите получить это как сюрприз? Сейчас или потом?

Р: Этот вопрос фактически предполагает, что произойдет нечто приятное. К этому сюрпризу добавляется еще один, связанный со временем. Вскоре я собираюсь поднять вашу руку в воздух. То, что произойдет после этого, вас удивит.

Э: Когда субъект проходит через все возможные неожиданности, что может его удивить?

Р: Нечто необычное.

Э: Что же здесь является необычным? Рука могла бы оставаться в таком положении, и субъект не может ее опустить. Вы прекрасно представляете все то, что можете сделать, но самое удивительное из возможных переживаний — это то, что вы обнаружите, что не можете встать, с…е…й…ч…а…с.

Р: Первая часть этого утверждения — трюизм: субъект знает, что она может сделать, неожиданность того, что она не может встать, оказывается шоком, который, как правило, депотенциализирует ее обычные сознательные установки и вызывает неподвижность всей нижней части тела. Эта неожиданность, таким образом, еще один классический пример неделания. Растянутое ударение на слове «сейчас», вызывает отклик любопытства у субъекта, который говорит себе: "Что это значит? Что-нибудь происходит? Что произошло?" Эти вопросы создают некоторое пространство и время для того, чтобы развивался автономный процесс неподвижности. Типичный субъект в это время начинает обычно двигать верхней частью тела, чтобы проверить действие внушения, но оставляет нижнюю часть тела от пояса и ниже неподвижной. Часто терапевт может неожиданно шлепнуть субъекта по бедру, чтобы она испытала дополнительное удивление от каудальной анальгезии.

Еще один пример неожиданности был приведен Эриксоном при обсуждении его косвенного подхода, когда он позволяет пациентам реагировать на внушение о левитации руки индивидуальным образом.

"Отношение терапевта должно быть абсолютно недирективным, так чтобы пациент мог реагировать на зависание руки любым способом — даже толкая ее вниз все сильнее и сильнее. Я вот вспомнил сейчас одного студента, который так делал. После того, как он повторял эти движения достаточно долго, я сказал: "Это довольно интересно — по крайней мере, для меня. Я думаю, что вы сами должны решать, когда вы обнаружите, что не можете перестать толкать вниз". Он думал, что он сопротивляется. Мысль, что он не сможет остановиться, оказалась для него абсолютно неожиданной, и к тому моменту, когда до него дошло, она оказалась полностью сформировавшейся идеей. Это было что-то, что его заинтересовало. Это было для него неожиданностью! Парень не почувствовал бы ничего подобного, если бы не тот факт, что он действительно не мог прекратить толкать руку вниз. То, что он не мог прекратить толкать руку вниз, я обусловил мыслью об интересе и сюрпризе. Он, к своему удивлению, обнаружил, что не может прекратить толкать вниз, и спросил: "Что произошло?" Я сказал: "По крайней мере, ваши руки в транс вошли. Вы можете встать?" Сможет ли он? Этот простой вопрос явился развитием фразы "по крайней мере, ваши руки вошли в транс" и распространился на его ноги. Разумеется, он не смог встать. Вывод мог быть только один: его тело было в трансе, коль скоро он больше его не контролировал. Этого ему явно и хотелось — рассматривать гипноз как состояние, в котором человек не контролирует себя".

Шок и удивление, которые пережил тот студент, должно быть, еще сильнее его расстроили, потому что он явно придавал большое значение тому, чтобы не следовать внушению (судя по тому, что он пытался опустить руку, в то время как внушение было, чтобы она зависла). В этом случае Эриксон утверждает: "То, что он не мог перестать толкать руку вниз, было поставлено в зависимость от идеи интереса и сюрприза". Эриксону действительно удалось вызвать интерес, шок и удивление этим провокационным утверждением: "Это довольно интересно — по крайней мере, для меня. Думаю, что и вам станет интересно, когда вы откроете, что не можете перестать толкать вниз". Он вызвал шок и удивление, которые на мгновение заморозили систему представлений студента. Именно в этот момент он добавил внушение: "Вы обнаруживаете, что не можете перестать толкать руку вниз".

Упражнения с неожиданностями

1. Неожиданности в гипнотической работе выполняют несколько возможных функций.

а) Шок и удивление могут на мгновение депотенциализировать привычные внутренние установки индивидуума, так что появляется возможность по-новому реорганизовать восприятие и понимание.

б) Предвкушение приятного сюрприза имеет мотивирующие свойства и оставляет индивидуума открытым, осознающим, ожидающим чего-то. Это что-то может быть либо новым внутренним видением, либо важным внушением терапевта.

в) Предвкушение приятного сюрприза позволяет Эго расслабиться, чтобы могли действовать более автономные процессы таким образом, который совместим с трансом.

Спланируйте, как вы могли бы использовать вышеупомянутые характеристики неожиданности, для того чтобы усилить интенсивность переживания каждого из классических гипнотических явлений.

2. Чтобы узнать что-то о глубинном видении мира данным человеком и его привычных системах отсчета, спросите о его "самом удивительном переживании в жизни". И что может быть самой удивительной вещью, которая могла бы с ним случиться в будущем?

3. Как только вы поймете что-то о видении мира данным человеком, спланируйте, как вы могли бы сказать или сделать что-то простое и невинное, что находится несколько вне этого видения мира, так чтобы человек испытал шок или удивление. Конечно, для таких приключений необходимы такт и хороший вкус. С опытом вы научитесь вызывать принятие двойной связки или смех у людей, когда они спонтанно реорганизуют свои ощущения и/или принимают внушения, которые вы им предлагаете в критический момент сюрприза, когда на мгновение отменяются их привычные установки и паттерны понимания. Этот подход используется профессиональными комиками и некоторыми умелыми ораторами.

4. Метод замешательства-переструктурирования

Пациент "не знает", что происходит, — это важная тема, вновь и вновь повторяемая Эриксоном в самых удивительных контекстах. В каждый данный момент сознание может сфокусироваться на ограниченном спектре информации. Эриксон использует эти ограничения, постоянно вводя изменения в те области сознания, которые лежат вне этого фокуса. Если он уверен, что сознание пациента сфокусировано в области А, то введет изменения в область Б. Когда сознание пациента возвращается, чтобы перефокусироваться на Б, пациенту подготовлен сюрприз: введено неожиданное изменение. Этот сюрприз создает снижение обычного чувства реальности пациентов, они приходят в замешательство, и ищут, и принимают любые внушения, которые терапевт может ввести для реструктурирования потерянной реальности.

В первой главе мы говорили о том, что Эриксон не считает гипервнушаемость характерной для транса (Erickson, 1932). Теперь мы можем яснее понять, что он имел в виду. Под воздействием шока и удивления при многих прежних авторитарных методах гипнотического наведения механизм замешательства — потребности в реструктурировании срабатывал настолько автоматически, что казалось, будто пациент в трансе гипервнушаем. Эта так называемая гипервнушаемость, однако, представляет собой автоматическое принятие любого реструктурирования, которое положило бы конец нестерпимому замешательству, вызванному гипнотическим наведением или любыми средствами деструктурирования обычных для Эго систем отсчета. Базовый процесс, необходимый для принятия внушений, при помощи метода замешательства-реструктурирования, является следующим:

— ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО в результате шока, стресса, неуверенности и т. д.

— ДЕСТРУКТУРИРОВАНИЕ обычных систем отсчета

— РЕСТРУКТУРИРОВАНИЕ того, что нужно

— ГОТОВНОСТЬ К ПРИНЯТИЮ терапевтических внушений

Читатель может понимать вышеописанное как ступени, которые вклиниваются между второй и третьей стадиями в диаграмме потока, представленной в предыдущей главе о замешательстве в динамике наведения транса. Принятие внушений терапевта будет находиться в прямой зависимости от (1) оптимальной степени деструктурирования и (2) приемлемости внушений терапевта для реструктурирования конкретного пациента терапевтичным образом. То, что люди готовы принять в качестве реструктурирования, в значительной степени является функцией их терапевтических нужд и целей. Эриксон применяет этот основной метод замешательства-реструктурирования в терапии, так же как и при наведении гипноза, чтобы способствовать принятию внушений. Он описывал много случаев, когда он использует шок (Rossi, 1973b) — например, чтобы расшатать проблему пациента, так чтобы пациент ухватился за терапевтическое внушение для реструктурирования пошатнувшегося теперь чувства реальности.

Достаточно драматичный пример использования Эриксоном замешательства-реструктурирования и наведения представляет собой ситуация, когда медсестра неохотно вышла перед аудиторией, чтобы служить субъектом для демонстрации. Когда женщина приближалась к Эриксону, он запутал ее противоречивыми указаниями, на каком стуле ей сидеть, неожиданно направляя то к одному, то к другому стулу (невербально он направлял ее к одному стулу, в то время как вербально указывал на другой). Когда она совсем запуталась, он в конце концов сказал: "Войдите в транс, как только вы как следует усядетесь" и одновременно четко указал, на какой стул ей следует сесть. Такие подходы пригодны для терапевтов с очень быстрым умом и некоторым практическим опытом. Однако в повседневной жизни и в психотерапии существует много типов ситуаций замешательства — потребности в реструктурировании, которые могут быть творчески использованы любым терапевтом. Мгновение замешательства при громком шуме или неожиданном событии, например, создает моментальный разрыв в понимании, который требует объясняющего внушения. Эриксон постоянно вводит головоломки и странности в ситуацию терапии, приводящие ум в такое замешательство, чтобы он стал готовым принять внушение. Он чарующим тоном задает кому-нибудь простой математический вопрос или извлекает какие-нибудь увлекательные эзотерические факты из статьи в "Хотите верьте, хотите нет".

Такими простыми средствами он приводит в замешательство обычные ограничивающие установки сознания и пробуждает потребность в объяснении и реструктурировании. Создается последовательность принятия, и пациент с благодарностью примет все то новое, что терапевт может при этом предложить. Читателям самим придется решать, в какой степени эти различные уровни замешательства-реструктурирования могут быть использованы в их собственной терапевтической практике. Простое осознание присутствия процесса замешательства-реструктурирования может быть чрезвычайно ценно независимо от того, как терапевт относится к намеренному созданию замешательства. Большинство пациентов привносят достаточное собственное замешательство, для разрешения которого им требуется терапия! Однако вместо того, чтобы рассматривать такие случаи замешательства негативно, как показатели патологии или проблем, терапевт может посмотреть на них как на возможность помочь пациентам перестроить их собственный мир.

Упражнения на замешательство и реструктурирование

1. Удивление, замешательство и реструктурирование — тесно связанные процессы. Для того чтобы творчески использовать их в терапии, необходима определенная гибкость взглядов терапевта. Творчески ориентированные терапевты, таким образом, будут обращаться к жизненному опыту, который позволит им постоянно прорываться через ограничения их собственных систем отсчета (Rossi, 1972b).

2. Неуверенность, двойственность и замешательство — это типичные жалобы людей, пришедших на терапию. Часто их рассматривают как симптомы, которые терапевт предположительно должен снять. Мы теперь можем понять, что на самом деле они являются предварительной стадией для возможного творческого изменения и роста личности (Rossi, 1972a; Rossi, 1973). Научитесь распознавать в этих жалобах то, что меняется в мировоззрении пациента, и использовать это изменение таким образом, чтобы способствовать росту.

Терапевтический транс как состояние активного бессознательного обучения

Эриксон ясно показывает, что терапевтический транс представляет собой состояние активного обучения на бессознательном уровне, то есть обучение без вмешательства сознательных целей и намерений. Переживания в трансе можно сравнить с переживаниями во сне, когда внутренние события происходят автономно. Здесь может возникнуть вопрос о том, истинное ли это знание (в смысле приобретения новых форм реагирования) или просто автоматическое поведение на бессознательном уровне. Проверить новое знание всегда можно по результатам: действительно ли пациент в результате своего гипнотического переживания проявляет новые способности к реагированию? Эриксон постоянно подчеркивает факт обучения без осознания. В данном разделе о наведении, например, он говорит докторам Х. и С.: "Вы развиваете свои собственные психологические методы психотерапии, не зная, что вы их развиваете". Он явно верит, что такое обучение более эффективно и творчески может происходить в измененном состоянии сознания, когда обычные предрассудки и предвзятости сознательной системы отсчета пациента не активны.

Терапевтический транс является состоянием, в котором обычные предрассудки и разбросанность сознания минимизированы так, что обучение может происходить оптимальным образом. Эта точка зрения полностью соответствует тому, что известно о творческих процессах вообще (Rossi, 1968, 1972а; Ghiselin, 1952), так как теоретически сознание рассматривается как исключительно принимающая станция для новых комбинаций креативного процесса, который на самом деле происходит на бессознательном уровне. Это соответствует также ранним гипнотерапевтическим подходам Льебо, Бернгейма и Брейда (Tinterow, 1970), которые иногда погружали пациента в исцеляющий транс на короткое время и затем «будили» их без каких-либо прямых внушений о том, каким образом должна произойти терапия. "Исцеляющая атмосфера", созданная этими ранними терапевтами, в сочетании с системой представлений их времени, функционировала как косвенное невербальное внушение запустить творческие автономные процессы внутри пациентов, которые могли вызвать эффект «исцеления».

Современный человек XX века, однако, связан по рукам и ногам материалистической, чересчур рационалистической системой представлений, склонной принижать функционирование этих автономных терапевтических процессов. Современный человек, к несчастью, обременен гордыней сознательного (Jung, 1960), в силу которой он верует, что вся психическая деятельность может проходить на сознательном и волевом уровне. Такие волевые усилия часто стоят на пути естественных исцеляющих процессов. Чтобы справиться с этими сознательными усилиями, основанными на заблуждении, Эриксон разработал такие косвенные подходы, как замешательство и реструктурирование. Эти подходы служат для того, чтобы смешать и запутать сознательные ограничения пациентов и дать возможность их бессознательному найти новые решения.