Глаз в небе

Глава 15

— Полный маразм! — деревянным голосом проскрипел Джек. Он крепко обхватил неподвижное теплое тело жены. — Кто же тогда устроил эту бессмыслицу, а?

И вдруг боковым зрением он заметил…

С Чарли творилось что-то неладное. Казалось, Макфиф совершенно лишился рассудка и теперь действует не более осознанно, чем заводной болванчик. Странные метаморфозы вылезали из темных глубин его естества. Словно проклюнулся чудовищный, доселе дремавший внутри зародыш и сейчас прорывается наружу.

Макфиф рос прямо на глазах. Пока Джек и Билл таращились на компаньона, из приземистого, грубо сколоченного толстяка с носом картошкой он превратился в рослого, великолепного мужчину. Божественное благородство снизошло на него. Идеально сложенный, глаза горят пламенем праведного гнева. Квадратные челюсти высокоморального Чарли стиснуты с выражением неумолимой строгости и справедливости.

Сходство с Тетраграмматоном просто поразительное! Макфифу явно не удалось расстаться со своими затаенными страхами.

— Что это? — потрясенно спросил Лоуз. — Во что это он превратился?

— Ой, что-то мне нехорошо… — неестественно громко и отчетливо произнес Макфиф. — Надо бы принять бром…

Нескладные фигуры рабочих опустили винтовки. Дрожа и благоговея, они смотрели на Макфифа, разинув рты.

— Товарищ комиссар, — пробормотал один из них. — Мы не узнали вас.

Болезненно поморщившись, Макфиф повернулся к Гамильтону.

— Дураки проклятые! — прогремел его зычный повелительный голос.

— О, что я вижу… — ухмыльнулся Джек. — Разрази меня гром, если это не Святой Отец собственной персоной?

Благородные уста Макфифа зашевелились, но звук почему-то отсутствовал.

— Теперь ясно, — скривился Гамильтон, — почему тогда, летя на зонте, Тетраграмматон тебя так разглядывал… Понятно, почему ты чуть не спятил! И нарывами ты покрылся не зря.

Макфиф ответил не сразу.

— Я растерялся. Знаешь, не очень-то верилось, что увижу Его там.

Думал, все это шарлатанство и выдумки.

— Чарли! — Джек чуть не взвыл от восторга. — Ты же коммунист!

— Да, — тяжко выдохнул Макфиф. — Это так.

— И давно?

— Со времен Великой Депрессии.

— Какого черта? Младшего брата что ли застрелили агенты ФБР?

— Нет. Просто голод, безработица и отчаяние…

— Вообще-то ты парень неплохой, — примирительно заметил Джек. — Но душа у тебя вся изодрана. Ты безумец посильнее мисс Рейсс. Ты еще больший педант и зануда, чем миссис Притчет. В суевериях и предрассудках ты переплюнешь даже Сильвестра. В тебе дерьма гораздо больше, чем у всех предыдущих психов. А так — ты в полном порядке.

— Нет смысла выслушивать эту ахинею! — величественно объявило божество.

— И вдобавок ко всему ты порядочная мразь. Отвратительный, бессовестный лжец, властолюбивый мошенник… и редкостная сволочь. Как ты мог поступить так с Маршей? Как ты мог устроить такую подлость?

Помедлив, сияющая фигура ответила:

— Как говорится, цель оправдывает средства.

— Еще один дешевый лозунг…

— Люди вроде твоей жены опасны.

— Почему? — искренне удивился Джек.

— Они никому не отдают предпочтения. Они только заигрывают со всеми.

Стоит лишь повернуться к ним спиной…

— И поэтому вы их уничтожаете! Отдаете на растерзание невменяемым фанатикам.

— Фанатики нам близки и понятны, — ответствовал Макфиф. — А вот твоя жена — нет. Она подписывает партийные воззвания и в то же время читает «Чикаго трибюн». Людям, подобным ей, чужда жесткая дисциплина и самоконтроль. Они больны индивидуализмом. Заражены слюнявой романтикой и примитивной этикой. Они не способны беспрекословно подчиняться авторитету. А это переворачивает все с ног на голову. На таком фундаменте ничего не построишь.

— Макфиф, — сказал Джек, — прости меня.

— За что?

— За то, что я собираюсь сделать. Хотя это, конечно, безнадежно. Ну и пусть! Все равно я вышибу из тебя дух!

С этими словами он бросился на Макфифа. У монстра мгновенно напряглись мощные мускулы. Схватка вышла, увы, слишком неравной: Джек не смог даже как следует подобраться к великому вождю. Макфиф отступил назад, сгруппировался и контратаковал.

Зажмурив глаза, Джек изо всех сил обхватил Макфифа. Весь залитый кровью из рассеченного лба, потеряв большую часть зубов, он крепко вцепился в чудовище. Повис на нем, как истерзанная крыса, даже в предсмертной агонии не разжимающая челюстей. Им овладело почти религиозное неистовство: он впился в Макфифа в экстазе отвращения и ненависти. Он остервенело колотил божество головой о стену. Железные пальцы врага, казалось, вот-вот разорвут его на кусочки, словно старую газету, но Джек не отпускал гада. Все закончилось так же быстро, как и началось. Приступ ярости иссяк, как пустой выхлоп, как холостой выстрел. Лоуз валялся на полу с проломленным черепом, неподалеку от смятой фигурки Марши. Сам Джек кое-как еще держался на ногах. Но вот поднялись винтовочные приклады… Значит, время пришло.

— Давай, смелее! — подбодрил он убийц. — Это ничего не меняет. Даже если порвете нас на клочки. Даже если построите из наших тел баррикады или сотрете в порошок! Марша ни в чем не виновата — и это главное… Жестокий удар швырнул Джека на пол. От страшной боли тело скрючилось в уродливую загогулину. Один из пролетариев пнул Джека в пах; другой стал методично крушить ему ребра. В кровавом тумане массивное тело вождя исчезло. Из клубящейся темноты возникали и тут же пропадали фигуры вооруженных боевиков. Хрипя, харкая горячей, липкой слюной, Джек встал на четвереньки. Сквозь красную пелену ненависти, отчаяния и боли, сквозь жесткую корку запоздалого раскаяния пробивалась, как острие шпаги, только одна мысль — разыскать и придушить Макфифа.

Крики, команды, стоны… Удары прикладами в голову и в ребра. Он содрогался, слабо отбиваясь скользкими от крови ладонями… Заметив чье-то неподвижное тело, Джек пополз туда.

— Оставьте, пусть подыхает… — прокаркал грубый голос. Джек уже не обращал внимания на побои, он на ощупь искал Макфифа. Но неподвижное тело оказалось не комиссаром, а всего лишь несчастной Джоан Рейсс. После долгой отчаянной возни он все-таки наткнулся на Чарли. Пошарил в груде мусора что-нибудь поувесистее. Вот! Осколок кирпича… и хлесткий удар ногой отшвырнул Джека далеко в сторону. Враг снова ускользнул, пропал в хаосе свалки и медленно оседающей завесы пепла. Реальность опять сдвинулась. Вновь проступили искореженные внутренности «Мегатрона» и медленно ползущие силуэты спасателей. Справа от Гамильтона неподвижно лежала его жена; одежда на ней обгорела. Одна рука неестественно вывернута за спину. Марша казалась беззащитным зверьком, брошенным безжалостной рукой на почерневший бетон. Чуть дальше распростерся Макфиф. Гамильтон, превозмогая боль, судорожно пополз к нему. На полпути его остановили спасатели и попытались уложить на носилки. Почти теряя сознание, не в силах вымолвить ни слова, но все еще движимый страстным порывом, Гамильтон оттолкнул спасателей и со стоном сел. Беднягу Макфифа, в экстазе кровавого побоища, зацепили собственные бойцы. Его физиономия до сих пор хранила гримасу крайнего негодования. Дыхание было неровным и хриплым. Что-то бормоча, Чарли дергался и вздрагивал, толстые пальцы хватали воздух, пытаясь то ли схватить кого-то, то ли нащупать опору.

Мисс Рейсс, наполовину засыпанная щебнем, тоже потихоньку шевелилась. С трудом поднявшись на колени, она попыталась вслепую разыскать свои очки.

— О! — простонала она, слепо моргая, испуганно роняя слезы. — Что же это…

Близоруко прищурившись, оглядела себя и трясущимися руками стала приспосабливать обгоревшие лоскуты одежды, чтобы хоть как-нибудь прикрыть свои худосочные прелести.

В это время спасатели отыскали миссис Притчет. Они быстро сгребли в сторону мусор, заваливший ее необъятные телеса. Джек ползком подобрался к жене и принялся сбивать пляшущие по ее платью язычки пламени. Марша задрожала.

— Не двигайся, — прохрипел Джек. — У тебя, может, что-нибудь сломано. Она послушно застыла, не открывая глаз.

Откуда-то из-за едких клубов гари послышался испуганный плач Дэвида Притчета… Что ж, кажется, несчастные люди, угодившие в жернова безумия, возвращаются к жизни. Вот Билл Лоуз бессмысленно таращит глаза на окруживших его санитаров… Вопли, крики, рев сирен…

Наконец-то! Неподдельные звуки настоящего мира. Дым пожарища, обгоревшие железо и камень. Нервная беготня медиков, спешащих оказать первую помощь.

— Мы вернулись! — крикнул Гамильтон жене. — Ты меня слышишь?

— Слышу, — откликнулась Марша.

— Ты рада?

— Да, — проговорила она еле слышно. — Не кричи, дорогой. Береги силы.

Полковник Эдвардс молча выслушал доклад Джека. После того как были изложены все основные пункты доклада, в конференц-зале воцарилась тишина. Чуткое ухо уловило бы только сухое потрескивание дымящихся сигар и скрип карандаша стенографистки.

— Вы обвиняете нашего офицера безопасности в принадлежности к коммунистической партии, — после долгой паузы хмуро проговорил Эдвардс. — Я вас верно понял?

— Не совсем…

Джек был еще немного слаб; всего неделя с небольшим минула со времени аварии.

— Я заявляю, что Макфиф — коммунист по убеждению. Он подчиняется партийной дисциплине и использует свое служебное положение для осуществления тайных целей.

Резко повернувшись к Макфифу, Эдвардс спросил:

— Что скажешь, Чарли?

Не поднимая взгляда, Макфиф ответил:

— Скажу, что это очевидная клевета.

— Значит, Гамильтон просто пытается поставить под сомнение ваши мотивы?

— Именно так, — монотонно бубнил Макфиф. — Вместо того чтобы защищать жену, он атакует меня.

Полковник снова повернулся к Джеку:

— Боюсь, с этим мне придется согласиться. Ведь речь идет о вашей жене, а не о Чарли Макфифе. Постарайтесь говорить по существу.

— Как вы понимаете, — взволнованно начал Джек, — я не могу прямо сейчас доказать, что Марша не коммунистка. Однако мне вполне ясно, почему Макфиф обвинил ее. Я могу открыть всю реальную подоплеку этого дела. Подумайте о положении, которое Чарли занимает. Кто ж его заподозрит? У него свободный доступ к секретным досье. Он может обвинять кого угодно по собственному выбору… Идеальное положение для диверсанта! Всех, кто мешает, можно запросто устранить.

— Безосновательно, — отмахнулся Эдвардс. — Все логично, но где доказательства? Вы можете доказать, что Чарли — красный? Вы же сами сказали, что он не состоит в компартии.

— Я не детектив, — ответил Гамильтон. — У меня нет возможности собирать сведения. Полагаю, он постоянно контактирует с каким-нибудь связником… Откуда-то он должен получать приказы? Если парни из ФБР возьмут его в оборот и потолкуют вдумчиво…

— Значит, доказательств нет, — прервал его Эдвардс, пожевав сигару.

— Нет, — признал Гамильтон. — Трудно, знаете ли, залезть человеку в мозги. Тем более что-то оттуда вытащить. Это, кстати, относится и к моей жене. Откуда вам знать, что у нее творится в голове?

— У нас обширный компромат на нее. Всевозможные воззвания, подписи, походы на сомнительные собрания. А покажите мне хоть одну петицию, подписанную Чарли Макфифом. Назовите хоть один митинг, на котором он побывал!

— Ни один настоящий диверсант не раскроет себя, — проворчал Джек, сам прекрасно понимая, насколько нелепо это утверждение.

— Мы не можем на этих основаниях уволить Чарли. Слишком абсурдно тогда получится.

Губы полковника чуть дрогнули в неком подобии улыбки.

— Сожалею, Джек. Ты ничего не доказал.

— Я знаю.

— Знаешь?.. — Эдвардс крайне удивился. — И сам признаешь это?

— Конечно, признаю. Я и не надеялся вас убедить. — Джек совершенно утратил первоначальные воодушевление и напор. Теперь голос его отдаленно напоминал гул погребального колокола. — Нет, не надеялся… Хотел только привлечь внимание. Может, для досье и сгодится. Макфиф не проронил ни слова. Лишь еще больше надулся, глубоко погрузившись в кресло, как булыжник в тесто. На Джека он старался не глядеть.

— Я честно пытался тебе помочь… — с усилием проговорил Эдвардс. — Но, Джек, черт возьми… Следуя твоей логике, нам надо каждого считать фактором риска.

— Вы так и поступаете. Я всего лишь применил ваш метод на Макфифе.

Жаль, что он вышел сухим из воды! Жалко и мерзко…

— Полагаю, — сухо произнес Эдвардс, — что высокая порядочность и патриотизм Чарли Макфифа выше упреков и подозрений. Вам прекрасно известно, что этот человек сражался на войне в ВВС армии США. Он ревностный католик. И состоит в организации «Ветераны экспедиционных войн».

— К тому же, наверное, еще и бойскаут! — усмехнулся Джек. — И каждый год наряжает рождественскую елку.

— Не хотите ли вы сказать, что католики и легионеры — предатели? — Полковник аж потемнел лицом, словно кактус, в который впрыснули шприцем чернила.

— Нет, не хочу. Я пытаюсь лишь объяснить, что человек может отвечать всем требуемым нормам официальной морали и тем не менее быть настоящим подонком. А несчастная женщина, по простоте душевной подписывающая всякие глупые бумажки, — любить даже придорожную грязь этой страны.

— Мы напрасно теряем время, — холодно резюмировал Эдвардс.

Джек поднялся, отодвигая стул.

— Спасибо, полковник, что выслушали меня.

— Не за что. — Откровенно испытывая неловкость, Эдвардс добавил:

— Очень хотелось бы поработать вместе, парень. Но ты сам видишь…

— Не вините себя. — Джек сделал успокоительный жест. — По правде говоря, я даже рад, что вы не обратили внимания на мое заявление. Макфиф невиновен, пока не доказано обратное.

Собрание потихоньку расходилось. Руководители «Калифорния мэйнтэнанс» с радостью выбирались в коридор, чтобы вернуться к своим привычным делам. Аккуратная стенографистка собирала записи, сигареты в сумочку. Макфиф, исподтишка бросив на Гамильтона злорадный взгляд, прошмыгнул мимо и исчез. В дверях Эдвардс задержал Джека.

— Что ты собираешься делать? — хмуро спросил полковник. — Думаешь найти фирму на полуострове? Например, Тиллингфорда… Знаешь, а он запросто возьмет тебя!.. Он ведь дружил с твоим отцом. В реальном мире Гамильтон еще не побывал у Гая Тиллингфорда.

— Возьмет… — произнес он задумчиво. — Может, из-за отца… А может, потому, что в электронике я все-таки специалист высшего класса. Эдвардс, как гимназистка, у которой неожиданно лопнула на трусах резинка, покрылся красными пятнами.

— Извини. Я имел в виду…

Джек передернул плечами, как если бы ему вдруг стало зябко. Тут же дала о себе знать боль в стянутом пластырем ребре. На десны давили вставные зубы, во рту ощущался какой-то гнусный привкус, словно глотнул из сточной канавы. И вообще Джека терзало странное чувство, будто он заглянул в зеркало и увидел там вместо своего собственного — чужое лицо. Джек отчетливо сознавал, что здорово постарел и вымотался за время беготни по шизоидным мирам.

— Я не пойду к Тиллингфорду, — вздохнул он. — Буду работать самостоятельно.

Потоптавшись на месте, Эдвардс спросил:

— И затаишь обиду на нас?

— Нет. Работу я, конечно, потерял, но теперь это не важно. Я чувствую себя как больной, только что вышедший из стен госпиталя. Я был в глубокой коме и вот очнулся. Я стряхнул с себя остатки дурного сна. К тому же меня наконец-то ткнули носом в собственное дерьмо. Поэтому действовать по-старому я уже не смогу. В голове, наверное, что-то щелкнуло. Вот так!

— Ну, Джек…

— Раньше мне все давалось слишком легко. У родителей было много денег.

Отец — всемирно известный ученый. Люди моего положения редко сталкивались с уродцами типа Макфифа. Но времена меняются. Макфифы выползают из нор, чтобы охотиться на нас. Пришла пора и нам обратить на них внимание.

— Все это крайне трогательно. — Эдвардс поскреб подбородок, прикидывая следующую фразу. — Но тебе придется зарабатывать на жизнь, содержать семью. Без спецдопуска ты не сможешь проектировать ракеты ни здесь, ни в другом месте.

— Ну и что? Честно говоря, я устал делать бомбы.

— Однообразие надоело?

— Я бы назвал это пробуждающейся совестью. Произошло нечто, перечеркнувшее многие мои убеждения. Как говорится, выбило меня из накатанной колеи.

— Ах да! Несчастный случай…

— Я увидел множество таких вещей, о которых и не подозревал. Наверное, стоило пережить вереницу кошмаров, чтобы выбраться из ямы на свободу. По коридору разнеслось знакомое стаккато каблучков. Марша, запыхавшаяся и румяная, подбежала и взяла Джека под руку.

— Мы готовы, — задорно сообщила она.

— И еще, — сказал Гамильтон полковнику. — Я узнал самое главное:

Марша говорила правду. Новую работу, в конце концов, найти можно, а вот с любимым человеком дело обстоит сложнее.

Джек повернулся и зашагал прочь, даже не прислушиваясь как полковник оправдывается ему вслед.

— Милый, — взволнованно сказала Марша, когда они спускались по ступенькам главного подъезда, — машины уже прибыли. Разгрузка идет полным ходом.

— Отлично! — обрадовался Джек. — Это хороший повод вечером, когда мы на родном диванчике слегка…

— Не говори так! — воскликнула Марша, сжимая его руку. — Мне стыдно за тебя.

Широко улыбаясь, Гамильтон помог жене сесть в машину.

— С этого момента я абсолютно честен со всеми. Жизнь чересчур коротка, чтобы ходить кругами.

Марша пожаловалась:

— Меня беспокоит ваша с Биллом затея…

— Мы разбогатеем! — весело крикнул Джек, выруливая на шоссе. — Запомни мои слова! Ты и Прыг-Балда будете питаться сливками до отвала и спать на шелковых подушках.

Через полчаса они стояли на пустыре, критически рассматривая небольшой ангар из гофрированного железа.

К ним навстречу, согнувшись против осеннего ветра, шагал Билл Лоуз. В зубах — потухшая сигарета, руки засунуты в карманы.

— Ну что, — криво усмехнулся он, — скоро будет очень весело. Мы, конечно, можем провалиться. Но зато провалимся с музыкой.

— А Джек сказал, что мы разбогатеем, — разочарованно проговорила Марша, надув губы в кокетливом недовольстве.

— Немного позднее, — пояснил Лоуз. — Когда из нас песок посыплется.

И старым маразматикам станет ничего не нужно.

Вприпрыжку к ним подбежал мальчик, не старше одиннадцати лет.

— Вы что будете строить? — возбужденно спросил он. — Ракеты?

— Нет, — улыбнулся Джек. — Проигрыватели. Чтобы люди слушали музыку.

— Здорово! А я в прошлом году сделал приемник с наушниками, на батарейке…

— Хорошее начало! Может, еще и у нас поработаешь.

— А сейчас я собираю тюнер.

Осторожно ступая по развороченному пустырю, подошла Эдит Притчет. В тяжелой меховой шубе и вычурной шляпке, лежащей на крашенных хной локонах.

— Ладно, не докучай мистеру Лоузу и мистеру Гамильтону, — одернула она сына. — У них и так забот хватает. Дэвид надулся.

— Мы говорили об электронике! — прежде чем удалиться, буркнул он.

— Очень много оборудования вы закупили! — настороженным тоном заметила миссис Притчет мужчинам. — Наверняка это стоило больших денег.

— Нам оно понадобится, — спокойно ответствовал Джек. — У Билла разработан новый проект. Это будет сенсацией на рынке звуковоспроизводящей аппаратуры!

— Вы, дегенераты! — шутливо крикнула Марша. — Обслуживаете капризы класса бездельников!

— Я считаю, — не моргнув глазом, продолжал Гамильтон, — что музыка всегда будет нужна. Вопрос в том, как и на чем ее слушать.

— Я вот как это представляю, — ухмыльнулся Лоуз. — Молодые ребята, сидя на полу где-нибудь в Норт-Бич, в экстазе крутят ручки настройки, в то время как из динамиков на них обрушивается абсолютно чистый, полновесный рев паровоза, свист снежной пурги, грохот самосвала, сбрасывающего железный лом. И прочая экзотика. Живая!

— Я что-то не улавливаю… — разволновалась миссис Притчет. — Вы оба столь эксцентричны… А как же финансовый успех? Я не собираюсь инвестировать, пока не буду уверена в умеренной прибыли.

— Миссис Притчет, — сурово обратился к ней Джек, — помнится, кое-кто желал нести в массы высокое искусство?..

— О Боже! — Миссис Притчет картинно заломила руки. — Нет ничего более важного в жизни, чем наследие великих гениев прежних поколений…

— Значит, вы поступаете правильно! — заверил ее Гамильтон. — Ваш рэкет обнаружил верную цель.

— Мой…

— Ракеты, — уточнил Лоуз. — Джек сравнил ваши деньги с ракетами, поскольку они взлетят очень высоко! Вы же помните, он работал на ракетном заводе… Так. что простите его.

Джек крепко обнял жену:

— Как тебе нравятся перспективы, дорогая?

— Прекрасно! — Марша судорожно сглотнула. — Но ты поаккуратнее…

Вспомни о моих ожогах!

Все еще с недоверчивой миной на лице Эдит Притчет рылась в своей объемистой сумке в поисках чековой книжки.

— Что ж, дело выглядит вполне пристойно.

— Конечно, — кивнул Гамильтон. — Поскольку без денег никакого дела быть не может.

Резким движением миссис Притчет защелкнула сумочку.

— Пожалуй, не стану я вмешиваться…

— Не обращайте на Джека внимания, — поспешила на выручку Марша. — Они оба несут полную околесицу.

— Ладно. — Миссис Притчет, наконец-то решившись, выпустила пары, словно паровоз после тяжелого подъема в горы. Она с крайней осмотрительностью достала чековую книжку и выписала чек на покрытие первоначальных расходов. — Я ожидаю, что получу все обратно! — строго заметила она, передавая чек Лоузу. — Согласно условиям нашего договора.

— Конечно, получите! — заверил ее Лоуз. И вдруг с воплем подскочил на месте. Схватившись за лодыжку, он нагнулся и, морщась, раздавил что-то пальцем.

— Что там? — нервно спросил Джек.

— Оса… Заползла под штанину и укусила, проклятое насекомое! — Лоуз криво улыбнулся и добавил:

— Простое совпадение. Случается и не такое… Откуда она только взялась?

— Мы надеемся, что вы получите обратно ваши деньги, — торжественно обратился Джек к миссис Притчет. Голова его инстинктивно вжалась в плечи, как бы в предчувствии неожиданного удара. — Естественно, на все сто обещать не можем. Но мы постараемся.

Он выждал. Нет, по ноге никто не ползал и не кусал.

— Слава Богу, — вздохнула Марша. И украдкой глянула на чек.

Размашисто зашагав в сторону ангара, Билл Лоуз прокричал:

— Эй, чего вы ждете? За работу!