Главное – любить (СИ)

Глава 74

— Предатель, — шумно выдохнула я, с укоризной смотря на Фару. Который обвел меня вокруг пальца и какими-то окольными путями завёл в «Корсар».

Да и Ярик тоже хорош! Сговорились сволочи! И привели меня в стан Корсакова, как козу на привязи! От бессильной ярости хотелось кричать и топать ногами. Потому что к этой встречи я была ни черта не готова — и в первую очередь морально! И что скажет Саша, когда увидит меня при данных обстоятельствах? Что если Вишнякова уже успела ему наплести чушь, что я проявляю к нему интерес исключительно ради выгоды журнала? То тогда с контрактом, то сейчас с этим интервью?!

Сафин передал меня другу буквально из рук в руки, и одарив напоследок свой лучезарной ободряющей улыбкой, незаметно растворился в толпе. А людей здесь действительно находилось довольно много. Для какого-то липового интервью так точно.

— Может объяснишь, что ты опять задумал?

— И тебе привет, Лизк, — под стать своему подельнику не менее лучезарно улыбнулся мне Ярик. И если бы не лёгкая грусть в глазах и залёгшие под ними тени, я бы могла подумать, что вчерашние посиделки под столом с бутылкой виски были не более чем плодом моей воспаленной фантазии. — Осуществляем идею Фары, которую ты мне презентовала при нашей первой встрече. Что тут непонятного?

— Ты смеёшься что ли? — изумленно взираю я на пиарщика, пока мы проходим какие-то бесчисленные помещения. Хочется остановиться и рассмотреть всё в деталях. Сверить по памяти с тем, что успел мне показать Александр третий. Потому что этот торговый центр действительно отличался от всего того, что мне приходилось видеть. А сейчас, как я понимала, мы находились в той части, которая была отдана под кулинарные школы и различные мастер-классы. — Ты сам же раскритиковал эту идею в пух и прах!

— Нам нужно освежить корпоративный сайт в преддверии открытия «Корсара». Интервью с Корсаковым — это отличный ход. Ну и кое-что о самом ресторанном комплексе и кулинарных школах пойдет к вам на сайт, конечно. Но мне важно не это.

— А что?

— Надо раскрыть нашего глубокоуважаемого Александра Романовича с человеческой стороны. Он всегда ненавидел давать интервью, поэтому поверь, загнать его сюда на пару часов, далось мне ох как не просто, Лизк. Но я уверен, что всё пройдет хорошо, и ты справишься!

— Я?! Ты издеваешься? — уже не сдерживаю я своего крика. — Хватит вмешиваться в наши отношения, Яр! Серьёзно! Каждый раз, когда что ты, что Марина влезаете, становится только хуже!

При упоминании Вишняковой Ярик заметно помрачнел, но всё же не отступился от задуманного и продолжил излагать свой план:

— После интервью у него есть окно в расписании. Марина смогла кое-что подвинуть…

— Ты меня вообще не слышишь, да?!

— Главное, чтобы вы услышали друг друга, — Ярослав скидывает с себя маску балагура и внимательно смотрит в мои глаза. — А остальное неважно.

Мереминский явно тяготился чувством вины за свои прошлые поступки. Иначе не стал бы с таким упорством заниматься сводничеством. И даже не знаю, если бы на самом деле существовала какая-то канцелярия для купидонов, дали бы Ярику за все его труды и упорство медаль, или всё-таки с позором выгнали.

— Есть ещё два момента, которые ты должна знать, — резко тормозит Ярик перед какой-то дверью невероятных размеров. — Я пригласил съёмочную группу, поэтому ваше интервью будут снимать. Тоже потом выложим на наш корпоративный сайт. И ещё… Корсаков не знает, кто у него будет брать интервью…

— Не знает?! — ахаю я.

Ну Мереминский! Чёртов гений- кукловод!

— Нет. И потому ты будешь морально готова к встрече, а он нет. Так, а теперь иди, мне уже написывает визажист. Для видеосъёмки всех участников нужно немного загримировать, сама понимаешь.

Тяжело вздыхаю и отдаю себя в руки профессионала. Визажист, к моему огромному облегчению, попалась не болтливая, ловкая и явно не обделённая талантом. Потому что результат мне понравился. Из зеркала на меня смотрела вполне себе симпатичная и ухоженная девушка, без следов усталости и сердечных переживаний. Плюс я смогла хотя бы немного привести в порядок свои мысли.

— Готовность пять минут, — врывается к нам Ярик. — Не переживай, я скажу, где нужно будет встать и что делать.

Поднимаюсь из кресла и следую за Мереминским. Где-то в отдалении слышу голос Вишняковой. Она меня не видит, но со своего затемнённого угла я могу отлично наблюдать за всем происходящим. И она и Ярик обсуждают последние приготовления с ассистентами и съемочной группой. Непривычно видеть их такими, серьёзными, сосредоточенными. Хотя было бы из-за чего так суетиться и переживать — какое-то липовое подстроенное интервью. Во время которого мне предстоит раскрыть человеческие стороны Корсакова. Не самая лёгкая задача для девушки, которая пару недель назад бросила героя интервью, а позже облила его с балкона водой…

Гул голосов резко усилился. По взволнованным взглядам команды не сложно было догадаться, что нас наконец-то почтил своим присутствием господин генеральный директор.

Сердце замедляет свой бег, чтобы вновь разогнаться до предела. Хотелось жадно всматриваться в знакомые любимые черты, позабыв о том, как дышать. Многодневная щетина, которую я заприметила вчера, была аккуратно сбрита. Волосы казались немного подстриженными, особенно у висков. Корсаков одет по-простому, так как чаще всего видела его я — в чёрную футболку и джинсы. Возможно, чтобы снизить градус официальности и, так сказать, быть ближе к народу.

— Репортер приехал? — раздаётся знакомый голос, невольно запуская по моему телу тысячи мурашек. Не могу не отметить твёрдые властные нотки, которые прослеживались у Саши только, когда он занимался делами. А ещё легкое недовольство, о котором предупреждал Мереминский. Корсаков вовсе не жаждал давать интервью. И судя по взгляду, который он бросил на свои часы, сейчас он явно предпочел бы потратить своё время на что-то другое.

Или кого-нибудь другого. Память предательски подкинула мне картину недавнего поцелуя с Шакуровой. Прикусываю до боли губу, чтобы прогнать болезненные образы. Нужно просто задать несколько вопросов и выслушать ответы. Я смогу, я справлюсь. И может быть, потом мы действительно сможем поговорить, как взрослые люди. И я смогу понять действительно ли он выбрал ее или у нас все-таки есть шанс…

Если Саша, конечно, вообще захочет со мной говорить.

— Да, она здесь, — отвечает Ярик. — Только это не совсем репортер…

— Только не говори, что ты позвал кого-то из блогеров, — Корсаков сурово взирает на главного пиарщика.

— Ну я же не самоубийца, Александр Романович, — открещивается Мереминский. А мне хочется хмыкнуть в ответ на столь голословное заявление. С учётом того, что выбор моей персоны на роль интервьюера будет похлеще, чем позвать какого-то непонятного блогера. — Не переживай, ты её знаешь.

Ноги сами собой сделали шаг в сторону разговаривающих друзей. Будто какая-то неведомая сила потянула меня выйти из тени и наконец предстать перед взором Корсакова. Хотя бы чтобы просто посмотреть ему в глаза.

— А вот и она! — бодро кричит Мереминский, указывая рукой в мою сторону.

Время будто остановилось.

Я делаю последние разделяющие нас шаги. Прикрываю на мгновение глаза, окунаясь с головой в знакомый аромат парфюма. И останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки. Сердце гулко стучит в висках и, казалось, его стук с лёгкостью могли сейчас услышать все окружающие. Но мне было плевать.

Саша наконец оборачивается в мою сторону. Серая дымка глаз прожигает меня насквозь, в очередной раз выбивая воздух и моих легких и точно стирая ластиком мои способности нормально дышать и мыслить.

Устало раздражённое выражение слетает с его лица. Я замечаю едва уловимый шок, там на самом дне стального взгляда, который вмиг становится абсолютно непроницаемым. Его невозможно прочесть или понять.

И от этого становится невыносимо страшно.