Глемба

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Дюла Чак родился в 1930 году в г. Ниредьхазе. Выходец из бедной крестьянской семьи. Детские годы провел на хуторе близ села Пюшпёкладань на Большой Венгерской низменности. Учился в Дебрецене. В девятнадцатилетнем возрасте опубликовал свой первый рассказ, положивший начало его профессиональной журналистской деятельности. Автор восьми романов, трех пьес, сборников рассказов, двух социографических работ.

За этими сухими биографическими данными скрывается яркая, многогранная жизнь известного венгерского писателя, который неразрывно сочетает активную общественную деятельность с плодотворным литературным трудом. Д. Чак в течение многих лет избирается секретарем Союза писателей Венгрии, он — неутомимый «первооткрыватель» своей страны, ее новой действительности, формирования современного человеческого характера. «Я считаю своим писательским долгом активно вторгаться в события современности»[1] — это высказывание Чака как нельзя более точно определяет его гражданскую позицию и в общественной жизни, и в литературе. Не случайно впервые он привлек к себе внимание широчайшей читательской общественности в начале 60-х годов, опубликовав социографическую книгу «Глубинное течение». Книга была посвящена переустройству современного села, показывала, как «выкарабкивался из феодальной нищеты деревенский мир, как он подошел к социалистическим преобразованиям»[2]. Автор не замалчивал и тех трудностей, с которыми всегда связано каждое большое начинание. Вскрытие недостатков, характерных для данного этапа жизни общества, в этой книге — как и во всей творческой деятельности Чака — не самоцель, оно служит главной задаче: способствовать процессу развития, совершенствования. Книга вызвала бурю откликов по всей стране, явилась причиной широкой дискуссии, и даже спустя годы писатель с гордостью вспомнит об этой своей работе, которая не прошла бесследно, которая помогла людям, открыла им глаза на причины собственных бед.

В конце 70-х годов вышла из печати работа Дюлы Чака «Тяжкий вздох солончаков» — социографическое исследование (в серии «Открытие Венгрии»), посвященное прошлому, настоящему и будущему родного края. Проникнутая, по словам критики, «самым благородным местным патриотизмом», книга эта «…закладывает моральные основы социалистического развития всех уголков страны». Однако ценность ее не только в подробном социальном, экономическом, политическом анализе причин отсталости Пюшпёкладаня, но и в перспективах, увиденных автором. Да, лучший мир будет построен и в этом отдаленном уголке Венгрии, потому что «…общество социализма способно преобразовать сознание и поведение людей»[3].

Литературный успех не обошел стороной и Чака-прозаика. Единодушным признанием читателей пользуется его первый роман «От рождества до рождества» (1966), выдержавший несколько изданий. В центре повествования — нравственные проблемы, преобразования в сознании венгерского крестьянства, которое уже прошло путь преобразований экономических.

Вообще о Чаке можно сказать, что он — в широком смысле — певец одной темы, которая явственно прослеживается на всем его творческом пути, анализируем ли мы его социографические работы, романы или рассказы: «Главную задачу мы видим в воспитании качественно нового человека. А как будет проходить этот процесс, когда уже созданы основы социализма?.. Почему они (люди. — Т. В.) новые, отчего они ими станут?»[4]. Можно — хотя это и нелегко — перевести хозяйство на новые рельсы, наладить крупное производство, победить отсталость в экономической жизни, но как преодолеть трудности внутреннего, «глубинного» порядка, как победить предрассудки, пережитки мелкособственнического уклада в душе человека, как привить ему основы новой, социалистической морали? В самом деле, отчего вдруг станут «новыми» люди, рожденные и воспитанные при старой жизни, как помочь им избавиться от груза вчерашнего, как сделать их достойными преемниками новых завоеваний?

Рост общего уровня жизни порой опережает моральное созревание общества. А это страшно, это недопустимо, чтобы люди — в особенности культурные, интеллигентные — оторвались от народа, не поняли своего места в новой жизни. И тут автор становится беспощадным, лирический тон его повествования сменяется иронией или гневным сарказмом. Любопытно проследить авторское отношение к герою рассказа «Талисман». Главный бухгалтер, только что получивший назначение в сельскохозяйственный кооператив, воспринимает свое переселение в провинцию как путешествие в некий экзотический край или охотничью вылазку; даже костюм у него маскарадный: галифе, высокие сапоги. Вместе с председателем кооператива ему предстоит отправиться на дальний хутор к крестьянину, который сдал в фонд артели своих лошадей, но телегу укрыл от «экспроприации». Крестьянский мир глубоко чужд горожанину, поэтому поездку на хутор он представляет себе как своего рода карательную экспедицию. В ожидании кровавого столкновения он мысленно рисует картины одну ужаснее другой и сам же оказывается жертвой собственного страха: споткнувшись буквально на ровном месте (автор придает этому обстоятельству символический характер), он падает и разбивает голову о каменный водопойный желоб. А проблема, вокруг которой вроде бы поначалу строился конфликт (не сданная в общий фонд телега, которая не представляет никакой практической ценности ни для кооператива, ни для бывшего хозяина и дорога ему лишь как архаическая реликвия, «талисман»), решается походя, в беглом обмене репликами председателя кооператива и чудака-крестьянина. Между ними нет разногласий, они делают одно общее дело, а городской приезжий — чужак, который никак не мог уяснить себе, зачем понадобилось хуторянину прятать телегу.

Процесс морального отчуждения может зайти еще дальше и пропастью разделить человеческие души. Члены общества, которым новый строй, новая жизнь дали все возможности для нравственного и культурного развития, используют их уродливо, однобоко. Став людьми образованными, они забывают, что эти возможности предоставлены им народом и для того, чтобы служить народу. В глазах людей такого типа нет греха страшнее, чем кража их рыбного улова; они бессильны понять, что сами совершают куда более тяжкое преступление, унижая другого человека (рассказ «Вор и судьи»). Писатель намеренно заостряет ситуацию, дабы и в читателе вызвать четкое и однозначное отношение к осуждаемому им явлению.

Мещанское, потребительское отношение к жизни, по мнению Чака, также несовместимо с представлением о новой морали, о человеке социалистического общества. Нетерпимость к самоуспокоенности, сытости, самодовольству движет пером автора в целом ряде лучших его рассказов. Родители десятилетнего Лацики, выходцы из крестьян, ныне пользуются всеми благами столичной жизни («Главный камергер»). Но их идеалы почти не выходят за пределы удовлетворения материальных потребностей: квартира, машина, отдых — непременно за границей, новая мебель — за каждой волной моды. И если автор чуть снисходительнее к ним, нежели к героям рассказа «Вор и судьи», то лишь благодаря Лацике. А мальчик, наделенный очень чуткой и тонкой душой, живет в воображаемом мире, где людьми правят законы доброты, бескорыстия, справедливости. Его мечта — не богатые палаты, не королевство, а удел странствующего бедняка, творящего добро.

В рассказах Чака мещанам, людям без полета, без идеалов противопоставляются иные герои. В коротком рассказе «Замечательно!» автор дает блестящую зарисовку: светлый, полный романтических устремлений период после освобождения страны, борьба за строительство нового мира. Чак психологически убедительно показывает: тот, кто пережил незабываемо яркие дни становления новой жизни, кто активно участвовал в этом процессе, на всю жизнь обретает настоящую, большую цель. Даже повседневному и порой однообразному труду придают высший смысл воспоминания о светлых днях молодости — поре великой борьбы и великих ожиданий.

Нет никакого сомнения в том, что «качественно новый человек» уже зародился в Венгрии, более того, автор знакомит нас с новым поколением таких людей: это юноша, герой рассказа «Упрямцы», который решился на первый в своей жизни бунт, отстаивая собственное человеческое достоинство; это Лацика, который, хотя и не станет странствующим бедняком, но все же наверняка будет нести людям добро.

В предисловии к сборнику «Вор и судьи» Чак пишет, что он подверг очень строгому отбору состав своего сборника рассказов, потому что у него все время стояли перед глазами лучшие образцы признанных в Венгрии мастеров этого жанра. Следует отметить, что писатель выступает достойным продолжателем этих традиций венгерской литературы. Рассказы его — при всей глубине и незамутненной ясности их идейного содержания — совершенно лишены дидактизма, сухой схематичности. Чак — мастер тонкой психологической характеристики, а рассказы его почти всегда удивляют неожиданной, однако логически совершенно оправданной концовкой. Достаточно напомнить рассказ «Талисман» или развязку рассказа «Замечательно!»: едва только наш герой решается порвать утратившие смысл брачные узы, как оказывается, что его жена уже сделала этот шаг, хотя и из других соображений. Сюрприз к концу приберегается и в рассказе «Наследство», где умерший старик в прощальном письме к двум своим приятелям открывает интимную тайну, касающуюся всех троих. Рассказ «Истцы и ответчики» смыкается с предыдущим по моральной проблематике, к решению которой автор и здесь подходит очень тонко, тактично, без какого бы то ни было намека на пошлость, и без ложной патетики.

Повесть Д. Чака «Глемба» по замыслу является органическим продолжением его собственных творческих традиций. Тема формирования нового человека, новой морали, мысль о месте интеллигенции в современном обществе отчетливо прослеживаются и здесь. Повесть написана в характерной для Чака манере: заинтриговать читателя — не столько развитием фабулы, сколько психологическими загадками — и ненавязчиво подвести к определенным выводам. Писатель, от имени которого ведется повествование, сталкивается с Глембой в провинции, в отдаленной деревушке, где он покупает дом и пытается привести его в порядок. Глемба — мастер на все руки, но его нельзя нанять за деньги. Прямой, грубовато-откровенный, он оказывает свои услуги в зависимости от симпатии, испытываемой к человеку. Писатель, столичный житель, в значительной мере зараженный потребительским подходом к жизни, озадачен таким поведением Глембы. А тот задает одну загадку за другой. Оказывается, Глемба известен и почитаем не только в кругу своих односельчан — у него обширные связи и знакомства в «высших кругах». Директору крупнейшего научно-исследовательского института, видному профессору или заместителю министра достаточно услышать имя Глембы, и оно, как пароль, открывает людям любые двери, везде вызывая реакцию уважения и полной готовности выполнить каждую просьбу деревенского чудака. Кто же такой Глемба, в чем секрет его неограниченной власти над людьми? Бедняга писатель лишается рассудка, пытаясь разрешить эту загадку, которая меж тем объясняется очень просто. «Секрет» Глембы в его творческой одаренности, в привязанности к труду, в стремлении активно помогать людям, в духовной независимости — в тех абсолютных, непреходящих моральных ценностях, которые так дороги нам в человеке. Подчеркивая эту мысль, Чак контрастно разрабатывает образы своих героев. Глембе, личности яркой и полноценной, он противопоставляет писателя — «выходца» из народа, который так и не нашел своего подлинного места в жизни, не достиг творческих высот, да и как человеческая личность терпит крах. Начав с безобидного подшучивания над писателем, Чак под конец переходит к сатире и гротеску; он беспощаден к своему герою, в сущности уничтожая его. Эта кара должна, по мысли автора, служить предостережением тем, кто забывает о своем общественном и моральном долге, кто подрывает собственные живые корни.

Венгерская критика оценила это произведение Чака как значительное литературное достижение, ставя в особую заслугу автору «умение создать необычайно многоплановую форму, выдерживающую высокую идейную и художественную нагрузку»[5].

Художник, чутко реагирующий на события окружающей действительности, на изменения в образе жизни, в духовном мире своих современников, он глубоко ценит живую связь с читательской средой. Узнав о готовящемся издании своих произведений в Советском Союзе, Дюла Чак сказал, что он с волнением ожидает встречи с советским читателем. Надеемся, что встреча, которая произойдет на страницах этой книги, окажется радостной для обеих сторон.

Т. Воронкина