Гладиатор для неё (СИ)

Глава 33

Оказалось, моряк спал с открытыми глазами. Бывшему гладиатору уже не раз такое доводилось видеть. В школе, где их обучали биться, некоторые засыпали даже стоя.

Забрав свои пожитки, он разделся и сложил вещи в кожаный мешок, потуже завязав его. Прокрался к якорному канату и по нему спустился в воду. Море оказалось теплым и спокойным. Он поплыл в сторону огоньков на берегу.

Германусу без проблем удалось добраться до суши. Он достал сухие вещи из мешка и оделся. Стараясь выбирать места потемнее, побрел в городок.

Пришлось ждать утра под мостом — не хотел лишний раз попадаться на глаза. Здесь он ножом срезал свои длинные волосы — надо как можно сильнее изменить свою внешность. Совершенно ясно, что в городке есть приятели убитого им «торговца мясом». Его помощники, скорее всего, обратятся к ним для поиска убийцы. Если, конечно, не передерутся между собой за наследство патрона. На что очень сильно рассчитывал Германус.

В любом случае, теперь нужно выглядеть, как большинство местных. Бороду также придется сбрить. Еще стоит поскорее убраться из этого городишки. Лучше в Неаполь — он где-то рядом. Прятаться надо там, где людей больше и много приезжих. Крупный портовый город для такого идеален.

Дождавшись рассвета, он первым делом узнал дорогу. Выйдя на нее, Германус прибился к селянам, которые везли свои товары на продажу в туже сторону. Сказал, будто идет наниматься моряком, а с прошлым работодателем не сошлись по оплате. В здешних местах это частая история.

Много спрашивал и мало рассказывал. Попутчики оказались любителями поболтать и вывалили ему все, что им известно о Неаполе и его жителях. Посоветовали брадобрея рядом с портом. Еще таверну с ночлежкой «за недорого».

Когда пришло время обеда и ноги устали от ходьбы, они расположились на полянке. Ели лепешки с чесноком и запивали молодым вином. От денег, которые Германус предложил в уплату, отказались. Даже обиделись, когда он пытался настоять.

Всего селян было четверо — мужчина с сыном-подростком и двое парней, его соседей. Они везли яйца и козий сыр на продажу. Утверждали, что выручат за все в два раза больше чем в том маленьком городишке, откуда шли. Там же, на рынке Неаполя, купят соли и продадут ее у себя рыбакам. Такая прибыль весьма оправдывала двухдневную дорогу. Их телеги тянули маленькие мулы. Сами селяне тоже не высокие, хоть и коренастые. Он среди них выглядел гигантом.

Когда они добрались до места, то распрощались уже, как старые приятели. Попутчики улыбались и звали его в гости. Германус отвечал, что знает, где те торгуют и если вернется в эти края, то обязательно найдет.

После этого он сразу пошел к брадобрею, избавляться от своей русой, привлекающей внимание, бороды. Там выяснил, что почти все корабли, которые идут в Далмацию, редко заходят в Неаполь. Их курс проходит через сицилийский порт Мессина. В том городе ему будет легче всего наняться на нужное судно. Германус решил заночевать в Неаполе и на следующее утро уплыть на Сицилию.

В портовой таверне, куда он зашел пообедать и устроиться на ночлег, стоял полумрак. Посетители, собравшиеся тут, оказались очень разношерстной, нездешней публикой. Он на это сильно надеялся — так легче слиться с толпой.

Здесь же, за кружкой вина, Германус и договорился с одним владельцем небольшого судна о доставке его в необходимый порт. Когда же они вместе выпили целый кувшин красного неаполитанского, поездка для него стала бесплатной.

Проснулся он перед самым рассветом с больной головой. Быстро рассчитался с хозяином таверны и побежал в порт, прихватив свои пожитки.

Судовладелец, он же недавний собутыльник, встретил его хмурым взглядом. Припасенное Германусом неаполитанское подняло ему настроение. До Сицилии он добрался, выучив несколько похабных песен, которые они горланили всю дорогу. Сюжет их весьма незамысловат — во всех жена или невеста уходит к другому, не дождавшись своего моряка. Тот же, прокляв ее последними словами, находит утешение с женщинами торгующими своим телом. В одной из историй, герой отыскивает таковых даже в царстве Нептуна.

Остров встретил бывшего бойца арены густым туманом.

* * *

Атилия решила поговорить с Антиноем. Слова августы Сабины не выходили у нее из головы весь предыдущий день. Из-за них же не сомкнула глаз ночью.

Она воспользовалась следующей остановкой на суше. Очень долго ждала удобного момента. Наконец смогла пригласить своего жениха для беседы наедине.

— Антиной, мой будущий муж, меня сильно беспокоит недавний разговор с женой Адриана.

Он резко обернулся и взглянул на нее.

— Что она сказала?

— Говорила, будто тебя вынуждают взять меня в жены. Я тебе не интересна?

Он склонил голову и стал трепать ладонью свои кудри. Такой разговор явно заставил его нервничать.

— Понимаешь, Атилия… Как бы тебе это сказать… В общем-то августа права. Я под полным патронажем божественного Адриана, и не могу его ослушаться. Ты, конечно, красивая и все такое…

— Я тебя совсем не привлекаю? — вставила она, — Ты хотел бы от меня детей?

— В том-то и дело, что я должен иметь детей от эллинки. Родители давно сосватали для меня дочь их родственника. Я обещал матери, что женюсь на этой девушке. Она ждет уже долгие годы. И если нашей с ней свадьбы не случиться — ей не найти себе мужа. На моей родине так заведено…

— Тогда почему ты не сказал об этом Адриану?

— Я говорил! Только он и слушать не хочет. Император уже все решил.

— Но это не объясняет слова августы. Она намекала, почти прямо, будто ты совсем равнодушен к женщинам.

— Ох, Сабина! Она снова за свою старую песню.

Антиной подошел и взял ее за руку.

— Понимаешь, Атилия, мы с тобой оказались втянуты в очень долгую вражду.

— Не понимаю, — сказала она, нахмурив брови, — Что еще за вражда?

— Августа всегда считала себя намного знатнее своего мужа. Она племянница предыдущего императора. Адриан — его дальний родственник. К тому же ходили слухи о их близких отношениях с женой Траяна. Сабина за это невзлюбила императора. Но на людях этого не показывает.

— Очень все странно, — Атилия не смогла поверить тому, что услышала, — А мы с тобой здесь причем?

— Она всеми силами пытается навредить августейшему. Нашу с ним дружбу старалась очернить. Она даже подкупила людей, и те в Риме распускались слухи, будто я и Адриан любовники. Его агенты смогли узнать.

— Но ведь это не так, верно?

— Ну конечно! Только вот такие слухи попали на очень благодатную почву. Адриан всюду возит меня с собой, мы проводим слишком много времени вместе на публике. Мне самому такое не очень нравиться. Но как я могу что-то сказать против… Понимаешь?

— Теперь да.

У Атилии, будто тяжелый камень сняли с плеч — так ей стало легче. Только вот появился другой вопрос: как им быть? Император явно не собирается отказываться от своей затеи. Его желание, устроить семью из «эталонной» римлянки, и такого же грека — оно никуда не денется.

— И что нам делать? — скорее себя, чем Антиноя спросила она.

— Даже не знаю. Все слишком далеко зашло. Я думаю, когда мы будем в Вифинии, позвать его к моим родителям. Надеюсь, они помогут и все объяснят…

— Ты любишь ее? Ну, свою ту невесту.

— Я должен, перед матерью поклялся.

«Не очень-то это похоже на любовь», — подумала она. В слух же спросила:

— А она какая? Красивая, добрая?

— Да, наверное, — без особой уверенности в голосе ответил Антиной, — Ей тогда было девять. Мы виделись только два раза. Помню, она говорила, как ей страшно.

Выходит, ее будущий муж не вполне самостоятелен. Вернее сказать — совсем не волен решать свою судьбу. Ему дважды подобрали жену, и оба раза навязали. Такое Атилии вообще не нравилось. У нее и раньше на счет него возникали сомнения, а теперь они подтвердились.

Получается в Элладе сыновья правителей в таком же положении, как дочери в Риме. Они не свободны в выборе своей пары. Их семьи создают родители.

Атилия решила оставить все как есть. Если за время путешествия у нее появятся к Антиною какие-нибудь чувства, тогда она не станет противиться воле императора. В ином случае — найдет возможность переубедить Адриана.

Самое важное — ее совесть чиста за то, что влюбилась в Германуса. Теперь, она перестанет корить себя за ту самую ночь с ним. Это подняло ей настроение. Атилия приблизилась и поцеловала в щеку Антиноя. Не таким она представляла свой первый поцелуй с женихом. Получился, скорее, дружеский жест, чем проявление любовных чувств.

— Спасибо, что не стал скрывать это от меня. Надеюсь, все наладится.

Он смотрел на нее растерянно и ничего не ответил.

Ну, какой из него муж? Ему бы повзрослеть.

Атилия ушла, и оставила жениха наедине со своими мыслями и сомнениями.

Через несколько дней они прибыли в Иберию, как называли ее местные народы. Римляне же дали этой земле имя Испания. Император хотел всем показать место, где родился он сам и его предшественник Траян. Город не так давно получил статус колонии. Теперь носил название Колония Аэлия августа Италика. Но все по старой памяти говорили просто — Италика.

Городок был не особо крупным — всего около восьми тысяч населения. Адриан много сил и средств потратил на свою малую родину. Он очень воодушевленно рассказывал о нем, как только высадились на берег. И всю дорогу которую проехали за два дня на лошадях. Мужчины верхом, а женщины в тележках. Но произошедшая странная история помешала его планам.

Император прогуливался в парке с наместником провинции. Местный правитель давал отчет о проделанных работах, за выделенные огромные средства для обустройства города. Как вдруг, из неоткуда, появился какой-то сумасшедший. Он с криками и кухонным ножом накинулся на императора. Личные телохранители Адриана находились на некотором удалении и не смогли вовремя прийти на защиту. Наместник провинции Бетика застыл в ужасе.

Нападавший пытался ударить Адриана, но тот схватил его за запястье руки, в которой умалишенный держал нож. Император с такой силой сдавил ему руку, что оружие выпало, и сам нападавший присел на дорожку из брусчатки. В это время подбежали преторианцы и повязали сумасшедшего. Тот выкрикивал невнятные слова, то смеялся, то плакал. По всему его виду становилось ясно — человек душевно не здоров.

Адриан сильно расстроился и приказал готовиться к отбытию. Он оставил людей расследовать это происшествие. Конечно же, наместник попал в немилость и был отстранен от управления провинцией.

Прибыв к кораблям, император велел направляться в сторону Сицилии.